Гл. 12. Фрол, Степан Сафронов и Агаша

               
Недели через три, после посещения  Фролом отца Серафима, Дарья, неожиданно для мужа, пришла прямо к нему на работу, в дежурку на прииске.
  Пришла без предупреждения,  да ещё и не одна, что было вообще из ряда вон  выходящим случаем. Дело в том, что в это время у всех руководителей прииска,   в домах в самом посёлке и на рабочих местах тоже, стояли телефоны, и можно было позвонить  и переговорить со всеми.
  Климов всегда шёл в ногу со временем, и одним из первых телефонизировал свой посёлок и прииск, телефонами и коммутатором  немецкой фирмы « Телефункен»
  Поэтому когда Дарья неожиданно  появилась в кабинете Фрола на прииске, он даже немного растерялся.  А за её спиной, стояла высокая, румяная голубоглазая девица, в красиво расшитом овчинном полушубке - значит, дело было действительно серьёзное.
  Увидев, что муж в кабинете не один (а, Фрол, перед этим беседовал со Степаном Сафроновым, по поводу Демьяна), Дарья немного стушевалась, и остановилась на пороге.
  Фрол встал из-за стола и сделал  два шага ей навстречу. Встал и Степан:
 - Здравствуй Дашута, ты как здесь? – обратился он к жене.  – Что за  такое срочное дело у тебя появилось, что ты не смогла вечера дождаться, и сюда ко мне на службу сломя голову примчалась, да ещё и не одна?
  - Не могла Фрол. Потому что дело срочное. Сейчас Агаша сама всё расскажет,- она отступила немного в сторону и перед ними предстала девичья краса.
  Фрол, зная свою ревнивую жену, не подал вида, что девушка ему сразу понравилась, а Степан, просто впился в неё взглядом.
 Девушка, видно привыкшая к такому вниманию мужчин, подняла глаза, окинула взглядом обоих, потом чуть дольше остановила свой взгляд, на  почти двухметровом красавце Степане, и тихо сказала:
  - Я хочу, по поводу свого батяни слово сказать.
 - Так, так, интересно послушать. Давайте девицы проходите к столу, садитесь, и послушаем, что ты нам Агаша скажешь. Да, ты садись Стёпа, садись. Что, стоишь, как истукан, весь свет загородил, - обратился он, улыбаясь сначала к молодым женщинам, а потом к Степану, видя, что тот просто онемел от такой красоты.
  Женщины сели за стол, на предложенные им табуреты, внеся в кабинет, запах зимней, морозной свежести, и неповторимого женского аромата, которого в этом кабинете доселе никогда ранее не бывало.
  А Фрол, глядя на них, невольно подумал о том, что Дарья, которая старше этой девушки, наверное, раза в два, выглядит не хуже её, а даже несколько женственнее, величественнее что ли. И, тут же поймал себя на мысли, что давно не говорил жене слов любви и нежности, которые говорил раньше и, на которые жена страстно и радостно всегда реагировала и в быту и в постели.
  - Ну, давай Агаша, рассказывай, - отбросил он в сторону, до вечера, свои грешные мысли, приготовившись слушать.
  - Некоторо время назад, отец Серафим приходил к нам в дом, и разговаривал с маманей, насчёт тяти. Оказыватся, они с Матвеем Кузьминым нашим соседом, не спросясь, у отца Серафима поехали в город к какому-то купцу наниматься извозчиками. А, мы же этого не знали. Я слышала, как тятя жалися мамане, что на прииске у возниц тяжёлая работа, и он у купца может заработать больше. А потом уехал. Но, перед этим к нему приходил, какой-то мужик с прииска, и договаривался о том, чтобы подрядить его отвести несколько человек в город. Отец тогда ответа сразу не дал, а пошёл к  дядьке Матвею посоветоваться. Потом вернулся и сказал мамане, что они с Матвеем завтра поутру едут в город, а как приедут туда, то он обязательно даст весточку, через наших возчиков, постоянно наезжающих в город. Однако прошло уже около  месяца, но никаких вестей от батяни нашего нет.
