Святое дело. Гл. 9

               
 Весь другой день, он провалялся в постели, обдумывая все свои действия, и к вечеру был готов к воплощению своего «коварного» плана в действие. Чтобы не накликать на себя беду, и не взять грех на душу, он решил патроны в стволы не вставлять, а просто положил четыре штуки себе в карман.
  Потом сел писать записку Даше. Написал коротко:
« Даша, иду на благородное дело. За меня не беспокойся, всё будет хорошо. Но, если что не так, ты должна воплотить в жизнь наш план, и ещё знай, я тебя очень люблю. И Гошку тоже. Николай».
  Положил её на стол, надел  тонкие кожаные перчатки достал обрез, тщательно протёр его, потом завернул его в полотенце, надел чёрную куртку,  в карман положил целлофановый пакет с осколками бутылки, которую нашёл на кухне. Потом, спрятав свёрток с оружием под куртку,  вышел во двор. Там, около колодца отрезал от мотка верёвки куски разных размеров, сложил их, и сунул в  другой карман куртки.
   Осмотрелся по сторонам, вокруг никого не было.
 «Всё, можно идти на дело».
 Он знал, что  Даша сегодня вернётся поздно, она дежурит в саду до девяти вечера, так что времени  для исполнения его замысла  было  вполне достаточно.
  На улице было тепло, но деревья уже стояли голые, осень, брала своё. Он, прекрасно знал, как работает, глава их посёлка Вечерами и ночами, почти как Сталин, поэтому не торопился, поджидая момент, когда на улице стемнеет, и людей на улице станет поменьше.
     Остановившись около магазина, он издали заметил машину Витьки, стоящую возле здания поселкового совета, и копашащегося около неё мужика, похожего на Антоху, его обидчика.
  « Вот, и прекрасно. Всё пока идёт по плану».
   Прижимаясь поближе к забору, стараясь остаться в тени, как учили его   в армии, когда он служил  в разведроте, Николай  незаметно приблизился к машине, и дожидался того момента, когда мужик, сидевший в кабине и слушавший музыку, наконец, откроет дверцу и вылезет наружу.
Вокруг было тихо, и только в двух окнах на втором этаже горел свет.
   Когда Антон, чтобы размять затекшие ноги,  наконец, открыл дверь и вышел из машины,  Николай сделал в его сторону два прыжка, и с размаху, со всей силы, ударил его сзади по голове завёрнутым в полотенце обрезом.  У амбала  мгновенно подкосились ноги,  он тихо «охнул» и грохнулся бы рядом с машиной, если бы Николай  не успел его подхватить.
   Подхватил, быстро засунул безвольное тело на водительское сиденье, и вытащив куски верёвки, крепко привязал Антона к сиденью. Потом, засунул ему в рот носовой платок, в виде кляпа, послушал, живой он или нет, положил рядом на сиденье пакет с осколками бутылки, вынул ключи из замка зажигания, и пошёл к входу в здание поселкового совета.
   На первом этаже никого не было. Он перевёл дух, потом развернул полотенце, сунул его в карман, и держа  незаряженный обрез в руках начал подниматься  на второй этаж в кабинет главы их поселения.
   Перед дверью он прислушался, в кабинете слышался шум от работающего телевизора, и вроде никого посторонних не была.
  « Ну, была, не была! Теперь уже отступать нельзя. Только вперёд!» - с этой мыслью, он резко открыл дверь, и шагнул вперёд, выставив обрез впереди себя.
  В  огромной комнате, обставленной тёмной полированной мебелью, за огромным столом, положив ноги в  лакированных туфлях прямо на стол, как в американских фильмах, сидел Виктор Воробьёв, щёлкал фисташки, и смотрел телевизор. Больше в комнате никого не было.
   Увидев вошедшего Николая с обрезом в руках, он тут же сбросил ноги со стола, потом вскочил с кресла и, прикрыв лицо руками, залепетал:
- Ты, что? Ты, что Колян? Что я тебе сделал? Только не убивай, не убивай! Я тебе денег дам, мне мамаша, большое наследство оставила, ну я тебя прошу, - и по его лицу ручьём потекли слёзы.
