Черный ангел

Рамира из Русской династии

    Когда собака достается человеку случайно, скажем, он подбирает бездомного щенка на улице или породистого щенка ему дарят знакомые – новый хозяин обычно смиряется с судьбой. «Что бог дал, то и буду держать». Боюсь только, что не все собаки поступают, так сказать, «сверху». Иногда их подкидывают и «снизу». Но об этом – позже.
   Как-то в гостях у одной знакомой, я встретила другую знакомую, с которой, так уж получилось, не виделась много лет.
- Да, кстати, ты в молодости мечтала о щенке черного терьера?- напомнила вторая знакомая (ее звали Леной). - Ну, так вот, у меня сука черныша повязана, когда ощениться, я подарю тебе щеночка.
- Спасибо, конечно…
   Я не была уверена, что намерения Лены вполне серьезны, да и щенки пока еще не появились на свет… В общем, я прожила почти три месяца спокойно.
И тут раздался звонок:
- Приезжай, выбирай любого: два кобелька, две сучки.
  Пришлось поехать на «смотрины». Малыши только-только встали на ножки. И, по большой части спали, и лишь иногда играли. Они смотрели на меня своими голубенькими ничего не понимающими глазками. С точки зрения экстерьера, у одной сучки была получше голова, у другой – задние ноги. Я похлопала в ладоши. Одна из них боязливо  отошла в угол, зато другая меня звонко облаяла. Это и решило мой выбор. Я выбрала собаку с головой, лучшей формы, но задними ножками похуже.
    Рамиру привезли в дом в возрасте около 4-х месяцев. Как выяснилось, это было ошибкой – следовало сделать это раньше. Но, дело в том, что одного из кобельков попросили передержать – новые владельцы обещали взять его попозже. При этом они, как положено, выплатили задаток. Лена побоялась оставлять щенка одного. Он бы непременно скулил и выл, оставаясь один. Его мать к этому возрасту уже бегала от своих щенков, как от чумы, и при этом огрызалась на них. Пришлось держать их в разных комнатах. Кроме того, в доме доживал свой век очень старенький цвергшнауцер, с домашней кличкой Кутейкин. Он держал щенков в строгости, не подпускал к себе. Поэтому Лена попросила меня повременить с вывозом Рамиры – двум щенкам не было скучно.
   Равшан исполнилось в то время 6 лет. Вновь прибывший щенок, при виде незнакомой собаки громко зарычал. Равшан издали обнюхала его и отошла в сторонку. В представлениях среднеазиатской овчарки появление щенков в стае - дело обычное. И инстинкт не давал ей обижать того, кто находился под опекой вожака стаи. Через неделю они уже играли друг с другом.
   Щенков, которых до двух месяцев не выводят на улицу или держат в клетках и вольерах– трудно приучить к гигиене. Одни из них начинают гулять охотно и с удовольствием. Другие – боязливо, но все они предпочитают «делать свои дела» дома. Так привычней. Маленькую Рамиру я приучала выгуливаться на гигиеническую пеленку. При мне она это честно делала. А без меня … ходила на мой диван, на мое спальное место! Я знавала таких котят – они долго боялись оставить свою метку, где попало. Самым безопасным им казалось то место, где сильнее всего пахло «суперкошкой». Но то – котята, а тут – щенок! Пришлось застилать диван клеенкой и покрывать шуршащими пластиковыми коробками от яиц. Один раз я прогуляла со щенком часов восемь. Он сильно устал, еле дотерпел до дома и тут же – напустил лужу. Я выносила пеленку на улицу, чтобы спровоцировать его «делать свои дела», куда надо. Увы, это мало помогало! Со временем такое поведение, конечно, прекратилось. Но если бы я взяла Рамиру пораньше, оно и прекратилось бы раньше. Я на весь день уходила на работу, Рамира использовала гигиеническую пеленку. К 8 месяцам она разорвала ее в клочья и все проблемы с туалетом кончились.
   Играла Рамира с собаками любых размеров. У нас во дворе жили тогда 11 непроданных щенков чихуахуа. Они подросли настолько, что их стали выносить на улицу. Это было удивительное зрелище! Крупных черный щенок и 11 «блох» – носились кругами по пустырю. Только черный терьер выбирал цель – одного из щенков - как к нему подбегал второй и щипал за шерсть на задней лапе. Резко развернувшись, травимый «медведь» пытался поймать нахала. Но две другие «блохи» успевали схватить его за «гачи» с другой стороны. И снова крутилась «карусель». Столь же самозабвенно Рамира бегала за щенком джек-рассела, и овчарки. А если никого не было – просто кругами вокруг нас с Равшан.
   Однажды в парке она так увлеклась игрой с маленькой собачкой, что не отреагировала на команду «Ко мне!» Этой команде я учу щенков с момента их появления у меня в доме. Когда владельцы собачки, спровоцировавшей Рамиру на непослушание, наконец, поймали свое сокровище и унесли на руках, мы с Равшан спрятались за деревьями. И Рамира осталась одна… Лишившись стаи, она растерялась. Поджав хвост, начала  обнюхивать прохожих. Раздались голоса:
- Этот щенок потерялся!
- Нет, его бросили бессердечные хозяева!
   Рамира не ласкалась к чужим людям, не давалась в руки, она просто обнюхивала их и продолжала бегать кругами, все увеличивая их. И тогда я позвала ее, а Равшан вышла из-за дерева и замахала обрубком хвоста. Сколько было радости! Рамира ласкалась к нам, повизгивая от избытка чувств. Больше она никогда не пропускала «мимо ушей» команды «Ко мне!» И не отбивалась от нашей стаи.
  Рамира охотно бегала и играла с собаками лет до пяти. К тому времени мы познакомились с еще одним черным терьером, Елисеей. Она была моложе Рамиры раза в два, поэтому щенком перенимала опыт. Это единственная известная мне собака, которая со второго занятия по общему послушанию начала ходить по команде «Рядом!» без поводка. Рамира считала ее членом своей стаи. Играли они с кем-нибудь третьим по строго определенным «волчьим» правилам. Леся – загоняла «добычу», а Рамира – ложилась в засаду и, неожиданно выскочив, ловила ее.
   Сама Рамира не была драчливой, но хорошо переняла особенности драки Равшан. Чтобы свалить противника, требовалось ухватить его за заднюю ногу. Ну, а потом, чисто по терьерски, схватить за горло. Поэтому при нападении на нее какой-либо другой собаки, она отлично защищалась. Кроме того, она не любила… собак белого окраса! Очевидно, в ее представлениях, настоящими собаками были только черные, на худой конец – темные или пятнистые. В ее враги попала южно-русская овчарка (так обе собаки и состарились, ненавидя друг друга), парочка белых голден-ретриверов и одна рыжая сука амстаффа. Последняя сама напала на нас, но злые хозяева не дали собакам додраться и прояснить свой ранг.

