Глава 5 Свадебное путешествие

Еще с вечера мы начали собирать вещи. При разборе ящиков оказалось, что у Толи копились письма, присланные Верой Васильевной с просьбой приехать. Что-то у нее там не ладится, хозяйство захирело, а помочь, кроме Толика, некому. Одна она там.
- А где твоя деревня? – спрашивала я у мужа.
- Где завод «Зорька» знаешь? Вот, в ту сторону часа полтора.
- На такси?
Он рассмеялся, - нет, на электричке.
Я присвистнула, - далековато…
- Зато там такая природа! Закачаешься! Леса, поля, а реки какие! Нетронутый край, в общем. А домишки такие маленькие, что на шалашики похожи. Ты такого не видала, ей Богу!
Я уловила в его голосе милую тоску и спросила, - ты давно там не был? Соскучился?
- Ты понимаешь, я детство провел там. Каждое лето с бабушкой в том самом доме. Неужели я не имею права хоть немного поскучать? Я уверен, что когда ты окунешься в сельский воздух, сама невольно заскучаешь.
Не успев разложиться в новой квартире, мы снова собрали вещи в чемоданы и пустились в путь. Оставить квартирку одну было совсем не печально, скорее наоборот, очень радостно. Всю дорогу я пребывала в приподнятом настроении. Обнявшись, мы с Толиком любовались видами, угадывали, на что похожи облака, пили чай и читали друг другу стихи.

Как только электричка остановилась, и мы сошли на перрон, моя душа словно вырвалась из клетки и птицей вспорхнула в небо. От станции Толя уговорил меня пройтись пешком. Он обещал невозможные красоты. Так, за ручку мы шагали по проселочным дорогам, траве или через лес, и все время мой мальчик с упоением и восторгом повествовал, как ему было хорошо в детстве.
Вскоре за густой растительностью показался маленький домик, огороженный худым забором.
- Толечка… - шепнула я ему на ухо, - это он?
- Да, - так же тихо ответил он, и мне показалось, что Толя вот-вот заплачет от счастья, - пойдем скорее.
Я ждала встречи с Верой Васильевной дольше, чем думал Толя. Как только она покинула город, я будто осиротела.
- Деточки мои! – улыбнулась старушка и обтерла руки о фартук.
- Вы писали, что нуждаетесь в помощи. И вот мы здесь.
- Эх, Зинуля! А как вас по-другому заманить сюда? То-то! Анатолий, ты ужасно бледен. Вы совсем зачахли в городе.
- Бабушка…
- Что бабушка? Скажи, мой свет, что я не права. Расскажите мне лучше, как свадьбу справили? Ка новоселье?
И мы наперебой рассказали ей все. После чая отправились гулять снова, точнее, нас выгнала Вера Васильевна.
Моё! Это все моё! - закричал он с неподдельной радостью, когда мы дошли до очаровательной поляны.
- Верю, твоё! - Нельзя было сомневаться. Впервые в жизни Толик был по-настоящему свободен. Он, как ребёнок бежал по густой лесной траве, хвастался руками за грубые стволы дубов, бил по листве, чтобы, как дождь, в небо взлетела холодная роса. В воздухе пахло утром, самым настоящим, природным и неподдельным. Свежестью, мокрой травой, цветами, солнцем.
Туман только оставил эту опушку, как жаль, мы его не застали.
Толя заметил мою грусть.
- В чем дело? - он подошёл ближе.
- Как жаль, что мы видим это так редко.
- Если бы мы видели это часто, то природа утратила бы фантастическое влияние на нашу душу. Ты видишь? Это наше! Наше с тобой! - он отодвинул одну ветвь и сквозь образовавшуюся щелочку на землю пробился божий свет! Я увидела этот луч и что-то защемило у меня в сердце, настолько это было прекрасно.
- Эй, ты чей? - услышала вдруг, - Ничьей, что ли? Зинка, гляди какой лохматый! Псина, ты откуда такой грязный?
- Не трогай его, умоляю! Вдруг он блохастый. Фу, чудище...
- Не-ет! Никакое не чудище! Что ты говоришь такое?
- Ну, погляди на него...
- Собака обыкновенная. Да, он не породистый... Он..? Или она? Он... Он! Ну, посмотри ты какая морда у него смешная!
Я присела на корточки, - смешная.
- Пошли, друг, я тебя вымою.
- Эта зверюга идёт с нами?
- Конечно! Смотри, как ластится.
 - Фу, Боже мой, ладно. Ладно! Бери, мой, расчесывай, но жить он где будет? Не говори мне, что он едет в город?..
- Едет, конечно. Погоди, Зинка, я его вымою, вычешу, одеколоном оболью, и ты влюбишься в эту псину! Я клянусь тебе.
