Мари из Парижа. Часть 4

Обычно, после любовной встречи,  мужчины спят дольше женщин. Но в этот раз  я  проснулся  раньше  Мари. Быстро вымылся в душе. Кофе и сыр- круглые копчёные шарики я привёз с собой. Было ещё, чем можно угостить эту прелесть. Я сел на краю кровати, и мысли, те, что были до встречи, улетели. Мысли о том, что нужно влюбиться, что нужно искать сходство в характерах, приоритетах, об образованности обоих: всё это улетучилось при первых же объятиях, при первых обоюдных поцелуях.

Её опытность я почувствовал сразу. То, о чём я мечтал всю жизнь, здесь воплощалось в реальность и не нужно было ничего доказывать ей и чему-то учить её. Она всё знала сама без меня и могла дать мне фору на сто очков вперёд.

Было жарко. Она во сне сбросила одеяло и спала теперь обнажённая. Во сне она улыбалась. Я любовался ею, сравнивая её с картинами Тициана в Третьяковской галерее.
Не хватало только ангельских крылышек. Кожа была удивительной с нежным загаром. Ноги, бёдра и ягодицы были неотразимы. Я подумал: где бы ещё можно так нагло рассматривать обнажённую женщину. Ведь в музее мы и то смущаемся долго стоять перед полотнами Тициана и даже Кустодиева. Хотя кустодиевские женщины восхищения не вызывают. Особенно, если взглянуть на его полотно «Красавица» 1915 год. Может он пошутил?

А я сидел и долго всматривался в это чудо природы. Она, наверное, почувствовала, что я на неё смотрю и открыла глаза. Натянула одеяло. Потом бесцеремонно села, накинула халатик и перед походом в ванную подошла,  села ко мне на колени, обняла за шею и долго целовала в губы. «Ты – мой Бог!» - сказала она несколько раз и начала целовать мою грудь, вдыхая запах моего тела. Я давал ей возможность насладиться этим, так как знал, что опытные женщины любят целовать мужское тело, особенно тогда, когда оно потное после его стараний. Ушла в ванную, пробыла недолго. Вернувшись, снова стала целовать меня. От неё струился нежный запах утренних духов. Он был настолько тонок и прозрачен, что казалось был создан для  волшебный  фей.

Но так, ведь, долго продолжаться не могло! Это было просто немыслимо в этих поцелуях только с её стороны. Я обнял её за талию и тихо уложил поперёк кровати.
И снова колинингус!  Она сначала шумно дышала, потом потихоньку стонала, а ещё позже стала кричать. Я знал, что в соседних номерах никого нет и позволил ей выражать свои эмоции сколько угодно. Потом перешёл на грудь. Нежно целовал соски и кружочки вокруг них, втягивая всё это себе в рот. Грудь оказалась очень чувствительной и снова стон огласил номер. «Mon cher! Mon cher! – стонала она. Потом я взял её. Тихо и плавно, не спеша. Она успокоилась и прикрыла глаза от удовольствия. Ноги её обвивали меня, руки обнимали плечи, и она ухитрялась целовать меня. Через некоторое время  она высвободилась из под меня и опустилась вниз. Прошло минут десять моего сумасшедшего удовольствия, и её минет закончился мощным моим оргазмом. Потом улеглась рядом со мной, прижавшись ко мне. «Ты – моё чудо!» шептала она мне в ухо.
                ***
Сколько мы так проспали, но думаю не менее часа. Я дал ей возможность ещё поспать, сделал кофе, и присел с того края, где она лежала. Она пила кофе с наслаждением, а я любовался ею.  Это была естественная красота во всём. Она это знала и нисколько не стеснялась, а я учился не стесняться сам! Никогда и никто до неё так не мог делать!

В этой встрече для меня было столько новшеств, что иногда мне казалось, что передо мной женщина не из Франции, а из Саудовской Аравии.  И тело её было не смуглым, а абсолютно белым, не считая лёгкого загара, полученного у берегов Ниццы.
Она обладала прекрасным вумбилдингом. Это вызывало у меня не только восторг, а истинное наслаждение, только я не мог кричать.  «Какой я глупый» - думал я, задерживал эту нашу встречу, и эти мои воздержания теперь мне казались какими-то призраками из моего прошлого.

