Москва пьющая. цепочка зла

29 октября в Москве было сыро. Прошел дождь, воздух казался  тяжелым от сырости. В такие дни приходится  чуть ли не проталкивать себя "через и сквозь" насквозь промокшую атмосферу!

Я возвращался с работы. Уже давно стемнело (только что перевели стрелки часов на час назад),  поэтому источником света служили только лениво мерцавшие фонари.

Какой-то человек, пьяный, наверно, брел передо мной метрах в пятидесяти, спотыкаясь, мотаясь из стороны в сторону.
Вдруг  он шлепнулся в лужу и, медленно, неуклюже ворочаясь, стал из нее выбираться.
В мутном свете фонарей он казался, скорее, каким-то медведем, чем человеком..

Когда я  уже почти  поравнялся с ним, он все же  встал и заскользил рядом со мной по  мокрому асфальту.

Я взял его под руку:
«Куда тебе? Провожу!».

Он долго не мог сообразить, куда идет, потом все-таки указал мне направление, и мы зашагали вместе.

Протопали мимо стройплощадки. Вбухались в грязь. Потом еще раз…

Вдруг  незнакомец остановился и спросил меня почти трезвым неприязненным голосом:
«Чего ты ко мне привязался? Ты меня не знаешь, я тебя не знаю!  Я ведь могу и вдарить?»

Я немного обиделся:
«Ну,  зачем же меня бить? Я  помочь тебе хочу! Видел я недавно, как один пьяный ударился об асфальт! Точно такой, как ты! Все лицо себе расшиб! Весь в крови был!"

Он тихо  бормочет, не слушая меня:
«Господи, Господи…», — потом делится со мной горем:
«Не люблю я всех этих „Господи“! Не люблю и не верю. У меня дочь убили. Ты можешь себе это представить?»
«Нет! Не могу!» — отвечаю я, вздрогнув.
«Я теперь всех вас ненавижу. Весь мир ненавижу! Один остался! Понимаешь?  Ты не знаешь, что это  значит:
"Остался один!"
Я  тебе все-таки вдарю!»

Он тычет мне в лицо своей большой жесткой лапой: бьет не сильно, но обидно!
Несправедливо!

«А пошел ты! Вали один!» — говорю я   и ухожу.

Отойдя метров сто, оборачиваюсь. Он, высокий, прямой и одинокий, как фонарный столб, стоит у дороги и смотрит мне вслед…

Его силуэт кажется призрачным, струится, как мокрый воздух, — в мерцании  искусственных огней.

Трудно разглядеть человека в Москве! Да  еще при свете фонарей…