Его маленький монстр Часть 7

… Прошел еще месяц. По улицам города разлился теплый солнечный май. Ездить на мотоцикле, ощущая, как тебя обдувает свежий  и ласковый весенний ветерок,  было одним удовольствием. Правда, ездить теперь приходилось дальше. Прежняя работа находилась в пяти минутах езды, а эта – в пятнадцати, да и то при условии, что нет пробок. Пока Крис устроился работать в магазин грузчиком. Не так денежно, как официант в ночном баре, да и физически тяжелее, конечно, но хотя бы что-то. С Элис отношения ему наладить не удалось. Появление Евы у него дома ночью оказалось последней каплей, переполнившей ее и так, по истине, феноменальное терпение. Крис думал, что будет долго и болезненно переживать их разрыв, но отчего-то Элис  и все связанное с ней стали забываться на удивление быстро и легко. Наверное, ряд ссор и разрывов, предшествовавших этому, подготовили почву. И Крис уже частично успел перестрадать. Да и учеба вперемежку с новой тяжелой и непривычной работой не оставляли времени на душевные муки.
Ева все также с весьма частой периодичностью возникала в его жизни, то заочно, маяча в бесконечных восторженных рассказах Софи, то звоня ему, чтобы узнать, как дела и рассказать о своих,  то оказываясь в гостях у его сестренки как раз  тогда, когда приезжал Крис, то вновь без предупреждения заявившись к нему домой, правда, без ночевки. Но Крис не был против всего этого. Ева стала частью его жизни. Возможно, не лучшей, иногда надоедливой, порой раздражающей и даже бесящей, но частью. Без нее его весьма блеклое, полное однообразных хлопот существование стало бы скучным. Отец Евы устроил ей хорошую взбучку после того, как обнаружил ее у Криса дома. Но до самого Криса он больше не добирался. И это безусловно радовало. И Крис, приняв существование Евы как данность, даже стал забывать о том, что эта маленькая взбалмошная девочка каким-то магическим образом притягивает к себе и к окружающим ее людям кучу проблем и несчастий.
Май был ясный, солнечный и относительно спокойный, и Крис, потеряв бдительность, совсем расслабился. И вот, в один из таких замечательных дней, окутанных дымкой надежд на что-то светлое и веры в то, что все, о чем мечтаешь, непременно сбудется, когда Крис безмятежно разгружал контейнер с товаром, раздался звонок. От Евы. И  уже в его, казалось бы, вполне привычной мелодии Крис каким-то шестым чувством почуял  тревогу…
…
- Кри… Кри-и-и-с! – голос Евы срывался, захлебываясь рыданиями. – Кри-ис! Прости! Про… Прости! Я не… При-езжай скорей! Я… я ско-рую… скорую вы-ызвала. Но они… не… не зна-ю когда…
- Господи, Ева, что случилось?! – Крис ощутил, как от предчувствия чего-то совсем недоброго холодок побежал по потной спине, заставляя поежиться, а сердце принялось барабанить в груди так, что его стук стал отчетливо отдаваться в ушах.
- Софи… - произнесла Ева. И у Криса будто что-то оборвалось внутри. В глазах потемнело, а голова закружилась. Он прижался спиной к металлической колонне склада, чтобы не упасть, потому что ноги перестали подчиняться.
- Что… что с ней? – спросил он, а сам боялся услышать ответ.
- Она… она упала…
- Упала? Она жива?!  Вы где?! – мысли нахлестывались одна на другую и путались.
- Ж-жива…Туннель… помнишь? Т-труба…
- Вы там?
- Да.
- Я еду.
Крис не помнил, как отпросился с работы, да и отпросился ли? Не помнил, как чуть ли не за несколько минут домчался до того места, в которое Ева приводила его прошлой осенью. Он бросил мотоцикл возле холма и теперь по узкой тропинке огибал его, чтобы добраться до спуска вниз, на берег. Ева объяснила, что они с Софи там. Именно туда упала Софи, сорвавшись с опасного уступа у конца бетонного туннеля.
