Непонимание

Всё началось не в тот момент, когда мой научный руководитель сообщил о предстоящей командировке на далёкий исследовательский объект. Сказал просто, как бы между делом, словно это была обычная новость, но вокруг меня и даже во мне мир резко потускнел. Конечно, я предполагал, что выбор может пасть на меня, но в душе надеялся, что случится что-то особенное, и неудача обойдёт стороной. Надежда, сказать честно, была призрачной. Предпосылки наступающих событий появились уже давно, а с ними и предчувствие неизбежного перелома или поворота в жизни. Странное чувство - ты ждёшь неминуемого, даже как-то подготавливаешь себя к нему, но когда оно наступает, всё равно в душе так горестно, будто тебя застали врасплох.
Я, стараясь сохранить внешнее спокойствие, ответил, что посоветуюсь с женой. Руководитель поднял на меня удивлённые глаза – мол, это не решает моя супруга и даже я сам, это уже решил трудовой коллектив. Но вслух он ничего не сказал.
Уже четвёртый год я работал научным сотрудником в исследовательском институте. Один знакомый моего друга, отметив мою смышленость и рассудительность на дружеских посиделках, предложил перейти с производственной деятельности на научную работу в институт, где он работал сам. Он сказал, что одной лаборатории нужен толковый молодой человек, и там тоже можно заработать неплохие деньги, плюс есть возможность в будущем защитить кандидатскую диссертацию. Я легко согласился, потому что, ранее, работая мастером участка в строительном управлении, постоянно испытывал внутренний дискомфорт в нескончаемой гонке за планом, отягощённой повышенной ответственностью за безопасность и качество труда.
Научная работа мне нравилась. Она заключалась в большей степени в ведении хоздоговорных работ с промышленными предприятиями, руководители которых готовы были платить деньги институту за новые разработки, в последствии внедряемые или даже не внедряемые (диссертация руководителей была важней всего) в производство. Лабораторные, практические работы в кругу интересных людей, прерываемые кратковременными командировками на производственные объекты, не создавали для меня больших сложностей. Но не всё было так гладко. Конечно, были конфликты среди деятелей науки, чаще скрытые, чем открытые, но от этого не было легче. Я не обладал способностью улавливать косвенные намёки, прислушиваться к сплетням и не хотел принимать чью-нибудь сторону, плохо понимая сложившуюся ситуацию. Не всем нравился такой нейтралитет, может, кто-то считал меня недалёким, а кто-то - себе на уме; но меня это особо не волновало. Я уже начинал понимать, что угодить всем невозможно, и лучше всего оставаться самим собой. Актёром я не уродился, и играть роли, производя выгодные впечатления для всех мне было сложно, неприятно и неполезно.
Некоторые научные работы в институте велись планово уже многие годы, слабо финансируемые из госбюджета. Я считал, что они не имели значимых перспектив и велись машинально по давно утверждённым программам. И вот на такой многолетний научный объект, где надо постоянно снимать показания приборов, точнее больше делать вид, а потом всё подгонять под нужные результаты, а главное следить, чтобы привезённое оборудование не было сломано или украдено (материальная ответственность и здесь была на первом месте), меня хотели направить на месяц. Я уже знал, что месяц – это условный срок; на самом деле никто на смену не приедет, и командировка продлится почти всё лето.
Вечером озабоченный я рассказал жене о наших перспективах. Она просто спросила меня, как я представляю её жизнь без меня с годовалой дочкой в нынешних условиях. 
Да, всё началось не тогда, когда я узнал о неприятном решении руководителей лаборатории, а, наверное, уже года два назад, когда в стране началась «перестройка». Ещё её модно было называть «революцией». Я удивлялся - почему элементарные условия, необходимые для нормальной жизни людей, как дружеское взаимодействие со всем мировым сообществом без «железных занавесов», личная заинтересованность в созидании с достойной оплатой, а не малопродуктивный труд по пятилетним планам с бездельем в государственном масштабе и искусственной уравниловкой и многие другие естественные полезные перемены называют революцией. И зачем всё ломать и вырывать на корню, чтобы построить новое? Не лучше ли без лозунгов и непродуманных порывов аккуратно и неспешно перестраивать существующую в стране действительность? Но скоро я перестал удивляться, а старался приспособиться к нахлынувшим как мутная волна последствиям этой «перестройки» - талоны на жизненно необходимые продукты и товары, продажа из-под прилавка и спекуляция дефицитом. Я часто был свидетелем и иногда принимал участие в войнах-очередях за качественные продукты питания, спиртные продукты, импортные товары. Деньги превратились в бумагу, ценными были только валюта и золото, которого у нашей семьи не было, если не считать двух обручальных колец и пару серёжек жены. Но наша семья приспосабливалась, как и многие другие; мы мирились с холодом в плохо отапливаемой квартире, частыми отключениями энергии и недостатком нормальных продуктов, главное, чтобы ребёнок не замерзал и не голодал, а я с женой как-нибудь перебьюсь на суррогатах. Я слышал, да и видел, как на приватизациях и спекуляциях делались громадные состояния, но сам оставался в стороне с зарплатой научного сотрудника и случайных левых, которых естественно ни на что не хватало. А мне тоже хотелось, чтобы моя семья ни в чём не нуждалась.
Сложные были времена, а тут ещё эта бессмысленная командировка. Я на 100% был уверен, что через два-три года эти исследования закроются, как никому ненужные. Но жизнь института ещё по инерции бежала по старому накатанному пути, и необходим был крайний.  Бесспорно, я был самым подходящим по всем показателям - молодым и ни разу не ездившим на этот объект. Не было бы «перестройки» и нахлынувших за ней проблем, я спокойно бы принял свою участь, но условия изменились. Конечно, можно было сказать любимой, что надо потерпеть, и скоро всё наладится, и она согласилась бы со мной и мужественно стала преодолевать проблемы самостоятельно. Но я не верил в своё непременное благополучное будущее в стенах института. Я не сомневался, что жизнь страны лет через десять-пятнадцать точно наладится, не может так продолжаться вечно; институт тоже выстоит или перепрофилируется, и опять у сотрудников будет достойная и интересная работа. Вполне возможно, что я там удержусь, даже защищу кандидатскую степень, но и вполне возможно, что придёт новое начальство со своими приверженцами и подхалимами, а меня попросят уйти.
Я ещё раз взглянул в грустные глаза жены, потом посмотрел на играющую дочь и решил, что не надо испытывать своих любимых и близкое настоящее важнее, чем призрачное далёкое.
На следующий день я сказал научному руководителю, что не поеду в командировку. Он пожал плечами и произнёс, что вопрос стоит не только о поездке, но и вообще о моей работе здесь. Я ответил, что понимаю. Мой руководитель был  добрым весёлым человеком, но соблюдающим личные интересы. Он старался лишний раз ни с кем не конфликтовать, ко всем был внешне благожелателен, но за спиной мог и посплетничать и принять участие в некоторых кознях, конечно, на благо своему положению в коллективе. Мы с ним сработались, потому что я добросовестно выполнял свои обязанности и даже иногда проявлял полезную инициативу, а он не был придирчив и со своей стороны помогал мне, что способствовало взаимопониманию и, главное, приносило материальный доход нам обоим. Но в данной ситуации он, конечно, оказался не на моей стороне. Через час меня вызвал к себе заместитель заведующего лабораторией - спортивного телосложения человек, всего на двенадцать лет старше меня, симпатичный, умный, целеустремлённый, одним словом, пробивной. Я не любил таких людей, которые быстрыми шагами поднимались по карьерной лестнице, если нужно местами прогибаясь перед начальством. В целом это не так уж плохо, если бы не их просачивающееся из нутра самолюбование, самовосхваление, особенно в кругу не таких успешных, как они.
Я с замом мало взаимодействовал - необходимости не было, и немного тушевался перед ним, и он это чувствовал. Вообще я производил для всех, с кем редко контактировал, впечатление неуверенного человека. Действительно, у меня было мало опыта, знаний, чтобы на равных вести себя с теми, кто старше меня и стоит выше рангом по должности. Это естественно для молодых. Но это не значит, что меня можно обольстить или придавить мощью своего авторитета. Зам выбрал именно второй путь. 
Когда я вошёл в кабинет, он сразу решительно взялся за дело, уточнив лично у меня отказ от командировки и начав читать мне нотацию про мужество, терпение и долг. В качестве примера он приводил случаи из своей жизни, когда на месяцы покидал семью, уезжая в служебные командировки или просто путешествия. Особенно ему нравилась тема сплавов по горным речкам, в которых он сам принимал участие, испытывая (по его словам) большой риск, но и приятную усталость от преодоления трудностей и достижения цели. А мне не нравилось, что он акцентировал внимание на мужественность, словно я держался за юбку жены (научный руководитель, наверное, сболтнул ему о моей первой реакции). Может, я и не такой спортивный и решительный, как он, но характер есть и у меня. Постепенно я начал злиться от его критичности ко мне и бахвальства к себе. Когда он сделал небольшую паузу, я, прямо смотря в его глаза, тихо, но глубоко произнёс: «Я же сказал, не поеду!»
В этой фразе было всё - и насмешка над его усилиями переубедить меня, и послание вообще подальше его самовлюблённости и самоуверенности. Это была безоговорочная и окончательная  моя победа над ним, потому что он верил в себя, верил, что сможет сломать меня, такого слабого, напором мощных доводов и решительных интонаций. Но номер не прошёл, и проблема осталась, придётся искать другого кандидата. Сначала зам чуточку опешил, но быстро пришёл в себя, противно улыбнулся, давая понять, что я поступаю глупо и опрометчиво, и сказал только то, что можно было сказать в данной ситуации: «Ладно». Если в будущем наши пути пересекутся, я сделаю вид, что его не знаю, то же самое сделает и он, как бы ему не хотелось взять реванш. Я ушёл, а через полчаса мой руководитель объявил мне, что моя трудовая деятельность в институте подошла к концу. Я ответил, что через месяц у меня по плану отпуск, после которого я уже здесь не появлюсь, написав заявление «по собственному желанию». На этом и остановились.
До этого момента я жил как многие молодые люди, рождённые в СССР - школа, высшее учебное заведение,  направление на работу. Как бы страна заботилась о своих кадрах, по крайней мере, был определённый порядок и некоторая перспектива. Теперь наступили другие времена - власть никому ничего не должна, но ей почему-то должны все; и каждый сам по себе - кто успел, тот и преуспел. Нормальную работу за нормальные деньги было найти очень сложно. Я работал и частным извозчиком, хорошо, что у родителей была машина, и менеджером – заключал договора и развозил по торговым точкам товар, и челноком - ездил за границу за товаром и реализовывал на рынке. Короче перебивался, как мог, но больших денег не заработал, хорошо ещё, что на жизнь семьи хватало.
Прошло три года. Иногда у меня возникало неприятное ощущение, что переломный момент в моей жизни затянулся, иногда даже сожаление, что не перетерпел и уволился из исследовательского института. Но больше жила вера, что должны произойти настоящие изменения, и я найду себя и реализую свой потенциал. В моей жизни было много значимых моментов, которые рождались во времена юности (школьные и дворовые приключения), молодости (учёба и развлечения в институте и первые профессиональные шаги). Но по-настоящему переломными я считал только три события: встречу со своей будущей женой, подарившей мне любовь, рождение дочери и нынешний поиск работы, определяющей дальнейший путь. Я чувствовал, что ничего нет важнее любви, которая зажглась в моём сердце к своей спутнице по жизни, а следом и к нашей дочке и ничего нет важнее выбора самореализации, который непременно надо мне сделать; и чем быстрее, тем лучше. Пора, давно пора, а то я совсем утону в сомнениях неопределённости.
Как-то случайно я просматривал в одной газете рубрику о трудоустройстве; машинально и вскользь, потому что давно потерял надежду найти по таким объявлениям более-менее стоящее предложение. В основном предлагался сетевой маркетинг и рабочие специальности. Но неожиданно одно объявление меня заинтересовало. В первую очередь тем, что я недели две назад его уже видел. Удивительно, довольно интересное предложение, и соискателей, наверное, немало, но до сих пор публикуется. Видимо, забыли убрать с тиража. Не знаю почему, но в этот раз я решил позвонить, хотя, когда увидел объявление впервые, особо-то не отреагировал, не веря в удачный исход.  Конечно, и сейчас во мне преобладала уверенность, что только потеряю время. Я всё же записал номер и… забыл про него. Вспомнил случайно спустя пару дней, когда заметил номер телефона на листе бумаги, и как раз в то время, когда можно было позвонить (с 9 до 11 часов). Сначала было занято минуты две, но потом звонок прошёл. Автоответчик медленно произнёс, что собеседование может состояться по такому-то адресу с 18.00 до 18.30 часов. Я запомнил адрес, он был несложный, и снова забыл про собеседование. И опять вспомнил случайно, когда проезжал по улице, где оно могло бы состояться. Время было близкое к шести часам и относительно свободное для меня, и я решил попытать удачу – заехать и подождать.
У подъезда обычного жилого дома старого типа я увидел постепенное накопление молодых людей и с удивлением сообразил, что объявление ещё в силе, и это образовывается очередь на собеседование. Я вышел из машины, подошёл к шести девушкам, парню и мужчине, которому по моему взгляду было уже за тридцать, что не соответствовало предъявляемым требованиям к соискателям, а мне как раз было тридцать лет, а выглядел я и того моложе. Сидящие у подъезда люди подтвердили мою догадку об очереди. Позже подошли ещё трое соискателей, но что интересно, все заходившие в квартиру минут через пять выходили с лицами, на которых было написано или огорчение или пренебрежение. Мужчина вообще вышел через две минуты – действительно возраст явно не тот. «Отсев, как на конвейере» - усмехнулся вслух я, вошёл в подъезд  и позвонил в дверь с нужным номером на первом этаже, а потом надавил на ручку, но дверь была заперта. Через минуту её открыл хозяин и чуточку раздражённо произнёс:
- Разве последняя выходящая девушка не сказала, что на сегодня собеседование закончено?
- Не сказала, - в замешательстве ответил я, не видя говорящего человека. Я часто теряюсь от неожиданного поворота и на пару секунд отключаюсь, не замечая ничего вокруг себя. И бывают моменты, что соприкасающиеся со мной люди неправильно, а может правильно, истолковывают моё замешательство, отвлекаясь от меня и обращая своё внимание уже на других или другое. А мне так неприятно, что я вывалился из реальности и рассудительности на эти секунды и не ответил так, как должен был ответить, согласно своему пониманию и ощущению. Но мужчина не закрыл сразу дверь, как сделал бы на его месте почти любой. – Извините, - произнёс я и пошёл к выходу.
- Скажите другим ожидающим, что сегодня приём закончен, а сами возвращайтесь, - неожиданно прозвучали его слова. Но я уже быстро их уловил.            
Это был великий момент - начало новой жизни, но тогда я ещё этого не осознал. Я уже немного успокоился, когда вернулся назад, и даже напустил на себя некоторую искусственную расслабленность, но хозяин квартиры легко её почувствовал (я это понял по его лёгкой улыбке). Забегая вперёд, хочу сразу отметить, что он удивительно чувствовал людей. Их искусственность и естественность, можно ещё сказать, игру и натуру. Грубую ложь и поверхностное нутро - почти молниеносно по первому впечатлению, тонкое лицемерие и глубокий внутренний мир - с течением времени при внимательном изучении. Но никакой искусный игрок никогда не смог бы переиграть его, выдавая ложь за правду. Скажу больше, он способен был видеть истинную сущность некоторых людей даже лучше их самих, закрепощённых самолюбием или самобичеванием, а чаще и тем и другим. Сейчас я понимаю, что и сам входил в их число.   
- Владимир Николаевич, лучше просто Владимир. Так меньше придётся произносить пустых слов, вытекающих из лишних формальностей, связанных с возрастом или положением, - странно представился он.
- Вячеслав,… Слава, - опять чуть смешавшись, ответил я.
- Очень приятно, Слава, - доброжелательно произнёс он, - расскажите кратко о себе – образование, специальность, интересы.
У меня было высшее техническое образование, специальность – инженер-электрик, определённый опыт работы в коллективе, а интересы как у многих – любил хорошую музыку, неважно какого стиля - от рока до джаза, главное, чтобы хорошую. В последнее время даже увлёкся классикой. С удовольствием читал книги разных жанров, но только настоящих писателей, правда, небольшое предпочтение отдавал фантастике, меня почему-то больше волновал мир будущего, а не прошлого. Увлекался спортом и как болельщик и как любитель погонять мяч. В общем, я был похож на многих.
Выслушав мой краткий рассказ о себе, Владимир больше утвердительно, чем вопросительно спросил. – Женаты!?
- Женат, есть четырёхлетняя дочь.
- Замечательно, – весело сказал он, словно почувствовал мою любовь к жене и дочке. - Всё замечательно, если не считать проблемы с профессией? – его голос стал серьёзен. 
Я в последние годы изо всех сил старался воспитать в себе решительный характер и жизнестойкость, чтобы не казаться в глазах других людей тюфяком или неудачником. Мне уже приходилось сталкиваться с работодателями, и я знал, какие способности они хотят видеть у своих будущих работников. Кому-то нужны толковые, смелые молодые люди, чтобы действительно поднимать бизнес на новый уровень, кому-то полезные, но забитые потерянные люди, чтобы примитивно зарабатывать на их эксплуатации. Я хотел оказаться в рядах первых, но мой внешний вид – не крупное телосложение, тонкие черты лица, негромкая не очень чёткая речь, а также заметная неуверенность, даже заторможенность в поведении в затруднительных ситуациях, не способствовали благоприятному впечатлению.
- Работа у меня есть, но почему бы не просмотреть и другие варианты, - постарался увереннее произнести я, делая вид, что востребован, решителен и неглуп. А собеседник, молча, внимательно смотрел на меня, и я понял, что надо говорить всё как есть. - Да, мне хотелось бы поменять её.
После небольшой паузы работодатель быстро взглянул на часы и произнёс, - прошу извинить, Слава, я уже опаздываю.
Он встал, а я тут же машинально вскочил, решив, что как я и предполагал, ничего не вышло. Мы вместе подошли к входной двери, и тут Владимир Николаевич неожиданно протянул руку и спросил, - сможете прийти завтра к шести вечера?
- Да.
- Тогда и продолжим нашу беседу. Да, и постарайтесь, чтобы нам никто не мешал, - он выразительно посмотрел на меня. - До встречи.
Я не сразу вник в смысл его слов, но постепенно до меня дошло. Большой радости ещё не было, но надежда значимых перемен в жизни уже согревала душу. 
На следующий день я приехал на двадцать минут раньше, тихо подошёл к двери и наклеил скотчем небольшое по размеру, но заметное объявление, в котором было сообщение, что вакантное место уже занято, извинение и просьба не беспокоить. Аналогичное объявление также повесил и у подъездной двери. Я рассуждал следующим образом, что Владимир Николаевич уже в квартире и ничего не заметит, а когда я буду уходить, то аккуратно их сниму. Таким образом, я при любом исходе никому сильно не наврежу.
Ровно в шесть часов вечера я зашёл к Владимиру Николаевичу, приветливо встретившему меня. Скажу сразу, что мои действия по невмешательству в нашу беседу сторонних людей в целом возымели успех, никто нас не беспокоил минут двадцать.  После раздался звонок, и я сам вызвался открыть дверь под воздействием глубокого взгляда собеседника. Там стояла девушка, интересующаяся работой, я высунул голову за дверь и увидел, что объявления нет, кусок смятой бумаги валялся внизу на ступеньках. Кто-то сорвал. Ну что за мелочные людишки, думают, что все им хотят напакостить и легко пакостят сами. Я вежливо ответил, что место уже занято, она с уважением и огорчением посмотрела на меня и грустно произнесла: «Жаль». А мне стало жаль её. Не потому что соврал, я интуитивно чувствовал, что Владимир Николаевич возьмёт именно меня на работу, хотя он конкретно ещё ничего не сказал. Мне стало жаль девушку, потому что я стал косвенно виновником её огорчения. 
Я  - очень восприимчивый человек. Это не похвала и не укор, это – правда. Может, только моя правда. Судить не мне. Вот такой типичный пример - однажды в нашей компании по игре в футбол произошёл конфликт. Один игрок сфолил на мне, другой потребовал штрафной, и между ними начался спор, перешедший в ругань; правда, они и раньше не очень-то ладили друг с другом. Мне было совсем неважно, будет штрафной или нет, я прихожу на поле получать удовольствие от самой игры, а не от спорных моментов, поэтому легко могу уступить, чтобы не тратить время на перепалку. Я только сказал, что с моей точки зрения, а она довольно компетентна, так как я лично принимал участие в эпизоде, нарушение было. Но ребята разошлись между собой не на шутку, особенно один из них - с неустойчивой психикой, считающий себя более значимым человеком в нашей компании. Второй тоже был довольно упрям и самолюбив. Посыпались крайние оскорбления. Игра была сорвана, потому что был единственный выход, чтобы унять безмерные эмоции – разъехаться всем по домам. А ночью я никак не мог уснуть, словно виноват был во всём произошедшем. На самом деле причиной конфликта были только те, кто не смог совладать со своими амбициями и нервами, а моя вина лишь в том, что, не имея высокого авторитета, не смог пресечь спор в зародыше. При следующей встрече зачинщик признался мне, что был неправ и переживал всю ночь за свой срыв, а я, конечно, не признался, что тоже переживал. Но что интересно, когда спорщики встретились, в их глазах снова возникла недоброжелательность, и не было между ними никаких чистосердечных извинений, хотя я и ожидал, так как считал и одного и другого неплохим человеком. С помощью общих усилий и некоторых дополнений в регламент игры их удалось примирить, точнее, создать между ними безразлично-терпимую атмосферу.
Вопрос - кто из людей очень сильно переживает за произошедшие при них негативные события,  виновниками которых они по существу не были, хотя по совести были? Совесть винит и заставляет сердце болеть за безучастность, нерешительность, недальновидность,  в результате которых другие люди, пусть и по собственной глупой прихоти, испытали боль. Если таких людей много, значит я – такой как все. Тогда возникает другой вопрос… впрочем, не буду влезать в философские дебри о всеобщей добродетели – избитая и малополезная тема.   
Я закрыл дверь, оставив девушку со своей грустью, но которая частично передалась и мне. Вернулся в комнату, и Владимир Николаевич продолжил изучать мою профессиональную пригодность, только быстро окинув меня вопросительным взглядом и спросив, - девушка? – Я кивнул головой.
Потом начались объяснения, в чем должна заключаться моя работа - главным образом в помощи бизнесу Владимира Николаевича. Но он несколько раз подчеркнул, что я не просто буду помощником, а больше компаньоном. Из этого следовало, что я должен быть заинтересован в успешности дела, которая в свою очередь будет поощряться материально. Начальный оклад – пятнадцать тысяч рублей (сумма довольно приличная по тем временам). Но были и негативные условия - никакого договора, и если я не справлюсь, то работодатель имеет право уволить меня без лишних объяснений. Официально Владимир Николаевич – частный предприниматель, ведущий свой бизнес в одиночку. «Я не люблю бюрократизма и лишних бумажек. Достаточно слова, чтобы людям честно вести между собой дела» - признался он.
У меня поначалу возникла мысль - нет ли здесь обмана. Эксплуатирует месяц, а потом по надуманной причине уволит, выплатив крохи. Такие случаи встречались. Я непроизвольно ушёл в себя. Но почему именно на мне остановился его выбор? Неужели ранее не приходили молодые люди, большинством девушки, которых можно легко обмануть? Именно девушки особенно доверчивы.
А Владимир Николаевич с интересом смотрел на меня, и мне стало стыдно своей мнительности. В кого я превратился за последние годы – в недоверчивого трусливого человека, который в чужом человеке видит только  корысть и хитрость.
- Ну что вы решили, Слава, сумеем мы сработаться? - вежливо обратился он ко мне.
- Думаю, сумеем, - поверив больше в себя, чем в собеседника, ответил я.
- Хорошо. Тогда давайте перейдём на «ты», чтобы лучше взаимодействовать. 
Я согласился кивком головы, но односторонне. Я почему-то так и не смог и сейчас и в дальнейшем обращаться к своему работодателю на «ты».   
Владимир (с этого момента он стал для меня просто Владимиром) точно также как вчера мельком взглянул на часы и заключил. - Завтра придёшь сюда в девять часов утра, это будет твой первый рабочий день на новом месте.   
Поразительно, я находился с этим человеком всего минут сорок за два вечера, но казалось, что мы уже знакомы давно. Мы только поверхностно обрисовали свои жизненные особенности и приоритеты, а казалось, а может, и не казалось, что он обо мне знает уже очень многое, и что-то важное я знаю и о нём.
На внешность Владимиру было лет сорок (всего десять лет разницы со мной). Лысоват, виски подёрнуты немного сединой, есть небольшие морщины у глаз, но, в общем, лицо ровное с красивыми чертами, моложавое и привлекательное. Особенно выделялись глаза, не формой и цветом (тёмно-карие), а тёплым проникновенным взглядом, в котором чаще высвечивалось задумчивое понимание, словно он способен видеть окружающий мир так же, как и его собеседник. Удивляла и его улыбка, в которой могло быть и удовлетворение и некоторая ирония и что-то ещё свойственное только ему, но всё чистое, без подленькой насмешливости и снисходительности.  Тело у Владимира было гибкое и стройное. Двигался он мягко и плавно, но внутри чувствовалась энергия и реактивность. Несомненно, он занимался спортом.
Каково же было моё удивление, когда позднее я по паспорту определил, что Владимиру исполнилось пятьдесят пять лет. Удивление, потому что он не только выглядел на сорок, но и вёл себя как молодой, разве что уже опытный мужчина. Некоторые мои ровесники по поведению и мышлению казались даже старше, чем он, напуская на себя солидность и важность. И я заметил со временем, когда сам приобрёл личный опыт осмысления, ощущения жизни, что, стремясь выглядеть взрослее, они и превращались быстро в стариков.   
Я пришёл без опоздания, хотя не всегда был пунктуален. Иногда позволял себе опоздать и на работу и на дружескую встречу, в чём ни раз меня коллеги и друзья укоряли. Но я мог чувствовать важность момента, и старался никогда не подводить другого человека, когда, можно сказать, решалась его судьба даже пусть внешне пустячным делом, и старался не подводить себя, когда решалась моя судьба.
Шеф (почему-то я про себя и в семейном кругу стал называть Владимира именно так, наверное, потому что он не просто руководил, а как бы шефствовал надо мной) уже ждал меня. Началось всё, как и положено с ознакомления с местом работы. Я уже догадался, что сама квартира являлась рабочим помещением. Она была двухкомнатной, но с перепланировкой. Из довольно просторной  прихожей левая двустворчатая дверь вела в большую комнату, соединённую широким проходом с кухней. В комнате стоял большой угловой диван, среднего размера стенка и стол.
- Вот твоё главное рабочее место, - сказал Владимир и указал на стол. – Здесь телефон и компьютер, где ты найдёшь нужную информацию и куда будешь уже сам её заносить. Ты сказал, что неплохо владеешь компьютером, поэтому во всём разберёшься, что непонятно, я подскажу. Думаю, что скоро не я, а ты будешь меня учить работать и настраивать компьютерные программы. Наступает век высоких электронных технологий, и я чувствую, тебе будет легче за ними угнаться, чем мне.
Ты, Слава, в первую очередь, будешь привлекать клиентов для меня. Давать объявления в газеты, шаблоны есть в компьютере, типа «Мы поможем Вам сохранить молодость», «Сохранение молодости – естественное стремление разумного человека» и тому подобное. Отвечать на звонки, составлять график приёма, встречать, создавать комфорт (кофе, напитки можно готовить в кухне) получать деньги и выдавать расчётные счета. Мой приём начинается с 13 часов и кончается в 18 часов. Приблизительно час на одного клиента. Итого в день пять приёмов, шесть дней в неделю. Стоимость одного приёма в среднем – тысяча рублей.
Я сделал удивлённое лицо.
- Дорого? Результаты моей работы стоят этих денег, поверь мне, – отклонился немного от темы шеф. - Считай сам, сколько мы можем заработать. А сейчас у меня загруженность меньше половины. Есть несколько постоянных клиентов, но надо привлекать новых.
Мы прошли снова в прихожую и затем прямо в небольшой коридор, который вёл мимо кладовки и совмещённого санузла, недавно отремонтированного, красивого и чистого, если сравнивать с моим домашним, выложенным мелким кафелем, с предметами ещё советского периода, в другую светлую комнату. Первое, что бросилось в глаза – именно её освещённость. Это, я сразу догадался, был лечебный кабинет. Однотонные розоватые обои, большое окно с открытыми жалюзи, стеклянные полки, ортопедическая кровать с белым покрывалом, оборудованная подвижными специальными устройствами, на которых  крепились два больших зеркальных щита, изготовленных из тонкой металлической жести. В них отражался свет из окна, что и делало комнату очень светлой. Ещё было кресло. Немного затемняли комнату растения, стоявшие вдоль одной стенки на стеллажах трёх уровней в керамических горшках. Некоторые из них были мне знакомы (мама любила разводить цветы, занимавшие все подоконники), но большинство непривычны, но по-своему оригинальны и красивы. Ещё меня удивил ароматный запах, стоявший в комнате, наверное, благодаря растениям и может быть ещё каким-нибудь восточным благовониям. Я раньше уже бывал в Индии и немного знал, что собой представляют ароматические палочки и жидкости.
- Ещё в твои обязанности будет входить полив цветов, горшки пронумерованы, график есть в компьютере, и уборка помещений. Лучше чаще делать лёгкую уборку, чем накапливать недельную грязь. Пылесос и другие необходимые приспособления находятся в кладовке. Будут у тебя и другие дела - возникшие по необходимости или вследствие наступивших перемен, надеюсь в лучшую сторону, но всему своё время.
Мы с тобой способны на многое, Слава, потому что можем дополнять друг друга и эффективно вести общий бизнес. Раньше у меня работала девушка, усердная и исполнительная. Найти, подобную ей не составляло большого труда, но мне нужен такой человек, как ты - разносторонне развитый, сообразительный и честный. Человек, которому я могу доверять, и который будет доверять мне, - шеф внимательно посмотрел на меня, пытаясь понять мою реакцию на его слова.   
- Вы лечите людей с помощью цветов? – решил и я задать свой вопрос, стараясь уйти от растущего смущения и опасности, что начну подыгрывать ожиданиям Владимира, а это может только негативно отразиться на производимом мной впечатлении.               
- Я – биоэнергетик…. Вижу, ты не слышал такого слова. Новые слова и профессии входят в жизнь человеческого общества. Биоэнергетик, астропсихолог, экстрасенс и тому подобная отвлечённо-надуманная дребедень, удобная, чтобы обманывать народ и зарабатывать барыши. – Владимир сделал паузу, чтобы изменить интонацию. - Но я не обманываю, и к моему роду занятий ближе всего подходит именно это слово.
Во-первых, я не лечу людей. У меня есть корочка, что я прошёл курс обучения на экстрасенса, но я не получил там никаких знаний, кроме как простейших способов внушения, гипноза, одним словом, обмана или самообмана пациентов. Все новоявленные знахари, толкователи снов, составители гороскопов, чистильщики от сглаза и нечистой силы – своего рода цыгане, которые бродили в прошлое время, да и сейчас бродят по нашим рынкам и площадям, пытаясь заработать на убогих чудесах и предсказаниях. Но эти уже не просят, а нисходят своими «высочайшими способностями» до жалких людей. Научные знания…,  - Владимир в сердцах воскликнул, - да что знания, разум людей погряз в низменном материализме, прикрытом воздушной корочкой из мистики и религиозности. Идёт страшное время оболванивания нашего общества, когда людям прививается как скоту глупость, корысть и ненависть. Не спорю, и в советское время вожди не стремились вести людей к светлому будущему; только в лозунгах и идеях, а не на деле. Но такого разгула жадности, подлости и лжи давно уже не было во всём мире, как сейчас у нас. Произошла страшная встряска в обществе, и весь тухлый осадок, находящийся больше на дне, всплыл на поверхность, пропитывая жизнь людей ядом.
Во-вторых, ты, Слава, при работе с новыми клиентами, - голос шефа снова стал ровным и деловым, - будешь в первую очередь обращать внимание на их здоровье. В компьютере есть вопросник, который ты будешь использовать для выявления физических параметров. И если человек отличается от нормы, болен, тебе надо будет отказать в приёме. Дело в том, что молодость почти невозможно вернуть. Удивительно, но большинство людей, доживших до сорока лет в нашем обществе, так марают свой организм и душу – великий подарок Мировой гармонии, стремящийся не пачкаться и освещать путь, что возврата назад уже нет. Поэтому нашими подопечными, желающими не стареть душой и телом, как правило, будут довольно разумные люди в возрасте приблизительно тридцать пять - сорок лет. Под разумом я понимаю, в отличие от многих, не только интеллект, но  и чувственные и духовные особенности человека. Полноценный разум – это гармония мироощущения, миропонимания и мировоззрения человека, из которых вытекают все его стремления, творения и удовлетворения. Ещё хочу отметить, что разумные люди со временем чувствуют и оценивают мою работу. Ты должен, Слава, научиться быть хорошим психологом, чтобы быстро различать, где сварливый, эгоистичный, тупой человек, которому я не способен помочь и от которого надо срочно избавиться, а где нормальный, – я немного испугался своей будущей избирательности людей, но Владимир меня успокоил. - Не волнуйся, если не сумеешь понять человека с первого взгляда, а ты действительно поначалу не сумеешь, то предоставь решать мне. Я сам разберусь и приму меры.
Далее, я буду приходить сюда в основном к часу дня, чтобы начать приём. С утра хозяйничать здесь будешь ты. Твои ключи от квартиры лежат в ящике стола. Моё жильё находится в этом же подъезде на третьем этаже (позже я узнал, что это однокомнатная квартира). Если я тебе понадоблюсь до обеда, звони по телефону, номер на столе под стеклом, – Владимир сделал паузу. - Ну ладно, на сегодня хватит для тебя информации. Я поднимусь наверх, а ты осваивайся. Сегодня ко мне придут три человека, впрочем, в расписании всё есть.
Владимир ушёл, я ещё раз более тщательно осмотрел квартиру. Она мне понравилась. Центр города, большие комнаты, высокие потолки, удобная перепланировка, качественный ремонт. Один минус – первый этаж, но если посмотреть на квартиру, как на офис, то минус превращается в громадный плюс. Да, шеф не отставал от времени и в финансовом плане, видимо, не испытывал больших затруднений.
Постепенно меня начали одолевать сомнения в искренности шефа. Когда он находился рядом, почему-то я ему верил, но теперь в одиночестве…. Разве можно сохранять молодость? Старение – это естественный генетический процесс, и какой бы правильный образ жизни человек не вёл – диета, спорт, спокойствие духа и созидания, всё равно он состарится и умрёт. Недаром говорят, что надо жить ярко, без ограничений, позволяя себе все радости жизни и не думая о смерти. Лучше пятьдесят лет вседозволенности, чем сто запретности. 
Ещё он говорит, что не лечит людей, а просто питает их организм биологической энергией растений и может быть своей. Но это также для меня звучит фантастично и нереально. Несложно сохранять молодость или просто делать вид здоровым людям, и ещё брать за это солидные деньги. Шеф называет других экстрасенсов мошенниками, а сам ничем от них не отличается.
Я был рождён в СССР, поэтому не принимал неожиданную, разрастающуюся как плесень, увлечённость людьми религиозностью и парапсихологией. Несомненно, что божественное волшебное в жизни человека есть; одностороннее, только материальное представление мироздания нелогично, не перспективно и ошибочно по высокому разумению, но, опираясь на чистые, почти не воспринимаемые или очень тонко воспринимаемые глубокие ощущения, некоторые алчные или тщеславные люди просто дурачат других, фокусничая и примитивно фантазируя.    
В сомнении я сел за стол и включил компьютер. С такой моделью, ну может, чуть проще мне довелось ознакомиться ещё в институте. Один парень хвастался им, когда готовил на нём свою диссертацию. Сейчас они считаются для многих уже устаревшими, не способными тянуть новейшие операционные программы. У меня не было современного компьютера, но я мечтал его купить, и сейчас появилось предчувствие, что в ближайшее время мне это удастся. Оставим сомнения в чистоплотности шефа к клиентам в стороне, главное, чтобы он не обманул меня. Крайний эгоизм как змей  вылез из моего нутра, но я был в ту пору человеком с обыкновенными мечтами, и поэтому даже не обратил внимания на порочность своих мыслей. Я стал просматривать текстовые файлы, созданные  в программе Лексикон, вполне удобной для офисных работ. Недолго останавливаясь на расписаниях, инструкциях, памятках и тому подобной информации я дошёл до материалов, используемых Владимиром при своей работе. Они создавались в виде лекций или занятий, но местами казались обрывистыми и незаконченными. Файлы были старыми, созданными более двух лет назад, видимо в то время шеф ещё работал один. Незаметно для себя я погрузился в чтение, и вот что мне в целом открылось:          
«Молодость – это радость жизни, потребность в чистой любви, восприятие красоты мироздания,  способность мечтать и открывать в себе и вокруг себя новое. Молодость – это гармония и жажда жизни. Когда человек теряет ощущение счастья от предоставленной ему божественной возможности жить – он стареет. Когда человек перестаёт верить в чистую любовь или разочаровывается в ней – он стареет. Когда человек не замечает, как прекрасен мир, зациклившись  на мишуре или неестественных уродствах – он стареет. Когда человек  начинает только желать, позабыв о своих высоких мечтах – он стареет. Когда человек решил, что совершил всё, что мог в своей жизни, и больше ничего ему уже не надо – он умирает.
Кто-то считает, что молодость наполнена остатками детской наивности и глупости, поэтому неизбежно и не затянуто должна перейти в зрелость. Люди - не фрукты, которые обязаны пройти за короткий тёплый сезон все стадии от начала цветения до загнивания. Они не ограничены во времени, так куда им спешить? Да, в молодости есть определённая наивность, но она позволяет видеть мир в розовом свете, радоваться  жизни, верить в людей и их будущее. Если человек снимет цветные очки необычайного вдохновения и чудесных мечтаний, решив, что стёкла должны быть только прозрачными, а мир только материально-реальным, и не надо никакого окрашивания и искажения,  созданного порывистым воодушевлением или спокойной одухотворённостью, то он неизбежно ослепнет. Так как стёкла постепенно потемнеют, а человек обязательно наполнится разочарованиями и неизбежно постареет.    
Если посмотреть на человека с анатомической точки зрения, то он сильно похож на млекопитающее животное. И многие признаки, характеризующие возраст животных, есть и у человека. Естественное облысение, увеличение волосатости тела мужчин – это остаточные явления  примитивности человека, как животного. Лысый спереди, но лохматый сзади и боков головы, бородатый, волосатый, крупный самец гориллы или мужчина  - это не образец вожака или воина, которого вся семья или племя должно бояться и уважать? Выживает, подчиняет и оплодотворяет самый страшный и сильный, но его власть временна, так как параллельно начинают развиваться процессы старения. Этому способствуют и возможности пользования так называемой «сладкой жизнью» - переедание, малоподвижный образ жизни и растущее внутреннее неудовлетворение. Внешнее благополучие часто не обеспечивает внутренний комфорт.  Идёт неизбежный генетический процесс умирания организма. И через небольшой период времени на смену постаревшему вожаку приходит новый молодой самец или воин. Так устроена Мировая гармония. На начальном этапе эволюции примитивные организмы не должны жить долго, их задача сводится только к инстинктивному размножению, сохранению жизнеспособного поколения и постепенному развитию разума, где, конечно, выделяется в первую очередь интеллект. Поэтому древние философы  напрямую связывали разум с умственными способностями человека. Но в настоящее время в разумном поведении людей всё больше начинают проявляться глубокие чувства, духовность и самая тонкая чистая составляющая, способная делать жизнь вечной. В настоящее время идёт плавный переход, способный длиться тысячелетия, между старым и новым этапом эволюции - от животного к человеку, когда уже немного развившийся полноценный разум начинает влиять на долголетие общества в целом и у отдельных индивидуумов в частности.
Многие люди, особенно мужчины, делают акцент не на сохранении молодости, а на сохранении здоровья. Пусть я выгляжу в сорок лет немолодым, потёртым, но у меня железный характер и воля, тело такое же крепкое и сильное, как и в двадцать лет, и вообще морщины не портят мужчину. Нельзя отделять молодость и здоровье друг от друга – они едины. Желание людей быстро повзрослеть, чтобы оказаться опытнее других, думая, что молодость – это слабость, а зрелость – это сила, пагубно. Уходя от молодости, естественно приближаешь старость, промежуточного состояния нет, есть подъём и есть падение, и даже крепкий организм без поддержки чистого юного созерцания и разумения жизни всё равно сломается. Упрямство, равнодушие, усталость жизни – первые признаки старения организма. Люди спешат жить взрослой жизнью, под которой подразумевают борьбу за место под солнцем, ведь на всех приятных жизненных благ не хватит. Бесспорно, материальных благ не хватит, потому что в реальном мире людьми правит потребительский настрой, опирающийся на корысть и тщеславие. Но если благостью считать не победу в соревновании по личному потреблению и окружению себя роскошью, не властное подавление одним человеком другого  больше внешними достоинствами, а совершенствование полноценного разума, где гармонично связаны интеллект, чувства, душа и чистый разум, то оказывается, человечеству может всего хватать вполне – и материального  и нематериального удовлетворения. Только удовлетворение должно быть разумно в полном смысле слова. Если не спешить хватать примитивных удовольствий, а постепенно раскрывать заложенный в человека потенциал с помощь хороших учителей и естественной окружающей среды – а это всё Мировая гармония, то возможности становятся колоссальными, потому что можно и долго оставаться молодым и, следовательно, здоровым, энергичным и, следовательно, созидательным, полезным для общества. Жизнь приобретает красоту и смысл, который с каждым годом углубляется, сгущается, расширяется и очищается. Жизнь становится гармоничной и счастливой.
