Ангел-Хранитель. Дорога домой

  Мы решили в день делать по одному переходу между сёлами. Сколько нам надо пройти сёл, мы понятия не имели, только знали что путь будет длинным и трудным. Надежды на то, что нас где-нибудь подвезут, почти не было. По этим дорогам мало кто ездил, только крестьяне иногда пробирались в соседнюю деревушку. Нести продукты на себе на весь месячный наш путь не было возможности. Мы надеялись, что нам дадут возможность переночевать в тёплом доме и чем-нибудь покормят. Так и было. Везде нас принимали, сушили нашу мокрую одежду и всегда кормили, конечно, по разному, у кого что есть.
   В день проходили 8-10, максимум 12 км. Берегли силы, у нас их и так было мало.  Месяц февраль вьюжный, а в степи тихих дней почти не бывает. Постоянно мела позёмка и к  вечеру от снега ноги были мокрые и холодные. Первые 5 дней пути нам везло. Не было ни одной метели, ярко светило солнце и уже немного пригревало. Как мы хотели скорей попасть домой в Воронеж. Это желание нас подгоняло идти. К тому же мы знали, что моста через реку Дон нет, его взорвали немцы и переходить надо  по зимней дороге рядом с мостом. А в первых числах марта нередко начинается ледоход и разлив реки. И сколько дней потом ждать, неизвестно. Железнодорожный мост говорили что восстановили, но беженцев по нему не пускали.
    Прошли три села и вот мы входим в село  Ефремовка. Здесь живут две сестры Натальи Петровны. Быстро нашли дом Любы.  Постучали. Открывает женщина совершенно не похожая на Наталку. Старше лет на 10, а может и больше. Но крепкого телосложения, мускулистая и некрасивая. И дело не в возрасте. Нос картошкой, глаза серые и вдавлены в глазницы, лицо круглое, а волосы тёмные и даже у корней нет седины.  Высокого роста, на целую голову выше меня. Я даже засомневалась, а может мы не адресу попали и это другая женщина. Назвала себя и главное передала письмо Натальи. Она быстро без очков его прочитала. Подошла ко мне и обняла. Я не знала, что в письме написала обо мне Наталка, но в любом случае правду.
            - Я рада, что вы не обошли мой дом и вам здесь будет тепло и, надеюсь,уютно. Но у нас всем тесновато. Давайте вашу напарницу я отведу к сестре Полине, она близко от меня живёт. Вы не возражаете? - обратилась к Рае.
            - Конечно, нет — ответила Рая.
   И они ушли. Я осталась одна с детьми. Раздела, поставила «обувку» около печки, а детей положила на лежанку печи. Носки и шерстяные чулки у Олечки были мокрые. Пришлось всё снять и сушить. Сама постеснялась разуваться.
   Пришла Люба и начала собирать на стол по вечерять. Достала из печи чугунок с супом, даже появился хлеб.  Ребята и я сели за стол, Олечке дала валенки, огромные, чтобы только в  них сидеть. 
            - А ты почему не разулась? - спросила Люба.
            - У меня нечего обуть - Смотрю подаёт и мне валенки - Переобувайся и давай есть. Вы же голодные -
   А суп был очень вкусный с солонинкой. На второе была отварная чищенная картошка и с солёным огурчиком. И был чай с травами с кусочками вяленой свёклы. Такого шикарного обеда мы ещё ни разу не пробовали.
    Дети уже за столом почти спали. Уложила на лежанку печи, а сама подсела к столу, хотя тоже хотелось спать. 
    Люба убрала со стола и села напротив и внимательно рассматривает меня. Мне стало как-то не уютно, глаза то тёмно коричневые с острым взглядом.
