Героизм отчаяния

Книга фронтовика Петра Михина «Война, какой она была» - в третьей, дополненной и переработанной версии, возвращает нас к немыслимо драматическим событиям первых месяцев войны с фашистами. Автор посвятил ее «Героическому, многострадальному советскому народу - победителю».
Это не громкие слова, не дань идеологической конъюнктуре. Это – суть всего 550-страничного повествования о самой страшной из войн обитателей планеты Земля. Книга хорошо иллюстрирована, прекрасно издана (Издательский дом «Славянка»).
Артиллерист Петр Михин был не «путешественником» на той войне, а как бы «вмонтированным» в этот кровожадный, беспощадный и не знавший остановок механизм, не по своей воле ставший частью его.
И уже с первых глав книги мы понимаем, что война – это другой мир, иной уровень общения, другое понимание мужества, стойкости, храбрости, героизма, иное измерение жизни и смерти. Мир, где не возможно все просчитать, предусмотреть, продумать, отмерить, где окопы враждующих сторон подчас разделяли каких-то полсотни метров.
Закрыв последнюю страницу книги, еще яснее понимаешь, что война – бездонная скорбная чаша событий, встреч, утрат, обретений, поражений и побед. Обилие исторического и чисто человеческого материала придает изданию особую познавательную окраску.
П.Михин писал книгу воспоминаний о войне уже в преклонном возрасте. И, садясь за письменный стол, бывший командир артиллерийского взвода, потом батареи, дивизиона, по совместительству разведчик, трижды раненый и многократно контуженный, прошедший с боями от Ржева до Праги, и на Тихом океане «свой закончив поход»,  автор понимал, что опаснее всего в нашей жизни – говорить Правду. К примеру, вот такую:
«Самое страшное на войне – это не выход из окружения и не ночной поиск «языка», даже не кинжальный огонь и не рукопашная схватка. Самое страшное на войне – это когда тебя долго не убивают, когда в двадцать лет на исходе все твои физические и моральные силы, когда под кадыком нестерпимо печет и мутит, когда готов волком выть, в беспамятстве рухнуть на дно окопа или в диком безумии броситься на рожон. Ты настолько устал воевать, что больше нет никаких твоих сил. Случается это с немногими, потому что на передовой долго не проживешь – или убьют, или ранят. В наступлении рядового хватает в среднем на пару атак, взводный живет день, ротный – неделю, командир батальона – месяц…».
Это, наверное, и есть героизм отчаяния. Он проявляется, как свидетельствует фронтовик П.Михин, на войне ежечасно, ежедневно, ежемесячно… Или до  самой смерти, или до долгожданной победы. Алексей Мересьев, Николай Гастелло, Александр Матросов… Эти имена известны всему миру. А в книге П.Михина названы другие имена – разведчик Красников, военврач Сомова (будущая жена писателя-фронтовика), командиры орудия Браилко, Бобылев, связист Синицын, заряжающий Хапов, разведчик Калугин, замковый Карпов… И, конечно же, бесстрашный артиллерийский командир Чернявский, погибший в боях за Артемовск на Украине. Он - олицетворение младшего офицерства Советской Армии. Строг, но справедлив, не помнил зла, не учинял разносов. Берег солдат, как родных детей. А ведь командовал он по сути «желторотиками»: 3-х месячные артиллерийские курсы, трое суток боевого опыта, и никакого – житейского. И эта необстрелянная юность была брошена в Ржевско-Вяземскую мясорубку.
Автор анализирует, сопоставляет, сокрушается, негодует, трезво оценивает возможности и итоги той или иной военной операции. При этом он ничего не домысливает, а опирается, к примеру, на авторитетное мнение советского маршала Виктора Куликова, опубликовавшего свои воспоминания «Между Ржевом и Вязьмой». А маршалу можно верить: сам лично водил в этом котле в атаки и взводы, и роты.
