Задание Гора

правлено 01.10.18
Отрывок из книги. "Начало Египта".

Задание Гора
Его жизнь и жизнь его гарема была привольна и спокойна. Он нашёл отличное место для стада. Горы и долина. И он осознавал себя повелителем своего козьего кочевого государства. Гордый повелитель! А ещё, глубоко внутри, было сознание вечного, но не показываемого страха. За свою жизнь. Нет, конечно, жизнь его подданных тоже очень важна, но только в той мере, насколько это надо ему.
Да ничего такого особенного и не произошло в тот день. Просто пропала молодая козочка. Целый день стадо было спокойно, а козочка ни с того ни с сего исчезла. И появилось невнятное чувство опасности. Козёл оглядывался, козёл вслушивался, козёл принюхивался. Все спокойно. Оббегал все окрестности, в ущелья по заглядывал - может сорвалась? Нету! Весь следующий день козёл провёл в тревоге. Но к вечеру он уже убедил себя, что может заблудилась, или к одиночке какому ушла. Такое тоже бывает. Типа: счастья и любви искать. А на четвёртый день пропала ещё одна коза. Козлиное сердце стукнуло: хищник. И судя по тому, что исчезла она всего на четвёртый день, хищник не один. Быстро сожрали и проголодались. А что без следов и звуков коза пропала это значит сильный, быстрый, ловкий. Кто? Не гиена и не лев, это ясно. Гиена слишком шумная, да и запах у неё почище козлиного будет, а лев неповоротлив и туповат. Оставаться стаду на этом месте уже по-любому было нельзя, так рассудил козёл, хищник всех по одному выест. Одного за другим. Уходить надо. Но чтоб правильно, безопасно уйти, нужно знать от кого уходишь. Куда именно уходить? В горы, к реке, в болота, в саванну? Вожак, на то и вожак, чтоб быстро в ситуации разобраться. Весь следующий день козёл ходил вокруг стада. Делал вид что прогуливался. На самом деле старый пройдоха пытался разобраться: кто? Нужно подождать и посмотреть, может повезёт увидеть кто коз таскает? Ради спокойствия в государстве, чтоб узнать кто враг, он даже готов был рискнуть жизнью пары-тройки своих подданных. Как любой правитель этот козёл был уверен, что народ почитает за счастье гибнуть за своего любимого вождя. Это почётная обязанность любого народа, гибнуть за своего вождя!
В середине дня, когда солнце особенно припекало, донёсся до него вдруг запах кошки и молока.  Конечно! Скорее всего самка леопарда с детёнышем. От неё в горы не уйдёшь. Она не хуже коз по горам лазит. Правда, у неё дети. Молоком ведь пахнет. С детьми ей трудно будет по скалам за козами идти. Но и в его стаде со дня на день дети будут. Козы на сносях. Скоро рожать начнут. Тогда значит только вниз. Но не в саванну. Там львы. А козы бегуны неважные, никакие, если честно признаться... Тогда, значит, к реке. К болотам. Не любят козы болотистую почву. А что делать? Кошки её, грязь эту, ещё больше не любят. Увести стадо через болота к реке и там ждать. Если кошки не отстанут - переплыть реку. Она с детёнышем за ними не сунется. Не любят козы воду. Но если постараться, загнать можно. Простой, и гениальный план. - Уводить, сейчас же уводить стадо! - решил козёл.
Стали собираться в путь. Козья сообразительность - дело известное. Но убедительное красноречие правителей вещь тоже весьма как ощутимая. Даже и не каждой по паре тумаков ещё успел раздать, а они уже все до единой, умницы, поняли чего от них повелитель требует. И потрусили бодренько вниз, к реке, катя по пути горошек и мекая. Роптать они начали только когда первое мокрое место прошли и тонкие копытца в грязи вязли. Потерпят! Выведя их на пригорок, король оставил своих подданных а тени под акацией и галопом кинулся назад. Но не напрямую, а в обход. И крюк не маленький сделал. Вышел, выполз точнее, так устал, почти в то же место где стадо раньше было, но только выше. Стал за камень и замер, глядя на дорогу по которой увёл коз. Нужно было точно выяснить. Кто? Может запах просто так был? Надо смотреть, кто за стадом пойдёт? Ждал долго, уже несколько раз уходить порывался: там ведь всё "государство" без присмотра осталось! Быстро какой желающий поуправлять вместо него найдётся. Или поохранять. Угонит и ищи потом!
Но вот на зелёную траву два жёлтых шарика выкатилось. Тотчас гибкое тело метнулось из сухостоя. Точно! Леопард! Самка с котятами. Один шарик лапой к земле придавила, а другой, ухватив за шкирку, переправила в сушняк. Первый тоже потащил своё отвисшее пузо за матерью. И уж не известно, как она и чем их там уговаривала, но на зелёной траве они больше не появлялись. В сухой держались, где они не заметны. Всё это было хорошо видно из козлиного наблюдательного пункта. Самка леопарда, значит, воспринимает его и всех его подданных как свежее мясо, которое никуда не денется. Этакое передвижное пищеобеспечение её котят. Если она будет действовать осторожно, не распугает стадо, на запасах этого мяса можно котят до самостоятельности вырастить. Мясо под боком и всегда свежее.
  Козёл понял. Это была смерть. Не его личная, ему пока опасаться нечего, а его гарема. Леопард съест всех коз одну за другой. Козёл знал, что по крайней мере вначале, сейчас, ему лично ничего не грозит. Ведь если его не будет, стадо разбежится. Как тогда кошка с котятами за козами гоняться будет? Оставлять котят? Так гиенам это только в радость, да и тому же льву тоже. Нет, не тронет его самка. Пока не тронет. Нужен он живым. Пока нужен. Она тоже это отлично понимает. И козёл решил идти к болоту, чтоб спасти себя и своё государство.

Охота
Охотники наткнулись на стадо коз совсем неожиданно. Это были не горы. Так, предгорье, поросшее редкими кустами и иногда деревьями. Ещё издали они увидели стадо в два десятка голов. Вожак выглядел встревоженным и сгонял стадо с каменистого пригорка в долину. С чего бы это?
Скоро недалеко от их укрытия прошло шествие коз. Козёл подгонял то одну то другую, торопил. Только охотники собрались пойти по их следу как из сухостоя с выпученными глазами обратно выскочил козёл и, не разбирая дороги, ломанулся к скалам. Охотники переглянулись. Пробравшись вверх по расщелине козёл осторожно показался вверху на скале. Он притаился за камнем и смотрел туда, куда увёл своё кочевое государство.
