С Новым годом, Свиньи!

"Flesh is weak, but spirit is strong"
("Плоть уже сгнила, но душа ещё держится",
машинный перевод)


         Накануне грядущего года Свиньи руководство университетского института на остатки разворованных в течение года средств научных грантов решило организовать Новогодний бал-маскарад. И вовсе не потому, что любило сослуживцев, а чтобы хоть как-то задобрить недовольных дележкой годовых премий.

         На Новогоднюю тусовку были приглашены представители всех обделенных отделов и служб, а также ответственные люди из прокуратуры, эксперты и представители студентов и аспирантов. Не забыли пригласить и представителей технического персонала — "народа с галерки".

         Как и положено в год Свиньи, ко столу были предложены постные молочные поросята, а за столом в маскарадных костюмах важно восседали жирные боровы, супоросные свиньи и племенные хряки. Участники бал-маскарада были очень довольны. Особенно бесплатным угощением.

         Но уже после третьего тоста случилось то, что и должно было случиться — в голову ударил хмель. Первым, где-то заранее налакавшись до поросячьего визга, подложил руководству свинью гость, облаченный в мантию Фемиды.

         Он встал из-за стола и вместо новогоднего тоста неожиданно объявил себя "прокурором в законе". Затем решительно полез в карман и вытащил оттуда вчетверо сложенную бумагу. Потрясая ею над головой как вещественным доказательством, "глас правосудия и закона" публично заявил:

— Тут от аспирантки "К." поступило заявление о пропаже чести и достоинства в извращенной форме, то есть, при исполнении ею служебных обязанностей соискателя ученой степени. Так что, граждане псевдоученые, педофилы и казнокрады, придется исповедаться. Советую при этом учесть, что добровольное признание хотя и смягчает наказание, но ничего не доказывает. Итак, господа хорошие, признавайтесь, кто из вас, используя служебное положение, приложил к этому делу, так сказать, руку?

         Опытный взгляд прокурора сразу уставился на проректора по псевдонаучной работе.

         Псевдонаучный проректор, вытирая носовым платком потную лысину, попытался оправдаться:

— А что, я ничего...Чуть что не так, так сразу псевдонаука во всем виновата? Честь... Достоинство...Что я вам завхоз, что ли? Чтобы за мелкими хищениями следить...Мало ли, кто чего из-за невнимательности потерять может? Лично я сделал все, что мог.

— А именно? - строго потребовало уточнения "правосудие в законе".

         Бледнея на одну щеку, проректор по псевдонауке бодро отчитался:

— Заслуженным людям выписаны подъемные, заслужившим — гробовые... Уму-разуму обучены секретарши, лаборантки, диссертантки и аспирантки... Трудоустроены родные и близкие, а также их недалекие родственники... Подписаны половые акты о внедрении и протоколы о дальнейшем намерении... 

        Прокурор, войдя в кураж следственной процедуры, был скептически непреклонен:

— Не густо. И это все?

        Псевдонаучный проректор, как на духу:

— Нет, конечно. Ещё многократно были организованы выездные научные разборки на Канары, Кипр и Карибы...

        Прокурор, игриво подмигивая "подсудимому":

— Надеюсь, на "разборках" разбирались со своими женами?

        Псевдонаучный проректор, стыдливо пряча глаза:

— Ну, что вы, как можно...

        "Фемида" брезгливо сморщила лицо:

— Понятно. Значит, так и запишем — "с любовницами"...

        Псевдонаучный проректор продолжал оправдываться:

—  А кто их знает...Повадки, вроде, как у рядовых соискательниц не то cтепеней, не то приключений, а претензии на размер гонорара — как у этих, "заслуженных"...

Но с нашими зарплатами, суточными и командировочными, сами понимаете, там ловить нечего...И для убедительности, видимо от волнения, заговорил стихами. Мол, кто не пойман, тот не вор — прекратите оговор!

        "Прокурор в законе" сделал еще глоток водки и, нацепив на вилку дольку маринованного огурца, слегка смягчился:

—  Так вы хотите сказать, что сотрудники института, судя по размеру их должностных окладов, сами являются жертвами домогательств со стороны обстоятельств непреодолимой силы? И поэтому де юре не могли использовать свое служебное положение, так как де факто его не имеют? Так?

        В ответ послышались философски возвышенные голоса "народа с галерки":

—  "Так его, так!"  И вдогонку: "Что делать? Кто виноват? Может, дураки и дороги?..."
 
        Не удержался вставить свою нотку поросячьего визга и "эксперт на доверии":

— Господа! В деле аспирантки "К." никто не виноват! Псевдонаучно доказано, что псевдонаука сама по себе является добровольным членовредительством!

        Прокурор в законе, исходя слюной от нетерпения не столько добавить к сказанному сколько к выпитому, для солидности напялил на пятачок очки:

— Тааак-с...Значит, так и запишем: "Несчастный случай на воспроизводстве. Пардон, на производстве...".

        В ответ на мудрое заключение из глубины поросятника стали доноситься одобрительные звуки поросячьего восторга. Вдруг, откуда-то из под банкетного стола, прорвало предательский глас "вопиющего борова":

— А по отвергнутым домогательствам и отказанным заявкам на гранты отчитаться можно?

        "Прокурор в законе" снисходительно дает "добро":

— Валяй! Только коротко и по существу! А то водка на столе стынет.

        Вопиющий глас, как по бумажке, усердно доложил:

— Ввиду обстоятельств непреодолимой силы, уже тридцать лет лютующих в стране, по отвергнутым домогательствам и отказанным грантам практически не сделано ничего! Зато все, что нельзя воровать — украдено!

И, опрокинув для смелости рюмку водки, добавил: "Спрашивается, а на какие такие средства проректор по лженауке построил себе дачу?...Спасибо за внимание".
 
        Прокурор в законе вопли борова оценил скептически:

— Не за что...

 Затем, неторопливо наливая себе водки ещё, по-философски мудро добавил:

— Ну, не скотина? Чавкая у бесплатного корыта, не следует быть неблагодарной свиньей! Не суди, хряк супоросный, по понятиям, да не судим по закону будешь...

Час правосудия пробил. Набатным колоколом раздался Новогодний бой курантов. Пообещав разобраться с "гласом вопиющего в пустыне", прокурор, пользуясь привилегией маскарадного костюма, налил себе ещё полстакана, залпом выпил и, подстрекаемый инстинктом исполнения служебного долга, огласил вердикт:

— "С Новым годом, Свиньи!" То есть, пардон. Я хотел сказать "С Новым годом Свиньи!" Как говорится, приговор окончательный и обжалованию не подлежит.