               - Расскажи о себе. Наталка пишет, что вы перед приходом к ней прошли через невероятные мучения и еле остались в живых -
               - Мы из Воронежа и возвращаемся домой. А вот тот ад, через который мы прошли, мне вспоминать не хочется. Я опять разволнуюсь и не смогу спать. А завтра надо двигаться дальше -
             - Не хочешь? Не говори, это твоё право. А вот уйти завтра утром в соседнее село, не получится. Ты посмотри, что на улице? Метель будет бушевать два или три дня, так что мы ещё обо многом поговорим -
    Замолчала и я хотела идти спать. Вдруг она спросила
              - По селу ходили слухи, что летом прошлого года на мосту через Дон расстреляли колонну беженцев. Ты, случайно, не была в этой колонне? -
   Врать я не стала
             - Да. Мы прошли через этот адский мост, но подробности рассказывать не буду -
             - Вот почему ты вся седая. А сколько же тебе лет? -
             - В мае будет 40 -
             - Иди ложись рядом с детьми на печи, там места много, потом поговорим -
    Действительно вьюга мела двое суток, да так, что слышался какой-то вой, сквозь рамы проникал в избу снег. На третий день собрались уходить, а Люба говорите
             - Куда вы собираетесь? Дороги нет, кругом перемёты и сугробы. Подождите ещё денёк и дорогу протопчут на лошадях -
   За эти три дня я многое узнала о семье Любы. Её отдали замуж рано, когда ей не было ещё и 18 лет. У ней двое деток. Муж погиб на третий месяц войны и она получила похоронку. А от сына так и не получила ни одного письма, так же как и я от своего Серёжи. Дочь вышла замуж в 1933 году и живёт на Дальнем Востоке, муж у неё военный, живой. У ней трое внуков, но видела живьём только одного.
   Однажды я спросила у Любы
            - А откуда у вас почти во всех домах свой хлеб, солонина и вы не голодали как в других сёлах? -
            - Нам повезло, наше село стоит в стороне от дороги и мы за сутки до прихода немцев узнали о них, поэтому все успели порезать часть скотины и засолить. Я освежевала кабанчика и двух овец. Помогла мне соседка. А бочку с солониной спрятала под лестницей в подвале. Завалила её всяким хламом. Но проклятые мадьяры не проверяли подвалы.
   А с мукой для хлеба получилось так. Немцы пришли к нам ещё в середине мая, хлеба стояли зелёные. Но когда стали созревать все зерновые культуры, то понаехали мадьяры, согнали всех баб на сбор и объявили о том, что завтра всем селом будете убирать рожь. Они сами наладили молотилку, а мы серпами резали рожь, связывали в снопы и подвозили на наших клячах лошадях. Убрали рожь по всем полям, обмолотили и весь урожай они увезли. Нам не разрешали даже насыпать карман зерна. Ощупывали каждую бабу. Как было противно, не передать словами. Ячмень и овёс не убирали, но украсть хотя бы снопик ячменя, не давали. Везде на выходе из села в поля стояла охрана, и днём и ночью.
    Но у нас в лесу, за три км от села было поле ржи 9 или 10 га. О нём даже наши бабы не все знали. В лес мадьяры боялись ходить, партизаны иногда давали о себе знать. Но наше село не беспокоили. Мы каждую ночь по 5-6 человек уходили в лес, вязали снопы и там же молотили цепами. Сделали их в лесу сами. Мешочек зерна прятали под вязанку с сушняком для печки. Так мы за полтора месяца убрали всё поле и перетаскали зерно домой. У нас лес примыкал к последним домам и уйти незамеченным в сторону леса было легко. Поля уже были убраны и оставались в селе 3 или 4  полицейских. Они на нас не обращали внимания.
    Вначале мы варили зерно и ели целиком. Потом наши ребятишки подростки на мехдворе нашли запчасти и сделали ручные мельницы. Помол был очень крупный, но это была мука. Так у нас появился свой хлеб. Пекли только ночью, чтобы не привлекать запахом хлеба.
