Пирдуха

«Под грифом запрета» всегда как раз таки то, о чём все знают, но в силу тех или иных, как будто бы причин и обстоятельств, делают вид, что молчат или – не слышат.

Но вот только, по секрету, так уж повелось, - это на самом деле, как по всему свету. И разлетается уж куда быстрее, чем без всяких там запретов.

Да, конечно, я говорю о негласных фуршетах и пресс-кофе без выноса бутербродов.

Хотя бывало  на таких «необязательных мероприятиях» и не без греха (а с выносом конфет и прочей «фурнитуры»). Чего уж тут таить? Когда по всей правде и стечению обстоятельств – нет ничего тайного, которое не станет достоянием планеты всей.

Так вот на таких мероприятиях, и в урочное, и в неурочное время, бывает каждый настоящий приглашённый журналист. Поверьте мне, ни один не откажется, – это уж я вам «по большому секрету» скажу.

Не знаю, как кто, но я как раз таки в этом не вижу особого греха.

Грех он ведь, как правда, - если судьба, то не избежишь, как не старайся, и тут уж какой хочешь накладывай гриф, какую хочешь прикладывай печать, но чему быть, того не миновать.

Но и правды ради, не могу утаить один «прекрасный нюанс на вынос». Всё, что бы не касалось и касается китайцев, всегда происходило и происходит с соблюдением всех этических норм и согласий. Тут даже можно написать практический учебник по применению этических навыков и субординационных потребностей, с чётким и воспроизводимым названием пособия: «Как нужно всё делать, чтобы дело продолжалось?».

А делать нужно всё – во время и с неподдельной любовью.

Вот так во время и с любовью я познакомилась с тремя русскими профессорами из Москвы.

Где все, как на подбор, – безмерно-талантливы и с невероятной, я бы даже обозначила – литературной судьбой.

Вас же, конечно, интересует совершенно иной вопрос: «А при чём тут китайцы?». А вот тут я вам точно не отвечу.

Но если тонко намекать на таинственный подтекст?.. то если бы не мой Профессор Китаист, то я бы никогда не имела бы замечательной возможности знать тех, кто по своей индивидуальной сути ещё тоньше, чем вся восточная культура.
Так вот, возвращаясь к стартовой точке событий, где моЙ ГероЙ «деЙ» официальным пригласительным билетом пригласил меня в уже успевшее стать излюбленным местом «по-за официальным мероприятием» ресторан с названием не без намёка на глубокую ностальгию –  «Товарищ». Где, не удивляйтесь, собрались во внеурочное время не тамбовские волки, а все те, кому интересно продолжение человеческих отношений.

И вот ответьте мне по честности: «А что здесь плохого?.. когда людям друг с другом интересно проводить время не только для формы всех этих деловых отношенченских пирамид, а вообще – просто – пообщаться, просто – раззнакомится, просто – навести мосты, а не спалить их к чёртовой матери?

А ведь, согласитесь, что отношения могут быть совершенно разными и иметь совершенно разное деловое, личное или ещё какое-нибудь там продолжение.
Так вот моЙ любимыЙ друг на три буквы, к очередному официальному мероприятию,  неплохо меня изучил (я бы даже сказала – очень даже). И к очередному заходу в «Товарищ» выписал самых «свободных» ПРОФЕССОРОВ, как потом оказалось, чтобы мне скучно не было (это если говорить эгоистично). И, чтобы нам вместе не было о чём грустить, – если говорить объективно по факту.

А по факту, я присела на «обочине» П-стоящих столов (это, видимо, чтоб совсем по-советски было).

И, к тому же, он, моЙ ВеликиЙ ГероЙ на три последние буквы, рассказал своей профессуре о самом коротком пути к моему сердцу, т.е. через визитную карточку. А возможно, таким образом, он, «деЙ» берёг мою память для чего-то большего, чем «Имя. Фамилия. Отчество. И номера всех необходимых контактов». Кому как не ему, известно о лимите резервуара памяти и времени с пометкой «на ежедневные памятные тренировки».

Так вот поочерёдно, на обочину ко мне подсели все три залётные ПРОФЕССОРА из Москвы.

Они по очереди, но, как сговорившись, утвердили, что их объединяет дружба к «деЮ», дружественный Минск и незабываемые встречи в «Товарище».

А вообще, у каждого из них была своя собственная профессорская стезя и свой собственный интеллектуальный путь творения и сотворения в науке.

Этот  (или как сегодня – тот) вечер с «ароматом Китая» поведал  мне о том, что не обязательно работать в дипкорпусе и иметь профильное дипломатическое образование, чтобы стать человеком мира. Ведь миру на самом деле нужны настоящие люди своей профессии. А вот это, как раз таки то, что стало объединяющим фактором нашего незабываемого знакомства.

Один из профессорской троицы, как открылось во время доверительной беседы, трижды возвращался с того света – во всех смыслах этого слова. И один раз даже вопреки всем медицинским наблюдениям и диагностическим аксиомам: «С таким интервалом временного отсутствия – люди уже не воскресают».

Это кто вам такое сказал?

И даже при всех доказуемых летаргических явлениях? И вам совершенно не стыдно прописывать человека к другому миру? И это, когда он ещё здесь отчётливо и очень даже необходим?

