Глава 21. Очень длинные каникулы. В Ленинграде

Поезд прибыл на Московский вокзал. Галю я сразу заметила на перроне, когда только подъезжали к вокзалу.
Вроде и виделись редко,и росли врозь,и жестока она была порой ко мне,а тепло стало на  душе: всё равно родная!

- Сестра меня встречает! - радостно сообщила я своим попутчикам.
Если бы  не встретила, они собирались мне помочь.

- Пойдем отправлять телеграмму!- поскорее выпалила я, как только вышла из вагона. - Мама сказала: «Как приедешь -сразу дайте телеграмму!»

Мы зашли в здание вокзала. Слева от центрального входа было небольшое почтовое отделение. У стены -  несколько столов-консолей. На них бланки, чернильницы, перьевые ручки. Галя написала коротко: «Доехала хорошо».

Поужинали в кафе неподалёку от вокзала. Помнятся почему-то всякие мелочи: за соседним столиком сидел мужчина в военной форме.(В званиях я,конечно,не разбиралась).Что-то всё ему не нравилось, что предлагали, и тогда он сказал: «Принесите мне какой-нибудь зелени!» Я подумала: «Разве зеленью наешься?»
А когда  описывала эту сцену родителям, папа почему-то очень смеялся.
 
 Основательно подкрепившись в кафе, мы поехали в сторону кинотеатра «Гигант», на Лабораторное шоссе.  Там  когда-то находилась Артиллерийская лаборатория - отсюда и название шоссе. Потом на месте лаборатории основали номерной  артиллерийский  завод — в/ч 67678.

Деятельность завода была масштабная: ремонтировали  и обслуживали все  артиллерийские системы,  радиолокационные, средства ПВО. Был там и большой склад  боеприпасов. В общем, очень серьёзный объект.

Не удивительно, что его охране уделялось большое внимание. Территория была неприступная, с КПП и   двойным периметром. Пространство между периметрами просвечивалось прожекторами,  патрулировалось охранниками  с собаками. На вышках дежурили стрелки ВОХР. (Галя как раз и была таким стрелком. Вот только как она прошла медкомиссию - при её близорукости в минус пять —  остаётся для меня загадкой).

На территории  воинской части находилось и  общежитие для стрелков. Здание  стояло в глубине парка. Внутри  всё мне показалось очень ветхим, изношенным: оконные рамы, подоконники, двери, душевые. Возможно, раньше это были казармы.

В комнате, если считать вместе с Галей,  жили восемь  девушек-стрелков. Из мебели были только  шкаф, стол, восемь железных кроватей и  восемь тумбочек. Скрипучие кровати  напоминали гамаки: когда человек ложился, сетка опускалась почти до пола.  Запомнился странный чай.

- Называется «Белая роза!»- сказала мне, смеясь, Галя, когда я с удивлением посмотрела на стакан. Напиток  был такой бледный, что скорее был похож на простую воду.

Единственное, что было у комнате из съестного в большом количестве, - это картонные пирамидальные  пакеты молока. Наверное, его давали «за вредность»- ведь были ночные дежурства. Молоко в таких «треугольниках» было очень вкусным. Оно показалось мне вкуснее сухого, сгущенного и даже натурального коровьего.

 Вкус коровьего молока мне  был знаком.Некоторое время родители покупали  молоко у хозяев, которые держали корову. Корова была большой  редкостью для северного поселка. За такую «роскошь» - литр молока через день- родители не только платили деньги, но  папе приходилось  брать на работе отпуск и помогать  владельцам коровы на  сенокосе - таковы были их условия.

Несмотря на трудности быта и сложную работу - попробуй-ка отстоять ночь на вышке без сна! - девушки не унывали. У всех была цель - университет. Работа в ВОХР  гарантировала зачисление на подготовительное отделение ЛГУ.

На следующий день у Гали было дежурство. Она надела платье из  грубой тёмной ткани (такая была форма у стрелков), подпоясалась широким кожаным ремнем.

-Никуда ни с кем не ходи! Дожидайся меня, -велела сестра и ушла на свой пост.