Скоро освободятся поля от снега и пойдём собирать колосья ячменя и овса. Уж что-нибудь да останется после зимы. А вот чем будем сеять весной - никто не знает. Поля не паханы, тракторов нет, лошади все еле живые и что будем делать, чем жить дальше - неизвестно. Вся надежда на огороды -
    О себе я только рассказала как вышла замуж и какая была счастливая пока была с мужем.
Ни про оккупацию, ни о муже, ничего не рассказывала. А Люба умница, догадалась о том, что я не хочу ворошить и вспоминать те жуткие сцены и трудные для меня годы.
    Проводила нас как родных, расцеловали и дала продуктов и воды.
   Сёлы Верхнее Апочки, Богатырёво и Ключ мы прошли без приключений. Было пасмурно, иногда шёл небольшой снег, мела позёмка. Но мы к этому уже привыкли и медленно, уверенно приближались к Воронежу. Прошли уже больше 100 км, конечно устали. Только один раз между сёлами Богатырёво и Ключ наших ребят подвезли на лошади, а мы шли за ними пешком. Лошадёнка была маленькая и хилая и возчик нас не посадил.
   А вот в Горшечном мы опять попали под метель. Она нас застала в пути и только по столбам вдоль дороги мы не заблудились. А дорога шла через село  и в первый дом нас пустили переночевать. Утром метель разыгралась ещё больше и мы опять просидели в доме трое суток. Но хозяйка не была такой великодушной, как Люба, и кормила нас плохо. Только благодаря своими консервами мы как-то продержались.
   При переходе между сёлами Нижнедевица и Верхнее Турово с нами произошло такое происшествие, при котором мы могли бы все погибнуть. И всё по нашей и Раей глупости. А дело было так.
  Утром мы собрались идти в Верхнее Турово. А хозяйка Шура говорит
              - Как бы не было изменений в погоде. Не нравиться мне эта тихая, без вез  ветреная погода. Обычно это предвестник метели или урагана. А у нас в степи бывают такие ураганы, что валят с ног и идти в такой буран невозможно. Они бывают редко, но почти один раз в год, как правило. Лучше бы вы остались и подождали -
              - Но мы и так уже опаздываем. Уже начались оттепели, снег тает, а в логах уже скопилось много воды. Как нам переходить Дон? - сказала Рая -
              - Как хотите. Я вас предупредила, а решать вам -
              - А сколько км до следующего села? -
              - Восемь или чуть больше -
    Восемь километров мы пройдём за 2 часа, дорога накатанная, твёрдая и успеем проскочить до метели, если она будет. Так мы с Раей решили.
    Мы шли быстро. Солнышко хорошо пригревало, тихо и идти было одно удовольствие. Смотрю дочь меня толкает в бок
             - Мам! Посмотри на солнце. Что с ним? -
  Вокруг солнца сиял яркий круг. А тишина вокруг такая, то звон в голове. Смотрю впереди нас чуть справа белая пелена и она быстро приближается. Кажется мы влипли, это идёт метель, надо скорей дойти до села, ведь немного осталось.
   Но мы не успели. На нас обрушился шквал снега и ураганного ветра и такой силы, что мы упали. Я подползла к Алёшке и укутала его с головой в одеяло. Сами с Олечкой закутались в платки, оставили открытыми только глаза. Я приподнялась и согнувшись пополам мы пошли вперёд. Ветер пробивал до тела и мы начали замерзать. Но продолжали двигаться. Если мы остановимся и присядем, то замерзнем. Только бы не выпустить из рук верёвку от саней, а то Алёшку унесёт. Олечку держала в другой руке. Она не могла бороться с таким ветром. Мы прошли шагов пятьдесят, не больше, и сил больше не было бороться с таким ураганом. Ног и рук я почти не чувствовала от холода, но верёвку и руку дочери не выпускала. Мы присели, я обняла их двоих и чувствую как я засыпаю. Дочь тоже не шевелилась. Последняя мысль пронзила мозг: столько пройти этот ад болезней сына, этот чёртов мост, столько пронести сына на плечах, я не сдержала слова, данное моему Серёже сохранить жизнь Алёшки во что бы не стало. И вот так глупо погибнуть….
