Ты можешь называть его, как хочешь

«Ты можешь называть его, как хочешь»
В ответ на эту просьбу матери Володя промолчал.

После второго развода Светлана запаниковала по-настоящему. Она не могла сосредоточиться на работе - и ей, так сказать войдя в сложное психологическое положение, дали отпуск на неделю. Целыми днями Светлана то со слезами, то, наоборот, с сухими до рези глазами «пережёвывала» всё, что произошло в суде, и металась из угла в угол или застывала где пришлось. Любовь Осиповна - стерва! - тоже заявилась, чтобы её драгоценный Адрюшенька не передумал в последний момент. Села в зале рядом с ним, даже за рукав, кажется, держала для надёжности и злобно косилась в сторону ответчицы. А Андрей - здоровенный румяный мужчина сорока лет от роду - мучительно заливался краской на вопросы судьи, почему он решил расстаться с женой, с которой прожил без малого девять лет, и никак не находил внятно-убедительных слов. Любовь Осиповна сердилась на сына, что-то шептала ему, даже сама попыталась выступить с объяснением, за что получила строгое предупреждение. А когда судья обратилась к Светлане, она встала и внезапно осипшим голосом сказала:

- Я, конечно, против. Но что могу поделать? Вы же видите...

Судья нахмурила брови и спросила:

- Андрей Николаевич, может быть, не стоит торопиться? Может, дать вам время на примирение?

Андрей не успел и рта раскрыть, как Любовь Осиповна, будто подброшенная мини-взрывом, вскочила и, взволнованно сжав у груди ладони, буквально крикнула:

- Что вы его уговариваете? Какое такое примирение? Сколько он будет ещё эту шалаву с её щенком кормить? Хватит, натерпелись!

Видимо, Андрей взял наконец себя в руки и, хоть и слабенько, осадил мать:

- Не надо вмешиваться, мама. Я сам. Нет, дальнейшей совместной жизни не получится.

Судья перевела взгляд на Светлану, и она, внутренне похолодев, чуть слышно произнесла:

- Что ж... Раз так, я согласна на развод.

В коридоре её нагнала Любовь Осиповна и, блеснув великолепными для её возраста зубами, торжествующе заявила:

- А ты ещё на что-то надеялась? Не-е, не зря я кучу сил и нервов ухлопала. И не вздумай нам звонить или приходить. Я тебя поганым веником вымету. Ты нам с Андрюшей теперь никто! - и улыбнулась, напомнив капризного ребёнка, в жестокой схватке отвоевавшего любимую игрушку.

Хотя, если подумать без лишних эмоций, такой исход был предрешён с самого начала. Да, с самого начала Любовь Осиповна без всякого стеснения просто не замечала Светлану, с каким-то непонятным остервенением протестовала против брака. Её приводило в кипящее негодование то, что сын выбрал не чистую невинную девушку, а «гулящую с ребёнком», явно распутную и наглую волчицу в овечьей шкуре. Но Андрей был тогда прямо по-мальчишески сильно влюблён, и потому однажды втихаря собрал вещички и переехал к Светлане, не убоявшись материнского гнева. Светлана только потом по достоинству оценила этот поистине героический для него поступок. Зарегистрировались без всяких церемоний, да никому из них и не был нужен дорогостоящий выпендрёж под названием «свадьба», когда дело касается только их двоих. Нет, в данном случае - троих. Ведь Володе тогда пошёл седьмой год.

Любовь Осиповна, безапелляционно мня себя культурной, интеллигентной дамой, брызгала слюной и говорила нехорошие слова зря. Сына Светлана родила в законном браке, просто его отец оказался категорически не готов к новому званию и не испытывал желания проживать в одной квартире с беспокойным младенцем, который к тому же оттягивал на себя почти всё внимание молодой мамочки. Он быстро нашёл себе новую подружку, не отягощённую жаждой материнства, и сделал Светлане ручкой. Всё это она честно рассказала Андрею, когда он по просьбе её коллеги приехал к ней настроить компьютер. Андрей тогда долго пил чай, никак не мог уйти и снова расспрашивал о её жизни. Володя издали наблюдал за ним, потом принёс и показал красивую гоночную машинку с отвалившимся колесом. Когда автомобильчик наконец вновь обрёл способность двигаться на всех четырёх, мальчик радостно кивнул в знак благодарности и присел на кухонный диванчик рядом с гостем.

- А в компьютере, знаешь, сколько таких? - спросил у него Андрей. - Вот бы где тебе погонять! Хочешь, научу? Конечно, если мама разрешит. Мама разрешит? - и две пары глаз с надеждой и мольбой посмотрели на Светлану.

- Ну, прям детки маленькие... - засмеялась она. - Поживём - увидим.

Зато свекровь отказалась быть свекровью. Началась затяжная война. И Любовь Осиповна неустанными усилиями смогла отравить всё, что было хорошего, и взлелеять то, что встало бы непроходимой стеной между сыном и «шалавой».

