Ушедшая натура

Как правило, на прошлое выходишь по нитям, что связывает его с настоящим, вдоль которых вещи изменяются со временем. Но иногда, блуждая по прошлому, набредаешь на натуру, которая насовсем исчезла из настоящего; она вызывает смешанные чувства.

Мне вспомнилось, как с сияющим лицом мама принесла домой из магазина странную куклу; было у нее маленькое тельце, на которое была насажена маленькая головка, одетая в белый платочек, с черноглазым, чернобровым розовощеким личиком, с ручками, упертыми в боки, и огромной юбкой, подбитой ватой, под которой…ничего не было. Мама рассказала, что, когда она была еще ребенком, у них в семье была такая же точно кукла – ее юбкой сажали на самовар, чтоб не остыл.
- Но у нас ведь нет самовара – возразил я.
- Мы будем ею накрывать заварной чайник после заливки кипятка, чтобы чай настоялся.
Так «самоварная баба» на многие годы стала участницей нашего семейного «чайного ритуала». Этот предмет в пятидесятые годы был возвращен в обиход из дореволюционного прошлого, как элемент оформления традиции семейных чаепитий, сообщая им дух кустодиевских застолий, где на фоне самовара полнотелые купчихи в сарафанах отхлебывали чаек из блюдечек, удерживаемых на кончиках пальцев.
Теперь стилистика чаепития определяется чайными пакетиками и пластмассовым чайником Tefal, и «самоварной бабе» просто некуда приткнуться – она осталась в прошлом, и там забыта.

Я не помню, как в нашей семье появился чайный гриб, и мне кажется, что он всегда жил в трехлитровой банке, накрытой марлей, и стоявшей на подоконнике. К нему относились, как к домашнему животному, не забывая подлить ему чая, подсыпать сахарного песку, и взболтать. И гриб отвечал на заботу, щедро одаривая нас прохладным кисло-сладким питьем, великолепно утолявшим жажду. Когда гриб разрастался, от него, не вынимая из банки, отрезали куски, и раздавали знакомым, как котят или щенков, - из них тоже вырастали грибы. Иногда у гриба были временные недомогания; - он съеживался, и напиток терял свой приятный вкус; это вызывало у нас беспокойство, ибо в грибе, казалось, обитали духи дома – лары и пенаты; но потом все образовывалось: гриб выздоравливал, снова становясь гладким и уверенным в себе.
Как гриб прекратил свое существование, я не помню, но он исчез не только у нас, но и повсеместно, как говорят, «пропал с концами» - сейчас даже трудно себе представить, как он выглядел.

Раньше, во времена моего детства, как только сойдет снег, подсохнет асфальт, и пригреет солнышко, девочки-подростки начинали скакать. Нет, я имею в виду не «прыгалки», которые каждая девочка двумя руками крутила индивидуально, подпрыгивая на каждом обороте, а коллективное мероприятие, когда две девочки крутили длинный резиновый жгут, а их товарка всякий раз, как он ударялся об асфальт, через него перепрыгивали, и так «до изнеможения», и тогда отскакивала в сторону. В этот момент следующая девочка вставала наизготовку; напряженно всматриваясь во вращающуюся веревку, она выбирала тот единственный момент, когда можно впрыгнуть внутрь пространства, ограниченного скакалкой, и совершала решительный рывок. Это занятие всегда вызывало следующие вопросы:
- В чем привлекательность этого занятия, что ему можно предаваться часами?
- Почему оно принимает столь массовый характер?
- Почему мальчики им никогда не занимаются?
- Почему это занятие ограничено четким возрастным интервалом: девушки не прыгают?
К ним добавился современный вопрос:
- Почему это занятие, столь распространенное в прошлом, сейчас не практикуется?
На все эти вопросы у меня нет ответов.
Но, кажется, у меня есть общее объяснение для трех описанных выше явлений исчезновения привычной натуры. Одна эпоха сменяет другую; люди необратимо меняются, и некоторые черточки быта, не лишенные обаяния, навсегда умирают: это грустно, но, увы, неизбежно. Сохраним же их в памяти, как аромат ушедшего времени!
                Декабрь 2018 г.