    Дрессировка как искусство

   Дрессировка любых собак – это творчество. Дрессируя собаку, мы не совершаем «насилия над ее психикой», как рассуждают некоторые недалекие люди, болтаясь за своей псиной на конце поводка или рулетки. Мы обучаем ее «своему языку» и адаптируем к жизни в городе. Особенно, в городе. Рамира с детства обещала стать самой послушной из моих собак. Она никогда не ходила ни на рывковой цепочке (с удавкой), ни на «строгом» ошейнике. И, тем не менее, мне приходилось поломать голову как выработать тот или иной навык.
   Рамира охотно приносила любые брошенные предметы, предпочитая, правда, матерчатые игрушки (канатики, косички и пр.), которые яростно перетягивала – и у меня, и у Равшан. Вечером я выходила на улицу, бросала предмет по команде «Апорт!» и выпускала одну собаку, усаживая другую в положение ожидания. Потом, усаживала первую и кидала вещь второй. Так играть собаки готовы были часами. Если я бросала предмет сразу обеим, одна собака хваталась за один конец, другая за другой и они, с притворным рычанием, начинали отнимать его друг у друга. Сначала побеждала Равшан. Потом стала побеждать Рамира. Она, конечно, не могла обогнать азиатку по весу, но превосходила ее в упорстве и крепости хватки.
   И вдруг, в один момент, апортировку у Рамиры как отрезало! До сих пор не понимаю, почему это произошло. Конечно, считается, что среднеазиатская овчарка и черный терьер – не самые страстные подносчики вещей. Вообще, игра со щенком – это тоже искусство, как и вся дрессировка. Нельзя позволять ему хватать вас за руки или за ноги. Чтобы привлечь внимание щенка, хозяин должен сам азартно играть игрушкой, при этом предмет «ползет» по земле. Для этого игрушку можно даже привязать на веревочку и развлекать щенка, как котенка. Когда щенок хватает игрушку, не следует выступать в роли победителя и отнимать у малыша добычу, лучше уступить ему инициативу и, затянув хватку, дать ему ее у вас отнять. Возраст манипулирования предметами у щенков случается между полутора-двумя и четырьмя месяцами. Если игру с предметами закрепить в это время, то щенок любой породы станет апортировать. Лакомством подкрепляется не сам факт приноса вещи, а подача в руки по команде «Дай!» И вдруг у Рамиры интерес к предметам вообще пропал.
   Пришлось применить механическое воздействие через дополнительную команду «Держи». По этой команде я открывала пасть собаки, на секунду клала туда предмет, придерживая за нижнюю челюсть. Потом брала предмет и давала лакомство. Время удерживание предмета постепенно увеличивалось. Собака сидела с игрушкой в пасти, и даже укладывала и вставала по команде вместе с ним. Потом я бросала предмет, подводила к нему собаку, силой заставляла взять его в пасть, придерживая за нижнюю челюсть, подводила к тому месту, где стояла раньше, брала предмет и заменяла его лакомством. Далеко не каждая собака способна выдержать такое! Темпераментный ризен или доберман возненавидит любую апортировку. Для них следует терпеливо подбирать тот предмет, который им понравиться. Применять механические приемы при апортировке можно лишь с уравновешенными, но упрямыми собаками, такими как терьеры. Постепенно к Рамире вернулись утраченные навыки, и появилась любовь к погоне за мячиком. А, значит, и его поднос и подача в руки хозяина.
   Еще одна проблема возникла при отработке комплекса. Начинается обучение этой команде издалека. Посадка, укладка и стойка отрабатываются у ноги. Потом – перед собакой, с отходом на один шаг. Постепенно - еще на один шаг, на пять шагов и т.д. До тех пор, пока собака не остается на месте, сохраняя положение тела, с расстояния в 15 м. Затем отрабатывается изменение положения тела с одного шага – командами «Сидеть», «Лежать», «Стоять» - голосом и жестом. Расстояние постепенно увеличивается. При выполнении команды (сначала одной, потом всех), дрессировщик возвращается к собаке, занимает прежнее положение (собака у левой ноги), хвалит ее, дает лакомство. При продвижке собаки вперед, дрессировщик бежит к ней и возвращает ее на прежнее место.  Выдержка у Рамиры была. Команды «Сидеть», «Лежать» и «Стоять» у ноги она выполняла. А вот, когда я стояла перед ней – нет. Она занимала странное положение - полулежачее или полусидячее (не знаю, как назвать эту позу!) - и застывала в нем. Я поднимала ее, укладывала и сажала механически. Она сохраняла заданное положение, но при команде по его изменению – снова принимала свое странное положение. Пришлось вспомнить, как дрессировали собак в 20-30 гг. прошлого века. На современных площадках такого снаряжения нет, поэтому пришлось импровизировать. И искать в парке подходящее дерево. Я привязывала к туловищу собаки одну веревочку, к ошейнику две сразу. Одна перекидывалась через ветку дерева сверху, другая – пропускалась под выступающий корень. Веревка через туловища перекидывалась также через нависающую ветку дерева. По команде «Сидеть» я поднимала голову собаки вверх, «Лежать» - наоборот, опускала вниз, при команде «Стоять» - поднимала корпус. Главное было, не запутаться в веревочках. Вот таким нетривиальным способом мне удалось обучить собаку комплексу. Однако она сохранила другой недостаток – продвижку. Т.е. делала шаг вперед при каждой команде. Продвижка на полкорпуса во время сдачи нормативов ОКД грозила потерей баллов, зато на соревнованиях –  обеспечивала полный проигрыш.