Чтобы сохранить молодость, человеку необходимо уходить от пороков.  Порочный человек автоматически обречён на старение. Корысть, тщеславие, ложь, трусость и другие негативные проявления выгрызают душу, а без души тело может только существовать, поддерживаемое искусственными благами. Живой труп. Но смерть, в конце концов, неизбежно прервёт бессмысленную жизнь. Сложно в настоящем мире уходить от пороков, так как среда воспитания, становления молодых людей во многом пропитана низменными стремлениями. Есть отдельные нравственные наставления, но на деле предоставляется возможность только выживать в сменяющих друг друга кризисных ситуациях. Молодость сопротивляется, пока есть потенциальные силы, заложенные Мировой гармонией, и не хочет умирать, но порочные устои человеческого общества давят и ломают человека, делая из особенного такого, как большинство. Под видом больших перспектив в реалиях существующих конкурентных условий убивают настоящие перспективы, которые могла бы раскрыть в человеке Мировая гармония, если бы он сохранил свои молодые восприятия и устремления. К счастью для человечества ломаются не все или не полностью, а значит, и есть положительные тенденции.   
Если согласиться, что разум определяется не только интеллектом и практическим опытом, но также глубокими мироощущениями и духовностью, то становится ясным, что с помощью обычных средств – правильное питание, спортивный образ жизни и комфортная среда обитания молодость не удержишь. Это бесспорно базовая основа, но ей необходима высшая надстройка, чтобы получился полный свод от земли до небес, поддерживающий молодость на высоте. Хорошая генетическая наследственность, постоянная физическая активность, системное интеллектуальное развитие, глубокое духовное просветление, бессмертный чистый разум – вот пять колонн, на которых держится не только молодость, но и вся Истинная жизнь. Конструкция станет стабильной и долговечной, если каждый её элемент  будет работоспособен и взаимосвязан с другими элементами. Гармоничный разум нуждается в продуктивном долголетии человека, чтобы стать чище и светлее. Чистый разум превыше всего, но без генетики, физики, интеллекта, духовности ему никак не обойтись. Это современные реалии, и люди их должны понимать, неукоснительно сохранять и поднимать гармонию.
Если внимательно взглянуть на нормального ребёнка, то обязательно в нём можно увидеть гармонию. Да, он непоседлив, глуповат, смешон, но в то же время очень красив, восприимчив и гармоничен. А если посмотреть на нормального взрослого человека, всегда ли он гармоничен? Далеко не всегда. Вроде человек неглуп, красив, опытен, но чего-то уже не хватает. Что-то он потерял чистое и светлое. Или зажал себя в определённых рамках или превратился в актёра, игрока или просто перестал радоваться жизни, как ребёнок.
Настоящая гармония, а не искусство игры просматривается в человеке только при естественном поведении. Но мир заигран. С экранов телевизоров и мониторов компьютеров на потребителей зрелищ смотрят холодным взором звёзды, наигранно улыбаются, заученно двигаются и говорят о добродетели и человеколюбии, отстёгивая от своих громадных шоу-доходов ничтожные проценты в благотворительные фонды. А потребители им верят и стараются быть похожими на своих кумиров. Громкие, но бездушные лозунги перед толпой; задорные, но примитивные мелодии под фонограмму; сногсшибательные, но облезлые чудеса под яркой мишурой; модные, но не долгоживущие безделушки под большими ценниками – вот то, чем переполнено человеческое общество, вот то, чем живёт в свободное время от нудной работы 80% людей. Зачем им нужна гармония и естественность, если им нужен искусственный мир своих героев из шоу-жизни? Искусственная жизнь  - это жизнь для роботов, а не людей. Робот не может быть молодым или старым, он может быть только новым или устаревшим. Поэтому сейчас у молодёжи часто проскакивает шутливая фраза – «ты, мой друг, совсем устарел». В этой шутке есть доля правды - они уже сами в чём-то считают себя продвинутой интеллектуальной машиной. 
Разум человека согласно всем основополагающим предназначениям и положениям Мировой гармонии стремится к совершенствованию всех своих составляющих, стараясь сдвигать акцент от простых инстинктивных соображений и чувств, свойственных животным, в сторону чистого разума, уже свойственного человеку, и значит уже способному, правда, пока ещё в минимальной степени, жить Истинной (вечной) жизнью. Как определить, насколько вырос уровень развития разума человеческого общества? Несомненно, обращая внимание на взаимодействие людей, достижения и цели, которые они ставят перед собой в жизни. Но взаимодействие может быть наигранно, достижения незаслуженны, цели призрачны. Самым надёжным будет показатель молодости. Общество, где живёт много молодых людей, в глазах которых блестят лучи счастья жизни и созидания,  независимо от их биологического возраста, будет самым разумным.      
Юношам и девушкам в настоящий момент надо не учиться играть свою роль в обществе стандартов и клише, а стараться всегда вести себя естественно, как будто они ещё в детстве. Впрочем, мир остался прежним, ничего существенно не изменилось, так зачем вообще выходить из детства.  Пусть розовая наивность обогащается яркими красками опыта, растёт кругозор и знания, но мироощущение остаётся прежним – чистым и светлым. Зачем становиться роботом, который контролирует себя и других людей согласно общепринятым программам и шаблонам, и превращается в слабого и порочного человека только в моменты стрессовых ситуаций или когда никто не следит за ним. Почему нельзя быть самим собой, не стесняться своей слабости, и тем самым бороться с ней, верить в свою чистоту разума и не обращать внимания на то, что скажут про тебя другие? Кто им дал право судить и тем более осуждать? Закон, придуманный ими? Есть истинные законы Мировой гармонии, которые люди уже познали и ещё познают. Вполне достаточно.
Молодость смело можно характеризовать, как продолжение детства, тихонечко наполняющегося мудростью. Кто-то скажет, детство беззаботно и безответственно, а взрослая жизнь наполнена проблемами и серьёзными решениями, и некогда отдыхать и резвиться, инфантильность в нынешнее время не поощряется. Ошибочное мнение. Молодые люди тоже уже в меру ответственны и способны решать серьёзные задачи, но сохраняя при этом задор и радость творчества. Смешно, но именно те, кто рано постарел, ворчат, что как быстро стало лететь время, и ничего невозможно успеть сделать. Они сравнивают себя с самим собой, но в молодости, у которого всё раньше спорилось в руках и приносило счастливые удовлетворения. А сейчас целый день на работе, нудной, отупляющей  или отнимающей много сил, а потом скоротечное время телевизора или посиделок с соседями. Так проходит тягучая рабочая неделя, а выходные посвящены поднадоевшему и по большому счёту бессмысленному или даже вредному (выпивка, переедание) отдыху на природе или даче плюс больше телевизора и немного друзей. Так проходит рабочий год, и наступает долгожданный, но тоже стандартный отпуск на море или поездка к родственникам, к сожалению тоже быстро кончающаяся. Так монотонно идут годы, а человек всё стареет и стареет, превращаясь в больное и недовольное всем окружающим существо на пенсии. А теперь представьте, что человек сумел сохранить свою молодость. Радуясь и мечтая,  непринуждённо, но несгибаемо шёл к своей цели жизни, даря всем чистоту и доброту сердца, даже тем, кто над ним смеялся и желал неудачи. У него осталась сила, вдохновение и счастье. Он здоров, потому что его чистый разум не пускал в жизнь пороки, не скучает и получает настоящее удовлетворение, потому что его чистый разум помог найти своё творческое предназначение и раскрыть заложенный потенциал. Да, этот человек тоже умрёт, невозможно стать на сто голов выше всех и стать бессмертным в настоящее время, но он проживёт молодым 70-80 лет, а стариком всего 20-30 лет, а не наоборот, как большинство спешащих повзрослеть.
Вроде всем понятно, что такое молодость и что надо делать, чтобы её сохранить. Надо трудиться, чтобы иметь достаток для создания нормальных материальных условий. Трудиться в меру, стараясь приблизить свою работу как можно ближе к своему увлечению, а не вкалывать на износ, стараясь как можно больше заработать сейчас и надеясь на счастливое завтра, которое, к сожалению, никогда не наступит, а появятся только болезни и неудовлетворение потерянными возможностями. И никакое общепринятое уважение к пожилым людям,  их сносный материальный достаток не скрасят или искусственно украсят эти чувства. Некоторые люди работают на износ ради своих детей.  Они как бы жертвуют своей жизнью ради них. Легко впускают в себя пороки, оправдываясь светлой жизнью детей. Детям нужно дать хорошее воспитание и образование – вот главная ценность, и пусть они идут по жизни своей дорогой, которую определила для них Мировая гармония и их окрепший благодаря родителям и учителям разум. Большое материальное богатство, оставленное детям, только развратит их жизнь. Порок порождает только порок.
Но что такое нормальные условия, а не роскошные или убогие - интересный вопрос. Мир людей всё больше превращается в мир потребителей. Автомобиль или бытовая техника уже не может служить пять лет, не говоря уже о компьютерной технике (зачем качественно их делать, если они быстро морально устаревают).  Как же, взлёт научно-технического прогресса и высокой моды, следовательно, нескончаемое производство новых устройств и моделей. Человека с помощью рекламы жизненных приоритетов, где на первом месте стоит превосходство и успешность,  заставляют гнаться за новым товаром, как стаю гончих за искусственным зайцем. Увеличивается потребление, значит, и рабочие места – вроде экономика  развивается. Но это абсурдное развитие, где во главе стоит бестолковый по большому счёту труд множества людей; это - на самом деле не прогрессивное движение вперёд, а бег к пропасти, за которым неизбежно последует страшное падение.  Уже возникают явные предпосылки - глобальные кризисы, нехватка земных ресурсов. Хаотические поиски выхода из негативных ситуаций, больше представляющие взаимные упрёки и недовольства между политиками и экономистами, только локально приостанавливают приближающийся крах. Они достигают только одного – перетягивают временно одеяло жизни на себя. Пожить бы ещё мне и моим любимым в комфорте и сытости сегодня, а завтра… вполне возможно завтра ни для кого уже не наступит - страшно примитивное эгоистическое мышление. Где же чистый бессмертный разум? Завтра должно быть и для потомков и для тех, кто живёт сегодня. Без чистого разума нельзя по-настоящему ощутить и поверить в Мировую гармонию, нельзя прийти в светлое будущее.      
Но, конечно, есть множество людей, которые имеют нормальные условия и не тратят все свои силы в гонке за материальными ценностями. Могут они сохранить молодость? Оказывается, нет. Вроде они наполнены знаниями, несильно порочны, но всё же не хватает гармонии и чистоты разума. Кому-то просто не дано – наследственные недостатки, обуславливающие невысокий потенциал развития разума, а кто-то, живя правильно, но не праведно, растерял  подаренную божественную чистоту. Надо стараться стать лучше самого себя, при этом не потерять честь, не поступиться свободой  и всегда верить в любовь, тогда и будет шанс сохранить себя таким, каким тебя задумала Мировая гармония. А это очень сложно. Но ещё сложнее осознать человеку, что с молодостью уходит и высшая суть жизни. Но ещё сложнее, осознав, постараться её вернуть. В чём заключается мудрость – в умении прийти к глубокой по годам старости молодым - с сильным телом, ясным умом, чистой душой и добрыми делами.
Общество людей наполнено множеством материалов о новейших открытиях в области здоровья и сохранения молодости. Тут есть и откопанные из старины первоисточники и современные научные достижения. Но всё перемешано и скомкано. Кто-то верит в науку, кто-то в религию, кто-то просто в чудеса. Везде сталкиваешься с громкими рекламными фразами, типа приобретайте эликсир молодости, чудесную методику оздоровления организма, супер диету для желающих похудеть, омолодиться и тому подобное. Но люди продолжают стареть. Конечно, сдвиги в лучшую сторону есть, но это заслуга больше общего повышения разумности человеческого общества, чем раскрытых необычайных средств или методов сохранения молодости. Чтобы не стареть, не надо надеяться на чудо, надо найти гармонию с окружающим миром и развивать полноценно свой разум. Кто-то способен самостоятельно найти эту гармонию, опираясь и на золотые крупицы знаний человечества и на светлых разумом близких людей и, главное, на свои глубокие внутренние мироощущения. А кому-то надо помочь.
В мире всегда есть особенные люди – первенцы, которые ведут других к свету - великие учёные, художники, философы. Есть и те, кто способен чувствовать гармонию мироздания и помогать настраивать эти чувства у других людей, с которыми их внутренний мир близок. Так называемые проводники, раскрывающие нематериальные поры восприятия и наполняющие человека энергией Мировой гармонии. Они контактируют с разумом людей на всех уровнях, начиная от интеллектуальных способностей и кончая чистыми составляющими, чем способствуют его гармонизации и будущему прогрессу. Процесс очень сложен, но результаты впечатляющие. Длительная молодость – это всего лишь одна из многих перспектив, раскрывающихся перед человеком, как в настоящей, так и Истинной жизни. 
Если нуждающийся говорит, что не надо засорять его разум нематериальной чепухой, вроде понятий чистого разума, Истинной жизни, Мировой гармонии, а дайте ему только молодую активность, силу и красоту, то он обречён и на старение и на забвение. Имеется в виду не историческое (историю делают люди, часто такую же порочную, как и они сами), а истинное забвение. Человек уподобляется животному, которому присущ слабый чистый разум, и, следовательно, достойному так называемой «одноразовой» жизни.
Липовую молодость может дать только шарлатан, который пообещает за десять дорогих сеансов очистить организм от скверны и напитать жизненной силой. Лечение будет строиться на примитивном самовнушении, эффективном временно и в конечном итоге вредном.  Настоящий проводник только раскроет приоритеты, научит основам и даст возможность почувствовать Мировую гармонию, а всё остальное должен сделать сам человек, не теряя ни на секунду приобретённых способностей и стремясь постоянно вперёд. Тогда он не только сохранит молодость, но познает высший смысл и счастье жизни, не имеющей по большому счёту ни начала, ни конца. Пусть сейчас условно с гибелью мозга в человеке умирает 99,99% разума, но 0,01% остаётся, а у кого-то и все 0,05%. Да, люди ещё слабы чистым разумом, но разве 0,01% это мало? Пусть даже 0,001%. Кому-то мало, и он плюёт на свой чистый разум, а кому-то много, ведь главное - что-то остаётся, а это истинный прогресс и себя и общества. Вообще не надо математически подходить к вечному чистому разуму, суть в том, что он существует и развивается, освещая души, стремления и дела многих людей, чтобы не утверждали ярые атеисты и материалисты.
  Проводник не будет работать с человеком, с которым нет связи на тонком уровне. Не то что взаимопонимания, а именно взаимодействия на микроскопических ощущениях, затрагивающих нерв души. Странная словосочетание, но у души тоже есть рецепторы или болевые точки. Душа – это не константа, а переменная составляющая разума, условно находящаяся между тонкими чувствами и чистым разумом, но границы очень размыты. Можно сказать проще, душа начинается от доброты сердца и заканчивается чистотой совести. Если у человека нет глубоких чувств, то автоматически нет души и  конечно, самой чистой составляющей разума. Проводник легко вычислит бездушного порочного человека, как бы он не маскировался, потому что не почувствует отклика на свои воздействия, словно перед ним пустота. Он не будет работать и с теми, кто сохранил некоторую глубину чувств, но по вошедшей в привычку самоуверенности в своих знаниях не верит ему, сомневается в его силе. Не стоит распыляться и тратить время на переубеждение, не предвидя значимых результатов. Перестроить разум умника, закостеневшего в ошибках, поменять местами в нём приоритеты, куда сложнее, чем строить разум у тех, кто ещё не нашёл себя и не знает, в чём его предназначение.  Возникает вопрос - а многие из людей ему поверят, как себе, если он не использует никакого внушения и требует только естественного проникновения, взаимодействия разума и в саму суть гармонии? Немногие, можно сказать, единицы. Разум людей соприкасается с разумом проводника почти не осязаемо, одухотворённо, без грубых натяжек и завязок. Такие связи очень легко порвать под влиянием, даже давлением мощной системы организации жизнедеятельности человечества, так же легко, как порвали многие люди связь с Мировой гармонией, прочувствованную ещё в детстве, но забытую при переходе во взрослую жизнь.
Как определить настоящего проводника? Несложно, если внимательно присмотреться к человеку. Проводник не может выглядеть больным, слабым и старым. Биологический и календарный возраст в таком человеке явно не дружит, первый не хочет идти в ногу со вторым и постоянно отстаёт. Года, конечно, не могут не сказаться, когда, допустим, проводнику исполнится семьдесят лет (применительно к настоящему времени), что заставит просто уйти его от дел. Есть и другие яркие особенности - жизнерадостность, обаяние, добродушие, простота, отсутствие порочных стремлений в жизни. Корысть, тщеславие, гордыня, ложь, трусость не могут вжиться в такого человека. В глазах большинства людей проводник всегда чуточку странен; о нём говорят: «вроде умный, но одновременно и глупый, вроде общительный, но одновременно и замкнутый, вроде опытный, но одновременно и наивный». Самое главное, если с проводником находиться вместе, то все жизненные материальные проблемы и цели незаметно уходят на второй план, потому что через него просачивается Мировая гармония, во всей широте и красе. Привычные искусственные рамки раздвигаются, и мир воспринимается более объёмно и чисто. Конечно, у каждого в разной степени. Следовательно, важной отличительной особенностью проводника является то, что у него не может быть много пациентов или последователей - с толпой взаимодействуют только обманщики. Только плотный контакт с человеком, с которым есть точки соприкосновения глубоких составляющих разума, способен дать положительный долговременный результат.
В чём заключается контакт? Во взаимодействии с проводником. Взаимодействие может происходить разными способами.
Первый - просто находиться рядом с проводником.  Но не всё так просто. Контактирующий должен быть полностью расслаблен, а его сознание совершенно спокойным - никакой даже лёгкой озабоченности и сторонних размышлений, тем более тревожных мыслей, никакой вычурной фантазии и сомнительных предубеждений, тем более предварительных умозаключений. В таком состоянии легко воспринимать разум проводника и Мировую гармонию, что будет выражаться ощущением раскрепощения и умиротворения. Эти ощущения могут быть несильны и непродолжительны, но если они есть, значит, контакт состоялся, пусть ещё слабый, касательный. Часто люди ощущают мимолётный приятный эффект от случайного взаимодействия с некоторым человеком и быстро об этом забывают, наполняя сознание обычными желаниями и заботами. А зря, в этом человеке вполне возможно есть живая энергия, способная гармонировать, даже осветить затуманенный разум и освободить организм от наросшей грязной корки, мешающей воспринимать чисто окружающий мир. Надо развивать внутренние восприятия. Мировая гармония жаждет чувствовать, разуметь своих детей с помощью  и материальных элементов, свойств мироздания, и также нематериальных  пусть ещё только на уровне интуиции, озарения и предчувствия.
Второй – воздействие через речь. Спокойная плавная речь, состоящая из легко воспринимаемых фраз, несущих разумные понимания обязательно проникнет в сознание человека. Важно, что хочет сказать, как говорит и, самое главное, что оставит проводник в разуме пациента? Насколько он рассеет мглу привычной обыденности и порочности? Непосредственное присутствие проводника, сочетаемое с его  разумными откровениями  и наставлениями, в комплексе обязательно окажет благотворное влияние на человека, обладающего определённым потенциалом. И не окажет на неспособного. Всегда всё зависит от самого человека. Смешны и противны тупые и наглые ученики, выискивающие мелочные ошибки и упрекающие толкового учителя в неграмотности. Но в настоящее время чаще насмехаются именно они, а преподаватель огорчённо вздыхает и бессильно опускает руки.
Третий – прикосновение руками. Кончики пальцев, ладони состоят из нервных окончаний, способных чутко и тонко осязать. Но, кроме того, их можно ещё считать оголёнными проводками, передающими энергию. И обычную электромагнитную, наполняющую человека теплом, и необычную биоэнергию, наполняющую чистотой и светом мировосприятия. Можно сравнить прикосновение проводника с прикосновением  любимого человека, которое заставляет тело трепетать, а душу расцветать. Настоящая любовь – это тоже одно из ярких проявлений гармонии. Но проводник не рождает любовь к себе, может, только частично, а дарит любовь ко всему, что прекрасно, перспективно и гармонично. Энергия жизни, исходящая от него, напитывает разум человека добротой, красотой и жизнерадостностью. Биологическое воздействие, которое способно превращать примитивных зверей в людей, что и происходит сейчас в нашем мире, по-настоящему может связать человека с Мировой гармонией. Это связь колоссальна по своим возможностям, потому что отрывает в будущем человечество от приземлённости. Пространство-время задушит, в конце концов, всё живое своими ограниченными и жёсткими свойствами. Выход только один – найти новые взаимосвязи, легко преодолевающие эти, кажется ещё с научной точки зрения нерушимые стены, состоящие из материальных законов. Учёные пока ещё не могут выявить биоэнергию, и некоторые из них сгоряча утверждают, что её просто не существует. Хотя по логике, по научно-философской логике она должна быть. Но надо её искать, в первую очередь, с помощью чистого восприятия людей, а не с помощью огромного ускорителя частиц. Но человечество влюблено в себя,  безмерно гордится и неумело пользуется своими научно-техническими достижениями, не осознавая их однобокую примитивность и всеобщую разрушительность. Не хочет уйти от материальности, а старается всё глубже или дальше в неё залезть, не принимая во внимание собственные глубокие восприятия, внутренние парадоксы и не понимая, что это -  беспредельный предел; ни ума, ни сил, ни времени не хватит дойти до истока. Не понимает самого простого, что полноценный разум – это не поверхностное интеллектуально-чувственное самоудовлетворение, а гораздо большее.
Четвёртый – глубокий сон или медитация одновременно пациента и проводника. Очень много споров о том, что лучше освобождает сознание человека от поверхностного мышления, как бы очищает разум от мусора, способствуя его лучшему восприятию Мировой гармонии. Кто-то считает, что почувствовать Бога или божественную Вселенную можно, только обучившись медитации, а глубокий сон неконтролируем, хаотичен и бесполезен для чистого восприятия. Кто-то считает, что никакая искусственность не сравнится с естественностью. Сон здорового человека – не только способствует отдыху мозговых клеток, но  и в определённой степени отрыву чистого разума от поверхностного интеллектуально-чувственного мышления и восприятия. Если правильно спать, то можно проникать сквозь пространство-время, не хуже, а даже лучше, чем при медитации, наполняя свой чистый разум светом, что может сказаться не только на приятном воодушевлении при пробуждении и высокой активности в течение дня, но и на творчестве человека. Талантливые художники из сна выхватывают образы, которые рождаются в их сознании при возвращении из глубокого подсознательного состояния, просветлённость накладывает свой отпечаток на реальные чувства, знания и опыт, что и помогает им открывать новое и создавать прекрасное. Но оставим споры в стороне; главное, настоящий проводник может в подсознательном состоянии себя и пациента взаимодействовать с ним.  Это самый высокий уровень контакта, которым овладевают избранные из избранных, но и самый результативный. Суть заключается в том, что перед освобождением своего разума от мышления, проводник способен сконцентрироваться на определённом индивидууме. Обычный человек во сне часто видит людей, о которых думал в реальности, переживал за них; в подсознательном состоянии в клетках мозга остаётся след от размышлений, волнений, терзаний, который помогает ощущать уже на тонком уровне своих любимых, близких или тех, кем он озабочен. Поэтому часто встречаются утверждения, что во сне кому-то предвиделось то, что случилось в реальности на большом расстоянии или даже в будущем. Конечно, в этих утверждениях много натянутых фантазий, но ничего не рождается на пустом месте. Проводник развил способность воспринимать глубокие чистые чувства, но которые в обычном состоянии у пациента похоронены под грудой страхов, сомнений,  желаний и привычек. Как тяжело до них докопаться. Но они более открыты в фазе глубокого сна или медитации, но и здесь есть проблема - надо найти проводнику своим чистым разумом к ним дорогу, который не терпит управления и, освобождаясь от тяжёлых оков поверхностного разума, летит по ветру или против ветра Мировой гармонии, согласно своим и её свойствам. Умение чуточку приструнить и направить свои глубокие восприятия на конкретного человека, который, как правило, уже достаточно изучен и находится в данный момент рядом (это тоже помогает концентрации), отличает настоящего проводника.
Могут существовать другие методы и их комбинации, вспомогательные способы, когда используются растения или определённые предметы, но не в этом заключается главное. Использовать побочно можно разные вещи, а выдумать вообще, что угодно, чтобы пустить пыль в глаза. На самом деле нужен только истинный проводник, воспринимающим биополе пациента, который не будет изобретать, а будет опираться на простое, с учётом индивидуальных особенностей пациента. В работу включается весь организм (глаза, руки, тело) и весь разум (интеллект, глубокие чувства, интуиция, чистый разум) проводника, способствующие решению только одной задачи - надо гармонично слиться и благотворно воздействовать на разум пациента, наполняя его чистой энергией Мировой гармонии. 
Кто-то всё же захочет конкретики. Так на что же опирается проводник при работе с людьми?
На эзотерические знания? Не только. Надо прилично знать и естественные науки. Полноценный разум не терпит как бездушия, так и низкого интеллекта и слабого кругозора.
На гипноз? Внушение больше вредно и используется только вначале как вспомогательный метод для создания спокойного, расслабленного состояния пациента, что поможет лучшему восприятию, или быстрого ввода его в глубокий сон.
На какие-то особенные способности? Да, на силу и чистоту разума, с высоким потенциалом которого он родился и за многие годы сумел развить. Именно это его сделало проводником.  А можно ещё сказать, настоящим человеком или человеком будущего. Сила разума заключается не в подчинении, а проникновении и гармоничном слиянии. Чистота разума заключается в возможности дарить и сохранять, несмотря на любое противодействие, включая физическую смерть. По большому счёту сила и чистота разума неотделима, одно вытекает из другого.
Получается, что обоснованных научных доказательств эффективной работы проводника по обогащению разума, сохранению молодости, активности и осмысленности жизни, нет? Видимо так. В настоящем мире человек ещё так мало может что-то доказать, потому что ограничен в мировосприятии и познаниях. Он ведь на самом деле ничего толком не знает, не понимает и не чувствует из того, что собой представляет мироздание. Что собой представляет кратковременная Вселенная, вроде бы рождённая ни из чего и разлетающаяся ни во что? Кто из самых продвинутых астрофизиков даст ответ? Никто! Смешно, но Вселенная даже с материальной точки зрения ещё совершенно не изучена, так что говорить о многогранной Мировой гармонии. Относительность и парадоксальность мироустройства – вот что в первую очередь должно понимать человечество,  когда большое подобно маленькому, а нелепое способно стать закономерным. Человек в себе несёт больше Мировой гармонии, чем вся материальная, по нынешним представлениям, Вселенная. Но Вселенная, к счастью, не только материальна.  Пространство-время обязательно под воздействием особых свойств мироздания трансформируется, и вся разлетающаяся материя окажется снова в одной точке, и вновь зажжётся новая Вселенная, в которой появится новая жизнь, стремящаяся к развитию разума. И будут новые первенцы и проводники, которые пойдут своим путём и поведут за собой современников и потомков. И всегда есть в условиях относительности и парадоксальности возможность получения уникального, непредсказуемого, просветлённого, способного украсить и развить саму Мировую гармонию. Всё способно систематично и поступательно достигнуть по-настоящему чудесного, почти невозможного, в том числе и человек.   
 Только самоуверенный глупец будет отрицать то, что ему неявно, недоступно, но может быть, даже обязано быть. Отрицать чистый бессмертный разум - значит отрицать Мировую гармонию, саму жизнь. Проводники, скитальцы есть, они просто обязаны быть, и нельзя мешать их попыткам лучше прочувствовать и проанализировать проявления высших свойств мироздания. Надо поощрять, а не иронизировать и запрещать. Тем более есть результаты. Да, немногочисленные, да, недоказуемые, но конкретные результаты, надо только вглядеться в тех людей, кто сумел найти с ними контакт, раскрыл свои возможности и стал немного похожим на них. Они – молоды, несмотря на возраст; жизнерадостны, не взирая на трудности; красивы и чисты, окружённые часто грязью и пороком; жизнелюбивы, потому что не страшатся смерти».
 
Я закончил чтение, устав от вникания в смысл материалов, написанных Владимиром. То, что они написаны именно им, у меня не было никаких сомнений. «Для первого раза достаточно, а то с непривычки мозги вывихну» – промелькнула у меня смешная мысль. Решив развеяться, прошёл ещё раз в совмещённую ванную, полюбовался на ровный кафель и оценивающе посмотрел на себя в большом зеркале: «Почему же Владимир выбрал именно меня? Симпатичен? Не уродлив. Обаятелен? Не уверен. Разумен? Не глуп. Почему же меня?» Я не стал ломать голову и занялся изучением  предметов, хранившихся в кладовке.
Наступило время приёма, ровно час дня Владимир вернулся в офис. Первой пришла женщина лет тридцати пяти, довольно красивая, модно одетая с заметными золотыми украшениями – серьги, кулон, кольца. Но мне не понравилась её прогрессирующая крупность. Вроде не толстая, даже стройная и, по мнению, наверное, многих мужчин, привлекательная, она, лично для меня, начала терять женственность, увеличиваясь пропорционально по всему телу в широте. Я раньше уже видел такие изменения у других женщин, и поэтому провёл аналогию.  Скользнув по мне уверенным взглядом и быстро оценив мою вспомогательную роль, она всё своё внимание обратила на Владимира. Он, сверив запись и уточнив некоторые данные, пригласил её в светлую комнату.
Но через полчаса я услышал, как открылась дверь и до меня стали доноситься приближающиеся голоса. Голос женщины был явно громче.
- Почему вы считаете, что со мной не получится?
- Я не могу почувствовать ваш внутренний мир.
- Но я чувствую в себе изменения.
- Это больше желаемое, выдаваемое за действительное. Мы должны, как музыкальные инструменты, быть гармонично настроены как бы на одну ноту. Но этого не произошло. Я не хочу тратить ваше время, не прогнозируя положительных результатов.
- Странный вы человек. Выгоняете клиентку, желающую пройти курс.
- Так происходит часто в моей практике. Люди разные. Не все могут глубоко воспринимать друг друга.
- Сколько я вам должна?
- Нисколько.
Входная дверь открылась и закрылась. Через пять секунд Владимир вошёл ко мне.
- Не повезло, - улыбнувшись, просто сказал он.
- Но она хотела, - ответил я и вопросительно посмотрел на шефа.
- Ты читал про Шерлок Холмса?
- Конечно.
- Так вот охарактеризуй её согласно методу дедукции.
Я чуточку задумался, а потом начал высказывать свои соображения. - Обычная женщина, можно даже сказать типичная женщина, которых очень много ходит или ездит по улицам нашего города. Любит производить впечатление своим внешним видом – косметикой, украшениями, одеждой. Внутри, да и внешне, гордая и уверенная в себе, наверное, замужем за солидного человека…, - я смолк, не зная, что ещё добавить.
- Неплохо, для начала. Но я добавлю. Яркая представительница женского пола среднего возраста, рождённого в современных условиях. Жёсткая материалистка (женщины всегда больше материалистки, чем идеалистки и… чем мужчины), но не чуждая модных чудачеств, поэтому она и записалась ко мне, кто-то из знакомых порекомендовал. Не знаю, кем работает её муж, но она явно его держит под каблуком. Сама же занимает приличную должность или в государственном учреждении или частном бизнесе. Легко контактирует с мужчинами, слабых презирая и подавляя, с сильными играя по их правилам. В любовь перестала верить с лет восемнадцати, и с тех пор стала быстро и непоправимо превращаться из девушки в женщину. Расчётлива; подчиняется только тому, кого считает по своему определению сильнее себя. Себялюбива; тому, кто её унизил или кому она сама унизилась по необходимости, теперь-то, когда она на коне, постарается по возможности отомстить. Считает себя заслуженно успешной, так как проявила в отдельных жизненных моментах упорство, решительность, и уже чего-то достигла. Может даже и счастливой. Понимание счастья  очень субъективно, не имеет точных критериев и часто оценивается от своей балды. Одним словом,  законченная постсоветская женщина, которую не исправить. Сама попытка исправления опасна.
- Она может вам навредить?
- Сейчас уже нет. Я для неё интересный, но странноватый тип. Как только она вышла на улицу и окунулась в прежний мир, то обо мне и забыла. А вот если бы я провёл с ней несколько сеансов, взял деньги, а потом через месяц, она посмотрела бы на себя в зеркало и сказала, что ничего от той молодой восемнадцатилетней девчонки не вернулось, то тут у меня, вполне возможно, появились бы неприятности. Я, Слава, не чудотворец и не шарлатан, поэтому сразу отказываюсь работать с подобными людьми.
Мы ещё поговорили полчаса, точнее больше рассказывал Владимир, на что необходимо обращать внимание, чтобы безошибочно распознавать человека. Речь - волнующие или скрытные мысли часто бывают плохо спрятаны за обычным смыслом разговора. Мимика или выражение лица – естественные привычные движения глаз, губ заметно отличаются от наигранных, если, конечно человек не превратил всю свою жизнь в театр. Жесты, поза, движения тела в течение всего разговора, особенно длительного, тоже многое могут рассказать о собеседнике. Но главное, по его словам – это постоянная практика, и тогда из общего фона непонятного рисунка начнут проявляться всё отчётливее цветные фигуры, с помощь которых уже можно характеризовать человека. И ещё важно, чтобы не было никаких предубеждений или аналогий с другими людьми по косвенным деталям. Только объективный и конкретный подход.
Потом он ушёл в светлую комнату по работе, а меня попросил встретить через пять минут другого клиента. Скоро раздался звонок, я открыл дверь, и в прихожую вошла женщина приблизительно лет тридцати или чуть старше, но совершенно другого поведения и производимого на меня впечатления. Высокая, стройная, красиво одетая, но без броских украшений, она с любопытством и большим вниманием посмотрела на меня и спросила мягким голосом. - Новый помощник? 
Я ответил. - Да, - и почему-то, тушуясь, добавил, - с сегодняшнего дня.
Она приятно улыбнулась, видно почувствовав моё смущение, и представилась только по имени, я сделал то же самое. Она скинула туфли, попросила подать вешалку, сняла жакет и аккуратно его повесила, а потом быстро прошла в приёмную комнату и села расслабленно на диван, закинув ногу на ногу. У неё были длинные и красивые ноги. Я прошёл вслед за ней и сел за стол, а она всё время за мной наблюдала с тем же интересом и той же улыбкой.
- Сегодня очень жарко, - произнесла она, обмахнувшись рукой.
- Да, тёплый денёк, - согласился я, не зная, почему она расселась здесь и болтает со мной. Может надо позвать шефа.
- Принеси, пожалуйста, минеральной воды, только без газа. Ничего если мы на «ты»?
Я кивнул головой, прошёл в столовую, открыл холодильник, там, действительно, стояли бутылки с водой, выбрал без газа, налил в стакан и подал ей. Она неторопливо сделала два небольших глотка и протянула стакан обратно мне. Потом, как бы вспомнив о цели прихода, не спросила, а больше утвердительно произнесла. - Меня, наверное, уже ждут. – Я кивнул головой, она встала и пошла в светлую комнату. Я услышал стук, звук открывшейся двери, приветственные голоса, а потом дверь закрылась, и всё стихло. Минут через пять стала доноситься, но еле слышно, музыка.
На диване осталась лежать её сумочка. Я задумался, почему она не взяла её с собой? Случайно или преднамеренно? Но меня отвлёк от дум слабый запах, оставшийся в комнате после её ухода. Конечно, я сразу почувствовал аромат её духов, как только она вошла в квартиру. Лёгкий, но очень нежный и приятный. У меня тонкое обоняние. Ещё в детстве я заходил в спальню к родителям, открывал мамины духи отечественного производства и одной страны социалистического содружества, стоявшие на трюмо, и нюхал их содержимое. Эти запахи мне не особо нравились из-за своей резкости и приторности. В первый раз я оценил качество духов не от своих надушенных школьных или институтских подружек, а от подарка, который мне порекомендовали сделать на юбилей мамы. Это была довольно дорогая по тем временам туалетная вода «Опиум» от Ив Сен Лоран. Но мне так понравился её аромат, что я без раздумий согласился. Когда я познакомился со своей будущей женой, то первым моим подарком ей, не считая цветов, был именно «Опиум». Конечно, моя любимая замечательно пахла сам по себе, ни у кого из девушек я ранее не встречал такого естественного приятного аромата кожи. Но если чуточку добавить к её аромату аромат хороших духов, то эффект был ещё значимей. Так вот у пришедшей женщины были очень хорошие духи, вполне возможно в них присутствовало немного сандалового масла, запах которого привлёк меня ещё в Индии.
Прошёл приблизительно час, потом я снова услышал, как открылась дверь, зазвучали голоса, и через десять секунд в комнату вошла опять она, и опять одна. Ничего в её поведении не изменилось, если не считать большей весёлости и живости. Женщина, как и в первый раз, свободно расселась на диване и с улыбкой обратила взор на меня, а я, в ответ тоже чуть улыбаясь, выжидательным взглядом смотрел на неё.
- Принеси, пожалуйста, мне ещё воды, - попросила она. Я вернулся к холодильнику, налил воды в стакан (ту воду я уже вылил, а стакан ополоснул) и подал ей. Женщина снова сделала два глотка и вернула мне. Просто дежавю. Но тут повторы кончились. Она раскрыла сумочку, вытащила из неё тысячу рублей и протянула мне, я взял деньги и уже хотел заполнить расчётный счёт, но она, всё так же улыбаясь, сказала, что ничего не надо. Потом улыбка сошла с её лица, и она тихо произнесла, что ей пора. Встала и пошла в прихожую, а я последовал следом. Женщина всунула ноги в туфли и посмотрела на меня, я сообразил, снял жакет с вешалки и помог ей его одеть. Она опять ласково улыбнулась, быстро произнесла: «до встречи» и вышла за дверь. Я попрощался и закрыл дверь.
Шикарная женщина, но в тоже время простая и весёлая, и я ей понравился - такие мысли пронеслись в моей голове. В дальнейшем я узнал, что она была постоянным клиентом Владимира и раза два в неделю приходила на сеансы. А работала директором двух бутиков в торговых центрах, где представлены были товары одной французской косметической фирмы. Во все посещения она была очень приветлива со мной.  Иногда мне казалось, что женщина флиртует, но при более глубоком анализе, я понимал, что мы просто связаны одним человеком, местом и временем, добрыми чувствами друг к другу и похожими взглядами на мир. Наши беседы были обычно недолгими и на свободные несущественные темы, не затрагивающие глубоко личную жизнь. Наверное, у неё, как и у меня, был любимый человек, которым она жила, а наши мимолётные встречи были встречами близких разумом людей, одариваемых друг друга больше тёплым взглядом и улыбкой - вполне достаточно.
Время бежало вперёд, а я всё лучше понимал и выполнял свои обязанности по работе. Администрирование и техническое обслуживание было несложным, мне вполне по силам. Некоторые проблемы были при работе с клиентами, но и здесь я быстро учился, благодаря Владимиру, делить людей на определённые условные категории.
Не принимаемые или безнадёжные (так я их называл про себя) были больными людьми душой или телом, чаще и тем и другим. Сожаление от невозможности приёма и сочувствие вызывали люди больные только телом, но их было очень мало. Владимир говорил, что длительные и неизлечимые телесные недуги редко раскрывают душу. Чаще её зажимают религиозностью, рождающей искусственную добродетель, в источнике которой  лежит смирение перед тяжким испытанием, посланным Богом, и надежда на лучшее в будущей жизни, или убивают явным пороком, выраженным в зависти и жажде превосходства, если не в здоровье и красоте, то в благосостоянии и роскоши.
Относительно постоянные или (по-моему) верные. Одни могли ходить довольно долго или часто, другие реже или с перерывами, вызванными жизненными обстоятельствами. Но они все верили Владимиру и чувствовали на себе, конечно в разной степени, его удивительные энергетические способности.
Случайные или неверные. Одноразовые, реже двух-трёх разовые приёмы. В основном, такие клиенты исчезали без объяснений. Только в исключительных случаях, забегая вперёд, спросят, будет что-нибудь новое дальше или всё одно и то же. Им не терпится увидеть результат из-за своих или чужих сомнений в эффективности дорогого приёма. Обычно у таких людей сомнения быстро побеждают разумные ожидания.
Изредка встречались непонятные клиенты, которые словно перетекали из одной категории в другую, по мне – бесхребетные. От них можно было ожидать и  добродушного почитания и озлобленной вспыльчивости. С такими лицемерными по природе, а не по умыслу людьми я старался дел не иметь, опасаясь их неопределённости и своей неумелости, предоставляя самому шефу решать все вопросы.
