Отречемся от старого мира!

Глава из книги "Треснувшая жемчужинка: из истории казачьего села Благодатного"./Е.Н. Язовских, А.В. Язовских. М.: Издательство "Перо", 2018.- 221 с.


     Зима 1928 -29 года была последней, когда казаки по старинке окружили село паутиной зимних дорог, когда две недели подряд праздновали Святки. Весной большинство жителей впервые увидело автомобиль. В клубах пыли под развивающимся лозунгом автомобиль въехал на станичную площадь - на нем прикатили агитпропы. «Городские бездельники», как называли их в селе, прежде разъезжали в телеге и агитировали «За своевременную сдачу продналога», «за размещение государственных займов», «за оказание материальной помощи зарубежному пролетариату и бастующим китайским рабочим», «за сбор средств на постройку эскадрилий и дирижаблей». Автопробег, ринувшийся из Владивостока по селам и весям, призывал: «Все на весеннюю посевную!» Жители диву давались, зачем селянина агитировать на дела, которыми он испокон веку занимается?
    Взрослое население агитпропы раздражали, в то время как наиболее продвинутая благодатненская молодежь смотрела на них с нескрываемой завистью. Агитпроповцы несли на себе образец другой, новой, интересной жизни. Помимо того, что призывать на битву за урожай и проще и веселее, нежели непосредственно вести ее на полях, такая деятельность давала простор для безудержной энергии и творчества. Молодежи хотелось путешествовать по краю, читать с импровизированной трибуны едкие стишки, петь частушки и при этом, чтобы все было как у них: стриженые, кудрявые волосы (городские девушки все кудрявые) развевались на ветру, обтягивающая кофточка в полоску, красная косыночка, и рядом, чтобы широкоплечий парень в льняных штанах и мокасинах.
    Благодатное, пусть с опозданием, но все же с горячностью отозвалось на призыв Дальневосточного бюро Центрального комитета РКП(б) от 1925 года «О серьезной агитационной работе в бывших казацких селах», о предотвращении попыток кулаков пробраться в сельсоветы, о вовлечении в коммунистические и комсомольские ячейки представителей казацкого населения. К претворению в жизнь лозунгов, обращенных непосредственно к молодежи, в Благодатном были готовы.
    Помочь снять атрибуты старого мира сельсовет попросил военных с точки. А красноармейцам что – им снаряды да винтовки подавай, в них они толк знают. Колокол со звонницы стали отверчивать, а он уж несколько лет как веревками стянут был, запутали еще больше. Старались потихоньку снять, лишнее внимание не привлекаючи, да уронили. Упав на землю, колокол во всю мощь неистово зазвонил. Услышав его, все кто в селе был, кинулись к церкви. Крики, шум, проклятия посыпались со всех сторон. Полномочный в кожанке и с револьвером, верхом на лошади, громовым голосом пристрастнул толпу. Люди замолчали, расступились. Красноармейцы, уже не таясь, отбили купол, сбросили храмовую икону. Сельские активисты стали церковную утварь выносить да грузить на подводы – куда-то повезли, а из церковной библиотеки, икон, одеяний священников выросла огромная куча во дворе. Один из активистов обратился к толпе: «Граждане, кто желает, можете брать хлам на растопку, очень хорошо гореть будет!»
    Сестры Серафима и Мария, обе со стрижеными головками, без платков, столкали иконы в мешки, а потом свистнули парней для помочи, те потащили мешки к бане. Герасим Лукич Филиппов подвел лошадь с телегой, знаком (он был немой) попросил молодежь подсобить. В мгновение ока телега наполнилась старинными книгами в искусно расписанных чехлах и золоченых переплетах. Дома Филипповы перетаскали книги на чердак. «Авось, понадобятся, - рассуждали. - Церковь-то не пострадала. Купол поднять, уборку навести, утварь можно по дворам собрать, иконы возвернуть на прежнее место – и готово».
    Вечером того же дня по селу пронеслась страшная весть: иконами истопили баню! Сестры сами помылись и зазывали их примеру следовать других. Позднее    церковные книги в точности повторили судьбу икон. Когда Филипповых выселили, а в их доме устроили школу, книгами стали топить печи.
    Практика приспосабливания церковных храмов под хозяйственные и культурные нужды началась в Приморье в конце 20-х годов. Покушение на веру в Благодатном произошло по указке из района, в акте вандализма приняла участие молодежь и комсомольцы. Почему молодежь так легко пошла на попрание устоев, которые так ревностно оберегали родители, почитаемые до святости предки? Казачья община – чрезвычайно закрытая, патриархальная среда, препятствовавшая проникновению чужеродных традиций, новшеств, даже лишних контактов из вне. Однако молодому возрасту свойственна готовность к экспериментам, к позитивному восприятию неизвестного. Советская власть «выметала» из обыденной жизни, культуры и идеологии страны институт православия вместе с храмом в конкретном селе и попом, а на место прежде почитаемых Святых утверждала пантеон партийных чиновником во главе с Лениным. Предугадать драматические последствия подмены было невозможно. Казачья молодежь просто поверила реформаторам, став заложником порочных идей.
    Когда в селе возникла комсомольская ячейка? По одним сведениям она была создана в 1928, по другим – в 1930 году. Благодаря поисковой работе юных краеведов-следопытов 1968 года известен  первоначальный состав организации, почти полностью состоявшей на тот момент из выходцев казачьих семей: Вишнякова Таисия Матвеевна, Иванова Мария Георгиевна, Ищенко Владимир Гаврилович, Колесниковы Мария Кирсановна и Петр Кирсанович, Козлова Нина Трофимовна, Кустов Александр Алексеевич, Ляховы Александр Васильевич и Мария Андреевна, Огаркова Ольга Корнеевна, Пряженниковы Максим Алексеевич и Леонтий Михайлович, Скороделов Григорий Артемович, Семенчук Максим Яковлевич, Филиппов Алексей Иванович, Черевко Павел Николаевич и Чех Павел.
    Первым коммунистом в селе, исходя из того же источника, был Михаил Михайлович Иванов. В 1930 году после срочной службы в Красной армии в село прибыл еще один коммунист, участник конфликта на КВЖД. О нем известно, что в 1931 году он был направлен председателем колхоза «Дриго» в с. Дубки. Велика вероятность, что его фамилия   Гинда, во всяком случае, по состоянию на 1933 год  именно этот человек возглавлял названое хозяйство. Вдвоем с Ивановым они взялись за создание партячейки, куда вошли в качестве кандидатов: Кустовы Петр Дмитриевич и Иван Дмитриевич, Децик Трофим Федорович, Усс Михаил Ефимович, Кутенков Федор Калистратович, Ищенко Гавриил Филиппович, Колесников Семен Лукич. Первым секретарем ячейка избрала П.Д. Кустова.
    Новая жизнь складывалась невероятно трудно и непонятно. Бесконечная череда собраний, агитаций за коллективизацию и откровенных угроз. Споры до хрипоты в открывшемся в здании церкви клубе, затягивались до поздней ночи. Когда в первый раз увидели благодатненцы стол под красной материей на солее, за которым восседало прибывшее из Хороля начальство, а потом воспитательница детского сада через царские ворота с алтаря вывела малышню – поприветствовать собрание, некоторым женщинам стало плохо. Страшновато поначалу было даже входить в клуб, люди украдкой крестились в дверях. После привыкли.