  Чувствую как мою голову кто-то шевелит. Я промычала в ответ и мне так стало хорошо, что все мысли куда-то ушли. Опять слышу голос
             - Вы что бабы совсем сдурели! Кто же выходит на дорогу в такой буран? -
А мне хорошо, хорошо и я сплю.  Кто-то меня подхватил и понёс, уложил, выправил ноги и больше я ничего не помню.
    Опять голос
            - Тебя как зовут? -
            - С-с- с -
 Всё понятно
            - Протяни руки и держи стакан -
 Опять этот голос. С большим трудом чуть, чуть приподняла веки  и вижу мозолистую руку и  в ней стакан с мутной жидкостью.
            - Выдохни воздух и пей - сказал мужик.
Я выпила, стакан упал на пол, не удержала. Сижу. Чувствую как в желудке разгорелась тёплая искорка, стало теплей и вдруг жар по желудку, а потом и по всему телу. Наконец открыла глаза. Изба. За столом сидит мужчина далеко за 60 лет, но крепкого телосложения и с большими руками. Я оказывается сижу на табуретке, прислонившись к стенке печи.
            - Кто вы есть я догадался и как же тебя зовут? -
            - Фаина Сергеевна -
            - Ну что Сергевна, иди смотри своих детей -
            - Где они? Давай их скорей! -
           -  Сейчас положу на лавки, они давно лежат на печи -
 Я пулей вскочила и к детям. Это я так представляла в мозгу. На самом деле я еле поднялась и шатаясь, мелкими шашками подошла к столу. Стала расстёгивать пуговицы на пальто, а руки не слушаются.
           - А ну-ка отойди! -
   Расстегнул, снял ботинки, шерстяные чулки и носки. Я попробовала ноги у Алёшки, а они ледяные и белые как снег. Сняла штанишки и мужчина подаёт мне четвертушку вонючей жидкости
           - Растирай! Это самогон-первач из свёклы. Но только осторожно по чуть, чуть, иначе будет ожог. А что у него с ногой? -
           - Потом расскажу -
 Лёшка очнулся
           - Мамочка! А я смотрел такой красивый сон. Я в каком-то сказочном саду, ходил и ел груши, сливы, вишни, а с неба льётся музыка и все люди не настоящие, все просвечиваются и мне так было хорошо -
   Растёрла ноги, руки и они начали розоветь. Значит не обморозился. А дочь сама привстала, но руки её не слушаются. Я и ей растёрла ноги и руки. Мы все спасены. Спрашиваю
           - А как вас то величать, нашего спасителя? -
           - Василий Петрович - так меня все называют на селе.
           - От нас всех вам низкий поклон и тысячу благодарностей - и наклонилась почти до пола.