   Остальные навыки не вызывали особых проблем.
   Нормативы ОКД (Общего курса дрессировки) мы сдавали два раза. Сначала собака равномерно теряла баллы на каждом приеме, да еще и убежала поиграть с хаски. К счастью, она вернулась на призыв, но все равно получила диплом II степени. Самолюбие не позволило мне на этом остановиться. Пришлось пересдавать. Наконец, мы получили то, что хотели – диплом I степени.
   Во время обучения ЗКС (Защитно-караульной службе) выяснилось, что собака имеет недостатки, характерные для современных черных терьеров. Например, срывала (прекращала) хватку (хотя и возобновляла ее). Но это была самая честная из известных мне собак – она делала все, что могла.
   Еще мы с ней проходили ненормативный курс ЗГС (Защитная городская собака, с элементами Большого ринга – собака защищает хозяина сразу от трех нападающих).
   Программа состояла из трех приемов: выдержка (сидеть у ноги, пока нападающий не подбежит поближе) и защита хозяина от неожиданного нападения; задержание убегающего, который сбрасывает на землю одну из своих «распашонок» (собака не должна отвлекаться на вещь); защита хозяина от двух нападающих – сначала от одного, потом его приходится бросить, потому что второй представляет большую опасность; и защита от спокойно стоящего человека, который не совершает никаких резких движений, только угрожает словесно. Последнее – для азартных собак самое сложное. Ведь «злодей» не машет руками, не кричит и не бежит. «Распашонка», упавшая на землю, Рамиру не интересовала. Она понимала, что ее задача – человек. При двух нападающих, конечно, было очень трудно оторваться от одного, чтобы броситься за другим, который как раз атакует хозяина. Тут надо сообразить, что он опаснее. Всегда следует нападать на того, кто представляет большую опасность для хозяина. А для этого злобы или азарта – недостаточно. Нужно еще и сообразительность. Ну, а с места броситься на спокойно стоящего человека, который собаку не дразнит, это вообще «высший пилотаж».
   Больше всего ошибок делала я сама. Вертелась на месте, как муха, бессмысленно жестикулировала, кричала, когда не надо и пр. А веселящиеся инструктора мне радостно сообщали: «Убили б, тебя, хозяйка, давно убили, если б не собака!»
   На сдаче Рамира все сделала, в общем-то, правильно, но получила все же диплом II степени. Баллы были потеряны мной за ошибки при управлении собакой и слишком нервное выполнение команд Рамирой. Пересдавать этот курс я не стала.
   К счастью, в жизни мне это не пригодилось. Хотя опасные моменты были. Например, на нас бросился неадекватный мужик с битой. Его удалось «уболтать». Пуская в ход собаку, хозяин всегда рискует попасть под статью «Превышение мер самообороны», так что, имея хорошую собаку, ее же приходится и защищать! И быть очень осторожной.
   А однажды Рамира защитила саму себя. Иногда я оставляю собак около магазина, особенно, если мне надо купить всего лишь какой-нибудь батон хлеба или пакет молока. Рамира всегда сидела смирно, особенно, если учесть, что я старалась ее привязать не на ходу: на газоне в нескольких метрах от входа и т.п. Т.е. случайно на собаку никак нельзя было наткнуться. Некий возбужденный парень (явно «принявший на грудь»), рисовавшийся перед девушкой, решил «дать собачке свободу». Не знаю, что это парочка ожидала увидеть: хозяин выйдет – а собачки нет! Она пошла погулять! Ну, разумеется, Рамира бы никуда не ушла, а осталась на месте. Но сам факт, что к ней подбирается некто и пытается взять ее за ошейник, вызвал у нее подозрение. Я вылетела из магазинчика, ничего не купив, услышав собачий рев и человеческий крик. Рамира бесновалась на привязи (именно поводок не дал ей достать «врага»), а парень держался за щеку и ухо. Все его лицо прямо на глазах заплывало синим. Рамира попыталась схватить его за плечо, но, к моему счастью, ее зубы сорвались со скользкой ткани, зато она ударила его по лицу своей тяжелой головой.
- Ваша собачка меня поцеловала, - пробормотал этот образец человеческого ума и ретировался под мои крики: а какого черта он полез под черного терьера?!

