Поручик Голицын и Крымская трагедия

(См. картинки и видео в https://cont.ws/@vita1chuk/1173832)

Кровавый рассвет озаряет Россию,

Смертельную плаху готовят в Крыму,

Поручик Голицын проклял комиссаров,

Надежду не взял, поступил по уму.




А корнет Оболенский поверил убийцам,

Оставшись в Крыму, он скрываться не стал.

На солнце взгляд и на бандитские  лица,

Умывшись кровью, он пред Богом предстал.



Господь мой, скажи, ты за белых, за красных?

За что же, за что  расстреляли меня?

- Мой юный корнет, в раю нет жертв напрасных,

Твоим убийцам - ад, скажу я, всех любя.



Поручик Голицын в Париже шофёром,

Друзей вспоминая, баранку крутил,

Он был реалист, не пустым фантазёром,

Возил по домам загулявших кутил.





Насилие, захлестнувшее полуостров в конце 1920-зимой 1921 г., не было результатом злой воли отдельных высокопоставленных деятелей, но было спланировано заранее на самом высоком уровне. В условиях коммунистического режима массовое уничтожение наших соотечественников, которые не смогли или не захотели покинуть Отчизну осенью 1920 г. и остались в Крыму, было закономерным.Эта акция устрашения проистекала из самой сущности большевизма и его теоретической основы.

Идея «классовой борьбы», положенная в основу марксистско-ленинского учения, являлась, по сути, ничем иным, как противопоставлением одной части народа другой, доктриной гражданской войны. Отрицая индивидуальный террор, придя к власти, Ленин и его партия стали активно практиковать террор массовый.

РЕКЛАМА
 https://pereklichka.livejourna...

Тотальная «зачистка» полуострова от «вражеских элементов» стартовала уже 17 ноября 1920 г. Именно тогда был издан приказ Крымревкома № 4 об обязательной регистрации в 3-дневный срок всех иностранных подданных; лиц, «прибывших на территорию Крыма после ухода советской власти в июне 1919 года», офицеров, чиновников военного времени, солдат, работников гражданских учреждений. Не явившиеся рассматривались как «шпионы, подлежащие высшей мере наказания по всем строгостям законов военного времени».

Поверив обещаниям об амнистии, данным накануне советским командованием, тысячи людей явились на регистрационные пункты и сразу образовали огромные очереди.

Поначалу людей регистрировали и отпускали по домам. Часть поместили в казармы, часть – на отправили по железной дороге в северные лагеря или на восстановительные работы в шахты Донбасса.

Но вскоре все изменилось. Спустя два-три дня после окончания первой регистрации была назначена новая, которая проводилась Особой комиссией 6-й армии и Крыма по регистрации. На этот раз подлежали регистрации уже не только военные и беженцы, но также буржуазия, священники, юристы и прочие непролетарии. Все военные, только что амнистированные, вновь были обязаны явиться на регистрацию, которая продолжалась несколько дней.

 Не явившиеся были арестованы, и затем сразу же после регистрации начались массовые расстрелы. Некоторое время спустя, когда кампания красного террора в Крыму была в самом разгаре, приказом Крымревкома № 167 от 25 декабря 1920 г. была объявлена очередная регистрация, и все, кто пришел на нее, также подверглись репрессиям.

Высокая концентрация на территории полуострова «вражеских элементов» никак не устраивала высшее советское руководство. Как минимум, одним из косвенных вдохновителей крымских расстрелов был председатель Реввоенсовета Республики Л. Троцкий. Ссылаясь на телеграмму последнего, председатель Крымревкома Бела Кун заявлял: «Товарищ Троцкий сказал, что не приедет в Крым до тех пор, пока хоть один контрреволюционер останется в Крыму; Крым – это бутылка, из которой ни один контрреволюционер не выскочит, а так как Крым отстал на три года в своем революционном движении, то мы быстро подвинем его к общему революционному уровню России…».