           - За благодарность спасибо, приятно слушать. А нашла вас не я, а Кроха         
           - Какая Кроха? Кто это? -
           - Это наша колхозная кобыла, а как она вас нашла мне до сих пор не понятно. Я поехал в Нижнедевицк за лекарством для старухи, она лежит за печкой. Сердце у ней барахлит. А Груша в соседнем селе из трав делает настойки ландыша на самогоне, они хорошо помогают. Но замешкался в селе и когда проехал большую часть пути налетел буран. Но я был спокоен, Кроха сильная кобыла и хорошо знает дорогу, она всегда привезёт к дому. Поэтому привязал вожжи к передку саней, завернулся в тулуп и стал дремать. Вдруг лошадь резко остановилась, а потом свернула влево и пошла. Я за вожжи и хотел направить её на верный путь, а она трясёт головой, мол не мешай мне, я знаю куда мне надо идти. Остановилась и стоит, как-будто чего-то ждёт. Я вылез и держась за оглоблю подошёл ближе к голове лошади. Сморю три бугорка, начал раскапывать и показался женский платок. Господи! Так это же люди! Быстро раскопал, а ты обняла своих детей и не знаю живые вы или нет. Я потряс за голову, слышу мычишь, значит живая, в охапку и в сани, потом уложил детей, привязал санки к саням и взял вожжи в руки, хотел ехать. А кобыла опять затрясла головой. Значит ещё здесь есть люди. Опять пошёл вперёд и увидел в трёх метрах от вас две кочки. Это была женщина и девочка и они были живые. Всех уложил, накрыл тулупом, увязал веревкой, чтобы тулуп не унесло ветром. «Ну, Кроха, давай рысью до дома».  И она меня поняла, хотя ничего не слышала от воя ветра. Вас я у себя оставил, а женщину отвёз к соседу. Давайте поужинаем и вам надо спать. Завтра обо всё поговорим -
  Хозяйка быстро собрала на стол, поели и мы втроём пошли на печь. В голове никаких мыслей не было, спать, спать и больше н ничего.
   Встали поздно. Я осмотрела детей. Признаков обморожения нет. Никто не кашлял, не чихал, из носов ни у кого не текло. Это поразительно. Так перемерзнуть и никаких последствий. Я давно заметила, что в экстремальных условиях организм как-то перестраивается и выдерживает невероятные перегрузки. За всё время оккупации никто из нас не болел гриппом, ангиной и другими простудными болезнями.  Часто были с мокрыми ногами, после дождей одежда высыхала на нас, не говоря  о сквозняках и сильного холодного ветра в открытых вагонах поезда.
    И я вспомнила вчерашнее невероятное спасение нас. Какая я глупая! Нас предупреждали о возможно буре, а мы не поверили. Я же могла погубить своих детей своей дуростью! И как это могло случится, что кобыла нашла нас? Не человек, а животное. Запаха от нас она не чуяла, потому что она подошла к нам с наветренной стороны. А при таком урагане запах моментально улетучивался по ветру. Можете верить или не верить, но это ангел-хранитель моего сына направил кобылу на нас. Мы же были в стороне от дороги и не заметили как отклонились во время бури.
    Об этом случае я никому не хочу рассказывать, во-первых не поверят, а во-вторых не хочу выставлять себя такой дурой. Это же надо в 40 лет и такое сотворить. Ладно я бы погибла, но детям то надо жить, они ещё никаких радостей не испытывали в своей жизни. Я была обязана всё предусмотреть, а не спешить к реке во что бы то не стало. Поэтому лучше никому не знать об этой истории. Я и дочери скажу,  чтобы молчала. Ну, а Алёшка, ещё мал, всё забудет со временем, да он ничего и не понял.
