Записки из рая

День 1.
    Дверь за моей спиной захлопнулась. Я вздрогнул и поднял голову.
    Вокруг  простирался необозримый изумрудный луг. Трава была  по колено – упади  в такую – и тебя уже не заметят даже из близи, но жаль подминать под себя стебельки клевера и тысячелистника, алтея и адониса. Защемило сердце от невиданной красоты.
    Вдали виднелся пригорок, поросший кустами боярышника. Ветки были усыпаны красными ягодами столь густо, что алый цвет преобладал над зелёным. Казалось – ещё немного – и кусты вспыхнут огнём!
    Я жадно впитывал открывшийся  пейзаж и потому не сразу заметил высокую смуглую девушку, стоявшую поодаль, и с улыбкой наблюдавшую за мной. Одета она была в белое шёлковой платье умеренной длины, с короткими рукавами «фонариком». На голове у неё был оригинальный головной убор, напоминавший панаму с полями неодинаковой ширины. Впереди поля панамы были широкими, что бы прикрывать глаза от солнца, по бокам ширина полей уменьшалась и, казалось, исчезали на тыльной части панамы. Панама была серебряного цвета, плавно переходящего в голубой по краям полей. Справа панаму украшала кружевная лента, искусно завязанная в бант. Каштановые волосы  девушки опускались до плеч.  Казалось, ещё секунда – и она рассмеётся озорным раскатистым смехом. Она заметила мой взгляд и присела в плие, придерживая одной рукой подол платья.
    - Приветствую вас в раю!
    Плие при знакомстве…  При жизни такое я видел только в исторических фильмах. Но то было при жизни.   Я стоял как истукан, не зная, как реагировать, что ответить. Девушку это не удивило. Она подошла  и мягко и нежно взяла меня за руку.
    - Я понимаю ваше состояние, вы только перешагнули ту черту, из-за которой нет возврата и через которую нельзя перешагнуть дважды. Вы ничего не знаете об этом мире, вы потеряли все прежние душевные и  жизненные ориентиры, вы чувствуете себя невероятно одиноким. Я помогу. Для этого я здесь.
     Её голос был вкрадчивым и убедительным одновременно. Он проникал в душу и завораживал. Хотелось слушать и слушать,  и не важно, что она будет говорить, ибо из таких уст не могут исходить пустые и не значащие слова.
    - Кто…вы?
    - Я  ваш ангел - наставник.
    - Ангел?
    В моих представлениях ангел был существом мужского пола, с большими крыльями за спиной. Девушка засмеялась. Наверное, она читала мои мысли.
     - Нет, ну что вы! Ангел – существо бесполое, мы ведь не размножаемся тем способом, каким размножаетесь вы, люди.  А значит, нет необходимости в наличии двух полов. И крылья не нужны – мы и без крыльев вездесущи. Простите людей далёкого прошлого, которые не понимали тех вещей, какие нам кажутся элементарными и понятными.
    - Но… Как я попал в рай? Я в бога не верил!
    -  Кому это интересно? Я видела ваше личное дело. Во-первых, вы не атеист, а агностик. Вы не верили в сказки о потопах и башнях до небес, но допускали наличие той Великой идеи, Великой силы, которая  была первопричиной мира. Творца.  Вы правильно задумывались над тем, что Большой взрыв, в результате которого возникла наша вселенная, произошёл не просто так, случайно и беспричинно. Более того, вам однажды очень понравилась статья, в которой предполагалось, что высшая сила создала нашу вселенную в порядке эксперимента с определёнными значениями скорости света, гравитационной постоянной и постоянной Планка. А при других значениях этих трёх воистину великих констант получались другие вселенные, прозрачные, по отношению друг к другу. Во-вторых, решение о том,  куда направить душу усопшего – в рай или в ад – принимается не на основании того, как часто тот или иной человек молился или посещал храм, а на основании того, как он жил. Если человек жил честно, помогал другим, был искренним в мыслях и поступках, критичен к себе, уважителен к окружающим, если  был добрым, умеренным, порядочным   – то ему место в раю.
    - У меня были все эти свойства? – даже неловко стало.
    - Раз вы здесь, значит были.
    - Но… Я помню... были случаи, что  обманывал.  Однажды, помню, сказал отцу…
    - Жизнь прожить – не поле перейти. Я понимаю, о каком случае вы  вспомнили. Тогда вы солгали лишь потому, что боялись отца. И вам стыдно до сих пор. И это вы считаете грехом? С кем не случается…
    Я вспомнил свои последние минуты. Как почувствовал остановку сердца. Я замер, оценивая необычайное изменение в теле. Сердце, которое почти восемьдесят лет исправно билось в моей груди, стоит… И в тот же миг мне показалось, словно я проваливаюсь в какой-то невероятно глубокий колодец. Я падал туда всё глубже, и становилось всё темнее, пока тьма не поглотила меня. А затем я увидел какое-то странное помещение и седобородых старцев перед собой. Кто-то сбоку назвал моё имя и дату рождения. Старцы внимательно смотрели на меня и перекидывалась  непонятными репликами. Ничего не спрашивали. Затем  один из них сказал длинную фразу, остальные закивали. «В рай» - раздалось сбоку. В следующую секунду меня бесцеремонно вытолкнули в какую-то дверь.
    Я коротко осмотрелся. Перед ангелом я стоял, завёрнутый в простыню. Или это саван? Меня что, хоронили в нём?
     Ангел-наставник ещё раз улыбнулась.
    - Сейчас вы переоденетесь. Но прежде, какой возраст вы предпочитаете сохранить для себя? Пока вы выглядите не лучшим образом.
    Я хотел было возразить – какого внешнего вида вы ожидаете от только что скончавшегося человека, но удержался.
    - Мы можем предложить вам выглядеть так, как выглядели в 20, 30 или  40 лет…
    В её руке вдруг появились три мои фотографии. Я присмотрелся.
    Вот я двадцатилетний. Студент. Боже, сколько ветра было в моей голове! Метался, совершал нелепые поступки. Кровь была молодая, горячая…
    А вот – в тридцать лет. Это я только развёлся. Да, первая женитьба была глупостью. Чувствовал, что это девушка с очень специфическим характером, но надеялся, что всё образумится. Не образумилось. Очень болезненно переживал развод. Переоценивал себя, считая неотразимым мужчиной и недоумевал, когда выяснялось, что так девушки не думают.
    В сорок лет. Выгляжу почти так же, как и в тридцать. Тогда мне никто не давал сорока лет. Но уже нет той взбалмошности, появилась некоторая солидность, взвешенность.  Уже перестал мысленно раздевать каждую симпатичную девушку, попадавшуюся мне на глаза.  Оптимально.
    - Вот,- я указал на снимок меня сорокалетнего.
    - Зайдёте за ширму,- сказала мне ангел-наставник, - заодно и переоденетесь.
    Я хотел спросить, за какую ширму мне зайти, ибо никакой ширмы вокруг себя не видел. Не успел. Ширма сама окружила меня, возникнув из ниоткуда. Появилась стойка с одеждой. К ширме было прикреплено большое зеркало. Я кое-как выкрутился из савана и посмотрел, что за одежду мне предложили в раю.
    Сатиновые «семейные» трусы. Майка белая фланелевая. Шорты синие. Светлая клетчатая рубашка с короткими рукавами. Сандалии на "липучке".
   Быстро переоделся. Саван бросил на траву – он тут же исчез. Обнаружил на  левой ноге,    чуть выше щиколотки,  кольцо из ткани телесного цвета – словно верхняя часть носка. Окольцевали, словно птицу? Попытался снять – но не получилось, ткань была не эластичной.  Ладно, займёмся этим  потом.
    Глянул в зеркало. На меня смотрел приятный молодой мужчина без единого седого волоска в шевелюре. Глаза… Глаза вот только грустные. Ну да, я же умер.
    Ширма с зеркалом и стойка для одежды исчезли.
    - Теперь  выглядите нормально. В раю не принято быть стариком. И ещё хочу предупредить: считается невежливым спрашивать в каком году и в каком возрасте человек скончался. Личное дело каждого.
    - Простите, а я могу?..
    Ангел-наставник не дала  договорить.
    - Нет, вы не можете свидеться ни с кем из близких, кто умер прежде вас. Пока. Вы должны пожить в раю, привыкнуть к нему, понять его.  И лишь тогда, по прошествии многих лет – скажем пятидесяти или ста  -  вам будет дана возможность свидеться с теми, кто вам был дорог в земной жизни.
     - А если я случайно встречу?
     Ангел-наставник понимающе улыбнулась. Её грудь при этом колыхнулась.
     - Случайных встреч в раю не бывает.
     Я обдумывал её слова. Всё организовано  тщательно, никакой стихии.
     - А что за колечко у меня на ноге? Я не могу его снять.
      - Его невозможно снять. Придёт время – и оно исчезнет само. Я потом объясню тебе, что это за колечко,  не сейчас. Сначала просто привыкай к нашему миру.
     Интонации её голоса были мягкими, доверительными,  и в то же время убедительными.
     - Пойдёмте,- ангел-наставник взяла меня за руку. Ее рука излучала теплоту, и словно какая-то неведомая энергия стала разливаться по моим членам. Ощущения и желания, угасшие во мне много лет назад, начали возвращаться. Это вызвало  у меня небольшой испуг, но быстро сменились радостью.
    - Идёмте, да, да, мы пойдём взявшись за руки, как дети. Я буду вам рассказывать, а вы будете  слушать. Я хочу  объяснить, как устроена жизнь в раю. Итак. Люди живут здесь в городах, больших или малых – куда попадёшь. Вы можете поселиться в любом городе и жить там, сколько захотите. Затем - если захотите -  сможете покинуть его и переехать в другой город. Вернуться в город, который вы оставили – проблемно. Здесь вообще невозможно вернуться ни к чему. Вещи, которыми вы не пользуетесь, исчезают сами и более к вам  не возвращаются. Вы можете сойтись с каким-то человеком, скажем, с прекрасной и красивой женщиной - а у нас здесь все красивы -и жить с ней столько, сколько понравится. Но вот вы  расстались по тем или иным причинам  -  положим, поссорились, и всё,  друг для друга вы  исчезли навсегда, скорее всего вы никогда более не встретитесь. Здесь много клубов. Выбираете клуб по интересам, и начинаете посещать его. Пока вы посещаете его, этот клуб существует. Потом вас заинтересовал  другой клуб. Походили в другой клуб и решили вернуться в прежний. Но его уже нет. Может быть что-то похожее, допустим, с тем же названием, но уже другой. Рай всегда в движении. Этим он принципиально отличается от ада. Там люди записываются  в клуб, после чего  обязаны ежедневно посещать его не менее ста лет.
     Она рассмеялась, предоставив мне самому решать, шутка это или нет.
     -А-а, прервал я, - как же…
    - Ну какие сковородки! Всё это страшилки для глупеньких. Сковородка – вещь материальная, а душа – нет.
     Ангел-наставник с лёгкостью читала мои мысли. Удивительно, но меня это не напрягало.
    - А  одежда? Рубашка, которая на мне? Она, что, не материальна?
    - Философский вопрос. Что считать материей? Вы ее видите, я вижу – значит, она реально существует.  Вы её видите белой, со светло-голубыми клетками. Возможно, что и другие её будут видеть такой. Многое зависит от того, кто смотрит. И почему смотрит. Вы должны помнить, в земной жизни была такая иллюзия узнавания. Вы ждёте какого-то человека. Вот показался кто-то похожий, и вам уже кажется что, да, идёт тот, кого вы ждали. Но он подходит ближе, и вы понимаете, что ошиблись. Но ведь прежде узнали! То и было иллюзией узнавания. Здесь немного иначе. Вы идёте к чему-то далёкому, и оно становится вам ближе лишь потому, что вы этого хотите. От общения с вами люди будут меняться более, чем вы сами. И они будут думать так же.
     - Разве такое возможно? – воскликнул я. Моя ладошка выскользнула из руки ангела-наставника,  я непроизвольно вознёс  руки к небу. Мы остановились. Я оглянулся и увидел две бороздки помятой травы, тянувшейся за нами по полю.– Кстати, а куда мы идём?
     - А куда вы хотите попасть?
    Я пожал плечами. Я ничего не знал об этом мире, а стремиться попасть можно лишь в то место, о котором знаешь.
     - Ну, если вы не знаете, куда хотите, то и неважно куда идём. И это ещё одно свойство рая:  куда бы вы не пошли, вы придёте туда, куда вам надо. Вопрос лишь во времени.
    - А если я ещё не осознал, что именно мне надо?
     - Не торопитесь, вы не ограничены во времени,- ангел-наставник снова взяла меня за руку и продолжили наш путь. И снова я почувствовал, что какая-то неведомая энергия разливается по всему моему телу – успокаивая меня и придавая бодрости.
     - Здесь нет солнца, вам предстоит привыкнуть к этому. Видите, небо кажется голубым в сильной облачной дымке. Оно всегда будет таким – словно за белыми облаками прячется голубое небо. Не прячется, это просто иллюзия. Но небо бывает более светлым, менее светлым, неравномерным – увидите. Нет обычного восхода и заката. Утром светлеет, вечером – темнеет. Светлеет в шесть-семь часов, темнеет в девять-десять, иногда в одиннадцать. Когда как. Часы рассвета и заката в определенных пределах случайны, не ищите  логику. Календаря – в классическом  смысле у нас нет. Мы пользуемся другими понятиями,  постепенно познакомитесь. Не бывает жары и не бывает холода. Но температура колеблется, ночью всегда прохладнее.
     Она вдруг остановилась, повернулась ко мне и сделала капризное лицо.
     - А почему вы про еду не спрашиваете?
     - Не успел, - солгал я.
     Ангел не таясь засмеялась. Тут же на траве появились крошечный пластмассовый столик и два комфортных стула из прозрачного пластика.
      - Садитесь,- она указала на стул. Сама уселась на соседний. Мне стало неловко, по-хорошему мне надо было предложить даме сесть. Или на ангелов обычаи земного этикета не распространяются? К тому же, она хозяйка, а не я…
     Ангел-хранитель сидела напротив, и  её милое личико в шляпке оказалось на фоне изумрудного зелёного поля с крапинками желтых цветов. Появилась досада - ну почему я не поэт и не художник? Виденное мною могло вдохновить даже камень! Но где найти те слова, те краски, которые могли бы передать возникающие ощущения.
     - В вас просыпается поэт,- она слегка повернула головку, словно бросила взгляд на что-то в стороне от нас. – И это замечательно. У вас  будет достаточно времени, что бы обучиться живописи, не сомневайтесь, получится.
     Я не знаю, что приковало её взгляд в стороне, но это она стала ещё прекрасней. Я почувствовал, что во мне стали просыпаться нескромные желания, забытые мною в последние годы земной жизни.
    - Почему нескромные? – засмеялась ангел-наставник. – Очень даже обычные и естественные. Погодите, всё у вас будет. Но представлять, как я выгляжу без платья не стоит.
     Я сконфузился, что вызвало у неё смех.
     - Попробуйте райскую  еду,- ангел-наставник указала на появившуюся на столе тарелочку с пюре странного вида.  Рядом лежала десертная ложечка. Материал, из которого была сделана ложечка, был не понятен – не пластик, и не металл.
     Райская еда – вспомнил я – это амброзия и нектар. Что ж, начнём с амброзии. Пока  пробовал амброзию, ангел-наставник объясняла, что  в раю можно обходится без еды долгое время. Тот свет, те лучи, которые излучает небесный купол, передают телу энергию. Поэтому здесь так распространены для мужчин шорты, а для женщин короткие юбки. Короткие рукава – для того же – что бы руки впитывали божественный свет. Если раздеться полностью, то райского загара хватит для полного обеспечения организма энергией.
     Амброзия имела странный вкус -  словно перемешали  протертую морковь с протёртым бататом. Добавили сахара и чуть майонеза. Подумал, что если меня планируют потчевать этой амброзией каждый день, то лучше вообще откажусь от еды и буду питаться лучевой энергией. А амброзию буду есть рез в неделю или в месяц, что бы поддерживать необходимое состояние здоровья, ибо читал прежде, что амброзия дарит тем, кто её ест вечную молодость и бессмертие. Доел с трудом.