      Общественная жизнь

    Наша Государственная Дума уже лет десять не может принять закон «Об ответственном отношении к животным». К счастью для нас. Там в одну кучу сваливают и пауков, и собак, и лошадей. К тому же, среди собак выделяют «разрекламированных» СМИ загадочных «бойцовых собак». Амстаффы или питбули доминируют над другими собаками, но при хорошей дрессировки работают не то, что с команды, с мысли своего хозяина! И еще этот закон предписывает водить собак и на поводке, и в наморднике, и вообще не спускать с поводков. Чем больше ограничений, тем более нервно ведут себя собаки, защищая индивидуальное пространство вокруг себя. А если их не спускать с поводков и не давать общаться с себе подобными, они окажутся плохо социализированными, что совершенно недопустимо. Такие собаки действительно бросаются на все, что шевелится. Выгулочных площадок катастрофически не хватает, да и количество спортивно-дрессировочных площадок – сократилось раз в десять. К тому же закон подразумевают, что при наличие жалоб, собаку можно изымать у хозяина. В  общем, он защищает безнадзорных животных, требуя «гуманного» отношения к ним, и ничего не предлагает действительно ответственным владельцам. Основной тезис – бродячие собаки появляются от того, что бессовестные хозяева выкидывают своих любимцев на улицу. Это неправда. Собака – синантропное животное, т.е. живущее рядом с человеком и за счет его отходов. В настоящее время по улицам бегают собаки, безнадзорные уже в 6-м поколении. А чего стоит программа стерилизации сук и возвращения их в места прежнего обитания! У собак выпадает лишь родительское поведение, но территорию-то они продолжают защищать!  Особенно, от других собак. Любой биолог вам объяснит, что пол животного зависит не столько от наличия гормонов, а сколько от их соотношения. При стерилизации у суки возрастает количество мужских половых гормонов, и агрессивная сука становится еще более агрессивной. (А кастрированный кобель – более спокойным). И строительство приютов, частенько превращающихся в концлагеря для собак. Обе эти программы уже «погрели» руки многим чиновникам, пусть небольшими, но бюджетными деньгами… То же самое – с «тотальным» чипированием. Оно необходимо тем собакам, которых вывозят за рубеж, что касается наших ветклиник – далеко не все они имеют сканеры для считывания чипов.
   Мы протестовали против этого закона, как могли. Сколько его ни «подправляй», он все равно окажется «кривым», ибо создают его не профессиональные кинологи, а люди, не отличающие кошку от собаки.
  Основная масса так называемых «зоозащитников» кормит безнадзорных собак и кошек, сюсюкает над ними, пытается всучивать простодушным людям, но ничего не знает об их поведении! Безнадзорные животные служат источником не только глистов или блох, но даже и бешенства. К тому же они не совместимы с последними ООПТ и живущими в них животными. Впрочем нынче Особо Охранямые Природные территории неуклонно превращаются в «Народные парки» с местами для пикников…
   Так что мы митинговали и против «зоошизы» (радикальных зоозащитников), и против закона. Первый раз – в районе Чистых прудов. Людей было мало, а бумажки, которые мы раздавали, охотно подписывали прохожие, но бумажки эти особой пользы не принесли.
   Второй раз – нам разрешили провести митинг на ВВЦ (сейчас выставке вернули прежнее название – ВДНХ). Точнее, не на ВВЦ, а рядом с ней, на огороженной щитами площадке, в окружении пяти полицейских, так далеко от основного потока людей, что митинговать мы могли только перед друг другом. Показали друг другу плакаты: «Собака – последнее, что у меня осталось!» «Наши помойки – кормовая база для бездомных животных, а бездомные животные – кормовая база для чиновников». Я привезла Рамиру. Молодые ребята-полицейские были в восторге. Каждый из них сфотографировался рядом с ней, чтобы послать фото своей девушке, с комментариями, будто он служит в части, где есть служебная собака. Один трогательно пояснил, что пошлет фото не девушке, а маме… Рамира не возражала и фотографировалась со всеми. По крайней мере, эти пятеро полицейских прочитали наши плакаты.