Софи лежала на камнях метрах в двух от кромки воды. Ева сидела рядом с ней, гладя ее по голове и плача. Она подложила Софи под голову свою куртку и повернула ей голову на бок, как ей сказал сделать Крис. Девочка была без сознания. Крис подбежал к сестренке и опустился возле нее на колени. Софи была бледной, но дышала. Крис пощупал пульс. Учащенный и нечеткий, но хорошо прощупываемый. Дыхание достаточно ровное. В волосах кровь от пореза о камни, но, по всей видимости, неглубокого. Осмотрев сестру и убедившись, что ее состояние относительно стабильное, Крис поднял глаза и взглянул на Еву. А она словно ждала этого его взгляда. Все лицо в слезах, глаза припухли, губы  и подбородок подрагивают. Но она не отвела глаз, виноватых, полных раскаяния и боли.
- Зачем?  Зачем ты притащила ее сюда? – прошипел Крис, чувствуя, как страх за Софи выпускает наружу гнев.
Ева начала мотать головой. Слезы с новой силой хлынули из ее глаз.
- Я… я не хотела… я… просто… это место по-показать…
Крис ощутил, как его с головой накрывает ярость, которая всегда, так или иначе, гасилась, в какие бы передряги Ева не затягивала его. Но в этот раз Крис был не в состоянии совладать с собой.
- За что?! Ева, за что?! Я не понимаю… - его голос, взволнованный, прерывающийся, то едва был слышим, то переходил на крик. - Ты всю мою жизнь изуродовала, а теперь… Софи… Она-то за что? Неужели ты мне мстишь за то… за то, что было между нами?
Крис видел, как Ева пытается возразить, отчаянно мотая головой и захлебываясь рыданиями, а ее губы шепчут: «нет… нет…нет!»
- Я же всегда по хорошему к тебе… А ты… ты!.. Если с Софи что-нибудь случится, я тебе не прощу… Слышишь?! Не прощу! Никогда! – Крис почувствовал, как на его глазах наворачиваются слезы. – Слышишь? Не прощу!.. Тварь! – последнее слово он произнес почти беззвучно, с ненавистью выдавив сквозь сомкнутые зубы. Но, должно быть, Ева услышала его, потому что раздался болезненный, сиплый всхлип, словно ей совсем нечем было дышать…
… Сигнал подъезжающей «скорой помощи» разлился по берегу …
… Снова больница. Снова палата реанимации. Только теперь здесь его сестра. Ева хотела отправиться сюда вместе с Крисом, но он, доставив ее до автобусной остановки, высадил и сказал, что делать ей в больнице нечего. Однако когда вечером врач сообщил, что состояние Софи стабильное, завтра ее переведут в обычную палату, и ему нет смысла сидеть здесь, и Крис отправился на первый этаж к выходу, внизу в коридоре он обнаружил Еву. Она ждала его, возможно, просидев тут несколько часов. При виде его девочка вскочила. Но Крис, почувствовав, как по душе огненной лавой разливается злость, отвернулся от нее и, пройдя мимо, быстрым шагом направился на стоянку к своему мотоциклу. Он не хотел ее видеть, не хотел с ней разговаривать. Ева догнала его и встала у выезда со стоянки. Крис лишь мельком взглянул на нее. Определение «побитая собака» больше всего подходило к ее виду. Но и это не заставило его передумать и затормозить…
… Софи приподнялась на локтях и посмотрела Крису в глаза.
- Крис, пойми уже, она не виновата. Я сама сорвалась. Она меня предупредила, а я как-то мимо ушей пропустила, да и посмотреть очень хотелось, что там внизу. Она сидела сегодня у меня и плакала. Ева очень переживает, что ты перестал с ней общаться. Тебе нужно ее простить.
Крис опустил взгляд и уткнулся им в больничное одеяло, которым была накрыта Софи.