Светлана воевать не умела, терпела, ни разу не позволив себе открыто оскорбить обидчицу, любила мужа, поддерживала его, но он всё-таки сдался. Пришлось смириться с разводом. Андрей - как сквозь землю провалился. Володя, уже совсем большой, помалкивал, видимо, сообразив, что с мамой можно говорить не обо всём. Своё плохое настроение он сбрасывал в спортивном зале, оттачивая мастерство в восточном единоборстве, куда, кстати, однажды отвёл его, хиленького парнишку, Андрей. Теперь мало что похожего в фигуре осталось от того «цыплёнка». Володя мечтал служить в воздушно-десантных войсках и не пропустил ни одного занятия.

От отчаяния (опять одна, а сын растёт - того гляди навсегда покинет дом, о военном институте всё чаще заговаривает) Светлана и согласилась познакомиться с Иваном, двоюродным братом приятельницы Лены. У Лены они и встретились. Сначала Светлана, узнав, что потенциальный жених на пять лет моложе, решила, что напрасно пришла. Но Иван открыто смотрел на неё восхищёнными глазами, говорил культурно, выглядел прилично. И никаких модных татушек. А Лена, уведя её в кухню, жарко нашёптывала, что братец у неё супер, жизнь, правда, не очень удалась, да, был женат на одной сволочуге, так ведь выставила без рубля в кармане. А Ваня так хочет жить в семье. Нет-нет, Вовка твой помехой не будет. Он в курсе. Ничуть не против. И Светлана всему поверила - понравился он ей, хоть ты тресни.

Неделю Иван приезжал к ней каждый вечер, скромно сидел, пробовал подружиться с Володей, но тот пока коротко отвечал на вопросы и наблюдал. И всё же наступила минута, когда Светлана, придав голосу возможную твёрдость, сказала:

- Володя, Иван будет жить у нас. Ты можешь называть его так, как сам захочешь.

Сын молча посмотрел на неё - и в его взгляде она впервые заметила какую-то взрослую отчуждённость. Спорить он не рискнул, просто отдалился и старался не попадать на общие завтраки и ужины, что, впрочем, было легко с его-то школьной учёбой и графиком тренировок. Иван целыми днями где-то пропадал, появлялся ближе к ночи, всегда в приподнятом настроении и с букетиком цветов. А Светлана летала по дому, обихаживая и ублажая нового мужа.

Спустя месяц Иван вернулся раньше обычного, и ещё в прихожей она почувствовала, что от него пахнуло алкоголем.

- Ты где-то выпил? - удивилась без всякой задней мысли.

- И чё? - буркнул муж, стягивая ботинки.

Прошёл, качнувшись, на кухню, поднял крышку на сковороде, куда Светлана минут пять как положила котлеты.

- Не готово, что ли? - неприятным голосом спросил Иван. - Оч-чень плохо. Я, вишь ли, голодный, как бобик.

- Ничего, я сейчас... - Светлана двинулась к холодильнику, но дойти не успела, сбитая с ног сильным толчком. Потрясённая, она не сразу поднялась, глядя снизу на Ивана, который сел на табурет и довольно сказал:

- Чего разлеглась-то? Поняла теперь, что жена всегда должна ждать мужа с горячей едой?

Он протянул руку, и Светлана... оперлась на неё.

- Ладно, не злись, - миролюбиво добавил Иван. - Мой отец так мамашу учил, и всё у нас было хорошо, по уму.

С хохотком принялся рассказывать что-то весьма далёкое от случившегося, не обращая внимания на дрожащие руки Светланы, которая собирала на стол тарелки и кружки. И ведь поддалась на его смех, сама улыбнулась, пусть пока бледненько, но улыбнулась.

Через несколько дней Иван пришёл темнее тучи и опять сильно навеселе. Светлана встревоженно смотрела, как он тщится расстегнуть замок на куртке.

- Тебе помочь?

- Да пошла ты... - таких слов в свой адрес она ещё ни разу не слышала. Невольно вспомнилась Любовь Осиповна с её «шалавой»: детский сад по сравнению с этим.

Она повернулась и только сделала шаг, как Иван настиг её, втолкнул в комнату, повалил на пол, пнул:

- Чё лезешь ко мне? - нагнулся и ударил кулаком в лицо.

Он уже спал, когда прибежал Володя. Увидев распухшую щеку матери, вздул желваки:

- Он?!

- Ой, только не надо, сынок, ничего, не надо. Он же сейчас, как зверь. Не буди.

Но сын уже тряс Ивана, схватив за плечи:

- Ты со мной драться будешь, понял? Понял? Вставай!

- Да... отвали, а?

- Думаешь, её защитить здесь некому? Ошибочка вышла. Не хочешь? Ну-ну...

Володя стащил его с дивана, доволок до чуланчика и запер там:

- Учти, это только до утра. И только пикни - такой приёмчик покажу, что сильно пожалеешь.

- Света, выпусти меня! - закричал Иван. - Холодно.

- Да пошёл ты... - сказала Светлана и погасила в коридоре свет.