У Гали над кроватью я увидела свою  акварель. Она увезла мой рисунок  с собой в Ленинград- это было удивительно для меня. Впрочем,  акварель в самом деле удалась. Я пыталась передать красоту северного заката. Таких закатов, как на Севере, я больше не видела нигде. Это настоящая феерия красок: розовые, фиолетовые, голубые, бирюзовые плавно перетекают одна в другую.  Бывают желто-фиолетовые,  багрово-фиолетовые - всех оттенков не перечесть.

Я достала карандаши, альбом и начала рисовать конфетные фантики. Конкурс фантиков был объявлен в газете «Пионерская правда»,  и я собиралась принять в нём участие. Надо было придумать название конфеты и соответствующий фантик.Конфеты я обожала, без них не проходил ни один мой день, так что идея конкурса  понравилась сразу.

Рисовала-рисовала-рисовала… И загрустила. Заскучала по дому, по  Наташе. Принялась писать письма. Написала  родителям, подружке. Стало немного легче,а потом и Галя пришла.

На следующий день мы поехали в Петродворец.
Мы - это я,Галя и Наташа Шпагонова - «Шпагоняка», как звала её сестра. Галина подруга. Ростом она была  с меня - десятилетнюю девочку-  и даже покупала себе вещи в «Детском мире».Это позволяло ей значительно экономить, ведь детские вещи стоили гораздо дешевле.
Наташа забавляла меня своей привычкой часто употреблять слово «естественно».
- Ты тоже поступала на психологический?
- Естественно!
-Мы поедем на трамвае?
- Естественно!
- Ты уже была в Петродворце?
- Естественно!

В Петродворец мы  добирались на «Метеоре». Пристань на набережной  помню смутно, но  великолепие Большого каскада и  фонтан "Самсон, разрывающий пасть льва"  запомнились на всю жизнь.А ещё - общее впечатление нереальности, чуда, волшебства.

На следующий день мы ездили в Летний сад, заодно  побывали в Летнем дворце Петра I. Перед экскурсией всех посетителей попросили надеть на обувь забавные шлёпанцы, сшитые из ткани, похожей на мешковину. Чтобы мы не поцарапали сияющий паркет.
Запомнился кубок,в который Петр наливал «штрафную» опоздавшему на праздничный обед. Кубок был размером с двухлитровую банку. «Интересно, оставался ли в живых тот, кому император предлагал испить такую чарочку за опоздание»?»- подумала я.  Экскурсовод об этом умолчала.

Очень мне понравились голландские изразцы, которыми были украшены печи и камины.Изразцы были белые, гладкие, а на них сине-голубая роспись — корабли с поднятыми парусами, замки и миниатюрные домики, ветряные мельницы,пейзажи, цветы.

«Вот бы нам домой такие!» -я мечтательно набрасывала круги вокруг этих каминных шедевров.
В комнате печь у нас была почти такая, как во дворце- высокая, узкая,почти  до потолка- голландка. Но,в отличие от царских, наша была просто оштукатурена и побелена.

Вообще, Летний дворец показался мне очень уютным и домашним. В отличие от Зимнего дворца, который мы тоже посетили. Там всё парадно, чинно, строго. И красиво, конечно! Так красиво, что казалось - так не бывает!

 Запомнились парадная лестница и зал Древнего Египта. Наверное, потому что он был первый на осмотре  экспозиций, а ещё потому, что там мне  было не по себе — при виде мумий и саркофагов.
- Давай уйдём отсюда, -предложила я сестре.

Поразила воображение «Царица ваз».
«Только вот зачем нужна такая ваза? Что с неё толку?» -  размышляла я, глядя на  многотонное сооружение больше двух метров высотой.
А еще понравился буфет в Эрмитаже.Мы пили кофе с пирожными "буше".Для меня всё было впервые:кофе - чёрный,натуральный,с фантастически приятным ароматом; "буше" -изысканное, нежное ... 

Потом этот музей стал одним из моих любимейших мест в Ленинграде. И Санкт-Петербурге. Пытаюсь подсчитать - сколько раз я там побывала в общей сложности? Раз десять - точно. Вышеописанных впечатлений немного,и это понятно:прошло почти пятьдесят лет.Но мне хотелось вспомнить именно то,что запомнилось мне -десятилетней.

Продолжение - http://www.proza.ru/2019/01/15/1205