Природа тащит нас на ложе

Виктор Матюк

Природа тащит нас на ложе

Совесть сердце гложет, но поделать с основным инстинктом ничего не может, 
Мы же его на съедение толпе не отдам, мигом укротим собственный аппетит,
Нам излишний интерес других повес претит! Как жить? С кем дальше быть?
Нам бы преодолеть все терны и ухабы, спокойно спать не дают настырные бабы,
Их греха масштабы велики, мне же как-то не с руки рядом с ними стаптывать каблуки!
Природа тащит всех живых на ложе, желание любить сердце вот-вот вновь растревожит,
День прожит и хорошо, но мне не всё равно: где, когда и с кем, но зачем?
Всё – тлен, всё – суета, на природе дивная красота; не жизнь, а мечта,
Здесь не видна обыденная нищета, вокруг пустота, хотя нет ни кола, ни двора!
Судьба о нас давно уже хлопочет, инстинкт тащит на ложе, вот-вот он плоть уничтожит,
Мужик без бабы – ничто, он как ржавое от пилы полотно, ей небом дано неистово любить,
Мужик может только бабе грубить и матерно крыть на всю ивановскую,
Но ни когда не говорит, что без бабы жить не сможет, баба - может, но не хочет,
Она яйца и голову мужику до утра морочит, измучает  его так, что ему уже не до баб!
Он уже не раб и не слуга, суть постельной жизни такова, что к делу не пришьёшь слова!
Ага! О да! До греха рукой подать, вот скрипучая железная кровать,
На ней можно полдня  отдыхать, летаргическим сном полночи спать,
И даже глубоко дышать, когда в грудь врывается господняя благодать!
Все богини обожают только неучей и кретинов, но бабы с Таганки после очередной пьянки
Будут кстати в белоснежной кровати, мне же на эпоху плевать, в углу кровать, а на ней ****ь,
Мне без бабы плохо, нет ни ахов, ни вздохов, одним словом – одиноко,
Никто не застрахован от пороков, тем более человек одинокий! Для лохов здесь благодать,
Так держать, господа, на вас всегда у расторопных баб найдётся узда, то слово из пяти букв,
Ваш ничтожный труд, словно слюна из губ, слетает в пустоту, 
Вы любовью измучены и к изнуряющему труду с детства не приучены!
Ты же мнишь себя уже на седьмом этаже бушующих страстей,
Сколько прошло с тех пор бессонных ночей, а ты всё вспоминаешь любимые черты,
Что за вздор! Старый позёр в позу не встал, он занял высокий пьедестал,
И даже на носки привстал, раб земли решился озвучить намерения свои!
Страсть исходит из глубин огромных равнин, где каждый гражданин взлетал на пьедестал,
А потом роптал и нагло врал, что не стремился впасть в любовную феерию,
Безверие вышло из его доверия, вскоре ему на высоком суде оторвут муде!
Грех творится везде, за ним никто не может угнаться, он продолжает брыкаться,
Пытается с земли подниматься, но не может оторваться до конца – на всё воля творца!
Весь мир – бардак, все бабы – ****и, но им все мужчины рады,
Бога ради эти бабы, а по большому счёту шлюхи и ****и купаются в шоколаде,
На бумаге – полное совершенство, а наяву от них одно наследство: много пороков,
Но никто из них не извлекает уроков! Мне жить без них неинтересно, неуютно и тесно,
Вот-вот рухнет свод небесный и что тогда? Господь неспроста вложил слова любви в наши уста,
Даже ему не удалось сбежать от греха! Яйца жить мужикам мешают, их поочерёдно вши кусают,
Постоянно чешется яйцо, покраснело лицо, член к их прихотям внимателен,
И требует взамен существенных перемен! Всё – тлен! Всё – суета!
Душу заела тоска, баба лежит как доска, над головой проплывают облака,
Страсть повышает голос, гордость разъедает мозг, небось, с ним что-то стряслось!
Неуместен словесный понос! Баба к себе мужика манит и зла долго не помнит,
Но у него не стоит, хоть отруби, а ей плевать: еби, хоть умри от зари и до зари!
Не стой, как монах у женщины в ногах, и долго не ройся в штанах,
Сделай первый шаг, баба ещё не на сносях, вкуси любовь сполна,
Пусть она освежит тебя, словно бокал прекрасного вина!
Пусть член был ростом мал, таким его господь ко дню рождения послал,
Он огромной славы не снискал, но всегда, как на боевом посту стоял,
И даже не моргал от удивления в миг сношения! Сегодня лопнуло его терпение,
Нет прежнего вдохновения, послать бы всё к ****и матери, но нельзя гневить Создателя!
Встань хоть передом, хоть задом,  баба – не Шехерезада, она угодит в пекло ада,
Зачем ей всё это надо? Она ждёт от мужчины ласку, а он до утра рассказывает бабе сказки!
Живут в лачуге, ему вьюга всю ночь что-то шепчет на ухо, он отрастил себе брюхо
И двигаться не может, но его совесть не гложет, баба красива и лиха,
