Последний либер

Работница госпочты несколько минут глазела в монитор, и, наконец, ответила:

— Извините, не проходит по компьютеру подписка, даже на первое полугодие, сама не знаю почему... Если вам не трудно, зайдите завтра, а лучше на следующей неделе.

Максим Андреич хотел ответить ей «А лучше никогда, да?», но промолчал. Сорок минут он простоял в очереди, желая выписать свою «Либеральную газету», и придётся уйти, не солоно хлебавши. Хорошо ещё, что почтиха не предложила ему взамен подписаться на «Государственную газету» — в этом случае Максим Андреич не сдержался бы и сказал ей несколько ласковых слов.

А подписаться на «Либеральную газету» надо непременно, так как в киосках по всей стране её уже давно не продают. И Максим Андреич знал, почему. Режим хочет держать на учёте каждого подписчика газеты, об этом редакция не раз намекала в своих материалах. И ещё Максим Андреич был в курсе, что число подписчиков падает год от года — вот и ему сейчас не удалось оформить подписку.

Печально вздохнув, Максим Андреич побрёл обратно домой. Это не первая неудача сегодня. Утром его в четвёртый раз отфутболили в поликлинике, заявив, что талонов к терапевтам на ближайшие две недели нет. Однако, стоявшая в очереди перед ним женщина, примерно его годов, получила талон на послезавтра. Максим Андреич, наверное, не обратил бы на это внимания, если бы работница регистратуры ехидно не добавила ему вслед:

— А вы, гражданин Хвостиков, лучше свои взгляды и убеждения поменяйте, тогда и талоны появятся...

Колючий декабрьский ветер заставлял понадёжнее укутаться в шарф. Максим Андреич шёл домой и вспоминал свою молодость — как он впервые ходил на митинг 26 марта, и потом много лет горячо поддерживал Навального и разную прочую оппозицию. Как его штрафовали и сажали на пять суток, на десять, а затем дали полтора года условно, с формулировкой «За антигосударственную деятельность».

В тот момент Максим Андреич уже был женат и имел сына. Именно жена и уговорила его после «полторашки» прекратить «антигосударственную деятельность» и посвятить жизнь семье. Иначе — развод.

Но тогда ещё можно было обратиться к частным врачам, и можно было заработать на этом деньги. Теперь же выбора нет, медицина полностью государственная; а частника увидишь только жарким летом на базаре, торгующим клубникой или малиной.

Проходя мимо здания Сбербанка, на котором уже установили неоновые буквы «С Новым 2049 годом!» (хотя ещё три недели до Нового года), Максим Андреич подумал, что если ему сейчас откажутся продать хлеб и молоко в продуктовом магазине, то придётся послать за ними внука Ваньку. Благо, он скоро придёт из школы. Только внук может купить конфет, а про молоко забудет.

Но, вопреки опасениям, все необходимые продукты ему в магазине продали без проблем. Вероятно, спецслужбы ещё не успели проинформировать директора магазина о его взглядах. Или, наоборот, дали указание не ограничивать покупателей за их убеждения... Режим иногда любит поиграть в доброго дедушку...

Ах да, дедушка! Он уже давно расстался с амероидным статусом президента, и теперь имеет титул «Вождь народа». Не за горами и столетие дедушки... Как ошеломительно, всё-таки, выросла продолжительность жизни!

Придя домой, Максим Андреич включил телевизор. Посещать Чебурнет ему определённо не хотелось (так что, после двадцати лет жизни без телевизора, пришлось к нему вернуться). Наверняка какой-нибудь патриос написал ему там гадость. И если Максим Андреич ответит ему в такой же резкой форме, то может получить штраф. Тогда как патриосы надёжно защищены от штрафов, по крайней мере, за свои высказывания. Да и близкие не простят ему штрафа, скажут, что и так денег не густо, да ещё ты, отец, распоясался, словно в молодости.

Из телевизора Максим Андреич узнал о продолжительных боях между Техасом и Мексикой, о бомбардировке Невады и Юты калифорнийской авиацией, а также об очень скверных отношениях Чикагской республики и Нью-Йоркской федерации.

«Проклятый Трамп, — подумал Максим Андреич. — А ведь была когда-то самая могучая страна на планете».

Из школы вернулся Ванька, и быстренько прошмыгнул в свою комнату.

— А с дедом ты здороваться уже не хочешь? — крикнул ему Максим Андреич.

— Конечно не хочу, старый либераст! Мне вообще стыдно, что ты мой дедушка! — тоже криком ответил внук.

— Откуда ты такие слова знаешь в свои девять лет!? — возмутился дед и пригрозил: — Всё расскажу вечером отцу с матерью...

— Тоже мне, напугал! — огрызнулся внук.

За ужином Максим Андреич поведал сыну Антону и невестке Маше о своих утренних похождениях и о дерзких словах внука. Но те только улыбнулись и переглянулись. Наконец, Антон сказал своему отцу:

— Зачем тебе эта газета, пап? Разве там что-то хорошее напишут про нашу Родину? И вообще, знаешь, сколько у этой газеты подписчиков в нашем миллионном городе? Четырнадцать, и ты один из них! А на всю страну — две с половиной тысячи. Я вчера в чебурнете специально узнавал...

— Тоже немало, — парировал Максим Андреич.

— Ну, прежде всего это столичная фронда, — продолжил сын. — А Ванька, конечно, неправильно обозвал тебя. Ты не старый, ты имеешь все шансы стать последним либерастом, в нашем городе, во всяком случае. Остальные тринадцать подписчиков, кстати — все старше тебя!

— Да мне уже 61! — воскликнул Максим Андреевич, и ему даже не пришло в голову спросить, откуда у сына такая инфа.

— Ну и что? — удивился Антон. — Ещё девять лет до пенсии. Разве старый? Вообще, пап, лучше поищи работу поприличнее. Ну что это за должность у тебя — охранник в аптеке! Хотя бы в книжный магазин устройся.

— В книжный меня с моими взглядами не возьмут.

— Я не понимаю, — подала голос Маша, — неужели так трудно поменять взгляды?

— Вот именно! — поддержал супругу Антон. — Стоит только захотеть.

— Что-то не хочется, детки мои, — Максим Андреич завершил ужин, встал из-за стола и отнёс свою тарелку на помывку. — Да и не поверит никто, что я их поменял...

— Мы поверим, — в один голос заявили Антон с Машей.

— Родина не поверит, — грустно вздохнул Максим Андреич и добавил:  — И правильно сделает.

Включил воду и принялся собственноручно мыть тарелку.

Идея - 3 мая 2018 г.