    Хозяйка собрала на стол завтракать. Неплохо они живут, хлеб, квашеная капуста с картошкой и чай с травами. Нам она тоже собрала в дорогу продуктов. Пришёл Василий Петрович
              - Ваша товарка хорошо перенесла переохлаждение. Девчонка бегает по избе с мальчишкой соседки и они тоже собираются в дорогу. Сергевна! Куда вы направляетесь, прямо на переправу? -
              - Нет, Я хотела зайти в Девицу и проведать Прасковью Фёдоровну, потому что многим обязана ей -
             - Знаю её, хорошая, добрая женщина. Но вам лучше не заходить в село, а идти сразу к переправе через Дон -
              - Это почему? -
              - Плохо у них в селе -
              - Какая-нибудь заразная болезнь? -
              - Нет, я бы хотела зайти в Девицу к Прасковье Фёдоровне  -
              - Знаю я её- Славу Богу! Нет никакой болячки. Все они там голодают. Приезжали недавно к нам  в село, мы собрали им продуктов, но село не маленькое, разве мы можем всех их накормить -
             - Так что же у них там случилось? -
             - Они толком не объяснили, сказали , что у всех подвалы и погреба чистые, нет картошки и никаких овощей -
             - И всё же мы зайдём к ним. Я обязана  Прасковье спасениtю своей семьи и обещала, что если мы останемся в живых, то навещу её -
   Уже вечером мы были в Девице. Но я не запомнила как заходила к ней в дом, поэтому спросила у одной женщины и она меня довела до её дома. Параша встретила очень тепло, всех расцеловала
            - Фаиночка! Как я рада, что вы все остались в живых-
    Как было приятно услышать такое ласкательное имя. Так меня называл только Серёжа
            - Заходите, но не раздевайтесь. У меня в хате прохладно, топить нечем. Потихоньку разбираю сарай и этим обогреваюсь. Ты извини, у меня нечем вас покормить, но я что-нибудь сейчас придумаю -
  Пока мы отдыхали, она что-то готовила и подала на стол кастрюлю с тюрей. В воде был порезан мелко лук и плавали сухари. Но мы поели, я первый раз в жизни ела тюрю, да и дети тоже. Детей я уложила на лавке, печь была холодная, укрыла тёплыми одеялами и они быстро уснули, устали с дороги. Подсела к столу Параша
            - А ты знаешь почему у нас голод в селе, топить нечем? -
            - Нет Василий Петрович намекал об этом, но толком не сказал -
             -Так ты у него ночевала? Хороший мужик. Я у него жила три месяца перед твоим приходом -
            - А что вас тоже эвакуировали? -
            - Конечно, ведь линия фронта проходила от нашего села всего в трёх километрах. А когда мы вернулись, то огороды было сажать поздно, только я успела до ухода посадить часть картошки. У некоторых ничего не было высажено. Часть домов были разрушены от снарядов. У меня на огороде до сих пор яма  от бомбы. В доме многие вещи исчезли и что странно, дрова у многих были украдены, в том числе и у меня. Вот почему мы голодаем -
             - А что Советская власть не может помочь? -
             - Сейчас не до нас. Всё для фронта. Давай ложись спать, а то не отдохнёшь, а вам ещё почти 8 км топать до перехода через речку -
   Утром завтракать было нечем, так и ушли голодные. Только перед уходом Параша дала пять варёных картошек и то у кого то выпросила.
   К реке подошли после полудня, задержались в селе. Я глянула на лёд и у меня  от страха пошли мурашки по телу. Мы опоздали. Лёд поднялся, вода вышла на берег, а вдалеке слышался на реке гул. Я жила в Воронеже около реки и не раз смотрела начало ледохода.
Что делать? Что делать? Как минимум две, три недели не будет перевоза через реку. Возвращаться в годную Девицу не было смысла. Идти на станцию Латная, мы не сможем, у нас не хватит сил без еды. Значит надо рискнуть и попытаться перейти Дон, нет другого выхода. Времени уже нет. Надо решаться и переходить.
          - Рая ты идёшь с нами на тот берег? -
          - Да ты что! Я ещё не совсем сошла с ума. Вы же погибните на середине реки -
Значит у ней есть продукты. Вот почему она всё время ночевала отдельно от нас.
          - Прощай! И не поминай лихом. Адрес я свой тебе дала, так что если захочешь, то найдёшь нас в Воронеже. Мы переходим -
  Все эти мои мысли и прощание заняли пару минут. Мы быстро начали спускаться на лёд зимнего перехода. На нём не было воды, но лёд потрескивал и появлялись мелкие трещины.