Мужчин было в среднем раз в пять меньше женщин. Всё объяснялось просто. У женщин молодость ассоциировалась с красотой - самым желанным свойством. Ради неё можно тратить большие деньги и на косметику и на салоны красоты и на спортивные залы и на хирургические операции и, конечно, на нестандартные методы. Мужчин, желающих походить на женщин по тратам средств ради своего внешнего вида, намного меньше. Для здоровья им хватает спорта, массажа, сауны. Как-то Владимир сказал, что к нам приходят особые мужчины, я с подозрением взглянул на него, а он рассмеялся и уточнил, что дело не в сексуальной ориентации, правда, такие случаи тоже в его практике бывали, а в разуме человека. Действительно, несколько постоянных клиентов мужского пола обладали довольно сильными творческими способностями. Особенно я симпатизировал руководителю городского симфонического оркестра – замечательному дирижёру, мне и супруге нравилось ходить на его концерты.
Владимир относился ко мне в целом очень уважительно. Интонации в его голосе были по ситуации чаще наставительные, иногда требовательные и просительные, но никогда не приказные, тем более унижающие. Меня немного озадачивала такая необычная симпатия шефа ко мне - своему подчинённому. Может за этим что-то скрывается? Я ничем не примечателен по сравнению с другими молодыми людьми, довольно сметлив, работоспособен, но в тоже время, довольно мягок и непринципиален. Отстаивать свою правоту, которая важна для меня и в которой я железно уверен, буду до конца упрямо и решительно, но если моя правда мелка или чуточку сомнительна, я уступлю. Может, именно это и привлекает во мне Владимира? 
Как-то ближе к вечеру в субботу, когда мы вместе подсчитывали и распределяли наш недельный доход (по заведённому шефом порядку деньги почти всегда за приём получал я и складывал в ящике стола, который закрывал на ключ), я не выдержал и прямо спросил Владимира.
- Почему вы  даёте мне уже четвёртую неделю подряд пять тысяч рублей, когда раньше сказали, что оклад будет пятнадцать тысяч в месяц?
- Тебя это не устраивает? - с шутливой улыбкой спросил он.
- Нет, устраивает, но я хочу знать, что скрывается за такой добротой? – внутренне возбуждённый резко и открыто задал я вопрос.
Весёлость мигом слетела с лица Владимира, и его взгляд стал очень задумчивым. Он посмотрел на семнадцать тысяч рублей, лежащие на столе, достал свой бумажник и выложил из него ещё на стол деньги.
- Здесь тысяч тридцать с чем-то. Если ты мне не доверяешь, Слава, и считаешь, что за моими добрыми, как ты говоришь, поступками скрываются нечистые замыслы, то возьми деньги, как выходное пособие, и мы с тобой распрощаемся. Навсегда. 
Я не ожидал такого резкого поворота и впал в некоторое замешательство. Но шеф не торопил меня, а просто спокойно сидел и ждал моего решения. Во мне проскользнула низменная мыслишка - плюнуть на всё, взять солидную сумму денег, лежащую передо мной, поставив крест на этой работе. Работе, которая мне нравится, но немного пугает какой-то неопределённой двусмысленностью, которую я с первых дней почувствовал, но никак не мог понять, в чём конкретно она выражается. Но я сдержал позорный порыв и посмотрел на Владимира, который совсем перестал обращать на меня внимание, просматривая предварительный список клиентов на будущую неделю.
- Я ещё не всё понимаю, но доверяю вам и хочу работать с вами, - неожиданно для себя откровенно произнёс я.
Шеф отложил список, улыбнулся и произнёс. – Хорошо, Слава. Теперь давай окончательно определимся. Ты мне нужен только для работы, - он сделал акцент на последнем слове и значительную паузу, чтобы до меня всё дошло, - и ты идеально подходишь для неё. Не всё я могу объяснить тебе сразу, потому что моя работа очень многогранна и необыкновенна, ты сам это чувствуешь по первому впечатлению. Не будем спешить, а сконцентрируемся конкретно на бизнесе с клиентами. Я прогнозирую, что с твоим активным участием количество приёмов увеличится и, следовательно, вырастут  наши доходы. Кроме того, ты мне нравишься, как неиспорченный временем и обществом, человек, довольно редкий человек, и я просто хочу помочь тебе в жизни. Считай меня своим другом, у тебя есть настоящие друзья? – Владимир вопросительно посмотрел на меня, а я кивнул головой. – Так вот, считай меня старшим другом, которому можно верить и к советам которого можно прислушаться. А ты будешь другом для меня, которому уже я буду полностью доверять. Что же касается твоей зарплаты, то считай её прогрессивной. И вообще большой разницы между пятнадцатью или двадцатью тысячами нет. У тебя есть любимая жена и дочь, а о них надо заботиться. По идее ты должен зарабатывать сейчас все пятьдесят тысяч рублей в месяц, чтобы относительно нормально жить, развивая свои способности и увлечения, а также своих родных. Жить просто по-человечески, а не потакая излишним прихотям. Наша страна ещё бедна, и большинство людей даже не понимают, что значит нормально жить. Людские потребности невозможно привести к одинаковым количественным и качественным показателям. Относительность и парадоксальность сути денег очень наглядно характеризует относительность и парадоксальность самих людей. Достаточно услышать ответ на вопрос, сколько нужно денег для счастья, и можно уже делать определённые выводы. Допустим, живущий в бедности человек называет громадную сумму – наверняка, он ленив, труслив и подл.  Маленькую сумму  - он смирён и забит.  Живущий в богатстве человек называет, конечно, только большую или очень большую сумму – без сомнения он порочен. Деньги, золото или другие ценности, к которым стремится большинство сегодня в мире или будет стремиться завтра,  определяют человеческое общество. Общество, балансирующее между потреблением и созиданием. Правда, в настоящее время в мире идёт страшный перевес желания толпы потреблять, а не созидать. А человек не можешь жить вне общества, разве что глупый аскет или отшельник. Твоей семье, Слава, нужна тёплая квартира, свет, вода и многое другое, чтобы получать обычные комфортные, а не роскошные условия для развития всех её членов. А за удобства надо платить своим созиданием или творчеством, определяемым денежным эквивалентом. Жаль только, что часто соизмеряют работу одних другие, как правило, заинтересованные в чём-то люди, создавая тем самым диспропорции и неравенства. Поэтому твою зарплату будем начислять вместе, исходя из доходов предприятия и нашего с тобой общего чувства справедливости. – Владимир улыбнулся и добавил, - но под моим руководством. Согласен?
Я тоже улыбнулся и снова кивнул головой.
Со временем я понял, чем привлекал меня Владимир с одной стороны, а с другой озадачивал – очень глубоким и сильным внутренним миром. Я чувствовал этот мир, но не понимал всех его возможностей. В первые месяцы знакомства я не сомневался только в развитом чувстве справедливости и свободы шефа. Для него не существовало никаких правил и норм, кроме нравственных устоев. Назначал он плату клиентам сам, исходя только из собственных, но честных соображений. На реплики, почему так дорого или дёшево (клиенты тоже разные), он шутил, что согласно прейскуранту или смете, хотя никогда, как признавался мне сам, не заглядывал в никакой справочник или нормативный документ. По этому поводу у него бывали трения с налоговой службой, но он ничего не доказывал, потому что не было никаких точек соприкосновения, а просто договаривался. Постепенно всю бухгалтерию и взаимодействия с государственными органами я взял на себя. Несложное дело для индивидуального предприятия, но бюрократизм, недальновидность и равнодушие чиновников иногда бесило. Очереди в госучреждениях, постоянные изменения в безмерной документации, принципиальность, а в заинтересованных случаях одновременно беспринципность служащих, необоснованные придирки проверяющих и задержки утверждающих мучили людей, отбирая из их жизни время и энергию. На мои редкие, но едкие жалобы Владимир реагировал очень спокойно и просил меня не принимать всё близко к сердцу. Он говорил, что мы часть системы и вынуждены с ней контактировать. Разумно контактировать, не прогибаясь под её тупые нормативы и под её порочных представителей, но и не конфликтуя, тратя много времени на борьбу с бюрократизмом. Мы должны вести излишнюю документацию и платить налоги, потому что являемся гражданами страны и попадаем под её законы. В настоящее время по-другому нельзя, и разумный человек должен понимать свою важную роль гражданина и налогоплательщика. Конечно, госаппарат, армия, правоохранительные органы раздуты и коррумпированы, что мешает им выполнять полноценно свои функции, поэтому мы будем платить справедливые налоги, отклоняясь от Налогового кодекса и опираясь на Кодекс чести. Чиновники своруют или выбросят на ветер как минимум треть народных, значит и наших денег, поэтому мы заплатим только две трети налогов. Кто-то посчитает нас тоже ворами, но мы не должны очень огорчаться такому суждению. Всё справедливо, если народ в такой потенциально богатой стране в массе беден, а мы тоже далеко небогаты, и нет серьёзных изменений в лучшую сторону, то значит, что-то в этой стране не так. Мы с тобой не контролируем всю ситуацию (никто в целом не контролирует), поэтому просто сконцентрируем внимание на своём бизнесе и своих проблемах и потратим деньги на улучшение своих условий работы и отдыха, что будет благом и для нас и других людей.
Ещё он говорил, что ничего нет в жизни ценнее, чем время. Растрачивая его, а также свои силы на мелочные, второстепенные дела или проигрышную «борьбу с ветряными мельницами», можно не успеть найти себя и не реализовать своё предназначение. Человек должен иметь выбор и уметь реализовать его в жизни. Лично он нашёл свой путь и должен успеть пройти по нему, излишне не отвлекаясь на проблемы и приятности, встречаемые на нём и, тем более, не сворачивая с него. И он думает, что и я постепенно найду свой путь, может, уже и нашёл.   
Владимир не отличался жёсткой прямолинейностью или мягкой гибкостью, он был в каждом жизненном моменте гармоничен. Если сказать утрировано, он никогда не перебегал дорогу на красный свет перед несущимся автомобилем, но и не стоял в ожидании зелёного, когда машин не было. Ещё можно сказать, он везде мог найти самый справедливый для всех компромисс. Его свобода и честь заключалась в предоставлении такой же свободы и чести другому человеку. В этом и была сила. Но если другой человек был порочен и не понимал предоставленных ему возможностей, то Владимиру приходилось немного поступаться и свободой и честью, но гармонично, достигая оптимальный результат при минимальных затратах.
- Никогда не верь человеку, который утверждает, что всегда и со всеми честен. Это невозможно в реальном мире. Он или самовлюблённый эгоист, обманывающий тебя, или больной психикой изгой, обманывающий себя. Можно быть предельно честным человеком в определённом кругу людей, но как мало таких кругов, - говорил мне Владимир.
Я смотрел на него с согласием. – Я даже с любимой женой бываю скрытен. Не вру откровенно, но иногда привираю. Для пользы всех.
- С любимой женой надо быть всё же, Слава, честным, пусть и не до конца открытым. В любом человеке всегда есть тайна, до которой тяжело докопаться не то что другим, но и даже самому ему. Это допустимо. Но не надо допускать поступков, которые способствуют даже очень маленькой лжи с теми, кого любишь. Настоящая любовь рождает откровение души. Сокрытие пороков рождает искусственную любовь, легко превращающуюся в ненависть. Ведь тот, кто чисто любит, не требует ответной любви и тем более не заставляет любить себя.
- Вы женаты? – неожиданно для себя, а не для Владимира спросил я.
- Вообще-то я не люблю влезать в чужую личную жизнь или делиться своей личной жизнью,  – он задумчиво, словно что-то вспоминая, смотрел на меня. - Но тебе всё же расскажу о своей семье. Считай это полезным опытом, чтобы самому в будущем не сделать ошибок.
Я бесконечно люблю жену, если ты по-настоящему любишь свою, то со временем поймёшь, что значит «бесконечно». Мне вспоминаются наши с ней прожитые годы, и моя душа поёт от счастья. Удивительно, я был одним из самых счастливых людей в мире, потому что чудесная девушка сумела разжечь светлую любовь в моём сердце и сама ответила взаимностью,  но воспринимал всё происходящее как должное и обыденное, словно так происходит у многих и постоянно. Свадьба - как у всех, совместные дни и ночи – вроде как у всех. Я мог легкомысленно обсуждать свою милую в кругу друзей, флиртовать захмелевший с другими красивыми девушками, спорить с женой и даже лгать ей. Но были моменты, когда я сознавал, что никого лучше неё для меня на свете нет, и что мне невероятно повезло в жизни. Прекрасная и душой и телом дева, пусть с женским взглядом на мир, порой непонятным и приземлённым для меня, но без остервенелости, как у многих других представительниц слабого пола, шла бок о бок со мной по жизни. Я должен был благотворить её, а я просто любил как попутчицу по жизни, чуть позже и как мать своего сына (тоже замечательное создание, но порой капризное и своенравное). Да, я жил как многие заботливые мужья и отцы, а может даже, как и не очень заботливые, потому что иногда были упрёки со стороны жены в моём невнимании к ней и сыну. Мне не нравилось, когда она произносила слова, что у тех есть это или то, а у нас по моей вине нет; те сделали это или то, а я ничего не сделал. Смирёно выслушав или возбуждённо поспорив, когда мне не хватало сдержанности (такой вариант всегда был плохим, потому что жена заводилась ещё сильнее), я быстро и легко забывал упрёки, так как просто не мог на неё обижаться. К её чести, она тоже не держала долго на меня зла. Смешно, но любовь, рождённая женой, превращала меня постепенно из руководителя среднего звена, неспешно идущего по карьерной лестнице, в поэта и философа. А может, постепенно вылезала из нутра моя природная сущность. Но как бы то не было, любовь точно этому способствовала.  Я начал писать стихи, песни, увлёкся философией. Как были прекрасны наши семейные вечера, когда мы втроём дурачились и веселились, играя в детские игры. А потом, когда сын засыпал, мы вдвоём беседовали о смысле жизни и  нематериальных особенностях мироздания, сочетая разговоры о любви и душе с восхитительным сексом. Сексом, где правят не ограничения и предосудительности, а только страсть, нежность и гармония слившихся чувств. Но наступали будничные дела и заботы, и жена превращалась в обычную подругу, обсуждающую в женской компании моду или телешоу, или хозяйку, решающую домашние проблемы, а я превращался в руководителя, решающего сложные производственные вопросы, или в друга, расслабляющегося в мужской компании.
Шли годы. Да, со стороны моя семейная жизнь, действительно, была похожа на другие, но это только со стороны или с поверхностного взгляда. Я видел и чувствовал, чем жили и к чему стремились мои семейные друзья и знакомые. Ими управляла жажда достатка и успешности, забота друг о друге, детях и общепринятые удовольствия. Мной же управляла светлая любовь, рождённая не материальной жизнью, а небесами. Материальная жизнь рождает приземлённую любовь, основанную на привязанности, единомыслии, сотрудничестве, взаимопомощи, а также на инстинкте, привычке и даже жалости. Моя же любовь поднималась всё выше и выше, отрешая меня от обыденности, усреднённости, мелочности и вдохновляя на углублённое саморазвитие и творческие свершения. Разум, пропитанный такой чистой любовью, тоже стремился к новым постижениям. Меня и раньше считали друзья и коллеги немного отрешённым от реальной жизни человеком, который не использует всех своих возможностей для роста карьеры, теперь же я совсем упал в их глазах. А тут наступила дикая перестройка, и я понял, что в первую очередь надо перестраивать себя и свою жизнь. Я сам ушёл с руководящей должности, хотя многие считали, что меня попросили уйти. Неправда, работа отравляла мою жизнь необходимостью постоянно подстраиваться под меняющиеся условия и требования вышестоящего руководства, где всё было пропитано жадностью, лицемерием и подлостью.  Я не смог бы там работать, не опустившись не то что на землю, а на дно, заполненное липкой грязью порока. Но мой разум хотел летать. Я ушёл в малый бизнес, несравнимый и по значимости и по доходу с предыдущей работой, но несильно мешающий мне заниматься своими увлечениями.
Что-то я отвлёкся от семьи. Постепенно я стал ощущать, что и моя жена всё сильнее акцентирует своё внимание на материальных вопросах.  Стало больше придирок и споров. Она продолжала оставаться молодой, стройной и красивой по сравнению с её сверстницами. Думаю, что этому способствовала не только её природное естество, но и моя любовь к ней. Повторюсь, моя жена была необыкновенной женщиной, я тоже - со странностями, следовательно, вся наша семья была особенной, где сумела расцвести настоящая любовь. А любовь озаряет разум, который в свою очередь стремиться сохранить молодость, живость души и тела. Но не всё было идеально, у моей супруги была аллергия на антибиотики и немного слабое пищеварение - издержки неправильного питания в юности. С годами у неё сильно вырос страх заразиться, съев некачественную пищу или испачкавшись грязью. Постепенно этот страх превратился в психическое расстройство, свойственное многим людям, живущим в развитых странах. Кроме того, у её пожилой матери начало часто подскакивать давление, что требовало постоянного посещения и ухода за ней. К счастью мне удалось со временем переселить тёщу в наш дом. В этой квартире, где сейчас мы находимся, Слава, раньше жил я с женой и сыном, а на третьем этаже жила тёща.
Так вот, лет десять назад наша семья стала чуточку расшатываться. А с началом развала страны этот процесс углубился. Жене приходилось всё чаще дневать и ночевать у больной матери, а когда мы встречались здесь, то в основном она приставала ко мне с просьбами что-то сделать по дому или с замечаниями по нехватке денег, неопрятному моему виду, несоблюдению чистоты и гигиены. Её любовь ко мне таяла, как языки пламени в костре под дождём. Я пытался воспоминаниями разжечь в ней угасавший огонёк, но она уже многое позабыла, и, не веря моим словам, удивлялась, что такое могло быть. Женщины склонны к перемене, и настоящие понимания и устремления легко закрашивают прошлые. Только не гасла в ней сильная материнская любовь к сыну, крайне сильная, баловавшая парня. На мои частые замечания, что такая излишняя забота портит ребёнка, убивая его самостоятельность, целеустремлённость, решительность, а в результате и перспективность жизни, она только контратаковала, что именно я ничего не делаю для него. Но я кормил, одевал его, старался повлиять на него беседами на разные темы и своими конкретными делами - примерами, оплачивал его учёбу в институте. Но влияние матери было сильнее, потому что так ему было жить приятнее и беззаботнее. А на мои более жёсткие меры они выступали одним оборонительным фронтом. За всё время нашей совместной жизни, моя супруга проработала всего год в школе, хотя заочно получила высшее педагогическое образование, и несколько лет занималась сетевым маркетингом. И ей хватало ума, чтобы попрекать меня в нежелании качественно обеспечивать семью и желании заниматься никому ненужной (по её мнению) философией и творчеством. Правда, случались моменты, когда она проникалась ко мне глубоким вниманием и нежностью, но, конечно, не той любовью, как в молодости, и дарила мне чудесные часы. Её чистая душа пыталась просочиться сквозь нарастающую клейкую плёнку поверхностных страхов предубеждения и предвзятости. А я, не обращая внимания на происходящие перемены,  всё равно продолжал любить её той же светлой любовью, как и при наших первых встречах, и  готов был сделать всё, что в моих силах, для её счастья; пусть изменчивого, и, увы, больше становившегося потребительским. Скажу даже, что моя любовь к жене выросла, потому что я развивался и всё лучше осознавал то счастье, которое она подарила мне и в былое время и продолжает ещё часто дарить и сейчас.
Когда сын оканчивал учёбу в институте, моя жена неожиданно заявила, что в нашем городе нет настоящих для него перспектив, что качественно реализовать свой потенциал он сможет только в первых городах страны. В чём-то я был с ней согласен, наш сын обладал высокими математико-аналитическими  способностями и увлечённо изучал программирование. Именно за счёт своих собственных усилий и а не усилий слабых преподавателей, знающих эту стремительно развивающуюся научную область поверхностно и подходящих к студентам чисто формально, он добился довольно приличных знаний. Он легко составлял несложные, но оригинальные программы для компьютеров, опираясь на особое логическое чутьё. Он помогал сокурсникам, чтобы их программа могла работать, а они помогали ему привести описание его курсовой работы согласно требованиям преподавателей, придирающихся к мелочам и не видящих главной сути. Я уважал сына за неординарные способности, потому что сам был довольно умным человеком, но в программировании совершенно ничего не смыслил. Меня только раздражало потребительское отношение его ко всему, что не интересовало – домашние заботы, финансовая независимость и даже дружеские компании.  Он больше брал и почти ничего не отдавал, а мать ему потакала. Мы часто спорили по этому поводу. Я утверждал, что для раскрытия своих способностей сыну в первую очередь нужно – это его самостоятельность, активность, плюс хорошие наставники, а окружающие условия, если конечно они не совсем плохие,  второстепенны. Знания можно получать и через книги и через Интернет, а делиться своими приобретениями и способностями можно сначала и с немногими, но надо именно делиться, то есть созидать для других. Никакой большой город не спасёт его, если он превратится в типичного эгоиста, а только ещё больше испортит.
Но мои логичные доводы и старания помочь найти работу сыну, пусть и не совсем по специальности (а три года назад было сложно найти работу программиста) встречались в штыки. И тогда я решился удовлетворить их совместное пожелание, купив в мегаполисе однокомнатную квартиру улучшенной планировки в хорошем районе рядом со станцией метро. Стоимость приобретения была очень высокой, но у меня оставались некоторые сбережения на чёрный день, помогли и мои родители. Кроме того, моя супруга предложила нам развестись, используя больше надуманный предлог для блага сына. Я не стал спорить, потому что знал, что ей просто хочется вновь быть свободной в надежде на новые перспективы. Она, мне кажется, сама не очень верила в новые возможности встречи любви, но попыталась быть предельно искренней не только передо мной, а больше перед собой. Она уже не любила меня как раньше - всем сердцем, а воспринимала как доброго, полезного, но выпадающего из её любовных идеалов, друга. Друга, с которым легко быть рядом, даже делить ложе по привычке, но в надежде, что любовь снова оживёт в её душе. Но принцев тяжело встретить и в молодости, тем более в пятьдесят лет, с учётом её идеалистичности, мнительности и придирчивости. Она всё это вопреки своим чувствам и мечтам понимала, и просила меня, чтобы я продал эти две квартиры и купил себе ещё одну рядом с ней и сыном. Я легко согласился на развод, по моему пониманию браки заключаются только на небесах, освещённых светом любви, а не в церквях или загсах, но продажу квартир отложил, предоставив им самим ощутить не только свободу, но и самостоятельность.
У нас не было никаких материальных споров с женой, и порой мне казалось (думаю, что и ей и тем более сыну), что никакого развода и не было. Да, не было, потому что ничего в наших отношениях не изменилось. Мои любимые остаются моими любимыми, и я  раза два в год их навещаю и конечно материально помогаю. Они бы не выжили в джунглях большого города без моей помощи, и до сих пор приблизительно две трети заработанных  денег я отдаю им, зарплаты сына явно не хватает для дорогой жизни в мегаполисе.
Когда они уехали, я почувствовал, что наступило переломное время. Словно не только жена освободилась от меня, но и я освободился от неё. Я вернулся домой,
                где нет липких слов, просьб, обещаний оков,
                где телу простор, мыслям полёт,
                где мир красотою живёт;

                где нет суеты, душных желаний толпы,
                где роса на цветах, мёд на губах,
                где месяц в твоих глазах;

                где нет мишуры, бутафорских утех и побед,
                где объятья теплы, и трепет внутри,
                где всегда первый снег;

                где нет судов, стригущих всех под ноль,
                где видно без шор гармонии взор,
                где мне легко быть собой;

                где нет тусклых дней надоевших забот и грёз,
                где, стремясь вперёд, разум поёт,
                где познаний сладкий хмель;

                где нет дорог, истоптанных страхом отстать,   
                где чарующий свет далёкой звезды,
                где путь самому выбирать;

                где нет времён прошедших будущих лет,
                где всё целиком едино со мной,
                где вечности чувствую след.
Это выборочная часть одного стихотворения, написанного в ту пору. У меня возникла эйфория, что я тоже ещё не стар и могу встретить взаимную любовь, которая примет мою философию гармонии и разделит со мной все трудности по её  восприятию, осмыслению и  продвижению вперёд. Недаром говорят восточные мудрецы, что после пятидесяти лет начинается новая жизнь, когда мир видится в другом свете. Действительно, я что-то новое светлое увидел и почувствовал не только вокруг себя, но и в себе. Я понял, что способен уже на многое, словно оказался в чудесном доме.
                Чудесный дом свободы и любви,
                дарящий силы и мечты, 
                а сердце – тук, тук, тук,
                я счастлив слышать этот стук.
Одно не изменилось - моя любовь к бывшей жене и сыну. Я продолжал жить ею, когда приезжал к ним в гости и когда вспоминал прошедшие дни в одиночестве. Я никогда не верил, что смогу быть счастлив рядом с другой женщиной, и что смогу испытывать особое удовольствие от секса с нею.  Нынешние практические случаи только подкрепляют мою веру, - Владимир улыбнулся, но без пошлости в глазах. -  Я ещё не старый мужчина, и мне ещё нужен секс, но он даже близко не стоит с теми ощущениями, которые я переживал в молодые и средние годы вместе со своей женой. Что интересно, она не была ярко сексуальной женщиной с пышными формами, она была похожа по строению на «Весну», видел? – я кивнул головой, кажется, статуя девушки с идеальными формами, а он быстро продолжил. – Но мне не нужны ни формы, ни стоны или другие экстремальности, а глубокое чувство счастья слияния физических и духовных составляющих двух влюблённых людей. Ты понимаешь меня? – я снова кивнул головой, и Владимир мне поверил. Он сделал паузу, а потом с какой-то оправдательной интонацией поступка жены произнёс. – Моя любимая жаждала только серьёзных отношений, её сердце было склонно не к измене, а только к перемене. Я знаю, что у неё никого после меня не было, и мои предположения сбываются. Ей нужна только верная и чистая любовь, и она чутка ко лжи. Думаю, что она скоро окончательно  смирится с тем, что у неё осталась только материнская любовь к сыну и дружеская ко мне.
Снова наступила пауза, но более длительная. Я уже хотел что-то успокаивающее для шефа произнести, как Владимир опередил меня. – Но не будем забегать вперёд, всё может случиться. – Сказал так, словно желал, чтобы его бывшая жена встретила того, кого искала.
И опять он замолчал. Надо было, наконец, что-то сказать и мне. И я произнёс. – Вы - необычный человек, способный глубоко чувствовать и по-настоящему любить. Вы хорошо выглядите и до сих пор очень привлекательны для женщин, я вижу это по поведению ваших… клиенток – я немного стушевался, боясь, что шеф неправильно поймёт мою последнюю фразу. У меня есть плохое свойство, я сначала произнесу фразу, а потом только врублюсь, что мои слова можно трактовать по-разному. И у меня возникает опасение, что собеседник именно не так, как надо поймёт меня. А собеседник чувствует моё состояние и действительно начинает искажённо воспринимать смысл слов. Получается, я как бы сам провоцирую другого человека на копание и раскрытие своей двусмысленности и двуличности, хотя ничего подобного у меня нет. Владимир, внимательно взглянул в мои глаза, когда я чуточку растерялся, улыбнулся, давая понять, что он всё понимает так, как есть, без лишних намёков. И я быстро закончил фразу. - Мне кажется, ваша жена поступила неразумно. Может она ещё вернётся к вам, – я снова замялся, почувствовав Владимира, - хотя, извините, в общем-то, она никуда и не ушла.
Мой комплимент шефу явно не удался, и показал только мою глупость и непонимание того, о чём мне он только что толковал. Но Владимир легко воспринял мои слова и решил всё уточнить для меня… или ещё раз для себя (это я понял чуть позже).               
- Она – принцесса, случайно залетевшая из прошлых жизней в наш  социалистический мир, где нет истинных королей, а есть порочные правители, где есть уравниловка, бедность для толпы и избранность, развращённость для власти. А я – философ, исповедующий свободу, равенство и любовь и отрицающий любые привилегии в обществе, кроме привилегий, основанных на качестве разума человека. Ей не нравились накаченные, хвастающиеся своей силой и смелостью, но не умом и душой, парни, которым симпатизировали многие простые девушки, как надёжным будущим защитникам домашнего очага. Ей не нравились хитрые и пронырливые люди, которые неспособны были любить, но способны были  легко предать. Ей нужен был принц, который подарил бы и любовь и королевство. Внешне скромная красавица с возвышенной душой мечтала об «алых парусах». Но были ли принцы в советском мире, так быстро развалившемся? Нет, они, может быть, есть в мизерном количестве в капиталистическом мире (но я всё же и здесь сомневаюсь), поэтому она с интересом следила за видными людьми заграницы, спорила со мной о звёздах шоу-бизнеса, находя их не пустышками, как часто я, а в чём-то особенными людьми. Она честно призналась мне, что согласилась выйти за меня замуж, потому что я симпатичен, чувственен, добр и главное способен любить, но я - больше плебей, чем аристократ. А я отвечал, что это внешние факторы, главное, что моя любовь к ней рождает во мне поэта и гуманиста. Но для неё это было всё же важным. У неё были ухажёры до меня, но к счастью не принцы и даже не философы, поэтому она их не пустила в свой мир. А меня через четыре месяца знакомства решила пустить, может от безысходности – синица не журавль, но лучше чем ничего, а может, поверив в мои скрытые возможности. Я мог огорчить, обидеть её случайно, но я никогда не применил бы к ней насилие, а принцессы просто не терпят грубости и жестокости.
Но философ – это как не крути всё же не принц. И тут возникают противоречия. Настоящий философ должен быть беден и прост, а принц - богат и сногсшибателен. Для меня внешний вид человека тоже важен, но всё же не так, как внутренний. И под внешностью я никогда не имею в виду одежду, манерность и производимое впечатление.  Мне нравится естественная красота лица, тела, души, а одежда и поведение вполне может быть простым, лишь бы оно подчёркивало красоту. Я мог пойти в гости к друзьям в помятых брюках, потому что считал это для них совершенно неважным (а реакция их жён меня не волновала), поработав на даче родителей, не принять душ, потому что не было горячей воды (а моя супруга грела воду на плитке). Я не боялся испачкать руки, съесть не совсем свежую пищу, потому что знал, что грязь и бактерии в некотором роде помогают не расслабляться иммунитету. Короче, я мог допускать многое, что не допускала моя любимая. Я считал её ворчание и придирки мелочными, потому что не понимал, что рядом со мной принцесса. Также я воспринимал своих друзей и чужих людей со своей колокольни, не стараясь глубже проникнуть в их разум. А они были обыкновенными людьми, которые часто смеялись над моими странностями. Моя принцесса не хотела, чтобы меня считали шутом, и пыталась переделать меня, а я конечно не поддавался. Тогда она просто терпела, смирёно смотря по телевизору, как живут реальные принцессы, и завидуя им. Конечно, я пытался угодить ей, помыв руки лишний раз, обязательно проверив дату на покупаемом продукте, чаще переодевая одежду, выполняя хозяйственные поручения, стараясь больше заработать денег, но менялись времена, менялась она, менялся и я. Времена стали более сложными, она стала более нервной и недовольной, а я стал более удалённым от реальности и углублённым в своём увлечении.
Сейчас я спрашиваю себя, если бы я сразу понял, кто рядом со мной, то сумел бы превратиться из философа в принца, подарив своей жене не только любовь, но и счастье? Сомневаюсь. Может быть, я предотвратил её обострение нервов, смягчил наше совместное проживание, но я родился философом, ищущим счастье жизни даже за гранью смерти, а не принцем, находящем счастье жизни в дарении своего великолепия и великодушия.  Я смотрю в будущее, опираясь на настоящее, а она смотрит в настоящее, опираясь на прошлое. – Владимир вздохнул и изменил чуть возбуждённую интонацию на спокойную. - А знаешь, Слава, она всё-таки перевоспитала меня, превратив в относительно чистоплотного и аккуратного человека, – он улыбнулся и вопросительно взглянул на меня. – Или я ошибаюсь?   
- Нет, - ответил я.
Шеф действительно неплохо одевался, одежда была довольно качественной и подходящей по размеру. Не всегда он был ровно причёсан, но за чистотой следил. Правда, в его внешности иногда проскальзывала некоторая неряшливость – немного помятая рубашка, несоответствие стиля или цвета отдельных элементов одежды друг другу. Сначала я подумал, он специально чуточку пренебрежительно относился к своей наружности, создавая своеобразный имидж художника. Но теперь я точно знал, что на самом деле Владимир никогда не играл и совершал все действия только исходя из своего понимания и ощущения.  Он мог произвести хорошее впечатление или плохое (обычно хорошее), но не благодаря правильному или неправильному напускному поведению, а потому что он - просто такой человек. Ему всё равно, нравится он кому-либо или нет, подделываться и лицемерить таким людям не надобно. Если он и вынужден идти в некоторых ситуациях на компромисс, то только меняя фактические условия сделки, договоров, а не надевая маску подобострастия.
Есть же на свете чистые лицом и душой люди, а мы, смотря на них, думаем, что они мастерски играют. Стыдно по своему безобразию ровнять других.
Владимир оценил мой быстро пробежавший по его одежде взгляд, подождал, пока я про себя сформирую более точные выводы о его внешности, и, мне показалось, часть моих мыслей он уловил, а потом произнёс, - в основном одежду мне покупает она. Она всегда любила ходить по магазинам, находить интересные вещи и по возможности их покупать. Её гардероб никогда не был большим и шикарным, но одевалась она прекрасно, так как обладала хорошим вкусом и дизайнерскими способностями.  «Принцесса со скромным бюджетом», так я теперь про себя называю её, умело использовала сезонные скидки и собственные руки, чтобы из недорогого и обычного сделать красивое.
- Себе одежду я тоже покупаю вместе с женой, опираясь на её мнение, - вставил я. – Хотя очень не люблю ходить с ней в магазины. Только по большой необходимости.
- А кто из мужчин любит? – засмеялся шеф. – Сейчас я чувствую себя совершенно свободным от выбора повседневных вещей. У жены, бывшей жены, - улыбнувшись, поправился он, - есть для образца моя майка, да и с сыном мы по размеру схожи, только он выше на пятнадцать сантиметров - и этого вполне достаточно. Я приезжаю к ним, а покупки уже ждут меня.
Мы стали по очереди рассказывать о мелких смешных противоречиях, возникающих при оценке вещей, типа - жена утверждает, что это модно и  очень идёт, а супруг чувствует неудобство от сильно облегающей одежды. По ходу лёгкой беседы, я как-то незаметно  стал проводить аналогию между жизнью шефа и своей. Бесспорно, на многое, что связано с жёнами, мы смотрели одинаково и старались реагировать одинаково, но Владимир при всей своей угодливости перед супругой был более независимым, чем я. Да, он большую часть своих заработанных денег отдавал ей, она в ответ, чуточку заботилась о нём, отдавая предпочтение сыну и себе. Это я понял окончательно. Но Владимир не обижался, потому что не любил считаться, а любил её, вполне возможно даже сильнее, чем я люблю свою жену, и с благодарностью довольствовался этими небольшими подарками, потому что кроме них жена давала ему свободу времени, так необходимую  ему для своих философских увлечений. Может, она и не хотела её давать вначале, но здесь он был непримирим, а она постепенно смирилась. Они достигли компромисса, а может и гармонии. Моя жена видимо не принцесса, а я - не философ, потому что она заботится обо мне как о себе и дочери и требует похожего отношения и от меня, без лишних, по её мнению, время пожирающих увлечений, и что важно, я не могу ей противиться, потому что люблю её и дочь. У нас тоже гармония… или компромисс.
А может, у меня и моей жены просто нет сильных увлечений, кроме семейных радостей? Может, я не способен чувствовать и понимать мир, как Владимир, а моя жена, как его принцесса? Мы, наверное, больше хотим земных радостей, чем небесного счастья, а шеф, может, чуток и его супруга, отдают предпочтение небесным. Мне сразу вспомнилось, что довольно часто Владимир просил меня по пути забежать в магазин, купить некоторые продукты и положить в холодильник. На следующий день часть их исчезала. Постепенно я сообразил, что меню у шефа довольно простое, без деликатесов. Сначала я подумал, что более вкусную часть продуктов он покупает сам, но со временем понял, что он ест очень умеренно и не тратит времени на готовку, обходясь недорогими готовыми продуктами или полуфабрикатами. В нашей семье всегда есть горячая калорийная еда, потому что жена не считает качественное приготовление пищи тратой времени и часто заставляет и меня принять в этом участие.   
Постепенно шутки стихли, Владимир почувствовал мои отвлечённые параллельные мысли, и вообще пора было заняться делами. Он уже без смеха в глазах посмотрел на меня и сказал.
- Надо подвести итог нашему разговору. Я вкратце рассказал тебе о своей семье, ты почти ничего не рассказал о своих любимых. Но я думаю, что вы счастливо вместе живёте. Ваша семейная жизнь ещё вначале, моя же в конце. У меня есть опыт любви. Поэтому внимательно выслушай мою последнюю тираду, посвящённую любви.
Ничего нет выше и дороже любви. Есть такое выражение – «любовь не продаётся». Всё правильно. Сексуальные удовольствия продаются, другие удовольствия продаются, всё продаётся, но только не любовь. Кто-то, не способный чувствовать или не встретивший настоящую любовь, решит поспорить о её существовании или её высоких проявлениях. Вопрос только один, что люди подразумевают под словом «любовь»? Очень многое и очень субъективно. У каждого человека или группы людей своё правдивое мировоззрение на понимание любви, чести, справедливости и свободы. Эти понятия взаимосвязаны, относительны и парадоксальны. Скажу больше, весь мир людей относителен и парадоксален, потому что построен на этих понятиях. Но если рассматривать только материальный мир, то он убог, потому что в нём нет проявлений высшей любви.
У тебя возникает логичный вопрос, что я называю «высшей любовью». Понятно, что не инстинкт, не жалость и даже не добродетель. То, что не только не продаётся, но и не разменивается. Людям свойственно не только продавать, но и менять. Считается нормой, когда человек меняет свою любовь к одному человеку на любовь к другому или любовь толпы. Есть и частый размен и редкий. Можно провести параллель с нумизматами, одни меняют много раз, но по мелочи, другие в исключительных случаях, но зато солидно. Что интересно, такие люди считают себя способными любить, но обстоятельства складываются таким образом, что старая любовь вынуждена уйти, но к счастью приходит новая. Есть и такие, кто хотел бы поменять, но не получилось, решительности или достоинств не хватило, и они вынуждены хвастаться своей верной любовью. Я считаю, что эти люди не познали высшую, - я сделал непроизвольно мимику, пытаясь рассудить про себя, познал ли я сам такую любовь, Владимир заметил её, но понял немного неправильно, - если тебя, Слава, коробит от таких возвышенных фраз, то можно сказать, светлую или чистую любовь. Лучше не лицемерить перед самим собой и считать себя обделённым любовью, чем счастливым; таких тоже много людей. Светлая и чистая любовь не продаётся, не меняется, а наполняет всю жизнь человека настоящим счастьем. Никто и ничто не может отобрать её, не говоря уже о добровольной отдаче, разве что смерть; но я считаю, что и смерть здесь бессильна. Смерть бессильна перед высшей любовью.   
Верю, ты любишь свою жену и дочь. И чтобы в твоей жизни не случилось, эта любовь никогда не умрёт в тебе, а только будет расцветать. Любовь способна легко преодолевать и недопонимания и трудности. Если ты потеряешь её, то я скажу только одно, что  ты просто не был ею озарён.
Но ты озарён, - с улыбкой утвердительно закончил свою речь шеф.
- Не знаю, - ответил я.
- Я знаю, поверь мне, - сказал Владимир, но всё же как-то не очень понятно - или чтобы утвердить или только чтобы приободрить меня.   
Прошло больше года нашей совместной работы, и я решил пригласить шефа на свой день рождения. Пригласил нерешительно, словно чувствовал его отказ. И он отказал. Меня и раньше озадачивало его как бы двойственное отношение ко мне. То он требует деловитости, напоминая, что всё личное, не затрагивающее бизнес надо оставлять за бортом, то в свободные, но официально рабочие часы относится ко мне, как настоящий друг, помогая и добрыми делами и душевными словами.
Владимир улыбнулся моей озадаченности, почти переходящей в обиду и попросил внимательно выслушать причину его отказа.
- Я не молод, Слава, хотя знаю, что ты считаешь меня ещё молодым. Я уже отвык от дружеских посиделок с чужими людьми, следовательно, буду чувствовать себя «не в своей тарелке» вместе с твоими друзьями. Извини, но твои друзья не станут моими, и мне не нравится быть «не в своей тарелке». В молодости мне приходилось часто делать то, что я не хотел, а это даже в молодости неправильно, теперь же я полностью свободен и делаю только то, что хочу. Я давно уже не хожу на юбилеи и праздники, собирающие маленькие или большие сборища разных людей. Мне это неинтересно, скучно и даже бывает иногда противно. Не буду делать исключения и с тобой.
Ты, Слава, мне очень симпатичен, ты – мой друг, но давай личную жизнь не вмешивать в наши отношения. Ты в случае необходимости по семейным нуждам можешь отлучиться с работы, я могу уехать на неделю к своим любимым – это допустимо. Но не надо личную жизнь тащить в наше общеполезное взаимодействие. 