Мужику бы свернуть подальше от греха, но у него болит одна нога!
На лице мужика горькая слеза, он двумя руками за соблазн,
Но горло душит неподдельный спазм! Неужто у бабы маразм?
Дабы избежать позора, баба стремится на себе удержать в узде вора,
Была с ним маленькая ссора, но не все воры – гуманисты, среди них есть рецидивисты,
Но и у них проблем до хрена, бедная страна, у неё на всех ворюг не хватает добра! О да!
Поверить очень трудно, что жизнь без бабы грешна и паскудна, мужик соображал подспудно,
Что хватит пить беспробудно! Здесь нет ни рабства, ни бесчинства для жалкого меньшинства,
Идёт по околотку людская молва, что у местного старика вот-вот отсохнет левая  рука,
Ему соседка по имени Светка дала под зад пинка! Хватит онанизмом заниматься,
Пришло время животами притираться, рабы божьего творения тешат своё воображение!
В душе смятение, на кону стоит прегрешение! Чёртова нация, бабы требуют эмансипации,
А мужики в состоянии прострации при половом акте не могут расставить интонацию,
То туда, то сюда, на белых простынях ничего кроме белоснежного пятна,
То ли мужская сперма, то ли подвели мужика нервы, и он кончил первым?
Трудно сказать, что и как? Пришло время мужику пускаться наутёк,
Дела пошли на самотёк, жизнь преподнесла бабе урок, но совсем не тот,
Что обещал мужик! В ответ он услышал бабий крик, к небу прилип её огромный язык,
Член и вправду был не велик, маленький фаллос и большой живот – вот и всё,
Что от мужчины осталось! Фуражка и козырёк, большой рот закрыт на замок,
 Всему – своё время, всему – свой срок! Именно здесь немало ****ей есть,
Им бы выпить и поесть, то есть надраться от пуза, им не чуждо чувство греха,
Опадает наземь вся труха, одетая в шелка! Туда – сюда, не жизнь, а маета,
Суета сует – всё суета, вокруг пустая болтовня, ни деревца, ни куста – везде пустота!
А мужику тому, только бы день продержаться и ночь простоять,
Не заплакать бы и не закричать, а то начнут ногами бабы пинать, да так,
Что тьма и мрак окутают взгляд пустой, и голос чужой пройдёт стороной
По пустынной мостовой! Член недолго ждал реванша, и дождался шанса,
Поднялся раньше всех, и принял на душу нераскаянный грех!
Один за всех и все за одного! О-го-го! Мужик ещё того: у него торчит, как долото,
По голове стучит, но ничего вслух не говорит, как ему быть? Как дальше жить?
Хватит воду в стакане мутить! Карта бита – нечем крыть! Душа болит, а сердце плачет,
Вся округа о старике том судачит, как он по ночам на бабе скачет, то впадина, то подъём,
Приятно спать на белой простыне вдвоём! То молния, то гром и вдруг вопрос встал ребром:
Мужик пошёл напролом, но случилась оказия, баба не кончила сразу,
И в порыве гнева на член резко присела, протяжно запела два куплета,
Вспомнила уходящее лето, вкусивши благость всласть, не смогла мужику в ноги упасть!
Член, выходя, сказал сквозь зубы в форме довольно грубой: «Рискуешь ****ь!
Ты будешь умирать не раз и не два раза, боль перекосит твои глаза, да, ты лиха,
И потому ты – источник греха!» его слово – могила, что было, то было, но всё прошло,
Добро не победило зло! На могильной плите – эпитафия, член умер, но бессмертна мафия,
Весь юмор в том, что детородному органу не писан закон! Ум и дела его бессмертны,
В мирской круговерти  склонность к риску напоминает авантюризм,
Бог с ним, сумасбродом моим, он привык жить привольно,
Входить глубоко, пусть видит око женское дно, даже если оно далеко!
Там ветры не дуют и голуби не воркуют, там страсти вихрем мчатся,
Моим желаниям за ними не угнаться! Желание моё – огромно,
Но не безысходно оно! Есть время про запас, сегодня и сейчас
Мимолётная слава стрелой сомнения пронзит всех нас,
И сразу мир глубокой тьмой будет окутан, во всё виновен Ньютон!
Бес попутал, потом малость подумал и на прощанье сказал:
«Ты – не мой идеал! Что мне делать с тобой, мой любимый, мой родной?
Рассказать толпе о том, что с тобой случится потом? Пройдёт бурелом,
А мы будем сидеть вчетвером за шикарно накрытым столом!»
Нерешённых дел – вагон! В углу стонет старенький патефон,
Старинную мелодию играет саксофон! Царевна красоты,
Бесстыдницей была когда-то ты, но тебе дарил я майские цветы,
Ты же на крыльях любви кружилась, и от соблазна не убереглась,
Потом играл негритянский джаз, вот и весь рассказ о нас, с ума сошедших,
В себя сполна ушедших, но не нашедших в стонах любви очаровательные огни
Долгожданной утренней зари!

Г. Ржищев
27 декабря 2018 г.
19: 05