- Чего это он?
- Может соперник появился, а может какой-то хищник таскает из стада коз и вожак хочет его увидеть. А коз пустил как приманку. Скорей всего хищник. - прошептал Нахор.
   Стоял козёл неподвижно довольно долго. Потом, как будто его кто пнул, - рванул назад к своему стаду.
- Он его увидел. Я бы тоже хотел знать с кем мы дело имеем, - тихонько сказал Нахор.
- Пойдём посмотрим? - одними губами прошептал Тай.
- А вдруг козёл опять вернётся?
- А мы пойдём в стороне от следа, чтоб он на нас не наткнулся.
   Держась в стороне от тропинки натоптанной стадом, чтоб не столкнуться ни с козлом ни с хищником, который будет идти по следу за козами охотники перехитрили сами себя. Хищник тоже держался "в сторонке".

ЛЕОПАРД
Первый раз в жизни у неё были котята. Но это были лучшие котята которых кто-либо когда-либо видел! Это были крепкие, здоровые брат и сестра. Это было её материнское счастье. Она нашла им прекрасную еду - целое стадо коз. Это радовало её. Дети голодать не будут. Но нужно было быть осторожными. Вот и крались они потихоньку. Не распугать коз и особенно козла. Он сейчас для них стадо охраняет, бережёт. Одно слово - козёл.
Рядом на мокром чётко отпечатался крупный след лесного леопарда. И ещё пара котят. Тай прямо обмер от счастья. Это ж надо такое везение! Он всё думал, что бы подарить своей невесте. И вот, роскошный подарок! Леопард, да ещё с малышами! Их шкурки особенно ценятся. Мягкие, нежные. Тогда надо с... Он не додумал. Споткнулся о взгляд отца. Как человек спросонья разминающий шею, так и отец его сейчас медленно но твёрдо качал головой. Глядя прямо глаза в глаза. Тай же ещё ничего и не сказал.
- Нет! - прошипел отец. Вижу что удумал. Первым делом козы!
- Но па...
- Нет, сейчас - козы! Она с детьми, далеко не уйдёт. Вон там в горах её потом и найдём. А сейчас нет! Если козёл так умён, что уводит стадо от этих кошек в болото, думаешь не почует, если ты убьёшь леопарда? Теперь леопард наш союзник. Козёл боится его и поэтому не пойдёт в горы. А в горах мы коз не поймаем. Он будет выжидать когда болото надоест кошке. Для нас это хорошо. Может забьются куда с перепугу. В топь или в тростник. В удобное для нас место. Где их по-одной переловить можно будет.
Тай конечно же расстроился и надулся. Но по здравом рассуждении понимал, что отец прав. В высокой траве леопарда легко упустить, а коз распугать.
Большой камень лежащий на их пути был забрызган совершенно свежей грязью. Тут большая кошка вступила в топь и брезгливо отряхивала лапу. Охотники присели на корточки.  Нахор потыкал пальцем вперёд. Обе собаки тоже смотрели туда не отрываясь. Чуяли зверя. Камыш, тростник, весь сухостой под ветром шуршал и маскировал все звуки.
Собака первой увидела детёныша леопарда. Он выбежал из сухостоя. Играл, таская своё пузо почти по земле - в еде недостатка не было. В два прыжка она нагнала его , схватила зубами и ударила головой о камень. Даже пискнуть не успел. Но мать услышала его смерть. Как может мать не услышать боль ребёнка? Одной лапой, по пути к Таю, она разорвала горло собаке. Потом прыгнула на него, Тая. Нахор успел бросить в неё свою палицу. Камень палицы скользнул только по крепкому черепу содрав лоскут кожи. Тяжелое тело зверя подмяло юношу. Удар палицы помешал ей сразу схватить зубами горло человека. А человек не мог дотянуться до ножа, держа зверя за уши, не давая клыкам сомкнуться на горле. Но тут мать услышала писк. Предсмертный крик своего последнего ребёнка услышала мать! Это вторая собака зубами перебила хребет её сыну. Дёрнулась она к собаке, чуть освободив Тая и острая бронза впилась ей прямо в сердце. Тай провернул нож и обжигающе-горячая, солёная и остро пахнущая кровь залила Таю грудь и лицо. Сознание её ещё жило. Она хотела борьбы, только тело уже не принадлежало ей. Задние лапы били сами по себе, раздирая траву. А по передним уже прошла дрожь смерти. Глаза постепенно застывали. Последнее, что она увидела в этом мире - её мертвые дети. Так и остался в них образ несбывшегося счастья.
На камне, где она отряхивала испачканную лапу, грязи больше видно не было. Грязь закрасилась кровью её дочери.

КУТ
Они сидели переводя дух. Нахор смотрел на своего пса. Жаль. Это был хороший помощник. Сколько раз они спасали друг друга. Кровь его матери, суки Кут, оправдала себя.
- Надо прикопать, чтоб вороньё не таскало... -
Выбирал он щенков сам. Старый хромой Итт вынес их тогда на площадь в плетённой корзине с раннего утра. Родились они только три дня назад и глаза их были ещё закрыты. Сука, родившая эту шестёрку была известна всему посёлку. Крупная, грудастая, с крепкими сильными ногами. Она была самой злобной и бесстрашной собакой в округе. Охотилась она отменно. Вцеплялась в глотку и болталась там, пока охотники не добьют жертву. За это она получала свою личную долю в добыче. Как равный охотник. Ни одна из собак не могла и мечтать о такой чести у людей. Но это было лишь отзвуком того подвига, который совершила когда-то собака по кличке Кут.
Случилось это когда  Хромой Итт ещё не был хромым. А Кут была совсем молодой. Охотясь, они набрели на телёнка. Тот ковылял на трёх ногах по свежему следу стада. Четвёртую он поджал, на ней запеклась кровь. Итт, сжав в руке палицу, крадучись пошёл к нему. А вот откуда появился бык Итт до сих пор не понимает. Налетел как лавина. Подкинул Итта на рога и стал топтать ногами защищая жизнь телёнка. Собака прыгала у быка перед мордой лаяла, мешая. Но помочь хозяину не могла. Изловчившись бык рогом отбросил её в кусты. Итт валялся в пыли, у него уже не было сил увёртываться от копыт, только слышал как внутри что-то чавкало, причмокивало и хрустело, когда бык наступал на него. Пытался сжаться в комок и прикрыться сумкой. Собака с окровавленным боком, из которого вылезла кольцом нежно-голубая кишка,  продолжала прыгать перед мордой быка, увёртываясь от рогов и пытаясь вцепиться ему в нос. Морда быка была вся изгрызена. Слюни и кровавая пена густо стекали на землю. Неожиданно от злобы или чувствуя перед этой горой мышц бессилие, собака вскочила быку на спину и заломила ему зубами хвост у основания к спине. Хвост сломался. Боль выключила мозги быка. Бросив жертву он поднялся на задние ноги и побежал. Зрелище было бы комичным, если б в пыли не извивался как червяк полураздавленный Итт. Кут повертелась возле него, полизала лицо, руки, но видя что помочь не может, убежала. А Итт, к счастью своему, потерял сознание.