Конечно, так уж повелось в моей практической действительности, я –журналист любопытствующий:

- Скажите, а в первые минуты пребывания в миру ином, на самом деле можно встретить  Бога?
- Я от роду атеист. Но в высшую неведомую силу всё же верю. Возможно, не принимая во внимания все религиозные институты, не отрицаю великую силу единого сотворения.
- Но что-то же Вы там видели?
- Бесконечный яркий свет. И, наверное, правда, тень ожидающего, но вот кого именно, - сказать не могу. Возможно, что те, кто увидит того, кто его ждёт в вечности, уже никогда не возвращаются на Землю. А я то вернулся.
- А что врачи?
- А что врачи? Врачам интересно моё тело и его функции восстановления. А всё, что я эмоционально доношу после наркоза, воспринимают, как последствия его самого.
- Так может, Вы и не умирали вовсе?
- А вот это как раз таки фиксируется  медиками и всей аппаратурой по тонкому направлению. Моё направление – сердечное, что значит – давно «надёжно и достоверно» исследовано. Остановка, дефибриллятор, повторно, и чёткая фиксация: «Остановка сердца».
- Но Вы опять и снова здесь?
- Даже более того, - не впервой и не только в вашей стране, так как лекции по своему научному направлению читаю по всему миру.
- И не страшно?
- Страшно только в первый раз, а когда трижды побывав в вечности, с завидным постоянством возвращаешься, то чётко понимаешь, что за тебя не только борются лучшие из лучших, но и не сдаются даже в безутешных прогнозах действительной науки. И ты становишься, конечно, не вечным, но во всех смыслах бесстрашным человеком.
- А мне тоже уже давно ничего не страшно.
- Но Вы же не знаете, кто и каким образом спасает Вас? А может, и Вы уже не один раз воскресали, без собственного ведома и некой там фиксации всякого рода машин.
Мы говорили, возможно, – не долго, но – о вечном. После чего мне стало довольно понятным, что время для людей бесстрашных на самом деле не имеет никакого значения. Лишь по той самой причине, что они даже на уровне подсознания запрограммированы на то, что пока ты здесь нужен – туда тебя уж точно не отпустят. Но, а если наоборот? То, в принципе, зачем это всё твоё присутствие на этой планете?

Я пила коньяк. Где-то на маленькой сцене, которую не было видно, играл саксофонист. Мои глаза не разбегались, а делали постоянные переходы от одного собеседника к другому, к третьему... Это, что называется, «получи профессорский бонус» на десерт (и без всяких там обидных подтекстов).

И я уверенна, что нам, всем участвующим в беседе, не хотелось забыть эту встречу.

Мы (относительно) много фотографировались. Вели разговоры, где я, сама себе удивляясь, всё больше слушала и запоминала. И всё так не потому, что сказать было нечего, а потому, что, чтобы я им не поведала, могло быть не актуально.

Ведь я ещё не летала с лекциями по всей планете и не бывала, с завидной периодичностью, там, откуда «не возвращаются». Я – журналист своего города, своей маленькой и неизвестной радиостанции, но зато – бесконечно интересующийся всем, о чём принято говорить, что «дело тонкое», но не рвётся.

Возможно, мне не терпится докопаться до сути: «Но что ж там такое?.. в этом невидимом присутствии?  что никто из «смертных» совершенно никак не может не только с ним справится, но ещё и противостоять?

Мы не допили на четверых бутылку коньяку, веря в то, что будет необратимый повод «встретится вновь». А возможно, - лишь потому, что мои новые друзья спешили в аэропорт. Ведь если разобраться, людей ищущих всегда, куда больше, чем тех, кто находит и тех, кто точно нашёл своё.

А возможно, я должна была вернуться к той аудитории, которую не замечала – сидя в окружении трёх друзей моего Героя.

И со временем так случилось, что за мной пришло само время и напомнило о том, что поводом для встречи стал Китайский Новый Год. Который, не как один день случайного знакомства быстро меняющегося календарного отсчёта, а – как целая череда дней, что позволяет найти время для всех, кто тебе бесконечно дорог, всех тех, кто ждал особого случая встретиться именно с тобой, чтобы больше не расставаться. 

Но как жаль, что всё это происходят с нами, людьми той великой культуры, которой до этой самой культуры, по большому счёту, всё чаще нет никакого, даже малейшего, интереса.

Я не помню, сколько в этот день было приглашено китайцев. Но одно запомнила, видимо навсегда. И это, как не странно, словосочетание, которое торжественно, но очень интимно – индивидуально и при всех прошептал мне на ухо моЙ «деЙ»:

- Пир Духа!
И тут же неповторимо и заразительно засмеялся. Он точно знал, что я переспрошу:
- Что?
- Пир духа!
- А что это значит?
- Духовный пир. Но звучней и правильней произносить без пробела в словосочетании - «пирдуха».

Мы долго и «безутешно» смеялись. Потому что я поняла, что «пирдуха», это не неправильное слово-несозвучное словосочетание из анекдота о театре, а то самое состояние, когда на Китайском Новом году, ты чувствуешь себя хозяином праздника.

А ведь признаться честно и перед Хемингуэем, что «Праздник, который всегда с тобой», это только тогда, когда праздник не с кем бы то не было.