сказка

 
Для меня эти строки словно вызов, словно время, которое тебя изменяет. И есть вещи, которые живут в тебе... И да благословит тебя Бог, или кто там есть еще, кто один в состоянии увидеть лучшее, на что способно человеческое сердце.

Вы, кто живет и дышит чужими снами,
каждую сказку пробуя на излом,
слушайте: дочь короля вышивала знамя
жемчугом, белым шелком и серебром.
Бархат струился с колен тяжело и сонно,
сумерки прятали поднятые мосты…
Белые ветви росли из-под пальцев ее невесомых,
их осыпали серебряные цветы.

Странная это история и не из-за внешних событий,  вполне   заурядных, а из-за того, какой она видится мне, ее рассказчику.  Это – не имеющая ни имени, ни облика, ни размера тьма,  бодрствующая,  думающая и чувствующая   и желающая состояться,  быть.
И - противовес   ей. Противовес - это мы сами.
Не говорите, что боитесь довериться своему разуму, что знаете  в жизни  так мало. Вы должны чувствовать свою силу везде - на работе, во время езды по автостраде. Элементарно.

В кронах деревьев плакал осенний ветер,
в доме не жгли огня и боялись петь…
Ей говорили: очнись, он не стоит смерти.
Она не хотела знать, что такое смерть.

Мы вступили в область сурового  реализма. Мы показываем жизнь такой, какая она есть на самом деле. Хоть мы и  мы  пренебрегаем сказками... Только, я напомню вам слова сэра  Гилберта К. Честертона*:  волшебные истории – это больше, чем правда: не потому, что они лгут, будто драконы существуют, а потому, что утверждают, что дракона можно победить. Нашего внутреннего дракона – страх, тьму.

Что ей Заморье, если не страшно верить,
если огонь на башнях
не догорел…
Там, под высоким кровом
ночных деревьев, она вышивала знамя.
А он смотрел...

Они напоминали оглушенных людей, бредущих через обломки. Но она знала дорогу. Умные, быстрые глаза, лед придает им суровость. Всего лишь взгляд, обращенный к ней, взгляд, который мог бы пройти сквозь стену.…

Смотрел, и вдруг захлестнула  водой по плечи
такая нежность, такая жалость, что в горле ком ...
к неумелым стежкам, к рукам ее человечьим,
тонкой косичке и дурацкой оправе очков;
так обжигала нелепость ночного бреда,
так лепетала неведомым языком…
Кого он видел в ней, так выдыхая – Melda –
будто назвал по имени…
 …а потом...

... нежность изначально... Это когда, проходя мимо, обязательно прикоснёшься. Это когда пальцы сплетаются сами, независимо от вас. Чтобы хватило надолго-надолго вперед. В этой сказке существовал особый язык, и кто на нем разговаривал, тех связывал общий секрет. Как бы совершенно непохожее ни на что, что раньше знал. Вроде как головой не поймешь.

 …а потом
август тянулся ветрено и дождливо,
к ночи промозглый сумрак казался злей;
город шумел, у метро продавали сливы,
ранние астры и книжки по пять рублей.

В какой же Вселенной искать гармонии нашему «Я» или нашей тьме? Наша вечная ошибка в том, что мы путаем собственные ограниченные пределы с границами действительно возможного и пытаемся втиснуть Вселенную в рациональную или какую-то иную шляпу. А ведь можно же...

Выйти под дождь. Говорить и не знать ответа.
Путать легенду и бывшее наяву.
Не звезды Варды – слепые огни проспекта
рыжим и розовым светятся сквозь листву.
Можно шагать вдвоем, напевая песню,
выдумать в небе звездное серебро;
перебежать проспект, упустить троллейбус,
выругаться на квенья,
пойти к метро…

Не принимать ситуацию?… Согласна, проект в моем случае довольно долгосрочный. Я уже не способна измениться, но вдруг моя жизнь способна, как у них, у героев.... Не исключено, что можно будет откинуться в кресле и предоставить жизни делать всю работу…

Все, что осталось, -
проснуться в одной постели –
утро, холодный чай и табачный дым
…они говорят, это было на самом деле.
…и кто я такая, чтобы не верить им.

И кто же, как беспечный электрон, вращается  по периферии всего этого действа? Не мы ли с вами?   
Притянуто за уши? Согласна, до реализма далеко. Впрочем, не открою большой тайны, если скажу... Нам нужно, чтобы на какой-то миг вспыхнула идея, которая бы все осветила другим светом.
 
Погода на сегодня — тотальное понимание... Температура воздуха — градусом выше. Это градус перемен. Законы сказочного царства, как и земные законы, невозможно понять до конца… И как быть, если дошедшие до нас строки нам ничего не говорят? Но они вмешиваются в нашу жизнь. Вмешиваются!
Вот такой  рок-н-ролл.

Поэт с ником   raido

*Гилберт К. Честертон –  журналист и писатель конца XIX — начала XX веков. Великобритания.