 Собака понимала, что сама ему помочь не может и она побежала в посёлок. К людям.
-Да иди ты отсюда!, - кричал на неё младший брат Итты, - пошла! Взбесилась ты, что ли?
Собака хватала его за одежду и рыча от его тупости и несообразительности тащила.
- Пошла вон!, - он ударил её палкой, - голову разобью!
Она не отцепилась и даже не огрызнулась. Продолжала тащить, тихонько рыча. Это не правда, так думаю, что человек всегда умнее животных. Не все, по крайней мере. Отпихнув её ногой он поднял увесистый камень. Собака отбежала от него и вцепилась в одежду второго брата Итты. Других людей она не трогала. Она их не замечала. Второй брат, Атени, оказался сообразительней. Когда он произнёс:
- Кут, а где Итт? Покажи, где Итт? Итт! Где Итт? - Собака отпустила сумку и бросилась бежать в саванну, заложив уши. Остановилась, посмотрела на мужчин. Вернулась и опять стала тащить Атени за одежду. Она решила, что до них всё ещё не дошло.
- С братом что-то. Пошли!
 Несколько охотников побежали за Кут. Она бежала впереди и постоянно оглядывалась. Идут ли? Взгляд её был полон тоски и мольбы. Она подбегала то к одному, то к другому, хватала людей то за одежду, то за сумку и тащила. Торопиться нужно, кричала она без слов! Спешить!
Когда Итта нашли, у него оказались перебиты ноги и разорваны внутренности. Так сказал духовный вождь, когда осмотрел. Потом Итт долго жил в крайней хижине. Родственники носили ему еду, Но он ничего не ел и харкал кровью. А Кут? Атени завязал её пробитый бок, перед этим заправив пальцем внутрь торчащую из него бледно-голубую кишку. На ней всё заросло, как на собаке... Кут не отходила от хозяина ни на минуту, очень исхудала. Остались кости и кожа. Ночью  и днём она лежала около него. Ночью никто не мог даже подойти к хижине. Даже братья Итта. А если миска, где должна быть вода оказывалась вдруг пустой, Кут силой притаскивала из посёлка того, кто ей встречался первым: хоть бы и ребёнка. Чтоб набрал воды. Она не умела этого сделать сама. Постепенно Итт оправился, но перебитые ноги он переставлял с трудом и хромал на обе сразу. Но выжил он только благодаря Кут. Это понимали все.
   Вот почему разгорелись страсти вокруг щенков, потомков Кут. Каждому хотелось иметь щенка. Её щенка. Потому и заломил за них такую цену хромой Итт.
Каждый мнил себя большим специалистом в это деле. Как же! Откуда, и , главное ЧТО? об этом могут знать остальные? Ну, я да, я - знаю. А остальные-то откуда? Мужчины вынимали щенков из корзины, бесцеремонно вертели их в руках, заглядывали им в пасти и уши, мяли живот, раздвигали пальцы. Малыши смешно дрыгали ногами в воздухе вырываясь. Попискивали. Кут гордо лежала у ног Итта. Она была похожа на этого каменного льва лежащего в саванне. Хозяин знает, что делает! Раз хозяин разрешает людям брать в руки её детей, значит так надо! Для их же блага. Именно это выражал её внешний вид. А ещё бесконечную гордость за детей.
Щенки действительно были хороши. Охотники сравнивали цвет носов, пересчитывали бородавки на щеках, толстые волосики на них чтоб узнать злобность... Ой да разве всё перечислить? Спорили, спорили, спорили...
-Нет! Не правы все они, конечно нет! Что они в этом понимают?! Я-то знаю!, - таковы, в двух словах, были мысли каждого.
И ещё. Это, конечно же, совсем не было похоже на то, как женщины выбирают миски у менял. Женщины могли без толку трещать о посуде целый день. Вертеть часами миски в руках и сравнивать рисунки и цвета, обсуждая достоинства и недостатки. Тут вот трещинка, а тут вот уголёк прилип, а у этой цвета не подходят. Одним словом - бабы!
Положили кусок сырого мяса в пыль. Щенки, нюхая воздух повернулись и, как толстые жуки, пыхтя поползли к мясу мешая друг другу. Мужчины загомонили. Хороший признак.
Это что! - расхваливал товар Итт, - смотрите! Он сгрёб щенков в корзину, выкопал в земле ямку, высыпал щенков туда и присыпал землёй с листьями. Не прошло и минуты, как вся мелкая свора выцарапалась наружу.
Вот! - в запале кричал Итт, - видели как они за жизнь боролись? А когда их Кут воспитает это будут лучшие охотники! Могу поспорить! - А кто ж тут спорит, и так ясно. Будут. Но вот цена..
ПЛЕН
Слыша страшный рев леопарда, лай и крики людей перепуганные козы сами сбежали к воде, подальше от этих страхов. А впереди как полководец бежал козёл. Ни гордости, ни спеси в его глазах не было. Был ужас. Он-то, ужас, и завёл стадо в развилку между рекой и старицей. Теперь пути для отступления не было. Вдоль реки был откос заканчивавшийся скалой. Скала эта петушиным гребнем высоко торчала из воды.
- Вот, Тай, видишь? Они сами влезли. Нужно было лишь перегородить начало откоса и пугнуть коз туда.
Всю прошлую ночь охотники рубили прутья и втыкали их и в обрыв, и в речную косу, и в воду - делали ловушку. Туда-то утром и попало стадо.
Козёл огляделся. Песчаный обрыв был высок. Из обрыва вылетали ласточки и носились над водой. В их норах были воткнуты палки. Там не пробраться. Козёл уже бы и был согласен плыть, но в воде тоже торчали колья. Ловушка была отличная, сделанная самой природой. Люди только доделали. Выхода не было.