Битва за Ржев – самая трагическая, кровопролитная и неудачная из всех, проведенных нашей армией за все годы войны наступательных операций, с грустью размышляет артиллерийский асс лейтенант П.Михин. Еще больше огорчает ветерана тех боев многолетнее замалчивание этой битвы, в которой проявились не только беспримерный героизм и отчаянное сопротивление немцам советских воинов, но и бездарность неумело спланированной Верховным командованием страны наступательной операции, приведшей в конечном итоге к фантастическим потерям.
Более того, полвека эта битва скромно именовалась «боями местного значения», дабы не бросить тень на  советский генералитет. Завесу молчания тоже прорвал скромный, и в тоже время отчаянно смелый не только в боях, но и в отстаивании исторической объективности автор этой книги Петр Михин. Именно после его статьи «Правда о войне нужна всем», опубликованной в газете «Ржевская правда» 12 мая 1994 года, историки повысили статус этого сражения и пустили в научный оборот подлинное определение того военного противостояния – «Ржевско – Вяземская  битва».
«По количеству операций, изощренности маневров, хитроумности конфигурации обходов, обводов, «котлов», контрударов – по всей стратегической значимости – эта битва для обеих противостоящих сторон была ключевой»,- утверждает участник тех боев П.Михин. Он потрясен чудовищным непониманием, скорее даже лукавством некоторых полководцев, военных историков, писателей и журналистов этой грандиозной битвы первого этапа  Великой Отечественной войны – и по масштабу, и по количеству задействованных войск (около 10 млн. с обеих сторон), и по территории (восемь областей), и по протяженности – 15 месяцев…
Общеизвестно, что Ржевско-Вяземский выступ образовался после разгрома немцев под Москвой и после проведенной  советскими войсками в феврале-апреле 1942 года наступательной операции. От выступа до Москвы было всего-то 150 км. Поэтому этот плацдарм был важнейшим как для Гитлера, так и для Сталина. Немцы стремились удержать его любой ценой, чтобы вновь ударить по Москве. Естественно, это прекрасно понимало и советское командование, готовя мощный прорыв на этом направлении.
Наша задача была сложнее: противник закрепился на господствующих высотах. А советские войска наступали из низин, болотистых лесов, пойм рек и речушек, озер, тревожно удаленных от тылов и жилых поселений.  И неслучайно немцы с выгодных, прекрасно укрепленных позиций укладывали здесь целые советские армии, которые испытывали к тому же нужду и в боеприпасах, и в питании.
И здесь, пожалуй, снова уместным будет процитировать автора: «Самое обидное для солдата на войне – это когда при всей своей смелости, выносливости, смекалке, преданности делу, самоотверженности он не может одолеть сытого, наглого, хорошо вооруженного, занимающего более выгодные позиции противника по независящим от него причинам – нехватке оружия, боеприпасов, пропитания, авиационной поддержки, удаленности тылов. Не виноваты были наши солдаты и офицеры в том, что понукаемые Сталиным полководцы проводили войсковые операции, не обеспеченные материально и, в первую очередь, с воздуха, хотя по замыслу они были дерзки и замечательны… Часто нам мешала и природа» (имеются в виду затяжные дожди и хляби – В.К.).
Возможно, читателя не стоило бы угнетать цифрами. Однако те, что приведены в этой книге, достойны не только повторения, но и величайшего поклонения. Без содрогания, без сердечной муки невозможно читать, к примеру, «Часть первую «Ржев»: июль 1942 года». И ее главу «Я убит подо Ржевом…».
Цена прорыва Красной армии под Ржевом и Вязьмой была запредельной. Там за полгода жесточайших боев в «долинах и рощах смерти» погибло более 2 миллионов советских воинов. Только в 52-й стрелковой дивизии, в которой воевал П.Михин, было убито свыше 4,5  тысячи и 13 тысяч ранено.