- Я не могу… Я верю, что она не нарочно. Но… у нее все так получается… а потом куча проблем, которые приходиться разгребать…
… Ева не надоедала ему. Она лишь делала робкие попытки вновь сблизиться и получить его прощение. Через Софи, через короткие редкие смс «Как дела?», «Может, встретимся?» и еще более редкие звонки она пробовала достучаться до него. Но Крис упорно не шел на контакт. Ненавидел ли он ее? Нет… Ему было больно… Тяжело получать нож в спину да еще и не единожды от того, кто тебе… близок и… дорог. Крис пытался разобраться в своих чувствах и начал понимать, что Ева занимает в его душе далеко не последнее место. Он успел привыкнуть к тому, что она существует в его жизни, и привязаться к ней. Ее забавные смски в течение дня, звонки, неожиданные появления у двери его квартиры, доверительные рассказы о том, что происходит у нее в семье и вера в то, что он сможет помочь и успокоить ее, веселая улыбка, проницательный взгляд черных глаз и ее постоянная красная шапочка на голове - именно это не давало ему просто взять и простить ее. Из-за ее беспечности, легкомысленности у него все время возникали проблемы. И чаша его терпения переполнилась, плеща через край жгучей обидой и едким раздражением.
Отделавшись не особо сильным сотрясением, трещиной в плече, неглубоким порезом на голове и несколькими ушибами, по прошествии двух недель Софи выписалась домой, где собиралась благополучно долечиваться, довольная тем, что можно пока не посещать школу. Крис был рад, что все обошлось. Он сидел на подоконнике в колледже, перелистывая конспекты и ожидая следующее занятие, и вновь и вновь размышлял о том, как ему быть с Евой. Игнорировать ее становилось невыносимо. Боль от обиды на нее постепенно перерастала в боль от недостатка ее присутствия… Раздался телефонный звонок. Крис взглянул на номер. Незнакомый. Кому он мог понадобиться?
- Алло?
- Крис? – строго и официально. Это был отец Евы. Неприятным холодком пробежала по спине тревога. Что ему могло понадобиться?
- Да. Добрый день.
- Я бы хотел с тобой поговорить.
- Хорошо…
- Сможешь подъехать к двенадцати ко мне в кафе?
Крис глянул на часы. Половина одиннадцатого. А у него занятия до половины второго.
- Так срочно? Просто я в колледже.
- Да. Будет лучше, если ты подъедешь, пока Ева в школе, - до конца разговора тон мистера Говарда оставался деловым и строгим, отчего Крису стало немного не по себе.
Однако к положенному времени он не успел. Сначала их задержал преподаватель, крайне негативно относящийся к нетерпеливым студентам и считающий, что учеба для них сейчас превыше всего. Потом Крис попал в пробку из-за какой-то аварии на дороге. Он поехал в объезд, но время это особо не сэкономило. В результате он опоздал на полчаса. Наскоро припарковавшись у кафе, он торопливо направился в здание, заманивающее красивой вывеской с изображением восхитительных аппетитных пирожных. Отец Евы был внизу.
- Здравствуйте! – поприветствовал его Крис и извинился за опоздание. Он видел, мистер Говард не слишком доволен. Но делать замечание и читать нотации запыхавшемуся парню отец Евы не стал. Окинув Криса каким-то уж чересчур холодным и подозрительным взглядом, от которого у Криса по спине вновь заерзал беспокойный холодок, он коротко предложил:
- Пройдем наверх.
Хотя это все-таки было больше похоже на приказ. Крис последовал за ним, размышляя о том, что разговор, скорее всего, опять будет об их отношениях с Евой. На душе было паршиво и неспокойно. Они поднялись на второй этаж, где располагался офис мистера Говарда. Когда вошли в кабинет, отец Евы прикрыл дверь. А потом прошел к своему столу, но садиться не стал, а развернулся лицом к Крису и пристально посмотрел прямо ему в глаза. У Криса возникло ощущение, что его окатили ледяным душем. Предчувствие чего-то недоброго зашевелилось в груди скользкой змеей.
- Крис, - произнес мистер Говард после затянувшегося, казалось, на целую вечность молчания, и вновь сделал паузу. У Криса застучало в груди так, что стало больно. Но долго ждать не пришлось. Последующие слова прозвучали, словно выстрел, неожиданно, резко и четко:
- Когда Еву похищали, ты изнасиловал ее?