  -Ну, сказал отец закрывая вход, - с козами останешься ты. Нарубишь им веток, кустов вон полно, чтоб не подохли с голода. Тушу леопарда брось в воду, чтоб хищников не привлекать. Да! И, конечно, покричи богу Крокодилу, что это мы убили большого лесного леопарда специально для него. Амат это любит. - Он усмехнулся, - Только мяса собаке срежь немного. С него и так хватит. Разведи костёр на том месте где снимали шкуру, - запах крови отбить. В костёр добавь пахучих трав и цветов. Скажи Осирису, что это ему. Ему и Изиде. Я вернусь дней через пять. На тебе большая ответственность, не проморгай ни одной козы! - Потом подумал и ласково добавил.
- Ты уже взрослый, сынок, не подведи меня. - Сказал и ушёл.
КОЗЁЛ
Козёл стоял в центре загородки. Козы сбились в кучу около скалы. Вода в реке текла. Ласточки летали. Всё было как всегда. Только он был не свободен! Король в плену! Нужно что-то делать. Нужно найти путь к свободе! Проще всего сломать то, что люди сделали. Эти торчащие в земле прутья. Набрав немыслимую скорость козёл пошёл на таран. Даже глаза закрыл в ожидании страшного удара. Такого, что весь воздух из легких по инерции вылетает, аж грудь сжимается! Но произошло всё как-то не так. Может день сегодня какой-то не такой? Сколько раз он бился на турнирах с соперниками - не счесть! И всегда одинаково: разбег; короткий крепкий удар, сладкая боль. И сейчас ударил он хорошо, со старанием. Но колья забора спружинили и удара не получилось. Только морду оцарапал о остатки ветвей. Тогда он зашёл с другой стороны. В воде тоже торчали колья, но выглядели они гораздо ниже. Может удастся? Как ни не любил козёл купаться, а пришлось полезть в воду. И напрасно. Когда был на берегу колья казались низкими. А подплыл - выше рогов! Да ещё рогом за сук зацепился. Воды нахлебался. Если б человек на помощь не пришёл - залился б водой.
Тай вытащил утопающего козла за рога и дал ему пинка. Козёл набрался храбрости и не убежал. Гордо с достоинством отошёл. А может просто воды наглотался и не соображал? Стыдно, ой стыдно было козлу перед своим гаремом, что привёл стадо в ловушку. Нужно было реабилитироваться. Лучший способ реабилитации это победить победителя. Отойдя несколько шагов назад козёл разбежался до бешеной скорости. Встав на задние ноги, он изогнулся всем телом и от души врезал своему спасителю под зад! Вот она, правда жизни! Вот, благодарность за спасение утопающего! Тай упал и дыхалка у него зашлась. Окрылённый успехом козёл решил добить противника. Но в тот момент когда козёл опять закрутившись винтом собирался перенести всю свою силу и инерцию на рога, Тай так треснул его сбоку колом из ограды по рогам, что от них гул пошёл. А козёл отлетел и упал на бок. Не был он знаком с такой эффективной методой... И всё время потом, пока юноша укреплял ограду, козёл косил на него глазом и пытался встать. Ноги его не держали. Король понял, что побеждён. Ни о реванше, ни о сатисфакциях он больше не помышлял. Он получил разъяснения понятные любому козлу: человек главный! Долго ещё стоял козёл на вертящейся земле широко расставив для равновесия ноги и пытаясь навести резкость. Однако Тай, на всякий, случай ввёл собаку в загородь.
- Сиди тут и сторожи! - сказал.
Набрав охапку травы в которой кое-где попадались цветы, Тай бросил их в огонь разведённый им на кровавой луже:
-  Осирис! Великий супруг и брат Изиды, отец великого Гора! Ты Гор и ты Изида! Прокричал он задрав вверх голову, - примите эту кровь и цветы как жертву от меня и моего отца! Не то, чтоб Тай совсем не боялся могущественных Гора или Озириса, а тем более мстительную колдунью Исиду, - ему было просто некогда. Но какой-то червячок шевелился в душе, нашёптывал, что такая молитва может обидеть богов. Вон, Ахма, самый умный среди мальчиков был, считал быстрее всех, знал иероглифы. Его всегда хвалили. Он зазнался и сказал что не боится даже страшного крокодилобегемота Амата. А когда они ловили рыбу, бегемот ухватил его и раскусил надвое. Вот и думай...  И где теперь все его цифры?
- А, - рассуждал Тай, в отношении небрежности своей  молитвы к богам, состригая ножом ветки - обойдутся! Некогда. Вон коз кормить надо!
Укрепляя ограду то там, то тут, Тай заметил две свешивающиеся с обрыва мордочки шакалов. Они лежали на животах и с любопытством заглядывали вниз.
Неподалеку, в саванне, под большим камнем была нора. Там и жила семья шакалов. Вообще-то шакалы животные не социальные. Не склонны стаи образовывать. И даже охотятся почти всегда в одиночку. Но в период размножения и воспитания семья у них крепкая. Случается даже, и не очень редко, что взрослые дети остаются в семье и до следующего окота. И до внуков. Помочь родителям "по хозяйству". Братьев-сестёр меньших воспитывать, в охоте подсобить, нору рыть. Вот и набирается бывает, семья до десятка. Вообще родственники у шакалов дело святое. Даже встретив через три года сестру, ей, будут оказаны королевские почести в виде вылизывания. Чего никогда не случается с "неродственниками".
Коза слишком крупный зверь для шакала. Но тут случай-то особый! И шакалы отлично понимали, что козы в западне. Корма у коз нет, не растёт там ничего, в загородке. Выбраться козы  пробовали, да не смогли и не смогут. Такого забора, правда, шакалы никогда ещё не видели, но видели и понимали, что для коз это непреодолимое препятствие. А на подкоп у коз ума не хватит. Есть козам нечего. Скоро от голода ослабеют. Может, умирать начнут? Может тогда и им, шакалам, что достанется? Проголодаются же когда-то и козы и собака, да и человек тоже. Выйдут из укрытия. А уж мы козлят не прозеваем! Вон их сколько должно быть! Почти все козы беременны. А плацента? Да и так может падёт кто ослабев от голода. Надо ждать. И семья не ушла. Козье мясо не входит в обычный рацион шакала. Слишком уж велика коза для волка-недоросля. Мыши-крысы, птички-ящерицы, грибы и фрукты. Ну, заяц наконец. И то, зайца надо рассматривать как героическую победу. И если бы шакалы умели говорить, то тогда бы он и правнукам рассказывал. Этак развалясь, с ленью в голосе:
- ...давно это было, ещё тогда, когда я зайчищу завалил...
