На кордоне

         Родители мужа,  хотя давно уже на заслуженном отдыхе,   продолжают жить  на кордоне, как и прежде имеют тот же статус — лесники.  Старый  кордон, принадлежавший лесхозу, совсем обветшал, но  до сих пор стоит как напоминание о былых послевоенных временах,  молодых  годах  Клавдии  и Сергея. Уйдя на пенсию, перебраться в город родители не захотели, и  тогда взрослые сыновья перенесли сруб  родительского  дома из  Кузнечиков    на землю лесхоза и выстроили «хоромы», на крыше которых, как и раньше, высится плакат «БЕРЕГИТЕ ЛЕС ОТ ПОЖАРОВ!»


  Дом  стоит на пригорке, –— с утра и до вечера освещается солнцем, а с северо-западной стороны  лес и сопки прикрывают его от ветра. Совсем  недалеко, за кустами раскидистой вербы протекает ключ.  В некоторых местах его легко можно перешагнуть. Вода  очень холодная. Баба Клава все  её   пятеро сыновей, дочь Галина и невестки по привычке называем её матушка — хранит в ключе  молоко и другие продукты, так как у них нет электричества  и  значит — нет холодильника. Сразу за ключом  голубичная падь. Уже в конце июля можно  собирать  ягоду.


  От конечной остановки  автобуса  в  Каштаке  километров пять обычно  идём  пешком.  С собой несём продукты:  хлеб, сахар, масло, чай; бабушке  свежие конфеты. И обязательно  «презент» деду.  Без него дед  Сергей встречает гостей неприветливо,  лежит в своей комнате, не обращая на нас внимания. Читает или, может, вспоминает свои фронтовые  пути–дороги, как воевал под Сталинградом, как с боями  освобождали Венгрию, Румынию, Чехословакию, как был ранен. После госпиталя  — война  с Японией. А дома росли три сына — погодки. Он называл их «три танкиста».

   Если дед видел, что и ему принесли «кое-что», настроение его  менялось. Вечером, поужинав  за большим семейным столом, иногда поём песни военных лет. Дедушка Сергей  читает стихи Есенина и свою любимую  «Незнакомку» Александра Блока.
« И  каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только  снится мне)
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно  пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
…
И странной близостью закованный,
Смотрю на тёмную вуаль
И вижу берег очарованный
И очарованную даль».


   Недавно  мы с мужем немножко разбогатели и приобрели несколько десятков  «лошадиных сил».  На кордон  добираемся теперь  на  своём  авто. Баба Клава  или дед Сергей иногда ездят  с нами  по своим делам в город.
  —Подождите меня, сейчас корову подою и с вами  поеду,— говорит матушка,— у меня много дел в городе.

  «Сейчас» может продолжаться  и час, и два.  За дойкой ещё какие-нибудь дела.  Надо молоко процедить. Процедила — надо ведро и цедилку помыть, а потом всё прибрать,  в ручей унести.  Поставить канистру с продуктами и с молоком,  так  закрепив их, чтобы течением  воды не опрокинуло и не унесло, поэтому никому не доверяет,  только сама. Ещё надо  умыться, переодеться, собраться.
  — Готова?
  — Нет! Чуть не забыла  деньги  взять. – И полезет в укромное место, копошится  там, считает деньги вслух, загибая пальцы, прикидывает, куда и сколько надо.  Что поделаешь,  мы понимаем: женские дела – они бесконечны  и поэтому терпеливо ждём.


  А сегодня  мы все  ночуем на кордоне, так как завтра спозаранку будем окучивать картошку.  Внуки, набегавшись, спят на терраске. Улеглись  втроём  поперёк  разложенного  дивана.    Из-под одеяла торчат их чёрные пятки.   Взрослые устроились на ночлег на сеновале. Много болтаем всякую ерунду и  слушаем концерт популярной музыки на радиостанции «Маяк». Комары и мухи, довольные нашим присутствием, досаждают нам. Эх! Если бы не кровопийцы, как  было  бы хорошо! В стайке под нами тяжело по - коровьи  вздыхает  Зорька. Куры на насесте  тоже спят неспокойно.  В лесу то и дело бявкают козы.  Дед никогда не охотится на зверя  и  не потому, что  по долгу службы не положено, а просто  по характеру  он  мечтатель. Да и необходимости  такой  нет,  своего хозяйства  вдоволь:  и мясо, и молоко, и яйца — всё есть.


  Наконец-то комары и мухи успокоились. И нам тоже замолчать пора.
  —Пашка, выключай «спидолу».  Скоро петух загорланит «подъём», а мы ещё не спали,— велит Галка.
  — Разве это петух? Так, одно название.  Вот у нас  в Кавекте (железнодорожный полустанок) — это петух! Перья всех цветов радуги. Гребень и серёжки ярко-красные. Голову носит гордо.  На ногах шпоры. Ходит важно, как генерал на плацу.  А этот что?  Он и петь-то, чего доброго, не умеет. Инкубаторный,  он и есть инкубаторный.
 — Альбина, спи!  Спокойной  ночи!  Расхвасталась!..
 — Уж нельзя и похвастаться! Всем  спокойной ночи!— Укладываюсь на бок, подложив, как в детстве, ладонь под щёку, прикрыв глаза. Носом втягиваю запах свежего сена тюфяков и благостно отдаюсь в объятия  Морфея.


