Слушай, у тебя же ноль шансов

«Слушай, у тебя же ноль шансов»
Вкрадчиво сказал Фил, вцепившись в её руку.

Нет, Ангелина далеко не сразу до самой глубины сердца осознала, в какие особые - даже чрезвычайные для отдельного человека - условия поставила её злая судьба. Или она, то есть судьба, сделала это из неведомого высшего расчёта? С такой же неведомой целью? Вечные вопросы, ответы на которые узнать невозможно. Разве что наплести некие «оправдания» во имя самоуспокоения. Хотя... тщетно. Иногда Ангелина, избегая зеркал, мысленно составляла - не без горькой иронии: а что ещё оставалось? - свой словесный портрет. Надо взять самое безобразное из голливудских (о, там мастера работают!) чудовищ, обрядить его в юбку и блузку - и готово. Она не стала, скажем, жертвой автокатастрофы, не обгорела при пожаре. Она родилась... как же не хочется произносить уничтожающее слово, но... в общем, да, уродиной. И это при том, что её родители вполне симпатичные люди, а старшая сестра Света и вовсе очень хорошенькая. Почему Ангелине досталась такая внешность - один бог знает. И, возможно, генетика. Только кому надо дотошно выяснять причину?

В раннем детстве девочка, конечно, не понимала своего страхолюдства. Носилась во дворе с девчонками и Светой, а потом стала замечать, что подружки как-то сторонятся её и не хотят принимать в игры. Она к ним, а те тут же всей стайкой срываются с места и со смехом удирают. Сестра сначала оставалась с ней, но недолго. Ей было интереснее и веселее с компанией. Ангелина обижалась, плакала и, посидев на лавочке в одиночестве, уныло плелась домой. Когда уже в сумерках возвращалась Света, она первым делом спрашивала, почему все убежали от неё. А та отмалчивалась и пожимала плечами: не знаю...

Впервые Ангелина, что называется, с размаху треснулась лбом о собственное лицо, когда пошла в школу. Учительница повела ребят в класс, и с ней в паре оказался мальчишка, он оглядел её - сияюще-нарядную, с букетом разноцветных астр - с головы до ног и, некрасиво сморщив нос, громко сказал:

- Фу-у, какая страшила!

Ангелина удивилась и расстроилась, всё вокруг как-то сразу померкло. Но самое ужасное ожидало впереди: никто не захотел сидеть с ней рядом. Учительница сочувственно посмотрела, подавила невольный вздох и отвела место прямо перед своим столом, видимо, предвидя, что девочка может легко стать мишенью для насмешек и даже издевательств. Но не могла же она быть на карауле каждую минуту. На перемене любопытные первоклашки обступили Ангелину, и всё тот же бойкий мальчуган, прыснув от смеха, спросил:

- Твоя мама - обезьяна?

Такого слова про маму она вытерпеть не смогла и с рёвом понеслась по коридору разыскивать Свету, но заблудилась в толчее, и, когда после звонка все разбежались, на Ангелину наткнулась техничка, суровая пожилая женщина. Искать свой класс испуганная и несчастная девчушка наотрез отказалась, и в итоге оказалась в кабинете директрисы, которой сквозь слёзы всё рассказала. Директриса поправила ей косички и сказала фразу, запомнившуюся Ангелине на всю жизнь:

- Тяжко тебе придётся. Бери своё умом.

И, подумав, добавила:

- А сегодня иди домой. Дойдёшь сама?

Наверное, она позвонила её маме, потому что вечером все были особенно ласковы с младшей дочкой, так что Света начала даже от ревности дуться. Папа устроил Ангелину рядом с собой на диване, обнял, шутливо щёлкнул по носу:

- Постарайся не обращать внимания на глупых людей. Мы тебя очень любим, Гелечка.

Слово «любим» произвело почти магическое действие. И Ангелина твердила его про себя, когда всё тот же мальчик Кирилл во всё горло вопил, стоило ей ступить на порог класса:

- Берегись! Чучелина щас нас пугать будет!

И она замкнулась. Пробовала на переменах уходить к Свете, чтобы не чувствовать одиночества, но та стеснялась перед подругами, что у неё такая сестрёнка, и быстренько спроваживала назад, так что перед уроками пришлось оставаться в классе и от нечего делать читать учебники. Постепенно Ангелина превратилась в молчаливую диковатую девочку, которая открывала рот, только отвечая на вопросы учителей. Зато дневник был безукоризненным - одни пятёрки по всем предметам.

Но главная беда ещё таилась в каком-то тёмном школьном закутке. Лет в двенадцать-тринадцать девчонки и мальчишки начинают влюбляться друг в друга: румянец смущения на щеках, записочки, шепотки... Ангелина отчаянно завидовала самой красивой в классе Оксане: из-за неё пацаны чуть не дрались. И тогда к замкнутости добавилась угрюмость. Теперь даже дома она забивалась с книгой в свою комнату и с настоящей болью в сердце слышала оттуда, как Света кокетничает со своими «ромео» по телефону.

