Хранительницы

Декабрьским темным утром, когда почти каждый житель мегаполиса мечтает уснуть до весны, в метро сидят рядком три старушки.

Им не по шестьдесят и не по семьдесят. Одной на вид лет примерно сто. У нее из кусочков норки изношенная шапочка, маленькие золотые серьги с гранатом того классического вида, который сразу уносит в 70-ые годы или раньше. Драповое пальто забытого фасона. Из уха трогательно выглядывает вата. Две ее спутницы как будто младше, уже в куртках, одна даже в кроссовках. От них веет бедностью, у одной в руках авоська из капрона. Не эко-авоська, а та старинная кошелка. Натруженные руки с крупными перстнями. Не часто увидишь в час пик старушек. Они оживленно и довольно громко разговаривают. Выставки, музеи. Потом перешли на мебель и сумочки.

При выходе на эскалатор старушка любезно пропускает меня вперед, а мне неудобно.
- Я никуда не спешу,  я на работу, - шучу я.
- А мы на экскурсию!
- Какую?
- Дворец Кочубея.
Я лихорадочно роюсь в памяти. Где ж у нас тот дворец.
- А где это?
- На Фурштатской.

Стало немного стыдно за свои проблемы, когда болит то там, то здесь. Немного обидно за обманутое всеми властями  неубиваемое поколение.  Вспомнилась старушка в Русском музее,  которая так не хотела меня отпускать, рассказывала, как нужно смотреть на лодку Разина. Честно сказать, я ее спросила, где выход.

Пару лет назад после концерта с Фарухом Рузиматовым уже в полупустом вагоне метро в меня почти вцепилась малюсенькая бабуля, увидев у меня в руках программку. Я за один перегон я услышала все: про клуб фанатов, на каком ряду она сидела, какой ужасный был последний выход лебедей в каком-то театре. В руках у нее были старые детские варежки, одета она была несуразно, глаза полыхали счастьем.

Хранительницы.