 У нас в семье, ещё семеро детей, я самая старшая, остальные все парни. Вот маманя, после  разговора с отцом Серафимом и разволновалась, не нашего ли отца там, на дороге лихие люди погубили. Вы, случайно не ведаете, кто там погиб? – и она впилась своими голубыми глазами в лицо Фролу.
  - Ты, прости Агаша, - неожиданно вмешался Степан, до этой минуты сидевший без движения и любовавшийся говорившей девушкой:   
 - Но, мы пока не ведаем, кто там погиб и кто вообще отвозил наших работников и старателей в город. Ваши семейские возчики их возили, и наши поселковые тоже. Вот, опрашиваем всех, ищем. Ты, дева, пока не волнуйся, может это и не твой отец совсем.
  - Да, мы сейчас, как раз этим расследованием и занимаемся, - добавил Фрол, глядя на девушку. Он, не стал говорить, что они подключили к расследованию даже полицию в лице городового, однако, зная, как семейские относятся к власти и она к ним, решил об этом не говорить.
 - Так ты говоришь, что ваш сосед, дядька Матвей тоже поехал в город, да? Нужно будет нам с тобой Степан завтра к ним в посёлок съездить, и поговорить с женой этого Матвея, может, что и узнаем,- добавил Фрол, видя, как просияло лицо  его подчинённого в преддверии,  новой встречи с этой красавицей.
 « Эх, парень, парень! Зря ты это дело затеял, не отдадут за тебя девушку. Вжисть не отдадут. Ты же для них иноверец, а они женятся и выходят замуж только за своих.  К тому же, у этой красотки, уже, наверное, куча женихов имеется. Интересно, сколько же ей лет?»
 Все эти мысли мгновенно пронеслись в голове у Фрола, и он вдруг спросил:
 - А сколь годков тебе девица, если ты старшая из детей в семье?
  Дарья, услышав первую часть вопроса из уст мужа, ревниво вскинула голову, и впилась в него глазами, но потом, дослушав его до конца, улыбнулась, и повернулась в сторону Степана.
  - Шашнадцать весной стукнуло, я уже взрослая. Однако без батяни нам тяжко будет, он у нас работящий, сильный и умелец до всех дел. Можа ещё вернётся? Обещался через три месяца, - мило картавя, ответила девушка, глядя почему-то не на него, а на Степана, мгновенно покрасневшего словно рак.
  « Да, нет дева, скорее всего,  он уже никогда не вернётся. Что-то  мне подсказывает, что это именно Савва с Матвеем и были там, на постоялом дворе вместе с пятью рабочими и Степаном. И все были убиты, а потом спрятаны где-нибудь в тайге. Тяжко вам теперь будет без мужика в доме, ну разве что община поможет. Я слышал, что они своих единоверцев в беде никогда не бросают, Интересный народ, и тоже русский» - голова его была полна этими  мыслями, но вслух он сказал лишь одно:
  - Может ещё и вернётся. Надейтесь, и спасибо за помощь в расследовании Агаша. Мы, завтра со Степаном Фёдоровичем подъедем к вам в посёлок, и с разрешения отца Серафима переговорим для пользы дела, с твоей матушкой, а потом с женой вашего соседа. Нам сейчас, каждая мелочь важна. Спасибо. Даша, - обратился он теперь уже к жене:
 - Ты тут девушку одну не бросай, а проводи до окраины посёлка  до дороги,  и сама домой, там  верно, уже Егорша тебя заждался. А вечером  ещё поговорим. Стёпа проводи девиц, и возвращайся, у нас куча дел впереди.
   Гости вышли, а Фрол глядя им вслед, ещё раз подумал о том, до чего же красивых девиц родит русская земля, аж дух захватывает. Не зря Степан молча, просидел всё это время, не сводя глаз с этой писаной красавицы, не зря! Стоит она того.
  Когда Степан вернулся к нему в кабинет, его глаза сияли, на губах играла нежная улыбка, словно та красавица, там, на пороге их конторы, подарила ему  нежный про-щальный поцелуй.
  - Ну, что сияешь, как медная монета? - улыбнулся он своему подчинённому. – Красавица понравилась?