    - Не понравилось,- вздохнула ангел-наставник. – Не расстраивайтесь. В всегда сможете найти в любом кафе еду, которая  понравится. Ну а теперь – нектар для полноты впечатлений.
      Божественный нектар оказался куда приятней. Он был недалёк от тех сортов нектара, которые я иногда пил в земном бытие. Нектар из тропических фруктов.
    - Спасибо за угощение, я надеюсь…- начал и осёкся на полуслове. Кончиком языка ещё раз коснулся верхних зубов. Потом медленно ощупал языком нижние зубы. Сглотнул слюну.
     Ангел-наставник улыбнулась ещё раз.
    - Ну конечно, у вас уже настоящие зубы. Во-первых, вам сорок а не восемьдесят. А во-вторых -  душа со вставной челюстью такая редкость! – она звонко рассмеялась.
     - Душа может быть покалеченной?
     Улыбка с лица ангела-наставника исчезла.
     - Да. Покалеченные души попадают сюда в исключительных случаях. Но и  в ад не попадают, не пугайтесь. Им другая судьба предначертана. Но пока не будем об этом. В своё время узнаете. Встаём?
    Я кивнул и мы дружно встали. Столик со стульями быстро растаял в воздухе.
    - Как в сказке,- поразился я. – Или как в цирке.
     - Не сказка и не цирк. Эти вещи переместились сюда с одного из наших  складов. И туда же вернулись.
     Мне представился необозримой длины ангар с надписью «райские склады».
    - Через четвёртое измерение?
    - Может быть и так. Не пытайтесь сразу найти ответ на возникающие вопросы. Чем вы тогда будете заниматься следующие сто лет?
     Она снова взяла меня за руку и мы продолжили путь. Я стал следить за её походкой – скользящей, ангел-наставник  едва касалась травы босыми ногами. Ногти на ногах у неё были накрашены – ангелу-наставнику не был чужд педикюр.
    - Ещё об одном должна предупредить. Вы говорите легко и свободно, и даже не замечаете, что говорите и думаете уже на другом языке. Можете называть его  языком небесных сфер. Поэтому  не удивляйтесь лёгкости общения с каждым, кто встретится вам  – будь он с островов Тихого океана, или из джунглей Амазонии или из соседней державы. Это одна из причин, что вы не можете отправить письмо никому из тех, кто остался на земле. Вы говорите на разных языках.
    - Далеко нам ещё?
     Ангел-наставник остановилась.
    - Мы давно пришли. Смотри!
    Она развернула меня и указала на маленький деревянный домик. Готов поклясься, минуту назад его здесь не было! Две змейки наших следов на траве проходили рядом с домиком!
     Мы подошли к домику. Ангел-наставник сделала знак – заходи.
    Крошечный домик размером три на три метра, не более, без двери, с одним окном. Стены изнутри были выкрашены белой краской. Дощатый пол цвета морёного дуба. Небольшое окошко в стене, противоположенной входу. В левой части  узкая дверь с прорезью в виде сердечка. Туалет? Под окном стоял столик, одной стороной  прикреплённый к стене.  Два жёстких стула. Справа - аккуратно застеленная низкая кровать, покрытая тканью с нарисованными амурчиками.
      - Вот здесь вы проведёте свою первую ночь в раю. У вас был тяжёлый и необычайно насыщенный событиями день. Попытайтесь расслабиться. Не бойтесь, если сразу не сумеете заснуть. Это нормально – ваша душа переполнена информацией и эмоциями. Дайте им утрястись. А утром, трамвайчиком поезжайте в город. Начинайте обживаться. Если будут проблемы – не стесняйтесь обращаться ко мне. Помогать вам – это мой долг.
       Исчезла она также внезапно, как и исчезали предметы из ангельского склада.
       Я уселся на кровать и тут же вспомнил всех тех, кто остался на земле. Детей, внуков. Они погрустят пару дней и продолжат жить, как и прежде. Любопытно, кто пришёл на мои похороны? Я сумею узнать об этом и о многом другом  лет через пятьдесят или сто после смерти детей…  Эх, встретится бы сначала с мамой и папой. Мне бы хотелось так много рассказать им…
     Между моими первыми и последними осознанными  воспоминаниями на земле примерно семьдесят пять лет. Я сильно изменился за это время. А что случится ещё через сто лет?
      Я был готов заплакать от горя и обиды, но за прожитые мною почти восемь десятков лет напрочь разучился плакать. Слишком много   событий, пережитых за эти годы, сделали меня малочувствительным к горю, особенно к собственному.
      Я упал головой на подушку и мгновенно уснул.

День 2.
     Проснулся так же внезапно, как и уснул. В последние годы жизни на земле я спал плохо. С трудом засыпал  и так же медленно просыпался. Сейчас же я  открыл глаза и уже в следующую секунду сидел на кровати.
      Из окна и из дверного проёма в домик струился мягкий свет. Да, вчера я действительно был усталый, ибо даже не обратил внимания на такую мелочь, как отсутствие двери. А зачем она здесь? Кто-то может зайти и сделать мне плохо? В раю?  Даже не смешно. Но сколько  времени я спал? Может быть, всего час или два и сейчас вечер? Или   10 или 15 часов и  уже следующий день? Как здесь определяют время? Солнца нет, свечение неба равномерно – как тут разбираться? Вопросы без конца. Я здесь – словно маленький ребёнок, делающий свои первые шаги.
     Внимательно  оглядел комнатку и увидел на столе  стеклянный стакан, наполненный жидкостью оранжевого цвета. Рядом, на маленькой тарелочке, лежало что-то похожее на булочку, песчаного цвета. Очень мило со стороны ангелов, не забыли подать завтрак. Не то что я был голоден, но любопытства ради,  подсел к столику и сделал маленький глоток из стакана.  Апельсиновый сок? Нет, скорее всего  какая-то смесь, но , один из компонентов вне сомнений  – это апельсин. Пускай будет так. Сделал ещё глоток. Приятный напиток. Ещё глоток. Взял с тарелочки булочку и надкусил. Ух ты! Вкусная! Чувствовались фруктовые добавки, только непонятно – каких  именно фруктов. Возможно, они перемалывают всевозможные фрукты на блендере и  добавляют в еду.
     В любом случае этот перекус был гораздо приятней вчерашней амброзии.
     Вышел из домика и огляделся. По-прежнему меня окружал бескрайний изумрудный луг. Но добавился какой-то искрящийся блеск. Роса? Я провёл ладонью по верхушкам травинок. Нет, не роса, но какие-то похожие на росу миниатюрные капельки виднелись на кончиках некоторых травинок. Вспомнилась поговорка «божья роса». Но контекст, в котором это словосочетания был так далёк от виденного мною, что улыбнулся и опустил сорванную травинку на землю.
     Вчера ангел-наставник говорила, что я должен куда-то ехать на трамвае. Трамваи в раю? Я усмехнулся столь нелепому сочетанию слов. Допускаю, что это далеко не последний сюрприз. Что ж, пойдём искать трамвай. Но в какую сторону ехать? Или здесь движение одностороннее?
      Раз есть трамвай, то должны быть рельсы и контактный провод. Или в раю трамваям электроэнергия не нужна? Всё может быть. Но если ангел-наставник оставил меня вчера в этом домике, предупреждая, что утром нужно будет сесть на трамвай, значит, он должен быть  недалеко.
     Было  неясно, в какую сторону идти, я начал движение от домика по спирали. Направление от двери взял на начальную точку отсчета.
 После третьего витка остановился. До домика уже был, наверное, целый километр, а никаких намёков на трамвайные пути так и не было. Я рассердился.
     - Куда идти? – громко спросил я обращаясь в пустоту. Нет, не в пустоту. Очень надеялся, что мой ангел-наставник услышит меня. Интересно, а неё есть имя? Или номер по крайне мере.
       Наверное, говорил тихо, ибо реакции не последовало.
       - Уважаемый ангел-наставник,- прокричал я в небо. – Будьте добры, подскажите в какую сторону идти к трамваю?
       С таким же успехом я бы мог спрашивать дорогу у травинок на моём пути. Вздохнул и подумал, что рай – подобно многому на земле – организован не лучшим способом. Оглянулся на домик  - возможно в последний раз – и пошёл куда глаза глядят – то есть вперёд. Себя  успокаивал тем, что могу питаться лучами, значит от голода смерть не грозит. Ах да, я уже умер, так что смерть мне никак не грозит. Ночевать можно и на траве – не замёрзну.  И ангел-наставник когда-нибудь вспомнит обо мне, зря мы не договорились о связи.
     Так я шёл, успокаивая себя всевозможными объяснениями необычайной пустынности рая и придумывая вопросы, которые непременно нужно будет задать моему ангелу.  Предвкушал встречу с другими обитателями рая, воображал, какие здесь могут быть трамвайчики. Здесь они тоже скрипят на поворотах? И резко тормозят перед остановками?
        И тут я увидел деревянную платформу. Сбоку от меня.  Оно лишь чуть-чуть возвышалась над травой,  высокий столб с прибитой табличкой  делал её заметной издалека. Как это получилось, что платформу я  заметил прежде столба?
      Я бросился к платформе и вскочил  на неё прыжком, хотя и видел ступеньки. Подбежал к столбу с табличкой.
      Это было обычное расписание движения. Таблички в три строки начиналась с номеров маршрутов – 3, 8 и 11. А затем шли пустые клетки, в которые сотрудники райского трамвайного депо должны были вписать время отправления. Но не вписали.  Забыли наверное. Или поленились. Как на земле. Впрочем, мне было всё равно – часов у меня не было.
     Прошёлся вдоль платформы. Длина её была не боле трёх десятков шагов.  Осмотрел рельсы. Райская колея была уже земной. Пускай так.
     Я ходил по платформе взад-вперёд и гадал, с какой стороны подойдёт трамвай. Шагал долго, вздыхая о том, как рай похож на нашу грешную землю.
     Трамвайчик появился внезапно, когда я уже подумывал прилечь на этой несчастной платформе. Малюсенький вагончик, наверное из числа тех первых вагонов, какие ездили по рельсам в конце 19-го века. Вход в вагон  в передней части дверью не прикрывался, выпрыгивать на ходу явно не возбранялась. Других пассажиров в вагончике не было, не было и вагоновожатого, хотя место для него существовало. И даже какие-то рычаги имелись. Вдоль больших окон в деревянных рамах располагались одиночные деревянные сидения. Я насчитал 11 сидений, включая одно широкое – на три человека сидение на задней площадке. Стремительно занял место в вагончике – вдруг уйдёт, и жди тогда следующего Б-г знает сколько! В следующую секунду улыбнулся такой мысли. Я ещё живу земными понятиями…
       Вагоновожатого не было, но вагончик самостоятельно понял, что пора ехать. Что-то заскрипело под полом, скрип этот показался мне родным и близким, как весточка из другого мира, и мы тронулись.
      За окном тянулся всё тот же пейзаж – изумрудное поле. Но вдруг промелькнуло небольшое озерцо, а за ним ещё одно. Берёзовая роща, подходившая почти вплотную к насыпи, вызвала у меня щемящие воспоминания о краях, где я бывал в детстве. И снова цепочка небольших озёр, словно мы приближались к кому-то озёрному краю.
     Рай раем, а ноги мои устали. Я это почувствовал, когда уселся на деревянное сидение. Поэтому неторопливость вагончика меня не раздражала.
   Я уже не понимал, сколько мы ехали, когда вагончик остановился у аккуратной платформы, отличавшейся тем, что на ней имелись две скамейки. На краю платформы стояли два человека – высокий широкоплечий негр, лет 20 или 30  юная азиатка, возможно филиппика.  Они держались  за руки и были так заняты собой, что не обратили на меня внимания. Лишь когда парень увидел, что я наблюдаю за ними, послал мне кивок приветствия. Я  ответил «Добрый день» и отвернулся. И сразу почувствовал себя «не в своей тарелке». А вдруг здесь не принято говорить «добрый день»?  Я отвернулся. Первая встреча с другими обитателями рая прошла совсем иначе, чем я думал.
      Они перешёптывались, девушка иногда хихикала, и, казалось, я всё происходит в раю точно так, как это бы происходило на земле. И тут я подумал, что не знаю, куда идёт этот вагончик, а вот они, скорее всего, знают.
      Я повернулся и вдруг увидел, что вагончик бежит уже вдоль домов, расположенных по правую сторону от путей. Ближе к трамвайному пути дома были маленькие, деревянные. Далее, среди деревьев виднелись дома в три и даже в пять этажей. Настоящий город! Причём, утопающий в зелени! Акации, клёны, тополя. Некоторые деревья были так близки к домам, что ветви касалась окон вагончика.
       Негр и азиатка встали и направились к передней площадке – к выходу. Я дёрнул мужчину за рукав.
       - Простите, куда идёт этот трамвай?
      Он удивлённо посмотрел на меня. Потом переглянулся со спутницей.
     -  А куда вы хотите попасть?
      - В известной степени мне всё равно,- начал было я, но мужчина меня прервал:
      - Тогда вы едите абсолютно правильно!
      Вагончик остановился и они выскочили на платформу. А вместо них зашла симпатичная девушка в белой блузке и клетчатой мини-юбке, Блузку украшал галстук из той же ткани, что и юбка. Каштановые волосы спускались до плеч, чёлка опускалась почти до глаз. Узкие глаза, немножко выделяющие скулы.   Японка?
     - Простите,- начал я со своего сидения. – Можно маленький вопрос?
     Она повернулась ко мне, кивнула в знак приветствия:
     - Конечно! Отвечу, если знаю.
     Она уселась на сидение напротив, лицом ко мне. Мой взгляд упал на её стройные ножки и коротенькую юбку. Казалось – сдвинься край  юбочки ещё на сантиметр – и заманчиво откроется вид её трусиков.   
     - Куда идёт этот трамвай?
      Девушка с любопытством посмотрела на меня. Затем на её лице расцвела улыбка.
    - Новенький?
    Я хотел спросить, как она догадалась, но удержался.
    - Да. Заметно?
     - Ещё как! Такое спрашивать могут  только новенькие. Да и вид у вас  напуганный, а тут пугаться нечему.
     - Я здесь со вчерашнего дня. Ангел-наставник сказала  ехать на трамвае, а куда – не объяснила!
     - О! Узнаю наших наставников. Они всегда рассказывают ровно половину  того, что надо бы! Считают, что информация, добытая новоприбывшим самостоятельно, гораздо ценнее информации полученной от них. И что любая заработанная – терпением или трудом – вещь ценнее вещи полученной просто так. Наверное правы. Мы ведь так мало ценим то, что  легко досталось! Что же касается маршрута этого трамвайчика, то идёт туда, куда вам надо, куда  хочется.
      Я переваривал услышанное.
     - Но если я сам не знаю, куда мне хочется, как это может знать вагончик? И потом…вы тоже едите в этом вагончике… Вы же , наверное знаете, куда едите. Чьи мысли он читает?
     - Значит, наши мысли и пожелания совпали. Могут же две души думать или мечтать об одном и том же?
     - Я могу узнать – куда вы едите?
      - Конечно! В этом нет никакой тайны. Здесь  много всяких городков и поселений. Я была в гостях у одной моей подруги, которая живёт в этом городке,- она указала на то направление, откуда мы ехали.- А сейчас еду домой.
      - У меня такое ощущение, что вы боитесь или не хотите упоминать названия городов. Почему?
      Она рассмеялась.
     - Нет, это не секрет, просто каждый называет город так, как  хочет. Конечно, названия передаются от одного к другому, и у города нет ста названий. Хотя, могут быть и сто, ограничений нет. Но десять-двадцать названий вполне реальны. Я, например, называю свой город Изумрудным. Красиво, правда?
       Я вспомнил старую сказку и улыбнулся.
      - И как зовут жительницу Изумрудного города?- и тут же  спохватился, что не представился. На земле мужчина должен был всегда представляться первым, и я полагал, что в раю эта  традиция прижилась и в раю. – Меня зовут Макс.
      - А меня – Кохэку. Знаете, что означало это имя на земле?
      Я отрицательно покачал головой.
      - Янтарь. Многие говорят, что мне это имя очень подходит.