          Короткое счастье на Дедеркое

   К сожалению, цены в нашем государстве все растут, а доходы населения (по крайней мере, не связанного с нефтяным или газовым бизнесом), не увеличиваются. Когда я вышла на пенсию, мои доходы совсем упали. Тем не менее, благодаря некоторым накоплениям и помощи моей подруги Инны, нам удалось один раз съездить на Северный Кавказ вместе с Рамирой. По современным правилам, перевозить собак на поезде можно лишь в купе, причем, выкупая его полностью. Кроме того, требуется ветеринарная справка, что собака здорова, которая действует в течение трех дней.
   В поезде Рамира очень нервничала. Нет, она не скулила, но рвалась за нами, когда мы пытались выйти из купе. Приходилось делать это по очереди. Ох, сколько раз мне довелось ездить с прежними собаками! Джой – тот каждый год сопровождал нас на Кавказ и вообще приспособился ездить на третьей, вещевой полке. Гретхен и Мойра вели себя спокойно – тоже привыкли – только Мойра все время пыталась забраться на нижнюю полку и улечься у меня в ногах, а Гретхен «бдела» изо всех сил, чтобы в купе не зашел, кто посторонний. А как-то мы возвращались из Костромы, когда собак пришлось перевозить в первом нерабочем тамбуре (такие тогда были правила). Надо ли говорить, что я так и проехала с ними всю дорогу в том же тамбуре… Не могла же я оставить их одних?!
   Ночью мы высадились в Туапсе. Нас встретил владелец маленького отеля, который  отвез нас на своей машине к себе. Мы поселились в деревянном шале на трех человек. Дело было в мае, не сезон, поэтому сама поездка обошлась нам дороже чем все пребывание в  течение 10 дней.
   Селенье Дедеркой ползло по узкой полосе вдоль одноименной речки. Речка была неглубокая, холодная и быстрая. Ее окружали невысокие (метров по двести) горки, поросшие корявыми вязами, грабами, ореховоплодовыми породами, перевитые лианами – сассапарилью – и плющем, а также ежевикой. В зеленом полумраке не просто цвели, а прямо-таки светились птицемлечники. Двигаться можно было только в трех направлениях – в горы (все туристические тропинки заросли еще 40 лет назад, осталась лишь дорога на Шепси), по руслу Дедеркоя и на пляж к морю (место многолюдное и грязноватое, совершенно непригодное для прогулок с собакой).
   Прогулки по руслу Дедеркоя привели Рамиру в восторг. Она двигалась исключительно по воде (наверху была температура не менее 25 градусов). Выбирала редкие глубокие места – «ванны» - и блаженно укладывалась в них. Нам было хуже – мы прыгали с камушка на камушек. Идти по берегу было возможно лишь местами. По камушкам, рядом с нами, бегало бесчисленное множество трясогузок, а иногда мимо пролетал изумрудный зимородок. Трясогузки не обращали внимание ни на нас, ни на собаку и набивали полные клювики какими-то мушками и пауками. Увидев, что она отстает от нас, Рамира вскакивала и бросалась вдогонку. Сассапариль имеет стебли, похожие на колючую проволоку. Эта лиана очень смущала собаку. Влетев единожды в колючки, она быстренько сообразила, как это неприятно, и начала весьма изобретательно искать проходы сквозь опасные заросли: где обходила, а где даже проползала под ними.
  Когда мы взбирались на дорогу на Шепси, Рамира перебегала от тени к тени и смотрела на нас весьма укоризненно: ну почему бы нам опять не пойти на речку?! На луговых участках горных склонов мы нашли двух крупных средиземноморских черепах. Инна пыталась их сфотографировать, но черепахи (вопреки репутации!) мчались вниз с шумом и, главное, очень быстро. Удержать в руках их было весьма сложно: они вырывались и  лягались, как лошади. Людей они не боялись, но стоило посадить рядом с ними собаку, как они с шипением прятались под панцирь и надолго замирали. Значит, какие-то хищники на них все же нападали. А Рамиру они мало интересовали, впрочем, как и остальная фауна.
   А еще мы обнаружили на каменной осыпи поблизости от местного кладбища каракуртов и редкий вид паука-волка. Пока мы их фотографировали, Рамира укладывалась в тенек рядом с полевой сумкой и выполняла команду «Место». Лежала она очень спокойно и нам не мешала.
   Возвращаться в Москву так не хотелось! Но, увы, время отпущенное нам кончилось. На обратном пути собака вела себя в поезде много спокойней. Она успела к нему привыкнуть.
 
   Чья собака умнее?
   Нет предела совершенству! Мы с Рамирой уже исчерпали все возможности дрессировки на современных спортивно-дрессировочных площадках. Но решили не останавливаться на достигнутом. Так что делюсь опытом.
    Чья собака умнее? Каждый любящий хозяин, конечно же, считает своего четвероного питомца самым умным. А что такое собачий ум и при каких обстоятельствах он проявляется? Есть ли критерии, по которым можно сравнить между собой представителей разных пород? Попробуем ответить на эти вопросы по-порядку.
    О том, что животные способны к простейшему абстрагированию доказано экспериментально во второй половине прошлого века: они умеют оперировать формой и размерностью фигур, а также понятиями «больше-меньше», «подобное-различное» и строить предполагаемую траекторию движения.
   Однако умение думать может маскироваться инсайт-обучением - «озарением». Такое решение основано на обобщение предыдущего опыта и использование в нестандартной комбинации уже имеющихся навыков. Скажем, применить аппортировку при открывании двери — потянуть зубами за ручку. Поэтому и при элементарной рассудочной деятельности, и при инсайт-обучении возникает эффект мгновенного решения сложной задачи, с которой животное встретилось впервые. Провести четкую границу между этими двумя понятиями сложно, поэтому ученые объединяют оба понятия термином когнитивное поведение.
   Разница между элементарной рассудочной деятельностью и инсайтом, возможно, заключается в том, что в первом случае ситуация возникает однократно и животные решают ее тоже однократно; условного рефлекса у них не вырабатывается; а при второй – условный рефлекс вырабатывается с первого раза и при возможном повторении ситуации сохраняется.
     Последние исследования показали, что собаки воспринимают разницу между предметами совсем не по тому алгоритму, что мы с вами. 
   Человек, в перую очередь, определяет форму предмета. Скажем, мяч — он круглый, а кубик — именно кубик. Даже маленькие дети отличают мяч от куклы, а куклу от плюшевого медведя. И каждая вещь, понятное дело, имеет отражение в языке. Если нас попросят принести «мяч» или «медвежонка», то мы вряд ли перепутаем игрушки, даже если они будут одного размера — ведь у них совершенно разная форма! На то, из чего сделаны эти предметы, мы обратим внимание в последнюю очередь, хотя, конечно, понимаем, что мяч, скорее всего, будет из резины, а медведь - плюшевый. Наши собаки тоже без специального обучения понимают, что их игрушки — разные. И при команде «Принеси мячик», вполне способны порадовать своего хозяина, и в конце-концов принесут требуемое. Но не сразу. Вначале они вполне могут спутать мячик и резиновое колечко, если они сделаны из одного материала и имеют одинаковый размер. Потому что в первую очередь они ориентируются на размер, во вторую — на материал и фактуру предмета, а на форму — лишь в третью. (Вспомним Черного, который принес мне рваную галошу!)

