Мадонна с именем Людмила

В больничной палате было тепло и неуютно. Нет, кровати «либерти», холодильник и умывальник могли запросто разбавить первое впечатление, но в пространстве витало что-то грустное, тяжелое, нежеланное. Пожалуй, это был запах больницы. На дальней тумбочке лежал очищенный мандарин. Вот он, запах! Аромат цитрусовых с йодом, постным маслом, физраствором – та еще гремучая смесь.

Людмила медленно подошла к свободной койке и аккуратно присела на краешек:
- Здравствуйте, я приехала на операцию.

- Здравствуйте. Вы откуда?
- Из Шахтерска. Вернее, из Шахтерского района.

Раньше разговор начинался с полоборота, стоило только войти новенькой в палату. Сегодня все иначе. У каждого в руках мобильный телефон. В гнетущей тишине Люда натягивала домашний пододеяльник и наволочку на казенное имущество, развешивала домашние салфеточки, аккуратно выставляла средства личной гигиены в дальний угол тумбочки. Ну и ладно, будет еще время поговорить.

- Добрый день, новенькая, - вошла в палату доктор. Она была в брючном костюме темно-синего цвета, мягкая улыбка обволакивала сразу всех, находящихся в палате. Эта женщина умела обнимать улыбкой. На шее висел фонендоскоп, а на лбу, словно на троне, восседал отоскоп, или как говорят между собой доктора – «фара». – Пойдемте в смотровую, побеседуем. Как настроение?

- Немного боюсь, - ответила бледная молодая женщина, выходя из палаты.

*
Лето 2014 было жестоким и кровавым.  Никто еще не осознавал, что именно это лето разделит семьи, друзей, поступки, характеры всех без исключения жителей Украины. И когда встал вопрос: уехать в Мариуполь в полное подчинение руководству службы ГАИ или остаться дома без средств для проживания, Люда и Алеша решили, что остаются дома. Здесь все родное: дом, родители, дети, розы. Люда любила свой дом.

 Семьдесят пять кустов роз – ее гордость и зависть соседок. Всего шесть соток земли, но так по-хозяйски обустроены, что здесь соседствовали и овощи, и фрукты, и сад, и цветник.  Проблемы не заставили себя долго ждать. К Шахтерску подходили войска ВСУ. О фашизме и нацизме знали только из художественных фильмов и книг по истории. Никто не мог представить, что несет с собой эта непонятная война.

Нет, бросить все на произвол судьбы молодая семья не могла. Каждый кирпичик, каждое бревнышко и старенькая изношенная автомобильная шина были родными.  Кто, как не эта семья, знает, как трудно достается новый коврик у порога, новый плафон и кастрюля.

*
Люда родилась в обычной рабочей семье, где не знали излишеств, но привыкли работать честно и добросовестно. Она никогда не считала себя бедной. Роскошные черные волосы и светло-голубые глаза были настолько контрастны, что привлекали взгляд любого, кто проходил мимо девушки. Так уж вышло, что когда встал вопрос о дальнейшей учебе, родители решили, что и дома работы хватает, нечего разъезжать по чужим городам. Врожденная грамотность, чувство такта, уверенность в своих силах – отличные качества для дальнейшего роста девушки, если только родители дадут хоть малейший толчок для самореализации.

Самореализовалась Люда в новой роли жены. Рано вышла замуж, рано забеременела и рано начала рожать. Муж только на людях был добропорядочным семьянином. Оставаясь наедине, мог ни с того, ни с сего отвесить жене оплеуху. А после, и совсем распоясавшись, мог избить беременную женщину. Родив недоношенную девочку, спустя двенадцать дней крошку потеряли. Некрещеную, но с именем похоронили в конце огорода под роскошным деревом. Казалось бы, пора остановиться и подумать, что в жизни пошло не так, но на этом муж не успокоился. Обиднее всего было видеть, что все хамские выходки сына поддерживала его мать. Когда стало невыносимо терпеть побои, собрав кое-какие пожитки, Люда ушла.

*
Алеша появился неожиданно. Не веря в тепло, девятнадцатилетняя молодая женщина избегала встреч. Не могла поверить в добрые и теплые отношения. Парень был настойчив.

Никто из домашних не одобрил новый выбор девушки. Домашнее хозяйство требовало рабочих рук и времени. Отец любил выпить, поэтому не только женская, но и мужская работа легла на плечи Люды. Это и не пугало, и не тревожило. Она привыкла так жить. Сколько еще жить в этой привычке, она не знала, пока в один из дней Алеша не настоял на том, что пора с этим заканчивать. Родителям можно помогать, не находясь в их доме круглосуточно.

