Короткометражные сценарии. Вещь 4

1.

Носок.


Лера идет с Максимом по узкому переулку. Зима, вечер. Лера нервничает, озирается.
- Я потеряла перчатку.
Максим великодушен.
- Это немного.
- Рукам холодно.
- Можно потерпеть.
Лера возмущена равнодушием своего мужчины.
- Тебе всегда наплевать на меня! А у меня такое чувство, будто я потеряла кисть руки.
Лера вертит перед Максимом рукой. Максим смотрит внимательно, соглашается.
- Ну, кисть это серьезно. Давай поищем. Где ты могла ее потерять?
Пара останавливается, Максим решает.
- Давай пойдем обратно.
Они поворачивают обратно, идут, внимательно глядят под ноги, наклоняются. Лера удручена.
- Нигде нет. Перчатка слишком маленькая.
Максим пытается ее поддержать
- Или улицы слишком большие.
Лера снова возмущена.
- Это потому, что тебе на все наплевать!
Максим обескуражен.
- Опять я  виноват. Мне не наплевать!
Лера продолжает набрасываться на Максима.
- Возьми и потеряй что-нибудь сам!
Максим удивлен предложению. Задумывается. Находит выход
- Можно я потеряю носок?
- Решай сам..
- А как мне его потерять?
- Ты чего-нибудь можешь решить сам?
- Могу.
Максим   раздражается. Он подходит к первому прохожему. Это девушка. Лера стоит вдалеке.
- Помогите мне снять ботинок.
Девушка удивлена.
- А сами чего не снимете?
- Мы поспорили с девушкой, что  я смогу уговорить прохожего снять с меня ботинок.
- Вы проиграли.
Максим внимательно смотрит на девушку, кричит.
- Лена, сними мне ботинки!
Девушка вздрагивает.
- Откуда вы знаете мое имя?
- Догадался.
Девушка с интересом смотрит на Максима.
- Это интересно, но не достаточно.
Максим входит в раж, снова кричит.
- Митя, не уходи от меня!
Девушка неожиданно бросается бежать. Так же неожиданно она возвращается и бьет Максима по щеке. К ним подбегает Лера.
- За что вы его бьете? 
- Он пристает ко мне.
- Что он вам сказал?
Лена всматривается в Леру, понимает, что она  вместе с Максимом.
- Он вам так же говорит?
Лера не понимает о чем речь. Максим стоит  в стороне. Лера надеется на подсказку от него, но Максим смотрит куда-то в  сторону.
- Нет, он мне говорит по-другому.
- А почему вы не можете снять с него ботинок?
- Почему не могу? Могу.
Лера решительно подходит к Максиму, поднимает его ногу. Максим хватается за стену. Лера снимает ему ботинок. Лена  ревниво смотрит на них, внезапно она подбегает, срывает с ноги Максима носок и уносится.
Максим кричит, растерянно улыбается.
- Вы куда?
Лера настроена серьезнее, она бросается вдогонку. Лера быстро нагоняет Лену, прижимает ее к стене.
- Ты зачем схватила носок? 
- Не знаю. Он тебе не нужен.
- Но он нужен Максиму.
- И Максиму не нужен.
- Ах, ты…
Лера не договаривает. Она возмущена, разъярена, держит Лену за руки и  впивается поцелуем в ее губы. Лена жарко отвечает.
К ним на одной ноге подпрыгивает Максим. Он с удивлением смотрит на целующихся  девушек. Подойти не решается.


2.

Скворечник 2.


