Труба-дело. Повесть. Начало

Предисловие

Апрель 2003 года.
Британская газета The Guardian: Вашингтон и новое иракское правительство обсуждают возможность восстановления нефтепровода Мосул-Хайфа из Ирака через Сирию и Иорданию в Израиль.
Тот самый нефтепровод, который  прекратил существование в 1948 году, когда Великобритания отказалась от своего мандата на Палестину.

В случае реализации проекта Ирак приобретает стабильный доход от регулярного трубопроводного экспорта нефти.

Израиль практически полностью решает свои энергетические потребности.

Сирия становится экономически зависимой и послушной.

США избавляются от зависимости стран ОПЕК.

Россия теряет солидный израильский рынок сбыта нефти.

Апрель 2003 года.
Турецкий эксперт в области нефти и энергетики Наджат Бамир в интервью газете «Заман» заявил, что возобновлением перекачки нефти по трубопроводу Мосул-Хайфа  Израиль стремиться ослабить турецкую экономику и лишить Турцию её стратегической роли в регионе.

Январь 2004 года.
Израильская газета «Ha'aretz» сообщает о запросе Министерства национальной инфраструктуры Израиля данных о состоянии нефтепровода Мосул-Хайфа.

Малоизвестные события и эпизоды, которые затем произошли или могли произойти в США и на Ближнем Востоке, легли в основу повести «ТРУБА - ДЕЛО».

               





                "Вам никогда не найти лучшего
                спарринг-партнёра, чем
                превратности судьбы".
                Голда Меир


Глава 1.

Очередной праздник уютного среднеамериканского городка...
Позднее утро раннего лета... Музыка... Аттракционы...
Улыбки... Приветствия... Благодать...

Вокруг ног почтенно-строгого гражданина как-будто просто так вертелась очень маленькая лохматая собачонка.
Улучив момент, когда гражданин остановился, собачонка смело задрала ножку и пометила его штанину и ботинок...

Гражданин как-то неуклюже спохватился, не понимая, что в таких случаях полагается предпринимать.
Собачонка же, сделав дело, с отчаянно весёлым лаем помчалась за угол строения.

Группа начинающих байкеров, наблюдавших всё это из-за угла, шумно и одобрительно встретила любимца.
 
Судя по хвосту, собачонка явно любила лесть.
Все старались потрепать и без того лохматого хулигана.
Тот от радости всё норовил  лизнуть лицо хозяина – вихрасто-русого, в чёрно-белой бандане, щербатого и удалого парня.

Это был Дин, сын местного адвоката, выпускник школы не из последних, по доброте души избавивший некогда будущего лохматого озорника от околомусорной безвестности...

«Молодец, Барс! Физику отомстили! Теперь очередь за Тухлым!»— И Дин привычно  засунул собачонку за пазуху.

Вся компания уселась на свои «байки» и с дымом и треском скрылась за поворотом...

Опустевшая и, кажется, грустная, родная школа.
Кабинет химии... Та же компания вытаскивала из шкафов химреактивы и сливала-ссыпала их в большой таз...
Дым... Вонь... Треск...

Компания с шумом и кашлем вывалилась из школы и уселась покурить в хорошо изученный уголок на заднем школьном дворе.

Чуть поодаль от них молча держался мелкий сутулый парнишка, по возрасту на год-два моложе выпускников.
На правом виске его – прядь волос каштанового цвета, скрыть которую на чёрной голове невозможно.

Это был Marked, Меченый.
Странноватый подросток из бедной мусульманской семьи.
Со сверстниками Меченый не водился, старшие его тоже не принимали, поэтому вся страсть его уходила на поиски возможностей выделиться.

В тринадцать лет Меченый умело ошарашил всех находкой на огороде скелета детёныша дракона...
Нескоро выяснилось, что это был ладно склеенный скелет индюка с хвостом телёнка, который Меченый покрасил в чёрный цвет и подвесил у входа в сарай в надежде на кусочек славы.