      - Они правы. Можно ещё один вопрос? Мой ангел-наставник говорила, что если я покину город, то в него уже более не попаду. Но вы сейчас возвращаетесь в тот город, который покинули некоторое время назад. Я не смею предполагать, что она сказала неправду – значит  пошутила?
      - Ангелы могут пошутить, но обманывать не могут. Тут вообще никто никого не обманывает.  Я покинула Изумрудный город вчера вечером. За то время он не мог измениться. Но вы если покинуть свой город на долгий срок, ну… на месяц, то увидите, что город сильно изменился. Через три месяца вам будет его трудно узнать. А через год узнать уже невозможно. Здесь рай, здесь всё меняется.
     - А что здесь со временем? Час, день, год – эти понятия остались?
    - Понятия остались, а содержание другое. Остались вчера, сегодня, завтра, череда дней. Нет недель, так как нет луны. Нет времён года – ни зимы, ни лета. Но есть другие понятия, вы их скоро начнёте чувствовать. Именно чувствовать, а не узнавать. И тогда станет легко и просто. Я сама долго привыкла. И с часами здесь совсем иначе. Я в первое время очень страдала из-за того, что не могла определить, который час. Вы, наверное тоже мучаетесь из-за этого.
      - Вы здесь недавно? – меня это невероятно обрадовало. Кто  иной – кроме того, кто совсем недавно пошёл через всё это - может понять все мои ощущения, недоумения, изумления!
     Кохеку не отвечала, а лишь с любопытством смотрела на меня. А я смотрел на эту юную спутницу, одетую как школьница и пытался догадаться, в каком возрасте она ушла из того мира. Была такой же школьницей? Или была зрелой женщиной? А может старушкой?
    - Мне хочется задать целую кучу вопросов! Так хочется узнать побольше об… этом мире! Позволите?
     Кохеку неопределённо пожала плечами – попробуйте, но будьте осторожны! Я так истолковал её жест.
    - Вы вспоминаете ваших родных?
      Она помолчала. Такой вопрос её не радовал.
    - Сначала часто. Мужа, детей, внуков, правнуков. А потом появилось ощущение, словно всё это было с кем-то другим, словно мне рассказали трогательную историю, временами занятную, временами грустную, в которой я была главным персонажем.
     Прабабушка. Эта юная девушка была прабабушкой. Сколько ей лет было? Восемьдесят? Девяносто? Я попытался представить себе старческое лицо в морщинах, редкие выцветшие волосы, скрюченные пальцы. Нет, это было невозможно. Передо мной сидела стройная 20-летняя девушка в соблазнительном мини.
     Я вспомнил, собственную реакцию на подобные мини, которые начала носить дочка в шестнадцатилетнем. Возмущался и говорил, что в такой юбке даже опасно согнуться,    без того, чтобы не продемонстрировать окружающим трусики. Дочь фыркала и говорила, что я безнадёжно устарел. А вот теперь в такой же мини женщина, которой минимум лет восемьдесят, а может и все девяносто. Желание кокетничать и демонстрировать себя с возрастом не пропадают? И вдруг меня осенило. Я понял, почему жена никогда не вмешивалась в мои пререкания с дочкой. Она сама бы надела такое же мини, если бы позволяла фигура. Женщина всегда женщина…
     Я глянул в окошко. За окном мелькали болотца, густо поросшие кустарником. Мучительно не хватало телеграфных столбов, этих постоянных спутников железной дороги. Я решил спросить сменить тему.
    - Который час?
     Кохеку глянула на левую руку, словно там были часы. Часов не было, но когда она слегка приподняла руку, я увидел бело-синюю полоску, наклеенную на кожу.
    - Пятьдесят пять,- сказала она. Увидела мое изумление и рассмеялась.
    - Я же объясняла! Часов, как это было на земле, нет. День – от восхода солнца и до заката принимается за сто процентов. Прошла десятая часть дня – говорят, что десять процентов. Прошло пол дня – это пятьдесят процентов. Скоро смеркается – уже 90 процентов. Утром полоска полностью белая, в течение дня синяя краска отмечает прожитую часть дня. Видите, здесь маленькие черточки, как на линейке? Это меточки, что бы  легче было заметнее. А вот маленькие цифры…
     Она придвинулась ко мне почти вплотную и я ощутил тепло её тела. Даже голова чуть не закружилась. Я забыл, когда испытывал подобные чувства в последний раз.
    - Давайте вашу руку,- она схватила меня за левую руку и стала поглаживать её между запястьем и локтем. И, как мне показалось, даже что-то пришёптывала при этом. «Райское наслаждение» - подумалось мне и я улыбнулся такой странной игре слов.
     В ее руке появилась узкая полоска длиной 10-12 сантиметров, наполовину синяя, наполовину белая. Ловким движением она приклеила к «выглаженному» на моей руке месту.
    - Вы ангел! – сказал я Кохеку.
     Она засмеялась и  отодвинулась от меня. А у меня тут же возникла мысль – попросить её показать мне изумрудный город. Может быть, она именно тот человек, который мне нужен?
     - Вы скоро сами научитесь таким вещам. И не смотрите на меня так, а то прожжёте своим взглядом дыру в моей юбке. Мы подъезжаем!
     Я сконфуженно уставил свой взгляд в окно.  Пёстрые жёлтые, зелёные, оранжевые домики в два-три этажа перемежались с парками и аллеями. Виднелись ровные улочки с домами, словно расставленными по линейке. На аллеях временами виднелись скамейки. И, в отличие от предыдущего города, на улицах было немало прогуливавшихся. Или это мне показалось после той пустынности, которая окружала меня вчера и сегодня?
    Вагончик замедлил  бег. Кохеку встала и направилась к выходу.
    - Прощайте! Вам наш город понравится!
    С этими словами она выскочила из вагончика и куда-то помчалась вприпрыжку. Я хотел было двинутся  следом, но тут же махнул рукой. У неё свои планы, и я в них никак не вписывался.
      Я покинул станцию, а здесь была именно станция, с двумя платформами, переходами и указателями маршрутов. И материал платформ более походил на бетон, чем на доски. Я даже не выдержал и, убедившись предварительно, что за мной никто не наблюдает, потрогал этот материал. Наощупь он был похож на бетон – такой же шершавый. Но вся моя сущность протестовала против бетона в раю. Иначе надо было предполагать, что здесь также есть цементные заводы,  растворо-бетонные узлы, производство арматуры. Всё это не совмещалось с моим представлением о рае.
     Куда идти? Может быть, здесь есть какой-то информационный центр для вновь прибывших? А в этих домах кто живёт? Кто распределяет души по квартирам? Улицы чистые. Кто-то убирает? Ну не ангелы же небесные следят тут за порядком! Ангел-дворник, ангел-садовник, ангел-полицейский. Что за чушь!
     Улицы в Изумрудном городе были похожи на улицы в наших земных городах, но отсутствовала проезжая часть. Ряды домов, окружённые кустами роз, гортензии, сирени. Широкие пешеходные дорожки. Затем два ряда деревьев – клёны,  каштаны и ещё какие-то деревья, в названии которых я не был уверен. Затем снова дорожка, снова цветущие кустарники и другая линия домов. Дома были удивительно похожи друг на друга, различались, в основном, цветом и расположением балконов. Индустриализация коснулась и рая? Номеров и названий улиц на домах видно не было. Как их различать? Присмотревшись, я заметил, что с правой стороны дома, на уровне двух-трёх метров от земли, имеются полоски цветных квадратиков – три ряда по семь квадратиков в каждом ряду. Квадратики были размером  примерно десять на десять, или чуть больше, поэтому я не сразу обратил на них внимание. Райские штрих-коды? Как их читать? Мне предстоит идти в школу для вновь прибывших, чтобы  научиться местной грамоте? 
      На земле я бы остановил какую-нибудь старушку и всё обстоятельно расспросил бы. Но здесь попадались исключительно молодые люди. Двадцатилетние девушки, в ярких платьях, преимущественно мини, или в шортах. Молодые мужчины в брюках или шортах, рубашках или футболках. На ногах у большинства были сандалии, но немало было и тех, кто гулял босиком.
      Мимо прошла необычная пара – полная женщина  с прихрамывающим коротышкой под руку – он был ей максимум по плечо... Что это? Мне казалось, что в раю все должны иметь исключительно здоровый вид, быть стройными и красивыми. А тут – карлик, да ещё хромой. И что, той женщине нравится быть полной? Или против её полноты даже ангелы бессильны?
      Конечно, я всего лишь второй день в раю, и не могу пока делать обстоятельные выводы, но наслаждений, о которых рассказывалось в земных книгах, здесь явно не густо.
      Я повернул направо, на другую улочку, в глубине которой было виднелось более высокое здание – в пять этажей. Возможно, это какое-то райское учреждение, где мне хоть что-то объяснят. Эта улочка отличалась также тем, что вдоль центральной аллеи стояли скамейки. И на одной из них одиноко сидела женщина лет тридцати. Не  полная, но как говорят – «в меру упитанная».  Мгновенно сработала мысль. Если женщина сбросила свой возраст до тридцати лет, то значит с позиций её последних дней жизни двадцать и тридцать были мало отличимые. И что она трезво рассуждала, когда ангел-наставник – ей наверное, он явился в образе серьёзного мужчины – предлагал  изменить внешность на двадцать или тридцать или сорок лет. Рассудительная женщина – это то, что мне надо.
     Я подошёл к скамейке и вежливо поинтересовался – могу ли присесть? Женщина, оторвавшись, видимо, от своих мыслей, косо взглянула на меня и пожала плечами – садись, если хочешь.
     Я присел и выждав паузу сказал:
    - Я впервые в вашем городе. Не могли бы вы мне немножко рассказать о нём?
Женщина ошалело посмотрела на меня.
     - Я что, экскурсовод?
    - Нет, просто я только что приехал и не знаю, куда идти.
    - Ну не ко мне во всяком случае.- Он встала и гордой походкой направилась в ту сторону, откуда я пришёл. Да, подумалось мне, если бы мы были не в  раю, то я бы назвал её поведение не соответствующим ситуации.
Я направился к большому зданию в конце улицы.
     Ещё за сотни метров да здания  понял, что не ошибся. Во-первых, в большом – несопоставимо большом, по сравнению с другими строениями, здании не было ни одного балкона. А первый этаж, значительно более широкий, чем само здание, сверкал стеклом и алюминием. Если бы это было на земле, то я бы с уверенностью сказал – торговый центр. Здание окружало кольцо высоких кипарисов, которые были выше других деревьев, которых я здесь встречал. Ангелы-садовники заботятся о том, что бы здания и постройки окружали деревья примерно такой же высоты, как и сами строения? Мне в голову лезла разнообразная чушь.
    Я подошёл к «торговому центру». Сам он был немного «приподнят» над местностью – шесть ступенек возвышало его над улицей.  Для начала решил обойти  вокруг. И не зря. По ту сторону здания я увидел небольшую реку. Набережная была отделана гранитом (я по-прежнему сомневался, что здесь такие же материалы, как и на земле, и поэтому постоянно добавляю «похоже»), местами в парапет прерывался на широкие ступенчатые  сходы к воде.
    Я совершил полный круг и остановился перед центральным входом. Решил подождать, пока кто-либо зайдёт. Ждать долго не пришлось. Трое молодых мужчин, испросивших в своё время у ангелов тридцатилетний возраст, приблизились к входу, но не к центральному, а к другому, шагах в двадцати. Стеклянные двери бесшумно разъехались в стороны. Я устремился за этой компанией. И оказался в самом что ни есть настоящем кафе.
     Официант, а может это был ангел-официант, предложил им столик около окна, из которого открывался чудесный вид на площадь. Затем повернулся ко мне.
     Я растерялся. Сначала в моей голове мелькнула мысль о деньгах. Потом я сам себя остановил: разве могут быть деньги в раю? Но что-то должно регулировать потребление? Я сел за столик, на который указал официант и попросил его задержаться – на минутку.
     - Простите, я здесь только второй день и ничего не знаю о местных порядках и правилах. Поэтому не удивляйтесь, если  мой вопрос покажется  глупым. Каков порядок посещения заведений, подобных этому? За еду нужно платить?
     Официант улыбнулся.
    - Конечно, никаких денег, или чего-то подобного деньгам здесь нет и быть не может. Но есть  небольшие ограничения. Заведения общественного питания делятся на  кафетерии, закусочные, кафе, рестораны и бары. В каждом из них  можно побывать в течение дня только один раз. Нельзя выйти из одного кафе и пойти в другое. Но можно  из кафе  пойти в бар. Утром можно перекусить в кафетерии, а затем днём, пообедать в ресторане.
- А как вы узнаете, что новый посетитель уже был в кафе сегодня?
 -  Это просто. Видите, напротив входа в кафе большой зелёный квадрат? Если зайдёт кто-то, кто уже побывал сегодня в кафе, то квадрат станет оранжевым.
  - А если он не захочет уходить?
 -  Такого не бывает. Здесь всё по-другому. Тут нет необходимости ни в вышибалах, ни в полиции. Вы  быстро привыкните жить по тем правилам, которые здесь приняты.
 - Нарушителей не бывает?
 - Чрезвычайно редко. Они сами исправляются. А те, кто не могут исправится, уходят из города. Селятся на периферии, в поселках или деревнях, где нет того, что есть здесь. Вернуться оттуда – проблема
  - Рай разделён… на разные области?
  - Конечно, рай иерархичен. Зоны равной иерархии называют у нас кольцами.
  - А мы в каком кольце?
  - Трудно сказать. У колец нет ни названий, ни номеров. Когда обвыкнитесь, сходите в Дом Науки. Там вам объяснят.
   Дом Науки в раю! Чудеса того мира поистине неисчерпаемы!
   - Дома никто не обедает?
   - Редко. Здесь нет той потребности в еде, какая была на земле, и нет того культа еды, какой был на земле. Дома заказывают  лёгкие или  алкогольные напитки. Десерт. Легкий перекус.
  - Заказывают? Работает служба доставки?
Официант снисходительно улыбнулся.
   - В каждом доме есть небольшой… шкафчик. Вы подходите к нему, говорите, что хотите, и уже через минуту заказанное вами в шкафчике. На земле это называли телекинезом или телетранспортацией.
   - Ух ты! – в раю, как выясняется, реализованы самые фантастические идеи.
   - А вы не голодны?- заботливо поинтересовался официант. – Принести вам что-нибудь – раз вы уже здесь.
   Мне эта идея понравилась. Я не ощущал голода, но кафе выглядело уютным, официант был обходительным, почему бы и нет?
   -  Я не знаю, чем вы здесь питаетесь. Подскажите.
   - Нет проблем! Это моя работа! Начну с того, что вам  знакомо – салаты, паштеты, роллы, пироги,  супы… Принести  вам меню, или  предпочитаете, что бы я рассказал? Что-нибудь из названных мною групп вас привлекло? Хотите что-либо оригинальное?
   - Какой у вас паштет? Печёночный?
Официант даже изменился в лице.
    - Какой печёночный! Вы забыли, что мы в раю! Здесь из некого делать мясные блюда! Рай, и этим всё сказано. Ни мясного, ни рыбного. Даже молочных продуктов нет. Только растительная пища. Но разнообразие приготовляемых тут блюд столь велико, что вам потребуются года, что бы всё перепробовать. Есть такие блюда – мечта королей! И ещё одна полезная и нужная информация. В раю нет огня. Никакой термообработки при приготовлении еды. Поэтому некоторые знакомые вам по земле блюда имеют здесь совершенно другой вкус.
   - Тогда порекомендуйте что-либо…
    - Раз уж обратили внимание на паштеты – то рекомендую паштет адзуки с грибами. Три вида грибов,  пикантный соус, зелень.
    Я не стал спорить. Адзуки так адзуки. И подумал, нужно запомнить это название. Если понравится, буду заказывать и впредь.
    Паштет  оказался вкусным. И даже очень. Если бы мы были на земле, то потащил бы в это кафе детей и внуков, что бы и они  попробовали этот паштет. Но они там. Возможно, обсуждают сейчас, какой памятник на могилу ставить. А я здесь паштетом наслаждаюсь. Первый раз я  почувствовал себя необратимо плохо за  пару недель до смерти, понимал, что в организме творится что-то непонятное, необратимое. Сказал сыну, что когда помру, посадите кустик какой-нибудь на могиле, пусть растёт вместо меня. Сын тогда руками замахал – не смей говорить о таких вещах, у тебя простуда обычная, откуда такое настроение!... Откуда… Я помнил, что собственному отцу за день до его кончины говорил.