  - Очень! Я таких только в Японии видел, когда в плену  почти полтора года пробыл. Они там, правда все ростика небольшого, но стройные,  красивые, белолицые, и все на одно лицо. А, эта Агаша, ну просто царевна, такая красивая.
  - Да, с этим не поспоришь:  что красива, то красива. И ростом тебе под стать. Но, о девицах будем потом думать, - Фрол решил пока не говорить о своих сомнениях в отношении дальнейших отношений Агаши и Степана, чтобы сразу не огорошить парня, настолько он сейчас был счастлив и полон надежд.
– Давай, скачи  к Игнату, и скажи, чтобы  он готовил обоз в город, хозяин сказал, что послезавтра поедем, повезём  золотой песок, на наш плавильный завод в Нерчинск. Охрана, в этот раз будет усиленная, восемь человек, я с Климовым и управляющим этот вопрос уже согласовал. Сам с обозом поеду, надобно в городе к купцам Терентьевым наведаться, да разузнать насчёт Саввы и Матвея.
   Степан со счастливым лицом, быстро бросился выполнять приказание, а Фрол ещё долго сидел за столом, и чертил на листке бумаги, все предполагаемые схемы «операции» по захвату постоялого двора Демьяна. Захвату с поличным, чтобы потом его самого, и его жену - злодейку, можно было бы судить по закону и отправить на каторгу или даже повесить, в назидание другим душегубам.
   На другой день утром, после развода охранников по местам  несения службы вокруг обоих приисков и в посёлке, Фрол со Степаном  верхом на лошадях, поехали в посёлок к отцу Серафиму.
   Они увидели его ещё издали возле домика правления общины, на небольшой, очищенной от снега площадке, утоптанной многими ногами. Недалеко располагался храм староверов - их молитвенный дом, с открытой дверью.
  На площадке толпился народ, здесь были и старики, и мужчины разных возрастов, и женщины и дети.
  Подъехав ближе к ограждению, они спешились, и пошли в сторону площади. И только тут обратили внимание, что весь люд посёлка ходит, и что-то говорит мужику, лет сорока - сорокапяти, привязанному верёвками к столбу. Привязанному крепко и надёжно. Мужик, понурив голову, слушал всё, что говорят ему односельчане, но головы не поднимал.
  Увидев Фрола со Степаном, отец Серафим, медленно пошёл им навстречу, ответил на их приветствие, и спросил, какое дело снова привело их в общину, потому что он, пока ничего нового не узнал, и ничем порадовать их не может.
  - Отец Серафим, у Вас тут, что, какое-то собрание собралось, или суд? – очень уж народу много собралось, и все кричат громко.
    - Суд это. Наш общинный суд. После того, как наши мужики стали на приисках или в городе работать, у нас некоторые пристрастились к водке, что по нашей вере категорически возбраняется. Вот так, мы своих пьяниц и пытаемся вразумить и на путь истинный наставить. Этот мужчина, Анисим его зовут, совсем совесть потерял, стал вещи из дому тащить, и продавать у вас в посёлке, а на полученные деньги водку заказывать из города вашим возчикам. Я много раз с ним пытался разговаривать, увещевал его, Божьей карой стращал, ничего не помогает.
  Вот, пришлось пойти на последнюю меру, собрать сход, привязать его к позорному столбу, и каждый член общины, даже дети, начиная с восьми лет, должны пройти мимо него и высказать  ему, своё неуважение или неодобрение его поступкам.
  - И долго он так будет стоять привязанным. Окоченеет ведь. На улице, чай не лето, отец,- вмешался в разговор Степан.
   Отец Серафим улыбнулся. – Коли это было  бы летом, то он тогда тут дня два, а то и три стоял у всех на виду, А, нынче зима, так, что постоит ещё часа три, и отвяжем. Небось, не окоченеет окончательно то. Но, иначе нельзя. При нашей  старой вере, пить спиртное, курить и ругаться матерными словами возбраняется. Такие вот дела. Так, что же вас двоих снова привело сюда, вы так мне и не сказали.
   Фрол, коротко рассказал отцу Серафиму, о вчерашнем визите Агаши, в посёлок к его жене, и её рассказе.