   - Сядь на место, сучонок!- Николай подошёл к креслу, около которого стоял Витька, и стволами сделал знак, чтобы тот сел на место.
   Потом взял обрез за ствол, и приблизил к лицу председателя:
  - Смотри, узнаёшь? Лучше смотри!
    Виктор, интуитивно, коснулся руками ручки обреза, и внимательно посмотрел на него.
  - Нет, не узнаю.
  - Да же так? Значит, не узнаёшь? А эти буквы, на другой стороне ручки? Ну-ка рассмотри лучше!- и он, снова не выпуская обреза из рук, показал Витьке, вторую сторону деревянной рукоятки, которую, тот сам,  когда вырезал из дубовой доски, и выжег на ней паяльником две буквы – ВВ, то есть Виктор Воробьёв.
 - Смотри, лучше паскуда!
  И Витька, во второй раз  прикоснувшись к прикладу руками, и приблизив к нему своё лицо, тоже увидел, наконец, знакомые буквы. Лицо его сразу побелело от страха, губы затряслись, и Николай даже испугался, что его может «хватить Кондрашка», как  говорили у них на зоне.
  - Значит ты, после того, как убил из него двух ментов, тут же его утопил, да? Врёшь тварь! Ты его плохо спрятал, а я нашёл вот, и теперь пришёл тебя, наконец, наказать! Но сначала, ты всё напишешь на бумаге, всю правду, и тогда может, останешься жить. Не напишешь, застрелю здесь же, ты меня знаешь,- и Николай, так, для убедительности, сунул ему в нос оба ствола.
    - Я всё сделаю, как ты скажешь Колян, всё сделаю. Только не убивай!
   - Ладно, я сегодня добрый. Антоха твой, так меня  тогда ночью уделал, сука, но я его пожалел,  просто дал по кумполу, и связал. Пусть полежит в машине, подумает.
   Ты, Шнурок, парень шустрый, поэтому, я приму, профилактические меры, чтобы ты не чухнул, и не сотворил чего, понял. Сиди тихо, иначе буду стрелять.
   Николай достал остатки верёвки, и привязал  покорно сидящего, и бледного как смерть Витьку к   спинке кресла, потом  связал и ноги.
   Достал из ящика его стола чистый лист  фирменной бумаги, приготовил ручку, встал у него за спиной, и освободил  от верёвки правую руку, что-бы тот мог писать.
  - Итак, всё готово пиши! Времени у меня нет. Заголовок.
« Начальнику отдела транспортной милиции по станции Васильевка от гражданина Воробьёва Виктора, - как там тебя по батюшке?
   - Сергеевича.
  - Виктора Сергеевича, проживающего там то, года рождения такого-то. Написал?
   Виктор кивнул головой.
   - Давай дальше, « Заявление».
Довожу до вашего сведения, что десять лет назад, я состоял в банде, которая грабила вагоны на нашей станции. При попытке ограбить вагон с сотовыми телефонами, были убиты Александр и Евгений Силантьевы, а двух охранников застрелил я, из обреза, который потом спрятал. Всю вину за кражи и убийство, следствие свалило на Николая Романовича Симакова,  и он получил десять лет колонии строго режима. Про меня он  тогда ничего следователям не рассказал, пожалел как малолетку.
  Когда Симаков вернулся из колонии домой, я дал команду Антону Рябченко, поджечь соседский дом, где жила Дарья Мишина, с целью  запугать её, и склонить к сожительству. С этой целью Антон Рябченко, ночью бросил в летнюю  дома кухню Мишиной  зажжённую бутылку с керосином. От неё возник пожар, и дом Мишиной сгорел.
  Когда я узнал, что семью Мишиной приютил Николай Симаков, я  снова дал команду Антону Рябченко избить его, чтобы не приставал к Дарье.
  Кто там второй был, который меня ногами колотил, и сзади битой ударил, а?
  - Да, не было никого, Антоха один был!
  - Да, ты падла, за кого меня держишь, скажи? Я, что совсем из ума выжил, и не помню, сколько меня человек ночью било, да? Так, кто второй был?- и он сунул стволы прямо к губе Витьки так, что сделал ему больно, и у него из губы засочилась  кровь.
  - Андрюха Скворцов.
  - Этот молодой парень? Он же школьник ещё?