- Но раз мы друзья, то должны не только вместе работать, но и хоть изредка вместе отдыхать. И мы должны быть внимательны друг к другу и в будни и в праздники. Так нормально для людей, - эмоционально ответил я, всё же немного обидевшись на отказ.
- Если есть свободное время и наше общее желание, мы можем побеседовать,  помочь в чём-то друг другу советами  или практическими делами, не касающимися непосредственно работы, и этого вполне достаточно. Не надо меня вталкивать в свой родной круг, а я не втолкну тебя в свой. Считай это моей прихотью. То, что нормально для многих, не всегда нормально для некоторых. Прошу, не обижайся и прими всё, как есть. Так будет лучше для нас обоих.      
Я, конечно, смирился. Да, мой шеф иногда ведёт себя странно, но в целом он замечательный человек и руководитель, с которым легко и приятно работать. Я уже смотрел в своё будущее оптимистично, потому что видел перспективу. Пусть не сделаю здесь большую карьеру, но многое познаю под таким хорошим наставничеством, что-то приобрету и из профессиональных навыков  и, главное, в финансовом плане надежно продвинусь вперёд. Я не мог забыть предшествующие трудные годы, когда земля стала шататься и уходить из-под ног. Но теперь у меня появилась опора, созданная моим руководителем, помощником и другом. Опора-лестница, по которой я долгие годы пойду вперёд-вверх. Именно долгие годы, почему-то я в этом был уверен.
С общепринятой точки зрения Владимир вёл замкнутый образ жизни. Он не только отказался хоть на капельку влиться в мою семейную жизнь, чем удивил и мою жену, но она всё легко восприняла, лишь бы я получал постоянную высокую зарплату и не слишком усердствовал по работе, но и не стремился к близкому знакомству с другими людьми. Шеф уважительно относился к своим клиентам, может даже к некоторым с особым вниманием, но всегда чувствовалась дистанция. Он жил (по резко снисходящей линии) в первую очередь своими любимыми, родными, потом мной, двумя друзьями и потом уже остальными. А по большому счёту он жил своими, в то время не совсем мне понятными, стремлениями.
Да, у него было два друга. Я их видел мельком. Приблизительно раз в месяц он приглашал их в гости, но не в свою квартиру, а в наш офис. Меня, конечно, Владимир не просил составить им компанию. Я как-то спросил его о своих друзьях детства. Он ответил, что они не друзья, а товарищи, рождённые в эпоху социализма. Кому-то сейчас слово «товарищ» не нравится, но оно самое подходящее. Для тех людей, кто строил светлое будущее коммунизма по внутреннему пониманию и устремлению, в слове «товарищ» заключается не меньше любви и смысла, чем в слове «друг». Мы сохранили воспоминания нашего детства, когда братство и равенство текло вместе с кровью в наших венах. Конечно, время и перемены наложили на нас свой отпечаток. Семейные заботы, новые капиталистические веяния, раскрывшийся внутренний потенциал изменил меня и моих друзей, теперь в нас не так много общего, как в детстве. Правда, отличаться стал больше я от них, чем они между собой. Но воспоминания остались почти неизменными, рождающими некоторую «ностальгию» по ушедшей юношеской безграничности мечтаний и задорной безрассудности поступков. Нам приятно вместе посидеть, выпить в меру, поговорить о прошлом, настоящем и даже будущем. Поспорить о смысле жизни.
В заключение Владимир назидательно произнёс две замечательные фразы. – Надо беречь старых друзей, и даже любимые старые вещи, продлевая их жизнь, ты продлеваешь свою. Гоняясь за тем, что свежо и молодо, кажется, что и сам не стареешь; но это обман, чтобы жизнь была счастливой и долгой, надо не только хватать новое, но и тащить доброе старое.
К друзьям можно было отнести и постоянных партнёров шефа по теннису. Раза четыре в неделю он вечером ходил на корт. Уже прошло тридцать лет, как Владимир увлёкся  и систематично стал заниматься этой игрой. Его любительский уровень был довольно высоким (я решил в дальнейшем сам попробовать, и однажды присутствовал на его игре, но футбол мне всё же был ближе). Благодаря именно спорту Владимир сумел сохранить резкость, выносливость и ловкость в теле. И личным примером и вескими доводами он старался привлечь к спорту и других людей, в том числе и меня. Может поэтому, футбол остался со мной на всю жизнь.   
Постепенно моя работа приняла размеренный ход, когда главные задачи ясны и не вызывают больших проблем, а дополнительные не занимают много времени. Но шеф следил за переменами в обществе и старался внести некоторые новшества и в нашу работу. Я говорю в «нашу», потому что в свою работу он, несомненно, вносил всё новое. Владимир по-настоящему творил. Что конкретно – я не знал. На поверхность выходили только его открытия, связанные с сохранением молодости, которыми он делился со своими клиентами и частично со мной, но я чувствовал, что это как-то изначально или побочно для него. Владимир умело использовал свои знания и особенности разума, даря молодость людям и неплохо на этом зарабатывая, но деньги его интересовали, только как средство существования своих родных, меня и своего созидания. Повторюсь, что он ничем приземлённым себя не баловал, естественность и умеренность преобладала. Наставник жил чем-то необычным, не требующим высоких материальных вложений (инвестиции в производство, конечно, были, но незначительные - покупалось изредка некоторое оборудование, используемое при приёме клиентов, обновлялась периодически оргтехника), а требующим…, скажу просто словами шефа, чистоты разума.
Теперь уже я работал с Владимиром официально - по трудовому договору. Инициатива исходила то него. Он сказал, что надо уже соблюдать трудовое законодательство, времена меняются, и мне надо выплачивать пенсионные отчисления. Я ответил, что это – выбрасывание денег на ветер, инфляция за многие годы всё съест. Он согласился, что с одной стороны это действительно абсурдная затея в условиях нынешней экономики страны, но с другой – пора, наконец, попытаться людям жить цивилизованно. Но, самое главное, эти выплаты в дальнейшем могут стать единственным доказательством работы, а не безделья человека, и стоит задуматься о твоём ещё удалённом пенсионном будущем уже сегодня. Я согласился, хотя в душе чувствовал, что самого Владимира личная пенсионная жизнь, стоявшая уже не за горами, совершенно не интересовала. Он был человеком созидания, а не человеком, стремящимся к пенсии, как к заслуженному отдыху. Если есть силы и мечты, то значит нужно творить, несмотря ни на возраст, ни на приобретённый общественный статус. Если их нет, то надо умирать, а не прозябать, одаривая потомков глупыми советами и требуя раболепного почитания, уже не воспринимая полноценно окружающий мир. Он считал, что мысли людей о выходе на пенсию, как возможности начать новую жизнь без рутинных забот, раскрытии новых индивидуальных свойств – нелепая фантазия. Только один человек из тысячи способен что-то изменить в себе (он просто ещё что-то сохранил от молодости), а в основном, люди уже ни на что неспособны, лишь как следовать свои привычкам и желаниям протянуть их подольше. Владимир как-то мне сказал, что люди во многом ошибаются исходя из общепринятого, навязанного из поколения в поколение мировосприятия и миропонимания, где собственное мироощущение ушло на второй план, в том числе требуя уважения старости. Старость нельзя уважать, а только надо гнать, но если она всё-таки настигла человека, то он должен не тянуть, всё глубже и страшнее подчиняясь ей, а победить, приняв смерть. Человек может быть физически неполноценен, независимо от возраста, и общество должно сделать всё, чтобы он не так сильно ощущал свою неполноценность, а мог проявить свои способности в том деле, в котором силён. Н если человек уже ни в чём не силён, если он никому не помогает и ничего не созидает – зачем жить? Кстати, из этого вопроса вытекает и ответ об эвтаназии человека, не способного самостоятельно осуществить уход из жизни.
Я не всегда внутренне соглашался с категоричными (с моей точки зрения)  высказываниями шефа по нравственным общечеловеческим аспектам, но не спорил с ним, полагаясь на его неординарное видение, здравый смысл и опыт жизни. Но если я в чём-то был уверен, то смело советовал шефу, даже спорил и даже иногда побеждал. Мою уверенность Владимир, бывало, легко превращал в самоуверенность. У него было очень приятная особенность – обучать и помогать ненавязчиво, незаметно находить правильные решения. Однажды, я вечером засиделся за компьютерной игрой. Обычно я играл в неё изредка в свободное время утром на работе и постоянно вечером дома. Шеф закончил приём и спросил меня, почему я не иду домой? Я машинально ответил, что ещё пять минут, и миссия закончится. Владимир подошёл ко мне и стал тоже смотреть на монитор. И вдруг мне стало как-то очень неловко. Я выключил игру и стал собираться домой, а шеф попросил уделить ему немного внимания.
- Дома тоже играешь, – не спросил, а больше утвердительно произнёс он. - Как жена относится к твоему виртуально-игровому времяпрепровождению?
- Ругает, - чуть шутливо ответил я, - для неё компьютер – тёмный лес.
 Действительно, жена не одобряла мои длительные вечерние, переходящие в ночь, посиделки за монитором и пыталась оторвать меня от него. Но грубо, даже специально находя нелепый повод для этого, вызывая только моё раздражение и споры.
- Правильно делает. Разум людей - пустая чаща, требующая постоянного наполнения. Обычных зрелищ и хлеба уже маловато будет, так как интеллект подрастает быстрыми темпами (особенно у некоторых гениев-интеллектуалов), да и чувствам хочется чего-то более тонкого. Компьютерные игры, социальные сети, телешоу, увеселительные массовки мощным потоком влезают в жизнь людей. Но это - своеобразный наркотик, втянувшись в который уже не вылезти. Он убивает разум так же, как и опиум и алкоголь. Ты любишь играть в футбол – иди погоняй мяч, любишь хорошую музыку – иди на концерт, любишь искусство – иди в театр. Хорошо, сиди за компьютером или телевизором, но не играй, не увлекайся виртуальным общением, не хватай мусор, пусть и в блестящей упаковке, а находи, анализируй цельное и полезное, тем самым, получая знания и развивая себя. А лучше всего уделяй своё свободное время чаще дочке и жене, - глубокомысленно произнёс Владимир. - И ещё, мы с тобой, Слава, хотим сохранить людям молодость, а, получается, ведём нездоровый образ жизни, просиживая длительно без движений и напрягая зрение за компьютером. Как-то всё некрасиво, - уже улыбаясь, добавил он.
Действительно, я из-за природной или лени или недалёкости быстро увлекался лёгким, неприлично расслаблялся надолго, не прислушиваясь к советам добрых людей и к самому себе. Он почувствовал меня, проанализировал мои мысли и попросил уделить ему ещё пять минут, уточнив - те пять минут, которые я хотел уделить компьютерной игре.    
- Вообще большинству людей свойственно делать то, что ухудшает их жизнь. Обыкновенную жизнь, об Истинном предназначении даже речь не идёт. Сколько уже сказано о вредных привычках, но многие продолжают злоупотреблять перееданием,  алкоголем, сигаретами и другими отравляющими организм пристрастиями; сколько уже сказано о добронравии, но многим нравится насилие и звериные проявления. Всё это не может не отражаться на человечестве в целом. Создаётся впечатление, что людям приятно калечить и себя и всё вокруг себя. Парадоксально!? - шеф задумался на пару секунд. - Расскажу тебе, Слава, про одного моего товарища, сильного человека. Он считает, что крайности полезны и закаляют тело и душу. Он часто и надолго уезжает в Сибирь в тайгу, где находит занятие для своего волевого характера и успокоение для души. Он презирает современное общество, потому что считает его не только обманутым вождями разных мастей, но и, самое главное, которому удобно быть обманутым. Он мне часто говорил о подачках толпе типа хлеба и зрелищ, а кого не обвести вокруг пальца, о жёстком законе. Он мирился с подачками - кто чего заслуживает, то и получает, а вот с законом не мог. Его вольная натура, светлая душа не могла терпеть никаких тисков. «Почему закон, придуманный людьми, не Богом, в крайнем случае, его проповедниками, часто с нелепыми правилами в угоду тем, кто у власти, возведён в абсолют. Закон превыше всего! Кто это решил? Народ?» - он смотрел на меня, и в его глазах была боль. - «Что самое противное, этот закон не только причёсывает всех, ограничивая достойных личностей и ещё больше развращая слабых, но и допускает насилие. Я не могу ответить насилием на насилие, у них власть, мощь и, как не странно, правда, а у меня ничего нет, что можно было им противопоставить на равных, только добрая душа. Я понимаю, что это тоже великая сила, но только не для законников. Для них ничего нет главнее и сильнее закона, придуманного ими и выгодного им закона. Поэтому я и ухожу в другой мир, где все просто и чисто… Видимо, ещё я и трус» - и он опускал глаза. Постепенно его протест стал выражаться по-другому, он ни в чём себя не ограничивал из позволительных крайностей. Бил морду подлецу, уходил в запой, мог голодать,  а потом переедать, курил крепкий табак, не употреблял никаких лекарств и тому подобное. На мои замечания, когда мы встречались, уже реже, он отвечал, что организм нужно нагружать, нужно ему вредить, чтобы он не расслаблялся, а закалённый трудностями организм все раны затянет и все яды выведет сам. Что удивительно, он и сейчас выглядит здоровее многих своих сверстников, – Владимир решил подвести итог. – Ты, Слава, молод и крепок, и легко справишься с порчей, которую сам внесёшь в себя излишними увлечениями, поэтому не ограничивай себя, допускай крайности, но… всему есть предел. Расслабишься и не заметишь, как перешёл черту и свалился в яму, откуда потом уже очень тяжело выбраться. Для нормального человека в нормальном обществе нет никаких ограничений, даже законов, никто его не сможет зажать в рамки, потому что он неспособен навредить другому человеку и себе. У него есть только один закон - закон своего полноценного разума, закон Мировой гармонии, и только им он должен руководствоваться, – наставник глубокомысленно смотрел на меня.      
На следующий день я удалил все игры из рабочего компьютера, оставив только «1000 пасьянсов», наугад один из которых иногда пытался сложить, но не больше двадцати минут, невзирая на результат. А дома продолжал играть, но всё меньше и меньше уделяя этому время. Я мечтал о компьютере, полгода тому назад его купил, но чуть на него не подсел, превратив мечту в примитивную страсть.
Мой шеф постоянно благотворно на меня влиял. Вроде бы мы находились вместе не очень часто. Утром он занимался своими делами у себя в квартире, а я своими обязанностями в офисе. После обеда у него был приём, а я выполнял другие организационные работы, отлучаясь или находясь в офисе. Клиентов было иногда побольше, иногда поменьше, и у нас порой всё же появлялось свободное время, когда мы могли поговорить об отвлечённых вещах. И этих бесед хватало, чтобы Владимир всё глубже и глубже проникал в мой разум. Мне казалось, что он знает обо мне всё или почти всё. Он легко вычислял, чем я занимаюсь, и насколько загружен мой рабочий день. И он озадачивал меня, в хорошем смысле слова, общеполезным делом, если свободных минут было много, а я не знал, чем себя занять. Например, просил меня изучить и подобрать новые цветы, которые лучше бы подошли по своим свойствам к его методам оздоровления, новые технические средства, которые можно было бы использовать в работе и тому подобное. Мне часто казалось, что он сам уже всё изучил и мог смело дать команду на приобретение выбранных им экземпляров, но он хотел, чтобы и я вник в задачу, сделал выводы и дал свои рекомендации. Может и действительно, в некоторых областях, например компьютеры и оргтехника я существенно мог помочь с покупкой, наладкой, ремонтом, обновлением, а в некоторых – несущественно, но всё-таки ведь мог. Получается, мои знания тоже были необходимы для работы и даже дополняли знания шефа. Но, то, что он давал мне, было намного больше, чем я давал ему. Владимир строил мою жизнь, начиная от фундамента, а я только односторонне слабо доделывал его уже почти выстроенную.
В один из таких свободных часов Владимир предложил мне пройти личный сеанс омоложения. Не потому что я постарел! Нет, конечно. А чтобы я на себе почувствовал его необычную работу.
- Я постоянно оказываю на тебя воздействие, Слава. Это - естественно, потому что ты мой помощник и… ученик. Но именно на сеансах воздействие, возможно, будет более существенным.  Ты не нуждаешься в омоложении, так как способен сохранять самостоятельно свою молодость, при моей небольшой поддержке. Но мне было бы интересно поработать и с тобой, почувствовать твой внутренний мир и реакцию на мой мир, с которым он соприкоснётся.
Я легко согласился. Мне просто хотелось узнать, как работает шеф с пациентами, и к чему он стремится в своих таких странных изысканиях. Я уже поверхностно знал, что его подтолкнуло открыть свой Центр молодости – удивительная способность дарить людям жизненную энергию, ответственность перед любимыми и создание благоприятной обстановки для более глубоких своих исследований. Я уже знал, каких усилий ему это стоило, потому что никто по-настоящему не помогал. Друзья желали добра, но не верили в него, потому что судили поверхностно и чуточку завидовали. Это неизбежно. С кем сравнивают свою успешность люди – с друзьями и соседями. Они не сравнивают себя с далёким шейхом, который в сотни тысяч раз богаче их и может позволить в сотни тысяч раз себе больше, чем они. Они не сравнивают себя с гениальным художником или учёным, который так далеко и высоко парит от них, творя великие шедевры или открытия. Достигнутая относительная успешность друга с одной стороны приятна, но с другой – не совсем. Короче. Друзья были больше нейтральными, а родные тоже не отличались большой верой в него. По словам Владимира, помогла просто удача и чужой человек, который смог почувствовать дар; именно ему шеф обязан, что бизнес потихонечку стал продвигаться. И сейчас его детище не очень-то бежит по дороге успеха, но всё же не стоит на месте. Как считает Владимир, в чём-то уже благодаря и мне.
Кроме того, во мне ещё жило сомнение и непонимание. Я видел людей, какими они приходили к шефу, а потом, заметно изменившись в лучшую сторону, уходили. Навсегда или на время. Но я не понимал, за счёт чего происходили эти положительные изменения. Глубокое внушение, системное обучение или чудесное биополе? Или всего понемножку? Мне хотелось попробовать всё на себе. Конкретно, а не только косвенно. Я считал постоянное благотворное влияние Владимира на себя в повседневной работе второстепенным побочным для него. Только по прошествии многих лет я понял, что у наставника ничего не было мимолётного по отношению ко мне.
Мы прошли в кабинет, где я часто находился в роли уборщика, поливальщика, редко настройщика оборудования, но никогда пациента. Кабинет мне из-за этого показался каким-то особенным – более светлым и свежим. Я нежно погладил один из цветков. Владимир сделал такое же движение на другом растении и произнёс.
- Растения имеют колоссальное значение для жизни нашей планеты. Люди воспринимают их, как окружающий ландшафт и пищу, но флора – это главная составляющая всей органики. Именно растения, развиваясь от зелёных бактерий до нынешних красивых цветов, благодаря солнцу и воде превратили камни в жизнь и создали фауну. Люди, как и другие млекопитающие организмы – дети деревьев, кустов, цветов, травы, но которые не чувствуют своих родителей, не понимают их заботы и влияния. А надо бы уже понимать. Скажу больше, у растений есть разум; своеобразный, изменчивый для разных видов, но всё же разум. Их эволюция подчиняется не менее гармоничным законам, чем эволюция насекомых и животных; точнее, всё живое развивается как единое гармоничное целое. Люди не должны выпадать из этого целого.
Здесь много оригинальных растений, наполняющих воздух кислородом и особенными выделениями. Одни эфирные масла могут погружать разум в состояние покоя или сна, другие способствовать его активности. Поэтому очень важно знать свойства растений, чтобы они помогали, а не мешали. Вечером помещение проветривается, а с раннего утра начинает наполняться полезными для людей веществами, сохраняя при этом и оптимальную влажность. Ты, Слава, тщательно выполняешь инструкции по поливу растений? Нельзя и не долить и перелить?
- Да.
- Так вот благодаря удобренной земле, твоему поливу и высокой освещённости, зелёные помощники помогают мне дарить людям здоровье.
Я подумал, что сеанс терапии будет построен на влиянии растений, но наставник попросил меня надеть специальный шлем, на котором размещены электроды, соединённые проводками с электроэнцефалографом. Я сам помогал ему ранее настраивать прибор для проведения ЭЭГ головного мозга пациентов и записывания результатов на бумагу в виде графической кривой.
- Энцефалография носит безболезненный и безвредный характер, но помогает распознать симптомы болезней или отклонений в головном мозге. Лично я считаю этот метод уже устаревшим, но он прост и  доступен. Не думаю, что это поможет при работе с тобой, Слава, но почему бы не попробовать.
Я слегка кивнул головой, чтобы не оторвать проводки, аккуратно лёг на кровать и закрыл глаза. Владимир же сел в кресло напротив,  я услышал слабый скрип кожи, и начал монотонно рассказывать о нашей медицине, как бы убаюкивая меня.
- Советская медицина была сильна в теории и организации терапии. Но сейчас многое потеряно. Не хватает лекарств, врачи завалены бумажной работой. Вроде бы для ответственности, но получается, наоборот, для отписки и прикрытия  задниц, а люди болеют и умирают, не получая почти никакого лечения. Везде только видимость. Работает только самовнушение больных, неважно у кого лечащихся - у знахарей или врачей.
Я улыбнулся губами тому, что сам в данный момент нахожусь под внушением. Наставник сделал паузу и продолжил.
- Мои слова не голословны. Лет десять назад я делал ремонт наверху, и мне пришлось ломать и выносить бетон (по желанию жены перепланировать помещение).  У меня в то время было много сидячей работы, и я был не подготовлен к большим физическим нагрузкам, но хотел сэкономить деньги и переоценил свои возможности. Как следствие – повредил позвоночник. Даже теннис не помог, а может, и усугубил. Спина начала болеть, а через год я ещё к тому же застудил её на вечернем пикнике. Короче, у меня случился сильнейший острый приступ воспаления седалищного нерва. Сначала я не мог встать, а потом вообще пошевелиться, только чуть двигал ногой, чтобы унять страшную боль. Пришла молодая дежурная из поликлиники, увидела меня через силу улыбающегося, всё же я - мужчина, но неспособного даже повернуться, прописала обезболивающее средство и ушла. Но никакие лёгкие обезболивающие, конечно, не помогли. Приехала скорая помощь, установила по моему виду и словам своё заключение и попросила где-то неделю потерпеть, мол, ничего существенно не поможет, а им с таким диагнозом нельзя госпитализировать. Я ужаснулся, как можно продержаться ещё одну ночь с такой всё нарастающей болью. Жестокие врачи оказались страшной действительностью. Но меня спасла моя жена. Она понимала, как я мучаюсь, потому что никогда меня таким не видела, а я и болел и получал травмы и раньше. Любимая обзвонила всех частных специалистов по позвоночнику и уговорила с трудом одного из них за большие деньги приехать к нам домой и сделать мне обезболивающую блокаду.
После уколов в позвоночник я словно родился заново. Боль немного отпустила меня, но это уже было счастьем.  Потом я ежедневно ездил к моему спасителю для продолжения лечения. После обследования у меня оказалась межпозвоночная грыжа, но через неделю я уже мог ходить. Я бесконечно благодарен моему истинному врачу. Пусть он лечит платно и довольно дорого, но он лечит, а это самое главное. Потом было показушное стационарное лечение в больнице, где моя очередь подошла только через месяц, недорогими популярными лекарствами, от большей части которых я по рекомендации того же врача отказался. Потом направление на операцию, от которой я тоже отказался, надеясь, что смогу справится самостоятельно более щадящими методами.
С тех пор я понял, что человек должен внимательно изучать себя, следить за собой и беречь от негативных воздействий, не полагаясь на авось и рекомендации стандартных людей в белых халатах или знахарских балахонах. В человеке заключена великая сила самовосстановления и совершенствования, только надо не следовать за умниками и пустозвонами, рекламирующими свои способности, но которым до тебя на самом деле никакого нет дела, а чувствовать глубже окружающий мир и себя. В этом мире есть  и истинные помощники, и ты сам, и вас объединяет разум. Чем он будет выше и чище, тем лучше будет для всех.         
Владимир ещё что-то говорил, но как-то монотоннее, затихающее, и моё сознание стало погружаться в сон. Проснулся я довольно резко, мой шеф или уже доктор души и тела также сидел в кресле и расслабленно с улыбкой смотрел на меня. Мне ничего не вспомнилось из прошедшего кроме его затухающих слов о гармонии разума и тела. Я встал и снял шлем, Владимир встал, подошёл к электроэнцефалографу и невнимательно пробежал глазами по бумаге.
- Всё правильно, ЭЭГ ничего не дала, в дальнейшем мы её не будем использовать. У нас другой метод получения информации о состоянии разума.
Я про себя усмехнулся. Провалялся во сне сорок минут перед шефом – вот и весь метод. Мы вернулись в гостиную. Внутри меня продолжало давить непонятное чувство озадаченности и разочарования. Неужели шеф играет. Убаюкал меня, сам, наверное, тоже прикорнул, потом разбудил. Легкий метод заработка.
- Будут ещё другие методы? – спросил я, смотря прямо в глаза Владимира.
- У меня будут - методы слияния и воздействия, но ты также будешь только погружаться в сон.
- А лекции, растения?
- Мы что, мало с тобой беседуем, Слава? А растения – им надо только быть рядом с человеком.
- Я ничего не почувствовал, только просто поспал, – с некоторым разочарованием произнёс я.
- Не всё сразу. Ты можешь чувствовать, это уже замечательно. И не надо спешить. Спешат трюкачи, чтобы ошеломить зрителя, клиента, а мне не надо тебя ошеломлять, мне надо тебя раскрыть. Это тонкая и глубокая работа. Тебе надо только верить, что в принципе несложно. Мне верят люди, оплачивающие каждый сеанс, а ты только потеряешь время, кстати, рабочее время. Ну что, поработаем и дальше таким образом?
Я согласился, но без большой охоты. Валяться во сне днём перед шефом мне не особо хотелось. Владимир уловил мои внутренние ощущения и проговорил.
- Давай, Слава, я введу тебя в курс своих стремлений и начинаний. Ты догадываешься, что сохранение молодости клиентам - для меня не самая главная задача. Несомненно, моя работа даёт длительное, но всё же временное благо людям, а мне средства для существования и исследования. Человек ещё очень примитивен, и не в состоянии оставаться молодым очень долго, о вечной молодости вообще речь вести глупо. Семьдесят, сто, сто пятьдесят лет – есть тенденции увеличения среднего срока жизни, но конец в виде физической смерти всегда наступит. Это свойство Мировой гармонии, и не надо его нарушать. Надо просто улучшать Мировую гармонию, совершенствуя жизнь людей на нашей прекрасной голубой планете. Да, пока только на родной Земле. Не будем заглядывать в далёкие перспективы, а заниматься насущными земными проблемами, а их становится всё больше и больше. В чём заключается совершенствование? В первую очередь в развитии разума человека, что положительно повлияет на весь его организм и раскроет новые  возможности жизнедеятельности и, самое важное, перспективы истинного бессмертия.
- А есть ли вообще истинное бессмертие? – не утерпел и влез я.
- Вот немного длинновато я подвёл тебя к сути своей работы. Я -  разумный человек, но максималист. Пройдёт двадцать или тридцать лет, и старость подкосит мои силы и мечты. А я не хочу исчезнуть в пустоту. Мне не нужна людская слава при жизни и исторические упоминания после смерти, тем более мне не нужно богатство. Оставить наследство? Глупость! Верю, что так считает и мой уже взрослый сын; я старался воспитать его добрым умным человеком. Что ещё нужно!? Теперь я готов променять всё материальное на капельку чистого разума, который сумею развить и передать в будущую жизнь. Можно сказать и вычурно, я готов отдать всё материальное царство, которое часто радовало меня в этой жизни, за светлого коня, который унесёт мою душу в небеса. Всё равно это царство нельзя сохранить навечно.
- Но существует ли чистый разум? Он должен быть нематериален, чтобы пройти сквозь пространство и время. А всё нематериальное – как правило, фантазии.
- Ты, Слава - неглупый человек и не клюнешь на чудесные обещания и запугивания, проповедуемые порочными, больными и религиозными людьми. И ты в душе оптимист, который верит, что за нынешней убогой жизнью человеческого общества может стоять в будущем что-то разумное и светлое. Если не так, то зачем нужна вообще жизнь, чтобы до скончания века обманывать, воровать, убивать? Ты - не лицемер, вор и убийца, - утвердительно сказал Владимир, а я чуток смутился, потому что были случаи в моей молодой жизни, когда я немного подличал, о чём периодически напоминала совесть.
- Да, я верю, но считаю, что надо не искать бессмертия, а просто по-человечески жить, согласно, как вы говорите, гармонии между материальными и духовными потребностями.
- Если бы все люди имели эту гармонию. Но боюсь, что даже я и ты не имеешь её таковой, как должно быть, - вздохнул Владимир.
- Иногда мне кажется, что если бы у людей не было сильного желания всё познать, если бы они не рвались делать открытия в науке и технике, тем более в области метафизики, поощряемые тщеславием и жадностью, а жили просто по-человечески, то  больше было бы смысла и светлых открытий в их жизни.
- Может быть и так, но я считаю, что надо не уходить от открытий, особенно в области философии, как отстающей от естественных наук, а правильно их использовать. Вообще надо создать новую дисциплину - научную философию, изучающую всё касательно Истинной жизни. По-настоящему разумные существа просто обязаны быть бессмертными, пусть сначала на капельку, а ведь и моря начинаются с капельки. Это аксиома, смысл, счастье  жизни. Так вот (мы немного отклонились от главной темы), я хочу найти веские, непреложные доказательства существования чистого разума и его способности преодолевать материальные свойства мироздания. Существуют косвенные доказательства чистого разума: некоторые уже давно, и именно на них выстроена религия; некоторые открылись недавно, на них часто надстраиваются современные фантазии. Но они малополезны при всей логичности, и даже неполезны, потому что служат поводом для выдумок. Парадоксально, люди не зрят истинный корень, а зрят фальшивые побеги, которые разветвляются, цветут под умелыми руками  и проповедями фокусников-садовников. Боюсь, что даже прямые доказательства, которые мне, допустим, удалось бы найти, не образумят большинство людей. Они легко променяют потенциальный чистый разум, который надо усердно взращивать, на материальный доход, который можно быстро оценить и приятно употребить; кому в эквиваленте ста тысяч рублей, кому в - миллион. Но это не значит, что я должен упасть духом и мечтами. Меня не волнует большинство людей, толпа нужна порочным политикам и проповедникам, они любят управлять массами, меня волную лишь я сам и…, - он тепло посмотрел на меня, - такие люди, как ты, Слава. Я хочу любить, творить и дарить, примут ли мою любовь и дар другие люди – уже не столь важно. Важно, что мои стремления созидают мой чистый разум. Кто-то назовёт меня эгоистом - пожалуйста, но пусть он взглянет внутрь себя, и я уверен, там будет находиться не менее эгоистичный человек.
- Все люди эгоисты, кто чуть меньше, кто больше, - вставил я.
- Бесспорно, - улыбнулся Владимир. - Это тоже эволюционная закономерность Мировой гармонии, хотя надеюсь, что только на ранних этапах развития общества. 
- Как вы хотите доказать существование чистого разума, живя на 100% в материальном мире. Никто по-настоящему не жил в другом мире и не возвращался назад. Это невозможно.
Владимир взглянул на меня, и я увидел ответ в его глазах, странный ответ - что я должен ему помочь. После паузы он произнёс уже вслух.
 - Есть варианты достижения цели, но они ещё такие туманные, что пока не стоит их обсуждать. Время покажет.
Я понял по выражению лица шефа, что всё зависит не только от времени, но и от меня. Но чем я могу помочь? Осталась та же нескончаемая неопределённость моей роли в нашей совместной работе. Ничего мне он толком не объяснил, правда, постепенно кое-что проясняется или наоборот покрывается ещё большим туманом, короче конца и края невидно. На моём лице выразилось сомнение, а может даже беспокойство, хотя я был полностью уверен, что наставник ничего плохого мне не сделает. Вот такое у меня кривое обличье, ненавистное самому себе.
- Главное, ни на чём не сосредотачиваться, Слава, кроме как на основных обязанностях по работе. Всё должно идти, как всегда, -  он улыбнулся, задумчиво смотря мне в глаза. - Ты понял меня?         
- Да.
Да, меня это устраивало. Я не хочу подстраиваться под непонятные исследования наставника и буду самим собой. Главная задача - выполнять хорошо то, что мне поручено, без лишнего рвения и копания. А время действительно покажет, что меня ждёт в будущем. Думаю, в далёком будущем, так как существенных изменений в работе не планируется ни Владимиром, ни конечно мной.   
С тех пор, как я встретился с Владимиром, во мне постоянно жила благодарность судьбе. Я имел куда больше шансов не столкнуться по жизни с ним, таким… особенным что ли, у меня даже слов подходящих нет, но – удача не прошла мимо. Кто управляет счастливым случаем, когда в море бутафорских красот и похожих встреч, находишь ту единственную или того единственного, способного озарить всю последующую жизнь?
У меня был один знакомый, который говорил, что пока не займёшься сексом с девушкой, не поймёшь - любишь её или нет. Он размышлял довольно логично, что глазами, словами можно играть, а вот в сексуальном восторге девушка раскрывается во всей красе или не красе. Он говорил, что в его жизни были девушки, в которых он сильно влюблялся, хотя по внешности они были и не особо яркие. В результате он женился действительно на некрасивой женщине, но у меня создалось впечатление, что она выбрала его, а не он - её. Любовь – всё же не секс, а что-то большее. Это и внешность, и поступки, и слова, и главное душа. Бесспорно, секс колоссально дополняет любовь между мужчиной и женщиной или усекает её, но душа, как светлый компонент разума, будет на первом месте. Я благодарю судьбу за встречу с женой, и я также благодарю судьбу за встречу с Владимиром. Жена вроде роднее и ближе, но именно вроде, потому что душевное расположение ко мне Владимира было не менее мощным и значимым, он способен был любить. Я презираю однополую сексуальную связь – это неестественно и противно, но по-настоящему любить человека независимо от пола вполне возможно. Это, в общем-то, и называется настоящей дружбой. Если бы не Владимир, кем бы я стал, как бы сложилась моя судьба? И я прихожу только к одному выводу – как мне повезло, что всё произошло именно так как есть. Ничего в жизни даже на чуток я не хотел бы изменить, даже представить, потому что я помнил, какой была жизнь моей семьи до нашей встречи, и чувствовал, что это не просто случай, это ведёт меня Мировая гармония. Нет, не только меня, но и всех моих любимых.
Прошло пять лет с тех пор, как я устроился на работу в Центр молодости. Что изменилось за эти годы? С одной стороны многое осталось без изменений, но и были существенные подвижки. Начну с семьи. В наш дом вошло благополучие. Мы сделали качественный ремонт квартиры, купили новую удобную мебель и современные бытовые устройства. Дочка подрастала, сочетая занятия в школе с развлечениями с подружками, жена осваивала новую профессию – риэлтор, которая сулила по её словам большие перспективы в будущем. Всё было просто замечательно. Друзья, как и положено, радовались с небольшой завистью нашим успехам, точнее, больше моим, о которых рассказывала с удовольствием жена, а я только конкретизировал некоторые детали. Я считался в их глазах удачливым человеком, когда несложная работа с массой свободного времени приносила хороший доход. Они желали бы поближе узнать и моего работодателя и сам бизнес, но я не делился с ними о своих дружественных отношениях с шефом, а только профессиональной выборочной информацией. Владимир оставался для большинства людей обычным экстрасенсом, ведущим довольно закрытый образ жизни. Только жена чувствовала, что между мной и шефом есть глубокая связь. Она, конечно, не допускала грязи, но однажды вначале, когда я стал неожиданно и постоянно приносить домой приличную зарплату, шутя, спросила, не голубой ли мой шеф?
Я ответил, - нет, - но не очень уверенно, так как сам ещё из-за своей приземлённости не понимал, кто такой мой наставник.
- Смотри у меня, - шутливо строго произнесла жена. Она хорошо знала, кто такой я, и не сомневалась в моей любви и чистоте.
В дальнейшем она иногда ещё спрашивала меня о работе, пытаясь понять, чем же мы там всё-таки занимаемся, но я всегда отвечал одно и то же, что шеф – экстрасенс, а я его помощник по хозяйственно-административным делам. Её такой ответ в целом устраивал, только она удивлялась, что у нас могут быть клиенты, согласные на такое непонятное и дорогое лечение. Как-то уже я спросил жену, конечно не всерьёз, не хочет ли она сохранить молодость, пройдя курс у Владимира? Но она серьёзно отнеслась к моим словам, спросив, что неужели стареет? Я ответил, что пошутил. Тогда она, успокоившись, добавила, что в принципе можно, если бесплатно. Но я надуманно нарочно уточнил, что шеф ни для кого не делает исключения. Тогда она, отмахнувшись, только произнесла, что он очень странный, и она сомневается в эффективности его методов.
Что же касается нашего бизнеса, то изменения были и тут, но тоже не особо существенные. В первую очередь менялись клиенты и в количественном и качественном составе. Ничего в жизни не стоит на месте, общество должно развиваться. Как менялся и довольно резко облик города, особенно её центральной части, так вслед менялся и облик людей, особенно её передовой «элитной» части. Это способствовало нашему бизнесу, но требовало адекватного реагирования. Требовалось идти в ногу со временем – новая оргтехника, детали обстановки и соответственно более современный, утончённый подход к клиентам. Но всё же изменения происходили больше во внешних деталях, по сути мечты и желания людей варьировали в одном и то же диапазоне. Поэтому главные методы нашей работы по сохранению молодости оставались неизменными.
Что же касается наших личных отношений, то и тут создавалось поверхностное впечатление, что всё осталось по-прежнему. Как тепло и внимательно меня принял Владимир в первые дни, так тепло и внимательно относился и сейчас; ни меньше, ни больше. Та же свобода в моей и своей личной жизни и та же требовательность к себе и ко мне в бизнесе. Стабильность и уравновешенность в профессиональной деятельности, дружественность и уважительность в личных отношениях – вот критерии от которых Владимир не отступал ни на йоту и ненавязчиво заставлял не отступать и меня. Раза два, три в месяц происходили наши «контакты разума» - термин шефа. После первого сеанса я думал, что буду делать одолжение Владимиру, засыпая у него в кабинете на полчаса - час, чтобы он проникал или соприкасался с моим разумом; если он верит, что такое возможно – пожалуйста, с моей стороны не будет препятствий. Но постепенно я стал получать от этого процесса непонятное удовлетворение, словно глубокий сон очищал и просветлял меня, правда, не знаю от чего. Я возвращался в светлую комнату, благоухающую натуральными запахами растений, встречался с добрым взглядом и улыбкой наставника, вспоминал своих любимых, и во мне расцветало чувство, как прекрасна и счастлива жизнь. А потом, как правило, выходил на улицу, неважно какая погода, вдыхал полной грудью воздух, смотрел на прохожих, а они смотрели на меня и в разной степени заражались моим воодушевленным настроением, и шёл домой. Шёл к своим любимым, чтобы и с ними поделиться радостью жизни. Так же, как поделился со мной Владимир. Только был один нюанс, он мог по-настоящему делиться, а я… тоже мог, но конечно не так проникновенно и чисто.
И вот в один из таких моментов возвращения домой в замечательном расположении духа около меня неожиданно остановился крутой внедорожник. Из него вышел мужчина, не сводящий с меня глаз, я присмотрелся и узнал школьного товарища.
Привет, помнишь меня, – больше уверенно, чем вопросительно произнёс он. 
Я назвал имя и поздоровался радушно в ответ.               
- Ты что такой счастливый? – в его вопросе уже был настоящий интерес.
- Удачный день, - просто ответил я.
- Где сейчас работаешь?
- Частный бизнес в одном предприятии, - я машинально дополнительно указал рукой на дом, где находился офис.         
- И чем занимаешься? – упорно не отставал он от меня.
- Сохранением молодости, - также простодушно продолжил я.
Школьный товарищ сделал паузу, чтобы всё сообразить и связать, а потом сказал, - хорошо выглядишь. Мы давно с тобой не виделись, но я сразу тебя узнал.
А его внешность изменилась с нашей последней встречи лет семь назад, и не в лучшую сторону. В свои тридцать шесть лет он выглядел на все сорок, если не больше. Он понял мои непроизвольные мысли, и это не было для него открытием, но неприятное ощущение всё же возникло - я почувствовал. Потом уже я спросил о его жизни, он ответил, что изменений особых нет, и снова перевёл разговор на меня, расспрашивая о некоторых деталях работы. Через пять минут он стал прощаться, ссылаясь, что его ждут на одной важной встрече, и неожиданно добавил, что будет время на днях заедет ко мне в офис, чтобы поболтать и вполне возможно пройти курс.
Я немного озадаченный пошёл дальше. Мне не хотелось, честно сказать, чтобы он появлялся перед шефом. Но быстро успокоился, не веря, что старый знакомый выполнит обещание, не из таких он людей. Я ошибся, он заехал через три дня, создав своим приездом довольно существенные последствия, и поэтому стоит рассказать о нём подробнее. 