          - Олечка! Ничего не бойся. Мы обязательно успеем перейти, я уверена. Берём вдвоём верёвку от салазок и бегом на ту сторону. Только смотри под ножки, перескакивай через трещины и не попади в промоину. Держись рядом со мной. Ну, помчались! -
   Мы бежали на сколько у нас хватало сил. Вот уже противоположный берег и мы остановились как вкопанные. Лёд на выходе к берегу опустился и по промоине быстро шла вода. Надо обходить. Посмотрела на право и через 70-90 м увидела сухой выход на берег. Опять бегом и выскочили на берег. Гул на реке  быстро приближался. Я знала, что это река ломает лёд и глыбы лезут друг на друга. Дочь толкает меня
                - Мам! Ты посмотри какой крутой подъём и на нём нет снега -
    Как же мы будем Лёшку тащить на салазках? Господи! Что же нам так не везёт. Смотрю на высоте 3-4 м куст ивы. Вот нам и надо к нему подниматься. Может около него сможем отдохнуть.
               - Алешенька! Тебе придётся на ножках с нами подниматься, на санках мы тебя не поднимем на такую высоту. Ты не бойся, я тебя буду держать и опирайся на здоровую ножку, выбирай устойчивый выступ на земле и будем подниматься -
   Я подвязала поясом его за талию, чтобы держать его надёжней. Санки привязала себе сзади к хлястику пальто.
   Начали подниматься, медленно , чтобы не съехать назад, не оступиться. Сзади слышался сильный грохот, но оглядываться нельзя, иначе не поднимемся. Метр, второй.. и наконец ухватились рукой за ветви кустарника. Лёшка два раза оступался и я его еле удержала. За кустом была небольшая площадка, где мы поставили санки и сели отдохнуть У меня уже давно тряслись ноги, а Олечка молодец, она даже мне помогала удержать Алёшку, когда он чуть не упал. Но он молодец, ни разу не застонал и не вскрикнул, но я точно знала, что ему было очень больно.
   Я посмотрела на реку и мне стало жутко. Льдины лезли и высоко поднимались, а потом падали в воду. Грохот, фонтаны воды чередовались без конца. Мы даже не слышали друг друга, приходилось кричать.  Там, где мы вышли на берег, вода уже поднялась на полтора метра. Надо было скорей подниматься дальше. Слева я увидела выше нашего места на 3 метра ещё одну большую площадку от нас метров 70, не меньше. Вдоль склона идти было легче. Добрались. С краю площадки бежал поток воды сверху, но долина была довольно широкая и по краю можно было подниматься вверх. Здесь снег лежал и Лёшку посадила в санки. Он рукавичкой вытирал губы, а они все в крови.
   Мальчик мой! Какой же ты мужественный! Он, чтобы не застонать или закричать, искусал все свои губки. Я комом снега охлаждала их, чтобы кровь остановилась. Он и сейчас молчал, терпел. А ему всего лишь пять с половиной годика. Наконец вышли на луг и пошли на дорогу, там было больше льда и снега. Но дорога всё время с небольшим уклоном шла вверх. Нервы немного успокоились и я почувствовала, что я очень устала и почти не могу идти дальше. А ведь ещё надо везти и Алёшку. Ноги стали подкашиваться, я начала спотыкаться, перед глазами пошли чёрные круги и чувствую что вот, вот упаду.
   Слева на краю дороги стояла разбитая и сожжённая автомашина. Я села на порожек, облокотилась и перед глазами всё поплыло. Сколько я сидела, не помню, пока не замёрзла. У нас у всех ноги были мокрые до колен, мы же бежали по льду по лужам. Дочь меня толкает
            - Мам! Долго ты будешь сидеть? Смотри солнышко уже опускается за горизонт, скоро будет темно. Вставай, пошли, уже домики показались -
   Какие домики, когда до Воронежа ещё 4-5 км, подумала про себя. Но осмотрелась. И правда, в стороне от дороги пять или шесть хат и из одной идёт дымок. Значит есть живые люди, скорей надо идти. Как я шла, меня постоянно шатало, кружилась голова. Я уже почти двое суток ничего не ела, а эта переправа и подъём на гору забрали все мои силы.