  - Отец Серафим, Вы уж простите меня, Бога ради. Но нам с напарником, он у меня тоже расследованием этого дела занимается, нужно  обязательно поговорить с женой этого Саввы,  одного из  пропавших возчиков, отца Агаши, и с женой другого возчика – Матвея, их соседа. Может, мы какие-нибудь интересные для расследования  моменты узнаем, что-нибудь новенькое. Ну, никак я пока не могу, к этому делу подступится, никак. Пропали люди, и никаких следов, а зло живёт, и творит своё чёрное дело.
   Старик, внимательно выслушал Фрола, помолчал несколько  секунд, и сказал:
 - Благое дело ты творишь, сын мой. И, Бог, тебе в помощь! Ерёма, иди сюда, - повернувшись, крикнул он одному из мальчишек стоящих  чуть позади гущи народа.
  - Слушаю, отче, - мгновенно явился перед ним крепкий парнишка с удивительно серьёзными, серыми глазами, как потом оказалось его правнук.
  - Быстро покличь сюда ко мне Меланью Аниськину и Хфеню Кузьмину, - и мальчишка мигом бросился к толпе исполнять распоряжение старшины общины.
  - Меланья Аниськина – это жена Саввы, а Хфеня Кузьмина, жена – Матвея, сейчас они придут, вы отойдите в сторонку и можете поговорить с ними.
  Когда Фрол  увидел одну из женщин направляющихся к ним, он ахнул в душе, настолько мать и дочь были похожи между собой, и сразу понял, что это мать Агаши. А, Степан, увидев женщину, вообще от удивления даже рот разинул, думая, что это Агаша  к ним идёт.
  Если первая, была красавицей, лет тридцати на вид, на столько лет она выглядела, то вторая была более простой: немного полноватой, невысокого роста,  и вдобавок с очень грустными глазами. На голове у обеих женщин, были надеты красиво расписанные кички.
  - Так женщины, слушайте меня. Эти казаки расследуют дело о пропаже людей, в том числе и ваших мужей. Потому, расскажите им всё, что знаете, или слышали. Ничего не скрывайте, они благое дело делают, а мне пора к людям, дело до конца доводить, - и отец Серафим, медленно пошёл в сторону громко кричащей толпы.
   Они пытались задавать вопросы на этом же месте, но шум очень мешал, и было решено, что они отойдут подальше от площади. 
 Вчетвером, пройдя несколько сот метров от площади, они остановились около одного, красиво расписанного дома, с резными ставнями и широкими воротами. Оказа-лось, что это дом Матвея Кузьмина.
  Хвеня, его жена, оказалась очень словоохотливой, и рассказала всё, что знала о поездках мужа. И отдельно о его последней поездке в город, где он собирался полгода проработать возчиком у купца Терентьева, заработать там денег, и вернуться сюда к семье и детям. Их, у неё пять душ.
  В отличие от Хвени, из Меланьи Аниськиной  слова пришлось буквально вытягивать. Разговорилась она только после того, как увидела рядом с собою дочь «сбежавшую» из «зала суда», сюда к матери. Она, повторила слово в слово, то, что им вчера рассказала Агаша. Говорила с тревогой в глазах, чувствуя видно своим любящим женским сердцем, что с её мужем случилась беда.
  Фрол слушал её, и честно говоря, одновременно любовался, этими  нежными губами, красивым лицом и умными зелёными глазами, искоса бросая взгляд на Степана и Агашу, которые не сводили глаз друг с друга.
  Ничего нового они в тот день не узнали, и Фрол ещё раз утвердился в своём решении завтра поехать в город, и самому лично разузнать у купцов про этих двух возчиков. Хотя был почти уверен, что их обоих уже нет в живых.
  Они тепло поблагодарили женщин, а Агаша, незаметно для всех, успела что-то сунуть в руку Степана, влюблёнными глазами смотревшего на девушку.
   Они вернулись  на прииск, а вечером ему позвонил Углов, и попросил прийти к нему в участок.