Тамара озорно глядела в окно Петра, ей  хотелось веселиться.
- Кто прибил скворечник на этой березе? Это же почти напротив твоего окна.
- Не знаю. Береза растет, раньше скворечник был ниже.
- В  скворечнике есть птицы?
- Нет.
- Почему?
Тамара резко обернулась к Петру, будто отсутствие птиц было его виной. Петр ощутил раздражение.
- Что я могу сделать?
Раздражение перекинулось на Тамару.
- Давай тогда его собьем, зачем он висит, если нет птиц?
- Но они могут прилететь.
- Когда ты так говоришь, кажется, что ты проявляешь равнодушие. Могут прилететь, могут не прилететь. Например, в твоей квартире поселится кто-то другой и они прилетят. Тебя это устраивает.
Петр почувствовал, что Тамара занимает слишком много места в его комнате и его это не устраивало.
- А что здесь такого?
- А может они не прилетают из-за тебя?
- Может.
Спокойствие Петра возмутило девушку, она сжала кулаки.
- Сбей скворечник сейчас же. Я не хочу, чтобы они не прилетали из-за тебя. Я не хочу, чтобы они прилетели потом, когда здесь будет жить кто-то другой.
Петр уже устал от беспокойств Тамары.
-  Но они могут прилететь и, когда я  еще буду тут.
-  Тогда они не прилетают из-за меня. Я тоже этого не хочу. Сбивай.
Тамара зашагала по комнате в поисках  - чем бы сбить скворечник. Петр заволновался.
-  Но, может быть, там кто-то есть.
Тамару остановило это замечание.
- Как это узнать?
- Давай дерево сюда наклоним и узнаем.
Казалось, Петр мрачно шутит. Тамаре не хотелось подчиняться произволу приятеля.
-  Если мы наклоним дерево, тогда в скворечнике точно никого не будет.
-  Но это лучше, чем сбивать скворечник. 
-  Но почему?
-  Потому что я не хочу ничем кидаться.
Петр был настроен решительно и Тамара уступила.
Петр вытащил веревку, сделал петлю, раскрыл окно и ловко накинул веревку на ветку, потянул дерево к себе. Тамара заворожено следила за сноровистыми действиями подростка.
Береза легко наклонилась к окну Петра, и скворечник оказался перед приятелями. Тамара заглянула в него, и Петр осторожно вернул дерево на место.
Оживление покинуло девушку.
-  Мы, наверное, распугали всех птиц.
Петр оставался уверен в себе.
 - Нет, теперь они прилетят.
Новая волна тревоги овладевала Тамарой. Она вглядывалась в безлиственную крону березы.
- Дерево слишком густое, давай  его пострижем. Какой-нибудь большой секатор.
Петр скептически оглядел березу.
- Тогда оно будет без верхушки и прилетят…  аисты.
Тамара подхватила идею Петра.
- А если даже и аисты, они делают гнезда, большие, красивые!
Петр усмехнулся.
- Ты так говоришь, как будто гнезда – в птицах, а не птицы в гнездах.
- Конечно, у птиц есть идея гнезда. Иначе, как бы они их делали?
- То есть птицы это – летающие гнезда? Теперь понятно, почему ты хотела сбить скворечник.
Тамара не останавливалась, задохнулась от нового решения.
-  Давай тогда спилим это дерево внизу.
-  Тебе все равно, где спиливать? Внизу или вверху?
-  Но наклонить дерево ты предложил. Ты первый начал менять ситуацию.
Тамара и Петр заметили, что ссорятся. Тамара насторожилась.
- Что за звук?  Кто-то кидает камни в твое окно.
Петр выглянул из окна.
-  Никого не вижу.
-  Вот, опять.
-  Пойду, посмотрю.
-  Не ходи, я боюсь.
Тамара тревожно сверкала глазами. Петр оставался снисходителен.
-  Да, ничего страшного.
-  Не ходи.
Тамара качнулась к Петру и обхватила его, не пуская.
Дерево качалось за окном от порывов ветра. Петр нахмурился.
- Такое ощущение, что кто-то из  скворечника что-то кидает.
Тамара тоже поглядела в окно, отстранилась от Петра.
.- Ладно, я поду сама посмотрю.
Она пошла одеваться. Петр не стал ее провожать. Тяжелое беспокойство подруги передалось  ему. Он снова взял веревку, открыл окно, накинул веревку на дерево. Вскоре Петр вернулся с ножовкой,  потянул дерево к себе.