Я скривила недоверчивую рожицу и махнула на этих двоих рукой.
- Подожди еще немного. Я гулять хочу.
- Влюбилась уже?
- Нет, воздуха мало. Кажется, что в доме задохнусь просто, - я обняла себя за плечи, - давай еще где-нибудь пройдемся?
- Везде уже были.
- Да? Ну и ладно. Пошли по новому кругу?
- Зин…
- Пожалуйста! Давай немножко по полю? Чуть-чуть. Десять минуточек.
Тогда Толя улыбнулся и, поднявшись на ноги, согласился, - Пошли, друг! Эй, ко мне! – позвал он собаку. Пес радостно крутился под ногами, облизываясь и виляя засаленным хвостом. – Чего ты семенишь?
- Боюсь, как бы не задавить его. Как назовем это чудовище?
- Чудовищем и назовем!
- Смеешься что ли?
- Ну, конечно.
- Предлагаю назвать Дружком.
- Ну, какой он тебе дружок? Странно, что это говоришь ты.
- А тебе имя Дружок не нравится?
- Совсем.
- Предлагай ты. Чего молчишь?
- Думаю.
- Ну, думай, думай… Отойди с дорожки, велосипед едет.
- Где? – Толя обернулся и прищурился, глядя вдаль. Там, действительно, ехал какой-то отчаянный на полуразвалившемся транспорте. Хотя, быстрее было скорее идти пешком. Железяку метало во все стороны, но ездок уверенно продолжал крутить педали.
- Толь, он что пьяный? – шепнула я.
- Погоди ка… - Он упорно всматривался в лицо человека, шатающегося на своем драндулете. А когда мы поравнялись, скептически произнес, - Мишка? Кувалда, ты что ль?
Человек на велосипеде, как в тумане, глянул на Толю и невнятно прохрипел, - Ну, я...
Толя покачал головой, - не узнаешь?
- А с какой радости?
- Ясно… Пойдем. – Обратился муж ко мне.
- Погодь… Я гляжу, что-то лицо знакомое. Мотыль?
Толик остолбенел на секунду, - ну, да. Он самый.
- Что за неуверенность? Брысь, псина. Чего привязался? – мужчина пнул в бок наше Чудище, и тот, визжа, спрятался за мои ноги.
- Давно не пользовался.
- Гражданским заделался? – Этот ушастый сухой мужчина, именуемый Кувалдой, говорил настолько невнятно, что можно было подумать, что он пьян до последней возможности. Хотя, может так оно и было.
- Время нас меняет. Теперь зови, как все - Анатолием Острейко. Запомнишь?
- Запомню, ясен пень. Анатолий… Смешно!
- А ты все тут, я погляжу?
- Так профессия обязывает…
- А кто вы по профессии? – заинтересовалась я, весьма невпопад.
- Цыц. – Шикнул Толя, а Кувалда перевел красные глаза на меня и ответил, принимая более официальный вид:
- А это, милочка, военная тайна.
- Бывай, работничек. – Махнул рукой Толик.
- Заваливай, если что ко мне в хату. Посидим, побазарим.
Когда этот наездник так же ловко отчалил, Толя вздохнул, сунул руки в карманы и поплелся обратно домой. Я же долго смотрела на отдаляющийся велосипед. В душе  поселилось беспокойство, и я никак не могла осознать, что все плохое позади.
- Подожди меня! – вдруг крикнула я и бросилась за мужем. За мной кинулась и собака, - Кто это был? Старый знакомый?
- Старый знакомый… Да.
- Сосед?
- Нет.
- Толь, мне страшно. Он вызывает неоднозначное впечатление. Он…
- Зина, говори, как есть. Я не обижусь. Ну? Чего замолчала-то? Он пьяница, дебошир, развратный человек. Насильник он, Зинка, вот он кто.
- Насильник? – я чуть не упала, - А откуда же он тебя знает?
- Давно общались как-то. Не бери в голову, от насильника у него одно название. Пьет и жену, наверное, по-прежнему колотит, вот и все.
- От этого не легче. А почему Кувалда?
- А... Это с давних пор пошло. Прежде чем… ну, ты поняла, он их кулаком по голове - бах! И все. Тактика у него такая.
- Ты когда успел, родной мой, всему этому набраться? 
- Зинуля, не начинай. Давай забудем об этом раз и навсегда?
- Ты только не ходи к нему.
- Конечно, нет. Что я, полоумный что ли?
На этом я успокоилась, в отличие от Толи. Он шел вяло и, опустив голову, думал о чем-то.  Войдя в калитку, он нервно хлопнул ею, тем самым разбудив Веру Васильевну.
- Пришли уже? Чего так долго? – Спросила она сонно, - Я уж и прикорнуть успела.