Школьный товарищ никогда не был мне другом. Он учился в параллельном классе, и встречались мы чаще на переменах или случайно в свободное от занятий время. Обмен обычными новостями – не более. Его мать преподавала в нашей школе, и он сам неплохо учился, но почему-то водился с самыми хулиганистыми ребятами школы и прилегающих дворов.  Они не стремились к знаниям, а к самоутверждению через наглость и физическое превосходство, чаще групповое. Зачем такие ребята с непонятным будущим нужны были мне, довольно добродушному и образованному, и зачем я был нужен им? Вопрос. Но мы мирно и продуктивно уживались, наводя страх на других ребят и используя в своих интересах сложившуюся ситуацию. Лично у меня не было боязни перед ними, только более уважительное отношение, потому что я дружил с четырьмя замечательными ребятами, и мы тоже не были пай-мальчиками и тоже имели некоторый авторитет в школьном кругу.
Следует отметить, что я был физически подвижным юношей, любившим посоревноваться в футбол и другие командные игры, но никогда не любил драться. Побороться, побоксировать – пожалуйста, но по-дружески, без жестокости. И удивительно, что при таком миролюбивом характере меня по-своему уважали крутые ребята. И в школе, а потом и в институте. Я через общих более близких знакомых, были случаи, общался с некоторыми из них, ходил иногда вместе в рестораны, выслушал их откровения о прошедших схватках с недругами и разных незаконных приключениях. А мне нечем было хвастаться, но они всё равно относились ко мне благожелательно.
Так относился ко мне по жизни и этот школьный товарищ.  Конечно, ни о каком равенстве речи не могло быть, он - привлекательный смелый парень в глазах многих девушек, решительный крепкий боец в глазах многих ребят, а кто я? Просто незаметный юноша. Потом, когда началась перестройка, он стал одним из лидеров рэкета. Я его почти не видел, то пронесётся на крутом автомобиле, то случайно мелькнёт в общественном месте. Но разговоры о нём в кругу друзей шли часто. Деньги, девчонки, разборки – обычно, что сопровождало таких людей по жизни. И по слухам и, думаю, на деле. Я даже завидовал ему. Помню, последний раз лицом к лицу мы столкнулись на вещевом рынке, он в сопровождении двух здоровых ребят с кем-то о чём-то договаривался, а я привёз мелкую партию товара. Нам, так получилось, пришлось вместе пройти десяток метров, но у меня был только забитый вид, а у него вид холёного преуспевающего человека. Я нёс сумку с разным барахлом, а его сопровождающие несли пару блоков дорогих сигарет и несколько бутылок виски. Нам не о чем было говорить, так стандартные фразы, потому что он и раньше был более значимым, чем я, а теперь и подавно. Это было видно в глазах встречных людей и, что неприятно, в его глазах, и, что совсем скверно, в моих собственных глазах.  Да, было время, когда я так низко пал. Не по жизни, потому что я на самом деле оставался человеком, а по своему самоощущению, потому что я искусственно унизил себя, зажавшись в стандартных рамках преуспевания.
И вот новая встреча. Он остался таким же преуспевающим солидным человеком, но только уже потёртым, на котором отразились и волнения и пороки. А я? Я изменился с одной стороны, а с другой  сохранил то, что было во мне в юности. Именно это сочетание чистого старого, рождённого ещё в школьные годы, и светлого нового, подаренного мне наставником, он и заметил. Приказал остановить машину, хотя явно спешил, и снизошёл до беседы со мной. Всё перевернулось с ног на голову. Теперь он уже не нужен был мне со своей самоуверенностью и бахвальством. Я чувствовал, что такие люди, как мой школьный товарищ, могут нести только негатив для таких людей, как Владимир, и даже их снисходительная щедрость, за которой всегда остаётся умысел,  не будет в радость. Так и случилось, хотя и не стоит судить однозначно.
Он неожиданно появился у нас после обеда. Вместе с ним в приёмную зашёл молодой здоровяк – его охранник или помощник. Владимир как раз проводил сеанс с клиентом, и до окончания оставалось минут пятнадцать, а потом свободный час. Всё - как назло. Я пытался быть вежливым и искренним, и ненавязчиво мягко стал объяснять школьному другу, что шеф не будет работать с ним. Как ни крути, разные они люди, но гость, ощущая моё внутреннее желание (удивительно, как эти новоявленные бизнесмены научились тонко улавливать и не поддаваться), не собирался никуда уходить, упорно ожидая Владимира. В один момент он даже хотел сам побеспокоить его, но я резко попросил не мешать, и школьный товарищ удивительно спокойно согласился.
Беседа текла вяло, мы вспоминали общих друзей, но я был больше озабочен будущим, а товарищ предвкушал удовольствие от скорой встречи с шефом. Он понял, что я, в общем-то, остался тем добрым, но в целом обычным парнем, а вот мой шеф может представлять нечто. Его помощник тоже начал зевать от скуки, и мне очень хотелось бы, чтобы мой собеседник велел ему  подождать в машине. Но он видимо не хотел.
Время истекло, клиент расплатился и ушёл, бросая вопросительные взгляды на новых посетителей, а Владимир, совершенно не удивляясь, словно часто к нему заходили такие люди, очень добродушно обратился к ним. Но ответил я, представив гостя, как своего школьного товарища, в настоящее время довольно влиятельного человека в нашем городе. Я решил сразу повиниться, что причиной их прихода стало моя недальновидность и болтливость. Владимир моментально понял, что за моей хвалебной речью стоит обеспокоенность и самобичевание, но только улыбнулся и вежливо спросил, чем может быть полезен.
- У вас Центр сохранения молодости? Хотелось бы помолодеть, - сразу прямолинейно, но  и с солидной долей иронии произнёс мой знакомый.
- Вам, наверное, мой ассистент – ваш старый знакомый уже вкратце объяснил, на каких методах основывается моя работа и что в первую очередь вам необходимо сделать.
- Да, Слава сказал, что никаких порочных излишеств - нормальное питание, физические упражнения, здоровый образ жизни и гармония во всём.
- Правильно. Вопрос только один, сможете вы достигнуть этих показателей при вашей работе?
- А вы знаете, чем я занимаюсь?
- Нет, не знаю. Но по внешнему виду могу уверенно сказать, что работа местами нервная, иногда даже стрессовая, компенсирующаяся интенсивным расслаблением, что тоже неблаготворно влияет на ваш организм. 
- Ну что же я попробую изменить своё отношение к работе и отдыху, чтобы привести себя в надлежащую форму. А потом снова обращусь к вам, - согласился школьный товарищ.      
Вот тут шефу надо было поставить точку, пожелав успехов в задуманном и скорого возвращения. Но мой школьный товарищ не сможет изменить свой образ жизни и через недельку забудет о нас.
- Не спешите. Дело не только в физическом состоянии, но и в вашем мироощущении. Здоровье подправить в некоторой степени, конечно возможно, а вот достигнуть внутренней гармонии куда сложнее. Надо многое сломать внутри себя, что повлечёт обязательно и ломку внешней жизненной атрибутики. Вы способны на такое? – задал отвлечённый вопрос мой наставник, и после этого всё покатилось с ускорением под горку.   
- Я понял, куда вы клоните. Чтобы принять ваше причастие, я должен отречься от старого мира. Так?
- Грубовато-утрировано, но, в общем, верно, - согласился шеф.
- А знаете, мне не нужен ваш монастырь долголетнего прозябания. Вы напоминаете мне проповедника, который сулил блага на небесах, но уже осовремененного, который сулит вечную молодость, и берёт за это подаяния. Как я увидел - немаленькие подаяния, - началось постепенное давление.
Я уже хотел вмешаться со словами, что каждый вправе верить или не верить, отказываться или принимать, и никто никого не может заставлять делать выбор, чтобы  уйти от дальнейшего нагнетания обстановки. Но шеф опередил меня.
- Вы считаете меня обманщиком?
На такой прямой вопрос, сопровождающийся решительным взглядом, требовался прямой ответ. А мой школьный товарищ не был трусом, что-что, а силы воли и характера ему было не занимать, поэтому он и добился такого положения в определённых кругах.
Наступила пауза, когда два человека смотрели друг другу в глаза, ища в них неуверенность, чтобы, используя её, сломить оппонента.
- А вы можете доказать, что  действительно своей энергией или ещё чем-то, я так и не понял конкретно чем со слов Славы, способны возвращать людям молодость? 
Я про себя вздохнул с облегчением, боясь, что в гневе мой знакомый, а такие люди быстро выходят из себя, если им начинают противодействовать слабые (по их пониманию), ответит, что «да» и пригрозит наехать на предприятие, чтобы знали, с кем имеют дело. Рэкетиры и вымогатели, обманывающие и обирающие других людей, в определённых ситуациях считают себя поборниками  справедливости, помогающими обездоленным. Синдром Робин Гуда. Я посмотрел на помощника и почувствовал его вздох от некоторой досады, ему хотелось увидеть крутизну босса и если потребуется проявить свою. Он уже с первых минут смотрел на меня, как на пустое место, и не изменил своего взгляда при появлении Владимира.
Мой школьный товарищ был всё же умным человеком и понимал, что не всегда сила заключается в напоре, тем более в кулаках, и тут столкнулся с ней воочию. Он захотел побороться по человеческим правилам. Владимир оценил желание моего товарища.   
- Когда-то я пытался доказать другу, что от настоящих поэтов и художников, как творческих людей, есть большая польза для общества. Но он, кстати, работник управления внутренних дел, упорно считал, что они -  только дармоеды, требующие неправомерно  высокого общественного статуса и гонораров. Я только просил его отделять истинных творцов от шоуменов, а там сразу ясно, у кого какая роль в обществе. Но он всех сгребал в одну кучу, потому что одних не мог постичь, а другие надоедали постоянным трезвоном, и настойчиво твердил о дисбалансе их бесполезного созидания для многих с благами, предоставленными им многими. Моё замечание о том, что это - следствие неразумности общества, когда не шедевры, а модные пустые поделки пользуются спросом толпы с искусственно завышенной оплатой труда их производителей, и последующий мой довод, что работа правоохранительных органов также по большому счёту не нужна разумному обществу, хотя тоже неплохо оплачивается, ещё сильнее его раздосадовало. Как же так, он спасает людей от порочных элементов, вносит в их жизнь спокойствие и благополучие, и его тяжёлая работа не нужна? На моё желание успокоить его словами, что это - просто разумная логика, правда, вполне возможно утопическая ещё долгое время, не возымело большого успеха.  И тогда я понял, что передо мной стена, через которую не пролезть. И с тех пор я зарёкся спорить с теми людьми и по тем вопросам, где нет никакого взаимопонимания.
- Я - не тупой мент, могу вас успокоить, - быстро отреагировал мой знакомый.
Как он бахвалится и легко кидается глупыми фразами, это может ему выйти боком, подумал я и, наверное, Владимир.
- Хорошо, будем беседовать начистоту. Я догадываюсь, чем живёте вы, вы немного знаете, чем живу я. Вы считаете, что жизнь одна, материальна, и надо взять от неё все удовольствия и радости, пока смерть не подвела черту. Вам нравится побеждать и принижать, и для этого нужны только власть и деньги, - начал первым наставник.
- Не совсем так, я равнодушен к власти и деньгам, - ответил оппонент, но тут же добавил, - конечно, в меру. Не потому что сам их имею в избытке, а потому что понимаю, они - просто средство для достижения удовлетворения. Я не религиозен, но чувствую душу людей. Мне приятно встретиться со Славой, в нём всегда чувствуется что-то притягательное доброе, поговорить с вами, потому что я ощущаю неординарность вашей личности. Не считайте меня бездушным человеком. Если бы я увидел здесь только лжецов, пытающихся выманить у людей деньги, то мы бы с вами уже не беседовали. Я быстро распознаю тех, кто, упрекая других в порочности, сам не менее порочен, даже более, потому что слабее волей и духом. Я вообще считаю, что  власть и деньги – удел не только сильных и умных людей, но и духовных. Надо проявить всего себя, чтобы оказаться наверху.
- Странная у вас логика. Я знаю много достойных людей, которые испытывают затруднения  и заброшенность, и в тоже время – негодных людей, которые купаются в роскоши и освещаются лучами славы. Это – яркая черта нашего общества, а вы – яркий представитель. По-настоящему духовный человек не может быть явно порочным. Таких людей, как вы, извините за резкость, я называю «с душком».
- Хорошо, я порочен. Но кто непорочен? Вы непорочны? Пусть с более приятным душком, но всё же порочны, как и все люди. Вам что, не нужны деньги и уважение? – возбуждённо произнёс мой товарищ по школьным годам.
- Давайте сопоставим. Я не глупее вас, думаю, вы это понимаете, решителен, вплоть до абсурда «русской рулетки», думаю, вы мне верите.
 Шеф прямо посмотрел в глаза своему собеседнику. «Что же вы, Владимир, делаете?» - взволновался до предела я. Ещё нам не хватало игры в смертельную рулетку. Но гость, мне кажется, ему поверил и промолчал.
- Также я удачлив, прошу и здесь мне поверить. Мы во многом похожи, разве что я опытнее вас и разве что я, как вы отметили, «с более приятным душком». Вы думаете, что вот это «более» не столь существенно, а оно, на самом деле, определяет всё. В результате я живу относительно скромно, неизвестно, но полезно и счастливо. Вы же живёте шикарно, заметно, но вот полезно и счастливо ли? Не мне судить, судить только вам.
- Я живу нормально, может, где-то местами и перегибаю палку, но в целом нормально. Не жалуюсь. А вот от кого пользы больше – от ваших обещаний молодости или моих пусть довольно жёстких, но решительных действий - ещё вопрос.
- Согласен, но я не только живу тем, что стараюсь дать возможность людям сохранить молодость, у меня есть и более значимые цели, - Владимир с какой-то глубиной взглянул на собеседника.
- И какие же?
- Я ищу возможность прогнозировать и даже определять будущую жизнь человека после смерти, - тихим голосом сказал Владимир.
«Ну, вот приехали» - промелькнуло у меня в голове. Ничего глупее придумать было нельзя. Мной овладела полная досада от всего происходящего. Хорошо, я виноват, что мой бывший одноклассник объявился здесь, но его уже сто раз можно было развернуть восвояси. Не нужен он нам, но Владимир, словно специально, разжигает в нём интерес и азарт. Зачем?
Собеседник, услышав последнюю фразу шефа, улыбнулся от предвкушения удовольствия, оживился и его помощник.
- Вы хотите сказать, что можете знать, кем будет человек в новой жизни?
- Я могу подсказать человеку, как надо жить в настоящей жизни, чтобы он добился определённых целей в будущей жизни. Вот скажите, кем бы вы хотели быть?
- Допустим, известным политиком, актёром, спортсменом, - произвольно, не придавая большого значения словам, произнёс посетитель; его интересовало другое.
- А почему вы не стали одним из них в этой жизни?
- Не сложилось. Надо иметь способности, условия. Короче, многое должно совпасть.
- Надо ещё много работать. Тренировки до изнеможения, если взять спорт, ни капельки свободного времени и личных удовольствий.  И только через десять лет приходит результат и признание. Для единиц из тысяч. Так?
- Возможно.
- Мне кажется, вы стали тем, кем хотели стать. Стоит ли вам в будущей жизни менять себя? Может, вам всегда будет приятна жизнь подобная нынешней, с некоторыми незначительными отклонениями? – наставник улыбнулся и добавил. - Вообще стоит ли так вечно жить человеку? Вопрос не вам, больше Мировой гармонии.
- Оставим мою жизнь, - недовольно отмахнулся собеседник. – Вернёмся к вам. Вы отвечаете за свои слова.
- Я всегда отвечаю за свои слова.
- И вы можете доказательно обосновать свои чудесные умения?
- Липа всё это, - уставшим от болтовни голосом влез охранник. – Затирание мозгов, – ему не терпелось  перейти к более активным действиям.
- Проветрись, - прозвучал жёсткий приказ, и охранник с некоторой обидой медленно вышел из офиса. 
- Что-то иногда надо принимать на веру, молодой человек. Но я смогу. Мне, конечно, ещё надо поработать, но доказательства будут. Приходите через пять лет. Может, обдумав и прочувствовав, решите изменить и свою жизнь в будущем. Я вам помогу и заодно докажу, если конечно будет не поздно.
 - Не верю я тем, кто обещает, не раз встречал в жизни. Такие искренние, воодушевлённые слова и лица, а когда приходит время показать результат или выплатить долг, то вся искренность и воодушевление исчезает, остаётся только страх, униженность и мольба о милосердии.
- Ваше право, - равнодушно произнёс Владимир, а потом более эмоционально добавил. - А хотите интерес?
- Внимательно слушаю, - глаза собеседника  загорелись.
- Моим исследованиям не помешало бы дополнительное финансирование, всё же клиентов, желающих сохранить молодость с помощью моих методов, не так много. Не желаете ли стать спонсором? Заключим договор - вы мне одалживаете…  тысяч тридцать долларов,  думаю для вас это не очень большая сумма?
Собеседник иронично улыбнулся. - Мои месячные расходы.
- А я через пять лет  предоставляю вам непреложные доказательства или отдаю тройной долг.
- Пять лет – слишком долго.
- Хорошо, с вложениями уложусь в четыре.
- А в три?
- Не успею. Всё-таки трудная задача.
Мой товарищ снова усмехнулся. - Хорошо, через четыре года вы мне доказываете то, что доказать невозможно, не потому что решающее слово за мной, а потому что…, - он замялся.
- Я понимаю, что вы хотите сказать, - помог ему Владимир.
- Или возвращаете сто двадцать тысяч долларов.
- Сто тысяч долларов.
Они прямо смотрели друг другу в глаза. А я изумлённо смотрел на них. Мне хотелось только прекратить всё это безобразие, и я уже чуть ли не готов был взять посетителя под руки и попытаться силком вывести за дверь. Конечно, были бы ужасные последствия, но всё же не такие, которые назревали сейчас. Но руководитель перевёл взгляд на меня и улыбнулся спокойно и уверенно.
- Согласен. Не буду крохобором. Деньги имеют значение, но в данном случае речь идёт больше о чистоте души и чести слова!? - утвердительно вопросительно прозвучали слова гостя.
- Согласен, - в свою очередь сказал шеф.
- Только хочу сразу предупредить, если вы нечестны со мной,  платить всё равно придётся, - в его глазах появилась жестокость. - Я не из тех, кого можно кинуть.
- Не беспокойтесь, у меня есть на крайний случай приличная недвижимость. Но я надеюсь, что докажу.
- Хорошо. Через три часа я вернусь с нотариусом. Он уточнит детали, и мы подпишем договор. До встречи.
Школьный товарищ  встал с довольным видом, я тоже поднялся, но на моём лице была печаль и разочарование.
- Ты что такой кислый? - шутя, обратился он ко мне.
Я промолчал, а Владимир неожиданно сказал уже уходившему посетителю. – Слава - только свидетель, к нему не должно быть в дальнейшем никаких претензий. Только я и вы.
Товарищ остановился  и обернулся. – Конечно. Он ни причём, он – просто мой школьный друг.
Когда он ушёл, я с тоской посмотрел на шефа и спросил. – Зачем вы это сделали? С такими нельзя играть, они всегда оказываются победителями. Деньги для них - всё, а всё остальное - ничего. И ради денег они готовы на всё.
- Всё нормально, Слава, – весело подхватил мою случайную, больше эмоциональную игру слов Владимир, а потом уже серьёзнее продолжил. - Во-первых, они всегда проигрывают, даже когда думают, что победили. Во-вторых, я хорошо изучил неприкаянных душой людей, а твой школьный товарищ таковым и является, – он сделал паузу. – Это довольно редкие люди, они всегда на распутье и всегда неудовлетворённы. В основном человек по ходу жизни легко сочетает себя с окружающей реальностью - кто-то придавливает свою духовность материальностью, а кто-то немного поднимает её над ней. Возникает стабильное уравновешенное  мировосприятие и мировоззрение. Но у неприкаянных душой людей нет стабильности, точнее она кратковременна; им часто кажется, что они не реализовали себя должным образом, не достигли заслуженного, что им всегда кто-то мешает и многие их не понимают. Они не живут, а горят, мощно выплёскивая себя и также до предела расслабляясь. Они часто талантливы, и если бы не их импульсивные сдвиги то к высокой духовности, то к низкой порочности исходя из внутренних эмоций и внешней ситуации, могли бы быть очень полезны для человечества, впрочем, некоторым из них хватает времени сотворить значимое. В результате таких всплесков самоотдачи, требующих в свою очередь и крайних расслаблений, человек быстро растрачивает жизненную энергию.
Твой школьный товарищ уже на грани. Он очень устал и держится из последних сил. И ему уже не помочь. Скоро настанет время, что он не сможет крепко держать все нити в своих руках или просто сорвётся, тогда его нынешние собратья или враги по бизнесу, не такие разумные, как он, но целеустремлённые и стабильно-усидчивые, быстро проглотят его. Он мог бы уйти в сторону, чтобы просто жить в достатке и уважении, но такие люди не способны так жить, он будет по привычке метаться и противостоять.   
- Вы хотите сказать, что за четыре года он пропадёт, и некому будет испрашивать долг? - задумчиво спросил я.
- Да, такой вариант вполне возможен.
Я не видел однозначно такого исхода. Мой школьный товарищ смотрится уверенно и бодро, правда, усталость действительно чувствуется в его глазах и поведении. Но с такой усталостью люди живут десятки лет.
- Четыре года пролетят очень быстро, а деньги очень большие. Нельзя так рисковать.
- Как так? Сейчас такие проценты банки дерут официально, конечно, с некоторой скрытностью и подвохом. За четыре года многое к тому же изменится -  инфляция и ещё что-нибудь. В принципе сделка, как сделка. Но я ещё не сказал самое главное – в-третьих, почему бы мне не найти доказательства?
Владимир с вопросительным благодушием посмотрел на меня. Я вздохнул и тоже улыбнулся, но с грустью от такой наивности шефа.
- Даже если вы найдёте доказательства для себя, то не для него. Он сказал, что решающее слово за ним, и обязательно пропишет это условие в договоре, – я перестал улыбаться, а шеф не менял мимику. - Он легко своей материальностью разрушит все ваши доказательства.
- Тогда заплатим. Но я чувствую, что сделка будет удачной для нас, потому что я и твой товарищ выполним все условия. И ты, Слава, может, будешь даже не только свидетелем, но и судьёй. Короче, время покажет.
- Сомневаюсь. Не думаю, что мои взгляды существенно изменятся за четыре года. Я немного понимаю вашу философию о бессмертном чистом разуме. Не говорю, что принимаю, а только немного понимаю, - наставник кивнул головой, что всё правильно, и он очень внимателен, тогда я увереннее продолжил. - Представим, что вы мечтаете стать в будущей жизни писателем, в настоящем не получилось – допустим, таланта не было, и целеустремлённо к этому готовитесь - что-то изучаете, настраиваете себя и главное развиваете свой чистый разум.  Также представим, что родился ребёнок с некоторыми генетическими способностями к литературе, но его сознание ещё пусто. С годами его сознание, можно сказать уже разум, развивается исходя из физического и духовного потенциала и конечно воздействия окружения.  Наступило время, когда ваш чистый разум не только еле-еле касается  разума ребёнка, а, почувствовав его раскрывшиеся возможности и высокие мечты, начинает активнее наполнять его своими особенностями, - я сделал паузу, Владимир улыбнулся и снова кивнул головой, что принимает мою версию. – Теперь неповторимый (вы сами считаете, что каждый человек особенный и неповторимый) уже, наверное, молодой или средних лет человек, стал чуточку и вами. Ваш бессмертный чистый разум помогает ему совершенствоваться. Допустим, что так может случиться.    Но он – всё же не вы. Слишком слаб ещё чистый разум, чтобы иметь яркие заметные свойства, передаваемые от одного человека к другому. Каждый человек исключителен, и у вас…, ни у кого не будет никакой полноценной будущей жизни, может только отдельные проявления, - я акцентировано высказал свою главную мысль, оценил эффект, а его и не было – Владимир, как смотрел, так и продолжал смотреть на меня. - А вы хотите не только доказать, что она будет, но и возможность её определения или выбора.
- Всё правильно. Мне понравилось твоё понимание моей философии. Есть неточности, но в целом разумно. Только один вопрос - что определяет Истинную жизнь человека? Только бессмертный чистый разум. Ты прав, он ещё слаб. Но даже слабый он сильнее и важнее многого. Если ты по-настоящему веришь, а не просто допускаешь  возможность сохранения хоть капельки чистоты разума человека после смерти, то должен этой капелькой жить. Она – твоя путеводная звезда, твой несгибаемый стержень, твой нескончаемый взлёт. Вот я прожил…, хорошо, продолжаю жить. Счастливо живу,  есть трудности, но я их преодолеваю, осталось ещё не так много их впереди.  Главное, я познал любовь и, думаю, воплощу в жизнь свои мечты. Потом что - конец? Нет, ни конец, а начало, точнее продолжение. Вот ты говоришь, что человек, которому поможет жить мой чистый разум, совершенно не я, а только он. Нет, это – он и я. Мой чистый разум будет рождать в нём любовь, мечты, творения и продолжать совершенствоваться. Просто идёт накопление чистоты из жизни в жизнь. Парадокс – люди разные, но это - я. И так может сказать каждый из этих людей, потому что у нас один бессмертный чистый разум. Если со мной не согласиться и решить, что полноценная жизнь только одна, и надо жить, потакая общепринятым низменным материальным желаниям, стараясь отодвигать смерть подальше, как конец всему, то значит не реализовать предоставленную возможность жить дальше и потерять настоящие перспективы. У смертных нет прогресса в достижении Истины – это аксиома Мировой гармонии.
А что же касается моих доказательств, то и здесь ты прав. Их почти невозможно найти в нынешнее время…, если не повезёт. Так повезёт, что и не снилось. Но я удачливый,… ой боюсь даже заглядывать вперёд. Всё может быть.
Владимир решил прекратить разговор, а я немного успокоился. Правда, остаточное волнение ещё сдавливало мой разум -  я никак не мог сосредоточиться на чём-то другом. Мои мысли постоянно возвращались к скорому подписанию договора. Я знал, что мой товарищ не изменит своего решения и появится в офисе, но очень сильно желалось, чтобы что-нибудь у него случилось непредвиденное, вплоть до автомобильной аварии (ой, нехорошо). Но таких чудес не бывает, он вернулся с тем же помощником и нотариусом.  Нотариус занялся сразу делом, составляя договор и изучая документы, предоставленные Владимиром.  Помощник с недовольным видом смотрел на нас, ему явно не нравилось такое расточительство босса, дающего деньги пусть и под проценты каким-то проходимцам-экстрасенсам. Он привык, что деньги дают им. А мой школьный товарищ был в прекрасном расположении духа, он и шеф быстро обговорили все условия и утвердили текст договора. В основном Владимир соглашался со всеми условиями, кивая головой, но в конце попросил добавить один пункт, что действие договора кончается через пять лет, то есть в течение года у него можно потребовать предъявление доказательств.
- Я не хочу связывать себя обязательствами на долгое время, - уточнил он своё пожелание. – Года, надеюсь, вам хватит, чтобы найти время для окончательного разрешения нашего спора. Я буду вас ждать в этом офисе.
- В течение года? Хорошо. Но ваши доказательства должны быть конкретны, немногословны и  без хитрых уловок. Впрочем, последнее слово за мной.
- Всё правильно, только вы можете вынести окончательный вердикт, никто более. 
Нотариус с интересом выслушал две стороны, всё быстро сообразил и ловко отпечатал договор на своей компактной печатной машинке. После подписания и заверки договора босс дал команду, и его помощник с явной неохотой выложил на стол три банковские пачки по десять тысяч долларов. Владимир попросил меня проверить и пересчитать одну из них. Всё было точно. Потом мой школьный товарищ пожелал нам удачи, пожал руки и ушёл вместе со своим помощником и нотариусом. На столе остался один экземпляр договора и тридцать тысяч долларов новыми купюрами. Запах свежей краски банкнот разнёсся по комнате.
Владимир взял договор и две пачки денег и положил в карман костюма, а третью придвинул ко мне. – Твоя доля.
- Это ваши деньги, - удивлённо ответил я.
- Не будем спорить, Слава. Я вроде бы тебе всё объяснил. У тебя машина здесь?
- Да.
- Деньги приличные, а люди заходили не совсем надёжные, - я понял, кого имел в виду шеф. – Оставлять их здесь нельзя. Давай проскочим в банк, я положу часть денег на свой счёт, а часть переведу на счёт жены, небольшую часть оставлю при себе, ты свои увезёшь домой. Наша задача -  создать видимость, что деньги уже в недоступном месте.
Я хотел ещё объясниться, но Владимир встал и пошёл к выходу, а мне ничего не осталось делать, как взять деньги со стола. В машине я попытался вернуть их, но наставник категорично сказал, что я должен ему раз и навсегда поверить, что никому ничего отдавать не придётся. Ещё сказал, что мы ведём общий бизнес, и тем более я привёл  своего школьного товарища - третья часть денег заслуженно моя, и самое главное, они мне нужнее, чем ему. Я так и не сумел оспорить решение шефа, а может, и не сильно хотел. Дома, смотря на пачку денег, я подумал, что никогда в руках не держал больше трёх тысяч подержанных долларов (в период челночной работы), а тут целых десять тысяч – таких новых и красивых. Во мне кричала душа, что ничего не падает с неба, как манна небесная, но трезвый ум или расчёт говорил, что наставнику надо поверить и использовать такую удачу. Я спрятал деньги, решив ничего не говорить о них жене и выждать время.
Но мой слабый характер не склонен к выдержке, и я скоро всё жене открыл. Она уже полгода планировала с подругой открыть риэлторскую фирму, но нужны были вложения. И вот как-то у нас зашла речь о займе в банке. Она сказала, что всё окупится со временем, они с подругой подсчитали. Я не стал с ней спорить и доказывать, что такое на самом деле банковский заём, просто выложил перед ней десять тысяч долларов. Ах, какие у неё были счастливые глаза, ах, как она смотрела на меня после короткого допроса о появлении этих денег. С большой любовью и благодарностью. Я тоже был счастлив, потому что принёс счастье своей любимой. Но я сразу уточнил, что это заслуга и подарок только Владимира. 
Потом когда всё в наших душах успокоилось, и жена сосредоточенно стала претворять свои задумки в жизнь, а я ей по мере возможности помогать, во мне возник вопрос - интересно, как смотрела на Владимира его жена, когда он ей преподносил такие приятные сюрпризы. Наверное, тоже с благодарностью, но благодарностью принцессы, без такого счастья в глазах, как у моей жены. Принцессы ищут только принца, как говорил наставник, не акцентируя внимание на всех прилагающихся к нему материальных дополнениях.
Всё вернулось в обычное русло, но моя чувственная натура никак не могла забыть о будущих обязательствах. Тем более было два момента, когда жизнь напоминала мне об них - я случайно и вскользь встречался со школьным товарищем. Он ничего не говорил мне о заключённом договоре, а наоборот был дружественен и внимателен, но сам факт его благополучного существования ранил мою душу. Всё же, каким я был в то время приземлённым. В отличие от меня Владимир был спокоен и уравновешен - как всегда; создавалось странное впечатление, словно не он, а я должен платить по обязательствам. Мы никогда больше не упоминали о договоре и деньгах, которые он мне отдал, потому что для шефа всё растворилось в прошлом, и он хотел, чтобы всё растворилось в прошлом и для меня. У Владимира была удивительно хорошая память, но с уникальным свойством вспоминать лишь то, что полезно и необходимо для конкретной работы или ситуации. Постепенно его взгляд в будущее, сулившее нам только благополучие, породил спокойствие и во мне – сейчас у нас всё хорошо и, действительно, почему бы и в дальнейшем всем проблемам не разрешиться справедливо и благоприятно.
Так оно и случилось. Прошло где-то два года, и мой школьный товарищ объявился неожиданно утром в нашем офисе. Я удивился, но не испугался. Он поздоровался и без лишних слов попросил пригласить шефа. Я внимательно всматривался в него. За самообладанием и жёсткостью просматривалась усталость, нервозность и какая-то загнанность, он явно спешил и чего-то опасался. Я не стал спорить, почувствовав в нём сильное напряжение, которое готово любой момент разрядиться непредсказуемыми действиями, и позвонил шефу наверх. Он ничего не расспрашивал и быстро спустился, ощутив важность своего присутствия. После обычного приветствия школьный друг перешёл сразу к делу.
- У меня к вам хорошее предложение. Я готов аннулировать договор, если вы мне вернёте… мои тридцать тысяч долларов.
Он хотел поначалу сказать большую сумму - наверное, тысяч сорок для создания искусственной видимости своего благополучия и одолжения, но мой шеф заглянул в его внутренний мир и всё понял. Это понял и мой товарищ, играть не было смысла.
- У нас заключён договор. Я обязался выполнить все его пункты, но когда придёт время. Оно ещё не пришло. Вы должны со своей стороны соблюдать его.
- Вы же сами понимаете, что я выиграю. Сто тысяч – это не тридцать. Я даже готов взять двадцать пять, оплачу неустойку.
- Я не отрекаюсь от своих обещаний и стараюсь всегда их выполнять. Дело не в сумме денег. Душа и честь, помните? - решительно произнёс Владимир.
Взгляд пришедшего стал потухать под непреклонным взглядом шефа, но в котором чувствовалось и умиротворение. Вся напряжённость, импульсивность и напористость моего товарища стала исчезать, как огонь гаснет без доступа кислорода.
- Вам решать. Что же - подождём, - вздохнул он.
- Надеюсь, у вас будет всё хорошо, и вы придёте в положенное время. Тогда и поговорим. До встречи, - произнёс очень искренне Владимир и ушёл к себе.         
Теперь мой школьный товарищ совсем сник. Когда-то он гордо шёл по жизни, а я униженно завидовал ему. Теперь всё поменялось, но не так. Он стал слабым, но оставался гордым; и вполне возможно завидовал мне, но не униженно. А я приобрел уверенность, самоуважение, но не стал гордецом.
- Обложили меня и те и другие. Вчера ещё ноги лизали. А сегодня… волки позорные, - равнодушно, ничего уже не таясь, произнёс он и поднял глаза на меня. – Жаль, что мы раньше чаще не встречались. Сколько лет ты работаешь с ним?
- Лет семь.
- Впрочем, ничего уже не помогло бы. Опозданием я наказал, что другим доверял и словам других верил. Всё уже прогнило во мне - и душа и тело, - он снова глубоко вздохнул, как очень уставший, больной и опустошённый человек, и собрался уйти, но вдруг остановился, видимо не зная, куда идти. – Деньги есть?
Я вытащил из кармана около четырёх тысяч рублей. Потом открыл ящик стола и достал ещё около двенадцати и протянул ему. Ничего, компенсирую до конца недели из семейного бюджета.
- Мелочь, - саркастически улыбнувшись, произнёс он, потом снова поднял глаза на меня. – Хотя как посмотреть.
Действительно, для меня такая сумма не была мелочью.         
Мой школьный товарищ подошёл и обнял меня. – Прощай. Будь счастлив.
Я не смог в ответ сказать ни «прощай», как он, ни «до встречи», как наставник, и произнёс. – Удачи.       
Больше я его не видел - неожиданно выплывшего из тины и взбаламутившего нашу жизнь с Владимиром, точнее больше мою, но также неожиданно исчезнувшего, а муть постепенно тоже опустилась на дно.
Моя жизнь текла ровно и спокойно. Были проблемы (без них нет жизни) и в семье, и на работе, но несерьёзные, решаемые. В общем, ничего меня сильно не озадачивало, а с другой стороны, и не радовало, если не считать взросления дочери и некоторых странностей Владимира. Дети растут, меняются и естественно создают проблемы, но при всей важности они разрешимы и даже приятны. Странности Владимира были другого рода. 
Кажется, к этим странностям я давно должен был привыкнуть, но они всё равно порой выпячивались и удивляли меня. Он, как я уже упоминал, не любил ходить в гости, но это - цветочки. Руководитель никогда не приглашал меня в свою однокомнатную квартиру. Не то, что не приглашал – не пускал. Туда мог зайти ремонтник-мастер в случае необходимости, но только не я, хотя тоже мог починить электропроводку, даже сантехнику и предлагал свои услуги, но он их неизменно отвергал.  Все приборы, требующие настройки или ремонта (чаще всего компьютер), он приносил вниз, не принимая моего предложения самому подняться наверх, и не обращая внимания на моё непонимание. Владимир подключал Интернет через модем и телефонную сеть сам, следуя моим пошаговым указаниям по подключению компьютера в офисе. Я мог провести проводку и всё соединить за двадцать минут, но он отказывался  и возился часами. 
Чем шеф занимался утром в своей квартире? Там у него есть компьютер и специальное оборудование, но что конкретно он делал? Размышлял,  разрабатывал свои методики сохранения молодости и возможности изучения чистого разума? Иногда мне казалось, что его квартира является шкафом или склепом, где хранится скелет. Может, мой скелет? Почему именно мне нельзя туда зайти? Впрочем, без очень большой надобности Владимир никому не позволял туда заходить.
Кроме того, в последнее время он чаще стал уезжать к жене и сыну, как он мне говорил. Но чем это вызвано? Не думаю, что в их взаимоотношениях что-то поменялось.  Он привык жить без них, а они без него. Может, какие-то житейские сложности? Тоже сомнительно, я чувствовал, что у его  родных всё было хорошо. Тут другая причина, но которой со мной шеф не хотел делиться. Правда, поездки были не особо длительными и существенно не осложняли наш бизнес.
Но это не главное, постепенно я стал ощущать постоянное внимание к себе Владимира, даже когда его не было рядом. В первые годы он тоже был внимателен ко мне, всё старался разъяснить и подсказать, но сейчас это перешло на другой уровень. Он уже не концентрировался на разговоре со мной, поучении меня, а наоборот, больше молчал, предоставляя мне самостоятельно решать как вопросы по бизнесу, так и по жизни. Вёл себя странно осторожно, словно боялся навязывать мне своё мнение. И ещё казалось, что он хочет своим поведением открыть мне, что мы можем понимать и ощущать друга без лишних слов, опираясь на глубокую связь, рождённую между нами как продолжающимися сеансами, так и просто постоянным взаимодействием. Мой наставник начал раскрывать для меня окружающий мир и наполнять светом мой разум более глубокими воздействиями.    
Но при всём глубоком положительном влиянии, я не всё принимал так, как старался раскрыть для меня  Владимир. Я продолжал упорствовать, потому что сам ощущал этот окружающий мир и даже плотно тёрся об него, в отличие от шефа, которого окружающий мир мягко окутывал. У меня были семейные, бытовые заботы и разные взаимодействия с людьми по административной работе. У Владимира тоже были заботы и взаимодействия, но другого ранга. Массовые стремления давили и подчиняли меня, а он их не воспринимал или воспринимал касательно, как бы не впуская глубоко в свой разум. Я пытался поднять себя на уровень шефа, но реальная жизнь быстро роняла меня вниз. Я часто рассуждал так же, как жена и друзья – легко парить над толпой, контактируя с ней свысока, когда нет материальных проблем, когда всё в жизни устроено. Но я ошибался. У кого была по-настоящему жизнь устроена? У меня. Потому что я больше жил на всём готовом и не имел высоких целей, а руководитель всё организовал и продолжал быть главным локомотивом нашего бизнеса и, кроме того, ещё пытался раскрыть глубокие тайны разума.
Как-то на следующее утро после одной вечеринки с друзьями, прошедшей в бурном споре о смысле жизни и одновременно приличном возлиянии, под неприятным ощущением похмелья и некоторой смеси сочувствия и непонимания в глазах больше старшего друга, чем руководителя, мол, зачем нужно было травить свой организм, я задал ему вопрос. С некоторой долей пафоса, да, мой мозг ещё был в сильном расстройстве.      
- Вы, наверное, Владимир, окончательно определились, в чём заключается смысл вашей жизни?
Он кивнул головой и тоже выразительно произнёс. - Стать в сомнениях и дерзаниях бессмертным, чтобы легко и спокойно умереть, - он улыбнулся и более просто продолжил. - Красиво звучит, но не совсем правильно. Достигшие бессмертия не могут умереть, они только переходят на новую ступень Истинной жизни.
- Я останусь всё же при своём прежнем мнении. Мне кажется, что даже самый разумный человек умирает, оставляя только свои добрые дела в памяти и сердцах людей, ничего более. А если и есть что-то мизерное бессмертное, то в настоящее время этим можно смело пренебречь. Есть возможность жить – надо жить, и не задумываться вообще о том, что в тебе может сохраниться после смерти. Я скажу так, лучше думать, что ничего не сохранится, кроме людских воспоминаний - это единственное и цельное. Всё остальное рождает религиозные, мистические фантасмагории, только мешающие нормальной жизни общества, - болезненные ощущения и внутренние противоречия внутри себя провоцировали меня поспорить. 
- С одной стороны ты прав, разум нуждается в трезвости мышления, – он выразительно посмотрел на меня, а я иронично к самому себе кивнул головой. Надо же, я агитирую за трезвость, а сам напиваюсь как свинья. Но Владимир быстро продолжил, как бы давая понять, что со мной произошёл нехарактерный случай, и вообще его мысли более глубоки и широки. - И сейчас как раз идёт этап развития человечества, когда интеллектуальность, выраженная логичностью, обоснованностью и прогнозируемостью, доминирует. Религиозные догматические своды, укрепляемые многими веками посредниками между людьми и Богом, а на самом деле порочными властолюбцами, опирающимися на неразумность масс, в настоящий век интенсивно подрываются прогрессивной наукой и светским образом жизни. Религиозные конфессии ещё влиятельны в тех странах, где вера поддерживается низким уровнем образования, воспитания и высоким уровнем внушения, когда детей с малых лет замыкают в традиционные рамки. Научно-технический прогресс освобождает людей от интенсивного труда и даёт новые возможности удовлетворения. Высокое среднее качество жизни населения в развитой стране автоматически рекламирует основы и приоритеты, на которых всё там строится. Миграция людей, продвижение товаров и произведений искусства только это подчёркивает.