     Стало тоскливо. Поискал глазами официанта. Его не было видно. Тогда я  встал и решительно направился к столику, за которым обедали трое мужчин.
   - Простите, что  отвлекаю вас, но у меня маленький вопрос. Вы можете порекомендовать какой-либо бар?
    Они уставились на меня так, словно я спрашивал, на каком трамвае можно доехать до Луны. Затем один из них, сидевший до этого ко мне боком, откашлялся и спросил:
   - Новенький?
   - Заметно?
   - Конечно, заметно,- развёл он руками. – А бар здесь рядышком,  тридцать шагов.
   - Вам хватило секунды понять, что я здесь недавно. Поделитесь секретом, - я изобразил улыбку. Мне более всего хотелось понять, что же бросается в глаза окружающим.
   - У вас на руке наклеена информационная полоска. И вы не умеете ею пользоваться. Приложите к полос указательный палец и мысленно задайте вопрос. И на полоске появится подсказка. Конечно, не словесная, а цветовая. Привыкайте пользоваться полоской!  Не переживайте – вы быстро научитесь ориентироваться в городе!
    Я поблагодарил собеседника  и направился за тридцать шагов влево. Кохеку этого не объяснила, хотя могла бы. Они, что, сговорились рассказывать половину того, что  могли бы?
    В баре царил полумрак – как и полагается. Длинная стойка, выгнутая полумесяцем, длиннющая шеренга бутылок всевозможных  форм и размеров  на полочке. Столиков не было – их заменяли декоративные бочки. И вместо стульев так же были маленькие бочоночки. Потолок был словно  старинный, деревянный, на стропилах висели связки лука, чеснока, прочих сушёных овощей – муляжи. Я нашёл свободный бочонок в уголке и стал ждать официанта.
    Он появился скоро – молодой парень, очередной двадцатилетний, но выглядевший ещё моложе. На нем был тёмный фартук, а через руку было переброшено белое полотенце. Стилизация под 19 век?
   - Что-нибудь вроде виски.
Парень нисколько не удивился такой формулировке.
   - Дурчинаре с зеленью? Или Монро с корицей и имбирем?
  - Монро. – Мне было всё равно, просто название «монро» звучало проще, чем дурчинаре. Вдобавок корица и имбирь были  знакомы – в отличие от какой-то загадочной зелени.
   - Орешки?
Я кивнул и официант скрылся. Он не заметил, что я новенький, или вежливо промолчал?
      Через несколько минут официант поставил передо мной  большой стакан «Монро», отдельно стаканчик со льдом и тарелочку с орешками. Я бросил пару кубиков льда в стакан и  попробовал напиток. Очень даже неплохо, вне сомнений, напоминал виски.
   Бар  вскоре заполнился, практически все столики оказались занятыми. Я надеялся, что кто-то подсядет ко мне, хотелось поговорить, но меня словно никто не хотел беспокоить. Вскоре появилась музыка – на специальном пятачке разместились три музыканта – две девушки и парень: баян, скрипка и флейта. Столь странное сочетание музыкальных инструментов меня поразило, но первое же произведение, которое они исполнили, произвело на  хорошее  впечатление.  Хотелось, что бы они играли ещё и ещё. В перерывах между музыкальными произведениями я прислушивался к разговорам посетителей. В них не было ничего нового. Дамы обсуждали наряды, мужская компания неподалёку обсуждала какую-то историческую книгу.
     Когда «Монро» закончился, я попросил что-то другое. Мне принесли  тропический коктейль, скорее всего  из виски и ликёра, в стакане плавали несколько  вишенок.
     Алкоголь успокоил меня, музыка отвлекла. Вдобавок, я отбросил ещё одно нелепое представление о рае, как о месте, где все играют на лирах и поют гимны Б-гу. О Творце  за эти два дня вообще никто не вспоминал.
    Когда музыканты засобирались, я спросил у официанта какого-нибудь ликёра. Неожиданно он отказал, сказав мне, что, по его мнению, я уже выпил более чем достаточно, и что  пора домой. Особенно, если учесть, что уже 92 и бар закрывается.
    Он не сказал 92 чего, но я понял. 92 процента дня уже позади, значит восемь впереди, и  пора расходиться. Что я и сделал.
    Идти было тяжело. Два стакана коктейля или как там у них это называется, валили меня с ног. Куда идти я не знал, в гостиницу без паспорта не поселят. Стоп.  А кто сказал, что здесь есть гостиницы? А паспорта душам вообще не полагаются. Какую глупость я сделал! Нужно было не в бар идти, а в городской муниципалитет. Сейчас он, конечно, закрыт. Я добрался до кленовой аллеи и присел на скамейку. Скамейка мне понравилась, и я, после некоторых колебаний, растянулся на ней, разрешив себе полежать. И тут же уснул.

День 3.
     Проснулся я от того, что кто-то сильно толкал меня в плечо. Я открыл глаза и в непривычном полумраке увидел доски, из которых была составлена скамейка. Тут же вспомнил, как я очутился здесь и подскочил. Сколько я проспал? Кто меня толкает?
     Рядом стояла очаровательная моя ангел-наставник. На этот раз на ней была синяя юбка в плиссировку, белая кофта с стоячим воротничком и жабо. И бант на шляпке был другой.
     - Просыпайтесь. У нас не принято спать на городских скамейках.
    - А где у вас принято спать? – Я быстро приходил в себя. Побаливали бока от лежания на твёрдом, ощущалась неприятная тяжесть в голове.
     Она присела рядом. Несмотря на полумрак – небо было тёмно-синим, почти фиолетовым, я видел всё очень хорошо.
     - А ещё – я вижу – вы не представляете, что кто-то может не знать того, что знаете вы.
     - Какой вы бука! – сказала ангел капризно. – Смотрите на всех так, как будто вам все что-то должны. Застегнулись на все пуговицы и боитесь  проявить бушующие внутри  эмоции. И пытаетесь подогнать наш мир под те сказки о рае, которые читали пол века лет назад. И если не получается, начинаете злиться. Сидели целый  вечер в баре и смотрели на окружающих так, что к вам боялись подойти. Расслабьтесь.
    - Я уже расслабляюсь. На этой скамейке.
    - Идём,- она встала и решительно потянула меня за руку. Пришлось подчиниться.
    - Наверное, жалеете, что взяли меня в рай, - я продолжал сердиться. Если бы она вчера потратила бы ещё пол часа на объяснения, то я бы не спал на скамейке.
     - Не говорите о том, чего не знаете! Вы что, считаете, что в рай отправляют каких-то эталонных праведников? Рай – это другой мир, но между миром нашим и миром земным, из которого вы пришли совсем недавно, больше общего, чем розного. Сюда отобрали хороших, но  совершенно разных людей. Здесь всё  лучше, условия лучше,  взаимоотношения лучше. Идите не от того, что в вас отличного, а от того, что в вас общего!
     Она говорила столь проникновенным голосом, и та сердитость, которая была у меня в тот момент, когда  проснулся, стала уходить.
    - Куда мы идём?
    - Вам же надо где-то поселится. Идём искать свободную квартиру.
    -Искать?  По-моему,  вы  знаете здесь про всё, в том числе и про жильё.
Ангел остановилась.
    - Я знаю. Но сейчас вы ищите свободную квартиру. А я всего лишь помогаю!
    Она потащила меня во двор ближайшего дома. Обычный двухэтажный дом в два подъезда. Над каждым входом малюсенький козырёк. Интересно, зачем – дождей тут вроде бы не бывает. Вход свободный – дверей нет.
    - Видите – над входом горит небольшое панно – восемь оранжевых квадратиков. Это значит, что во всех восьми квартирах этого подъезда есть жильцы. Идём дальше.
    Над следующим подъездом горело точно такое же панно с восемью оранжевыми квадратиками. Ангел-наставник потащила меня в следующий двор. Но и там, в похожем двухэтажном доме, только уже из трёх подъездов, свободных квартир не было. Это было похоже на игру. Она, несомненно знала, в каком доме есть свободные квартиры, но действовала так, словно не знала.
   - А если не окажется свободных квартир?
   - Тогда вернём вас на землю,- съязвила она. И потом уже совсем другим тоном – Раз ты здесь, то и квартира для тебя здесь. Вы просто еще не встретились.
    На одном из подъездов четвёртого из проверенных нами домов, на этот раз, трёхэтажного, один из квадратиков панно был зелёным.
   - Нашли! – с радостью объявила она. – Одиннадцатая квартира свободна.
    Мы стали подниматься по лестнице. На каждой лестничной площадке было по четыре квартиры. И над каждой квартирой горел маленький квадратик. Заодно они освещали лестницу. И снова я отметил чистоту и ухоженность подъезда.
   И вот она, квартира, над которой горел зелёный квадратик.
  - Заходите,- указала мне ангел-наставник. Пропустила меня вперёд, и  зашла  следом.
   Я толкнул дверь. Она легко открылась и в коридорчике, который я увидел, вспыхнул свет. Светился весь потолок, словно это была одна большая лампа. Свет был тусклый.
   - Двери не замыкаются?- поинтересовался я.
   - От кого? – прыснула ангел-наставник. 
   - А если я по ошибке зайду в другую квартиру?
   - Как зайдёшь, так и выйдешь. Можно перепутать, всякое бывает. Но каждый понявший, что он по ошибке заскочил в чужую квартиру, тут же из неё выйдет. И извинится, если в квартире кто-то будет.
    Квартира была малюсенькой. Коридорчик привёл меня в комнату размером метров 15 или чуть более, с круглым столом в центре. Вокруг стола стояли четыре простых стула. Одно большое окно с дверью на балкон. Слева виднелся дверной проём, наполовину прикрытый шторой из коричневой ткани с цветами. Я заглянул и увидел миниатюрную спаленку с кроватью. Окно в спальне было небольшим, но зато на широком подоконнике стояли цветы в горшках. Названий этих цветов я не знал.
    По другую сторону от «салона» оказалось помещение, которое я тут же окрестил «кухней». Впрочем, более по привычке, что в каждой квартире должна быть кухня. Ибо ни холодильника, ни плиты в этой кухне не было. К боковой стене – напротив входа - был придвинут небольшой стол, около него два табурета. В стену, противоположенную наружной, с окном, был встроен шкаф. Единственный в квартире. Чистенькая и аккуратная квартира со светящимися потолками производила странное впечатление. Чисто, но не уютно. Так я и сказал ангелу-наставнику.
    - Уют зависит от тебя.  Не торопись, посмотри, как другие устраиваются. Как только у тебя появятся знакомства, всё изменится.
     - А кто жил в этой квартире прежде?
    - Ну какое это имеет значение! А теперь слушай внимательно, что бы потом не жаловаться, что  ничего не рассказали и ничего не объяснили. Первое – самое главное: если ты не ночуешь в квартире более трёх дней – эту квартиру теряешь. Запомнил? Три дня в квартире не был, три ночи не ночевал – и всё – квартира больше не твоя, над ней зажжётся зелёный квадратик. Но. Весь интерьер проявится затем  в другом месте. Что это значит? Положим, ты раскрасил, разрисовал стены. Затем на три дня покинули квартиру. Пожил у кого-то… - она подмигнула и полушёпотом разъяснила – У некой прекрасной дамы. Прошли три дня – квартира уже не твоя. Возвращаешься от этой дамы в другую квартиру – где найдешь. Заходишь – и через считанные минуты на стенах появятся все те рисунки и каракули, которые были в предыдущей квартире. То же относится к прочему убранству квартиры. В каждой квартире постоянны лишь несколько вещей – кровать в спальне, стол с четырьмя стульями в салоне, пара табуреток на кухне. Всё. Всё прочее будет путешествовать за тобой с квартиры на квартиру. Не беда, если будешь отсутствовать месяц или год. Весь добавленный  интерьер сохранится и вернётся, как только ты заселишься.
    Втрое, не менее важное, чем первое – это сами вещи. Как они попадают в квартиру и как исчезают из неё. На кухне ты видишь шкаф. Верхняя часть – это источник. Касаешься указательным пальцем этой блестящей панели вверху, и пытаешься чётко представить, что  хочешь. Например,  хочешь стакан кислого сока. Представляешь стакан, представляешь вкус сока и… через несколько секунд сок на месте. Выпил – кладешь стакан в нижний ящик. Через несколько секунд он оттуда исчезнет. Хочешь новую рубашку?  Представь ее – насколько сможешь – фасон и цвет и прочие мелочи. Прикладываешь палец, ждёшь несколько секунд и открываешь. В ящике пусто!
Она рассмеялась.
   - Почему пусто? Да потому, что сначала нужно вернуть ту рубашку, в которой ты ходил. Незачем иметь две рубашки. Одну  отдали, другую – получили! То  же и с простынёй скажем. Грязную бросаем в нижний ящик, и с удовольствием заказываем новую.
    - Мгновенно постирали и погладили…
    - Вовсе нет. Считай, что всё одноразовое. Ты сдал белую простыню, и получил жёлтую – по собственному представлению. Я не буду вдаваться в  подробности того, как это делается. Главное –  здесь не принято иметь много вещей. Самый минимум. Сначала для многих непривычно, но только сначала. Даже модницы привыкают. Сначала в шоке – что у неё есть только одно платье и одна юбка, но  привыкают, ибо можно считать, что в их распоряжении бездонный гардероб. Всё равно две юбки не оденешь, так что не надо жалеть, что нет шкафа.
   - А если кому-то захочется надеть то же платье ещё раз? Через месяц?
   - Сложно представить его мысленно ещё раз? Мне сложнее представить желание женщины ещё раз надеть то, что уже надевала… Кстати, это касается не только одежды.
    Я ещё раз осмотрел квартиру, и вдруг понял, чего не хватает.
    - А телевизор? Я могу заказать телевизор?
Ангел-наставник засмеялась и с укоризной посмотрела на меня.
    - Ну какой здесь телевизор! Это же рай! Здесь ни телевизоров, ни радиоприёмников, никакой другой электроники нет! Даже граммофонов нет! Зато много небольших музыкальных групп и оркестров и много небольших концертных залов – чтобы не скучали без телевизоров.
   - Странный рай,- сказал я не то себе, не то ангелу.
    - Странный? А как ты представлял себе рай?
    - Никак. Не думал об этом.
    - Вот именно.- Она неожиданно подошла к волшебному шкафчику, как я его мысленно  назвал, и открыла дверцу. Внутри стояли два высоких стакана, один из них был заполнен пузырчатой оранжевой жидкостью со льдом, другой – мутной бесцветной жидкостью безо льда, в оба стакана были воткнуты соломки. Ангел-наставник достала их, оранжевый протянула мне, мутный оставила себе и жестом указала мне на стул. Неужели она предлагает мне алкоголь? Зная  о том, что после бара я уснул на скамейке… Сделал вид, что не догадываюсь о том, какой напиток она мне предлагает.
   - Ангелов так же мучает жажда?
   - Вода иногда нужна и для души, - загадочно отвечала она. – Я заказала тебе коктейль. Надеюсь, что понравится.
   Я сделал глоток. По вкусу напиток напоминал вермут  с ликёром. Действительно, понравилось.
    - Не только ты никогда не задумывался об устройстве рая. Абсолютное большинство. Кто-то представлял рай большим садом, по которому души усопших гуляют день и ночь, кто-то мечтал о потоке беспрерывных наслаждений и удовольствий, не задумываясь о том, что слишком продолжительное удовольствие превращается в свою противоположность, а долгая радость выхолащивает само это понятие.
    Она продолжила рассказ о том, как люди представляли рай, а перед моими глазами крутились весёлые рисунки к «Дневникам Адама и Евы» Марка Твена. Была у меня в прежней жизни такая книжка с множеством забавных иллюстраций, изображавших в комическом ключе те или иные события райской жизни…
    - Ты отвлекся, - заметила  ангел. – После прогулки как будешь свой дом искать?
   Вопрос мне не показался сложным. Во всяком случае, подвоха не заметил.
   - Запомню что вокруг. Информационная полоска поможет, - я вспомнил парней из кафе.