Насколько тяжело дались мистеру Говарду эти быстро и без запинок произнесенные слова, было видно по тому, как он с трудом задышал после них. А Крис почувствовал, что ему дышать совсем стало нечем. Будто перекрыли воздух, поступающий в легкие. Откуда мистер Говард мог узнать об этом? От Евы? Вряд ли. Возможно, от кого-то из членов банды… И что он мог ответить? Соврать? Признаться? Мистер Говард не сводил с него немигающий взгляд, который с каждым мгновением становился все мрачнее и мрачнее. А Крис молчал, подписывая тем самым себе приговор. Глаза мужчины налились кровью, а лицо покрылось багровыми пятнами.
- Значит, это ты, - прошептал он, уже не спрашивая, а утверждая, и сделал шаг в сторону парня. – Ублюдок! Мразь!
У Криса мелькнула мысль о том, чтобы попытаться хоть как-то оправдаться, но глядя на ставшее совсем невменяемым состояние мистера Говарда, Крис отправил эту идею в небытие. А мужчина уже приблизился к нему вплотную и схватил за рубашку на груди.
- Это ты. Скажи, что это ты. Признайся. Я же вижу ответ в твоих глазах, – искаженное яростью лицо мистера Говарда было совсем рядом, его взгляд словно гипнотизировал.
- Да… - выдохнул Крис.
- Тварь! – Крис ощутил дрожь в руках мужчины. - Я постоянно чувствовал, что между вами что-то есть. Но не разобрался до конца. А ты ее столько времени держал возле себя,  – просипел он прямо в лицо Криса, а затем толкнул его с такой неожиданной силой, что парень отлетел прямо к двери и ударился об нее спиной. Мистер Говард подскочил и, вновь ухватив Криса за отворот куртки, приготовился нанести еще удар. Крис не хотел с ним драться, но попытался вырваться и, вовремя подставив руку, предотвратил следующий удар, направленный прямо в лицо.
- Мразь! Подонок! Ты ей всю психику сломал! – рычал мужчина, припечатав Криса к закрытой двери. - Она после всего этого две недели из комнаты не выходила и эту дурацкую шапку натянула.
За этими словами последовал еще удар, все-таки угодивший в лицо Криса, который после слов отца Евы почти перестал сопротивляться. Мистер Говард толкнул его, и парень полетел на пол.
- Сволочь! Да я тебя в тюрьме сгною за то, что ты такое с моей дочерью сделал! Урод! Тварь! – удар ногой в живот заставил парня  застонать и согнуться пополам.
- Она и так проблемный ребенок, а после этого совсем невменяемая стала. Делает неизвестно что, ведет себя ужасно! И в этом ты виноват! Ты! – новый удар остановил попытку Криса отползти и подняться. – Ты изуродовал ее и заставляешь спать с тобой!
- Нет… - наконец, попробовал возразить Крис на то, что действительно было неправдой.
- Заткнись! - заорал мистер Говард.
И тут в комнату ворвалась Ева.
- Крис!!! – закричала она и бросилась к парню, упав возле него на колени и пытаясь защитить. – Не трогай его! Не трогай! Он не виноват!
- Он не виноват? – усмехнулся мужчина, тяжело дыша. – Он уже сознался во всем. Я не знаю, чем этот ублюдок тебя запугал, что ты молчала столько времени, но теперь он понесет свое заслуженное наказание.
- Он не виноват, - почти плача, прошептала она.
- Пусть полиция разбирается. – Мистер Говард достал сотовый, чтобы набрать номер.
- Нет! – Ева кинулась к нему, чтобы помешать. – Нет!
Мистер Говард увернулся и оттолкнул Еву, а сам начал набирать номер.
- Папа, нет! – истошно закричала Ева и, вдруг схватив перочинный ножик, который лежал на письменном столе отца, поднесла к своему запястью.- Если ты не уберешь сотовый, я перережу себе вены! – прерывающимся от зашкаливающего волнения голосом выговорила она.
Отец замер с телефоном в руках, изумленно уставившись на нее.
- Ева, ты в своем уме?
Крис с трудом приподнялся и тихо произнес:
- Ева, убери нож…
- Нет! – воскликнула девочка, еще сильнее прижав лезвие к запястью.
А на мистера Говарда накатила вторая волна неуправляемого гнева.
- Что ты с ней сделал, подонок?! Что? Что?!  – и он вновь налетел на Криса, который, наконец-то, смог подняться, и стал избивать его.