Вторая попытка семейной жизни началась с того, что молодые полностью перешли на собственные хлеба. Золотые руки мужа и такие же, не менее драгоценные руки Люды творили чудеса мастерства и изобретательности. Из любого бросового материала девушка мастерила всевозможные поделки, которыми был украшен дом, двор, огород. Соседи с любопытством, иногда со злорадством наблюдали за тем, как выживает молодая семья, которая никогда не обратилась за помощью и никогда не пожаловалась на нехватку денег. Алексей завел цыплят, кроликов, по квадратному метру облагораживал и дом, и двор. Люда научилась шить, вязать, мастерить всевозможные поделки. Когда она поняла, что скоро станет мамой, счастье ожидания поселилось в доме, пока…

Беременность резко прервалась, чудом оставив жизнь несостоявшейся матери. Затем новая тревожная беременность, и снова – испытание.

*
Виолета родилась совсем крошечной и совсем одинокой. Жизнь в ней теплилась только благодаря докторам и чужой женщине, которая практически ежедневно подходила к барокамере и шептала что-то непонятное и родное. Наверное, она была мамой. Прижаться бы к ней,  услышать сердцебиение и уснуть. А мама стояла у барокамеры и потихоньку напевала колыбельную песню, считая минуты и секунды, когда сможет забрать доченьку домой. Алексей наблюдал со стороны за тем, как два совершенно посторонних человека на глазах становятся не просто родными, их сходство обескураживало. Неужели так бывает?

Оставив работу секретаря, Людмила полностью утонула в домашних хлопотах. Декретный отпуск был как нельзя кстати. Забыты апатия, слезы, бессонные ночи, отчаяние. Она – мама! Самая настоящая, которая никогда не даст в обиду собственное дитя. Соседи перешептывались, уверенные в том, что не справится молодая и неопытная с таким «подарком» судьбы. Ждали, что придет поплакаться, что будет жаловаться на нехватку денег и знаний по воспитанию детей.

Виолета росла забавным шкодливым ребенком, получая любовь родителей, пока в один из дней у них в доме не появился братик Сережа. «Родился» он таким же способом, как и старшая сестричка. Малыш был болезненным, капризным, замкнутым. Это не пугало Людмилу. Это ее сын, и она сделает все, чтобы малыш был крепким и здоровым.

В свои год и два месяца Сережа не понимал ласковых рук, памперсов, колыбельных. Доктора отдали ребенка с букетом серьезных диагнозов, из которых следовало, что у него врожденный сколеоз, рахит, тугоухость. Ребенок, узнав руки мамы, ни за что не хотел оставаться в кроватке один. От постоянного ношения на руках, Люда сорвала спину. Дедушка-костоправ, куда поехала Люда за помощью,  умелыми движениями вправил диски на место и попросил показать ребенка, которого взяли с собой только по той причине, что не на кого было оставить дома. Синюшного цвета позвоночник не привел в замешательство деда. Несколько ловких движений, и малыш успокоился. А рахит был и вовсе не рахитом, а заболеванием кишечника.

- Ты где взяла ребенка? – спросила мать, переступив порог дома.
- Родила.
- Зачем он тебе нужен? Тебе одной Виолеты мало?
- Мало. Нам с Алешей мало. Это наши дети. Я их родила. И на этом разговор закончен. Ты меня поняла? Я их родила.

*
На Шахтерск надвигались войска украинской армии. Люди метались по дорогам, выискивая еще свободные лазейки, по которым можно уехать из города. Оставив все мысли об отъезде, Люда с Алексеем на всякий случай подготовили подвал, собрали с огорода весь урожай, созревший к тому времени. Как еще можно подготовиться к войне, никто не знал. И тут позвонили родители с просьбой забрать урожай томатов. На все про все было несколько минут. На стареньком «жигуленке» всей семьей поехали к родителям.

Мимо сновали машины и автобусы с беженцами, где-то далеко над соседним поселком в небо тянулся столб дыма, слышались залпы орудий. Только бы успеть. Дома не было хлеба. Алексей остановился у ближайшего магазина.

Внезапный удар в заднюю часть машины был такой силы, что никто не успел сгруппироваться или спрятаться. Опомнились, когда к машине подбежали ополченцы. Одни вытаскивали окровавленного Алексея, который головой разбил лобовое стекло и сломал челюсть, другие помогали выбраться матери с ребенком. Ее голова напоминала синюшный оплывший шар. Из ушей и лба текла кровь на испуганного Сережу, который чудом остался жив только потому, что мать словно вобрала его в свои крепкие объятия, не давая смерти их разорвать.

Кто-то уже усаживал раненых людей в машину, как Людмила закричала, что в машине еще осталась дочка.

- Какая дочка? Там никого нет.

Люда рванула к машине с криками, что она была с ними, что она здесь, и что никуда не поедет, пока не найдет Виолету.

Ополченцы нашли девочку на полу автомобиля зажатой между сиденьями. Аккуратно достав  истекающую кровью малышку, рванули в ближайшую больницу.
На месте определили, что сложные переломы и вывихи могут исправить только в Донецке, надо торопиться – дорога каждая минута. Недолго думая, один из ополченцев сказал, что они с другом готовы везти мать с ребенком в областную больницу на своей машине, только бы успеть. Виолета была в коме. Ее уложили на заднее сиденье, подсоединили капельницу и в сопровождении доктора отправились в сторону Иловайска.