   - Правильно. Но, предупреждаю -  дома иногда меняются местами. Пока  не научился читать цветовые коды на домах – более всего доверяй полоске-компасу.
   Дома меняются местами? Мне тут же представилась, как дом  отрывается от земли, подобно курице - наседке, расправляет слегка  затёкшие лапы и бодрым шагом идёт на другое место. Двух лап, наверное, будет маловато. И даже четырёх. Восемь лап? Представился дом на множестве лапок – как сороконожка. Потом вспомнил, что в каком-то мультфильма избушка на курьих ножках была верёвочкой к сосне привязана. Чтобы не ушла без спросу. На фоне шагающих  многоквартирок компас на руке показался малозначительной вещью.
    Ангел-наставник умела читать мысли и потому рассмеялась. Странно, что меня это совершенно не тяготило, наоборот, облегчало общение.
  - Вы читаете все мои мысли? – я продолжал обращаться к ангелу на «Вы», хотя заметил, что она давно перешла на «ты». Как-то неудобно говорить «ты» ангелу.
   - Нет, что ты! Только то, что лежит как бы «на поверхности». Но твои аналогии мне нравятся.  Отвечу сразу, что дома не на ногах. Перемещение происходит абсолютно иначе и как бы мгновенно – никто даже не успевает заметить. И только ночью. Будете в Доме Науки – расспросите.
   - Как я найду его?
Ангел указала мне на полоску, наклеенную на левую руку.
   - Так же, как и дорогу домой. Шепните, что хотите в дом науки.
   Она встала, окинула квартиру оценивающим взглядом –  словно проверить что всё в порядке, как хозяин перед сдачей квартиры внаём.
   -  Ещё вопрос можно?- вскочил я.
   - Можно каждый раз не спрашивать разрешения спрашивать.
    - Я видел на улице инвалида. Хромой мужчина. Разве при попадании   в рай все недуги не остаются там, внизу?
   Ангел-наставник задумалась.
   - Здесь, напоминаю, не люди, а их души. Души, материализовавшиеся в тела, подобные тем, какие у них были на земле. Вы получаете тело, похожее на то, каким было ваше в выбранном вами  возрасте. Ваша душа переселилась в своего рода голем, сделанный по вашему заказу. Поэтому можно месяцами обходиться без еды, система пищеварения добавлена в голем лишь по традиции, что бы вы чувствовали себя привычней. Душа без тела – хоть какого-либо – глуха, слепа, словно её и нет вовсе. Так вот, сюда изредка попадают покалеченные души. Подчёркиваю – изредка, это особые случаи. Естественно, голем для этих душ также немного деформирован.
    Деформированная душа - словно записал я в память. Попытаюсь понять, что это такое.
    - Детский вопрос. Почему предлагаемый возраст – это только 20, 30 и 40? А если душа захочет что-то другое?
   - Перебьётся,- фыркнула ангел-наставник. - Чем больше выбор, тем сложнее тому, кто выбирает. Поэтому и решили считать десятками. Кстати, не только 20-30-40. Вчера одна женщина попросила у меня тело 50-летний. У неё была сложная жизнь. Она принципиально не хотела, что бы на неё обращали внимание мужчины. Что сделаешь? Её право. 
   - Не передумает потом?
   - Можно ли изменить первоначальный выбор? Да, можно. Но это сложно и делается лишь в исключительных случаях. Причем, можно сдвинуться только на одну ступеньку. Будет время – расскажу.
     Она улыбнулась, а я в очередной раз пожалел, что она ангел в женском обличии, а не просто женщина. Такую бы найти здесь…  Но пока пришлось помахать рукой в ответ на её прощальное «чао!», сказанное с той кокетливостью, какой бы позавидовала любая земная куртизанка.
    Ангел-наставник исчезла, а я остался наедине со своими сумбурными мыслями. Во-первых, предстояло переварить  услышанное.  Надо изменить поведение, надо найти друзей. Во-вторых, нужно придать квартире живой вид. Может быть, в самом деле, разрисовать стены? В школе у меня по рисованию были отличные оценки.
     Поразмышляв, я подошёл к волшебному шкафу и стал думать о блокноте с карандашами. Я представил себе большой блокнот  с отрывными листами и набор из шести карандашей в картонной коробочке. Приложил указательный палец к блестящей пластинке и в полголоса повторил «Блокнот и цветные карандаши». Подождал чуть-чуть и открыл дверцу.
В шкафу лежал блокнот формата А4 и карандаш. Взял их в руки. Блокнот примерно такой, как я представлял, только вот бумага была не чисто белой, а чуть желтоватой. Но карандаш… Почему только один? Меня не правильно поняли? Или сэкономили, посчитав мой запрос чрезмерным?  Или превысил карандашные  лимиты? Мысленно пожав плечами, я прошёл в салон своей маленькой квартиры, уселся у стола и провёл линию на листе бумаги.
    Линия как линия. Значит, можно рисовать.  Что же нарисовать такое, что поднимало бы мне настроение. Покрутил карандашом в воздухе и начал рисовать кота в сапогах.
    Через пол часа остановился. Кот угадывался, но получился полным уродом. Пожалуй, только перо на шляпе оказалось более или менее узнаваемо. Интересно, здесь можно отыскать хвостатого натурщика? Или книгу с рисунками? Попросить у волшебного шкафа иллюстрированное издание этой сказки?  Ещё раз глянул на рисунок и решил сам себе поставить двойку. Как моя школьная учительница бы поставила – жирную красную двойку. А она бы непременно поставила бы двойку, если бы не упала в обморок от вида нарисованного мною кота-монстра. Я вздохнул и нарисовал жирную красную двойку.
    Некоторое время  тупо смотрел на неё. Двойка получилась красной, хотя я готов был поклясться, что это  простой карандаш. Или?
   - Синий,- сказал я не то сам себе, не то карандашу. И нарисовал ещё одну двойку. Синюю. Потом точно так же попробовал жёлтый, фиолетовый и зелёный цвета. Остаётся ещё раз посмеяться над собственной глупостью и ограниченностью. Шкафчик выполнил мою просьбу в точности, только здесь нет необходимости для каждого цвета иметь отдельный карандаш. Экономия ресурсов.
     Начало светать и я решил прогуляться. Надеюсь, за час прогулки блокнот не исчезнет. Заодно проверю личный компас.
     Вышел я с намерением идти «куда глаза глядят», но ноги понесли меня  в сторону того центра, где я был вчера. В какой-то момент, когда уже этот центр был виден, я возмутился и принципиально свернул в переулок, который тут же окрестил – для себя – цветущей аллей, ибо п все каштаны были усыпаны белыми и розовыми цветами. Вдоль двух и трёхэтажных домов было очень много  сирени, но сирень ещё цвести не начала. Как тут организована череда цветения? Ни лета, ни зимы здесь нет. Ангелы-садовники установили расписание?
    Я вышел к набережной. Река в раю…  Подошёл в месту, где гранитный парапет сменили ступеньки, ведущие к воде. Подошёл, присел на корточки и опустил руку в воду.
   Вода как вода. Чуть прохладная. Нет, пожалуй, чем-то от земной воды она отлична. Солёная? Аккуратно лизнул. Нет, пресная. Что же в ней не так?
    И тут какая-то не юношеская, а совсем уж детская лихость налетела на меня. Я быстро разделся и бросился в воду. Если это вода, если это река, то можно купаться.
    И получилось! Я плыл, рассекая воду движениями рук, подныривая под зеркальную поверхность воды, ощущая каждой клеткой тела прикосновение к живительному потоку. Я поплыл к противоположенному берегу, затем развернулся, проплыл немного вдоль реки и лишь  затем стал искать глазами то место, в котором  зашёл в воду. Ведь там оставалась одежда…
   Рядом со ступеньками, на которых лежала моя одежда, стояла женщина в цветастом платье на бретельках и наблюдала за мной. Я подплыл и сконфуженно попросил её отойти – дать  мне выйти из воды.
 - Разве я вам не даю  выйти из воды? –  удивилась она.
 - Нет, но…я голый…
 - Вы боитесь, что я увижу что-то такое, чего прежде никогда не видела?
 - Нет, - совсем смутился я. – Просто не принято…
   Она засмеялась. Но отвернулась. Я быстро выскочил из воды и натянул одежду на мокрое тело. Женщина как-то угадала нужный момент  и повернулась ко мне, когда я застёгивал последнюю пуговицу на рубашке.
   - И часто вы так купаетесь нагишом посреди города?
   - Первый раз.
   - Я так и подумала. Новенький?
    Я кивнул. Женщина продолжала смотреть на меня с любопытством, и я решился сделать то, чего не делал много лет.
   - Будем знакомы. Меня зовут Макс.
   - А меня зовут Тара. Я часто по  утрам прогуливаюсь здесь. И вот  сегодня была награждена столь необычным зрелищем.
   - Здесь никто не купается?
   - Нет. Это ведь не вода,- она показала на реку. – Какой-то заменитель. Внешне похоже, но это не вода.
    Мне стало как-то неприятно. Этак я мог и в кислоту залезть. Впрочем, я же сначала руку в эту жидкость опустил. И даже лизнул.
   - Но этой … как бы водой можно мыться?
   - Можно. Но не стоит. Вода смывает запах. Неприятно общаться с тем, кто не имеет запаха. Вы помните, наверное, из земной жизни, как приятно было вдыхать запах близкого человека? А здесь люди практически не потеют, от них не исходит запахов, и это… отталкивает. Запах другого человека – это словно часть его. Запах – это атрибут жизни. Пусть даже такой, загробной, но жизни.
    Ещё одна особенность райской жизни. Нет предела фантазии ангелов – устроителей рая.
   Тара неожиданно провела рукой по моему гладкому подбородку.
   - Вы не заметили того, что не надо бриться? Когда же вы…
   Я угадал её вопрос.
   - Я здесь третий день. А вот насчёт бритья…даже не задумывался… Ещё одно чудо…
   - Здесь таких чудес будет множество. Привыкайте, если сумеете. Я до сих пор привыкаю, хотя здесь уже… не один год. По местному календарю.
   - Уже несколько раз слышал это выражение «местный календарь». Что это? Чем он отличается от земного?
   - Тем, что никто не знает, соответствуют наши дни земным, или нет. Может быть, пока у нас день пройдёт, на земле уже неделя проскочит. А может и наоборот – их день как наша неделя. И ориентиров нет. На земле праздники были – Рождество, Пасха, Новый год. И жили – от праздника до праздника. А здесь – непрерывная смена дней и точки отсчёта нет. Хоть зарубки на стене делай! Что смеётесь? Некоторые делают. Не топором конечно. Вон, в доме науки даже большой календарь висит. Сами сделали, без всяких ангелов. Ты про Дом Науки знаешь?
   - Слышал,- мне нравилась манеры этой женщины, интонации и манера говорить  указывали . что это простая женщина, не умевшая хитрить , скрывать что-то и изворачиваться в прежней жизни, и таковой оставшаяся здесь. Я пытался представить, кем она была.
   - Мы стараемся по этому календарю ориентироваться. Наши учёные пытались какие-то праздники ввести – что бы разнообразие в жизни было, но туго идёт, поскольку разнообразия тут – выше крыши.
    Я внимательно посмотрел на Тару. Наверное, заказала себе тридцатилетнего  голема. А почему не двадцатилетнего, как большинство других? Мне до сих пор казалось, что большинство женщин, увиденных мною в городе, были двадцатилетними.
   - У вас собака в той жизни была?
   Спросил я это не просто так. Мне представилось, что ещё с земных времён Тара привыкла каждое утро гулять с собакой. Привыкла настолько, что переселение в рай не смогло нарушить установившийся порядок. Тара резко повернулась ко мне.
   - А чего мы стоим как два истукана? Пойдёмте уж, прогуляемся по набережной.
    Она вздохнула и вдруг сделала понятное движение левой рукой – приглашение, что бы я взял её под руку.
    - Всю жизнь у меня были собаки. Когда с родителями жила – отец обязывал меня по утрам собаку выводить. И когда замуж вышла – муж тоже собаку завёл. И опять – по утрам я с ней гуляла. А когда уж он помер – одиноко было , разве можно без собаки. Вот до сих пор по утрам гуляю. Только здесь ни  собак, ни кошек.
Я решил не следовать рекомендации моего ангела-наставника.
    - Вы давно покинули тот мир? Не говорите точно, просто примерно, хотя бы век. Впрочем, если вы не хотите говорить, я нисколько не обижусь.
    - Да зачем секрет делать? С тем миром я рассталась, когда Гитлер войну начал. Под бомбёжку попала.
Подробности не спрашивать – тут же решил я.
   - А кто вы были в той жизни?
   - Помощницей художника была. Мечтала сама стать художницей, да не вышло.
Что такое помощница художника, я не знал. И не слышал даже, что такая профессия есть.
   - А здесь? Есть возможность использовать ваши знания, опыт?
   -  Опыт помощницы художника? Я помогаю художникам  в Доме Искусств. Иногда им требуется помощь – в работе над большими полотнами, в развертывании выставок.
Я вспомнил о своих планах нарисовать кота в сапогах.
   - А вы можете отвести меня в Дом Искусств?
    Я рассказал ей о том, как придумал нарисовать кота в сапогах, как попробовал это сделать в блокноте и о необычном карандаше. Они слушала меня с любопытством.
   - Пойдёмте в Дом Искусств. Там есть один специалист по сказочным котам – поговори с ним. Он  расскажет, а хочешь – поможет. Здесь все помогают друг дружке.
    Тара развернулась  и повела меня в другую сторону. Любопытно, она будет пользоваться компасом, или Дом Искусств надёжно привязан к своему месту? И ещё застряла в голове фраза «Здесь все друг дружке помогают». А как же та женщина, которая очень не вежливо отвечала мне, что не экскурсовод? Редкое исключение?
- Ещё рано, всего десять, так что пойдём, посидим в каком-нибудь кафетерии.
    Это было интересно, В кафе я уже побывал, в баре – тоже. А вот в кафетерии ещё не был.
    Тара дорогой рассказывала про Дом Искусств. О том, сколько там всевозможных кружков – живописи, музыки, поэзии. Иногда приходят те, кто от рождения были наделены всевозможными талантами, но на грешной земле так и не сумели их реализовать. В Доме Искусств проводятся выставки, есть три небольших концертных зала, где каждый вечер можно слушать музыку. По городу разбросаны ещё несколько общественных центров, в которых тоже бывают концерты, небольшие спектакли, выступления писателей и поэтов. На первом этаже Дома Искусств ряд богемных кафе и баров, в которых также очень занятно.
    Она рассказывала о работе Дома Искусств, а меня охватывало ощущение какой-то путаницы. Что такое рай? Место, где люди могут высказать невысказанное, доделать недоделанное и реализовать нереализованное? И для этих музыкантов, художников, поэтов, артистов райским наслаждением является исполнение музыки, работа над картинами, сочинение стихов, игра на сцене? Так чем рай тогда отличается от земной жизни? «Между миром нашим и миром земным, из которого вы пришли совсем недавно, больше общего, чем розного» говорила мой ангел-наставник. Тогда я не обратил внимания на эти слова. Сейчас это стало доходить до меня.
     - Вот, - Тара подвела к красивому зданию в пять этажей. В отличие от  других строений, которые я успел увидеть в этом городе, это здание было причудливо изогнуто дугой,  причём, каждый этаж был слегка сдвинут по отношению к предыдущему. Вдоль  здания тянулись причудливо украшенные балконы.
   Тара завела меня в кафетерий – небольшой зальчик, стены которого были разрисованы странными пейзажами – рощи и леса из причудливых, не знакомых мне, деревьев и кустарников. Возможно, эти деревья и растения показались мне незнакомыми из-за скудости моих знаний. Или из-за того, что художник нарисовал их не такими, каковы эти растения были на самом дели, а какими он бы хотел их видеть. Вдоль одной из стен тянулся длинный высокий, как барная стойка, стол. Соответственно, и стулья были такими же высокими. В середине были обычные столики – для желающих  перекусить не торопясь. Вдоль ещё одной стены расположилась раздача – стойки, на которых стояли стаканы со всевозможными напитками, пирожки, булочки и салатики в мелких блюдечках. Впрочем, я помнил, что то, что похоже на пирожки, пирожками не является. Нет печей, нет термообработки…
   - Вы помните земное кофе с круасоном? Есть тут что-то похожее?