Мало силы в этом звере, совсем мало. Не наградил его создатель силой. А вот ума, скорости, выдержки и ловкости - этого ему не занимать. Не той лошадиной выдержки, чтоб пол саванны за стрекозой бежать, а той, чтоб час возле сусличьей норки не моргнув и не дыша караулить. А скорость не в беге. Скорость движений, реакция редкая.
Один раз Тай видел как шакал напал на змею. Это была взрослая кобра, длинной поболе самого шакала. Они встретились, когда змея возвращалась с удачной ночной охоты под свой тёплый камень переваривать добычу. А волк-дистрофик выбрался, вернее выбралась, это была мать пятерых слепых ещё щенков. Мать-героиня вылезла из своей уютной норы для обхода владений. Всё утро она приводила детей в порядок, вылизывая их, но поскольку любовью сыт не будешь - пришлось выйти на охоту. Столкнулись они чуть не нос к носу. Кобра повернула голову в сторону, где под камнем была её спальня, собралась отправиться домой, на покой. Сытый желудок не располагал к конфликту. Но шакал вдруг играя хлопнул её лапой по хвосту. Никак не ожидала змея такой наглости! От возмущения она раздула свой капюшон и поднялась так высоко, что стала выше шакала. Тогда впервые и удивил Тая шакал. Своей скоростью удивил и отвагой. А ещё самопожертвованием. Эта маленькая мать, готова была сразиться с самой смертью в образе змеи, чтоб щенков своих накормить. Сказать что этот полуволк-полулис был быстр, значит не сказать ничего! Он был невозможно быстр. Быстр так, как казалось, не бывает. Змея была уверена в себе, чувствовала своё превосходство и силу. Поэтому ударила первой. До этого шакал стоял широко расставив передние лапы и нагнув к земле свою ушастую головёнку. Стоял так, будто собирался поиграть со змеёй. Только стоял он чуть-чуть дальше, чем надо было змее для хорошего удара. Чуть-чуть неудобно для неё. Мастерство это и есть, когда счёт идёт на это самое "чуть-чуть". И это "чуть-чуть" решило кто должен оставить свои гены в природе, а кто уйдёт на... биологическую переработку. Когда чешуйчатая голова с двумя торчащими из раскрытой пасти вперёд зубами  метнувшись к загривку прошла точку опоры на земле и уже почти коснулась чёрно-рыжей шерсти на холке... Змея рассчитывала, вероятно, погасить инерцию своего тела впившись шакалу в загривок. Но зверёк оказался быстрее. Прыжок, удар головой по нижней челюсти, сильный взмах хвоста. Всё это произошло сразу, в одно движение. И он оказался у змеи за спиной. Схватив, он встряхнул её как плеть. Тут же бросив отскочил, комично выгнув спину, на всех четырёх как на ходульках. Уже после первого раза стало ясно кто победит. Он хватал её и дёргал. Дёргал и таскал. Иногда подбрасывал. Волочил. Иногда просто кусал. Как змея ни пыталась укрыться в камнях и цепляться за траву, он вытащил её, как большого червяка, отгрыз голову и отнёс своим детям.
Но связываться с козой? Уж больно она велика. Лучше кузнечиками и ящерицами перебиться, ягод да фруктов поесть. Грибов можно. Всё лучше чем рисковать, нападая на такого большого зверя. Да, но плацента! Козы-то беременны! Разве может какой шакал устоять перед запахом плаценты? Это любимое его блюдо! Вообще у шакалов такое мнение, что все, кто рожает на их территории, должны им отдавать плаценту! Все. Антилопы, зебры, жирафы. А хоть бы даже и лев! Шакал не уступит плаценту никому! У каждого свои ценности в жизни и свои мошки в голове. Собака тоже не отказалась бы от такого блюда, да беда в том, что коз-то она видела в первый раз в жизни, а козу на сносях - и подавно. Откуда ей было знать что козы рожать собрались? Зато ушастые акушеры сразу сообразили что вот-вот должно появиться лакомство. Хитрые лисьи мордочки улыбались, а острый красный язычок двигался в такт дыханию. Иногда то один из них, то другой нехотя поднимался, лениво потягивался и трусил к старице попить водички или поискать ящерицу. А может кузнечиков. Другие же дремали, либо облизываясь, предвкушали десерт и с любопытством поглядывали то на стадо то на юношу.
-  Что дальше делать станешь? Когда ночь придёт? - как бы спрашивали.
Обман
Умные дяди в книжках уверяют друг друга, что животные не умеют разговаривать и размышлять. А тем более свои действия или групповые поступки планировать. Нет? Ещё как умеют! Пример? Пожалуйста! Крысы воруют яйца это знают все. А как? Вот. Одна ложится на спину и прижимает яйцо к мягкому животу. Другая берёт её за хвост зубами и тянет. Но для этого нужно же договориться!
Я не знаю, как шакалы там договаривались между собой, затевая эту аферу, только шакалёнок-двухлеток поднялся сладко потягиваясь, зевнул во всю пасть, и лениво потрусил в сторону старицы как бы попить водички. Но как только его скрыл обрыв от собаки и человека, поведение и маршрут резко изменились. Упав на брюхо, он как разведчик в стане врага, пополз обратно к обрыву, но уже выше по течению. Даже уши к голове прижал и про хвост не забыл прохвост. По земле за ним хвост волочился, вверх не торчал. Вот как старался! А шакальи морды стали чаще высовываться над обрывом и задевать собаку. Они тяфкали на неё, поднимали шерсть на загривке, скалили зубы, рычали... Подпрыгивали, припадали к земле и порывались броситься на неё с обрыва. Это выглядело так, как будто каждый из них хотел (и мог!) запросто разделаться с ней! Вот они такие храбрые и сильные, они лают на собаку, а она где-то там, внизу, и даже ответить не может. Значит боится! Хотя по их хитрым мордам было сразу видно, что ругаются они на собаку не просто так. А чтоб задурить ей голову. Вначале собака достойно несла караульную службу и не обращала внимания на выпады и оскорбления противника. Вид её явно показывал что она порвёт любого, кто сунется за загородку! А остальное её не интересует. Но эти мелкие хамы знали своё дело. Они были назойливы, как мухи. В конце концов нервы собаки не выдержали. Она начала отвечать. Но отвечать издалека было не так... не так убедительно, что ли. Издалека не было видно всей её злости и решительности. И ей волей-неволей пришлось перебраться ближе к скале. Пока она задрав голову рычала на одного и он будто в страхе прятался, поодаль свешивалась другая хитрая рожа и перенимала эстафету ругани. Отгавкавшись от этого, собака видела нового, готового прыгнуть на неё с обрыва. Он рвал лапками мелкую траву и землю, и вздыбив шерсть на холке, изображал аттракцион невиданной ярости.