Меченый был замкнут, драчлив и зол на весь белый свет то ли за отметину, то ли за безнадёжную любовь…

Раздались разгорячённые голоса:
«Ещё математику надо на память вставить!»
«А Боба-спиногрыза что, так оставим?!»
«Хватит! Это уже будет хамство!»

Последняя реплика принадлежала некурящей девушке, которая, как вожак стаи, сидела в окружении ребят.

Джулия была очень похожа на Элизабет Тейлор в юности – и внешностью, и повадками, и национальной принадлежностью.

Кроме броской красоты, твёрдости характера, успехов в учёбе и музыкальных талантов, Джулия обладала ещё массой достоинств, чтобы по праву быть гордостью школы и предметом обожания быстро мужающих подростков.

Азартный и озорной блеск в глазах выпускников постепенно ушёл, уступив место мечтательности, озабоченности или симпатии.

«Джул! Бронирую место на всех твоих будущих концертах!»

Стойкие симпатии Дина обществу были известны, и лишь полная непредсказуемость будущего превращала всякие намерения в возрастной, разудалый трёп...

«О'кэй! Сам-то, небось, в адвокаты, как папаша или в  экономисты, поближе к деньгам?!»

Приятели опять загалдели уже более озабоченно...

Смуглый, черноволосый, красивый парень больше молчал.
Чёрные глаза определённо выдавали его грустную от безнадёги симпатию к Джулии. Из всего байкерского прикида на нём только бандана...

Это был Асан, старший брат Меченого.
Их дед в активное время вытащил свою семью из голодного Пакистана сюда, в Америку.
Теперь, без отца, Асан был в семье за старшего.

А хотелось в университет…
Поэтому грусть. И ещё потому, что выбрали королём выпускного бала, а приличного костюма не было...

Дин подвёз друга к опрятному неказистому домику на окраине.
Остановившись, наигранно хлопнул себя по лбу как будто что-то вспомнил:
«Чуть не забыл, Ас!
Есть работа на выпускной прикид! Вот телефон!
Приятелю  отца приспичило перекрасить лодку. Не жадный... Бай!»

Разворачивая свой «байк», заметил явно чем-то озабоченную соседку Асана, почтенную по виду и по возрасту.

«Добрый вечер, миссис Мерлоу! Какие проблемы?!»

«Здравствуй, Дин! Да на спевку вот в церковь опаздываю!
Приятели, видно, забыли заехать…
Склеротики старые!»

«Ну, если обниматься ещё не разучились, прошу!»

Старушка неожиданно уверенно взгромоздилась на мотоцикл, решительно обхватила Дина руками, не обращая никакого внимания на улыбавшегося во весь рот Асана.

Возле нарядной, свежевыкрашенной церкви  жизнерадостные старушки приветствовали подъехавшую приятельницу однозначно одобрительными, не без лёгкой зависти, возгласами.

«Это твой новый бой-френд, Мардж?!»

«Ничего по дороге не растрясла?!»

«Придётся ей на Рождество бандану подарить!»

Дина у ворот его дома встретила толпа соседских ребятишек всех мастей.
На него было направлено всяческое оружие...
Поцарапанный предводитель сурово поставил ультиматум:
«Выбирай! Катать или бороться!»

Видимо, Дин едва успел выбрать второе, потому что его тут же с визгом распяли на газоне...

Собачонка при этом с лаем и понятным возбуждением носилась вокруг.

Дин наигранно застонал, едва отдышавшись, произнёс:
«Вот скормлю вас Барсу!»

Мало что есть на свете очаровательнее взрыва презрительного, но дружелюбного детского хохота...

Потом была тихая теплота раннего летнего вечера, украшенная огнями, цветами и шарами школа...

Слегка взволнованные моментом выпускники напоследок кучковались по интересам.