Тара задумалась.
   - Я уже забыла эти понятия. Кофе… Вот, пожалуй. Только оно холодное. А вместо круасонов…-она задумалась и стала осматривать поднос за подносом. Я даже пожалел о своей просьбе.
    - Вот! – она ткнула пальцем  во что-то круглое, светло-коричневое. – Это с изюмом. Советую.
    - Как ты узнала, что это с изюмом? – удивился я. – Здесь нет никаких указателей…
Тара уставила взгляд на меня. Затем вздохнула.
   - У нас новые чувства пооткрывались. Не надо указателей. Я смотрю на что-то и начинаю понимать, что это такое. Ты тоже научишься. Только смотри на эту финтифлюшку спокойно, словно хочешь ей привет передать – и почувствуешь что это. Сначала по-простому – сладкое или солёное, острое или пресное. А потом и мелочи начнёшь ощущать.
   Ещё одно. Что ж, буду коллекционировать чудеса. Сколько ещё открытий предстоит!
  В 25 процентов дня пошли наверх. По земным часам это было бы, наверное 10 или 11 часов.
    Студия, в которую привела меня Тара, располагалась на пятом этаже. Что бы художники могли любоваться пейзажами с максимально высокой точки, пояснила она. Я посмеялся, что в таком случае, лучше было располагаться в здании из десяти этажей. Тара недоумённо посмотрела на меня.
   - И каждый раз подниматься и спускаться пешком? Здесь лифтов не бывает.
   - Лифтов не бывает? - удивился я.
Тара кивнула.
   - Ангелы говорят, что здесь электродвигатели работать не могут. Потому и лифтов нет.
   - А как же трамвайчики ездят?
    - А разве у них есть двигатели? – смутилась Тара. – Если бы был двигатель, был бы провод над путями. Никаких проводов я никогда не видела.
    Вагончик толкала божественная сила. Или нечистая. Я улыбнулся столь нелепому предположению и начал осматривать студию.
   В студии в разброс стояли мольберты. Некоторые были прикрыты чистыми листами, на других виднелись незавершённые рисунки. Разные по жанру и стилю, Некоторые были похожи на абстракцию, другие я бы принял за фотографию, если бы не видел , что они не завершены. Фотореализм. В основном пейзажи, только на одном была незаконченная женская фигура на фоне деревенского домика. В студии было работали три или четыре человека, Тара  успела перекинуться двойкой-тройкой фраз с каждым. Один из них кивнул головой в ответ на её вопрос и подошёл ко мне.
   - Фарнери,- представился он, протягивая руку.
Худощавому шатену на вид было не более тридцати.
    - Вы мечтаете научиться рисовать? Приятно  слышать. А какой-либо прежний опыт есть?
    - Моим прежним опытом можно пренебречь. Имел пятёрку по рисованию в средней школе, а потом… Вчера хотел нарисовать кота в сапогах, но получился монстр…
    - Монстр – это очень плохо. – серьёзно сказал Фарнери. – Вы тут же уничтожили рисунок?
    - Нет, - удивился я. – А что, такие рисунки хранить опасно? Монстр может материализоваться?
Фарнери не ответил.
    - Он хотел нарисовать этого кота на стене своей комнаты, что бы было повеселей,- пояснила Тара. – Сначала сделал набросок на бумаге.
    - А почему именно кота?
Вопрос мня озадачил. Он прозвучал таким тоном, словно я этим бросал вызов обществу.
   - У нас не принято рисовать животных,- объяснил Фарнери. – И людей тоже. Специфика рая.
    - Он не просит реального кота. Речь идёт о сказочном коте, который ходил на задних лапах, обутых в сапоги. Ты на земле когда-нибудь кота в обуви видел?
Фарнери внимательно посмотрел на Тару и тяжело вздохнул.
    - Ты права. Кота в сапогах, со шляпой на голове и шпагой на поясе я не видел.  Уговорили. Хотите, что бы мы вместе нарисовали эскиз здесь?
    - Не стоит,- сказала Тара. – Ему ведь нужен не просто кот, а кот, который будет вписан и интерьер квартиры. Стоит посмотреть на месте. На какую стену поместить кота, как вписать его в интерьер, цветовую гамму и даже прикинуть возможные продолжения.
    - Ты умница, - отвечал Фарнери. И повернувшись ко мне, сказал – Ведите.
Разумеется, я рад был их такому решению. И скрыл своё изумление тем, что они решили идти ко мне прежде, чем я их пригласил.
    По дороге несколько раз демонстративно смотрел на полоску-компас, что бы определить, куда идти. Я видел улыбку своих спутников при этом, Впрочем, они делали вид, что не замечают моих проверок – я отнёс это на счёт их воспитанности. Скорее всего, в рай попадают более или менее воспитанные люди, просто здесь понятия о нормах поведения немного иные, поэтому они и направились ко мне, не спросив  согласия. За всю дорогу ни разу не видел, что бы кто-то ещё поглядывал на стрелку-компас, чтобы свериться с выбранным направлением движения.
       Дом салатного цвета был  на месте, я узнал его без труда. Подумал, что наверное стоит как-то пометить подъезд, что бы не было сомнений. Или я скоро научусь седьмым или десятым чувством узнавать его?
   От вида нарисованного мною кота Фарнери сморщил нос.
    - Ты позволишь? – он приготовился вырвать лист из блокнота.
Я не возражал, и через пол минуты рисунок кота исчез в нижней части волшебного шкафа. Пускай это будет Шкаф – Исчезатель. А верхнюю часть обозвал рогом изобилия. Рассказывать об этих придумках гостям не стал. Не знаю, как они среагируют на такие прозвища.
Фарнери заказал у рога изобилия две странных кисточки – одну пошире, другую поуже.
   - Вот это, - он показал на узкую кисточку,- обычная стирашка. – Проводишь ею по листу и стираешь то, что тебе не нравится. Смотри!
Он нарисовал кривую скамейку. Провёл кисточкой по краю скамейки… и этот край исчез.
 - А это,- он показал на широкую кисточку, - корректор. По ширине движения эта кисточка подправляет рисунок. Она распознаёт образы и в состоянии их подправить. Вот тут кривая скамейка. Провожу аккуратно корректором – и… Смотри как изменилась скамеечка!
 Я смотрел с восхищением. Этак и не умеющий рисовать станет художником! Фарнери охладил моё восхищение.
     - Нарисовать – это второстепенно! Главное – придумать картину. Идею, содержание, стиль. А нарисовать – стирашка поможет, корректор поможет, товарищ поможет.
 И подмигнул Таре. Та фыркнула.
   - Техника у неё слабая, - сказал Фарнери в пол голоса. Впрочем, скорее всего Тара услышала, но стала возражать, наверное и сама так считала. – А фантазия – слава Творцу!
    Он развёл руками, демонстрируя своё восхищение. Я же обратил внимание на выражение «слава Творцу». Это выражение используют  вместо «слава Б-гу»? Надо будет проверить.
    К эскизу кота Тара добавила замок, который поместила на  берег моря. Башенки, отдалённо напоминавшие паруса, придали картине динамику,  Замок стал похож  на корабль, готовый к плаванию. Котик торопился успеть к отплытию. Чтобы не потерять шляпу во время быстрого бега котик её снял и держал в левой лапке. Правой лапкой котик придерживал шпагу. Сапожки украсили блёстки в виде звёзд.
      Затем рисунок перенесли на стену.  Работа продвигалась быстро. Я поражался неутомимости моих гостей. И начинал тревожиться. Каким  я могу отблагодарить их за тот колоссальный труд, который они вложили в эту работу? Меня уже переставал радовать этот рисунок. В той жизни я спокойно переживал случаи, когда мне кто-то бывал должен, но очень переживал, если я оставался должен…
     - Друзья! – громко объявил я когда рисунок на стене был закончен. – Я не знаю как вас отблагодарить. Может  быть выпьем что-нибудь по случаю завершения росписи?
   - Поздновато, -сморщила носик Тара. И глянула на наклейку. – Уже 88.
     И только тут у меня всплыл вопрос – а они живут одни или с кем-то? Может быть и Тару и Фарнери дома ждут? Они об этом не упоминали, но это ничего не значит. Фарнери посмотрел на меня, на Тару, но понял мои душевные терзания иначе.
   - Согласен, за уют в  доме стоит выпить! Но что пить, пусть выбирает Тара.
    - Я плохой советчик. Не люблю алкогольные напитки, - отмахнулась Тара.
    - А я помню, как мы выпивали вместе,- вкрадчиво сказал Фарнери.
    - Мало ли что когда было! Ну ладно. Мне - Локо, а вам  Монро. Идёт?
    - Идёт! –с восторгом воскликнул я, радуясь знакомому названию напитка. Через секунду вспомнил о Фарнери и вопросительно повернулся к нему. Но Фарнери уже успел что-то сказать Таре.
    Тара исчезла на кухне и через минуту вернулась с тремя стаканами и маленькой тарелочкой орешков. Мы уселись за стол. Я любовался Котом в сапогах. Затем чокнулись за уют и красоту.
     Но «посидеть» - как это бывало на земле – не удалось. Гости упорно поглядывали на часы-полоски.
   - Уже 92,- сказала Тара вставая. – Нам пора уходить.
    - Вы  торопитесь? –  я пытался понять – ждёт её кто-то дома или нет?
    - Видишь ли, сказал вставая Фарнери. – У нас принято к ночи возвращаться домой. Здесь не гуляют по ночам. Не принято. После наступления темноты душевный компас – он показал на приклеенную к левой руке полоску – отключается. Может нарисоваться ангел – контролёр. Оно того стоит?
    - Я проведу Тару. – решительно сказал я.
Они оба фыркнули.
    - Мы не на земле, здесь Тару не от кого защищать, –нравоучительно сказал Фарнери. – Но твою готовность Тара оценила.
    Неожиданно он обнял меня.
    - У тебя был не простой день. Отдыхай.

День 4.
    Я решил не идти с утра  в Дом Искусств, чтобы не показаться Таре и Фарнери слишком назойливым. Стыдно сознаться, но я не расспросил их, как здесь организованна связь между людьми. Есть ли какое-либо подобие телефонов?
    Дождался 20 процентов  времени и вышел из дома. Начал привыкать к такому отсчёту. Вспомнил советы и направил стопы в Дом Науки.  Стрелка меня тут же вывела на улочку, утопавшую в цветущей сирени. Не иначе, как какой-то ангел-садовник управляет тем, каким кустам цвести. Та каштановая аллея, которая вчера была покрыта белой бахромой, сегодня просто зеленела.
    Дом Науки оказался дальше, чем Дом Искусств. Если ориентироваться по тому времени, которое потребовала дорога. Старался запоминать путь, пытаясь найти отличая в похожих друг на друга двух и трёхэтажных домов. Хоть бы кто изрисовал стену дома, повесил бы рекламу или хотя бы выкрасил в неестественный цвет. Отбитый угол, не закопанная яма у тротуара стали казаться чем-то фантастическим. Это в самом деле осталось в другом мире. И ещё мне пришло в голову, что скорее всего цвета домов не случайны. Также как и таблички из цветных квадратов на домах. Это язык цвета, и пока я его не изучу, будет трудно.
    Дом Науки имел форму большой шайбы в четыре этажа. Первый этаж, как я и предполагал, окольцовывали всевозможные кафе и бары. Над входом сверкал  красками  прозрачный  козырёк. Откуда такая любовь к козырькам там, где не бывает дождей?
   Первое, что  увидел в высоком фойе – цветовое панно – четыре ряда с  десятками цветных квадратов в каждом. Некоторые квадраты были  в темных рамках.
    Календарь! Несомненно, это был тот самый календарь, о котором мне говорили! Оставалось научиться понимать. И тут же озадачился мыслью: а как те люди, которые не умеют различать цвета? Или таковых в раю быть не может?
    В левой части фойе я заметил мужчину сидящего за обычным канцелярским столом. Он беседовал со  стоявшей подле него девушкой в шортах. Справочная? Направился  к ним.
Спросить не успел. Стоило мне приблизится, как мужчина окликнул:
   - Уважаемый! Кого-то ищите?
Я замер на секунду и тут же нашёлся:
    - Себя самого.
     - О-о,- он удовлетворённо потёр руками. – Это самый сложный поиск, который только может быть. Что ж, попытаюсь помочь. Я помощник учёного секретаря Дома Науки и зовут меня Марат. Наводящий вопросик:  кем прежде работали?
      - Геофизиком. Только… последние двенадцать лет перед… тем как попасть сюда, не работал.
      - Вижу, новичок. Геофизика,- он покачал головой. – Это проблема, мы не на земле, так что продолжить изучение нашей грешной планеты отсюда трудновато. А что ещё вам интересно?
     - Мне всё интересно!
     - Прекрасный ответ! Обожаю людей, которым всё интересно! С ними всегда есть о чём говорить, они всегда что-то рассказывают и всегда готовы слушать. Готовы идти куда угодно за новыми знаниями и радуются любой находке. Вот что, дорогой, поднимайтесь на второй этаж и стучите во все двери, которые вам понравятся. Народ у нас замечательный, встретят вас как дорого гостя. И не стесняйтесь признаваться, что вы новенький! Послушаете рассказы, поучаствуйте в дискуссиях и выберите то, что вам более всего по душе!
    Я последовал совету. Поднялся по широкой лестнице и наугад повернул налево.  Просторный коридор. Слева и справа двери в какие-то комнаты или залы.  Первая же из дверей рассмешила меня табличкой «Райская география». На земле говорили «райская жизнь», и это означало беспечную и обеспеченную жизнь.  Ну а здесь любая жизнь по определению райская.  И география тоже райская. Или так назвали географию рая? Я решил зайти. Постучал в дверь.
    - Стучите громче! – раздалось сзади.
Я обернулся. Мужчина в зелёной рубашке весело смотрел на меня.
     - Вас рассмешила табличка? Это приманка для тех, кто ещё не потерял умение смеяться. Заходите, не стесняйтесь! Вы географ?
Я отрицательно покачал головой и толкнул дверь.
    -  Геофизик. Но буду рад узнать, чем здесь занимаются.
  Географы рая занимали просторную комнату с длинным столом в центре. На одной из стен была закреплена большая грифельная доска, к которой было приколоты десятки больших и малых листков.
 Я представился. Мой собеседник представился как профессор Крин.
     - Чем мы занимаемся? Составляем карту города и его окрестностей – близких и далёких. Члены нашего научного кружка регулярно ездят по раю и потом рассказывают об увиденном.
Крин подвёл меня к прикреплённой к доске схеме.
     - Узнаёте наш город?
Я не узнавал.
    - Вот наш Дом Науки, вот Работный дом, а вот Дом Искусств. Вот Чёрная речка. Обычные кварталы. А вот жёлтым цветом помечены непонятные кварталы.
 - Непонятные кварталы?
   - Вас пугает такое название? Это мы их так зовём. Почему непонятные? Смотрите, мы здесь,- он ткнул пальцев в карту. – А вот квартал 12. Идти до него  по этой дороге 4 процента. Продолжаем по этой дроге и ещё через 4 процента попадаем в 18 квартал. Замечательно. Продолжаем по той же дороге, ещё 4 процента – 25 квартал. Последний.  Мы шли почти по прямой. Потратили 12 процентов. Но вот, смотрите, в 25 квартале есть эта улочка. Разворачиваемся и идём по ней назад. По рисунку – эта дорога немного длиннее.  Но по ней  до нашего Дома Науки – 7 процентов. Почти вдвое быстрее. Как она проходит – непонятно. Появляется здесь, ещё здесь – словно многослойный пирог. Дороги из центра в непонятные кварталы всегда длиннее, чем из этих кварталов в центр.
    - Ошибки не может быть?
 - Сто раз проверяли и пришли к интересному выводу. Пространство здесь неэвклидово. Наши математики над этим работают. Мы даём им материалы, а они пытаются вычислить метрику пространства. Продолжим наше путешествие. Через город проходят четыре маршрута вагончиков. Расписание для всех загадка, но если есть терпение, то можно уехать далеко. Вот схема городков, в которых побывали члены нашего клуба.
Он ткнул в другой лист.