- Кто?! Собака?! - Говорил весь его воинственный вид. - Дайте её мне! Не держите меня все! Пустите меня к ней я её сейчас порву на кусочки!
   А ей, дуре, и невдомёк было, что это просто спектакль. Комедь. Знали, хитрецы, как вывести противника из себя. Как довести его до исступления. Чтоб злоба глаза застила! Чтоб не видел враг ничегошеньки ослеплённый яростью, кроме их нахальных морд. От злобы собака готова была грызть обрыв. Сообразила собака причину всего этого концерта только тогда, когда случайно краем глаза увидела что один из неприятелей уже в загородке. Широко расставляя передние лапы и высоко задрав ушастую голову, он гордо бежал от коз к забору. В зубах он что-то нес! Весь спектакль им и нужен-то был, чтоб отвлечь её внимание, дать время спокойно подкоп под забор сделать, да плаценту упереть! Разрешилась одна коза. Стон, громкий стон, а не лай или рёв вырвался из глотки так подло обманутого охранника! В пару прыжков, злая как чёрт собака буквально долетела до подкопа. Вся шерсть от ярости стояла на ней, как колючки на ёжике. Но шустрый шакалёнок успел бросить свой груз, нырнуть в лаз, развернуться на другой стороне и выдернуть добычу к себе прямо из под носа у преследователя. Зубы лязгнули как будто камнем ударили по камню. Но поймали только воздух. С разбегу, по инерции, или может от злости плохо соображая или всё вместе собака глубоко влетела в лаз. Но лаз был маленький, не пролезть. Такой, что голова туда прошла, а тело нет. Нужно было развернуться, но голова обратно не вылезала! С визгом, писком и плачем собака выдернула голову оставив клочья шерсти и кожи. Ободралась, морда была в крови. Убить, разорвать! Ярость помогла собаке перемахнуть через высокую загородку не нахромившись на острые колья. Очутившись за загородкой, собака понеслась так , как не бегала никогда в жизни. Она бежала не только ногами. Она бежала всем телом. Каждым волоском своим бежала она, всей ненавистью своей. И только кончик носа и кончик хвоста казалось неподвижно застыли в одну линию. Шакал, увидел что собака уже не за загородкой и гонится за ним, завизжал от страха, бросил ношу и принялся удирать со всех ног сразу растеряв весь свой героический дух. А куда бежать? По прямой ему не уйти. И в землю не зароешься. И жить бы бедолаге пару мгновений осталось, раскусила бы его напополам собака, если б не пришла на выручку семья. Перед глазами взбешённой собаки пронеслось что-то большое и тёмное. Это были остальные. Меж тем преследуемый быстро сообразил и оценил тактику, которую применила семья. Они пытались отвлечь собаку, проносясь прямо перед её носом. А его задача, следовательно, не один раз дать им такую возможность. Выбрав два центра: большой валун и дерево, он начал бегать описывая вокруг них восьмёрку. Это дало возможность семье не бежать с помощью куда-то следом в саванну, а нападать тут и одновременно со всех сторон. На поворотах собаку заносило и в этот момент шакалы рвали её за задние ноги. Так из преследователя собака сама не поняв как, превратилась в жертву. Образовался круг. В центре была собака. Задние шакалы рвали её за ляжки, как только она пыталась напасть на передних. Если она разворачивалась, - на неё набрасывались те, кто раньше был спереди. Приходилось приседать. Прятать ноги. Это сделало её похожей на гиену. Тай, который смеясь наблюдал весь этот концерт, теперь не на шутку встревожился. Грызня становилась всё ожесточённее.
- Не хватало ещё лишиться последней собаки! Такой кучей, глядишь, ещё и порвут.
Тай закричал, что есть духу. Противно его ожиданию нападающая сторона и ухом не повела. Собака, правда, приободрилась при звуке его голоса. Её челюсти стали щелкать чаще. Но это и всё. Никто не бросился в рассыпную и не умер от страха. Схватив шест Тай перескочил загородку и побежал не хуже своей собаки. Бой был коротким, оба конца палки ходили по спинам и головам шакалов как бешеные. Поле боя очистилось быстро. Шакалы не выдержали напора и разбежались. Только старый самец остался стоять ощетинившись. Около его ног, в траве, с распоротым животом лежала старая самка. Она часто-часто дышала. Самец исподлобья косился на охотника. Он пытался оттащить свою подругу с поля боя. И хотя верхняя губа его морщилась и открывала зубы в которых он держал её шкуру, выражение его отражало скорее мольбу, чем злобу. Тай переложил шест из руки в руку. При этом движении шакал ещё ниже пригнул голову к земле и сильнее заложил уши, но подруги своей не выпустил. Видно было, что скорее он отдаст свою жизнь, чем бросит её одну. Пятясь, Тай отошел от них уводя собаку.
И у шакалов, значит, есть верность и любовь.
РАНА
Пыл боя прошёл и Тай почувствовал боль в ноге: голень была располосована наискось от колена и до пятки. Надо было остановить кровь и перевязать. И когда успели тяпнуть? Собака тоже была вся пожёванная, как старая шкура побитая молью. Но без серьёзных повреждений.
 К своей ране Тай приложил разжёванную траву каперс. Бабушка его ещё бессмертником или деревеем звала. Обмотал листьями лотоса и перевязал лыком. Солнце клонилось к западу, а дел было много. Нужно было поесть, покормить коз, доделать загородку...
- Хороший помощник собака, - думал он таща ветки для коз в загородку, - вот если б ещё и ветки таскать умела! - собака виновато сидела в загородке и от стыда часто хлопала глазами. Она понимала что всё было из-за её несдержанности.
Козы еду получили. Его голод тоже давал себя знать, но он обещал отцу сохранить всех коз. Не позволит ему гордость съесть хоть бы козлёнка! Он уже мужчина. Так сказал Отец. Никаких скидок! А собака съев одну тушку детёныша леопарда поминутно пить бегала.
- Ловить рыбу долго, - рассуждал Тай, - и ещё вопрос поймаешь ли. Лотос в это время ещё ядовит. Быстрее всего набрать ракушек. Их должно быть полно в старице. Всё лучше чем мясо леопарда.