   Городовой, только что вернулся из Нерчинска, где побывал в уездном полицейском управлении, и расспросил  своих  коллег-полицейских про заявления о пропаже людей. Оказалось, что таких заявлений за два года было всего два, и обе пропажи нашлись: одна в виде утопленника на берегу реки, а вторая на мусорной свалке – живая и здоровая, но лишившаяся разума. И всё, больше  заявлений о пропаже людей не было.
  - Заехал я с двумя твоими казаками, когда возвращался обратно на этот постоялый двор, к твоему побратиму Демьяну Косому. Думали поесть, отдохнуть, а заодно и посмотреть, оглядеться вокруг, бумаги проверить. Я  на то имею право,  оказывается его двор входит в мой уча-сток.
   Так ничего не вышло. Хозяин, как лиса, такой услужливый, радушный. Сам накрывал нам на стол, принёс все бумаги на дом: купчую на имя матери, потом дарственную на своё, все паспорта своих работников. Всё у него чин, по чину. Ни к чему не придерёшься. Сам, тут же рядом постоянно крутился, а жена, как сыч, из кухни своими глазками зыркала. Знаешь, ты прав, она действительно на ведьму похожа, и глаза у неё недобрые.
  Ну, поели мы, по чарке горилки выпили. Хорошая горилка скажу я тебе, расплатились и поехали сюда, домой. Вот и всё, что я могу тебе сказать, мил человек, - закончил  Углов свой рассказ, и тяжело вздохнул.
  - Но, чует, моё сердце, что ты прав. Там, что-то нечистое твориться. Смотри: постоялый двор в стороне от дороги стоит, и заезжают туда только те люди, которые к нам на прииск, и обратно едут.  Значит, посетителей там не так уж много  бывает, а отделка внутри дома: мебель, посуда, скатерти, лампы керосиновые всё дорогое,  говорят о достатке хозяина. Вопрос откуда прибыль?
 Кстати, ещё я узнал, что в пятидесяти верстах от города, вниз по реке Шилке по дороге на прииск «Новотроицкий», год назад, такой же постоялый двор открылся. И ты думаешь, кто его хозяин?  Правильно - Демьян Дорофеевич Савельев, собственной персоной. Это мне в полицейском управлении сообщили, они там всё знают. А управ-ляющим там, какой-то Савелий Тимофеев. Ты, часом не слыхивал, про такого?
  - Нет, не слыхал, - честно сказать, рассказ старого городового Фрола нисколько не удивил. Он, прекрасно знал, откуда у его побратима деньги. Точно знал.
  ( Углов тогда немного слукавил, и не рассказал Фролу всю правду). Правду о том, как он после сытного обеда, проверки всех бумаг и осмотра помещений,  в одном месте отозвал Демьяна в сторону, чтобы никто не слышал, взял его рукой за пуговицу пиджака, притянул к себе, и сказал: 
   - Тут,  до меня слухи дошли, что в нашем посёлке люди пропадать стали? Не твои ли людишки шалят, а?
 - Да Вы что, Трофим Иванович? Как можно? Я деньги честно зарабатываю, вот Вам крест, - деланно возмутился Демьян и перекрестился.
  - Ну, гляди у меня. Я на своём участке такой подлости не потерплю. Ежели, что узнаю, берегись!
А Степан, вернувшись на службу, достал из кармана красивый платочек из белого шёлка, обвязанный вокруг узорами, и вышитой в уголочке буквой «А», который ему передала Агаша, и сердце его чуть не выскочило из груди от радости, он понял, что тоже люб девушке. Теперь, он должен был,  обязательно с ней встретиться. Встретится без посторонних и поговорить. Вот только, как это сделать, он не знал. Парень не робкого десятка, казак, воевавший с японцами, и перенёсший все тяжести плена, он влюбился  в юную красавицу как мальчонка - казачонок, сразу, как только увидел Агашу. И теперь полный чувств и надежды, после того как получил этот платочек, просто не находил себе места.
  На другой день,  специально оборудованные сани, нагруженные кабиной обитой железными листами с находящимся там золотым песком и с тремя запряжёнными в них лошадьми под охраной восьми вооружённых казаков и под руководством Фрола, рано утром тронулись в Нерчинск.