    - Свыше тридцати городов посетили члены нашего клуба. Есть города больше нашего, есть меньше нашего. Есть совсем маленькие.  Есть с таким же, как и у нас населением, есть с другим населением. Вот большая таблица, - он ткнул в ещё один лист.
   - Что значит другое население? – насторожился я.
   - Вы обратили внимание, что у нас – в основном -  среднеевропейское население? И природа, кстати. Очень мало душ азиатского происхождения, темнокожих. Никогда не видел у нас представителей народов крайнего севера – алеутов, эскимосов, чукчей. Где они? В других городах. Если на улицах города вы увидите пальмы и баобабы, то и население будет африканское. Если городок  напоминает оазис в пустыне - это городок бедуинов.
    - У каждого своё понятие рая! Но это логично. Мне будет неуютно в раю эскимосов, а им некомфортно будет здесь…
Профессор вздохнул.
    - Как ты попал сюда, помнишь? Вышел из распределителя, оказался в чистом поле. Потом сел в первый попавшийся вагончик и он  привез тебя сюда. Правильно?
Я кивнул, не понимая, к чему он клонит.
   - И вышел на первой попавшейся остановке?
Я задумался.
    - Почти. В вагоне разговорился с симпатичной девушкой. Она сказала, что выходит в Изумрудном городе. Мне это название забавным,  и я выскочил вместе с  ней.
    - Ты уверен, что это была девушка, а не ангел?
    - Что-о? Да нет, она рассказывала по дороге о себе. Что у неё есть правнуки…
     - А вы не допускаете, что встреча могла быть не случайной? Вас направили в определённый город.
Я задумался. Ангелы могут  хитрить?  Не ожидал. Но на всякий случай сказал:
    - Мне приходило такое в голову. Но я отбросил эту мысль как несущественную.
    - Вот именно. Но мы, учёные, чрезвычайно любопытны. И из-за этого пытаемся узнать даже то, что от нас скрывают.
Профессор вернулся к таблице и стал показывать, в каких городах представители каких рас и континентов живут.
    - Почему всё это на листках, прикреплённых к доске? – в какой-то момент поинтересовался я.
    - Иначе исчезнут. Если на бумагу три дня никто не смотрит – написанное или нарисованное  исчезает.
Наверное, я замер с открытым ртом, ибо Крин рассмеялся.
    - Привыкайте! Тут столько чудес, что перестаёшь понимать их логику. И каждый из учёных вам будет рассказывать о другом. Не торопитесь, но обойдитесь всех. Я вижу, вы из тех, кто в той жизни имел обыкновение расставлять всё по полочкам.
    - Разве без этого можно стать учёным?
 Раскрылась дверь и в помещение зашли две женщины. Они поздоровались и не обращая на меня внимание обратились к профессору:
    - Саги не вернулся?
Профессор отрицательно покачал головой. Одна из женщин горестно вздохнула и плюхнулась на стул.
    - Это новенький,- показывая на меня объяснил Крин. – Ему интересно, чем мы занимаемся.
    - Чем занимаемся? – с горечью в голосе переспросила плюхнувшаяся на стул женщина. – Неизвестно ради чего отправляем наших друзей туда, откуда не возвращаются.
Мне представилась экспедиция на Северный полюс на собачьих упряжках. Что значит - не возвращается? Что может приключиться с душой  в раю?
    - Это необычайное свойство рая. – Крин почувствовал моё недоумение. - Если путешественник не возвращается в течение пяти-семи дней, то не возвращается никогда. Ангелы просят не беспокоится, и объясняют, что при путешествиях на большие расстояния могут произойти временные сдвиги и именно из-за этого путешественник не может вернуться в исходную точку. Время тут – как слоёный пирог.
    - Вы запугали нашего гостя, сказала женщина, деловито разбиравшая на столе какие-то листки.
Профессор пожал плечами.
    - Пирог или нет, сказать не берусь, однако души исчезают. И снова ангелы не говорят ничего – одни догадки.
 Я внимательно смотрел на профессора. Не похоже, что бы он шутил.
    - Наш рай заселен молодёжью. По отношению к предполагаемому бессмертию. Только души двадцатого века рождения или конца девятнадцатого. Где скрываются души более ранних годов рождения? Уходят в другие слои, другие сферы, рассыпаются в прах, превращаются в деревья – фантазируйте сколько хотите. У нас тут есть философы и писатели – они уж столько всего понапридумывали…
    Уютность и комфортность рая в моих глазах поколебалась. Души превращаются в прах… Такого в раю не должно быть. Но я уже столько раз видел то, чего «не могло быть»… Это что, есть шанс во второй раз умереть? Мне-то и первый раз не хотелось. Или всё это выдумки? А что ж тогда в аду?
    - Ты заморочил ему голову,- сказала женщина, сидевшая за столом. – Видишь, он забыл уже зачем пришёл.
И повернувшись ко мне, сказала:
    - Его, как говорится, хлебом не корми, только дай поспорить с кем-нибудь.
   - Со мной спорить сложно. Я пока  мало знаю.
    - Значит, у вас всё ещё впереди.
Распахнулось дверь и я увидел двоих парней в рубашках цвета «камуфляж» и тёмно-зелёных брюках.
    - Саги вернулся?- с порога прозвучал вопрос.
Профессор развёл руками, а я понял, что пора уходить. Не хотел чувствовать себя  лишним и как-то стеснять членов клуба своим присутствием. Я раскланялся и под восклицания «Заходите ещё» оказался в коридоре.
    Рай оказывался  иным, чем я  представлял. Почему это так тяжело воспринимается?  Тем более, что  на земле я вообще не задумывался о рае. Когда-то читал поэму Данте «Божественная комедия». Впрочем, дочитал не до конца. «Ад» прочитал, а вот «Рай» осилить не сумел. Поэма была настолько скучной, что решил не тратить драгоценное время. Да и вряд ли бы эта книжка хоть в чём-то помогла. Это художественная книга, написанная убеждённым католиком,  а тут души - так сказать - всевозможных конфессий.  Звучит анекдотически. Хватит блуждать в потёмках. Пора вернуться домой, составить список вопросов, которые необходимо выяснить для понимания ситуации, и тогда вернуться.
    Я облегченно вздохнул. Когда есть план и дышится легче. Как это раньше об этом не подумал? Я направился к выходу. Но меня остановила табличка на одной из дверей - «Секция астрофизики». Астрофизики в раю? Впрочем, меня уже ничем не удивишь. После некоторых колебаний  постучался к астрофизикам.
    Комната напоминала помещение географов. Длинный стул, стулья, доска в мозаике рисунков и диаграмм.
    - Чем обязан? – навстречу мне поднялся парень в белой рубашке. Вполне возможно, что я оторвал его от важной беседы с коллегами, сидевшими за столом.
    - Видите ли, я бы хотел немного расспросить… об устройстве нашего мира, и не знаю, когда это лучше всего сделать. Когда можно зайти?
Парень пожал плечами.
    - Ну если только несколько вопросов, то я с удовольствием отвечу вам прямо сейчас. А если у вас серьёзные намерения… Вы кто по специальности?
    Я рассказал. И заверил, что хочу задать несколько самых общих вопросов. Например, мир, в котором мы живём, он материален?
    - Ну а сам как думаешь? – и не дожидаясь моей реакции, продолжил. – обычные для новичка вопросы. Краткий ответ таков…
    - Краткий, это значит, что он кончит говорить прежде, чем охрипнет,- хихикнул один из сидевших за столом. Парень в белой рубашке сделал вид, что нахмурился.
    - Краткий ответ таков: нет, не материален. Перво-наперво надо разобраться, что такое материя. Раньше – до попадания сюда – полагали, что понимаем.  Мы говорили, что окружающий нас мир материален, и что все вокруг нас – это материя в разных формах. А чем определяется эта наша – в недавнем прошлом – материя? Тремя параметрами – гравитационной постоянной, постоянной Планка и скоростью света. Помним хрестоматийное, известное каждому школьнику: три этих великих константы всегда имеют неизменное значение и не зависят друг от друга. А если вдруг изменится гравитационная постоянная, что случится? Правильно – мир рухнет. Прекратит существование. Более того, если бы гравитационная постоянная была бы другой - он бы и не возник. Или если бы скорость света была бы другой – материальный мир также бы не возник.  Если бы Творец выбрал для скорости света другое значение, а не триста тысяч километров в секунду – даже бы Большой взрыв не случился. Не было бы чему взрываться. Материя требует тонкой настройки. Но предположим, что  существуют другие варианты комбинации этих трёх великих величин, при которых возможно существование стабильно мира. Один коэффициент чуть побольше, другой – чуть поменьше, подбираем скорость света – и вот вам другой мир.  Можем ли мы назвать его материальным?  Боюсь, что нет, ибо это уже мир, живущий по другим законам.  Скорее всего – наш рай – один из таких миров. Может быть, скорость света у нас не 300 тысяч километров в секунду, а 500…
   - Ух ты! – вырвалось у меня.
   - Погодите, это только начало. Есть ещё одна штуковина, сущность которой мы никак не постигнем – время. Время, как вы слышали, дуалистично. С одной стороны – это свойство материи. Вне времени, без времени,  нет материи. Как и без массы.  С другой стороны – это измерение. Мы даже умеем делать отсчёты и определять количество времени. А в другом мире время течёт иначе. Представьте себе пучок стрелок, направленных в разные стороны. Каждая стрелка относится к своему времени и определяет ход времени в своей системе отсчёта, при своих значениях трёх великих постоянных. И во всех время течёт только вперёд. И мы  не знаем, есть ли связь.  И есть ли связь между великими коэффициентами и свойствами времени.
    - Есть связь,- голосом, не допускающим возражения, сказал мужчина, сидевший за столом.
    - Вот, Веник, считает, что есть. Верьте ему, он профессор. Но и это не всё. В том мире было всё более или менее просто и понятно. Мы жили в евклидовом пространстве, а вселенная – в римановом. А здесь мы оказались в неевклидовом  пространстве даже на уровне города.  Мы исследуем его. У нас, кстати, видимо-невидимо желающих найти метрику здешнего пространства. Не желаете присоединиться?
    - Боюсь, я не настолько хорошо знаю математику…
    - Подучите, в чём проблема! У вас масса свободного времени,  никто не мешает, не надо отвлекаться на зарабатывание хлеба насущного. Короче, вырисовывается такая картина: ваша душа, отлетев от  бренного тела в материальном мире, переместилась в мир, живущий по другим законам. Мы называется его раем, потому есть мнение,- он многозначительно указал пальцем в потолок, словно мнение исходило откуда-то сверху, - что он более совершенен. А потом мы потихонечку – каждый в своё время – переместимся ещё куда-то, ибо как выяснилось, здесь, в этом мире, в этом круге, пребывание ограничено. Там снова всё будет по-другому. Возможно, наши души переместятся в тела каких-то шестируких, шестипалых чудовищ. И, главное, при этом все мы буде уверены, что именно такими мы и были в прошлой жизни. Не верите?  Мы на каком языке говорим? То-то и оно. Каждый из нас абсолютно уверен, что владеет этим языком с детства, хотя в памяти осталось, что японцы с одной стороны и испанцы – с другой – вроде бы говорили на разных языках. А фильтрация? В том мире нам твердили, что в рай попадают праведники, к коим относили прежде других богобоязненных людей. Молись, говорили, ходи в церковь, а не то в рай  не возьмут. Что в итоге? Я, убежденный атеист – в раю. И тех, кто прежде усердно молился, не встречаю. Кто-то из философов того мира заметил однажды, что если Бог существует, то атеизм должен казаться ему меньшим оскорблением, чем религия.
    - Ваш атеизм не поколебался?
    - Против фактов не попрёшь. Но я уверен, что попавшие сюда – это те, кто умел критически относится и к действительности, и к собственным убеждениям. В отличие от тех, кто слепо следовал набору навязанных догм.
Внезапно я вспомнил, что за те несколько дней, что здесь, ни разу не слышал о каких-либо молебнах, храмах, обрядах. Получается, что в той жизни это было просто развлечением людей и никакого отношения к вере в Творца не имело?
    - Так что советую – не теряйте время зря! Исследуйте этот мир, изучайте наш рай! Может быть, наш следующий мир будет ещё лучше и в наших руках окажутся отличные приборы и инструменты. Телескопы, микроскопы и то, о чём мы пока представления не имеем! Вы же видите, процесс познания бесконечен! Именно поэтому для нас здесь рай!
    Раздались редкие хлопки. Лениво аплодировал Веник.
    - Браво! В тебе дремлет трибун! Не подумываешь над сменой профессии?
 Я откашлялся.
    - Поражаюсь, как это у меня голова ещё не распухла от всего того, что услышал за эти дни. Простите, я не представился…
Пылкого оратора звали Сержем. Он хотел продолжить, но я его остановил. Он и так потратил на меня много времени.
    - Заходите, мы побеседуем ещё! – напутствовал Веник. – И не пугайтесь темперамента Сержа. Это только кажется, что он вот-вот в драку бросится.  Благодарному слушателю он готов рассказывать все теории мира, которые только знает. А также те, которые ещё не знает…
    Серж хотел что-то добавить, но я выскочил за дверь. Надо было обдумать услышанное. Кроме того, я планировал разыскать Фарнери и Тару, что бы еще раз поблагодарить за вчерашнюю работу.
    Приклеенная к руке полоска показывала мне дорогу. Дорогой я внимательно вглядывался в лица прохожих, пытаясь понять – откуда они, откуда? Всматривался, нет ли у кого на шее крестика или другого амулета? Быстро понял: невозможно найти чёрную кошку в тёмной комнате. Особенно, если её там нет.
    В Доме Искусств найти студию, в которой занимались  Фарнери и Тара,  оказалось не просто. Никаких вывесок на дверях. Я вспоминал, как мы поднимались по лестнице, повернули, прошли по коридору…
    В студии ни Тары, ни Фарнери не оказалось. Когда придут? Художник, с которым я разговаривал, пожал плечами.
    - Простите за вопрос, который вам может показаться нелепым, но я здесь недавно. Скажите, что-то вроде телефонов здесь есть?
    - Ух-ты! – художник посмотрел на меня не то с сожалением, не то с изумлением. – Впервые слышу, что бы кто-то такой вопрос задавал.
    Он вздохнул. Но я продолжал спокойно смотреть на него. Ничего глупого или нелепого в этом вопросе я не видел. И он это понял.
    - Здесь нет никаких электроприборов. И телефонов тоже. Если хотите увидеть кого-то, встретиться с кем-то, вы должны этого по-настоящему захотеть. Тот человек, которого вы хотите увидеть, это почувствует. И тогда  встреча произойдёт. Пусть не сразу, но произойдёт.
    - Исполнение желаний?
    - В известной степени! Рай – это место, где исполняются ваши желания,  грезы, надежды! Пусть не сразу, и таким путём, каким вы предполагали, но непременно исполнятся. Не всякие, конечно. Вы можете сколько угодно мечтать о встрече со скончавшимися прежде близкими, но её всё равно не произойдёт.  Ангелы обещают, что такая возможность наступит, но к тому времени по причине многих прошедших лет это будет уже не так остро.
    - Мне уже говорили  похожее…
    - Замечательно! Главное, постарайтесь воспитать в себе тягу и стремления к таким желаниям, какие реальны. Не мечтайте о встрече с летающими ящерами или джинами. Не мечтайте о встрече с Наполеоном или  Эдит Пиаф. И тогда ваше пребывание здесь наполнится радостью и яркими красками!
Он словно подталкивал меня к выходу.
   - Идите и радуйтесь тому, что видите! И научитесь мечтать о настоящем!
    Под такие напутствия я вышел.  Значит, что бы увидеть Тару или Фарнери, надо просто помечтать об этом. Сбудется, но тем путём, которым я предполагаю.  Как чудно устроен этот рай! Что ж, попытаюсь мечтать «погромче»!
    Решил просто погулять. Посмотреть, что ещё есть в этом городе – не сидеть же в четырёх стенах! Там хоть телевизор был…
    В этом блуждании сложным  было понять, в каком направлении идёшь. На земле, даже в облачный день,  ощущаешь, в какой стороне Солнце, и это служит прекрасным ориентиром. Здесь же – зажмурься, повернись вокруг себя пару раз – и уже не поймёшь, в какую сторону шёл минуту назад. Что бы я делал без той полоски, которую подарила мне Кохеку? Но почему Кохеку, а не ангел-наставник? Очередная загадка.
