Проловка

По расказу А.Чехова «Злоумышленник»

Перед бывшим следователем ОБХСС стоит маленький, чрезвычайно тощий паренёк в китайской безрукавке с английскими лейблами и в трико с лампасами. Его лицо и глаза выражают суровую угрюмость трудного ученика, на котором весь педсовет хочет отыграться. На ногах китайские комнатные шлёпки придают ему ещё большую суровость незаслуженно обиженного сельчанина.

Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности преобразовали в отдел борьбы с экономическими преступлениями. Социализма нет, значит и социалистической собственности нет. Она стала ничьей и её растаскивали по домам, по своим сараям и сараюшкам. Каждый пёр столько сколько сможет упереть. Народ совсем оборзел. Уже до линии электропередач добрались. Следователя это раздражало, но он ничего с этим поделать не смог. Вот и пацан этот залетел. Уже совершеннолетний. Загремит по полной.

- Денис Григорьев! — начинает следователь. — Подойди поближе и отвечай на мои вопросы. Седьмого июля этого года электрик Иван Семёнович Акинфов, проходя утром вдоль высоковольтной линии электропередач застал тебя на 141-й мачте за преднамеренным повреждением электросети. Вот кусок проволоки, с каковою он и задержал тебя. Так ли это было?
- Чё?
- Так ли всё это было, как объясняет Акинфов?
- Знамо дело, было.
- Хорошо; ну, а для чего ты изрезал проволоку?
- Чё?
- Ты это своё «чё» брось, а отвечай на вопрос! Для чего ты изрезал проволоку?
- Чтобы легче нести было, - бурчит Денис, косясь на потолок.
- Для чего же тебе понадобилась эта проволока?
- Проволока-то? Мы её на металлолом сдаём.
- Кто это - мы?
- Мы, народ... Климовские мужики, то есть.
- Послушай, парень, не прикидывайся мне тут идиотом, а говори толком. Нечего мне тут про народ врать!
- Сроду не врал, а тут вру... - бормочет Денис, мигая глазами.
- Да неужели уж, товарищ следователь, можно не сдать. Колесо от сеялки тяжелее будет, мне его не унести, а за люмень платят в семь раз больше, чем за железо. С колесом только намаешься, разве что на велике. Так ведь и велик угробишь. Это лучше на легковушке. Вон все тащат, а я тут крайним оказался. Теперь я вру. Все тащат, а я вру… - усмехается Денис.

- Для чего ты мне тут про колёса рассказываешь?
-Чё? Да ведь вы же сами спрашиваете! У нас и начальство тащит. Самый последний пацан мимо меди не пройдёт. Она железа в десять раз дороже. Конечно, который непонимающий, ну, тот будет железо откручивать. Дураку закон не писан...
- Так ты говоришь, что ты срезал проволоку для того, чтобы сдать её на металлолом?
- А то чё же? Не в бабки ж играть!
- Ну сдал бы лучше ржавые железяки, мог бы взять свинец из негодных аккумуляторов.
- Свинец на дороге не найдёшь, его уже сдали, а люмень везде висит. Лучше люмени ничё не найти. Да кто туда наверх то полезет? Еслиф не секёшь, то током шибанёт и свалисся оттэдова. Не, лучше люмени не найти металлолома.
- Дураком каким прикидывается! Точно вчера родился или с неба упал. Разве ты не понимаешь, глупая твоя голова, к чему это всё ведёт? Свет в селе потух. Водокачка не работает. В райцентре, в больнице хирург операцию прервал. Фонарики искали, чтоб человека спасти. Умер бы больной, на твоей совести бы это было! Сам раскинь своими мозгами, что ты – убийца!

- А чё так перегибать-то!? Зачем убивать? Чё, я злодей какой-то? Нашли мокрушника. Да мыслей таких у меня в голове не было!
- А отчего, по-твоему, всё разваливается? Откуда руины на ферме. Это же твоя работа! Таких вот, как ты. Вы ведь это всё растащили! А ты, да ты, ещё дальше пошёл. А дальше, парень, уже некуда. Чуть больного не угробил. Завтра вся электросеть встанет. Всё навигация рухнет. Самолёты не смогут приземлиться. Вот тебе и крушение!