  Фрол ехал впереди, а Степан замыкал отряд. Два возницы из работников прииска, тоже были вооружены ружьями, которые лежали заряженными у них за спиной.
  Нигде не останавливаясь,  перекусывая на ходу, они к трём часам после полудня добрались благополучно до их завода, и сдали песок приказчику строго по весу и под роспись в двух книгах: у заводского приказчика расписался Фрол, а в книге находящейся у Фрола, расписался в получении золота приказчик.
  Теперь, все поехали на их постоялый двор,  для небольшого отдыха до утра завтрашнего дня, и обратно.
  Фрол приказал своим подчинённым ехать на постоялый двор, а сам верхом поспешил в товарищество купцов Терентьевых.
  В двухэтажном деревянном доме товарищества, его встретил приказчик и, узнав, что Фрол приехал, от Климова, тут же проводил его к хозяину.
  Зайдя в кабинет к Ефиму Терентьеву, младшему из  братьев, Фрол поразился простоте  и одновременно изысканности в убранстве кабинета его хозяина.
  Хозяин, мужчина лет сорока, среднего роста, одетый в костюм европейского покроя, увидев вошедшего, тут же встал ему навстречу и приветливо улыбнулся:
 - Здравствуйте господин  казак! Мне сказали, что Вы у Ивана Ивановича Климова служите?  Какие же дела привели Вас ко мне? Как там Иван Иваныч? Здоров? Я слы-шал, он недавно второй прииск открыл? – хозяин кабинета задавал одновременно все вопросы, даже не дав Фролу в ответ рта раскрыть.
 - Да, у Климова. Желаю здравствовать и Вам Ефим Кондратьевич, - вставил слово гость, заранее узнав у Климова имена всех трёх братьев Терентьевых.
  - Климов шлёт Вам нижайший поклон, и обращается с просьбой, узнать, не у Вас ли на службе находятся два возницы, ранее работавшие у него на прииске. Они из общины староверов живущих недалеко от прииска. Сказывали, что они к вам хотели на полгода  извозчиками наняться. Не помните таких: Савву Аниськина и Матвея Кузьмина? – и Фрол внимательно посмотрел на купца.
  Тот, некоторое время молчал, а потом сказал:
- Я всех работников и возчиков конечно не помню, их у нас больше семисот человек, но возчиков я нанимаю всегда сам, и этих двух помню хорошо. Это было месяца два тому назад, они оба пришли к моему приказчику, потому что узнали на вашем городском постоялом дворе, что мы нанимаем возниц вместе с телегами или санями на полгода для подвоза продовольствия из сёл и станиц.
  Я ещё тогда удивился, узнав, что они работали на прииске у Климова, мы чужих работников переманивать не приучены, потому поинтересовался, почему они не хотят там работать, тем более что хорошо знаю, как Климов платит за работу своим рабочим и старателям.
  Один из них, кажется Савва, сказал, что он не может работать там, где пыль, из-за болей в груди. А, при перевозке породы, а потом её отвалов, там пыль стоит столбом, поэтому он хочет ездить подальше от приисков, второй, тоже что-то сказал про здоровье.
  Но, на вид, они оба выглядели совсем не больными, а даже наоборот. Да, и вдобавок ко всему, это были староверы, а они самые честные и добросовестные люди, вот я и согласился их принять через полтора месяца. Однако, они так у меня и не появились, и я их больше не видел.
 - Простите великодушно Ефим Кондратьевич, а не могли Ваши приказчики их сами, без Вас на работу принять?
  - Нет, нет! Это исключено. Всех возниц  и грузчиков, я набираю сам. Они ценности перевозят иногда большие, мало ли что может случиться в дороге! – купец внимательно посмотрел в глаза Фролу, и тот понял – в их товариществе, всё именно так и есть.
  Поблагодарив Ефима Кондратьевича, Фрол, теперь уже до конца уверенный в том, что оба возницы погибли, поехал  домой к родителям, чтобы навестить их, а заодно посоветоваться с отцом, как ему быть дальше.
  Он, решил пока ничего не говорить Степану,  которому так понравилась Агаша. Тот казак  ещё молодой, горячий, и узнав о смерти её отца,  может один наделать много глупостей.