Большое внимание «крымской проблеме» уделялось и Лениным. Известно его заявление, сделанное 6 декабря «Война продолжится, пока в красном Крыму останется хоть один белый офицер».

16 ноября«Примите все меры, чтобы из Крыма не прошел на материк ни один белогвардеец. Поступайте с ними согласно данным Вам мною в Москве инструкциям. Будет величайшим несчастьем Республики, если им удастся просочиться" - слала указания Дзержинский.

Именно особые отделы были главными исполнителями красного террора в Крыму в конце 1920 – зимой 1921 г. Помимо них, карательные функции выполняли другие «чрезвычайные органы диктатуры пролетариата»: ревтрибуналы, народные суды, милиция, «рабочие отряды», «отряды сельской самообороны», подразделения Красной армии, военные коменданты, политоделы, ЧК. А для террора объём работы был большой в Крыму находилось 300 тыс. буржуазии. "Это источник будущей спекуляции, шпионства, всякой помощи капиталистам. Но мы их не боимся. Мы говорим, что возьмем их, распределим, подчиним, переварим".

Уже в начале 1921 г. и Б.Кун, и Р.Землячка, главные идейные палачи, покинули Крым. Несмотря на это массовый террор продолжался до весны 1921 г., и пошел на спад в апреле-мае. Что также подтверждает, что уничтожение тысяч наших соотечественников не было «местной инициативой», но было спланировано на самом верху.

Награды получали и непосредственные исполнители приговоров – участники расстрельных команд. В качестве поощрения им выдавали дополнительные продовольственные пайки, водку, вино. Также исполнителям разрешали поживиться и вещами расстрелянных – нательными крестиками, одеждой и обручальными кольцами.

Среди чекистов и работников особых отделов были распространены пьянство, наркомания и половая распущенность. Жаждущие удовлетворить свою похоть конвойные и следователи принуждали понравившихся им узниц, родственниц и жен арестованных к сожительству, используя для этого разные способы – от обещаний освобождения и словесных угроз до прямого насилия.

По свидетельствам современников, каждый из палачей имел по 4–5 любовниц из числа жен расстрелянных, заложниц и медсестер. Под страхом смерти женщин принуждали к сожительству, однако и подневольное согласие не гарантировало несчастным спасения. Время от времени убийцы обновляли свои «гаремы», расстреливая прежних сожительниц вместе с очередной партией жертв.

Весьма преуспели и непосредственные организаторы массового террора – ведущие сотрудники ЧК и особых отделов. Так, Е. Евдокимов, прежде чем быть расстрелянным в 1940 г. как «враг народа», удостоился четырех орденов Красного Знамени, ордена Ленина, занимал высокие должности в системе карательных органов, коммунистической партии. То же можно сказать и о других высокопоставленных деятелях советского репрессивного аппарата, которые принимали участие в кровавой «зачистке» Крыма от «белогвардейщины». До своего ареста в годы «ежовщины» и последующего расстрела С. Реденс, В. Манцев и Н. Быстрых занимали руководящие посты в системе органов ВЧК-ОГПУ-НКВД, на советской и партийной работе.

Дальнейшие судьбы организаторов и исполнителей массовых казней сложились по-разному. Ряд функционеров компартии и деятелей репрессивного аппарата, причастных к проведению красного террора в Крыму, в 1930-е гг. сами подверглись преследованиям. Для некоторых (Евдокимова, Манцева, Бела Куна, Удриса, Быстрых) служба режиму завершилась смертным приговором и клеймом «враг народа». Попав в жернова сталинских репрессий, некоторые отделаются либо тюремными сроками (Данишевский, Вихман), либо будут освобождены (Бирзгал). Еще в 1920-е ряд чекистов будут уволены из «органов». Впрочем, последнее обстоятельство не помешает им занять хорошие должности в различных советских учреждениях. Немало было и тех, кто не подвергся преследованиям и завершил свои дни в почете и славе (Землячка, Папанин, Дукельский).

Д.В. Соколов