Дивизион живучести

                Летят белокрылые чайки, —
                Привет от родимой земли!...
                И ночью, и днем
                В просторе морском
                Стальные идут корабли!...
                (С.Фогельсон)

        Служить на Тихоокеанском флоте – значило служить в морском климате. Летом - повышенная влажность, зимой же пусть морозы и не особенно серьёзные, а неприятности бывают большие.
 
        Среди нас, моряков КТОФа бытовало мнение, что служим мы в постоянной чилимии. Когда чилимия -  накрывала Приморье, то не знаешь чего ожидать. Всё возможно: и дождь, и снег с дождём, и мороз может ударить или оттепель наступить, да всё это и с ветерком, который с моря дует. А главное, что кругом весь  воздух пронизан мелкой, мерзкой, дождевой пылью.

        В первый год своей службы выпало нам с ребятами таскать грузы на корабль: клапанов водопроводных, разных клинкетов и пр., работали мы с голым торсом и я получил небольшие царапины на груди. Поднимаюсь я после работы на корабль, иду мимо вахтенного офицера у кормового флага.
- Это что такое?! – заволновался вахтенный офицер и на мои царапины показывает.
- Да так, небольшие царапины. Заживёт! – бодро отвечаю я, удивляясь его волнению.
- Нет, нет. С открытой раной срочно надо в медчасть! Срочно!
- Есть! – отвечаю я и бегу в медчасть.

        Врач тоже к моим царапинам отнёсся как нельзя более серьёзно. Обработал их, продезинфицировал, мазью помазал, советы дал, и я пошёл к себе в кубрик.  Так вот эти царапинки из-за морского климата долго гноились, около двух месяцев не заживали. Открытые раны - это вам не шуточки, заживляются тяжело в условиях морского климата. Чилимия - одно слово.

        Стояли мы как-то зимой на своей родной военно-морской базе, в бухте Стрелок. Я не на вахте, отдыхаю. Уже и вечерний девятичасовой чай прошёл, ко сну начинаем готовиться.
   Тут в кубрике звонит телефон, дневальный подымает трубку и, слушая что-то, нам орет:
   - Дивизион живучести! Построение на юте в полном составе, кроме вахтенных у действующих механизмов! Форма одежды зимняя - шинель, шапка!

        В это время вахтенный на вахте по трюмам и системам воду на корабль принимал, да замешкался, отвлёкся или просто проворонил (ЛОПУХ!), а может и шланги неправильно подсоединил. Так получилось, что вода в пожарных шлангах застряла и уже схватываться морозом начала, зима все-таки.
       Тут этот матрос трюмный с вахты к нам в кубрик вбегает, офицеру о замороженных шлангах докладывает. Что стало!...
- Всем, всему ДЖ (дивизион живучести) на ют! Топтать шланги! – раздался приказ.

        Поднялся весь ДЖ, быстро оделись, из кубрика выбежали и в корму корабля бежим , на ют крейсера подымаемся. Матросов 40-45 нас прибыло. Видим, на корме лежат два шланга замёрзших, две змеи на палубе крейсера, метров по пятьдесят в них будет. 
  Поделились мы человек по двадцать на каждый шланг и начали своими прогарами, нашими каблуками, топтать замёрзшие шланги.

        Бегаем по ним туда-сюда, а это метров по пятьдесят. Знаем, что если лёд в шлангах не разобьём, то придётся нам их вниз стаскивать, там размораживать. А как стаскивать? Перегибать нельзя, они сразу сломаются. Поэтому лучше каблуками поработать, лёд разбить и избавить и свой ДЖ и корабль от больших проблем. Ледяные пробки шланги запросто разорвут.

       Старослужащие рассказывали , как им приходилось вот такие замёрзшие шланги аж к себе в кубрик затаскивать через чужие кубрики дизелистов и электриков. Воду талую из них прямо на пол кубрика выливали. Хлопот с этими шлангами тогда столько собрали – слов нет!

       Мы в две шеренги, гуськом, в затылок друг другу, на расстоянии вытянутой руки бегаем по шлангам, лёд разбиваем до кашицы. Дождались, когда водяной напор из шлангов ледовую кашицу выдавил, тогда и остановились.

       Хотя мы в шинелях и в шапках бегали, а замёрзли. Тут Иван Софьянников как закричит:
- Манал я эту чилимию! Мороза нет, а у меня уши замёрзли!
- Всем клапана на шапках отвернуть! – отдал приказ командир.
Все стали друг друга оглядывать. Я смотрю, а у Сашки Ветошкина нос совсем белый, щеки розовые, а нос как бумага белый-белый.
- Сашка, ты нос не отморозил? – спрашиваю я его. – Давай-ка беги в кубрик.

        Сашка с Иваном в кубрик побежали, а мы, кто остался, кашицу из шлангов додавили, дежурного как полагается выматерили за то что шланги проворонил и стали тоже к себе в корабельный кубрик спускаться.

       Заходим мы в кубрик, сидят там у отопительных батарей Сашка с Иваном, трут носы и уши. Якут Ванька - охотник говорит:
- Вот у нас в Сибири лучше. Я в любой мороз даже в 40 градусов на лыжи встал и побежал на две недели в тайгу охотиться. Ничего никогда не отмораживал. А тут какие-то семь градусов, а уши прихватило.
Сашка тоже скулил:
- Нос колется – отморозил…
И оба прошлись «хорошими» словами по матросу на вахте, допустившему такой аврал. Мы же, посмеиваясь над замёрзшими горемыками, сняли шинели,  разделись, и стали укладываться спать.
    Впоследствии оказалось, что всё-таки мочки ушей у Ивана серьёзно обморозились. Да и у Сашки впоследствии нос щипало, даже при нулевой температуре.

       У ДЖ (дивизион живучести)  много обязанностей, всех и не перечесть. Но, если кто ошибался, то исправлять его ошибку приходилось всем, весь ДЖ в полном составе бросался на аврал.

На фото : в первом ряду справа автор.