Денис усмехается и недоверчиво щурит на следователя глаза:
- Ну! Уж сколько лет всей деревней металлолом сдаём, и никто от этого не помер, а тут вдруг крушение... людей убил... Ну надо же! Еслиф бы я в аэропорту всю проловку срезал, всю, или, к примеру, бревно поперёк ивонного пути положил, ну, тогда, пожалуй, самолёт навернулся бы. А тут надо же, преступника нашли. Два мотка проловки хотел сдать. Тьфу! Проловка!
- Да пойми же, по этим проводам в село поступает энергия! Электроэнергия!
- Это мы понимаем... Мы ведь не всё отрезаем. Там четыре провода. Один срежешь, ещё три остаётся. Не без ума делаем... понимаем... Денис зевает и прикрывает ладонью рот..
- В прошлом году два самолёта в небе столкнулись, - говорит следователь. - Теперь понятно, почему...
- Чё?
- Через плечо! Теперь, говорю, понятно, отчего в прошлом году авиакатастрофа произошла. Ублюдки. К стенке таких ставить надо, а я тут с тобой чикаюсь. Не понимаю! Не могу понять ничего. Куда страна катится?! Что вообще с нами происходит?!
- Вот так вот всегда. Вы грамотные, образованные, понимать должны и ничего не понимаете, а я теперь крайний. Электрик этот, говнюк тот ещё, без всякого понятия, хватает меня за шиворот и тащит... Ты рассуди, а потом и тащи! Запишите также, товарищ следователь, что он меня два раза по зубам ударил и прямо в грудь. По рёбрам.
- Когда у тебя делали обыск, то нашли три мотка проволоки. В каком месте ты их срезал? Когда?
- Это Вы про те мотки, которые в сенках лежали?
- Не знаю, где они у тебя лежали, но только нашли их. Когда ты их срезал?
- Я их не срезал, мне Игнашка их дал, Семёна кривого сын, дал. Чтобы я на металлолом сдал. Петрович на пункте надувает. Смотришь на весы - он обсчитывает, смотришь на калькулятор – он, сучка, обвешивает. А ту, которая на дворе в санях лежала, мы вместе с Митрофаном срезали.
- С каким Митрофаном?
- С Митрофаном Петровым... Чё не знаете ли чё ли? Сети у нас делает и туристам продаёт. Вы же его тоже допрашивали, когда браконьеров ловили. За каждую сеть, почитай, штук десять запрашивает. Это тебе не по столбам лазить.
- Послушай... Ты совершил террористический акт. Статья 205 уголовного кодекса Российской Федерации гласит, что за всякое с умыслом учинённое повреждение, влекущее за собой опасность для жизни и здоровья граждан … Короче, ты понимаешь? Знал! А ты не мог не знать, к чему ведёт выведение из строя всей высоковольтной линии электропередач. Тебе лет десять как минимум припаяют, понял?
- Как не понять. Мы люди простые, из народа. Мильёнами не воруем. Понял. Не дурак.
- Всё ты понимаешь! Это ты врёшь, прикидываешься!
- Зачем мне врать? Спросите на деревне, коли не верите... Я рамы с колхозной фермы не вырывал. Это Пафнутьич вырывал. Теплицу из тех рам себе отгрохал. Помидоры уже в мае продаёт. А медь с электростанции. Я вообще к ней не прикасался. Вот их и сажайте. А чё на меня то. Я крайний теперь.
- Ты прокурору про алюминий расскажи, - улыбается следователь.
- А люмень мы больше не добываем. Я нашу проловку, климовскую, последнюю срезал. Дальше дубровская идёт. Она не наша. Её дубровские срезают.
- Да замолчи, наконец. Достал.

Наступает молчание. Денис переминается с ноги на ногу, глядит на стол, покрытый листом плексигласа, и усиленно мигает глазами, словно видит перед собой не этот плексиглас, а солнце. Следователь быстро пишет.
- Мне идти? — спрашивает Денис после некоторого молчания.
- Нет. Я должен взять тебя под стражу и отослать в тюрьму.

Денис перестаёт мигать и, приподняв свои красивые брови, вопросительно глядит на следователя:
- То есть, как же в тюрьму? Товарищ следователь! Мне некогда, мне надо на базар; с Егора тыщу за сало получить. Борова вместе кололи, но боров то наш, а не его.
- Молчи, не мешай.
- В тюрьму... Было б за чё, пошёл бы, а то так... за здорово живёшь... За чё? И не крал, кажись, и не дрался... А ежелиф Вы насчёт налога, то не сомневаетесь, я у Митрофаныча сторожем по-законному работал. Оформился как положено. Налоги платил. Климовские вообще не платят. Никто не платит, а я плачу. Вы в налоговой спросите, ежелиф мне не верите.
- Молчи!
- Я и так молчу... - бормочет Денис. - А что в налоговой набрехали в учёте, так я тут не причём, я платил... Нас три брата: Кузьма Григорьев, потом, Егор Григорьев, потом я, Денис Григорьев...
- Ты мне мешаешь... Семён! - кричит следователь, — Уведи его!
- Нас три брата, - бормочет Денис, когда два дюжих милиционера берут и ведут его из камеры.
- Брат за брата не ответчик... Кузьма не платит, а ты, Денис, отвечай... Судьи! Помер прокурор, покойник, царство ему небесное, а то показал бы он вам, судьям... Надо судить умеючи, не зря... Да ты хоть затопчи меня, пришиби до полусмерти, но чтоб за дело, чтобы по совести.