Иловайск и Зугрэс бомбили с неба. Самолеты словно брили лесополосы, низко летали над дорогой, сбрасывали снаряды. В этой каше легко было погибнуть на месте, но останавливаться  опасно. Заехав на несколько минут в зеленку, решив переждать артналет, заметили, что к ним приближается «скорая». Это спешили на помощь доктора из Калининской больницы Донецка. Машина была наполнена ранеными солдатами и мирными жителями. Никто не тронулся с места, пока не перенесли раненую девочку. Ехали на огромной скорости, не включая сирены. Кроме бомбежки – помех не было. Дорога была пуста.

*
Для девятилетней девочки  многочисленные гематомы и кровотечения, накол черепа, сломанные нос и челюсть – тяжелейшие испытания на выносливость. Да просто на жизнь. Ребенка тут же положили на операционный стол. Доктора делали все возможное в той ситуации. Ведь многие специалисты, не выдержав испытания войной, уехали из города.  Остались самые сильные и выносливые. Затем была реанимация и приговор – нужна серьезная пластическая операция по выравниванию челюсти.

Взрыв прогремел так неожиданно, что некоторые просто полезли прятаться под кровати, забыв, что в больнице есть бомбоубежище. Снаряд лег недалеко от отделения, где лежали Людмила с дочкой.

Спустя несколько дней, Люда гуляла с малышкой по больничным тротуарам. Перезнакомившись с людьми, волею судеб попавшими под обстрелы, мамы с детьми гуляли по больничной территории, боясь отлучиться на более дальние расстояния, ведь в любой момент их могли обстреливать. Странно было осознавать, что самое мирное место – больница – может подвергаться таким интенсивным обстрелам.
Как-то заметили, что в одно и то же время некая белокурая женщина с девочкой прохаживаются в одном направлении. Это стало заметным, потому что по логике, все сворачивали на соседнюю дорожку, где было удобно гулять с колясками, а эта незнакомка продолжала путь мимо недостроенного корпуса. Вопрос решился сам собой. Вечером в фойе больницы кто-то включил телевизор, где в новостях рассказали о женщине, которая за мизерное вознаграждение ставила «маячки» на корпуса, после чего происходили целенаправленные взрывы. Диверсантку взяли быстро. Но как гадко было на душе у всех, кто так или иначе косвенно был причастен к этой трагедии. Видели – и не предотвратили. Но разве можно было распознать в матери с ребенком диверсанта?

*
От наркоза Людмила отходила тяжело. Казалось бы, легкая лороперация, а столько неудобств. Болезненная бледность лица ее совсем не портила. Ни разу не застонав, не попросив помощи и обезболивающего укола, она полулежала на высоко поднятой подушке и дышала ртом. Нос был закрыт туго смотанным валиком из бинтов и ваты, который постепенно пропитывался кровью. Ночь была бесконечной. Соседи по палате спали. Чтобы скоротать время, Люда вышла в коридор и присела на диван. Когда-то, в 2014 году она не могла вот так спокойно сидеть в коридоре. А сегодня – ни выстрелов, ни взрывов. Благодать! Она вернулась в палату, потихоньку достала из сумки пакет с бумагой и клеем и снова вышла в фойе.

Когда рано утром в палату вошла медсестра с препаратами для инъекций, на кровати Людмилы лежали огромных размеров разноцветные новогодние снежинки.

- Ух ты! – в один голос воскликнули соседи по палате.
- Какое чудо! Какое красивое утро!
А Люда сидела в фойе и дремала. Перед ней стояла задача – поскорее выздороветь и вернуться домой к деткам. Как там они без нее? Не обидел ли кто, не скучают ли.
По коридору шел Алексей и крепко держал сына за руку. Рядом шла Виолета.
- Мамочка, привет! Нам без тебя плохо, - прижался к матери Сережа. – Можно я останусь с тобой?
- Ну что ты, сыночек, - улыбнулась уставшая Людмила. Мама скоро будет дома. Хочешь каши манной?
- Сама наварила?
- Нет, нас здесь хорошо кормят.
- Мамочка, тебе больно? – спросила Виолета.
- Немного. Но я потерплю.
- А кому ты приготовила столько снежинок?
- Всем докторам. Я посмотрела, что в больнице очень скучно и решила сделать маленький праздник всем, кто сюда попадает. Смотрите, как здорово  расцвел в углу пенек. Словно сказка ожила.

Мимо прошла Доктор с «фарой» во лбу и улыбнулась детям. Она помнит те страшные дни 2014, когда больницу обстреливали, а они с докторами и медперсоналом часами стояли в операционной. Но это было так давно, что сегодня не хочется об этом думать. Сегодня надо подумать, как облегчить боль этой замечательной молодой женщине так напоминающей Мадонну. У нее такое просто е имя. Мадонна Людмила.

Ирина Горбань

*Имена вымышленные*