Да, «окопная правда» немилосердна, даже жестока. Но без нее не понять ни великие потери, ни величие Победы. Автор книги «Война, какой она была» ничего не сглаживает: ползли по трупам в «три наката», от осколков вражеских снарядов прятались тоже под трупами… По пять раз ходили в атаку на немецкую огневую точку, усеивая убитыми подходы к ней. Бились за каждую вражескую траншею, которая по нескольку раз в сутки переходила «из рук в руки». Бывало, полтраншеи – у врага, вторая половина – наша…
В деревне Полунино, которую брала и 52-я стрелковая дивизия, где служил П.Михин, только в одной из братских могил было захоронено свыше 13 тысяч советских солдат и офицеров… У немцев под Ржевом потери тоже были немалые. Но о них они помалкивают по сей день.
Сложной, противоречивой, жертвенной была эта битва. Но именно она спасла Москву и стала великим уроком для последующих битв – Сталинградской, Курской, за Днепр, за Берлин…
И вот что удивительно в этой книге: среди тысяч трупов и смертельных атак, кромешного ада артобстрелов и бомбежек, писатель-фронтовик не теряет ни чувства юмора, ни притягательности красот русской природы. Скажем, его любимый командир Чернявский «рвался в бой, как на любовное свидание». Примечательна и история добродушного и беззлобного политрука майора Захарова, который любил бывать поближе к поварам, чем на передовой. А связисты с юмором комментировали «боевые» похождения политработника по полевым телефонам.
Или такая картиночка: «Я направился на средину поляны (командир батареи П.Михин выбирал место для размещения орудий – В.К.). Стояла тишина, и ярко светило солнце. Большие разводы красивых полевых цветов то и дело преграждали мне дорогу. Мять их не хотелось, а обойти было невозможно. Невольно сорвал несколько самых красивых из них, и в руке засветился изумительный букет…».
П.Михин – прекрасный рассказчик. Показательна в этом плане новелла «Хоть чьи-то руки обнимали…». Это из четверостишья Константина Симонова:
А им, которым в бой пора
И до любви дожить едва ли,
Все легче вспомнить, что вчера
Хоть чьи-то руки обнимали…
Рассказ старого фронтовика Николая Ивановича потрясает детской доверчивостью и солдатской простотой. Мимолетная встреча в августе 43-го на фронтовой дороге с молочницей Галей, которой уже и ждать было некого… Сладостная ночь. Потом разлука. И через десятки лет – письмо из далекого украинского села Сидоры: «Пишет вам, уважаемый Николай Иванович, директор школы Хорунжая Нина Николаевна. Признаюсь, это я подсказала ученикам  переписываться с Вами. Дело в том, что моя мама, Галина Ивановна, перед смертью призналась, что отцом моим на самом деле является не муж ее, погибший на войне, а молодой, красивый солдат Николай, который освобождал наше село…». Видимо, мать всю жизнь хранила тайну рождения дочери, заключает писатель. А дочери и в 60 лет хочется знать, кто же ее отец…
В каждой главе, каждой новелле проявляется литературное чутье и художественный вкус, способность к целостному мышлению Петра Михина – педагога по призванию и солдата по велению духа. Он не столько свидетель, и тем более, не судья тех кровавых лет, а скорее – потерпевший.
И в своей книге он как бы бросает вызов тем, кто десятилетиями приукрашивал, а значит искажал смысл, как самой войны, так и Победы в ней. Кто притуплял противника и «лихачил» на смертельно опасных дорогах войны. Кто играл с Памятью в прятки и паразитировал на лукавых оценках тех или иных фрагментов военной эпопеи.
В книге без наивной героизации показано, как ковалась Победа – в крови, в грязи, смертельных атаках, отступлениях и окружениях, жертвенных прорывах, в сумятице армейских будней, бездарности иных генералов и мужестве солдат и офицеров. В этом великий смысл и великий дух Победы.
И с этой точки зрения историческое сознание автора книги не подвержено конъюнктурным оценкам явлений Великой Отечественной войны. П.Михин проявил в этом произведении не просто смелость, а гражданское мужество, даже дерзость.
По замечанию одного из историков: жизнь – как спичка: вспыхнула и погасла. Останется или копоть, или свет. Книга «Война, какой она была» источает свет.