 

3.

Урна.

Оксана изнывала от скуки с  Игорем. Однако, избавиться от него было неудобно. Ей казалось, что Игорю тоже скучно с нею. Возможно, источником скуки был не он, а она. Оксана остановилась перед урной.
- Мне интересно, что там – под урной.
Игорь скривился.
- Тебе всегда было интересно?
- Не, стало вдруг.
- Там просто земля.
- Просто земля быть не может. Урна стоит  давно.
Игорь удивился сильнее.
- А что там может быть?
- Там может быть то, что надо еще раз выбросить.
- Может пойдем?
Оксана ощутила прилив чувств.
- Понимаешь, если там лежит недовыброшенное -  уйти непросто.
Игорь досадовал.
- Но ты проходила уже тут много раз.
- Мне раньше это не приходило в голову.
Игорю тоже не хотелось оставлять Оксану, пришлось шутить.
- Если ты здесь застынешь, ты не довыбросишь недовыброшенное.
- Как знать. 
Неловкость обретала все более зримые формы.
- Ну, тогда я пойду.
Оксана вздрогнула.
- Побудь со мной. Мне немного страшно. Может раньше  я не думала о земле под урной потому, что страшно думать об этом одной.
Игорь был великодушен.
- Хорошо. Я  не спешу. Что изменит наше стояние?
- Вот ты считаешь, что земля под урной ничем не отличается от земли рядом?
Игорь задумался.
- Ну, отличается. Под урной наверное грязнее, пропитаннее мусором, дождь стекал грязный.
Оксана подхватила.
- Отличается. Но раньше не отличалась. Она отличается из-за урны.
- Очевидно.
Внезапное единодушие обхватило молодых людей.
- Урна стоит на земле.
Игорь снова утратил понимание подруги.
- А где она должна стоять?
- Вот! Она должна стоять на урне. Вот от чего меня тошнит. От напрасно занятого места.
Игорь неожиданно для себя возмутился.
- Все занимают какое-то место.
Оксана возмутилась ответно.
- Я не занимаю чужое место! Ты разве занимаешь?
Игорь смутился, признания напротив урны звучали странно.
- Занимаю, наверное.
- Поэтому ты не хочешь меня понять. Давай я тебе помогу не занимать чужого, а ты поможешь мне.
Игорь был ошарашен.
- Оксана, мы слишком здесь задерживаемся.
- Какая разница? Мы все равно живем.
Игорь уже сожалел, что остался стоять здесь, напротив урны.
- Мне кажется именно эта урна тебя оживляет.
Оксана все больше заводилась.
- Да, меня оживляет эта урна. 
- Немного печально, что ты выбрала меня для этого фона.
Оксана задохнулась от возмущения.
- А может быть тебе печально, что ты выбрал меня?
- Давай не будем ссориться. Как ты мне поможешь не занимать чужое место?
- Залезай в урну!
Оксана почти кричала, было тревожно за спящих людей. Тем более окна в июле были, как правило, открыты.
- Ты чего?
- Не тушуйся, людей не много.
- Зачем? 
- Так не займешь чужого места.
Игорь замялся. Действительно – вокруг было безлюдно.
- Но я займу место мусора.
- Я считаю, что у мусора не должно быть места.
Игорь заметил – Оксана даже в раздражении не переставала соображать. Приходилось соображать в ответ.
- Это в итоге. Временное место у мусора может быть. Не абсолютизируй.
Оксана была неприклонна.
- Я не вижу этого временного.
- Временное не видно.
- А я хочу видеть. У меня такое чувство, хотя ты здесь не при чем, но ты меня хочешь накормить этим мусором.
Игорю претило свое послушание.
- Очнись, Оксана. Это ты пытаешься меня им накормить.
Оксана начала терять терпение, стала подталкивать Игоря к урне.
- Я говорю – залезай в урну. Разве твои ноги – рот?
- Какой-то детский сад.
- Тебе так дороги твои ботинки? Вот, смотри, мне – ничего не дорого.
Оксана внезапно задрала юбку и стянула с себя трусы, наклонилась и запихала их в ботинки Игорю. Игорь замер от растерянности.
- И зачем ты это сделала?
- Как зачем? Видишь, как я тебе доверяю.
Оксана смотрела на Игоря, широко раскрыв глаза, Игорь утратил стойкость. Озираясь, он быстро снимал брюки. Оксане замерла от неожиданности.
 - А брюки зачем снимать?
-  Чтобы не запачкать.
Игорь положил брюки на асфальт и пошел в одних ботинках к урне. Оксане стало жалко его.
- Погоди, не лезь.
- Почему?
- Ты запачкаешь мне трусы. 
- Да? Ну не знаю.
Игорь неуверенно возвращался. Оксана протягивала ему брюки.
- Смотри, твои брюки стали чище. 
- Да? Ну, хоть что-то.
Игорь одевался. Оксана, зажав рот, тихо хихикала. Игорь криво улыбался. Приятели пошли дальше, легкость снова вернулась к ним. Оксана положила голову на плечо Игорю. Тому неудобно было идти, трусы мешали, но говорить об этом было неудобно.