    Подошли. Вышла женщина моложе меня лет на десть, типичная крестьянка, с грубыми чертами лица. Удивлённо смотрит на нас.
             -Хозяюшка! Христа ради прошу, разреши погреться и переночевать. Сил нет идти в Воронеж -
   Вошли, сели на лавки около стола. В доме тепло, хорошо. С пальто и ног течёт вода.
          -  Быстро снимайте пальто и ботинки -
   Всё поставили и повесили сушиться около печки. Хозяйка из сенец принесла две пары валенок и поставила около печки. Наконец обулись. Валенки все изгрызенные мышами до дырок, но ногам стало тепло. Я задремала, прислонившись к стенке. Слышу голос хозяйки.
           - Двигайтесь к столу. Что есть, тем и делюсь. Подмёрзшая картошка и чай с сладким
бураком. Как тебя кличут? -
              - Фаина -
              - А я Нюра. Как вы сюда попали, на реке-то ледоход, даже здесь слышно как река громыхает? -
             - Мы еле, еле успели перебежать и сразу начало ломать лёд -
             - Рискованная ты женщина, да в двумя детьми. А что с сыном, почему он не ходит? -
             - После неудачной операции вот уже больше двух лет он с трудом становиться на больную ногу, а раньше целый год лежал -
             - Я тоже вернулась всего пять дней тому назад. И вот ироды, всё растащили из дома, даже посуду забрали. Пришлось ходить по деревне искать хоть что-нибудь. Нашла чугунок и тот отколотый с краю, да пять мисок, а ложки у меня были свои. На чердаке нашла свои старые одеяла, обувку. Дров нема, отдираю от сарая доски и этим топлю, хорошо, что нашла спрятанный топор. У нас деревня маленькая, всего 8 домов. А Воронеж рядом. Да вы сами увидите утром, до него не больше 3 км. Давайте спать, пока в доме тепло, к утру всё выдует. Сына положи на печку. Там у меня моих двое сорванцов лежат. Да вон, вытаращили четыре глаза и на вас смотрят. Они его не тронут. А ты ложись на лавку вместе с дочкой, одеяла я вам дам -
    Проснулась рано. Холодно в избе, быстро оделась. Нюра собирается уходить
             - Пойдём со мной, по-ковыряем картошек, а то на завтрак ничего нет -
  Огород большой, без снега, потому что на южном склоне. Мы лопатами пробивали ночную мёрзлую корку земли и искали живые, не вымершие картофелины. Попадались редко, одна из 10-15 картофелин. За час накопали полведра.
   Нюра затопила печь, а я помогла отмыть клубни картошки. По завтракали, попили горячей воды и пошли домой в город.
   В «Чижовке», это окраина города, почти все одноэтажные частные дома целые. Иногда встречали людей, но редко. Поднялись в центр города и я была поражена, все многоэтажные дома разрушены, ни одного целого здания.  Стоят обгоревшие  чёрные скелеты зданий, без крыш, перекрытий, только чёрные проёмы окон. Много зданий взорваны до фундаментов, одни  горы обломков кирпичей и металлических искривлённых балок. Жуткая картина. Города нет. Одни руины. Что не смогли взорвать, то поджигали и весь город большим костром полыхал целую неделю. Тушить было некому. Я плакала пока шли по центру. Я даже представить такое не могла.
   Подходим к нашей улице. Это тоже окраина города  и называлась «Троицкая слобода». Я  уже мечтала как мы разместимся, хотела переставить кровати детей ближе к окнам. Очень хотелось в свою квартиру и отдохнуть. Как же я устала! Сил нет! Дома все целы, почти ни одного разрушенного здания. Даже школа в три этажа у церкви целая и  не повреждённая. Вот сейчас будет наш дом.
    О, ужас! Нашего дома нет. Только торчит один угол нижнего этажа с полуразрушенным обгоревшим окном. Вот мы и отдохнули.