     В чем проявляется сообразительность и ум?

    Чаще всего, мы сталкиваемся с проявлениями когнитивного поведения либо при выработке тонких дифференцировок, либо при самостоятельной работе собаки. Примером когнитивного поведения служат следующие явления: выборка вещи или человека с первого раза, отказ достаточно злобных собак брать рукав (вместо этого они ищут незащищенные места у фигуранта). Или отказ рабочих лаек бросаться на подсадных животных. Если собака правильно сделала выборку вещи на чужой запах с первого раза, но не может повторить свое достижение – это, наверняка, элемент рассудочной деятельности. Для закрепления навыка понадобится выработка условного рефлекса. Что касается охотничьих собак, которые бывали на настоящей охоте, то они воспринимают подсадных животных, как «неправильных», не стоящих внимания. Кабан в вольере — все равно что свинья в загоне, это «домашнее животное», которое нельзя трогать. 
    К доказательству проявления элементарной рассудочной деятельности следует отнести не однократное решение какой-либо задачи, а целой серии разнородных задач с применением различных навыков из других областей поведения и использованием сложных алгоритмов.
      
    Зачем проявлять свой ум?

    Этот вопрос не такой праздный, как кажется. Зачем думать, если тебя кормят, поят, ласкают, позволяют жить в тепле, а прогулка сводится к обходу знакомой территории? Ясно, что ум проявляется во время действия, а для любого действия нужна определенная мотивация. Голодные волки отправляются на охоту, во время которой проявляют чудеса сообразительности и взаимодействия: от их успеха зависит как жизнь взрослых зверей, так и возможность благополучно вырастить волчат. Владельцы любительских собак не всегда задумываются, ради чего работают собаки-ищейки, собаки-спасатели? Конечно, они получают в награду кусочек лакомства, но пищевой мотивацией их работу все-таки не объяснишь. Даже, если перед работой их не покормить, голодными как волки, они никогда не бывают. От того, найдут ли собаки человека, по чьему следу их послали, или, скажем, наркотики их жизнь не зависит. К тому же большинство собак отлично понимает, что вечером их покормят в любом случае. И желанием поиграть их поведение не объяснишь. Конечно, многие приемы строятся на игре. Но животные, как и люди, далеко не всегда готовы играть. Скажем, во время плохой погоды или магнитной бури. Тем не менее, они все равно пойдут со своим проводником — работать. Не все можно объяснить и выработкой условных рефлексов, и стереотипией поведения: мол, получил команду и ноги сами повели в нужном направлении, а нос заработал на различение запахов.
   Для того, чтобы понять, что лежит в основе сотрудничества собак с человеком, давайте вспомним, чем собака отличается от волка. Конечно же, качеством социализации. Не уровнем, а именно качеством. Волки — социальные животные, в основе их поведения лежит способность взаимодействовать с другими членами своей стаи (или семьи), и одинокий волк — явление немыслимое. Пропадет он, бедняга. А для собаки член стаи — именно человек.
   С одной стороны, социальный инстинкт (потребность держаться в стае себе подобных), а также иерархические отношения  (возможность либо подчиняться, либо доминировать) присущи собакам от рождения. С другой стороны, основы социальных отношений закладываются у щенков сразу после окончания подсосного периода. И если в этом возрасте они не заключат своего личного «союза» с человеком, то рискуют вырасти дикими и неуправляемыми с трусливо-агрессивным поведением: боятся машин, улицы, или, наоборот, набрасываются на велосипедистов или лыжников. Хозяину они либо не доверяют и стремятся от него сбежать в поисках более сильного вожака, либо «строят» его и всю его семью. Ясно, что проблемы плохой социализации (за рядом исключений) коренятся не в собаке, а в людях. Собак нельзя выращивать в клетке и вольере без прогулок или выводить на улицу только на поводке, не давая обнюхиваться и играть с другими собаками. Неправильное поведение собаки удается скорректировать лишь в том случае, если хозяин  меняет модель собственного поведения, что случается, далеко не всегда.
   Кроме того, разные породы обладают разной генетической предрасположенностью к социализации: представители одних из них, выросшие в изоляции, в дальнейшем почти не способны компенсировать нарушения в развитии, а других — преодолевают их в ходе последующего обучения.
   К тому же собаки, эти наши верные друзья, легко дичают. Они кормятся на наших помойках, ведут себя как попрошайки, и их взаимодействие с людьми сводится к минимуму. Сейчас на улицах наших городов бегает уже 5-6 поколение собак, родившихся и выросших, так сказать, на воле, а отнюдь не выброшенных нерадивыми хозяевами. Такие собаки обладают очень плохой обучаемостью. Беспородные собаки умны в том объеме, в каком им приходится выживать без помощи человека — найти корм, подходящее убежище и пр. В то время как породистые собаки проявляют свой ум всегда во взаимодействии с человеком. Но и тут проявляют свои породные особенности. Например, кавказским и среднеазиатским овчаркам, веками приходилось охранять отары овец с минимальной помощью человека. Точно также ведут себя охотничьи лайки и ездовые собаки. Эти породы склонны к принятию самостоятельных решений. Иногда они думают не только за себя, но и за своего хозяина, особенно — в сложных климатических условиях. Однако, чем выше контакт с человеком у этих пород, тем сложнее и разнообразнее их поведение. Если контакт сведен к минимуму, то и большой сообразительности (равно как и дрессируемости) ждать не приходится. Вообще, собаки любых пород максимально «раскрывает» свои потенциальные способности и становятся настоящими  друзьями и помощниками человека при правильно построенных отношениях в их «стае».
 