Крис ощутил, как падает от очередного удара. Спина уперлась во что-то мягкое. Должно быть, это был кожаный диван, стоявший возле стены. Парень хотел опереться на него, чтобы попытаться встать, но отец Евы не позволил ему это сделать, безжалостно орудуя ногами. А потом Крис услышал истошный крик Евы, такой, что, казалось, сейчас лопнут барабанные перепонки. Удары прекратились.
- Ева! – это уже кричал мистер Говард. – Ева!!!
Крис с трудом открыл глаза, в которых замелькали разноцветные круги. Но через мгновение силы, почти покинувшие его, вновь вернулись, потому что он услышал то, что никак не ожидал услышать, то, что никогда всерьез не приходило ему в голову, то, что поразило его до самых  глубин души, то, что заставило взволнованно застучать его сердце.
- Я люблю его! – сквозь рыдания, судорожно запинаясь.
- Я люблю его! – сквозь боль, давясь слезами.
- Я люблю его! – дрожа всем телом и истекая кровью от пореза на руке.
- Ева… - Крис, собрав все свои силы, встал и направился к девочке, которая подняла на него свой молящий испуганный взгляд.
- Что же делать?  Надо скорую… Скорую! – мистер Говард пытался отыскать сотовый, который куда-то то ли бросил, то ли сунул в пылу ярости.
- Крис… - прошептала Ева.
Парень подхватил ее и, помогая  дойти до дивана, обратился к мистеру Говарду, забросившему бесполезные поиски телефона и тоже кинувшемуся к дочери.
- У вас аптечка есть? Нужен бинт и желательно перекись.
- Аптечка? – мистер Говард, впавший в полное смятение от окровавленной руки дочери, наконец, осознал происходящее и бросился к шкафу, в котором оказалось все необходимое. Он хотел вмешаться в оказание Крисом первой помощи, но быстро понял, что парень сделает это гораздо лучше него.
- Порез серьезный. Ей нужно в больницу, - произнес Крис и взглянул на мистера Говарда.
- Я отвезу ее, - ответил тот.
Но когда понадобилось перенести девочку в машину, ослабевшими руками она вцепилась в Криса. А применять силу, чтобы отдирать ее от него мистер Говард не рискнул. Крис аккуратно нес ее на руках к машине, а Ева прижималась к нему и иногда поднимала глаза, чтобы заглянуть ему в лицо. А почти у самой машины она едва слышно прошептала:
- Я люблю тебя…
Крис посмотрел в ее черные глаза.
- Ева… - выдохнул он.
Мистер Говард открыл дверцу, чтобы Крис смог разместить девочку на заднем сидении.
- Папа, - вдруг произнесла Ева слабым  голосом, - если ты позвонишь в полицию, я снова повторю то, что сделала…
Отец уставился на нее, а потом ответил:
- Обещаю, что звонить не буду…
… Крис садился на поезд, чтобы ехать в другой город. На совсем. Он оставлял свою семью, переводился в другое учебное заведение, собирался найти новую работу и уже подыскал целый ряд жилья для съема, чтобы по приезде выбрать что-нибудь по карману. Мотоцикл он продал, так как переезжать с ним было неудобно, да и на обустройство нужны были дополнительные деньги. Приходилось начинать жизнь заново.  Такова была цена его свободы. Цена, которую запросил мистер Говард, отец Евы, желая таким образом обеспечить безопасное и спокойное существование своей дочери и при этом сохранить данное ей слово, не сдавать Криса полиции. С того момента, когда Ева вскрыла себе вены, прошло пять дней. Она все еще находилась в больнице.  За это время Крис не видел ее. И не потому что не хотел. Мистер Говард запретил навещать ее, запретил приближаться к ней и даже звонить. Ева тоже ему не звонила, хотя ее отец сказал, что с ней все в полном порядке. Это было не похоже на нее. Но, должно быть, мистер Говард подверг дочь хорошей головомойке, а, может, просто отобрал телефон.