- Бабуля, покажи мне, где таз стоит, - Толик пытался не показывать своего раздражения, а сразу перейти к приятному.
- В бане под лавкой. А что? Ооо! – это она Чудище увидела, - Это что такое с вами пришло?
- Наша отныне собака.
- Да… Знаешь, Зиночка, сказывается дефицит. Он с детства просил завести животину. Не покупали. Не зачем она нам была. Так теперь, посмотри, первую попавшуюся собаку в дом тащит!
- Не правда. Он сам за нами пошел. – Крикнул Толя, возвращаясь с железным тазом в руках, - уже с водой. Зин, вылови мыло. Оно тут плавает. Давай, тащи сюда собаку.

Оказалось, что купать Чудище не так просто, как казалось. Сначала мы познали проблему поймать его. Псина отчаянно издевалась над нами – нарочно убегал, чтобы мы за ним носились. Хохотали все. И бабушка, которая наблюдала за купанием из окна, и соседи, которые собрались на крики.  Поймать Чудище нам помогла соседка. Ей было не впервой, говорила Вера Васильевна, эта женщина постоянно ловила своих сбежавших поросят. Дальше Толя запихнул собаку в таз и стал мылить. Как бы долго и упорно мы не терли густую шерсть, пена каждый раз сходила черная. После часа экзекуции пес фактически блестел, зато мы с Толиком были не в состоянии даже подняться по ступеням.
 
- Ну, вот теперь ты красавец! – хвалила его бабушка, - зря они тебя Чудищем звали! Ты пятнистый, оказывается. Иди в дом.
- Нет уж, - возразил Толя, - Нет. Мы столько мучились с ним… Теперь пусть зовется Чудищем, это имя ему очень подходит.
- Полностью солидарна с вашим внуком, Вера Васильевна.
Она на это только рассмеялась.
Мы уже собирались идти в дом и отдыхать. По крайне мере, мечталось занять горизонтальное положение и желательно на чем-нибудь мягоньком, как вдруг Чудище истерично завопил. Даже не залаял, а именно завопил, глядя на калитку.  Я направила глаза, куда глядел пес, и мое сердце забилось чаще. За забором стоял тот самый человек на велосипеде.  Мне была видна только его голова с бритыми висками и торчащими ушами. Пропитыми глазами он высматривал, вероятно, нас. Стало страшно, как бы он не перемахнул на нашу сторону. Что для этого громилы хлипкий заборчик. 
- Хозяева, ау! Васильевна! – Крикнул он.
- Чего тебе, черт? Катись восвояси. Чеши, говорю!
- Грубиянка, – протянул Кувалда и почесал нос.
- Денег на водку не проси – не дам.
- Да я не за этим. Я ж побазарить хотел. Это… Анатолий!
- Не ходи к нему, - взмолилась я, хватая мужа за рукав, - Притворись, будто тебя нет. – Но Толя пошел. Встал и пошел на разговор к Кувалде, несмотря на мою просьбу.
- Чего тебе еще?
- Дельце есть.
- Какое еще дельце? – вдруг Толя понял, о чем идет речь, - сколько раз говорить тебе, собака сутулая, что я этим не занимаюсь?
- Бывших воров не бывает. Дослушай сначала, а потом ломайся. А то, как кидать ты знаешь, а помогать фиг.
- Говори короче.
- Кента одного дюзнуть надо, - многозначительно доложил Кувалда.
- Какая выгода?
- Ну, мать, ты как не свой.
- Сильно хороший?
- Чирик каждому, если фартанет.
- А много ваших?
- Ну, здесь я и Баклан.
- И Баклан тут?
- А он у нас отшельник. Ну что? Согласен?
- Погоди, а как вы его собираетесь обворовывать? – спросил Толя нерешительно.
- Да проще пареной репы! Зашуганец он.
- И давно охоту ведете?
- Две недели. Зашугали прилично. Да и лопух он по природе, так что…
- Я одного не могу понять. Зачем вам я, в таком случае?
- Бог троицу любит. Да тебе и руки марать не придется. Постоишь на стреме, свистнешь, если что.
- Когда?
- Сегодня в трижды три.
- В девять вечера? Грабить среди бела дня, ну, брат, даешь…
- Да не бзди. Я местечко знаю. Слушай, что ты ломаешься? Твоей девчонке цацки не нужны что ли? А на чирик ты нормально затаришься.
- Моя девчонка, как ты сказал, цацки не носит. Катись отсюда, пока я не погнал тебя. И в последний раз говорю, скотина, я бросил. Катись!
- Ну, как знаешь. Я тебе предложил. А человечки наши тебя ждут до сих пор. Такого вора, как ты еще поискать надо, - и перед тем, как уйти, Кувалда буркнул, - а святошей тебе, Мотыль, быть не к лицу.