Он его брезговал, это мясо. Но сырыми ни перловицу ни зубатку есть не будешь. Гадкая еда. Надо варить. Пошел к реке, наковырял глины. Размял, положил на голову. Разровнял. Получилась миска. Постоит на солнце - затвердеет. В старице действительно было полно ракушек. Натаскав их целую гору, развел костёр. Всё было хорошо. Только когда в иле ракушек собирал, повязка свалилась и в рану набилась грязь. Эх, Тай, говорил тебе отец, что грязь из болота - нехорошая грязь.
 Костёр разгорался и по саванне разнёсся терпкий дым. Вытаскивая у раскрывшихся от жары ракушек "языки", он отрезал их и бросал в миску. Воды в миске было немного. Очередной "язык" полежавший в кипятке пару минут Тай обмакивал в золу. С чесноком и тмином, росшими тут в изобилии это было совсем неплохо. Впервые за последнее время Тай отъелся, что называется "от пуза" и спал "без задних ног!".
коза рожает
Ночь пошла спокойно и следующий день начался отлично. Тай рвал траву и ветки и бросал в загородку. Самые смелые, или глупые?, козы брали траву прямо из рук. Козлёнок, родившийся вчера, уже вовсю бегал по загону и сосал молоко из вымени матери. Это веселило Тая. И он всё чаще останавливался посмотреть и покормить. Старые ещё боялись, а молодые смело дёргали траву из рук, смешно тряся головой.
Тай увидел как у одной из коз конвульсиями вдруг начал дёргаться живот и выгибаться спина. А сзади выперся пузырь. Он был тёмный и прозрачный. Как огромный глаз. А потом исчез. Но почти сразу появился опять и стал расти, а "зрачок" чернеть и становился всё больше и больше. В посёлке Тай видел, конечно, как рожали собаки. Это было примерно то же самое. Коза легла, пузырь выпятился ещё больше и лопнул. Из вылившейся воды появился чёрный козлёнок. Весь мокрый, жалкий, он был в плёнке и слизи. В этот момент подошёл козёл и стал нежно, кто бы мог подумать!, лизать козу в шею. А коза пыталась вылизать малыша. Но тут живот у козы опять задёргался, пошёл волнами и через время появился второй козлёнок. Растерянный козёл стоял рядом с явным желанием помочь. Но он не знал что надо делать и поэтому только лизал её в шею. Тай тоже стоял. Его познания были в этом вообще никакими, а значит и из него был такой же акушер как и из козла. От усталости коза уронила голову на траву, но тут же подняла её и принялась вылизывать детей. Они были совершенно мокрые и в остатках пузыря. Коза стала их вылизывать не потому что к ней вернулись силы, нет. Их у неё не было. Но она была мама и вылизывала бы своих детей даже мёртвая. Их надо было освободить от остатков плёнки, плаценты, дать им дышать, иначе они умрут. Она тыкала их мордой, слизывала остатки слизи с их носов, чтоб они дышали. Видно было что они выкарабкались в этот мир из своих последних сил и теперь даже и голову были поднять не в силах.
Но нужно было делать дело. Тай поплёлся к кустам. Веток нужно было заготовить не только на прокорм сейчас, но и в дорогу. Собаке он откопал из земли вторую тушку. Сам уже без вчерашнего аппетита ел ракушек. Козёл бодро и гордо ходил в загородке, уверенность возвращалась к нему. Он даже начал воспитывать своих подданных, применяя своё оружие - рога.
Когда Тай проходил мимо родившей козы в следующий раз, один козлёнок стоял на трепещущих ножках и пытался наползти на сосок. Именно наползти, потому что сосок так сильно разбух от молока, что в рот не влазил. Наконец это ему удалось и он прилип к нему громко чмокая и мелко-мелко дрыгая хвостиком.
Всё бы ничего, да нога у Тая побаливала. Рана была горячей и красной, а от ступни и до колена нога начала припухать. Он внимательно осмотрел её. Дед ему говорил про такие раны. Нужно было накалить камень на огне и приложить к ране. Чтоб выгорела. Но подумав, Тай скривился.
- Бр-р-р! Может пройдёт? Если бы нужно было приложить один раз, можно было бы попробовать. А тут, чтоб всю рану накрыть, прикладывать-то раза четыре придётся. Самому никак не справиться. Были бы люди, они бы помогли. Обычно в таких случаях несколько охотников держали бедолагу. Двое нагревали и подавали зажатый в расщеплённом сучке раскалённый камень. А лекарь прикладывал к ране в "нужных" местах. Зрелище, конечно не для слабых. Одному никак не получится держать себя и камень прикладывать. Тай видел в посёлке несколько раз, как выжигали гнойные раны. В рот вставляли палку, чтоб не сломал себе зубы или челюсти и не откусил язык. Очередной камень с шипением выедал рану человека вместе с его телом, а бедняга кричал и извивался. Но и это страшное лечение вовсе не означало что человек непременно останется жить. Иногда он всё-таки умирал от заражения крови. А иногда он умирал от нестерпимой боли.
Наутро Тай уже не на шутку испугался и стал рассуждать по другому.
- Зря я так вчера к этому отнёсся! - разговаривал Тай от одиночества вслух. Он нагревал в мисочке воду, заваривал там листья лотоса и постоянно промывал рану. Помогало слабо. Вернее совсем не помогало. Края раны к вечеру стали ярко-розовые и развернулись как цветок. Нога опухла так, что кожа натянулась и блестела. Хочешь не хочешь, а нужно было таскаться к кустам и обратно, кормить прожорливых коз. Он вынужден был прыгать на одной, опираясь на охапку веток. Есть у него было нечего. Да, честно говоря если бы и было - не стал бы, так сильно болела нога. Кроме того сильно тошнило. Собака видела что хозяину плохо, она понимал свою вину и таскалась за Таем.
Утром и того хуже. Вся нога была теперь похоже на колоду, болела, стала горячей, появился гной. Он пытался посадить в рану мух, чтоб черви выели больное мясо, но, похоже, было уже поздно. Солнце поднялось в зенит, а он начал дрожать от холода, ему казалось что вернулась зима, он видел снег и кутался в шкуру.