Ко второй платформе подошел поезд. Крис подхватил рюкзак, в который вошло все его небольшое имущество, и закинул его за плечи. Он вошел в вагон и устроился у окна, выходящего на недавно отремонтированное здание вокзала. Ехать предстояло четыре часа. А затем еще два на автобусе. Пункт назначения выбрал для него мистер Говард. Крис тяжело вздохнул и уставился в окно. Пять минут до отправления поезда. Погода была пасмурная и такая же мрачная, как и душевное состояние Криса. С мамой и сестренкой он попрощался дома, убедив их не провожать его до станции. Он не хотел видеть их за окном вагона, не хотел смотреть, как будут отдаляться и уменьшаться, а потом совсем исчезнут их хрупкие и такие дорогие для него фигурки за стеклом увозящего его вдаль поезда. Он не хотел…
- Молодой человек, вещи нужно бы на верхнюю полку положить, - напомнила ему севшая рядом пожилая женщина, которой его поклажа явно мешала.
- А-а, да. Извините,  – Крис оторвался от окна и привстал, чтобы убрать рюкзак. Но вдруг боковым зрением он заметил что-то знакомое за окном.
Красный. Красный цвет. Шапочка Евы. Крис резко обернулся к окну. За ним на перроне стояла девочка в больничной пижаме и такой знакомой красной шапочке. Она растерянно металась взглядом по окнам и… вдруг увидела его… Ее рот приоткрылся, а взгляд замер, сфокусировавшись на его лице. Такая худенькая, бледная, несчастная… Поезд чуть вздрогнул, издав протяжный скрежет, и тронулся с места. И перрон вместе с маленькой девочкой поплыл в сторону. А Крис почувствовал, как начинает задыхаться. Ни о чем не думая, практически ничего не соображая, он подхватил рюкзак и под недовольное ворчание пожилой женщины ринулся к выходу. За несколько секунд он преодолел путь до конца вагона и, пренебрегая гневными возгласами девушки-проводника, выскочил за двери уже набирающего скорость поезда. Крис оказался на пустом перроне. Поезд проносился мимо, мелькая бесчисленными окнами. А Крис с замиранием сердца ждал, когда закончится эта длинная металлическая вереница одинаковых вагонов, отделяющая его от странной, искорежившей всю его жизнь, но при этом отчего-то ни на минуту не идущей из головы девочки по имени Ева…
Последний вагон  прощально блеснул стеклами, отразившими невесть откуда взявшийся на темном небе солнечный лучик, и глазам Криса открылся соседний перрон, а на перроне, прямо напротив него,  Ева. Она стояла и плакала, слезы текли по ее щекам, а она даже не пыталась их стереть. Когда Ева увидела его, не уехавшего, стоявшего рядом, в нескольких метрах от нее, она вдруг согнулась пополам, упала на колени и, зажав голову руками, разрыдалась еще сильнее. Крис, кинув рюкзак на перроне, спрыгнул вниз, туда, где проходило железнодорожное полотно и, переступив через рельсы, ловко заскочил на соседнюю платформу. Он тоже опустился на колени и притянул плачущую девочку к себе. Она тут же распрямилась и, крепко обхватив его за шею, прижалась к нему.
- Крис… Крис… - шептала она и терлась щекой о его щетинистую щеку. – Я не хочу… не хочу, чтобы ты уезжал… я не хочу…
- Малыш, я не могу остаться…  - Крис ощутил, как Ева замерла, - твой отец поставил условие…
- Повтори еще раз…
- Что повторить? – не понял Крис. Ева сделала судорожный вдох.
- То, как ты назвал меня… - тихо прошептала она.
- Малыш…
- Еще…
- Малыш… - Крис чуть улыбнулся и крепче прижал девочку к себе. Он не видел ее лица, но чувствовал ее теплое неровное дыхание на своей шее и то, как она пальцами теребит его футболку на спине, ту самую, которую она любила надевать, когда ночевала у него.
- Ты редко меня так называешь…
Крис пожал плечами.
-  Но тогда называл…
- Тогда? – повторил Крис.
- Да, тогда. В гараже… когда у меня были завязаны глаза… и мне было очень страшно… Ты назвал меня так… а потом повторял несколько раз… и еще сказал: «Не бойся, малыш» и я перестала бояться…
- Ева… Малыш… - Крис зарылся лицом в ее черные волосы.