4.

Мелок.


Аня, шестилетняя девочка, рисует на стене школы мелком, увлечена. К ней склоняется мужчина, лет сорока.
- Ты не боишься, что мелок кончится? 
Аня поднимает голову, задумывается. Мужчина вежлив, улыбчив.
- А я его положу в шарик и надую. Так он не кончится.
Мужчина глубоко вдыхает, будто Аня – воздух. Он сияет, как солнце, но волнение за мелок не оставляет его.
- Но так он ничего не будет рисовать.
Аня не смущается, идеи осеняют ее бесконечно.
- Он так будет рисовать шарик и не кончится.
Мужчина качается над Аней, словно он сам – шарик. Ему нравится гениальность ребенка, он хватается за нее, однако, волнения мужчины стойки.
- Но мелок – часть земли. Он может рисовать, лишь опираясь.
Аня  видит – мужчине нужна ее помощь, она готова помогать.
- Давай его закопаем – он будет рисовать землю.
Мужчина верит  Ане  безоговорочно, он словно живет в ее советах, однако, он не слишком доверчив.
- У мелка есть глаза, ему надо что-то видеть, чтобы рисовать.
Аня легко справляется с сомнениями незнакомца, легко и изящно. Она понимает его тревоги.
- А мы положим в шарик землю и надуем.
- Он все равно потеряет точку опоры.
- А мы привяжем его ниткой.
Глаза мужчины горят, он восхищен изобретательностью ребенка.
-  Но он не рисует ниткой.
Аня поворачивается к стене, рисует кривую линию.
- Вот за это привяжем.
Мужчина мечтательно прикрыл глаза.
- Ну, тогда рисуй меня.
- А ты разве шарик?
- Я шарик.
У Ани появились сомнения, она оглядывается на мужчину, рисует его. Тот стоит и мечтает о чем-то. Мелок стирается, его остается слишком мало, а мужчина еще далеко не весь нарисован. Девочка  огорчена.
- Мелок стерся, ты не шарик.
Мужчина очнулся.
- Почему, я шарик? Смотри.
Он снимает с себя ботинок и достает из него шарик. Обычный шарик, только не надутый. Аня восхищена. Это почти чудо.
- Его можно надуть?
- Нет, он уже лопнул.
- Ну, хоть мелок вечный.
Аня протягивает маленький камушек мелка, смеется. Радуется и мужчина. Мир для них обоих ясен.
- Ну, да. Поэтому мы стоим на земле, а не улетаем.



5.

Шапка 4.