Мама забеспокоилась и чуть не силой повела её к психологу. Психолог - добрая женщина с мягким голосом, но чересчур внимательным взглядом - говорила с Ангелиной бережно и даже нежно. Ангелина чуть не расплакалась позорно, ей хотелось крикнуть: «Что вы со мной, как с калекой, лепечете?». Правда, она всё-таки пусть и немного, но помогла, когда сказала:

- Пожалуйста, затверди наизусть: у тебя не безобразное лицо, у тебя оно оригинальное... даже эксклюзивное, понимаешь? На большинство девушек в толпе и не посмотрят, а на тебя посмотрят все. Тебе надо только научиться держаться с достоинством, которое у тебя никому, ни одному злому языку не отнять. Ты - умный человек. Не бойся людей - они ничуть не лучше тебя.

Ангелина стиснула зубы, сжала кулаки в карманах курточки и стала нарочно медленно гулять по улицам, чтобы привыкнуть к бесцеремонным взглядам. В одних читала неприкрытое отвращение, в других - реже - жалость или сострадание, но никогда - симпатию.

В выпускном классе ей повезло: пришла новенькая, Саша, и поскольку свободное место было лишь рядом с Ангелиной, ей пришлось занять его. Парни закружились вокруг неё хороводом, девчонки тут же объявили бойкот. Но Саша не смутилась, послала всех подальше и... подружилась с соседкой по столу - ей почему-то было наплевать, как та выглядит. Саша заразила её мечтой об университете, потащила к себе домой, показала студенческие учебники - надо заранее знать, к чему готовиться, а сама помчалась в кухню за чаем. Ангелина услышала, как её бабушка зычно спросила:

- Ты что, не могла другую подружку выбрать? Этой только детей стращать!

Саша что-то тихо ответила, а бабушка провозгласила:

- Да хоть с чёртом под ручку ходи, если нравится.

В университетскую аудиторию они вошли вместе. Студенты - народ, конечно, более широких взглядов, но Ангелина видела, что и здесь первое время её внешность втихушку обсуждалась. По крайней мере, никто не делал попыток познакомиться поближе. Впрочем, она в этом особо и не нуждалась: хватало Саши, лекций, научной библиотеки, новых впечатлений.

Как-то раз однокурсники пригласили Сашу на домашнюю вечеринку, но она твёрдо объявила, что придёт только с лучшей подругой. Ангелина испугалась, заотнекивалась - и получила в ответ железное:

- Хватит себя попусту напрягать! Плюнь на всё и расслабься наконец.

На посиделках все скоренько набрались. И к Ангелине подрулил парень с другого факультета, друг хозяина квартиры. Он назвался Филом и всё качал пьяненько головой, в упор её рассматривая. Ангелина немного выпила и осмелела:

- Что, на Бабу-ягу в молодости похожа?

- Нет, - засмеялся Фил, - ты вообще ни на кого не похожа. Интере-е-сная… Хочешь, домой потом провожу?

Подоспевшая Саша прошептала за спиной:

- Соглашайся. А вдруг?

Но Ангелине было как-то тревожно, и она решила по-английски сбежать. Предупредив Сашу, уже открыла дверь, как сзади раздался обиженный басок:

- А я? Мы же договорились.

И потащился следом. Слегка протрезвевший на свежем воздухе Фил придержал спутницу за руку возле одной из девятиэтажек и показал на подъезд:

- Я здесь живу. Дома никого нет. Зайдём на чашечку кофе?

- Поздно уже. Какой кофе?

- Слушай, - вкрадчиво сказал Фил, - у меня были разные девчонки. Но вот с такой физио… то есть личиком ещё нет. Прям зажигает!

Ангелина так и вросла в асфальт.

- Чего ты ломаешься? У тебя же ноль шансов. А я вот не побоюсь.

С неистовой - неожиданно для самой себя - яростью она с размаху врезала ему по щеке и побежала, не разбирая дороги, на остановку автобуса.

- Идиотка! - крикнул он вслед. - Обезьяна африканская!

Сейчас Ангелине почти тридцать. Она живёт с родителями, работает в фирме мужа Саши, общается в основном с компьютером в отдельном кабинете. Часто бывает в театрах и филармонии, где интеллигентная публика не пялится чересчур откровенно. И мечтает о ребёнке. Нет, не родить (можно ведь и без прямого участия мужчины обойтись) - вдруг на свет появится копия мамы? А если удочерить? Но Ангелина пока не решается идти по инстанциям. Неизвестно, какие звуки вырвутся изо ртов чиновниц в ответ на её просьбу..