    Опыт обучения продвинутых собак

    В настоящее время на спортивно-дрессировочных площадках собак обучают общему курсу дрессировки, который построен, в основном, на выработке условных рефлексов, и защитно-караульной службе, для которой требуется проявление агрессии. Есть еще ряд спортивных дрессировок: фристайл, аджилити, фрисби и т.п. Все виды дрессировок хороши и полезны — они обеспечивают собаку и ее владельца должным моционом и совместным проявлением ума и сообразительности. Ведь одному надо найти индивидуальный подход при обучении своей собаки, а другому — понять, чего от него хотят. Но сейчас у любителей практически нет возможности дрессировать свох собак по розыскной и поисковой службам. Элементы розыска применяются в ИПО и Шуцхунде, но — только  элементы. А именно эти службы в наибольшей мере способствуют проявлению когнитивного поведения. В полной мере они проявляются у рабочих собак-ищеек, собак поисково-спасательной службы.
   Когда Рамире было пять лет, я объединились с двумя другими продвинутыми хозяевами,  освоив приемы слегка модифицированной розыскной службы: Рита с маламутом Греем, Григорий с немецкой овчаркой Бруно и я со своим черным терьером.  (По ряду ветеринарных показателей, маламут не мог таскать тяжести. Это я к тому, чтобы нас не обвинили в том, что мы лишили своих собак радости исполнять то, для чего была предназначена порода). Рамира уже имела дипломы по ОКД, ЗКС и ЗГС, Бруно — по ОКД. Ну, а Грей знал ОКД, хотя испытаний пока не сдал. 
   Большинство приемов традиционной  спортивной розыскной службы (согласно нормативам, принятым на конец прошлого-начала нашего века) основывались на апортировке и выработке злобы. Мы вынуждены были отказаться от работы с фигурантами, заменив мотивацию агрессии на мотивации игры и апортировки. Делать упор на пищевые запахи мы не могли – ведь в Москве со всех сторон только и слышишь об  отравлении собак.