Была осень. Оксана гуляла с Виктором. Обоим было около тридцати, юность уже прошла, зрелость еще не наступила. Оксане хотелось задирать Виктора.
- Витя, а что у тебя под шапкой?
- Голова.
- А воображаешь ты что?
- Ты думаешь, что мое воображение зависит от шапки?
- Я боюсь, чтобы оно не простудилось.
- Ты смеешься, воображение не зависит от тепла.
Виктор не задирался и это бесило.
- Когда на тебе шапка – я спокойнее. Твое воображение одето.
- Тебе кажется, что воображению  нужна только шапка?
- Наверное. Все остальное будет его отягащать.
- Но шапка тоже отягащает.
- Воображение должно быть во что-то одето.
Только сейчас Витя начал удивляться.
- Шапка это форма воображения для тебя?
- Воображению не нужна форма.
- Вот и я об этом.
- Но шапка нужна, чтобы воображению было куда расти.
- В шапку?
- Именно.
- У меня воображение никуда не растет. Тем более в шапку.
- Жаль.
Молодые люди замолчали.  Виктор заинтересовался темой.
- Чтобы шапка влияла на воображение, она должна быть красивой.
- Я же говорю – форма не важна.
Теперь оборонялась Оксана. Виктор нападал.
 - Ты когда-нибудь видела выросшее воображение?
-  Иногда видела.
-  И что это?
-  Воображение это – тот же человек, только лучше, чем он был до этого.
-  Как можно быть лучше  - в шапку?
Оксана поняла – надо переключить внимание на кого-то другого.
-  Со стороны виднее. Например, представь свою шапку на ком-нибудь другом. Вон на том мужчине.
Осенние сумерки сгущались. Прохожие выглядели в свете фонарей сказочно.
- Чтобы мое воображение росло в  шапку, мне надо представить ее на другом мужчине?
-  Я же говорю – со стороны виднее.
-  Но это мое воображение. Зачем мне представлять другого мужчину?
-  Воображение общее.
-  Общее между мужчинами? 
-  Все мужчины воображают в шапку.
Пока они говорили, они приблизились к замеченному издали прохожему. Он, вероятно, кого-то ждал, стоял возле фонаря. На нем была шляпа. Витя загадочно улыбнулся, закрыл глаза.
- Сейчас представлю.
Витя взял Оксану за руку, чтобы не сбиться в темноте. Они подошли еще ближе к мужчине, Витя спросил, не открывая глаз.
- Вы не знаете, что я сейчас представляю?
Мужчина покачивался,  небрежно оглядел приятелей и пьяным голосом решил.
– Вы воображаете, как идете один, без вашей подруги.
Витя широко открыл глаза.
- Точно!
Оксана, бывшая уже в волнении, резко и удушливо закричала – ее колотил озноб. Витя потащил ее подальше от мужчины. Оксана  всхлипывала, еле шла ослабевшими ногами. Нетрезвый незнакомец громко смеялся им вслед.
Витя с беспокойством всматривался в Оксану. Она улыбнулась ободряюще, лицо ее раскраснелось. Глаза Оксаны сияли, Вите стало неловко от внезапной чувственности своей  приятельницы, он спросил.
-  А ты можешь представить этого мужчину в моей шапке?
-  Мне холодно от этого.
 - Тебе холодно от того, что ты представляешь мою шапку на ком-то другом?  А, наоборот представить – его шапку на мне?
-  Тебе все равно на ком я буду представлять шапку?
-  А это важно?
-  Это все равно, что не иметь своей шапки.
-  Так я и так ее не имею, представляя ее на другом! 
-  Если тебе все равно – ты не сможешь увидеть себя со стороны, твое воображение не будет расти.
Витя осунулся, условия для воображения казались ему насильственными.
- Это печально, что только так растет воображение.
- Ты же не один.
Витя покосился на Оксану. С ней ему было более одиноко, чем одному.
- Умирать я буду один.
- Тебе, что важнее – воображать свою смерть или жизнь?
Оксана опять издевалась над Виктором. Виктора передернуло, ему захотелось бежать, но сил не было. Он слабо улыбнулся.
- Жизнь.
Оксана торжествовала.
 


6.


Перчатки.