- Смотри, - Тай трепал шкурки чтоб мех играл. - Смотри, какие красивые шкуры я принёс тебе Итара! Резко очерченные чёрные пятна разбросанные по рыже-голубым волнам фона были покрыты огромными упавшими снежинками. Снег сверкал переливаясь на солнце и таял на руках. От этого было холодно не только рукам - мёрзло всё тело. Тай бросил пятнистую шкуру лесного леопарда к ногам своей невесты, Итары. Поверх неё упали ещё шкурки двух котят. Но Итара только посмотрела на него ни слова не говоря. Отвернулась. От пронзительно-яркого солнца и блеска снега у Тая на глаза были полны слез и, лицо Итар начало преломляться, искривляться, расплываться. Шкурки двух котят, лежавшие на шкуре их матери, тоже пришли в движение. На глазах стали расти, увеличиваться, шевелиться и окрашиваться в чёрное. Они то превращались в глаза разъярённого леопарда, а то в глаза Итары. И какой-то звук ему мешал, какое-то низкое басовое гудение. Этот звук обозначал что-то нехорошее, но Тай никак не мог вспомнить что это. Этот громкий рык-гудение был на фоне воя и смеха. Итара повернулась к нему и стала пристально смотреть ему в глаза. Её глаза, как и шкурки, тоже меняли свой цвет. Темнели, хмурились, в них появилось что-то жёсткое, чужое. Глаза разрастались, чернели, а зрачок из круглого превратился в кошачий. Чёрный и длинный. Тай с удивлением увидел, что это никакая ни Итара, а сама Изида. Он даже разглядел зелёные с чёрной окантовкой крылья за её спиной. Прекрасное лицо исказилось гневом. И было таким свирепым, что Тая охватил ужас. Он понял, Изида сердится потому, что он непочтительно принёс жертву Великой основательнице магии, не достаточно почтил Великую колдунью.
- Тай, - проскрипела Изида пристально глядя ему в глаза, - это не жертва, то что ты принёс, это подачка. Боги не довольны тобой! 
 Расправив крылья она протянула их к нему. Вместо перьев края крыльев венчались ножами. Большими ножами с чёрным лезвиями. Крылья-ножи прикасались к лицу, горлу. Страх сжал сердце Тая. Потом она подошла и мокрой горячей рукой провела ему по шее. От её руки исходил неприятный запах, она была шершавой и липкой... Тай открыл глаза. Одна из гиен, приседая от страха, лизала его гнойную рану, другая пробовала языком его кожу на шее, скалила зубы. Неотрывно, как заворожЁнная, смотрела она на яремную вену и низко рычала-гудела пытаясь себя разозлить. Желание вонзить зубы в шею человека и страх перед его силой боролись в её маленьком, злобном мозгу. Обычно действиями крупных хищников управляет жадный голод. Но это был тот редкий случай, когда такой прожорливый хищник как гиена был сыт. Буйвола, которого ещё вчера ранил старый лев, а они добили сегодня - хватило на всех. И теперь они сильно отяжелевшие от еды, с красными по самые плечи от крови мордами всей стаей отправились к реке попить воды. Но вот на дороге лежал ещё один живой кусок мяса - человек. Нападать на человека, очень опасного противника, на полный желудок гиены бы не стали. Но человек был очень болен и бросить его не позволяла жадность. Убить. Сейчас убить, а завтра съесть. Вот и злила себя гиена на тот случай если человек окажет сопротивление.
Тай увидел перед своим лицом морду старой гиены всю покрытую крупными и мелкими безволосыми шрамами. От этого уродливая морда была ещё гаже. Это она лизнула его в щёку. Попробовала на вкус. Тай потихоньку потянулся к рукоятке ножа. Гиена всё не решалась схватить человека за шею. Тай знал, что если он только пошевелится, двинется или даже застонет, - зверь тут же вопьётся ему в горло. Нужен был начальный импульс. Искра, толчок для нападения. Ещё пять или шесть бегали вокруг хохоча и грызясь из-за будущей добычи.
Плавно поворачивая в кисти руки нож, Тай наконец изготовился к удару, но гиена вдруг дёрнула ушами и отпрыгнула в сторону. Голова её была повёрнута к реке. Другая тоже присев ещё ниже попятилась от человека. Голоса у Тая не было, не было сил крикнуть людям, которых он увидел около обрыва, но они и сами увидели его.
Тай бы, конечно обрадовался приезду и отца и охотников, рассказал бы всё, если бы сознание не покинуло его.
Нога с натянувшейся кожей была похожа на колоду. От неё шёл смрадный запах. Таким увидели охотники храброго юношу Тая.
...Люди начали ловить коз. Особенно удивило козла количество людей. Вначале он ещё хотел попробовать показать им свою силу, чем чёрт не шутит? Может хоть эти испугаются его? И он даже нагнул для этого голову и отошёл два шага назад, предварительно выбрав жертву. Но другой охотник видя его намерения пнул его ногой по рёбрам. Пока козёл приводил сбитое дыхание в норму хватая ртом пропавший куда-то воздух, двое других привязали его передние ноги к рогам и бросили на плот приткнувшийся к берегу. С козами люди тоже не церемонились, только три маленьких козлёнка сновали в неразберихе и мешали и людям и животным.
Прав оказался жрец. Козы панически боялись воды. Поэтому, как и приказал им Нитеру, самый большой плот был завешен с боков шкурами, и связками камыша. На нём и разместили маток с малышами. Хотя всё равно животные были перепуганы, бросались бежать, их тонкие копытца соскальзывали с брёвен и проваливались в связки папируса.
Пока охотники ловили в загородке коз Нахор сидел около сына. На своём веку он видел много подобных ран и опыт говорил ему что надежды нет. Завтра, от силы послезавтра Тай должен умереть. Он знал что и другие тоже понимают это. Очень часто в подобных случаях, особенно если спешили, охотники оставляли раненного, оставляя ему немного еды и питья. Бывали случаи когда оставленный проходил потом в посёлок. Но чаще... Эта мысль подкинула Нахора.
- Нет, - закричал он вдруг, - хотя никто ему ничего не говорил, - я сам понесу его! Я не брошу его тут.
 Охотники посмотрели на него, попереглядывались и никто ничего не сказал. Махор бегом подбежал к забору, высмотрел две самые длинные и толстые жерди. Третью и четвёртую он привязал в качестве поперечин. Потом поглядел и добавил ещё. Такие носилки-возилки использовали люди для переноски тяжестей. Он осторожно переложил сына на носилки, взял за острый угол чтоб тащить. Но тут кто-то взял его за плечи. Рядом стояли братья Итта. Они молча подхватили носилки и понесли к плоту. Махор смотрел на них, но видел смутно, расплывчато, как во время дождя.
Только на третий день утром охотники добрались в посёлок. Прибежали с радостными криками встречающие. Потом постепенно собрался весь посёлок. Таева бабушка стояла около внука. Закричать бы ей в голос, чтоб с криком ушла эта страшная картина с глаз: её внук, её мальчик лежит на настиле и улыбаясь ей умирает...