Если взять конкретно нашу страну, то западное влияние в настоящее время колоссально, которому пытается противостоять традиционное вероисповедание, мощно расправившее крылья после краха Союза. Но силы неравны, и трезвость мышления, которой и ты, Слава, тоже даёшь предпочтение, возьмёт верх. Уровень жизни людей в нашей стране будет подниматься главным образом за счёт импорта новых технологий и высокой организации труда. Мы будем стремиться догнать развитые страны, постепенно превращаясь из сырьевого монстра с ортодоксальными традициями в высокотехнологичного производителя с высоким уровнем жизни. И это правильный путь…, - наставник чуть призадумался, - хотя и здесь у меня есть сомнение. Никогда стремление копировать ни к чему хорошему не приводило. Мы никогда не догоним Запад, пытаясь перенять их образ жизни и стать похожими на них, нам надо оставаться просто теми, какими были наши деды, лучшие из них. Если не спешить, учиться у соседей полезным вещам, не ломая при этом собственные, выстроенные веками стержневые основы, то время покажет, кто шёл правильным путём. Ведь всё склонно к подъёму и падению, всё может в миг или постепенно превратится в ничто, нерушима только вера, честь, свобода и любовь. Поторопимся, погонимся за сиюминутным успехом и удовольствием – погубим не только будущее потомков, но и себя.   
Во многих развитых странах правит уже только расчёт, постепенно возросший до гигантской пирамиды под названием «глобальная экономическая финансовая система». Эта пирамида поглотила весь мир, накрыв колпаком и светские, и диктаторские, и религиозные страны. Эквивалентом успешности человека главным образом является только его материальный достаток. Ладно, если бы только успешности, но и полезности и даже талантливости.  А это страшно. Разрекламированный суррогат, состоящий из яркой обложки с неполноценной начинкой, возводится в ранг шедевра, а настоящее творчество, раскрывающее свет и чистоту разума остаётся незаметным. Мир приобретает гротескные формы, когда значимое и прекрасное естество остаётся в тени бутафорских броских декораций. И эта тенденция, несмотря на противодействие разумных людей, а они есть и у нас и в развитых странах, приобретает всё более мощный напор, несущий человечество  в бездну. Толпа, как во все века, хочет успешности и развлечений, а не самоуглубления и проникновения в суть Мировой гармонии.
Религия породила духовность и нравственность людей, но в то же время и религиозные нагромождения, сделавшими их рабами лживых проповедников и королей. Рассудительность породила интеллект и  знания людей, но в то же время и технико-экономическую заорганизованность, сделавшую их рабами финансовых корпоративных магнатов. А истинная свобода осталась посередине. Настоящий человек должен искать глубокий смысл жизни и воспитывать в себе чистый разум, способный не умирать. А для этого надо всего лишь презреть пороки. Легко сказать, но как тяжело сделать, когда везде – и в себе и вокруг доминирует материальность. Но надо искать компромисс. Без компромисса человек обречён на пустоту, и не важно какую сторону он однобоко принял - если сугубо материальную, то чистый разум  не расцветёт, потому что пороки не дадут ему шанса, если нематериальную, то человек не сможет просто физически жить, невозможно отречься от своего организма.
Может ты действительно прав, Слава, пусть у большинства людей на первом месте будет трезвый, логичный и перспективный расчёт, опирающийся на главный эквивалент – деньги. Когда нельзя быть сильно порочным, потому что голодный раб будет плохо работать на тебя,   оскорблённый сосед подожжёт твой дом, обманутая жена бросит тебя и  тому подобное. Когда слабый порок легко прикроется в кругу подобных жаждой успешности -  «мне просто больше повезло или я немного хитроумнее». Быть несильно порочным -  это тоже компромисс, что-то вроде западной модели достижения благополучия и уважения. Но то, что удобно и полезно на настоящем этапе для многих, уже неудобно и неполезно для таких людей, как мы с тобой, Слава.
Мне было приятно, что Владимир не отделяет меня от себя. Он отлично знает, кто - я и кто - он, но не вспылит, не унизит, а протянет руку, чтобы дотянуть меня до себя. Он тащит меня наверх, а я упираюсь, пропитываясь ядом общепринятых стремлений в привычном кругу вне его внимания и влияния. Наставник терпелив, видимо он раньше был в моей шкуре, и считает, что я могу со временем оказаться в его. Конечно, моя жизнь – это только моя жизнь, но он прекрасно её чувствует, понимает и прогнозирует, а я… что чувствую я? 
Владимир продолжал. - Мы с тобой способны на большее, потому что нам наплевать на земное богатство и почёт, но не наплевать на чистый разум. Мы ищем истинное бессмертие, которое стоит за гранью смерти. – Владимир вопросительно взглянул в мои глаза. – Или я ошибаюсь в тебе? И тебе достаточно доброй людской памяти, как вылезающей из кожи толпе, пытающейся оставить светленький следок от сверху помытого и надушенного, но внутри   неистребимо воняющего пороком ботинка? – он улыбнулся. – Конечно, нет! Я верю, что ты способен не искать поверхностных смыслов и лёгких удовольствий в жизни. Они кажутся лёгкими, но на самом деле очень тяжелы для души…и в некоторых случаях даже для тела.
Наставник чувствовал порывистость, бесшабашность  моего разума, но смирёно вразумлял, когда уже по-другому было невозможно, и когда я выходил за все рамки, как в этом случае моей невоздержанности к алкоголю, а чаще просто старался, чтобы я прочувствовал его. Самое удивительное, что в его словах и чувствах не было укора и осуждения. Да, я часто по молодости выкидывал глупые номера и до сих пор продолжаю выкидывать, только реже, за которые заслуженно меня ругает жена; правда, её упрёки часто бывают и незаслуженными. Владимир всё обо мне знает не хуже моей любимой – и мою порочность, и бесхарактерность, и легкомыслие, но в отличие от неё не осуждает. Он считает, что я свободен и имею право жить так, как хочу. Молодости свойственна эмоциональность, непоследовательность и поверхностность, старости свойственно хладнокровие, опытность и углублённость, но молодость чаще радостна, старость чаще грустна, следовательно, надо продлевать молодость  и укорачивать старость. Владимир не хотел меня искусственно превращать в старика, как превращают часто других, а наоборот хотел, чтобы я оставался таким же жизнерадостным, увлечённым и беззаботным. Пусть и глупым человеком в глазах многих людей и даже в его глазах, но всему своё время, и моя глупая добрая наивность постепенно и естественно превратится в мудрость. Неважно, когда это будет – в пятьдесят или шестьдесят лет, лишь бы это произошло. Наставник одно знал точно, что быстро повзрослевший молодой человек никогда не станет мудрым.

Прошло десять лет моей жизни вместе с Владимиром. Лучших лет в моей жизни. Я возмужал, стал увереннее смотреть вперёд, расширил свой кругозор, приобрёл новые знания, но это – мелочи, главное - я почувствовал в себе чистый разум. Он накладывал отпечаток на всё, что происходило со мной:
- на работе и в быту я уже не суетился и старался отнестись ко всему внимательно и глубокомысленно. Моё взаимодействие с людьми перешло на новый уровень, я перестал бояться управленцев и надсмотрщиков, неважно – автодорожная инспекция или налоговые службы или ещё кто-то, кто мог подпортить мне жизнь своим воздействием. Я старался выполнять правила, в меру разумно выполнять, и если даже меня в чём-то обвиняли, то я не унижался, а искал самый оптимальный вариант выхода из сложившейся ситуации. Я почувствовал в себе человека. Не потому что у меня было много денег или власти - это не даёт настоящего чувства человека, а чувство господина-раба, так как всегда есть тот, кто имеет больше и того и другого. Не потому что у меня ничего не было и ничего не хотелось иметь - это альтруистическая свобода, несвойственная ещё современному уровню развития человечества. Всё просто, потому что я понял, что поистине ценно в человеке, и у меня возникла гармония между уважением к другому человеку и к себе;
- в своих увлечениях, неважно музыка, литература, спорт, я тоже старался докопаться до сути. Я способен был чувствовать гармонию, красоту, глубину произведения или игры ещё в молодости, но сейчас всё воспринималось тоньше и прекраснее. Я научился полноценно воспринимать высокое и чистое и получать от этого большое удовлетворение.
В семейной жизни тоже удача сопутствовала нам. Риэлторский бизнес жены пошёл в гору. Я сам не ожидал такого результата, по привычке рассуждая, что старый способ поиска недвижимости по газетным объявлениям и купля-продажа без посредников куда проще и выгоднее для людей. Но я ошибался, ничего не стоит на месте, и часто лучше доплатить, чем рисковать или мыкаться при оформлении. Моя жена уже зарабатывала больше, чем я, и время когда в нашей семье мужчина был главным кормильцем в доме, стало безвозвратно уходить в прошлое. А дочка подрастала, превращаясь из шустрой девчонки в милую девушку, но со своим характером. 
Счастливая пора! Как бы мне хотелось остановить время и жить так вечно вместе с любимыми, дарящими и мне свою любовь, вместе с Владимиром, помогающим раскрывать мне себя, вместе с друзьями, принимающими меня таким, как есть. Но всё должно меняться. И первые изменения начали проявляться именно в том, что положило начало этой счастливой жизни.
Наш бизнес начал потихоньку притормаживать. Казалось, мы могли горы свернуть при великом даре Владимира (я уже окончательно уверовал в него), моей энергичности и уже некоторой глубокомысленности и одухотворённости. Но всё пошло на убыль. Проблема была не в годах Владимира. Да, он вышел на пенсию, но его ум оставался светлым, а тело крепким. Когда он вскользь упомянул, что достиг пенсионного возраста, я сначала удивился, а потом стал главным инициатором  по оформлении его пенсии и поступлении денег ежемесячно на личный счёт шефа. Сам он как-то равнодушно к этому отнёсся. И я понял, что по большому счёту Владимира перестали интересовать деньги, и сохранение молодости для клиентов тоже заметно ушло на второй план. Я давно знал, что его главные устремления не связаны с дарением молодости другим людям, он работал над чем-то более для него значащим и видимо достиг серьёзных позитивных результатов. Деньги нужны были только для своих родных, а у них уже появился свой доход и материальная независимость; для меня, но и моя семья уже не испытывала трудностей; и для своих исследований, не особо требующих капиталовложений. Мне стало казаться, что он просто по инерции ещё занимался с клиентами, приводя свои исследования в законченную форму.
Я ничего не говорил Владимиру, надеясь, что он сам мне всё откроет и разъяснит наши дальнейшие планы, но он говорил со мной только о насущных делах и разных мелочах. Я продолжал активно искать клиентов, а шеф стал чаще их отбраковывать, заполняя в среднем свой рабочий день часа на три-четыре, большее время он проводил в своей квартире. К тому же участились поездки в центр, не к родным, а к кому-то другому, связанному с ним по его главной работе, я был в этом уверен.
И вот наступил поворотный момент. Закончилась неделя, я выложил на стол нашу выручку, отсчитал ровно половину и пододвинул шефу. Уже лет пять, как мы делили всё поровну, но с учётом, что все административные расходы я оплачиваю со своего дохода (выходило в среднем где-то 20%). Владимир вытащил из кармана бумажник, а из него приличную сумму денег, добавил к тем, что лежали на столе, и, улыбнувшись, пододвинул ко мне.
- Вот и всё, Слава, наша совместная трудовая деятельность подошла к концу. Мне не нужны больше новые клиенты и твоя помощь в работе; останутся только старые, и со всеми делами я управлюсь уже сам.
Я чувствовал, что всё идёт к завершению, но на душе стало так тоскливо, так тоскливо. Похожее чувство, но всё равно не такое, я испытывал очень давно, когда мне объявили об увольнении из научно-исследовательского института.
Владимир сочувственно смотрел на меня. – Не стоит переживать, жизнь на этом не заканчивается. Да, мы привыкли друг к другу, но привычки – это не жизнь. Надо уметь с ними расставаться. Ты молод, и у тебя всё впереди. Мы прощаемся, но ты навсегда для меня останешься другом, надеюсь, и я останусь им для тебя, - в его глазах была грусть, ему тоже было жаль расставаться со мной. Он положил на стол чью-то визитку. - В понедельник утром пойдёшь по указанному в визитке адресу - это производственное объединение, на проходной назовёшь фамилию – это мой друг, он тебя будет ждать. Думаю, новая работа тебе понравится. А это - твоё выходное пособие, - он указал на деньги.
- Я за всё вам благодарен, - тихо сказал я, не прикасаясь ни к чему.
- Да, Слава, у меня к тебе будет одна просьба. Странная просьба. Ты же знаешь, что я очень странен. Чтобы не бередить себя прошлым, мне хотелось бы, чтобы мы больше не встречались. У меня и у тебя начнётся новый этап в жизни. Ты понимаешь меня?
- Хорошо, - выдохнул я, не понимая Владимира. Я его ничем не обидел, по крайней мере, мне так кажется, и он меня, зачем же так резко разрывать все отношения?
- Ты поймешь меня, - глубокомысленно добавил он.
А мне казалось, что я никогда его до конца не пойму.
- Сколько мы проработали вместе? Лет двенадцать?
Я кивнул головой.
- Хорошие годы.
Я снова кивнул головой.
- Я помню, каким ты пришёл ко мне в первый раз, а сейчас смотрю на тебя и сравниваю. Ты стал более уверенным, толковым, во многом благодаря нашей дружбе. Но время идёт вперёд, и мне уже нечего тебе дать, а тебе - мне, если смотреть на жизнь только с материальной точки зрения, поэтому я прошу тебя уйти.  Ты будешь жить новыми людьми и интересами. Нельзя ни к чему и ни к кому привыкать. Если взять моих старых друзей, ты их видел - они навсегда останутся в моей памяти, потому что я в детстве и молодости жил ими, они напитали мою юную жизнь светом. В настоящее время мы видимся редко, потому что наша жизнь изменилась, а мой разум питается чистотой уже из других источников. Но, акцентирую, чистые воспоминания детской дружбы остались со мной навсегда и продолжают помогать жить. Ты - тоже мой чистый источник, а я – твой. Мы не будем встречаться друг с другом, но жить друг другом будем. Чистому разуму нестрашны расстояния, и нам больше не нужны добрые взгляды и слова, чтобы напоминать, что мы с тобой друзья на веки вечные.
Говорят, что с любимыми нельзя расставаться – верно, когда любовь высшего полёта (как правило, между мужчиной и женщиной) и жаждет частого контакта влюблённых. Я никогда не хотел расставаться со своей женой, но… и здесь жизнь внесла свои поправки.  Мы ещё изредка встречаемся, но…. Наша с тобой дружеская любовь другого плана, и мы её легко сохраним, даже если расстанемся.  Считай, что я - твой друг-учитель, а ты - мой друг-ученик, но учёба закончилась, и пора тебе идти уже своим путём.  Идти без меня, но с моей любовью.
Знаешь, я верю, что у тебя, Слава, в жизни всё сложится. Ты заслуживаешь и заслужишь счастье.
- А как вы? Будете продолжать заниматься научно-философскими поисками Истины? – автоматически, чтобы что-то сказать, спросил я.
Владимир внимательно посмотрел на меня, оценив мои интуитивные способности, потом улыбнулся. - Для современной науки я не подхожу, нет ни фундаментальных знаний, ни места приложения своих усилий. Впрочем, всё может быть. В одном я точно уверен, что и в моей жизни будут существенные перемены, и ещё я уверен, что пока молод разумом и телом, то буду продолжать движение вперёд.  К Истине или её капельке или ещё к чему-нибудь.
Он замолчал, нечего сказать было и мне. Мой рассудок замкнул от происходящего. Я никогда не представлял наше расставание, а оно было таким простым, естественным и… болезненным. Душа плакала. К тому же я как бы со стороны, но всё же понимал, что лишние слова и проявления чувств могли только всё сильнее скомкать.   
- Рад был поработать с тобой, Слава, - стандартно произнёс уже бывший руководитель, но для меня слова почему-то прозвучали как-то по-другому – «счастлив был жить тобой».   
- А я с вами, Владимир Николаевич, - с глубокой интонацией взаимопонимания ответил я. Да, наша совместная трудовая деятельность закончена, я окончательно понял неизбежность происходящего и быстро смирился, но наша дружба будет вечной.
Он не удивился тому, что я назвал его по имени и отчеству, понимая, что это только знак большого уважения и благодарности.
- Прощай.
Мы пожали руки, глубоко заглянув друг другу в глаза, в последний раз.  Владимир поднялся к себе, а я остался – одинокий и печальный. Всё случилось так, как и должно было быть. Владимир не стал тянуть с концом, он всегда принимал решения взвешенно и поступал прямо. Этот этап для него закончился, и он должен был закончиться и для меня. Перспектив уже не было. Я думал, что можно ещё потянуть, найти новые цели, но ошибался. Пора было многое потерять, чтобы начать строить новое. Я встал и прошёлся по квартире, и она показалась мне уже не офисом, в которой я проводил много времени, а обыкновенным жильём. Действительно, пора менять обстановку и даже стены. Я собрал личные вещи, взял визитку, подумал минутку - все ли взять деньги, оставленные для меня Владимиром, решил - все, ему виднее, оставил на столе ключи и покинул офис, захлопнув на защёлку дверь. Навсегда.
Жена спокойно восприняла моё увольнение. Пересчитала деньги, прочитала визитку, и сказала, что может быть это и к лучшему. Так и случилось. Я последовал совету и пошёл работать на мощное производственное объединение по выпуску продуктов питания. Меня там уважительно встретили и, проведя собеседование, назначили мастером-наладчиком одной из автоматических линий. Работа была несложной, и я быстро вошёл в производственный процесс. К тому же дома активно стал изучать по Сети аналогичные технологии. Отметив мои знания и активность, заместитель начальника по производству  (друг Владимира и можно сказать мой протеже) перевёл меня через год в отдел модернизации  технологических процессов и инновации производства, а через три года я стал начальником этого отдела.
Но я не забывал Владимира, и меня тянуло встретиться с ним. Часто,  возвращаясь с работы на машине и делая небольшой крюк, я останавливался недалеко от офиса, надеясь  увидеть его, идущего на теннис или в магазин. Иногда мне везло - он выходил из своего двора и шёл по улице, а я, не выходя из машины, наблюдал за ним.
Вот идёт человек, немолодой, но и не старый, его мысли летают где-то далеко, и он мало обращает внимания на встречных людей. А они не обращают внимания на него, разве что  редкий знакомый, который, зная, кто он такой, с уважением поздоровается, а Владимир только тогда обратит внимание на встречного, быстро узнает и уважительно поздоровается в ответ. Они обменяются парой условных добрых фраз, потому что это никому особо не нужно и последуют дальше по своим делам. Немного обидно, что прохожие не замечают того, кто идёт рядом с ними - лучший из лучших людей, решивший бросить вызов материальности и вполне возможно чуточку победивший её. Они любуются своими суррогатными героями на экранах телевизоров, восторгаются на гастрольных концертах, а рядом живут и незаметно проходят мимо настоящие творцы. Мне хотелось выскочить из машины, обнять Владимира и громко на всю улицу поприветствовать, чтобы все оглянулись и обратили свой взор на него. Но я не выходил, не потому что трусил или стеснялся, а потому что я чувствовал, что мой наставник не хочет встречаться со мной. Он закрыл дверь и попросил меня больше не открывать её. Я ещё не понимаю почему, но именно так всё и есть.
Вот перед машиной быстро пробежал незнакомый мужчина, я посмотрел на него, и другая мысль возникла у меня в голове. А может и вот этот человек в чём-то ярок и талантлив, а я его не знаю и не обращаю на него внимания, как человек толпы. Не стоит винить других людей в эгоистичности и глупости, если так устроен настоящий мир и главное, я сам такой же, как они.   
Прошло два года с нашего расставания. Я, конечно, уже не так часто подъезжал к дому Владимира, но что-то в последнее время никак не мог его увидеть. Не может быть, чтобы он всегда оказывался или в отъезде или совсем перестал вечерами выходить из дома? Волнуясь, я стал свободными поздними вечерами заезжать во двор Владимира и смотреть в его окна. В офисе всегда было темно – это объяснимо, но почему всегда было темно наверху? Я решил ещё выждать. Может, он вернулся к жене или его поездки стали более длительными? Однажды я увидел свет в окне бывшего офиса. А потом он стал гореть постоянно, и я, не заходя в квартиру, понял, что квартира или сдаётся или продана другим людям. Ничего удивительного, просто наставник совсем перестал дарить людям молодость, всему свой срок.  Но верхние окна оставались тёмными.
Не могут всегда окна быть тёмными, и вот, наконец, в один из вечеров я дождался света. Отбросив все сомнения, я решительно стал подниматься наверх в надежде, что увижу наставника. Пусть он удивится и неодобрительно встретит меня, я скажу в оправдание, что просто очень беспокоился, и тотчас уйду. Оказавшись напротив двери, которая так и не открылась передо мной раньше, меня вдруг охватило неприятное тоскливое чувство, что Владимира за ней нет; что он, как и задумал, навсегда покинул меня в реальной жизни, оставшись навечно в моём сердце. Там за дверью, наверное, находится чужой человек, которого мне совсем не хочется видеть. Лучше уйти, не убивая окончательно надежду, что наставник ещё вернётся сюда. Раздумывая, я начал очень медленно спускаться по лестнице.  Но неожиданно эта заколдованная дверь открылась сама, и из неё вышла женщина с большой сумкой. Встретившись с моим взглядом – пристальным взглядом незнакомого мужчины, медленно и бесшумно идущего по лестнице, она чуточку испугалась, но, не подав виду, закрыла тщательно дверь и начала спускаться. Догнав меня, а я всё не торопился, она ещё раз бросила на меня подозрительный короткий взгляд. И тут, всмотревшись с близкого расстояния в её глаза и лицо, я понял, кто она.
- Давайте, я вам помогу, - вежливо сказал я.
- Женщина, не оборачиваясь, ответила, - я сама справлюсь, - и поспешила вниз.
Я видел, что ей тяжеловато нести свою сумку, но она всё ещё была испугана.         
- Вы не можете мне подсказать, где сейчас находится Владимир Николаевич? – тогда решительно произнёс я.
Жена наставника  (это была именно она)  остановилась и в свою очередь внимательно посмотрела на меня. Лёгкий испуг на лице сменился удивлением и интересом.
- Не знаю, - быстро ответила она на мой вопрос, а потом с небольшим волнением спросила. – А вы кто?
- Я с ним работал. Помогал ему.
- А-а-а, вы тот молодой человек. Владимир рассказывал мне о вас.
- Не такой уж я и молодой. Мне уже сорок четыре.
Она улыбнулась, и её лицо наполнилось естественной красотой.
- Я рада с вами встретиться, но мне надо на поезд. Такси ждёт внизу.
- Можно проводить вас? – больше утвердительно, чем вопросительно сказал я и взял её сумку.
Я договорился с водителем такси и сам повёз жену наставника на вокзал. Во время поездки она мне рассказала, что не видела Владимира уже полгода и сама беспокоится за него. Правда, в последние его приезды уже были косвенные намёки, что он готовится исчезнуть для неё и сына, но она тогда им не придала большого значения. А потом он позвонил и попрощался навсегда, ничего толком не объяснив. И теперь она не знает, где он и что делать.
Мы  быстро домчались до вокзала. Я уточнил в справочной, что поезд прибудет минут через пять-десять, а стоять будет тридцать. Ещё было время побеседовать, и мы прошли в зал ожидания и расположились в маленьком кафе.
- Что же вы мне посоветуете, Слава (я представился Вячеславом, но она сама упростила моё имя)?
- Не знаю, но не стоит обращаться в полицию, я верю, что у него всё благополучно. Владимир Николаевич – очень честный и добрый человек, не думаю, что кто-то способен причинить ему вред.
- Люди разные бывают, - как-то машинально произнесла женщина, больше всматриваясь в меня.
А я всматривался в неё. Мне было известно, что ей лет шестьдесят пять, может немного больше, но она хорошо выглядела. Не было искусственной живости, подчёркнутости, утончённости в поведении, одежде, макияже, свойственной многим гламурным дамам, старающимся произвести впечатление своей сохранившейся молодостью, но на самом деле просто искусной маскировкой старости. Вокруг её глаз были морщины, особенно заметные при улыбке, но они не портили лицо. В таком возрасте очень тяжело сохранить красоту лица - меняются черты, кожа, но ей удалось не только приостановить процесс старения, но и на изменения наложить особенный отпечаток естественности и гармоничности. Несомненно, в молодые годы она была настоящей красавицей – принцессой, а теперь она - королева. Многих иностранных представителей королевской крови я видел по телевизору, но только единицы по-настоящему были таковыми. В основном шли чопорные традиционные представления с участием важных актёров-наследников, внешне накладывающих на пустое нутро свою исключительность и святость. А вот сейчас передо мной сидит с первого взгляда обычная женщина, но порой вспыхивающий искрами взгляд,  не фальшивая приятная улыбка, нежный мелодичный голос, одухотворённое привлекательное лицо, стройная фигура и плавные движения до сих пор делают её обаятельной, красивой и царственной. Владимир ни на капельку не лгал, когда описывал свою любимую. Он смог в молодой девушке увидеть необыкновенную чудесность принцессы, а я смог в пожилой даме увидеть необыкновенные чары королевы. Да, она, ласково улыбаясь и проникая в меня даже чуточку кокетливыми глазами, очаровывала меня.
- Он мало мне рассказывал о вас, но я чувствовала, что он не только использовал, - женщина засмеялась своей шутке, - но и жил вами. Вы похожи, очень похожи, не внешне, а… душой что ли, - резко изменив мимику и интонацию с шуточно-поверхностной на проникновенно-глубокую, произнесла она. Переход был резким, но не наигранным.
- Нет, он жил только вами…. Нет, он до сих пор живёт вами...
- Не будем гадать, – спокойно прервала она меня. - Он жил и живёт своей жизнью, странной и непонятной. Вот как объяснить его нынешнее исчезновение? Оставил мне квартиру и пропал. Это – нормально? Может, я неспособна понимать, а вот вы, Слава, его понимаете? Мне кажется, тоже нет, чтобы вы тогда его искали. Вы - всё же не совсем он.
Я не знал, комплимент это или просто констатация факта. Я - не философ, как мой наставник, и - конечно,  не принц. Наверное, от каждого по маленькому кусочку. В целом, наверное, в её глазах я был обычным мужчиной с некоторыми задатками порядочности.
- Да, я не понимаю его, но знаю, что он никогда не ошибается. Владимир Николаевич - не просто странный человек, а уникальный человек с философской душой и высоким чистым разумом. Неважно, что он ищет в своём исчезновении – новизну, уединение, забвение, перевоплощение; важно, что он ищет и находит. Что самое интересное, мы вроде бы жили рядом с ним, сначала больше вы, потом больше я, впитывали его любовь и пользовались его добротой, но так и не смогли его до конца понять. Смешно.
Но никто не смеялся. Любимая наставника как-то загадочно смотрела на меня, пытаясь что-то уловить, связать и разгадать. Объявили по станции о приходе поезда, но она никак не отреагировала, словно не слышала.
- Может, просто ещё время не наступило, - вздохнула она. – Всё впереди. Не знаю, как у меня, а у вас, Слава, точно. - Я хотел влезть с ненужными комплиментами, но она сделала лёгкий жест рукой. - Ещё я чувствую, что Володя больше не вернётся, и все его искания, в конце концов, закончатся полной безызвестностью. Не нужны ему последние прощания в виде слёз родных и цветов на могиле. Ему не нужна даже добрая память.
- Но надежда на возвращение должна быть.
- Никакой надежды. Разве он с вами не распрощался навсегда?
- Да.   
- Разве вы - не его ученик?
- Да.
- Вы всё сами понимаете, – она встряхнулась, словно сбросила с себя груз переживаний за мужа. - Я подожду год, а потом продам эту квартиру, мне она не нужна.
- А на первом этаже?
- Она давно переписана на его сестру - компенсация давнишней родительской помощи.
- Понятно, - промолвил я.
- Не подумайте, что я такая неверная и эгоистичная, - она вдруг спохватилась, увидев мои глаза. – Извините, вы, конечно, так и не подумаете. Мы сейчас с сыном живём в достатке. У него есть любимая девушка и замечательная работа.  Все счастливы, – она ласково посмотрела на меня. - Я скажу вам с полной искренностью - ничего уже существенно не изменится, рядом с нами будет Володя или нет, и он это сам прекрасно знает. Он подарил мне и сыну много счастливых моментов в жизни, правда, я была очень привередлива, и не все из них считала счастливыми, а некоторые его стремления меня сильно огорчали. Потом я жила больше своими интересами и интересами сына, а он - больше своими.  Я благодарна ему за всё, что он для нас сделал, но жизнь идёт, и былое уже не вернуть, – она замолчала, а я не нашёлся, что сказать, тогда она с улыбкой продолжила. - Странная жизнь странных людей – не правда ли?   
- Да, необычная жизнь с сомнениями, противоречиями, но всё же счастливая. Не думаю, что вы её променяли бы на жизнь, свойственную многим.
- Все живут по-разному. Я вижу, что вы женаты, есть, наверное, дети.
- Дочь.
- Так какой вы считаете свою семейную жизнь - свойственной многим?
- Да.
- Счастливой?
- Да,  если смотреть с моей точки зрения и моих любимых; но вы, тем более ваш муж, не посчитали бы её таковой.
- Наплюйте, Слава, на наши точки зрения. Живите только своими ощущениями и ощущениями своих любимых, - весело произнесла она и тут же серьёзно добавила. – Пора. Поезд уже стоит.
Я помог занести ей в вагон сумку, и уже хотел проститься, но она вдруг вытащила связку ключей, отстегнула от неё два ключа и протянула мне с просьбой по возможности последить за квартирой. Я был в недоумении, тогда она, восприняв мою реакцию по-своему, скороговоркой добавила, что свет, вода, тепло оплачены с лихвой, а эксплуатационные расходы за год вперёд, у неё есть запасные ключи, и не хочется ей лишний раз мотаться сюда. Взяв ключи, я пожелал ей и её сыну счастья, а она вновь тихо произнесла странную фразу, что я похож на Владимира Николаевича даже больше, чем его родной сын. Произнесла задумчиво и непонятно для кого, потом одарила меня тёплой улыбкой и попрощалась.
На следующий день я вечером снова стоял у заколдованной двери, но уже с ключами.  Она легко открылась и впустила меня в квартиру, где жил и работал Владимир. Квартира с первого взгляда была обыкновенной – чистой, уютной, с хорошим ремонтом, но так, как ремонт проводился поэтапно лет десять-восемь назад без больших денежных вложений (я помнил то время), чувствовалась некоторая патриархальность. Этому способствовала и старость самого дома.
Заглянув в ванную и кухню, я прошёл в комнату. Вроде всё обычно, но во время моего осмотра меня не покидало непонятное чувство, что я уже тут был раньше. Может, этому способствовало, что отдельные вещи, например диван-кровать, компьютер, принтер, я видел уже раньше или при покупке или при наладке. Но интересно, мне вспоминались больше не вещи, а общая обстановка. Вот большой стол, сейчас он пуст, но я вспоминал или представлял (сам не знаю), как на нём находились какие-то приборы и куча бумаг, как вся комната жила идеями и действиями её обитателя. Сейчас всё было убрано и подчищено, не квартира - а склеп, но уже даже без скелета…, моего или другого. Остаточный дух активной прошлой жизни ещё присутствовал здесь в виде каких-то странных воспоминаний-ощущений, но ненадолго. Я открывал ящики письменного стола, там лежали скоросшиватели, чистая бумага, ручки  и тому подобная дребедень – ничего ценного. Включил компьютер, внимательно проглядел оставшиеся в нём файлы – отдельные материалы были довольно интересными, но только не для меня, я хотел найти настоящую работу и настоящие результаты, а их не было. Я был уверен, что они есть, но наставник или забрал с собой или отдал кому-то. Только не мне и своим родным.
Уставший и неудовлетворённый непонятно чем я выключил компьютер, встал из-за стола и сел в старое кожаное глубокое мягкое кресло. Оно обняло меня как старого друга. Удивительно, я никогда не видел этого кресла, тем более не сидел на нём, но оно мне показалось таким знакомым. Словно я раньше много часов проводил, утопая в нём, и оно - такое удобное и любимое, помогало мне мечтать и размышлять. Постепенно я погрузился в состояние покоя, неги и увидел Владимира. Он шёл по чистому полю к лесу и радостно читал мне стихи про «чудесный дом свободы и любви, дарящий силы и мечты». Он нашёл свой новый дом. Наставник не стал тащить в него земные привязанности, а только самое чистое и светлое из старого дома. Он оставил всех своих любимых  и одновременно взял с собой. Кто-то решит, что он бросил почти всё, а я посчитаю, что он взял почти всё. Так, наверное, считает и его любимая жена.
Я вернулся в настоящее, но уже немного отдохнувший и оживший, встал и ещё раз осмотрелся. Да, старая квартира никому не нужна - действительно склеп, наполненный оставленными вещами, которых забыть не жаль, разве что это кресло. Но и оно - всего лишь кресло. Сейчас вокруг Владимира красивая природа, и он найдёт, куда можно приложить свою земную любовь. А неземная  любовь уже прочувствована им и навсегда с ним.
Конечно, если сильно захотеть, можно его найти. Но зачем? Кому это нужно? Его жене, сыну? Она откровенно мне сказала, что расставила все точки. Мне? Мне тоже пора смириться и расставить свои точки.
Раз в месяц я посещал на пару минут эту квартиру, но только чтобы убедиться, что всё нормально. Мне не хотелось лишних напоминаний о прошлом, ещё задевающих мою душу. Жену Владимира я больше не видел. Через полтора года после нашей первой и последней встречи она продала свою квартиру. Я узнал об этом, когда пришёл в очередной раз проверить всё ли в порядке, а там уже была новая дверь и новые жильцы.
В моей жизни наступил период стабильного удовлетворения. Хорошая работа в нормальном коллективе с приемлемым заработком. Благополучие и достаток в семье. Удобная квартира с евроремонтом. Успешный бизнес жены. Можно сказать, даже очень успешный. В результате у моих любимых родилась идея купить ещё квартиру для дочери, чтобы она почувствовала себя свободнее и самостоятельнее. Я согласился. Дочь совсем выросла, превратившись в симпатичную девушку со своими принципами и взглядами, совпадающими с взглядами подружек и друзей, живущих уже в новое время некоторой вседозволенности, когда возможны любые заявления, проявления, даже в чём-то крайние. Не знаю, но для меня гармония в человеческом обществе так и не наступила; смешать бы доброе старое со светлым новым - может тогда? Нет, всё равно чего-то будет не хватать. У нас с дочерью ещё возникало что-то близкое и родное, но уже не всегда, а в определённые моменты. После того, как она переехала и обжилась, они случались всё реже и реже.
Моя жена оставалась красивой. Она тщательно следила за своим лицом и фигурой. Но это - второстепенное, главное, что она родилась красавицей по природе…. Может, я субъективен и преувеличиваю достоинства своей любимой? Не думаю, я хорошо разбираюсь в настоящей женской красоте. Но внешняя красота связана с внутренней, а внутренний мир моей супруги менялся. Порой я, случайно всматриваясь, находил у неё некоторые сходства со светскими дамами, когда-то забредавшими в наш офис и мягко спроваживаемыми из него Владимиром. Это печалило меня. Я понимал, что наши совместные вечера, когда я в основном занимался своими увлечениями, а жена смотрела шоу и сериалы по телевизору, не дают полноценной возможности нам сохранять свои отношения прежними. Я пытался её увлечь возвышенным, философским, но ей было уже скучно от этих бесед. Она хотела просто вечером отдохнуть после напряжённого дня, полного разговорами, советами, непониманием, проблемами между ней, сотрудниками и клиентами. И тогда я решил купить загородную дачу. Не для потакания моде, не для работы на подсобном участке, только немного ягодных культур, а для активного отдыха. Свежий воздух, лес, речка – что ещё надо, чтобы почувствовать единение с природой и со своими любимыми. Но сразу отмечу, что дочка не приняла дачу так, как мне хотелось. По её мнению – до неё далековато ехать, а активно отдыхать можно и другими способами со своими друзьями. Жена тоже поначалу была не в восторге, но постепенно свыклась, а потом даже увлеклась выращиванием цветов на даче. Я отремонтировал дом, построил баню, и теперь каждые выходные в тёплое время года и часть отпускных дней мы проводили на природе. Приглашали друзей, веселились и расслаблялись.   
Всё ближе и ближе подходило моё пятидесятилетие, но с каждым днём я спрашивал себя, что дальше? У меня замечательная жена и дочь, которая стала совершенно самостоятельной и даже независимой. Я скучаю по ней, но не осуждаю, она вправе идти по жизни своим путём вместе со своими друзьями – романтиками, непоседами, баламутами, короче, нигилистами-альтруистами, которые считают себя свободнее и честнее, чем мы – отцы. Конечно, дочь попадает под их влияние, как-то легко принимает их обобщённые взгляды и устремления и вполне возможно немного ошибается во мне. А может, и нет. Но, когда она приезжает к нам в гости, мы с ней словно возвращаемся в детство, когда папа - самый умный и добрый, а дочка - самая любимая и красивая. Но встречи становятся всё короче и короче. Жена относится ко мне с заботой и любовью, как и я к ней. Но работа для неё в последнее время стало главным времяпровождением, она даже вечерами с кем-то советуется, что-то выясняет, ищет информацию в Сети и даёт указания подчинённым. Я для неё – уважаемый всеми, на зависть подружкам симпатичный, умный и добрый муж. Она счастлива со мной, друзьями и работой.
Вроде бы у меня есть всё для такого же счастья. Замечательная семья, хорошая работа, интересные увлечения, большая удобная квартира и ухоженная дача, но мне чего-то не хватает. Мне мало такого счастья. Может для женщины достаточно, но я - мужчина и я – ученик Владимира. Какой-то червячок, оставленный в моём разуме наставником, с каждым годом всё сильнее выедал изнутри мою внешне такую благополучную и счастливую жизнь. Жена думала, что это проявления тоски по часто отсутствующей дочери, и по-своему утешала меня, а дочь думала, что это просто начальные признаки старения, и акцентировано повторяла, что я выгляжу и веду себя, как её молодые друзья. Я, конечно, помнил, что молодость нельзя терять, и старался следовать заветам наставника. Но, куда приложить себя, так чтобы мой разум взлетел, как его.
Сомнения и неудовлетворения стали расти в моём разуме, как в далёком прошлом, когда я ушёл из исследовательского института. Но они были другого уровня.  Материальное благополучие семьи достигнуто. Дочь выросла, получила образование; она готова, и главное, хочет сама найти свой путь и попутчика по жизни; но, конечно, мы всегда рады поддержать и помочь ей. Я не знал, что делать, где искать то, что мне необходимо. А по ночам мне часто снился Владимир Николаевич, такой удивительно живой; я снова работал вместе с ним,  снова мы что-то созидали и творили для людей, снова он меня чему-то учил, но утром при выходе из подсознательного состояния в реальную действительность всё расплывалось и терялось. Оставалось только ощущение, что сон был очень чист и светел.   
За неделю до юбилея я сказал жене, что не хочу отмечать своё пятидесятилетие в ресторане, а приглашу домой только самых близких родных и друзей. Жена, выпучив на меня глаза, ответила, что это невозможно - она уже предварительно заказала банкетный зал в лучшем ресторане, и все наши  друзья с нетерпением ждут этого знаменательного события, чтобы торжественно поздравить меня. Я ответил, что мне не нравятся такие массовые посиделки, на что она с иронией заметила, что всегда нравились, и вдруг нате – не нравится.
Начался спор. Настоящий спор, которого у нас давно уже не было.
- Я приспосабливался под других людей, посещая торжественные массовки, но в душе я никогда их не любил. И я больше не хочу делать то, что мне не нравится. 
Жена всплеснула руками. – Хорошо, делай только то, что тебе нравится, не замечая нас с дочерью и других друзей, но только после юбилея.
Женская хитрая логика всегда помогала при спорах с мужской, прямолинейной, сильной, но не выносливой, не выдерживающей долгой борьбы. Но я решил стоять до конца.
- С этого момента я не меняю своего решения.
- Ты сошёл с ума. Может, заболел или с кем-то сильно разругался, всё можно утрясти, только скажи, что случилось, - с заботливым участием, но с долей лицемерия произнесла она и пошла за градусником.
- Не надо градусника, - предугадал и остановил я её ненужные движения. - Я ни с кем не ругался и ничего не надо утрясать, я совершенно здоров… или выздоровел, и если ты меня любишь, то выполнишь моё желание.
- Но так нельзя. Многие предупреждены...
- Я никого не предупреждал, - перебил я.
- Я предупреждала. Ты знаешь, что в наше время всё надо делать заранее.
