Побег

Марина часто ходила мимо дома первого мужа. Но вовсе не потому, что была маньяком-сталкером, а просто новая работа оказалась неподалеку. Ходила, задирала голову, смотрела на светящиеся теплым светом окна. Сколько лет прошло, ужас.
Вспоминала, какие они с Вовкой были тогда еще щеночки, смешливые и ласковые. 20 лет - дети еще совсем. Ходили по этой же улице за ручку, обмирали от восторга, жались друг к дружке.
 
После нехитрой студенческой свадьбы стали жить у Вовки, больше негде.
У Вовки да у вовкиной мамы - Эммы Аркадьевны, пенсионерки.
Вовка был ее единственной поздней радостью.
 
Марину мама одобрила. 
Эмме Аркадьевне представлялось, что теперь у нее еще один ребенок, о котором хлопотать нужно. Она и хлопотала, ничего старалась не упустить. Ну и воспитывать, конечно.

Первым делом Эмма Аркадьевна записала Маришку на курсы кройки и шитья. Марина сперва напряглась от такой самодеятельности, тем более ее никто и не спрашивал. Потом смирилась. Для ее же пользы стараются, она ж и правда даже брюки подшить пока не умеет.

Приходя после учебы, Марина обычно находила записку с наказом что сегодня приготовить и заранее заготовленные продукты, типа почищенных картошек-маркошек, отмокающих в воде, “чтобы вся гадость вышла”. Инициатива особенно не приветствовалась.

По их с Вовкой комнате тоже проходилась заботливая рука Эммы Аркадьевны - в платяном шкафу периодически все сортировалось-раскладывалось, так как она считала нужным. Если какая-то одежда казалась маме несвежей - скидывала кучкой на пол.
Марину передергивало от такого вторжения. Представляла с содроганием, как Эмма Аркадьевна без них открывает шкаф и обнюхивает  футболки.
Жаловалась Вовке. Вовка просил:

- Мааа, ну перестань ты, не лезь, мы сами разберемся.

Мама обижалась, принималась плакать:

- Я же для тебя стараюсь и для Маришки твоей, неряхи, а вам все не нравится, что же мне, у себя дома теперь по одной половице ходить, что ли? Кто вас еще порядку научит, сами вы дети же совсем, хоть и в семью играетесь.

Маришка плакала, Эмма Аркадьевна пила валерианку и тоже плакала, Вовка разрывался на части.

Все закончилось в один прекрасный день, когда Маринка в очередной раз открыла своей комод и увидела, что раскиданные прежде по всему ящику презики теперь лежат аккуратной стопкой в коробочке. Быстро достала с антресолей свой походный рюкзак, покидала в него, что первое попалось, бросила ключи на кухонный стол, прямо на записку "Курицу - мыть!!", и была такова.
 
Дома у мамы первым делом вытащила папин ящик со всяким хозяйственным хламом, достала оттуда здоровенный шпингалет и приколотила его, грохоча на весь дом, к двери своей бывшей детской. Закрылась изнутри и только уж потом бросилась на кровать и ревела, ревела в голос, трясясь острыми плечиками, пока не уснула в изнеможении.