Аты-баты шли солдаты...

АТЫ-БАТЫ ШЛИ СОЛДАТЫ...
Нет, это не о кинофильме "Аты-баты шли солдаты» и не о  тех солдатах, которых показал в кино украинец Леонид Быков. Но о таких же. Только этих солдат мы видели в живую, в своем селе, за тысячи километров от фронта. А как они к нам попали – я не знаю. Кажется, они дошли до Берлина и за храбрость и находчивость заслужили коллективный отдых вдали от войны, в таком месте, где не гремели бои и все дома стояли целыми.

Это сколько же километров от Берлина до Алтая? До Москвы от Берлина – 1832 километра. От столицы до Барнаула – 3583. И до нашего Алейска еще 120 километров! Итого – 5435 километров! Да еще до села пятнадцать. Ого! А может они воевали с Японией? Так или иначе, но солдаты все-таки появились у нас. Целый взвод. Сразу после войны. И мы и их видели и слышали и могли дотронуться. Но не все имели возможность познакомиться с ними поближе. Домов в селе больше ста, а солдат всего один взвод.

А вот Колька Ивасев каждый день здоровался с капитаном! Он у них стоял на постое.

Мы тогда учились в начальных классах. И считалка у нас была всеми любимая: «Аты-баты шли солдаты! Аты-баты – на базар! Аты-баты – что купили? Аты-баты – самовар! Аты-баты – сколько стоит? Аты-баты – три рубля! Аты-баты – кто выходит? Аты-баты – это Я!» Декламировать мог любой, а «водить» должен был тот, кто оказывался последним. Мы все разбегались и прятались, а он искал и оберегал свое место, чтобы кто-нибудь не захватил. Тогда начинай все сначала.

Вот нам и «Аты-баты!». Пришли настоящие солдаты, и не за самоваром! Мы их сами как бы призвали!

 Они попали к нам в село к сенокосу. Мы знали, кто у кого  живет, как себя ведет. Мы же деревенские ребята! Нас не в капусте нашли! И предполагали, что солдаты днем сеном займутся, а вечером - за девчатами ухаживать примутся. А оказалось, что и не только за девушками. Они и вдовушек, и солдаток не оставили без внимания. А женщины у нас красивые!

Прежде чем заняться играми, мы обменивались новостями. Мне оставалось только слушать: в нашу многодетную семью никого не поселили. А вот Колька Ивасев всякий раз приносил свежие новости.  Мать у Кольки - красавица. Похоронку на мужа не получила, но и вестей не было. Все ждала!  Капитан шагу от нее не отходил, ухаживал, говорил нежные слова, цветы дарил. А Колька нам рассказывал:

- Я боюсь за маму. Думаю: в случае чего – в обиду не дам! И куда бы они ни пошли, в сарай ли, в огород или на кухню, я где-нибудь рядом прячусь. И топорик со мной. Слышал только одно и то же: «Нет! Я мужа жду! Я верю – он вернется! Как в глаза ему смотреть буду?» И так каждый день.

Уехали солдаты. А память о них осталась. И не только в наших мальчишеских сердцах. Вздыхали о них наши целомудренные женщины, да поздно! Одна только и забеременела. Не устояла перед бравым ефрейтором! Сын у нее народился. Хороший, шустрый и крепкий.  Ее настоящий муж в числе последних вернулся со службы, а в доме -прибавление!

Скандала не было. Усыновил он парня. Навидался он на войне всего, натерпелся. Рад был родному дому. Да и прибавление ведь - от солдата, не по глупости. Он вернулся шестьдесят седьмым по счету из числа тех, кто уходил на войну. А призвали из села сто восемьдесят три человека. (Это настоящие данные).

Особенность у нашедшегося обнаружилась. В какую бы компанию его ни пригласили, он только одну рюмку водки и выпивал. Потом выйдет на крыльцо, закурит. Всегда спокойный, рассудительный. Выбежит за ним хозяин вечеринки или хозяйка, станут уговаривать. И он всегда одинаково отвечает:
- Нельзя мне больше. Контузия  у меня. Плохо мне будет, а врача нет.

А люди думали по-разному. Кто-то принимал его слова за чистую монету. Не позволяет себе лишнего – вот и молодец!. А вечно сомневающиеся ухмылялись. «Выпьет  лишнего, начнет жену упрекать или еще что».

Ефрейторского мальчугана Лешкой звали. Ничем особым не отличался. К тому времени, когда  мы свое отслужили и вернулись домой, он уже стал допризывником. Невысокий такой, среднего телосложения. Однако очень заводной! Около него всегда весело. Но никого не обижал и не задавался.

Вот Витька Пригорелов – это другое дело! Хоть и моложе на год, а вымахал высоким и красивым. И задружил с самой привлекательной девушкой села – фельдшерицей местного медпункта. Она приехала к нам по направлению после учебы.  Дружили они крепко. И на танцах вместе, и в гостях. Родители знали об их отношениях. Все любовались этой парой.

 А сам Витька был на седьмом небе! Идет, бывало, рядом с девушкой и, похоже, собой красуется. Белая рубаха на груди расстегнута, рукава закатаны. Весь вид его как бы говорит: вот он какой! Ни у кого нет такой красивой девушки! В селе не сомневались, что скоро образуется хорошая семья.

Лешка в это время служил. Когда же он демобилизовался, служить призвали Витьку. 
Видать, оставил ефрейтор своему сыну что-то привлекательное для женщин! Совсем мало времени прошло, как, на удивление всему селу, он засватал фельдшерицу, и они поженились.

 Не трудно представить состояние Виктора, когда до него дошло это известие. Стреляться, конечно, не стал. И когда вернулся со службы, даже в драку не полез. Чем-то, видимо, не устраивал он свою бывшую невесту и знал об этом.
А народ судачил о Викторе: воспитанный, самостоятельный. Хоть в песне и поется, что «если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло», но было обидно за парня. А молодая семья жила себе дружно и весело, радовала родителей и всех односельчан.

Иду недавно по селу. Много лет не был. На некоторых домах – мемориальные доски. Вот улица Ивана Мурзинова. Он воевал и погиб в Афганистане. А эта названа в честь Юрия Сухорукова. Он погиб в Чечне. Совсем молодыми погибли ребята. Да все мы уходили в армию восемнадцатилетними!

 И вижу, как дети готовятся играть в жмурки. Мальчик звонко так  считает: «Аты-баты шли солдаты…»

 Ну, как не порадоваться жизни, солнышку, природе, родному селу. И тому, что у России всегда есть защитники, которые подрастают, сменяя друг друга. И так будет всегда!  На каждого врага найдутся те, кто их разметает! И строй новобранцев, возможно, как озорной Быков, дружно запоет: «Аты-быты шли солдаты, аты –баты – на войну! Нам бы кралю! Нам бы кралю! Нам бы кралю хоть одну!»