- Отмени. Можешь сослаться на моё нездоровье.
- Но ведь это не так, и люди не поймут.
- Родные и настоящие друзья поймут, а остальные непонимающие меня не волнуют.
- Что с тобой случилось? Ты никогда так со мной не вёл, - уже с настоящим участием и печалью произнесла жена.
- Если вспомнить наши молодые годы, то вёл. Я себя не оправдываю, потому что был часто неправ, горяч, но я всегда любил тебя, а ты любила меня. Постепенно я стал подстраиваться под твои желания, не спорил, так как считал тебя практичнее и дальновиднее.  Впрочем, так оно и вышло. Но сейчас мы живём в достатке и довольствии, как многие, но ради этих усреднённых достижений миримся с некоторыми неудобствами. Я больше не хочу постоянно подстраиваться, и по возможности буду делать то, что хочу и не делать то, что не хочу. Я считаю, что можно не праздновать на широкую ногу юбилей. И это - мой выбор. Наша с тобой жизнь за последние годы превратилась в гонку за удовлетворением или привычку жить, как наши друзья, соседи, сослуживцы, точнее лучшие из них по материальному благосостоянию. Карьера, улучшение жилищных условий, постройки на даче. Изредка личные увлечения. Однотипные вечера, выходные. Какой-то редкий и скучный, чаще из-за твоего равнодушного подхода, секс. Мы неизбежно идём к старости, за которой стоит смерть, а что за ней?
- Владимира Николаевича нет, но его влияние продолжается, – с какой-то досадой произнесла жена, но, взглянув на меня, изменила интонацию. – Я всегда уважала его и никогда не забуду, что он для нас сделал, но я не всегда понимала его странности. Он жил только собой и немного тобой, и я не хочу, чтобы ты стал похож на него.
- Он жил не собой, а своими любимыми и созиданием для многих людей, чем, конечно, отличался от тех, кто именно живёт для себя и своих родных, а на других им по большому счёту наплевать. Ты хочешь, чтобы я был похож на друзей, сослуживцев, плюс немного лучше их? Так? Но я хочу быть собой, – я чуть понизил голос и добавил. – И прошу, не суди о шефе, ты его никогда не знала.
- Если ты хочешь жить для меня и дочери, то старайся вести себя на уровне, потому что твои непонятные прихоти могут отразиться и на нас.
- Дочери всё равно, как я буду праздновать свой День рождения. Она приедет меня поздравить, как хорошего отца. Больше ни мне, ни ей ничего не надо. На твоей работе и дружеских посиделках это тоже несильно отразиться.
- А на твоей?
- Надеюсь, меня ценят как ответственного хорошего специалиста, а не как человека, старающегося соответствовать определённому кругу поведения и положения.
- Именно так, я знаю твоих руководителей.
- Сомневаюсь. Не думаю, что из-за отмены праздничного юбилея меня уволят.
- Всё с чего-то начинается.
- Да, всё с чего-то начинается, - я улыбнулся. – Начнём с сегодняшнего дня.
Но шутка не удалась, а ещё больше разозлила жену. Дальше пошли непонятные для меня высказывания, обвинения, потом слёзы, как в обычном семейном скандале.
Но я остался верен своим словам, что внесло в дальнейшем серьёзный раскол в наши отношения. Я пытался всё наладить, даже улучшить, стараясь возвратить нас ближе к прошлому, где любовь не была внешней атрибутикой и добренькими словами, но супруга оставалась ко мне холодной и не прощающей. Я выиграл первый бой с устоявшимся для других, но не для меня образом жизни,  потому что силком на банкет меня затащить было невозможно, а без юбиляра пропадал весь смысл праздника. Но больше жена не хотела уступать. Она не хотела потакать моим, по её мнению, прихотям и пресечь глупости на корню. Но это - не прихоть и не глупость, это для меня -  жизнь.
Помню, полгода назад я вместе с женой был на юбилее школьного друга. Нас, одноклассников, посадили за дальний стол в конце зала, а за первыми столами ближе к виновнику торжества сидели родственники и «юбилейные генералы» - начальство по работе и полезные товарищи. Друг, правда, сразу извинился и сказал, что план рассаживания гостей составляла жена вместе с тамадой. Меня совершенно не волновало, за каким столом сидеть, только женщины выказали некоторое неудовольствие. Меня больше раздосадовало, что даже значимые праздники превратили в стандартную систему с разделением на группы, однотипным регламентом, приевшимися конкурсами, выступлениями нанятых профессионалов среднего уровня, сворованными поздравительными стишками, песенками и другой любительской показушной самодеятельностью гостей. Я смотрел в знакомые и незнакомые лица (их было намного больше), на которых играла глуповатая или наигранная весёлость, на лицо друга, на котором за добродушием иногда выглядывала озабоченность – прошло бы всё хорошо и благопристойно, и даже в некоторые моменты глубокое внутреннее стремление - быстрей бы всё  закончилось. Мне было скучно и неприятно. Бьющая по ушам и мозгам громкая речь, музыка, крики и хохот в зале; анекдоты, старые воспоминания и новые знакомства в вестибюле -  ничего подобного мне было ненужно. Хотелось только нажраться ресторанных «деликатесов» и водки, но я сдерживался, чтобы не подвести жену и друзей. Когда я сильно пьян, то становлюсь нагловатым и противным, высказывая грубо и язвительно с мутным взглядом и заплетающимся языком все взбухшие до маразма или вообще вылезшие непонятно откуда мысли и чувства. Но когда мы ехали домой, супруга меня всё же упрекнула, что я немного напился и вёл не совсем адекватно. Я просто остался самим собой, а не подстроился под общую тенденцию, как часто бывало раньше. Что интересно, итог таких массовых гуляний всегда для меня был один – чувство неоправданности надежд и бесполезности прошедшего. А если я напивался, то и угрызений совести от проделок своей ожившей и выставленной на показ глупости и мнительности. Ещё можно добавить к этому утреннее похмелье с головной болью и общим недомоганием. Короче, противный итог.
После «бунта» в целом в моей жизни ничего существенного не изменилось, если не считать, что я стал больше читать стоящую литературу, а иногда просто впадать в задумчивую отрешённость. Та же работа в будни, вечерние хобби, дача в выходные. С женой тоже всё наладилось. Но формально. Она снова была внимательна ко мне, как прежде советовалась по хозяйству, обсуждала свои и мои проблемы по работе, но всё как-то поверхностно, без глубокой заинтересованности. Между нами стало меньше тепла и взаимопонимания. И самое страшное, её такое положение устраивало. Я смотрел в глаза жены, и видел доброту, когда всё для неё было приемлемым, и злое предупреждение, чтобы я соблюдал меру, а то мне самому боком выйдет, когда она была мной недовольна. Когда-то сломалась принцесса, не выдержав  свободолюбия, но наполненного чистой любовью к ней Владимира Николаевича, а теперь ломается моя благоверная, когда я только чуть-чуть попытался распрямить плечи, освобождаясь от её привычных представлений о семье и жизни, но и стараясь одновременно возвратить себя и её к нашей молодости. Светлая любовь уже давно начала угасать, превращаясь из яркой особенной в тлеющую стандартную.
Я не принимаю стандарты в том, чем дышит душа. Тем более я ненавижу игру в любовь, когда муж и жена на публике целуются, дарят комплименты, а в уединении совершенно равнодушны друг к другу, если не продолжают играть и там, опираясь на привычную взаимную выгоду, хотя каждый хочет выгадать больше именно для себя.  По мне лучше быть одиноким, чем быть рядом с трусливым по жизни, смирившимся с судьбой и приспособившимся к действительности, но никогда не любившим тебя спутником. Но жена любила меня, а я – её, и мы раньше находили компромиссы, если возникали недопонимания, а сейчас? Почему она так упорно не хочет ничего менять или возвращать? Ведь так лучше. Наверное, она всегда была упряма и непримирима, и подстраиваться приходилось больше мне. Получается, я был ведомым, а тут ни с чего, на ровном месте, когда так устроено и привычно катила наша семейная жизнь, вдруг начал диктовать для неё свои странные условия. Она это посчитала выходящим за рамки дозволенного и адекватно отреагировала. Я пытался ей объяснить, что поступаю разумно, но для неё разум заключался не в свободе, чести и любви, а совсем в ином. В общем, не знаю, чем бы всё закончилось, но снова мне на помощь пришёл Владимир Николаевич. Разумеется, не прямо, а косвенно.

Как-то вечером раздался телефонный звонок. Незнакомый мужчина поздоровался и назвал моё имя, и когда я ответил, что слушаю, представился профессором научно-исследовательского института психологии. Он неожиданно сообщил, что у нас  есть общий друг - Владимир Николаевич, с которым довелось поработать и мне и ему. Я стандартно ответил, что рад знакомству, и тогда он спросил, не знаю ли я, где находится сейчас Владимир Николаевич. Я коротко, но точно рассказал, когда и как мы расстались, и что я не пытался его больше искать. Профессор внимательно меня выслушал, и я почувствовал, что он ожидал от меня именно таких слов. Следом он сказал вообще удивительное, что интересные разработки моего и его бывшего коллеги, я улыбнулся, требуют дальнейших исследований, а точнее моего личного участия. Он попросил меня приехать к нему в любое время как смогу на пару недель. Все расходы на проезд, проживание, питание он берёт на себя. В его голосе чувствовалась настоящая просьба. Я ответил, что постараюсь найти время и сообщу о приезде по телефону, номер которого высветился на определителе. Профессор ответил, что будет с нетерпением ждать звонка, и поблагодарил заранее меня за будущее участие в важной работе.   
Я давно уже никому по-настоящему не был нужен. А для всех был на обычных, даже вторых ролях: для жены, как добрый муж и помощник по хозяйству; для дочери, как любящий отец и помощник в материальном плане; для друзей и сослуживцев, как приятный собеседник и помощник в затруднительных ситуациях. Я – хороший, даже в чём-то полезный человек, но, наверное, без меня все могли бы обойтись или думают, что смогли бы обойтись. Но неожиданно мои мысли повернулись вспять. А кто нужен мне? Жена, в которой я стал терять то, что нас связывало много лет? Но всё же нечто ещё осталось, и она мне нужна. Наверное, и я ей всё же нужен. Дочь, для которой самым любимым стал уже другой человек? Правда, моя любовь от этого не уменьшилась. Наверное, и она ещё любит и волнуется за меня. Друзья, которые не всегда понимают меня и, вполне возможно, обсуждают за спиной мои странности? Но мне приятно посидеть с ними, а я со своей стороны вношу в их компанию живость и непринуждённость.
Но было время, когда я был по-настоящему необходим. Владимиру Николаевичу. Я не сразу это понял. И совсем уж поздно понял, что он был необходим мне. И вот опять во мне возникла нужда. Какому-то профессору, о существовании которого я и не знал. Но он обо мне знал, благодаря наставнику, и почему-то мне казалось, уже давно планировал нашу встречу.
При первой возможности я взял двухнедельный отпуск. К тому же у меня накопилось много пропущенных дней, так как часто выходил на работу раньше окончания отпуска по просьбе начальства, да и по своему желанию. Мне хватало дней десять, чтобы куда-нибудь съездить в гости или на море, что было совсем редко, а для дачи вполне достаточно было недельных выходных. Я на всякий случай предупредил руководство, что в этот раз могу задержаться в отпуске, и не надо меня дёргать. Они удивились и поинтересовались, куда я поеду. Я ничего не стал объяснять, только ответил, что поездка может иметь большое значение для меня; когда приеду, всё расскажу. Дома мне тоже не пришлось много тратить время на обоснование своего отъезда. Да и что я мог обосновать? Я сказал жене правду, что меня просит приехать один профессор, он работал в прошлом с Владимиром Николаевичем, для консультации. Она поверила, что мне самому толком неясны причины приглашения, также поняла, что я решителен в намерении поехать, поэтому только сказала, что дома тоже есть срочные дела и не стоит надолго задерживаться. Я ответил, что всё понимаю.
Меня встретил сам профессор с помощником (я заранее сообщил дату приезда и номер поезда). Они были очень радушны и внимательны ко мне. Особенно профессор, он всё всматривался в меня пока мы ехали в гостиницу, словно хотел что-то вспомнить, но я точно был уверен, что никогда с ним не встречался. После довольно быстрого оформления в гостинице и получения ключей, я вместе с профессором прошёл в номер. Он сразу вытащил деньги, чтобы компенсировать мои расходы на проезд и дальнейшие необходимые траты. Но я, несмотря на убедительное желание гостеприимного человека, отказался от суточных, согласившись только на оплату проживания в гостинице и проезд. Я сначала хотел отказаться от всех расходов, потому что приехал к человеку, который просил помощи и которому видно тоже был дорог Владимир Николаевич, но профессор объяснил, что программа утверждена и финансируется государством. Он и его помощники, теперь и я в их числе, работают не ради своих амбиций, а для людей, и всё должно быть справедливо. 
Когда все второстепенные вопросы были утрясены, я прямо спросил, почему возникла во мне такая необходимость? Я не принимал никакого активного участия в исследованиях Владимира Николаевича, а выполнял только административные и хозяйственные функции. Профессор улыбнулся и попросил внимательно выслушать его. 
- Я познакомился с Владимиром Николаевичем лет одиннадцать назад. Он однажды прислал мне интересные материалы, в которых утверждалось, что можно найти доказательства жизни после смерти. Звучит как-то неправдоподобно.  Сначала я посчитал его затею смешной, а доводы надуманными; несомненно, логически выстроенными, даже вроде перспективными, но фантастическими. Я работал только с тезисами, которые можно было точно сформулировать, обосновать или опровергнуть, и подобного требовал и от других. Поэтому так и ответил ему, что он может написать хороший научно-фантастический роман, но реальная наука опирается на жёсткие законы и свойства. Надо плясать от них, а не фантазии дилетантски подтягивать к ним. Ещё я добавил, что много читал фантастических произведений, и только малая толика из них воплощалась в реальность в будущем. Тогда он просто ответил в письме, что если я его не постараюсь понять и не пойду навстречу, то никто другой тем более этого не сделает, и он обречён на одинокий путь. Конечно, он не свернёт и продолжит по нему идти, так как это - его единственная дорога к совершенствованию разума, но так хочется человеческой поддержки и понимания. Я не смог отказать и решил продолжить обмен информацией. Сначала больше односторонний обмен, но постепенно Владимир Николаевич втянул меня в свои начинания. Я ни разу его не видел в живую, но ощущал его воздействие, силу разума. Конечно, у него не было качественного образования и фундаментальных знаний, но он схватывал и представлял то, что многим хорошим научным работникам было невдомёк. Потихонечку он заразил меня своими необычными теориями, методиками и незаметно втянул в работу. Тогда-то я и попросил его приехать, как сейчас вас, Вячеслав. Можно, я буду упускать ваше отчество. Во-первых, вы очень молодо выглядите, во-вторых, я так давно вас знаю…, не удивляйтесь…, что привык только к имени. 
- Можете обращаться ко мне  и на «ты», - добавил я, соглашаясь с профессором. Но сам я решил обращаться к нему на «вы», как было раньше у нас с Владимиром.               
Я внимательно вгляделся в профессора и непроизвольно сравнил с Владимиром. Почему все научные деятели в возрасте выглядят старыми? Или они элементарно не заботятся о своём физическом состоянии, уделяя всё внимание и время достижению своих высоких целей, или материальные научные устремления не исключают в их жизни материальных порочных влечений? Но при всём старческом внешнем виде, глаза у профессора были довольно чистыми и молодыми. Я понял, что он очень разумный человек, просто акцент на большем протяжении жизни был сдвинут в сторону интеллекта, а не духовности. И это наложило свой негативный отпечаток. Но в настоящий момент  его глаза уже излучали полноценную гармонию разума.
- При близком знакомстве влияние вашего учителя, наверное, можно так выразиться, - я кивнул, - на меня тоже выросло многократно. Я – уважаемый коллегами профессор известного научно-исследовательского института, прислушивался к мнению Владимира Николаевича по определённым вопросам, как какой-то студент. Он обладает уникальными свойствами разума, – профессор сделал паузу и посмотрел на меня. – Ты согласен со мной?    
- Да, он - настоящий человек.
- Точно, он хорошо ощущает то, что дано некоторым и мизерно. Одним словом, мы с ним создали творческий коллектив, где каждый (в исследованиях участвовали ещё другие сотрудники института) вносил необходимую лепту для продвижения вперёд. Я, опираясь на существующую базу, как бы конструировал, теоретически и практически реализовывал идеи, рождённые Владимиром Николаевичем; как он говорил, на стыке науки и философии. Мы разрабатывали методики, тесты, собирали оборудование, которое в дальнейшем использовали в работе. В подопытных желающих отказа не было. Некоторые устройства твой учитель брал с собой, чтобы провести тщательные исследования на себе в домашних условиях.
Подвижки в нашей работе были очень существенными. От главного научно-философского ствола, который создал, в основном, Владимир Николаевич разбегались новые побеги на уровне  кандидатских диссертаций и выше; я скоро закончу одну солидную монографию. Но побочные ответвления главного творца совершенно не интересовали. Он стремился только к вершине, он хотел доказать только одно, что смерть – это переход от одного кратковременного нестабильного, прогрессивного по предназначению, состояния организма, теряющего смысл при длительных неизменных параметрах (вроде застоя), к другому, более высокому по потенциальным возможностям. Он хотел уничтожить смерть в понимании людей как негативное разрушительное свойство природы, преобразовав её в светлое окно в новую жизнь или новый мир.
- Он смог доказать? – спросил я, потому что не совсем понимал, зачем профессор всё это мне рассказывает, я же сказал ему, что моя роль мелка. Я до сих пор не видел никакой связи со мной, и мне не терпелось определиться.         
- Ещё не знаю, - задумчиво всматриваясь в меня, произнёс он, чем сильнее сбил с толку. – Я понимаю твою озабоченность происходящим, вроде бы к тебе не относящимся, но теперь ты будешь главным действующим лицом, как раньше был твой руководитель. Ты пройдёшь частично его путь исследований, и мы вместе сделаем выводы, смог он доказать или не смог.
- Всё равно не понимаю, - произнёс удивлённо я.
- Завтра я за тобой утром заеду и начнём работать, во всё вникнешь по ходу, а сейчас отдыхай и привыкай к новой обстановке, - сказал быстро он, встал, пожал мою руку и вышел. 
Я встал рано утром и только успел совершить необходимый туалет, как приехал профессор. Ему не терпелось начать. Мы быстро слегка перекусили в буфете гостиницы и поехали в НИИ. Профессор оформил мне месячный пропуск, уже всё заранее было обговорено и, не мешкая, провёл в лабораторию.
- Вот наше святое место,  - сказал он, разведя руками, - и наши помощники.
С мужчиной я уже был знаком; у него был уверенный взгляд достаточно опытного и умного человека лет тридцати пяти. Ещё в помещении находилась молодая девушка. Они уважительно поприветствовали руководителя и меня. Я в ответ пожал им руки.
Лаборатория представляла собой помещение, заставленное стеллажами, столами с оборудованием. В середине выделялась необычная кровать. Лаборатория напоминала медицинский кабинет, как, в общем-то, и должно было быть, где проводились специальные  обследования пациентов.
- Конечно, с тех пор, когда здесь ещё работал Владимир Николаевич, многое изменилось, я не сидел, сложа руки, но базовая основа осталась неизменной, - сказал профессор, оглядываясь вокруг себя. 
- Почему он не продолжил исследования вместе с вами? – прямо спросил я.
Профессор задумался на пять секунд. – Я не хотел, чтобы он ушёл, предлагал множество заманчивых вариантов продолжения совместной работы, но он сказал, что больше ничего существенного сделать не в силах, а я в силах самостоятельно, конечно со своими помощниками, - добавил он, ласково посмотрев на своих молодых сотрудников, -  следовать по этому новому пути. Потом твой и мой, наш учитель сказал, что теперь всё решает только время. Но его проникновенный взгляд ещё говорил, что многое зависит и от меня, а он верит в меня, как в себя. Тогда я попросил его хотя бы не теряться, вполне возможно потребуется помощь. А он улыбнулся и ответил, что весь смысл заключается именно в том, что он должен потеряться и для меня и для тебя, Вячеслав, а потом тихо дополнил - для всех. Я не всё понимаю в его решительном  поступке, этаком самоустранении, но что касается наших устремлений, то во многом согласен с ним. 
Задумчивость и грусть профессора передалась и мне. – Но он остался в моём сердце, вашем и его родных, а мы остались в его сердце.
- Он остался не только в нашем разуме, - поправил меня профессор, - но и в этих стенах лаборатории – он снова развёл руками. - Поэтому не будем терять время и начнём работать, – откровенно нетерпеливо закончил он. 
Моя роль в первой половине дня заключалась в основном в выполнении всех просьб профессора и его подчинённых, и сводилась к обследованию моего физического и психологического состояния. Потом наступил обед. Котлеты, гарнир в пакетах и кофе в термосе принёс из институтской столовой прямо в лабораторию помощник, видно профессор и раньше, бывало, так обедал со своими сотрудниками. После обеда и небольшого расслабления меня усадили в кресло, надели на кончик пальцев какой-то датчик, соединённый с прибором и компьютером. Детектор лжи – сообразил я, когда меня попросили  давать однозначные ответы на последующие вопросы. Называли мою фамилию, год рождения, год первого знакомства и расставания с наставником и множество других понятных и непонятных фраз, прося соглашаться с утверждениями или не соглашаться.
После теста профессор поблагодарил меня и сказал, что на первый день хватит, теперь я могу покинуть лабораторию, погулять по городу, отдохнуть, но без излишеств, так как моё сознание, - он улыбнулся, - и подсознание должно быть завтра утром свежим и чистым. Я всё понимал. Он даже предложил мне услуги своей помощницы, как экскурсионного гида, но я отказался. Я посчитал, что мои отношения с помощниками профессора должны быть только деловыми. Они преданы своему руководителю и беспрекословно выполняют все просьбы и требования, потому что понимают его цели и мечты. Мужчина уже имел учёную степень, а девушка работала ассистенткой, но в их коллективе было высокое взаимопонимание и взаимоуважение. Ко мне они тоже относились очень уважительно, хотя вроде бы я был простым подопытным кроликом, но они так не считали, впрочем, и я сам так не считал. У меня была важная миссия, я её ещё глубоко не понимал, но старался в меру своих знаний вникнуть в процесс исследований, а профессор мне помогал.
Прошла рабочая неделя, наполненная тестированием и обследованием меня в нормальном, гипнотическом и даже состоянии глубокого сна. Профессор обладал высокими способностями внушения. Последние дни недели со мной чаще работал он сам, а его сотрудники только помогали. Мужчина не всегда присутствовал в лаборатории или периодически отлучался, видимо у него были ещё другие дела, а девушка работала вместе с профессором постоянно. Постепенно я проникся атмосферой исследований и почувствовал моих друзей. Именно друзей. Пусть наше взаимодействие кратковременно, но их доброе отношение даёт мне право так называть их. Особенно профессора. Он считался в институте очень уважаемым  известным учёным, продолжающим жить в основном только научными идеями, в меру вежливым, требовательным, но немного уже рассеянным и местами не совсем адекватным - старость накладывала уже свой отпечаток. Я ощущал это по взглядам и словам других работников института, конечно приветливым и благожелательным, но с капелькой мутной примеси. Эту незаметную взвесь я даже почувствовал в его помощнике. Но такое странноватое поведение естественно для пожилых людей, а если глубже заглянуть в профессора, то можно почувствовать до сих пор мощный и светлый его внутренний мир. Я так мало знаком с ним, но уже ощутил этот мир. Молодая ассистентка тоже беззаветно верила своему руководителю, не только беспрекословно выполняя его поручения, но и вкладывая всю себя в его работу и задумки. Помощник относился к работе спокойнее, рассудительнее. Может, это различие и наложило отпечаток на отношения между мужчиной и девушкой – уважительные, но без особого тепла.         
В воскресение профессор пригласил меня к себе в гости, чтобы я не заскучал в одиночестве и  чтобы в спокойной обстановке ответить на мои вопросы. У меня много было к нему вопросов. 
За семейным столом присутствовала жена профессора и его младшая дочь с мужем. О работе мы старались не говорить, а просто беседовали на свободные темы. Но за обычным гостеприимным поведением хозяев я поначалу ощущал какое-то пристрастие к себе. Родные словно опасались меня и хотели стандартными вопросами раскрыть мою роль в жизни главы семьи. Постепенно всё улеглось, видно я пришёлся к столу, беседа потекла более непринуждённо. Поужинав, мы с профессором перешли в его кабинет, и начали беседу.
- Я знаю, что тебе хочется понять то, что мы делает, а возможностей поговорить в лаборатории мало, только краткие объяснения. Надо больше работать, а не болтать. Но сейчас у нас есть время откровенно поделиться друг с другом своими впечатлениями и знаниями. Конечно, мне будет сложно всё объяснить тебе, я привык изъясняться научным языком, не совсем понятным для тебя, но постараюсь.   
Не секрет, что полноценный разум человека составляют множества взаимосвязанных ощущений, анализов, представлений, за которыми уже идут поступки. Люди чувствуют, размышляют, понимают и выбирают, опираясь на базовые свойства и развитые способности разума. Я не буду перечислять многочисленные составляющие разума, а остановлюсь на основных понятиях – интеллект, психика и духовность, но наш учитель, считает, что есть ещё четвёртое составляющее, самый высокое и важное - чистый разум. Бессмертный чистый разум. Пусть будет так.
Так вот интеллект можно классифицировать. Достаточно провести обширный качественный тест IQ, и определённые представления об умственных способностях человека в наличии. Эмоционально-чувственные показатели тоже  можно выявить у человека, если за дело берётся хороший психолог, как например я, - улыбка появилась на его лице, хотя для меня в его словах ничего не было шутливого. – Короче, всё можно более-менее точно разложить по условным полочкам. Людей всегда тянуло находить сходства и различия, выделять себя или своё сообщество из других. Например, по строению и размерам черепа, цвету глаз и кожи, инстинктивным особенностям и тому подобное. «Мы лучше других» - кричали расы, нации, страны, города, улицы, дома и индивидуумы и продолжают кричать и сейчас, но уже не так громко. Негромко, потому что можно охарактеризовать интеллект и психические показатели крикунов, и окажется, что они будут ниже, чем у тех, кто молчит.
Но есть ещё духовные показатели, а их классифицировать намного сложнее. Всякий, хватаясь за сердце, уверяет и, чувственно распаляясь, клянётся, что понимает любовь и доброту; пока не дойдёт до дела. Но до дела не всегда доходит, а если и доходит, то тем, кого уверяли, от неожиданного открытия ненависти или равнодушия, прячущегося за добренькими словами и любовными жестами, не станет легче. Ты знаешь, что ненавидит наш учитель больше всего - когда религиозные и общественные деятели несут людям порок и зло, называя или прикрывая их любовью и святостью. Наш современный мир наполнили проповедники, пророки, политики, лжеучёные, наполненные корыстью и тщеславием, обирающие людей, потому что нельзя их протестировать и выявить их низкую духовность или слабый чистый разум. Хотя, конечно, разумный человек способен чувствовать их ложь.   
Владимир Николаевич разработал методы, которые мы сейчас претворяем в жизнь, с помощью которых можно классифицировать чистый разум, – профессор сделал паузу, проверяя мою реакцию на свои слова. - Конечно, если погрешности и неточности возможны при оценке интеллекта и эмоционально-психических показателей человека, тот тут тем более можно заблудиться в допущениях и натяжках. Но у нас есть надежда…, что надежда, даже убеждённость, что можно раскрыть непреложные закономерности, характеризующие чистый разум человека. Представь, характеризовать то, что светло, уникально и бессмертно в человеке.
- Как можно сравнивать очень тонкие, и тем более уникальные особенности в людях?
- Создав тонкие, но характерные и точные методы и критерии оценки. Я не буду тебе их все расписывать, а только выделю суть. В прошедшую пятницу ты в начальном состоянии покоя просмотрел страшный документальный видеоролик гибели человека (всё точно, я его видел). Потом я тебя загипнотизировал и ввёл в подсознательное состояние, в котором тебе внушил ситуацию подобную просмотренной, где ты уже был участником событий и мог прийти или не прийти на помощь. Эта искусственная виртуальность для твоего подсознания была настоящей реальностью. Следом я тебя ввёл в глубокую стадию сна. Всё время работа твоего мозга анализировалась. Когда ты проснулся, мой ассистент провёл тест - ты отвечал, что ощущал в различных состояниях и какие принимал решения. Замечу, что ложь не только легко раскрывается, но также и оценивается. Потом всё анализируется, сравнивается с эталонными значениями, и уже появляется твоя характеристика.
- Что вы называете эталонными значениями?
- Ты прав – это очень важно, как выстроить градацию, и какие использовать показатели. Основу положил Владимир Николаевич, после обследований себя и других людей, а я с моими помощниками и многочисленными добровольцами продолжаю работать над критериями оценки. Скажу больше, результаты и твоего обследования непременно будут использованы в их доработке.
- Критерии оценки…, - непонимающе повторил я.
- Хорошо. Постараюсь рассказать чуть подробнее и понятливее для тебя. Мозг человека ещё плохо изучен, и я сомневаюсь, что нам, учёным, по силам вообще его досконально изучить, особенно его способность взаимодействовать с Мировой гармонией. А он взаимодействует! Владимир Николаевич считает, что есть в первичной материи - базовой, где не в счёт тёмная и видимая энергия нашей Вселенной, неуловимое биополе, которое связано с работой нейронов определённых клеток мозга человека. Прости я не астрофизик,  и не могу хорошо всё объяснить, но это и не столь важно. Я просто верю, что человек имеет чистый разум. И это - не слепая вера, я уловил его воздействие на реакцию, выбор индивидуума в различных ситуациях. 
Исследование пациентов, конечно на добровольной основе, очень сложно, но объективно. Проводятся многочисленные тесты в сознательном и подсознательном состоянии, определяющие,  на что способен человек, и какой выбор им сделан. Главная задача сводится к определению этого выбора, чтобы не было ошибок. Методика, разработанная Владимиром Николаевичем, я больше помогал в технической и аналитической части, проста, но работает. Ты наверное слышал о детекторе лжи, так вот наше оборудование в тысячу раз эффективнее, и наша задача не только определить, когда лжёт пациент и когда говорит правду, но и определить, на что он способен в жёсткой реальности. Исследования создают искусственный мир для пациента, но для него этот мир совершенно реален и он поступает так, как велит ему сердце, точнее чистый разум.
- Может, велит не сердце, а достойное воспитание, жизненный опыт? – уточнил я.
- Да, это всё учитывается, но тесты, созданные нашим учителем уникальны, многогранны, и погрешности несущественны. Знаешь, что интересно, большой опыт, знания, не всегда полезны, странно звучит, но по средним результатам исследований, они больше притупляют чистый разум. Молодёжь более чиста, ещё не запачкана, - профессор светло улыбнулся мне… и своей ассистентке, хоть и не присутствующей тут, так мне показалось. – Я понимаю, что всё это звучит для тебя, Вячеслав, бездоказательно, одни слова, но просто поверь, что так всё и есть. И то, какой выбор при тестах  делал ты, доказывает мою, нет нашу с Владимиром Николаевичем правоту. Или в твоей жизни случались страшные передряги, и ты так закалил и освятил душу…?
- Ничего в моей жизни такого не было, а опыта и знаний совсем мало, разве что влияние наставника, и не думаю, что я способен был на достойный выбор, - засомневался я не только в профессоре, но и в себе.
- Ты ничего не помнишь после тестирования - отдельные обрывки ужасных или счастливых сновидений. И ты ещё не познал самого себя. Может, это и к лучшему, - заключил он.
- Разве можно по тестам, пусть и очень реалистичным, судить о чистоте разума человека? 
- Кроме тестов, снимаются показания активности клеток мозга в различных частях мозга, сложная задача, но выполнимая. Все результаты систематизируются и анализируются. Так создаётся общая база данных показателей, сравнительные критерии и тому подобное.      
Он чуть устало замолчал, давая время воспринять смысл слов и заодно собраться с мыслями дальше, что же ещё толковое сказать мне, чтобы я врубился. Не в то, как всё работает, а в то, что эти объяснения по большому счёту ни мне, ни ему не надобны.
- Да, ты, Вячеслав, далеко не первый, кто подвергается обширному изучению разума. Никакой опасности для здоровья нет, но некоторые из тех, кого мы приглашали, как правило, солидные и властные люди, отказывались. Вообще уже сейчас очень интересны результаты нашей работы. Если человеческое сообщество считает, что приоритет должен отдаваться чистому разуму, а так на самом деле и должно быть согласно высшим свойствам Мировой гармонии, то многое перевернётся с ног на голову. Отсюда один страшный вывод – человеческое общество неразумно. Да, высокий интеллект пробивает себе дорогу в жизни, что правильно и логично, устойчивая психика подминает ту, что слабее, что уже не всегда хорошо, а вот высокий чистый разум…, выигрывая, потому что он однозначно сильнее слабого, парадоксально проигрывает.
Возьмём для примера нашего Владимира Николаевича. Он в твоих и моих глазах – пусть странный, необычный человек, но победитель. Такой победитель, которого ещё и найти тяжело. А в глазах многих людей – странный, необычный неудачник, которого мало кто знает и уважает. Его знают по-настоящему двадцать человек, да пусть хоть два, но он для нас – гений чистого разума, а кто-то из популярных современных или исторических персонажей, которого почитают миллионы, для нас – пустой звук. Ты схватываешь мою мысль?
Я кивнул. – Конечно, важно, что мы его считаем победителем, и он сам себя считает не проигравшим, но хочется, чтобы такие люди как он были известны и уважались многими.
- Сейчас, Вячеслав, время парадоксов разума. В будущем, надеюсь, всё изменится, и подобные нашему учителю люди будут заметны и уважаемы. Он – первый сокол, который не может не летать быстро и высоко; он своим вихрем полёта захватывает некоторых ворон, - профессор снова улыбнулся своему сравнению, - взлетевших довольно высоко, удивляет, даже увлекает их, но для большинства он незаметен в небесах. И что интересно, ему неважно, сколько ворон его заметит… или не столь важно, - поправился профессор.
- Мне не верится, что сегодня люди захотят использовать ваши открытия, - неожиданно произнёс я.
- Вполне возможно, что их вообще в ближайшее будущее не признают научными открытиями, несмотря на серьёзную проработку и непреложные основания, - он вздохнул, но не от критичного отношения к другим, а больше от самокритики, и добавил, - несмотря на то, что я ещё пользуюсь некоторым уважением среди учёных умов. Проблема в том, что я сам раньше был похож на большинство из них, а сейчас залез не в свою нору, а этого они не любят и не понимают. А я уже со своей стороны оглядываюсь назад, и мне тошно. За что я боролся всю жизнь, не щадя своих сил, с оппонентами, недругами и просто дураками? Пятьдесят процентов моих исследований, моей жизни можно выкинуть на помойку, потому что я изучал работу мозга людей, как сложный вычислительный процесс, меняющий свою активность и функциональность от стандартных внешних и внутренних воздействий. Изучал жёстко и прямолинейно. Я долго выкладывал свой замок из кирпичиков научно-материальных достижений, а Владимир Николаевич быстро его сотворил из нематериально-чистого света. Мой замок перекошен, потому что некоторые кирпичи рассыпались в пыль, а его нерушим. Пусть даже потухнет Вселенная, и всё превратится в пыль, но его Дворец из чистого света зажжёт новую. И снова кто-то будет строить замки из кирпича, не понимая, что всё опять обратится в пыль, а кто-то просто сотворит его из чистого света; уже по-своему.
Когда он прощался со мной, то сказал, что ничего в мире нет, только -  чистый свет. Всё исчезнет, кроме чистого света, вечно и парадоксально сверкающего всеми цветами радуги Мировой гармонии; и всё относительно, сейчас люди любуются  радугой света после дождя, а завтра будут любоваться радугой чистого света Мировой гармонии.
Профессор замолчал, погруженный в воспоминания, молчал и я. Но вот он встряхнулся, взбодрился и продолжил. – Но у меня ещё есть силы, есть время, есть  верные помощники, и надо идти вперёд, тем более что путь так перспективен. 
- Так всегда говорил и учитель. Вы с ним похожи. Не внешне, а внутренне, - поддерживая, сказал я.
- Он мне тоже говорил о нашем сходстве - что я интеллектуален, чувственен и одухотворён; такой же, как и он, но я – учёный, а он – дилетант, и никто лучше меня не поймёт его откровения и устремления, не сформулирует и не донесёт их для других людей. Но с моей точки зрения он не был дилетантом, самоучкой – да, что только доказывает его особенную одарённость. Ещё он говорил, что не надо акцентировать внимание только на чистом разуме, а искать гармонию среди всех составляющих разума. Не разделяя, легче дойти до сути каждого составляющего. Ненаучно для кого-то, но истинно. И здесь никто лучше меня не справится, потому что я -  профессиональный психолог.
Ты, помню, интересовался, кто разработал тесты IQ, оценивающие не только способности к дедуктивному, но и к индуктивному мышлению. Где не только важна логика, эрудированность, но и оригинальность, отклонение от закономерности. Эти тесты составил я со своими коллегами, взяв лучшее из уже существующих разработок. Мы хотим выявить и оценить не математический компьютерный, не стандартный массовый, а гармоничный интеллект. Аналогичный подход и в установлении, измерении индивидуально-психологических отличий у людей. Ты слышал фразу «холодный рассудок» или «эмоциональное безумие», т.е. ум подавляет чувства или чувства отключают рассудок. Так вот на самом деле в обоих случаях слабы и интеллектуальные и эмоционально-чувственные показатели. И что естественно - слабым будет и чистый разум.
Наши обследования и тестирования комплексно-гармоничные. В настоящее время надо неделю, чтобы более-менее полноценно изучить в нашей лаборатории разум одного человека. Сложное и одновременно примитивное оборудование, длительность процессов тестирования и обработки информации накладывают свой отпечаток.  Ведь по-настоящему всё только начинается, но уже сегодня есть положительные результаты – заложены базисные основы, на которых всё выстраивается, методики работают и результаты неоспоримы. Самое главное, что за нашими с Владимиром Николаевичем начинаниями стоит светлое будущее человечества. Пройдут годы, и выявление гармонии разума человека, подкреплённое более высокими научными технологиями и знаниями, будет повсеместно использоваться для определения потенциала и вариантов дальнейшего развития детей и взрослых.      
- Опять классификация и избирательность, только более разумная?
- Каждый человек с одной стороны неповторим, с другой – похожий на других. Всегда будет кто-то чем-то лучше, а чем-то хуже другого. Поэтому всегда будет избирательность, и чем она разумнее, а значит объективнее, тем естественнее, полезнее будет и для самого избираемого и общества в целом.   
- Вы можете уже охарактеризовать мои способности?
Профессор улыбнулся. – Ты, Вячеслав  – хороший человек, я это знал, и тесты это подтвердили, - он задумался, словно что-то хотел от меня скрыть. - Прошла всего одна неделя, а к тебе у нас особенный подход. Тщательность и неторопливость – девиз работы с тобой. Почему? Объясню, но не сегодня, - он посмотрел в мои глаза, и чтобы как-то скрасить недосказанность и неопределённость, добавил. - Правда, кое-что уже открылось. У тебя средние показатели гармоничного интеллекта…,  не волнуйся – это по нынешним меркам очень даже хорошо. Ты сообразителен, находчив, целеустремлён. Что же касается гармонии чувств, то здесь результаты повыше. Ты способен, если сам не творить, то чутко воспринимать замечательные творения других художников. Следовательно, есть тенденция, что и твой чистый разум будет иметь высокие показатели, но здесь мы только начинаем работать, потребуется ещё неделя. В целом твой разум высоко гармоничен для нынешнего времени.
Чистый разум рождает и глубину чувств, и высокий интеллект, всё взаимосвязано друг с другом. Могут быть перекосы, скачки, ведь каждый человек в чём-то уникален, но несущественные, не выпадающие из определённого диапазона - диапазона гармоничности.
Я сделал удивлённое лицо. В философском эстетическом понимании для меня слово «гармония» означало порядок, строй, согласие; в музыкальном понимании - слаженность, созвучие. Но что могло означать последняя фраза профессора?
Он увидел моё непонимание, даже прочитал мои мысли и стал пояснять. – Гармония в данном случае - принцип устройства, организации не мироздания или музыкальных звуков, а разума. Скажи, может разум быть по-настоящему высокоорганизованным? Не только может, но и должен. Так вот диапазон его организованности  от одного определённого показателя до другого, более высокого, я и называю диапазоном гармоничности.
- Что характеризует этот показатель и как? - не унимаясь, спросил я и тут же пожалел.
Куда я лезу со своими убогими знаниями? Зачем озадачиваю человека бестолковыми вопросами? Реакция на мои слова у профессора была сначала естественной -  на его лице появилось некоторое неудовольствие и озабоченность. Но он был добр и терпелив ко мне, несмотря на проявляющуюся изредка старческую нетерпимость к «бестолковости» своих подчинённых или посторонних людей.
- Меня не всегда понимают мои учёные-коллеги, а… впрочем, если постараться, то шансов на понимание у тебя не меньше, чем у них.