  - Молодой, скажешь тоже. Зато тупой,  и здоровый как бык.
 - Хорошо, пиши дальше. « Вторым был, Андрей Скворцов Их обоих видел убегавшими сторож магазина Максим Петрович Афиногенов, он всё может подтвердить.
  - Правда, что ли видел? Вот паскудники! А мне они сказали, что избили тебя, ты остался лежать, и вокруг никого не было.
  - Да, хорошие у тебя подручные Шнурок, такие же, как ты.
  Симаков, после этого попал в больницу, а я поехал к нему в дом, там начал приставать к Дарье Мишиной, оскорблять её и запугивать.
  Потом, в пятницу  поздно вечером, я снова приехал в дом Николая, и там, в присутствии ребёнка и свекрови, избил Дарью Мишину, и грозился убить вообще.
   Сознаю, что мои деяния, не соответствуют должности, которую я занимаю, меня заела совесть, и потому, я чистосердечно, во всё признаюсь и подписываюсь.
   Так, теперь, ставь дату, подпись, и печать. Где она у тебя?
  - В столе.
  - Ну и прекрасно,- Николай взял лист в руки всё внимательно прочитал, и сказал. Всё замечательно. Справедливость, наконец, восторжествует. Ну, посадят тебя или нет, не знаю, но то, что ты больше главой нашего посёлка не будешь, это точно. И ещё, запомни глиста, если хоть раз подойдёшь к Даше, или к её сыну, то я тебя просто убью! Понял?- он махнул стволами перед Витькиным носом.
  - Понял. Всё понял.
  - Ну, тогда доставай печать, ставь на свою подпись, чтобы бумага была за-конной.
   После того, как Витька поставил на бумаге печать, Николай  аккуратно сложил её, и положил во внутренний карман куртки.
  Витька, с тревогой в глазах, наблюдал за его действиями, недоумевая, что тот будет делать дальше.
   А Николай, снова зашёл за его спину, взял руку, и снова привязал к креслу. Потом, взял с тумбочки   матерчатую салфетку, сложил её, и засунул в рот.
  - Это, чтобы ты не кричал, до прихода  милиции, а я с твоим признанием прямиком туда рвану. Рискую, конечно, они моим словам не очень то поверили бы, но вот твоё признание, показания сторожа, снятые с меня в больнице побои, да и Даша, я думаю, тоже даст показания, так что сядешь надолго теперь.
  Всё Шнурок, пока! Ты, заслужил своё. По тебе давно тюрьма плачет, а ты  её так панически боялся когда-то. Теперь узнаешь, гадёныш, что это такое!
   Он хлопнул дверью, вышел в пустую приёмную и перевёл дух.
 Всё, дело сделано. Теперь обрез с  Витькиными пальчиками, снова в полотенце, и   бегом к Ивану Васильевичу.
  Капитан, увидев у калитки возбуждённого Николая, внимательно выслушал его сбивчивый рассказ,  развернул полотенце и рассмотрел внимательно обрез,  потом прочитал заявление, и удивлённо хмыкнул.
  - Неужели, это тогда был он, Витька. Никто ведь на него даже и не подумал. А, поджог? Где улики?
  - На сиденье в машине, рядом со связанным Антоном Рябченко. Там, осколки бутылки, с запахом керосина, они в целлофановом пакетике.
   - Да, дела! Ты, представляешь, что сейчас будет, а? Незаконные насильственные действия против представителя власти, угроза жизни, шантаж. Тебя, дружок, сразу закроют, это точно. Я, даже не знаю, как поступить, хотя это Витька, и его дружки мне давно не нравятся.
  Ладно, сделаем так. Ты сейчас проходи в дом, в мой кабинет, садись там, смотри телевизор, и жди меня. А я заведу машину, и съезжу к следователю, из станционного отдела милиции, он мужик хороший, и у него к Воробьёву, тоже много вопросов было. Вот и поговорим с ним.
 А ты, из дома никуда не уходишь, а ждёшь меня, пока не приду, понял?
  - Да понял, понял всё. Буду Вас ждать. Что я враг сам себе, что ли?
   Капитан провёл его в свою комнату, и тут же вышел, чтобы завести  старенькие «Жигули».