После кофе мы долго ещё обнимались, но уже с абсолютной  и обоюдной нежностью друг к другу. Я потихоньку целовал мочки её ушей, вызывая в ней изначальное желание, но я так сильно прижимал её к своей груди, что она затихала в моих объятиях.

                ***

Наше время заканчивалось в 12 часов дня. Мы спустились в ресторан. Заказали еды, но немного. Оба взяли одно и то же- рыбу и сок.

Потом уложили свои вещи и, уходя, я прижал её к двери и долго целовал её, проводя рукой по бёдрам, спине и груди. «Какой ты нежный, Валери!» - шептала она тихо. «Я задыхаюсь от твоей нежности!».

                ***

Когда мы вышли на улицу, то я предложил сесть на скамейку в тени и рассказал ей о дальнейшем моём плане. Стал перечислять, что мы ещё можем посмотреть в Суздале. Ближайший к нам был Ризоположенский монастырь. Он стоит на самом высоком месте и лежит на пути в Покровский монастырь. Я уже показывал ей Святые ворота этого монастыря (Ризоположенского). Ворота, служившие торжественным входом в монастырь,
завешаются двумя гранёными шатрами. В красочную полифонию цветных изразцов включаются тёмно- зелёные главки шатров и киноварная  раскраска выступающих над гладью кирпичной кладки архитектурных деталей.

Но Мари прервала меня, нежно приложив свою ладошку мне на губы.  Она уже научилась выговаривать моё имя на русский манер. «Валерочка, милый, я устала от этих непонятных названий. Я столько лет хожу в Нотр Дам де Пари, и больше никаких названий в Париже я не знаю. Я всё увидела. Чтобы всё это понять, нужно изучать всю историю России и древней Руси. А времени на это уже не осталось. Я столько всему училась. Давай в остальных наших с тобой встречах не будем касаться древностей. После того, как я постигла тебя одного, мне кажется больше ничего не нужно. Ты- сама нежность, а мне этого в жизни так не хватало. Я теперь не знаю, как мне жить дальше без тебя. Ты и есть жизнь. Ложиться спать с тобой и есть праздник. Прости, что я так говорю, но это – святая правда".

Наш автобус уходил через час. Конечно были и другие рейсы, но мы сдали ключи от номера, и возвращаться, чтобы остаться ещё на ночь, уже не было смысла в силу того, что она больше не хотела этой экскурсии. Сели снова в прекрасный и удобный автобус. Поехали. Трудно представить эту женщину: какой она ехала в Суздаль, и какой она ехала обратно. Она не отпускала моих рук и постоянно вытирала глаза платком. Она плакала.
Я утешал её как мог. «Мы же не расстаёмся с тобой навсегда» - утешал я её. Она поднимала на меня заплаканные глаза и с надеждой и любовью смотрела на меня. Пассажиры дремали, а я украдкой целовал её в мокрые глаза. «Милый мой, как мне с тобой хорошо!» - говорила она тихо. Моя ладонь скользила по её лицу, по волосам. Я гладил её как ребёнка.
Приехали во Владимир. Я решил доехать с ней до Москвы. Купили билеты и поехали на ближайшем рейсе. Она долго спала, успокоенная мною.

                ***

Я не знал, что будет дальше и как будет дальше. Не смотря на какие-то условности,
совместимости знаков зодиака и многих,
 придуманных постулатов нашего мира, я уже любил её той нежной любовью, которая доступна только в зрелом возрасте.
Мы были жителями разных стран. Она спала, а я думал о её будущем и моим.
Любовь была любовью, а деньги – деньгами. Просто так в Париж не приедешь.

Но я был Стрельцом, и унывать мне вовсе не по Судьбе. Что-нибудь придумаем.

На метро мы доехали до Белорусского вокзала, а там я посадил её на такси. Прежде, чем сесть в машину, она обняла меня, целуя и плача одновременно. Я тоже целовал её в губы и в мокрые глаза. Она села в машину и поехала к маме.
Дальше всё было в руках божьих, а я на них всегда полагался.

Главы из романа.
Продолжение следует


Рецензии