 Профессор сосредоточился, взял чистый листок и ручку и начал объяснять. - Покажу упрощённо, но доходчиво для тебя. Вот диапазон высокой гармоничности разума – нижняя граница и условная верхняя, – он ближе к верхней части листка провёл две длинные горизонтальные линии. – Допустим, слева направо идёт интеллект, постепенно переходящий в поверхностные чувства, глубокие чувства, интуицию, затем идёт одухотворённость и, в конце концов, чистый разум. Короче, условные составляющие разума, – он быстро отметил буквами вертикальные зоны между горизонтальными линиями. - Всё понятно?
Я кивнул головой.
- Представим, вот твои личные показатели интеллектуальных, чувственных, интуитивных, духовных способностей, - профессор стал ставить жирные точки. – Что ты видишь?
- Точки, которые вроде бы составляют ломаную линию, но близкую к прямолинейной зависимости.
- Правильно, - профессор согласно расположению точек провёл усредняющую прямую линию, поднимающуюся слева направо под углом приблизительно десять градусов. – Так оно и есть, как правило, показатели составляющих разума составляют зависимость, близкую к прямой. Есть, конечно, некоторые исключения, но…. Ещё что ты видишь? – он не стал тянуть и ответил сам. - То, что все точки находятся в этом диапазоне высокой гармоничности, что я тебе и говорил, и что по предварительному прогнозу у тебя будет высоким и показатель чистого разума. Думаю, скоро мы в этом убедимся.
Профессор поверх моей линии провёл ещё одну под углом где-то пять градусов, но соединяющуюся с моей линией в правой зоне. – Вот показатели Владимира Николаевича. Они в целом повыше и ровнее твоих показателей, но близки по чистому разуму.
Потом он провёл ниже ещё одну горизонтальную линию-границу. - Под диапазоном высокой гармоничности логично идёт диапазон средней гармоничности. Он более широк по сравнению  с первым. Потом идёт диапазон низкой гармоничности, - он провёл третью горизонтальную линию-границу. – Он уже шире второго. Границы диапазонов при всей условности несут некоторый смысл.
Затем профессор быстро нарисовал ещё несколько линий, посмотрел на меня и спросил. - Что ты скажешь об этих показателях? - и ткнул ручкой в одну из них.
- Показатели находятся как бы в переходной зоне - и в первом и во втором диапазоне. У их обладателя высок интеллект, но не так высок чистый разум, так как линия идёт под углом пятнадцать градусов сверху вниз слева направо. 
- Переходная зона  - не совсем правильный термин. Просто находятся в своём диапазоне, накладывающемся на условно принятый первый и второй. А вот об этих? – он перевёл ручку на другую линию.
- Очень ровные показатели, находящиеся в нижней части второго диапазона. Уравновешенный человек средней гармонии разума.
- Хорошо. А вот об этих?
- Низкие показатели, находящиеся в третьем диапазоне, но сильно различные, интеллект намного превосходит чистый разум, судя по крутизне линии. А вот здесь всё наоборот.
- Ты не мог не заметить, что чем ниже идут линии, тем возможен больший их наклон. Высота линии и наклон её характеризует гармонию разума.
- Если вернуться немного назад нашего разговора, то вот эти показатели и есть «бесчувственный ум», а вот эти – «чувственное безумие». Но чистый разум превыше всего, значит, глупец с душой лучше бездушного умника? – спросил я собеседника.
- Всё точно. Глупец с душой (но душа, честно сказать, тоже малюсенькая) больше несёт вред, даже смерть себе, изредка другому человеку. А бездушный умник (здесь ум тоже представляет больше примитивный рационализм) несёт зло и смерть в основном другим людям, и количество их жертв может быть огромным.   
- А ниже третьего диапазона могут быть у человека показатели?
- Всё может быть. Ниже идёт разум животных. Но у животных показатели…, я их разум, конечно, не изучал, но мне кажется, более ровные, без резких наклонов. 
- А какие у вас показатели?
- Не знаю. Я обследовал многих людей, но только не себя. Боюсь разочарований, - улыбнулся он. – Наверное, я больше интеллектуал по сравнению с тобой и Владимиром Николаевичем. 
- Тогда почему вы поверили ему?
- Не могу ответить определённо. Сначала он ничего категорично не утверждал, а только присылал материалы своих работ. Я уже тебе говорил, его теория казалась мне ненаучной, больше идеалистической, где желаемое благодаря глубоким чистым мироощущениям выдавалось за действительное. У меня был только один вопрос к Владимиру Николаевичу – все его научно-философские расчёты и предположения являются фантастическим вымыслом или реальностью? Я хотел задать этот вопрос ему в глаза, чтобы между мной и им полностью исчезла скрытность и непонимание, и поэтому решил встретиться лицом к лицу. Если бы он был типичным экстрасенсом, внушающим доверие к себе, то я без труда вывел бы его на чистую воду, меня не провести. Когда он приехал, то с уважением, но без излишней униженности - всё же он нуждался во мне, а не я в нём, предложил попробовать поработать вместе. Я так и не произнёс вслух свой прямой вопрос, потому что прямой ответ постоянно был в его глазах. Мы просто начали работать сообща и дружно, – профессор сделал паузу, вспоминая былое, затем с непонятно откуда взявшимися грустными нотками в голосе продолжил.
 - Может, я постарел, потерял путеводную нить науки и увлёкся божественными проявлениями. Идеи Владимира Николаевича для меня открылись именно как божественные проявления, а он как их посланник. Я раньше никогда не был религиозным, думаю, что таким остался и сейчас, но… вот скажи мне, Вячеслав, учитель действительно сохранял людям молодость?
- Удивительно, но да. Некоторым даже возвращал.
- Я работал вместе с ним и, тоже удивительно, тоже видел результаты, конечно, во многом ещё спорные, но действенные.  Три года, когда часто рядом со мной находился учитель, изменили меня, превратив в психолога-философа. Потом прошли ещё годы самостоятельной работы, но я уже не сомневался и планомерно претворял идеи Владимира Николаевича в жизнь. Пусть меня не все понимают, кто-то даже считает стариком-маразматиком, но это всё издержки современной науки, точнее тех людей, кто возомнил себя её движителем, точнее главным движителем, непременно достойным почестей и вознаграждений. Умникам легко отрицать непонятные новые концепции, опираясь на принципиальные доктрины. Они легко принимаю то, что вроде бы бесспорно и логично, а на самом деле ошибочно, и наоборот, - недовольно-волнительные интонации в голосе сменились на смиренно-спокойное звучание. - Время рассудит, будущее покажет.
- Будущее строят больше они, а не вы, поэтому эта фраза не всегда истинна, по-моему.
- Не думал, что ты такой пессимист, - улыбнулся профессор. – Настоящее, а не кратковременное будущее строят именно такие люди, как Владимир Николаевич. Надо надеяться на лучшее, тем более что есть не только голые слова, а конкретные дела и результаты, пусть и непонятные ещё для многих. Ещё есть надежда, что хоть кто-то из тех, кто знает меня, как неплохого учёного, вдумчиво и прочувствованно оценит нашу с Владимиром Николаевичем работу и пойдёт дальше. Вот закончу свою последнюю и возможно лучшую монографию – труд моих последних десяти лет – а там посмотрим. - На такой оптимистичной ноте закончился наш воскресный вечерний разговор.
Началась новая неделя. Снова тесты, обследования, но с каждым днём всё более сложные и непонятные для меня. Я уже не старался вникать в то, что за ними стоит, а просто реагировал, так как мог, как хотел или как получалось само собой. Теперь даже пару раз использовались химические препараты, по словам профессора - почти безвредные малые дозы транквилизаторов или стимуляторов. Он называл всю эту программу  изучения разума «Лабиринтом света». Её создал мой наставник, но трудились над ней и профессор, и его помощники, а также один очень смышленый программист.
- Пройдёт лет двадцать, и компьютерные технологии так разовьются, что проводить обследования будет намного проще, а точность результатов станет повыше. Качественные визуальные образы, эффективность систем, воспринимающих и  обрабатывающих данные, и другие показатели существенно облегчат труд, и не надо будет никаких дополнительных искусственных препаратов и условий. Но я уже не доживу, - заключил радостные перспективные взгляды в будущее грустной ноткой профессор.
- Никто не может пройти весь путь от начала до конца за одну жизнь, - успокоительно философски заметил я.
- Да, нет абсолютного начала и абсолютного конца. Но есть вехи - великие открытия, переломы, которые творят историю и ведут человечество к свету, - ответил возбуждённо он.
В последние два дня недели профессор был очень неразговорчив, если это не касалось конкретно работы, поэтому со мной он почти не говорил, только отдельные реплики, вопросы и указания. В принципе мало он говорил и со своими помощниками, только стандартные фразы типа «посмотри на эти показатели», «надо ещё раз проверить», «всё обработай и сделай сравнительный анализ» и тому подобное. Но за всем этим стояла высочайшая сосредоточенность, активность и… надежда на успех. Надежда, которая постепенно превращалась в уверенность. Я смотрел в глаза ассистентки, и в них с каждым часом росла искристая восторженность. Профессор даже сделал ей замечание, что никаких лишних эмоций, только работа. Но и в его глазах сверкали проблески светлой радости и удовлетворения. Была радость и в глазах помощника, но не такая, как у других - без света, и к ней примешивалось сильное удивление и, мне казалось, слабое недоверие ко всему происходящему в этой лаборатории.
Наступила суббота. Три утренних часа со мной ещё поработали, но уже не так интенсивно. Потом профессор дал указания помощникам по окончательной обработке всех данных исследований, а меня пригласил в свой небольшой кабинет.
- Мне выделили личный кабинет, как профессору, но я тут очень редко бываю, только в особенные моменты. Сегодня как раз такой торжественный момент. Наша работа закончена!
- Ну и хорошо, - я вздохнул с облегчением, - честно сказать, я уже утомился. Конечно, вы несильно меня мучили и часа в четыре, пять дня отправляли отдыхать,  хотя сами продолжали работать, но я всё же устал. И даже вечерние прогулки по вашему городу с замечательными достопримечательностями не помогли мне вернуть силы. Пора домой. Вечером, если вы позволите, я хотел бы уехать?
- Конечно, я больше не имею права тебя, Вячеслав, задерживать. А насчёт усталости не беспокойся, ты быстро восстановишься. Всё так и должно быть. Твой мозг интенсивно работал, и не так как всегда, а по-особенному. Мы стимулировали в нём активную работу не только тех клеток, которые ты постоянно используешь в жизни, но и которые почти не были задействованы тобой ранее, - и тут глаза профессора засмеялись. – Удивительно, но людям для обычной жизни хватает четверти мозга. Что же мы за создания такие убогие – не хотим брать у Мировой гармонии всего, чем она нас одаривает, пусть и в некотором потенциале.  Достигнем  примитивных успехов и радуемся, словно у нас в руках весь мир. А на самом деле он и был у нас в руках, но мы, гоняясь за мелочью, его не заметили, не озарились им и легко выронили, - глаза теперь у него стали грустно задумчивыми.
Профессор встряхнулся, прогнал нахлынувшие переживания и по-деловому продолжил. - Чтобы изучить твой разум, надо было сначала его раскрыть, а это большая работа и мозга и всего организма. И ещё, мы воздействовали на твой разум больше напрямую, а не косвенно, как раньше твой учитель; ты получил как бы разовый допинг для самореализации, думаю, что это пойдёт больше на пользу тебе в дальнейшем, чем во вред. То, что открыл в тебе Владимир Николаевич, уже навсегда останется с тобой, но надо открывать себя дальше.
- Теперь вы можете доказать, что смерть всего лишь тёмное или светлое окно в новую жизнь? – повторил я тот вопрос, на который с самого своего приезда хотел получить точный ответ. Впрочем, я его хотел получить ещё и от Владимира Николаевича, сам тогда ещё не осознавал этого, но уже хотел.
- Не знаю, - ответил неуверенно профессор. – С одной стороны и с моей точки зрения доказательства весомы, но с другой стороны - с точки зрения моих оппонентов всё расплывчато и неконкретно. Я помню себя таким, каким был раньше, а мои учёные коллеги такими и остались; я ставлю себя на их место и понимаю, что они не примут мои веские обоснования. То, что для меня уже непреложно, для них по-прежнему сомнительно. Извечные парадоксы.
- Главное, что вы не сомневаетесь, остальное второстепенно, - вставил я, надеясь вернуть профессора в прежнее состояние радости. - Непонимание будет всегда. Я – обычный человек, но и меня часто не понимают даже близкие люди. А вы – учёный, который открывает новые горизонты, как вы можете рассчитывать на всеобщее понимание? Я скажу так, чем меньше людей вас понимает, тем более значимы ваши достижения.   
- Такое изредка случается в научной среде, но часто бывает и наоборот, - улыбнулся он моим стараниям. - Спасибо за добрые слова.
- Поделитесь со мной своими открытиями. Мне ничего не объяснил Владимир Николаевич, а оставил только загадки. Вы тоже меня пока больше интригуете, чем просвещаете.
- Да, ты прав, Вячеслав. Ты первый, кто должен узнать всю правду. Вся наша работа по изучению чистого разума и созданию методики классификации гармоничного разума – мелочи или исходный материал, по сравнению с тем, что сотворил Владимир Николаевич. Другой человек на его месте давно бы уже остановился, потому что вокруг необъятное продуктивное поле деятельности, но он шёл к вершине. Когда он впервые мне рассказал о своей главной цели, я только развёл руками – странно стремиться в глубокий лес, когда уже подлесок густ и непроходим. Но он на самом деле не шёл по земле – он летал.
В чём суть его работы? В том, что он вывел уникальную шкалу гармоничного разума. Конечно, эта шкала не имеет начала, и никогда не будет иметь конца, она вроде бы условна, создана применительно к среднему разуму человека с некоторым допуском в обе стороны, - профессор улыбнулся. - А скажи мне, Вячеслав, что вообще имеет начало и конец? Ничего! Если люди сами не ограничат, не отделят или отсекут. Ладно, продолжу по делу. Показатели начинаются с нормальных инстинктов и заканчиваются определённым уровнем чистого разума. Кроме того, Владимир Николаевич разработал методику оценки гармоничного разума человека.
Чтобы тебе было понятливее, давай проведём аналогию. Ты знаешь, что такое спектральный анализ, с помощью которого можно легко вычислить, допустим, в куске породы наличие конкретных химических элементов? У каждого элемента свой спектр, - профессор вопросительно посмотрел на меня.
Я кивнул головой, что понимаю, о чём идёт речь.
- Так вот в каждом человеке тоже есть выраженные элементы составляющих гармоничного разума, и с помощью точного обследования можно получить его индивидуальную характеристику разума – своеобразный неповторимый спектр.
- Я понимаю ход ваших мыслей, но это, действительно, звучит так неправдоподобно. Нет, я верю, что так может быть, даже должно быть согласно свойствам Мировой гармонии, но исследовать гармоничный разум, находить уникальные особенности, сравнивать с каким-то шаблоном и выдавать индивидуальную характеристику разума человека…, - я замолчал, не находя подходящих слов.
Мне не хотелось обидеть профессора, но я считал его утверждения фантастическими и вызывающими. Ведь речь идёт не об интеллекте, который пытаются характеризовать у людей с помощью примитивных тестов IQ при приёме на работу и часто ошибаются, а о полноценном гармоничном разуме. Хорошо допустим, можно приблизительно охарактеризовать духовность человека с помощью изучения и тестирования его разума и поставить лжеца и  хвастуна на место, но индивидуальный непреложный спектр – это уже слишком. Я верил в постулат - меньше судишь людей, особенно их духовные качества, значит праведно живёшь. Только самому себе человек настоящий судья.
Профессор уловил мои думы и произнёс. – Да, может для кого-то звучит кощунственно – «спектр человеческого разума», но, зная этот спектр, можно прогнозировать и предотвращать глупости безумных и бездушных людей.
- Но вы сами говорили, что могут быть ошибки?
- Вот в этом и заключается главное. Я сам искал ошибки в теориях и методиках Владимира Николаевича. Достаточно одной мелкой, но существенной натяжки, несоответствия, и всё в моих глазах рухнуло бы и рассыпалось.  Но всё удивительно работало. Функциональность и эффективность программ, пусть местами грубоватых, созданных из собственного, а значит, в чём-то и субъективного разумения, доказывалась практически.
Ведь идея состоит не в том, чтобы начать кричать, что разум всех людей надо обследовать в срочном порядке, а в том, чтобы сделать первые шаги в раскрытии возможностей людей. Противоречивое сумбурно-заорганизованное обустройство общества в настоящее время больше зажимает разум людей. Судят друг о друге все кому не лень; по одежде, по внешности, по интеллекту, по чувствам, по духовности. Так лучше пусть совершенствуются и судят программы Владимира Николаевича, чем бездушный глупец, выдающий себя за доброго умника.
Профессор сделал паузу, чтобы набраться сил и мыслей, а я больше не хотел спорить, чувствуя, что самое главное ещё им не высказано. 
- Мы провели самые тщательные обследования гармоничного разума двести пятьдесят восьми человек, включая тебя, Вячеслав. Начинали ещё вместе с Владимиром Николаевичем, а потом уже без него. Нашими добровольными испытуемыми были разные люди по возрасту и профессии. Друзья, сослуживцы, почти всю жизнь проведшие рядом, братья, сёстры, даже восемь однояйцовых близнецов, которых не так легко было найти и привлечь. Почти десять лет работы, постоянных доработок и поисков. Основу, созданную Владимиром Николаевичем я не трогал, потому что всё и в первоначальном виде уже довольно эффективно работало. Я просто шлифовал, стараясь повысить точность и объёмность исследований.
Испытуемые показывали в чём-то похожие, в чём-то разные результаты, но что удивительно у каждого был свой неповторимый спектр. Чистый разум гармонизировал общий разум и накладывал своеобразие не только на духовные параметры, но и ниже – на чувства и интеллект. Я не буду лезть в детали, всё очень сложно для твоего понимания, да и нет в этом большой необходимости, – теперь он стал совершенно искренен со мной. - Совпадения или близости по отдельным показателям у некоторых людей были. Но общий средний процент не превышал сорок пять, как правило,  изменялся от тридцати до сорока.      
- Неповторимый спектр заключается в различном сочетании показателей чистого разума?
- Приблизительно так. Но важны и особенности самих показателей, – профессор сделал нетерпеливый жест, что не надо останавливаться на деталях, а то конца и края не будет. – Продолжу. И вот как-то мне Владимир Николаевич сказал, что если совпадение по спектру у двух разных людей будет близко к восьмидесяти процентам, то есть большая вероятность, что у них один чистый разум. Сказал очень по-простому, как бы невзначай. Я засмеялся и ответил, что это судя по полученным данным почти невозможно - один шанс на триллион, если конечно обследуемые - не питекантропы; в будущем вполне возможно шансы увеличатся, но в таком далёком будущем, что и загадывать не стоит. Теория бессмертного чистого разума была для меня не нова. Я принимал её, но по-своему. Да, он сохраняется после смерти организма, может даже наполнять разум другого человека, но не цельно. Люди ещё слишком слабы чистым разумом, чтобы он мог перенести из жизни одного человека в жизнь другого что-то уникальное и яркое.
- Я полностью согласен с вами, профессор. Мне ранее приходилось беседовать с Владимиром Николаевичем на эту тему, - вмешался я. Мне захотелось показать своё единомыслие с профессором. Но он как-то холодно отреагировал на мою поддержку и, не меняя интонации, продолжил.
- Тридцать-пятьдесят процентов схожести допустимо, что, кстати, и подтверждают полученные результаты, но восемьдесят – это уже слишком. Я рассуждал ещё согласно своим старым умозаключениям, что жизнь любого человека определяется больше генетическими и физическими особенностями организма, интеллектуально-нравственным воспитанием и образованием, то есть реальными воздействиями окружающей среды, чем чем-то вроде чистого разума. Какой-то волшебный божественный дар; одним словом, сказка. Но Владимир Николаевич был не согласен со мной. Нынче и я не согласен сам с собой. Ты ещё молод, Слава, и не понимаешь, как тяжело перестраивать, переламывать себя, свои убеждения в солидном возрасте, отрекаться оттого, чем ты жил много-много лет, пусть и оказавшимся ложным.
Профессор снова сделал паузу и уже с добротой посмотрел на меня.
- А теперь я перейду к кульминации. Приблизительно за три дня перед тем, как покинуть нашу исследовательскую лабораторию навсегда, Владимир Николаевич неожиданно спросил меня, не хотелось бы мне встретиться с человеком, у которого будет спектр гармоничного разума довольно близким… к его спектру. Я удивлённо посмотрел на него, и он назвал мне твоё имя.
Теперь я с удивлением взглянул на профессора, но не очень большим, я уже начал вникать в суть и предугадывать такой исход. Профессор оценил мою реакцию и продолжил.
- Потом была у нас длительная беседа о тебе, Вячеслав. Я хотел узнать, сколько вы проработали вместе, как ты взаимодействовал с учителем, как он воздействовал на твой разум и многое другое. После беседы, когда Владимир Николаевич выложил мне все детали, я не поверил ему. Никаких особых углублённых воздействий на  твой разум, и такое заявление. Да, хоть и были бы эти особые воздействия, но приблизил бы он твой разум к своему разуму до пятидесяти процентов, но не как до восьмидесяти.
Я уже говорил, что индивидуальный спектр определяет больше чистый разум, чем физические особенности людей и особенности воспитания, проживания. Даже самый примитивный человек уже имеет его; он слаб, мутен, но обязательно накладывает свой отпечаток на весь разум. Я допускаю, что у слабых разумом людей, живущих с рождения и долгое время в одинаковых условиях, может быть очень похожим спектр и даже достигать искомых 80%. Но Владимир Николаевич силён разумом. Я уже проникся его идеями, а тут такое громогласное заявление. А потом он ушёл. Поначалу мне казалось, что он просто пошутил - типа прощальной головоломки, оставленной для меня напоследок, чтобы я не расслаблялся. Но постепенно слова о его втором пришествии в тебе, что, несомненно, доказывало теорию о возможности существенно переносить из одной жизни в другую светлые особенности разума человека, то есть проще сказать теорию о перевоплощении, с каждым годом всё сильнее будоражили мой мозг. Шли годы, дело в том, что Владимир Николаевич перед самым отъездом попросил меня не спешить и дождаться твоего пятидесятилетия, и я ему обещал. Ах, как мне не терпелось с тобой, Вячеслав, встретиться и окончательно определиться, что скрывалось за его словами. Может, это – прощальная шутка или фокус, устроенный для меня вами обоими, а может это – чудесная правда, которую смог предвидеть только он.
- Он никогда не фокусничал, думаю, и не шутил с такими вещами. Но это и не может быть правдоподобным.
Профессор меня, конечно, удивил своим живым интересом к прощальному заявлению Владимира Николаевича, но я быстро всё сообразил и успокоился, стараясь аккуратно проникнуть и прочувствовать внутренний мир собеседника. Почему он – известный учёный считает, что я – типа продолжение другого человека, пусть и необыкновенного, точнее я – это он. Было ясно, что результаты моего обследования подтвердили эти предположения, и профессор им безоговорочно верит.
- Тогда что это? Объясни мне…. А-а-а, догадываюсь, это – фантасмагория сошедшего с ума учёного.
- Я познакомился с Владимиром Николаевичем в тридцать лет. Проработал с ним лет двенадцать… как администратор. Я не могу иметь такой чистый разум, как у него. Я просто не заслуживаю такого чистого разума, - выразительно произнёс я.
Глаза профессора, пронизывающие меня, смягчились, будто вспомнили, что смотрят в душу доброго, но простого мужчины, далёкого от тех знаний и представлений, которые открыты ему. – Время, место не в счёт, когда речь идёт о нематериальном чистом разуме. Я уверен, что такой человек как Владимир Николаевич заслуживает настоящего бессмертия, и неважно, где и когда будет жить тот человек, который заслуживает совершенствования его и… своего чистого разума дальше. Тысячу лет назад или вперёд, на Земле или уже на другой планете. Это неважно. Важно, что Владимир Николаевич сумел создать сосуд для своего чистого разума – тебя, Вячеслав, и столкнуться с тобой в реальной жизни. Здесь всё сложилось – и его гений и невозможная удача. Знаешь кто я? Я – учёный-материалист, который увидел настоящее чудо. Мне его подарил твой учитель и сама Мировая гармония. Пройдут годы, и многое прояснится, приобретёт научные формы, но сейчас… это - величайшее открытие. Вся работа Владимира Николаевича – величайший вклад в развитие человечества.               
- Но позвольте, профессор. Мой учитель ещё жив и продолжает искать и развивать себя, я в этом не сомневаюсь. Как он может быть моим предшественником по чистому разуму? Логичнее, что я - его предшественник. Вы допускаете такой вариант?
- Конечно, нет. Он воздействовал на тебя, на твой чистый разум своим разумом. Ты помнишь, как ощущал себя рядом с ним, как уходил в глубокий транс на специальных сеансах? - Я всё помнил, профессор по обыкновению уловил мои мысли и продолжил. – Но ты не можешь помнить, представлять, что за всем этим стояло  - уникальная работа, на которую способны единицы, а может в настоящее время только один человек – Владимир Николаевич. Он получил и развил в себе великий дар – взаимодействовать с Мировой гармонией на высоком уровне, на уровне чистого разума. Ты можешь мне толково объяснить, за счёт чего он помогал людям сохранять молодость? Нет. И я не могу это обосновать с современной научной точки зрения, но я могу это обосновать, опираясь на полученные практические результаты согласно открытым новым теориям, - профессор задумался на полминуты. – Владимир Николаевич, если сказать по-простому, создал тебя для себя, для своей новой жизни. Представляешь, создавать себя в другом человеке. Это - не то, что веха, это – перелом в мировоззрении, истории человечества. Это – не шаг вверх, а настоящий взлёт. Владимир Николаевич – первенец, разум которого преодолел очень высокую планку. Здесь и своеобразная Машина времени, когда прошлое вытекает из настоящего. Ты, Вячеслав, был ещё маленьким мальчишкой, а твой неокрепший чистый разум уже формировался под воздействием твоего учителя, происходящего как бы в будущем. Ты понимаешь мои мысли? 
- Как-то всё заумно, - я чуть не добавил «и нелепо», но вовремя спохватился и просто сказал, -  но я улавливаю суть.
Профессор улыбнулся. – А мне наоборот мои объяснения кажутся дилетантскими. Очень сложно изъясняться абстрактно, не опираясь на незыблемую фундаментальность и логику, - заметив мою реакцию, он быстро уточнил. – Дело не в твоей грамотности, Вячеслав, может только чуть-чуть. Просто мне предстоит самому ещё многое проанализировать, уточнить, чтобы внести некоторую ясность и логичность во всё открывшееся.
- Значит, я – ученик, который должен пойти дальше учителя? – ещё с большим неверием и уже маленьким опасением произнёс я.
- Ты, Вячеслав, при всей своей оригинальности мышления, ещё наполнен стандартными умозаключениями, опирающимися на настоящее понимание материального мира. Чему тебя учил Владимир Николаевич в первую очередь? – профессор  мягко посмотрел на меня.  – Опираться на относительность и парадоксальность. Чем удивительнее и не правдоподобнее реальность, тем больше она истинна. Главное, чтобы это была реальность, а не видимость или подтасовка.
Поверь мне, поверь своему учителю, ты  - новая жизнь, в которую влился чистый разум Владимира Николаевича. Ты – продолжение его жизни.
- Но мне пятьдесят, и я ничего достойного не совершил и даже не знаю где и как себя проявить, реализовать в будущем.
- Пойми, Вячеслав. Речь не идёт о соревновании, кто больше сделает открытий, добрых дел, тем более возьмёт орденов и других почестей. Не думаю, что у Владимира Николаевича есть хоть один орден, даже хоть одно авторское свидетельство об изобретении. Он – очень одухотворённо-интеллектуальный человек, способный дарить людям молодость и освящать разум, но за это современная наука не присуждает степени, а ортодоксальные религиозные сообщества осуждают. Есть только ответная любовь и благодарность; моя, твоя, других людей, кто соприкоснулся с его чистым разумом.
Поверь в себя, поверь в свой и его чистый разум. Ты, конечно, не Владимир Николаевич, но я уже с первых минут нашего знакомства почувствовал, что наперекор всему – твоей внешней несхожести с ним, непререкаемым научным доктринам, необычайной сложности работы мы с тобой вместе найдём доказательства его правоты. Почему я это почувствовал, потому что работал с ним на уровне, недосягаемом пока ещё никакими научно-техническими достижениями и даже возможностями разума большинства людей. Из твоих вопросительных глаз удивлённого ученика на меня смотрит улыбающийся учитель. Из тебя сочится его чистый разум, и я его чуточку воспринимаю.
- Может, подскажете, профессор, что тогда мне делать дальше?
- Не знаю, ты – творец своей жизни,  - профессор с некоторой грустью посмотрел на меня. Не потому что считал меня неспособным справиться с такой ответственной задачей, а потому что мой путь действительно будет труден. – Понимаешь, в Мировой гармонии всё чудесно, порой непредсказуемо, но и в тоже время закономерно. Я не буду гадать, сохранишь ли ты достигнутую высоту чистоты разума, поднимешь ещё выше или немного опустишь. Всё может быть. Но я уверен, что потенциал поднять её выше у тебя точно есть. Истина жизни проста – в каждого человека Мировая гармония закладывает определённый потенциал развития чистого разума, и ему нужно только его реализовать. Кому-то улыбается удача, и он легко осуществляет задумку и свою и Мировой гармонии. Кому-то выпадают большие неудачи на жизненном пути, и он или преодолевает или прогибается под тяжёлую судьбу.
И ещё, прошу тебя, не бери в голову, что ты - продолжатель какой-то особой миссии. Все люди продолжатели чего-то, кто-то в меньшей степени, кто-то - в большей степени. Живи естественно, без лишних рассуждений и сомнений.
- У меня к вам ещё вопрос. Вот вы сказали, что мой наставник способен взаимодействовать на высоком уровне с Мировой гармонией, значит и я тоже способен?
- Способен или будешь способен. Я не могу сказать, будешь ты дарить людям молодость или проявлять ещё какие-нибудь особые качества разума, только могу сказать, что воздействие твоё на людей будет положительным. Оно уже сейчас очень положительно согласно моим глубоким ощущениям.
Да, я чувствовал между собой и профессором притягательную гармонию. Несмотря на разницу в возрасте, регалиях, знаниях мне было с ним легко и приятно. Между нами было только чистосердечие и взаимоуважение. Конечно, он не стал и никогда не станет для меня настоящим старшим другом, каким стал  Владимир Николаевич.  Но всё же профессор уже был для меня не знакомым, не коллегой, а именно другом.
- Также не трать время, стараясь найти в других людях своего последующего носителя чистого разума, - продолжил профессор. - Твоя встреча с Владимиром Николаевичем  - это великое чудо, которому нужно было случиться. Великие чудеса необходимы людям, чтобы освещать разум; сегодня просветился мой, завтра - других людей.  Тенденция такая - постепенно великие чудеса превращаются в необыкновенные случаи, а со временем становятся всеобщей закономерностью. Может, в далёком будущем созидать свою новую жизнь будут способны многие, и на этом будет строиться общее развитие человечества.  Всему своё время.
- Я всё понимаю, и ни о чём подобном даже не думал, - произнёс спокойно я.
- Получается, я тебя провоцирую, - неодобрительно к самому себе сказал профессор. – Я ещё до твоего приезда задавал себе вопрос, если всё так и будет, как предсказал Владимир Николаевич, сообщить ли всю правду тебе? Мне не хотелось вмешиваться в твою жизнь, и вполне возможно даже её менять. Но когда я увидел и почувствовал тебя, то решил, что ты достоин правды, думаю, такое решение выбрал бы и сам учитель.
Ты правильно воспримешь мои слова, поразмышляешь и забудешь их, потому что они по большому счёту ничего не значат. И неважно, ошибаемся мы с твоим учителем насчёт твоей роли или нет; важно, что выбор по жизни всегда будет за тобой, а выбирать ты уже научился и раньше.               
- Согласен, но я не забуду их, потому что верю Владимиру Николаевичу и вам. И надеюсь, они помогут мне правильно выбирать дальше.
- Ну что же. Теперь ты всё знаешь, а мне надо продолжать работать, ещё так много надо сделать, – профессор посмотрел на часы. – Вечером я могу тебя проводить. 
- Не стоит, профессор, утруждать себя. Если можно, пусть ваш помощник отвезёт меня на вокзал, и этого вполне достаточно.
- Тогда будем прощаться. Не знаю, увидимся ли мы ещё. Хотелось бы тебя обследовать лет так через пять, но всё в жизни меняется - я старею, а ты… найдёшь новые цели и устремишься к ним, - он улыбнулся с грустной добротой. – Всего доброго.
- И вам всего наилучшего. Обязательно допишите свою монографию; надеюсь, её сумеют достойно оценить. 
Когда мы с помощником профессора ехали на вокзал, перекидываясь изредка  пустячными фразами, я неожиданно изменил тему и спросил. – Так как на самом деле обстоят дела?
Он удивился и ответил. – Не понимаю, о чём вы.
Я ничего не сказал, а выразительно посмотрел на него, и он почувствовал мой взгляд, не особо отвлекаясь от дороги.
– Хорошо, но только пообещайте, что это останется между нами,  - я кивнул головой, он поверил мне и начал разговор. – Через год, может два исследования закроют - никакого финансирования и привлечения сотрудников, а профессор уйдёт на заслуженный отдых. Вы – последний штрих в его творчестве, дальше процесс неизбежно будет затухать. Основная причина – пожилой возраст профессора. Он крепится из последних сил, полностью выкладываясь на работе, но его силы не беспредельны.
- Но есть ещё причины?
- Есть. Руководство института не одобряет антинаучного подхода, который использует профессор в последние годы. Он хочет охватить всё, и во главу всего поставить чистый разум, чудесный бессмертный чистый разум, - наигранно восторженно, иронично повторил он, - ища подтверждения и обоснования косвенными путями. Если бы по ходу его исследований не использовались вспомогательные научные методы и разработки, довольно оригинальные и перспективные, то уже всё давно закончилось, – его мысли ушли в прошлое. - Я поработал немного с Владимиром Николаевичем. Неординарного ума человек. Он заразил нас своими идеями. Я тогда ещё был молодым, только недавно защитившим под руководством профессора степень. Мы хорошо сработались и многого достигли,  а потом Владимир Николаевич ушёл. Необъяснимый, непонятный, спонтанный поступок. Он мог, обладая такими умственными, психическими способностями, стать учёным, его открытий хватило бы на десяток кандидатских и пару докторских диссертаций, или замечательным психологом, организовав личную практику и принимая самых важных пациентов, нуждающихся в подобных услугах. Но он уехал неизвестно куда. Вы точно не знаете его местонахождение?
- Нет.
- А может он сейчас заграницей попивает коньячок и посмеивается над нами?
- Оказывается, фантазий больше у вас, чем у профессора; для меня не очень приятных, - одёрнул я его.               
- В общем, дела именно так и обстоят, - сухим голосом подвёл итог помощник. -  Скоро исследования закроют. Конечно, золотые зёрна работ профессора найдут продолжение в работах других специалистов.
- Вы планируете защитить докторскую степень?
- Максимум через три года. Меня интересует методика глубокого воздействия на мозг в подсознательном состоянии, способствующего нормализации и активации его работоспособности.
Я немного отвлёкся от разговора, вспомнив уже свои молодые годы работы в НИИ. Надо же и раньше, до распада державы, и сейчас в науке преобладают деловые и всё схватывающие люди; настоящие творцы тоже есть, но функционеров намного больше.  Кто они -  больше воры или сподвижники? Трудно ответить. Видимо, так будет ещё очень долго - необходимость нынешнего этапа эволюции человечества. Но обидно, что созданный наставником и профессором шедевр будет растаскан по драгоценным кусочкам, а оправа сомнётся и выбросится вон - современный научный прагматичный подход. Все эти драгоценные кусочки сотой доли не стоят гармонии и великолепия целого. Одна надежда на монографию профессора.
- Значит, вы никогда не верили в идеи профессора? 
- Я уважаю профессора, он много для меня сделал хорошего, и мой долг помогать ему и выполнять все его задания. Пока он работает, работаю с ним и я. Но я – человек научного склада ума и воспринимаю мир, опираясь на закономерные принципы и свойства. Я – психолог и изучаю человека исходя из конкретных условий, в которых он находится, и его работы мозга. И я – молодой человек, которому необходимы средства для развития и удовлетворения, как ума, так и тела. Это нормально. 
- А как ваша ассистентка?
- Она – впечатлительная девушка, и больше сердцем, чем умом воспринимает наши исследования. Неправильный подход. Конечно, защитит свою работу, профессор поможет, и на этом всё. Впрочем, для молодой девушки этого уже вполне достаточно, женщины больше счастливы другими достижениями и моментами.
- У каждого разное счастье. Сейчас многие женщины серьёзно увлекаются и наукой и бизнесом.
- Не спорю, - легко согласился мой собеседник.
- Вы женаты?
- Есть любимая, но семья, дети подождут. Сейчас важный период в моей жизни, нельзя распыляться. А у вас, я слышал, есть замечательная семья, работа, и всё складывается успешно?
- Да, успешно, - ответил задумчиво я.
Несколько минут мы ехали молча. Помощник поглядывал уже с некоторым высокомерием на прохожих, мечтая о своём будущем, когда у него всё сложится, и он станет успешным. Прекрасная работа, жена, дети, всеобщее уважение и обязательно немного тихой зависти неспособных достичь высот. Без этого конечно нельзя – в этом самый сок. 
- Не могли бы вы мне рассказать, какие у вас гармоничные показатели разума? Профессор не мог вас не обследовать, – решил я прервать молчание и чтение чужих мыслей, наступила небольшая пауза. – Не хотите - не отвечайте. Извините…
- Конечно, ниже, чем у вас по чистому разуму, - я понял по интонации, что под словом «вас» помощник имел в виду и меня и моего наставника. – Но я по этому поводу не переживаю. Если вас интересует и наша ассистентка, то у неё по всем параметрам низковато – и интеллекту, и психике и чистому разуму.
- А как вы относитесь к тому, что по спектру разум Владимира Николаевича сильно соответствует моему?
Помощник сделал сначала недоуменное лицо, но потом понял, что я хочу узнать, улыбнулся и ответил. – Понимаю. Ваша жизнь – это новая жизнь Владимира Николаевича! Смешно. Вы-то сами как относитесь к такому нелепому заявлению? Вы – это вы и больше никто другой. Может что-то и бессмертно в человеке и передаётся другим людям в виде чистого разума, но не надо доводить дело до полного абсурда. Человек родился, начинает развиваться его мозг под воздействием генетических признаков и внешних воздействий - начинает рождаться и его «я». Это «я» единственно и неповторимо.
- А вот я смотрю на многих людей, и вижу, что их «я» так серо и похоже, словно принадлежит не одному человеку, а толпе.
- Не спорю, в заорганизованном обществе все больше похожи, чем различны, но всё же у каждого своё индивидуальное «я», - он выразительно посмотрел на меня, как бы говоря, что только глупец может с ним не согласиться.
- Вообще-то, я акцентировано интересуюсь  больше чистым, а не комплексным разумом.
- Честно скажу, я был удивлён таким совпадением определённых показателей разума, но нет никаких существенных доказательств. Значит, возможно, что угодно – случайность или тонкая подгонка результатов, - он чуть ушёл в себя. - Нет, подгонки нет, я сам всё несколько раз перепроверил, – и быстро вернулся ко мне. - А по мне так, нет обоснованных доказательств, значит, нет и закономерностей.
Мы подъехали к вокзалу, но я не торопился выходить из машины, желая довести разговор до конца.
- Вы, конечно, понимаете, что показатели гармонии разума непостоянны и могут подниматься или…, вы хотите этого? – я глубоко заглянул в глаза помощника.
Он взглянул в ответ на меня, и в его глазах появилась подозрительность.    
- К чему вы клоните?
- Мне кажется, вам надо откровенно рассказать профессору и о своём неверии в него и о наступающих переменах.
- Зачем ему знать, что я думаю? Я буду помогать ему до конца – только это первостепенно. Хотя уже осталось недолго, скоро всё потеряет смысл. 
- Пока не потеряло – откройтесь. Не важно, знает он, что вы думаете, или не знает, важно, что он ждёт ваших откровений или признаний, потому что верит в прогресс вашего чистого разума, - я резко вышел из машины, взял с заднего сидения сумку, попрощался, пожелав счастья  помощнику, и пошёл к поезду.
Пора домой. А что меня ждёт дома? Привычное старое? Нет, необычное новое. Мне пятьдесят лет, а ощущаю я себя на тридцать. Я полон сил и энергии, а мой разум просветился. Я познал любовь и не дам ей зачахнуть в своём сердце. Не знаю ещё точно,  как, но не дам. Я почувствовал потенциал своего разума и раскрою его. Не знаю ещё точно, как, но раскрою. Ведь у меня есть вера, честь, свобода и любовь – самое главное, чтобы жизнь сложилась и стала счастливой. Её уже можно назвать счастливой, потому что рядом со мной волей случая или судьбы (до сих пор ещё сомневаюсь, что истинно, но всё же больше склоняюсь ко второму) оказались такие замечательные друзья, подарившие мне чистоту и свет. Теперь моя очередь одаривать других людей, а значит, быть счастливым и дальше.
Пора домой - в доброе старое и светлое новое.