    Обучение розыскной службе

    1. Выборка вещи. Сначала собака выбирает из разложенных в один ряд чурбачков «свой» чурбачок (с «родным» запахом). При дальнейшем обучении переходят на чужой запах. Чурбачки заменяют на тряпочки или самые разные вещи (перчатки, скомканные салфетки, ключи, пустые бутылки и пр.). Они раскладываются уже не в ряд, а раскидываются хаотично. Один предмет кладется перед зоной, другой (с тем же запахом) находится в зоне. Перед выборкой собаке дают «занюхать» вещь с нужным запахом. При занюхивании левой рукой дрессировщик мягко зажимает собаке морду и подносит предмет (держа его правой рукой за кончик) на расстоянии три-четыре сантиметра перед носом, легко поводя им вверх-вниз или вправо-влево, и незаметно откладывают назад, делая жест вперед — к зоне. При нежелании собаки нюхать, предмет роняют под ноги собаке и предлагают поднять. Команды «Нюхай, апорт!» Потом посылают собаку в зону. Собака приносит предмет дрессировщику или обозначает его любым иным способом.
   Интересно, что выборку как на свой, так и на чужой запах все три собаки по первому разу решили правильно, но выработки условного рефлекса у них не произошло.
   Хуже всего обстояло дело с апортировкой у маламута. Дрессировщику пришлось перебрать целый ряд апортировочных предметов, чтобы заинтересовать собаку. Но Грей смотрел на игрушки с деланным равнодушием. Точнее, дома с детьми хозяев, он играл охотно - приносил и мячики, и мягкие игрушки - а на улице нет. Кое-как брал зубами лишь деревянные чурбачки, да и то — в присутствии конкурента, собаки или человека с легким подтравливанием со стороны последнего. Пес оказался ярым «собственником»: как же можно допустить, чтобы «свое» досталось «чужому»?  Ему помогла «интеллектуальная игра», продаваемая фирмой «Трикси». Она состоит из поля, по которому передвигаются пластинки и установленные на них пирамидки. Под пластинки и пирамидки закладывается лакомство. Собаке требуется по запаху найти нужное место, снять (или скинуть) пластиковую пирамидку и отодвинуть пластинку, чтобы добраться до лакомства. Пирамидки можно либо снять зубами, либо скинуть лапами, а подвинуть пластинку — либо носом, либо лапой. Маламут использовал и нос, и лапу. Его интерес к любым предметам резко возрос. Грей очень скоро сообразил, что и за выбираемый предмет он тоже получает лакомство – из рук хозяйки. Проблему обозначения нужного предмета маламут очень быстро решил сам. Сначала он укладывался рядом, гипнотизируя выбранную вещь глазами, но, видя непонимание хозяйки, решительно протягивал к ней лапу и прижимал чурбачок или тряпочку к земле.
    Естественно, что немецкая овчарка должна была бы освоить этот прием раньше других. Но на практике Бруно делал очень типичную ошибку всех возбудимых собак — хватал либо первый попавшийся предмет, либо перебирал их все подряд. Никаких проблем с апортировкой у него не возникало. Довольно долго пришлось проводить его вдоль зоны на поводке, не давая схватить все, что ни попадя, и сначала нюхать, а потом хватать.
   Рамира охотно шла в зону и выхватывала нужный предмет – ведь она уже проходила это на ЗКС. Правда, не всегда доносила до хозяина, бросала, хотя вновь поднимала его с земли по дополнительной команде. Занюхивание осуществлялось двумя способами: традиционным и при поднятии предмета с земли. Когда собака берет предмет в рот, она уже запоминает его запах.
    2. Обыск местности: предметы (чурбачки или тряпочки или любой набор разнородных вещей) помощник раскидывает в определенном квадрате заданной площади, сообщая хозяину, сколько было предметов. Дрессировщик идет по центру, посылая собаку голосом (команда «Ищи, апорт!») и жестом руки вправо-влево, вынуждая двигаться ее «челноком». Собака находит предметы и приносит дрессировщику, либо обозначает их любым способом. Сначала используются предметы с запахом хозяина, потом — чужие, с предварительным занюхиванием. Часть предметов маскируется: размещается невысоко на ветвях кустарников, часть — прикапывалась (закидывается листьями, ветками, снегом и т. п.).
   Грей выполнял требуемое с присущим ему достоинством и неторопливостью. Сначала  внутрь предмета или под него закладывалось лакомство, потом — лакомство выдавалось только из рук хозяина. Пес довольно быстро освоил движение челноком, обнаружив предмет, укладывался рядом и при необходимости все также клал на него лапу. Перед предметом на дереве — усаживался на земле и указывал на него глазами. Спрятанные — вытаскивал наружу, раскидывая листья или ветки, копая землю или снег передними лапами.
   Бруно спешил, суетился, иногда проскакивал мимо, собирал все, что мог, и мчался с добычей к хозяину, пропущенные вещи находил при повторном обыске, когда его заводили с другой стороны. Бруно испытал удивление, когда первый раз увидел вещь на дереве, ему понадобилась подсказка; зато поиск прикопанных предметов не вызывал у него трудностей: он раскидывал землю или листья носом и хватал вещь.
   Рамира выполняла обыск местности с удивительной для черного терьера страстностью. Она находила предметы и на дереве, и при закапывании. На дереве — начинала прыгать вверх, пытаясь достать учуенное и увиденное. До хозяина, правда, не доносила, роняла по дороге, возвращалась, подбирала, роняла снова. А если доносила — то сама очень радовалась, подскакивая на одном месте.
   При выполнении всех приемов и маламут, и овчарка, активно вынюхивали нужный предмет, а черный терьер — частенько искал глазами. Поэтому эта собака делала больше всего ошибок, которые компенсировала высокой заинтересованностью и азартом поиска при работе вместе с хозяином.
   3. Выборка человека. Несколько человек выстраиваются в ряд, собаке дают занюхать предмет с нужным запахом, потом она проходит ряд и выбирает нужного человека, обозначая его любым доступным способом (вытаскивает из ряда, облаивает, садится перед ним). Команды «Нюхай» и «Ищи».
    Мы обучали собак выбирать человека, отталкиваясь от апортировочного предмета. Сначала классические чурбачки выкладывались перед людьми, выстроившимися в ряд. И собаку посылали искать не столько человека, сколько чурбачок с его запахом. Потом — чурбачок или тряпочку люди держали в руках, на виду у собаки. Затем предмет прятался за спину и собаке, чтобы добраться до него, приходилось выбирать человека. На заключительных этапах обучения предмета вообще не было, а был только ряд людей.
    Грей с присущей ему тщательностью обнюхивал людей и садился вполоборота к тому, чей запах ему давали занюхать. Иногда — пытался выхватить зубами такие «аппетитные» предметы, как перчатки. Бруно охотно хватал вещи, но, найдя нужного человека без вещей,   не понимал, что делать; пришлось специально обучать его посадке. Рамира также садилась перед человеком, но сам человек ее, по большому счету, не интересовал. Т.е. она с ним никак не взаимодействовала, поэтому ее пришлось обучить еще и лаять на него. Но делала она это, исключительно ради хозяина.
   4. Поиск человека по следу. Человек оставляет вещь для занюхивания и прокладывает след определенной протяженности с заданным количеством поворотов. Собака после занюхивания посылается по следу на длинном поводке. Команды «Нюхай» и «След».
   Первые два приема отрабатываются на апортировке, два последних — на агрессии с задержанием. Для нас единственно приемлимым вариантом была отработка всех приемов на апортировке и игре. Сначала помощник пускал собаку по следу спрятавшегося хозяина, потом — постороннего человека. 
  Грей — вальяжный рассудительный маламут, очень любил детей, за которыми «приглядывал», как за щенками. Вожаком, он, безусловно, считал Риту. Поиск хозяина и детей хозяина не вызывал у него никаких затруднений. Детей (в том числе чужих) он искал охотно, а найдя — готов был с ними играть. След взрослого незнакомого человека прорабатывал с редкой тщательностью, исключительно нижним чутьем. Собственно, процесс поиска был ему интереснее результата. С самим человеком не взаимодействовал, обозначал его посадкой вполоборота, как при выборке человека.
   Бруно искал и верхним, и нижним чутьем, часто проскакивал повороты, научился сам возвращаться, когда терял след. С человеком охотно взаимодействовал — вырывал у него из рук тряпочку.
    Рамира научилась искать нижним чутьем, но предпочитала использовать верхнее, особенно когда «скалывалась» (теряла след). С человеком также не взаимодействовала, обозначала его обнаружения посадкой и лаем. Вероятно, для нее более подходил классический метод с проявлением злобы.
   В сущности, мы не довели до конца нашу работу. Мы развлекали своих собак и себя, но могли бы, при наличии энтузиастов с другими собаками, помогать волонтерам при поисках потерявшихся в лесу людей.