- Крис… - Ева отстранилась от него и посмотрела прямо в глаза, - ты простил меня? Скажи, простил?
- Ева, я не могу долго злиться на тебя. У меня не получается, - Крис улыбнулся. – Я понимаю, что все то, что ты делаешь, ты делаешь не специально. Просто у тебя какая-то потрясающая способность притягивать беды и несчастья на себя и на окружающих тебя людей... Как ты узнала, что я уезжаю?
- Ко мне Софи вчера в больницу приходила… Я ничего не знала, пока она не рассказала. Отец забрал у меня телефон, чтоб я позвонить тебе не могла…
- Софи… Я ей сказал, что уезжаю, потому что твой отец не хочет, чтобы мы встречались. Она романтик. Верит в счастливые сказки.
- Это правда, что ты уезжаешь, потому что так мой отец захотел? – Ева внимательно смотрела в лицо Криса.
- Да. Иначе он обещал меня посадить.
- Значит, так он сдержал обещание, которое дал мне! – возмутилась Ева.
Крис кивнул.
- Только вот я свое нарушил и не уехал вовремя.
Глаза Евы расширились от ужаса.
- У тебя опять буду из-за меня проблемы! – воскликнула она.
Но это Криса сейчас почему-то волновало меньше всего. Он был рад, что увидел ее, и что они в этот миг вместе, а что будет потом, когда он рядом с Евой, предсказать практически невозможно. Он взял ее левую руку в свою и приподнял вверх рукав пижамы. На порез была наложена повязка. И вдруг, поддавшись какому-то странному душевному порыву, Крис наклонился и поцеловал то место, где Ева полоснула себя ножом. Еще ни одна девушка не признавалась ему в любви вот так… И, наверное, не каждая бы смогла… Крис поднял голову. Ева смотрела на него растерянным взглядом, ее губы разомкнулись, а бледные щеки покрылись краской. Крис аккуратно убрал выбившуюся прядку волос за край ее красной шапочки и нежно провел тыльной стороной пальцев по ее пылающей щеке.
- Я люблю тебя, Крис… - прошептала девочка. - А ты?.. Ты?.. – вопрос был почти не слышимым и лишь угадывался по слабым движениям ее губ.
Ева стала занимать важное место в жизни Криса. И он чувствовал это, но… ничего не ответил, а просто притянул ее к себе. А потом, несколько мгновений спустя, тихо прошептал:
- Я хочу, чтобы ты что-нибудь оставила мне на память.
Не разжимая объятий, он нежно провел ладонью по ее тонкой спине, на которой под тканью пижамы четко обозначились острые напряженные лопатки. Ева молчала, но ее худенькая спина вдруг стала подрагивать.
- Только… только тогда ты тоже оставь мне что-нибудь, - прошептала она.
- Хорошо. Что захочешь.
Ева отстранилась и посмотрела на Криса блестящими от слез глазами. А потом подняла руку и, стянув с себя свою шапочку, протянула ее парню.
- Это?.. – Крис был удивлен и растерян.
- Да… но взамен на… - И Ева уткнулась взглядом в футболку, которая была на нем.
Крис кивнул и снял с себя футболку.
- Интересно, как мы выглядим со стороны: полуголый парень и девчонка в больничной пижаме? – усмехнулся он и осторожно стер с бледных щек Евы дорожки слез.
Ева улыбнулась в ответ. У здания вокзала раздался визг колес. Они обернулись. Из машины выходил ее отец.
- Ты оказалась слишком предсказуема для него, малыш.
Ева вытерла влажные глаза ладошкой.
- Постараюсь в следующий раз не быть такой предсказуемой… - произнесла она с едва заметной улыбкой в уголке губ.
Крис недоумевающе посмотрел на нее. Отец быстрым шагом направился в их сторону.
- Я люблю тебя… Крис, - Ева посмотрела на него взглядом, которым, казалось, пыталась охватить каждую черточку его лица, чтобы сохранить в своей памяти.
У Криса до боли сжалось сердце. Еще мгновение, и эта девочка исчезнет из его жизни… И, возможно, навсегда… 
- Я… я буду скучать, малыш… - выдохнул Крис, сжав в своих ладонях ее тонкие холодные пальцы, - очень…