Небольшая группа, как всегда, с открытыми ртами слушала своего историка.
Какие-то все были взрослые по нарядам и по поведению...

Потом танцевала королевская пара...
Под всеобщее замирание и восхищение…

Девочка-подросток на глазах превратилась в настоящую королеву бала...

«Не грусти, Асан! Праздник ещё не кончился!»

Элегантный в новом костюме Асан что-то попытался сказать, но Джулия как-то интимно закрыла ему рот рукой.

«Я всё понимаю…
И всё равно не грусти… Жизнь  полна сюрпризов…
Спасибо тебе за всё… Ты настоящий! Пусть тебе повезёт!»

Праздник продолжался…

В лунном свете через большие окна спортзала едва можно было различить на матах светлое пятно от скомканного платья Джулии и рубашки Асана...

Лихорадочно-судорожные движения неумелых любовников выдавали их первую и, скорее всего, последнюю связь…

Поздним утром назавтра без спящей после выпускного ребятни и весь городок казался сонным и перед чем-то притихшим.

Далёкий одинокий перестук трудяги-кузнеца как-то неубедительно напоминал о скоротечности праздников.

Джулия во сне сладко улыбалась, ей снилось что-то приятное...

А по выступам в стене её старинного каменного дома карабкался Дин с цветком в зубах...

Его из-за угла заметили родители Джулии, отъезжавшие по своим делам.
Отец приложил  палец к губам и ласково подтолкнул  жену к машине.

Дин бесшумно, хотя и впервой, перелез в комнату...

На стенах - восточные пейзажи, портреты пианистов...
На тумбочке бросался в глаза портрет ярко-рыжего старика...
На спинке стула - светлое платье. То самое...

Дин стоял перед кроватью на коленях и любовался Джулией, забыв вытащить цветок из щербатых зубов.

Джулия неожиданно вскрикнула, проснулась и, после лёгкого испуга, улыбнулась и томно потянулась...

Сильные впечатления накануне вдруг толкнули её в объятия Дина...

Тот не сразу понял, что объятия и поцелуи уже совсем не братские...

Не веря своему счастью, боясь потерять губы Джулии, Дин сорвал с себя одежду и нырнул под одеяло...

Юношеская страсть, утомлённая общим детством и отрочеством, была похожа на яростную схватку...
Словно опасаясь не успеть, Дин спешил покрыть поцелуями каждый уголок желанного и неожиданно податливого тела Джулии...

Званый воскресный ужин был вполне созвучен с отгремевшим накануне выпускным…

Нарядная, заметно повзрослевшая Джулия играла на пианино.

С обожанием и любовью в глазах её слушали родители, родственники, а также Дин и Асан...

В центре зрителей господин преклонного возраста  выделялся не столько смелым, не местным одеянием, сколько ярко-рыжими, ещё довольно густыми волосами.

Загорелое лицо и крепкие руки с бесцветными волосами выдавали в этом почтенном господине южанина.
Красноватый нос осторожно свидетельствовал о пристрастии к виски.
Хитрые глаза в белёсых ресницах не оставляли никаких сомнений, что это - любимый ирландский дед Джулии из Израиля...

Пальцы Джулии уверенно бегали по клавишам...
На лице загадочная полуулыбка…

Чарующая мелодия вроде бы и спокойная, но тревожное ожидание прослушивалось вполне...

В начинающихся сумерках уже у дороги неуклюже прощались притихшие и взволнованные Дин, Асан и Джулия ...

Наконец, Джулия по очереди порывисто обняла и поцеловала друзей в щёку.
Она изо всех сил старалась скрыть несвойственное ей волнение.

«Всё! Пока! Будем встречаться! Вот вам на память обо мне!»
Сунула в руки им по чёрно-белой бандане и продолжила с напускной сердитостью:
«А теперь валите отсюда!»

Решительно повернулась и, не оборачиваясь, быстро пошла в дом.
Чтобы не разреветься…

Продолжение следует...