Инна растерянно вертела головой. Даня не обращал на нее внимания, думал о своем. Вокруг  был ноябрь, пальцы Инны мерзли.
- Я вчера потеряла перчатки.
- Какие они были? 
- Шерстяные.
- Шерстяные, это недорого.
Инна сделала большие глаза, сказала со слезами.
-  Они мне были дороги.
-  Хорошо. Где ты их потеряла?
-  Возле дома.
-  Какие они еще были, кроме того, что шерстяные?
-  Яркие. Зеленые с красным.  Я вчера пьяная была. По-моему я их на дерево закинула.
-  Зачем?
-  Мне показалось, дереву было холодно.
Даня не хотел сегодня встречаться с Инной. Девушка казалась глуповатой.
-  Что за дерево?
-  У него ветви были  - вот так. Клен!
-  Клен определяют не по веткам, а по листьям.
-  Сейчас же зима. Значит, по веткам. И, потом, я не листья грела, а ветки.
-  Какие они еще были?
-  У правой перчатки палец был надорван.
-  Как нам это поможет?
Пара гуляла по Васильевскому. Инна вздохнула.
- Дерево, наверное,  носит теперь их.
Даня поморщился.
- Как отличить дерево, которое носит от дерева, которое не носит?
Инна глядела на приятеля с удивлением.
 - Дерево, которое носит  подвижнее.  Оно уже меньше нуждается  в  коре.
Даня незаметно скривился. Глупость подруги была похожа на диагноз.
 - А чего ты не зашила надорванное?
-  Так я чувствовала себя свободнее. Вот это дерево. Оно было тут.
Юноша с девушкой остановились возле недавно срубленного дерева.
-  Оно же срубленное!
-  Я говорила, что оно станет подвижнее. Теперь найти перчатки станет сложнее.
-  Сложнее.
Инна повысила голос.
- У меня пальцы деревенеют. Мне холодно.
Даня, похоже, тоже деревенел.
- Это возможно от того, что ты не зашила прореху.
Инна задохнулась от возмущения, ответила не сразу.
- Возможно, от того, что я не зашила прореху -  дерево спилили.
Даня округлил  глаза, ему нравилась логика Инны.
- На каком пальце была прореха?
- На этом.
Что-то темное навалилось на Даню, чужое. Юноша вскрикнул, схватил себя за палец и резко скрутил его. Палец хрустнул. Кто-то вдалеке вскрикнул. В глазах Дани были слезы. Инна вертела головой. Она искала, кто кричал. Ей показалось, что это был солидный мужчина, уходящий от них как-то боком. Инна показала на него пальцем.
- У него мои перчатки.
Инна побежала к мужчине. Даня припустил за ней. Догнав мужчину, Инна дернула его за рукав.
- Отдайте перчатки.
Мужчина делано удивился.
- Какие?
- Мои.
Мужчина боязливо глядел на перекошенное от боли лицо Дани.
- Я вот сегодня  нашел перчатки.
Мужчина торопливо вытащил из кармана зелено-красные, шерстяные перчатки. Даня выхватил перчатки из его рук, повертел.
-  Нет, это не твои. У них все зашито.
-  Но похожи на мои. Но нет дырки.
Мужчина осмелел, потянулся к перчаткам. Инне не хотелось их отдавать.
-  А как ваша фамилия?
-  Кленов.
Инна торжественно поглядела на Даню.
- Я оживила дерево.
Даня тихо сопел от боли и обиды.
- Похоже. Теперь тебе нельзя его оставлять.
Инна прихватила мужчину за локоть.
- Да, я его не оставлю.
Мужчина приободрился, замлел. Даня хмурился.
-  Пока.
Он отвернулся и пошел прочь. Мужчина предупредительно наклонился к Инне.
-  А где вы потеряли свои перчатки?
-  Я их оставила  на дереве.
-  Точно такие же?
-  Точно.
-  Это необычно. Знаете, мне кажется, если я нашел чьи-то перчатки, я и ваши могу найти.
Инна смотрела на холеного мужчину с восторгом.
-  Это здорово!