  Раннее летнее утро. Солнце  ещё не встало, но уже светло. Птички заливаются  трелью, а работнички  беззаботно  спят. Бабушка, звякнув душкой  ведра,  идёт доить  корову.  Пушистая рыжая кошка  следует за ней.  Пока баба Клава доит, кошка Наташка сидит в сторонке, ждёт, когда ей нальют парного молочка.

  Я, проснувшись рано,  шагаю по полянке, заросшей густой травой и июньскими  полевыми цветами,  стараюсь не ступать в росную траву – зябко. Успев «позавтракать», навстречу мне, по этой же тропке, плавно, словно стильная модель, ступает Наташка. "Интересно, она уступит мне дорогу?"  Кошка поглядывает на меня и, видимо, думает о том же. Не дойдя до меня метра два, остановилась и мяукнула, типа: «Ну, ты что?! Не видишь?  Я иду!»


  — Наталья, и куда это ты отправилась в такую рань?! — Интересно мне знать. Кошка, не удостоив меня вниманием, проследовала дальше. Да-а, мне пришлось посторониться и  ногами в лёгких шлёпках ступить в холодную  росную траву.


  Подойдя к  открытой  террасе, вижу, что  мальчишки  тоже встали.  Ещё не открылись их сонные глаза, а они наперебой трещат, рассказывая о каком-то ночном происшествии. Баба Клава, процеживая молоко, заинтересованно  слушает и улыбается. Оказывается, проснувшись, дети обнаружили в постели мёртвых мышей. Это наша заботливая Наташка решила  «угостить»  их своим «деликатесом». Ночь охотилась и  аккуратно складывала «гостинцы» под одеяло.  В  лесу полёвок предостаточно, и опытной кошке не составило большого труда изловить их.



  — Ребята, быстро соберите  в совок и бросьте в помойку,  да не говорите тёте Альбине, а то с ней плохо будет! — торопливо  говорит бабушка.
  — Кому плохо будет? — спрашивает Галка, незаметно подошедшая к летней кухне. Баба Клава, прижав палец к губам, даёт мальчишкам знак — держать язык за зубами.
  — Галина, — говорит матушка, — буди всех. Я уже яичницу  пожарила, чай кипит, молоко свежее, только что подоила. Ребята  готовы.
  Галина — младшая и единственная дочь в большом семействе.  Пять сыновей и шестая  она — подскрёбыш.  Характер, естественно, мальчишеский.
  — Умылись? — изобразив строгий вид, спрашивает Галина сонных мальчишек. — Почему спать легли с грязными ногами?! — Наклонив голову, смотрит каждому в глаза. Сквасив  мордашки, мальчишки оправдываются:
  — Мы мыли ноги… в ручье…
  — А потом  возвращались босиком,  да?!  По-ня-тно!..  Бегом умываться!
   Вслед  за ребятнёй бегут уже и взрослые — не выспавшись,   зевают и потягиваются. Побрызгав  холодной  ключевой  водой  себя и с визгом друг друга,  почти  проснулись. Такой же вереницей, но, не торопясь,  возвращаются.
  — Сколько нас человек? — спрашивает Галина.— Хватит ли тяпок? Сейчас строить вас буду!
  — Дай сначала позавтракать, командирша! — вмешалась баба Клава и добавила:  Детей трое и взрослых пять, значит, всего восемь.   В  огороде тридцать пять рядков. Я уже давно посчитала. Дети будут траву дёргать, её немного, вон  только там, в нижнем углу, а взрослые — тяпать. Так, да?   
  — А  себя и папку, как всегда,  забыла, — уточнила Галина.
  — Не  забыла.  Мы  позже,  почаюем.


  Дружно  работая  вилками, с завтраком  покончили  в  два счёта.  Как обычно, что-то остаётся  недоеденным.  В нашем  случае  одно яйцо.  В огромной  сковороде, в жемчужном  кольце  шкварок  сала купается шафранового цвета  желток.
  — Что?  Не  могли   справиться? 
  Существует  такой негласный закон:  пусть съест тот, кто не наелся. Никто  не захотел  признать  себя  таковым — все  наелись. Баба Клава, не раздумывая,  отдала  яйцо кошке.  Та с удовольствием  слопала.

 
  Также  дружно  окучивали  картошку.  Ещё  раз  почаевали  и, отдохнув, поехали  в город,  оставив на кордоне деда Сергея и внуков домовничать.


PS/  ПИСЬМО В АРМИЮ ДВОЮРОДНОМУ БРАТУ.

— Серёга, привет. Как ты там? Служишь? Серёга, наша кошка Наташка оказалась котом.
Теперь её звать Сашка. Служи хорошо. Ждём тебя.

Лети с приветом, вернись с ответом. Твой брат Витька.