    Улица перешла в небольшой парк. Дорожки исчезли, и можно было идти прямо по траве. Прошёлся и…
    Передо мной открылась странная аллея. Слева и справа  непрерывной линией шли щиты, утыканные бумажками. Я подошёл.
    Исписанные листки от низа до верха. Почти нет свободного места. Что это?
               Зима мою душу не греет
               И летом не ждать мне мороз
               Любовь твоя сердце мне греет
               Мне ангел мой счастье принёс
Что за бред? По форме и по содержанию. Кто-то отчаянно пытался выжать из себя стихотворение? Зима его не греет! Он что, в той жизни в южном полушарии жил? Я перешёл к другому листку. Поэма «Солнечное небо». Ещё шаг – стихотворение без названия, начинавшееся строками
               Здесь солнце в глаза мне не слепит
               И пыль мне глаза не забьёт.
 Вспомнился анекдот про день открытых дверей в психиатрической лечебнице. Но это было там, на земле. А здесь?
    Я прочитал ещё несколько стихотворений. Не знаток поэзии, но ничто из прочитанного меня не привлекло. А щиты с прикреплёнными листками тянулись и тянулись…
 - Поэзией интересуетесь? - раздалось сзади.
Я обернулся. В двух шагах от меня стоял Серж и изучающе смотрел на меня.
    -Нет, я оказался на этой политической аллее случайно. Просто гулял и забрёл.
    - А я уже испугался, что вы поэзию любите…
     - Это так страшно?
Серж сделал вид, что ищет что-то в траве, словно ответ на мой вопрос скрывался меж травинок.
     - Не надо обобщений. Стихи бывают разные, поэты бывают разные, и причины, по которым они публикуют стихи, так же бывают разными. На этой поэтической аллее свои стихи выставляют те, кто пишут от скуки. Они возмутятся, если  им это сказать, но это будет обычной самозащитой. Здесь  две категории людей – одни расчётливые, рассудительные, привыкшие жить размеренно, с составлением планов и непременным отметками в голове о процентах выполнения задуманного. По-моему, вы такой. Есть другие – бесшабашные, импульсивные, не знающие сегодня, что они будут делать завтра. Задача этого рая, этого круга или сферы рая, если угодно, переделать людей расчётливых в людей импульсивных. И вот когда у человека постоянно ломаются все его планы, постоянно происходят нелепые события, и ему кажется, что всё против него – появляется ангел и рекомендует заняться творчеством. Кому что ближе. Одному стихи писать предлагают, другому – картины, а третьему – кантаты сочинять. Вот и получится то, что вы видите. Редкие прохожие здесь – это авторы. Своё повесить, соседское почитать. Здесь ведь как  в сказке – если три дня стих никто не читал – он исчезнет. На освободившееся место новый листок повесят…
     - Ангелы контролируют?
     - Они, родные. Тут всё под контролем, да таким, что ни ЦРУ, ни КГБ не снилось. Ты на листок посмотрел – у них там, в небесной канцелярии, счётчик сразу единичку прибавил. Продлил жизнь выдающемуся произведению искусства. Ещё три дня повисит.
 - Зачем это?
 - Могу только предполагать. Ты, судя по всему, из того мира в конце 20-го или в начале 21-го века ушёл. Жил в среде чудовищного потока информации. Книги, газеты, телевидение, компьютеры и бог знает что вдобавок. А здесь ничего этого нет. Значит, надо тебя переделать так, что бы ты чувствовал себя счастливым в здешней среде. А для этого – перестань рассуждать и начинай наслаждаться видом травы, благоуханием цветов, чистотой на улицах и так далее.
 - Но зачем?
 - Замыслов Творца нам не постичь. Я это как атеист, говорю. У меня такое ощущение, что в этом кругу рая всех подгоняют под определенный  стандарт. А потом переводят дальше. В другой круг. В другой мир, в котором опять всё иначе. Другие значения трёх великих констант, по-другому течёт время. Возможно, в том мире есть животные. И наше пребывание здесь – это всего лишь чистилище, в котором мы потихонечку превращаемся в тех, кто достоин рая. А  потом наши души переселятся в эльфов. Или в  призраков, и мы получим возможность в образах призраков посещать родную землю. Неплохо? Пробраться ночью  в спальню Марии-Антуанеты и обратиться к ней замогильным голосом! Смеху будет, если описается со страху!
      Аллея кончилась, и мы вышли  на обширную поляну с небольшим возвышении в центре. На возвышении  красовалось круглое здание из стекла в два этажа, опоясанное непрерывным балконом.
     - Интересуешься? – Серж показал рукой на строение.-Центр отдыха. Здесь кафе, бары. Кстати, весьма приличные. Можно зайти.
    Я голода не чувствовал, хотя последний раз ел вчера вечером. Если стакан Монро и орешки можно назвать едой.
     - А сами вы часто обедаете?
     - Когда есть компания. Значит, почти каждый день.
      - Ведите, если вы тут всё знаете. Будем выглядеть достойными представителями райского сообщества.
      - Ой-ой-ой, достойный представитель! Ты даже не представляешь, какие тут метаморфозы с людьми  приключаются. Это в том мире твердили – веди себя достойно, целомудренно, смиренно – и ангельская жизнь тебе гарантирована. Не искушай ни плоти своей, ни  духа своего, не предавайся излишествам, душу от скверны очисть постом и молитвами – и так далее. И вот попала душа в рай. Те заповеди более не действуют, они для той жизни были! Нет запретов, нет предписаний. Полная свобода - в раю пороков не бывает! Нельзя согрешить, ибо грех это нарушение закона, а здесь законов нет. Любые удовольствия доступны! Групповой секс любишь?
      Я даже остановился. Групповой секс в раю? Это, пожалуй, похлеще, чем санитарный день в аду. Такое выражение в виде подписи к карикатуре попалось мне давным-давно и полюбилось. Серж засмеялся.
     - Ты...серьезно?
      - А что? Представляешь, какая-нибудь бабуся, божий одуванчик, которая последние 30 лет своей жизни мужчин видела – как говорится – лишь издалека, по ночам, в кроватке, тайно вздыхала, воспоминая упущенное: тогда зря заупрямилась,  в другой раз безо всякого смысла испугалась, ещё где-то постеснялась. Упустила – всё то промчалось мимо. И вдруг попадает сюда и  возвращает себе тело двадцатилетней. Плюс – грехов здесь нет по определению.  Тут-то и начинается навёрстывание упущенного! Тут нет понятия «грешно»!
     - Были такие случаи?
     - Я похож на трепача? Только вот что интересно: такое – я имею ввиду групповой секс – может привлечь только тех, кто здесь первые дни.  Потом мы меняемся, и уже сами не хотим. Как говорят специалисты – рай заселён индивидуалистами. Каждая душа неповторима и уникальна!
      Серж завёл меня в очень приятный бар с необычайным оформлением. Лунный пейзаж и звёзды над головами. Звёзды блистали необычайно явственно и натурально, так что казалось, что столик наш на вершине небольшой лунной возвышенности. Даже появилось загадочное – ибо мы все находились на ровном полу - опасение, что столик и стулья наши вместе с нами могут съехать с этой возвышенности.  Другие посетители казалось мне, сидят  немного ниже, словно на равнине. И в то же время, я осознавал, что все мы, все наши столики аккуратно расставлены на обычном ровном полу. И было понятно, что каждый посетитель ощущал себя сидящим на небольшой возвышенности. Нет предела чудесам в этом мире…  Привыкание к очередному  чуду заняло некоторое время, Серж терпеливо ждал.
    - Просто потрясён,- сознался я спустя несколько минут. – Ничего подобного в жизни не видел.
    - Что ты равняешь наш рай с землей! Ещё не раз будешь рот раскрывать от изумления, гарантирую!
    Подошёл официант, одетый в костюм, отдалённо похожий на космический скафандр. Серж поздоровался с ним по имени и даже представил меня. Что ж, теперь у меня будут знакомые и среди официантов. Мне порекомендовали коктейль под экзотическим названием «Туманность Андромеды». И ставшие уже обычными орешки. Официант направился выполнять заказ, а я обратился к Сержу:
    - У меня только сейчас возник вопрос, кто работают официантами? Такие же души, как и мы? Добровольцы? Или   общественными работами должны заниматься все по очереди?
    И тут же в голове у меня возник образ огромного кирпичного здания с полуколоннами по сторонам от входа  и яркой вывеской «Райская биржа труда». А что? После группового секса в раю меня ничем уже не удивишь. Серж опять засмеялся.
     - Ты продолжаешь по земному рассуждать! Скучно дома сидеть или по паркам гулять целыми днями. Вот и ищут неприкаянные души разные работы. Есть специальный центр, где желающим подбирают работу, обучают нужным в раю специальностям.  Всё организовано так, что бы работа была в удовольствие! Нет сердитых начальников, нет сварливых инспекторов и жадных хозяев. Так почему бы и не поработать два или три дня в неделю? В один день работаешь, в другой на концерт идёшь,  в третий с друзьями напиваешься. Райская жизнь.
     Невозможно было понять его сарказм. Серж смеялся над собой? Над всем, что его окружало? Рисовался передо мной? Человек- загадка. И тут же подумал, что надо будет найти этот самый центр трудоустройства.
    - Тут ещё не то есть! Скучно стало одному? Есть клуб знакомств, мы называем его  танцевальной верандой. Там, конечно, не только танцы. Масса всевозможных игр и развлечений. И, конечно, музыка.
    Коктейль помог мне расслабиться. Может быть, я не с того начал? Пойти в клуб знакомств, найти там какую-нибудь одинокую барышню и отдать себя на волю случая.  Избавиться от ощущения, что  всё время кого-то  догоняю. Помнится, на земле часто такое говорили: ты ищешь работу? Остановись, ибо работа ищет тебя и не может никак найти,  ты каждую минуту в другом месте! Не важно, о чём идёт речь на самом деле – о работе или о чём-то другом. Главное – остановиться и посмотреть – что же творится вокруг!

День 5.
     Утром  помылся в душе и поменял одежду. Пусть от меня не будет никакого запаха, столь желанного некоторым, но зато буду чувствовать себя гораздо комфортней. Взял лист бумаги и попытался привести в порядок  мысли.  Конечно, рай оказался не таким, каким я его представлял. Стоп, который раз я это себе говорю? И который раз сам себе отвечаю – никак  не представлял рай. Можно представить себе то, что знаешь, что видел, о чём слышал. Плюс чуть приукрасить. А тут совершенно иной мир. Всего четыре дня, а  кажется, что значительно дольше.  В той жизни я переезжал с места на место не один раз, но никогда не было столь стремительного привыкания к новому месту. Может быть, это из-за того, что у меня практически нет личных вещей?  А зачем личные вещи, когда души большую часть времени проводят на улице, во всевозможных клубах, парках. Вчера выяснилось, что Домов Искусств в городе несколько. Серж успел показать мне ещё и аллею живописи – место, где художники выставляют свои работы. В первые дни мне казалось, что душ на улицах немного и рай почти пустынен, но вечера в парках было как на земле во время праздников. Только фейерверков не хватало.
     Почиркал карандашом по листу и решил: сначала найду биржу труда – или как там она называется, затем  разузнать про танцевальные веранды. Не ради танцев. Танцы  и в молодости меня особо не привлекали, приятное в них было одно – легальная возможность прижать к себе гибкое девичье тело, ощутить упругую грудь. Танцевальная веранда – мест, где заводят знакомства. Жизнь в одиночку – это не жизнь, а существование. Подружку подобрать из тех, кто здесь сравнительно недавно, что бы не чувствовать себя этаким недотёпой возле умудрённой райской жизнью особы. А на вторую половину дня планы строить не буду – посмотрим, что дадут  запланированные визиты.
    На лестничной площадке второго этажа столкнулся с девушкой в голубом с жёлтыми разводами платье, прикреплявшей к двери седьмой квартиры странный рисунок – во весь листок был нарисован вопросительный знак. Не знаю, какими красками или карандашами она  нарисовала, но он сверкал и переливался яркими красками. Светящиеся краски?
     Сначала  хотел проскочить мимо, но спустя секунду остановил сам себя. Я что, стесняюсь спросить о рисунке? Боюсь поздороваться? Какие ещё страхи и комплексы мне предстоит преодолеть, чтобы не слыть «букой» - по выражению моего ангела-наставника?
    - Здравствуйте, я ваш сосед с третьего этажа и меня зовут Макс. И теряюсь в догадках, что может означать такой рисунок на дверях.
     Я гордо улыбнулся, демонстрируя свою приветливость и общительность. Девушка виновато посмотрела на меня, словно я застал её за непристойным занятием.
  - Меня зовут Кирси…
  - Очень приятно. Так что же означает этот знак вопроса на двери?
    Кирси молчала, опустив голову. Не хочет говорить. Не буду назойливым. Но только мне стоило чуть сдвинуться, что бы продолжить свой путь, как она выпалила:
   - Я потеряла…
   - Что вы потеряли?
   - Себя,- и бросилась по ступенькам вниз.
    Догонять девушку, которая потеряла сама себя, я не стал. Что она имела ввиду? Забыла кем была прежде? Не знает, чем заняться в настоящем? Ей кажется, что  никто её не понимает? Но насколько поможет  знак вопроса на двери, да ещё с наружной стороны? Игра какая-то?  Приглашает к себе в гости? Тут же мне представилась вереница детективов в тёмных плащах до пят, с лупами в руках. Они цепочкой заходят в квартиру и начинают через лупы обследовать каждый квадратный сантиметр пола, стен, мебели – в поисках утраченной сущности души. Это картинка рассмешила  и подняла настроение.  На земле многих изумляла та быстрота, с которой менялось моё настроение. Они не знали об этих видениях – иногда смешных, иногда грустных, возникавших в моей голове. В последние годы той жизни это моё качество практически утратилось, но сейчас вспыхнуло во мне с новой силой.
    Наклейка-компас показала  направление к работному дому и я быстро зашагал, размышляя по дороге, что я точно также ищу себя в этом мире. Конечно, повесить знак вопроса на дверь, тем более, снаружи, я бы не догадался. Если изнутри – это ещё понятно. Сидишь на стуле  и пристально смотришь на  знак вопроса. Как японцы в саду камней. Почему бы и нет? Развесить по квартире какое-то количество вопросительных знаков и медитировать, глядя на них… Непонятно, что изменится от такого созерцания. Может быть, здесь есть какие-то курсы по медитации, которые помогут овладеть эти искусством? В раю всё может быть. И разные виды медитации – в зависимости от того, но что смотришь.
      Биржа труда занимала   трёхэтажное здание, окрашенное  в пронзительно оранжевый цвет. И называлась она, разумеется, не «Биржа труда», а «Работный дом». Я поднялся по ступенькам и зашёл в просторное фойе.
    Прямо напротив была устроена справочная. Правее, в просторной нише стояли несколько столов под единой вывеской «консультанты». Два ряда стульев для посетителей.  На них сидели души, ожидавшие очереди проконсультироваться. Очередь в раю. Почему я раньше считал, что в раю всё без очереди?
    Попытался прислушаться к тому, что говорят консультанты. Один из них, кажется обсуждал с посетителем график работы. Другой – убеждал попробовать. Речей третьего я не слышал.
    Тихонько подвинулся  к одному из посетителей и поинтересовался – как долго нужно ждать?
    - Какая разница? – удивился он. – Или  куда-то торопишься?
   Я отрицательно покачал головой и отодвинулся. Посетитель явно был не в духе. Пора привыкнуть, что и в раю такое бывает.
   Консультанты работали не спеша, так что ждать пришлось долго. Наконец и уселся напротив приятного молодого консультанта.
    - Я новенький, ничего ни знаю и потому буду рад любой информации. Сознаюсь, я и помыслить не мог прежде, что в раю можно работать. Но раз можно…
   - Райская работа тем отлична от земной, что  всегда в радость. И поскольку не надо думать о деньгах, о карьере, то работа в раю возвышает настолько, что начинаешь  ощущать приближение к ангельскому чину.
    Этот консультант в той жизни явно был проповедником. Его рассуждения о том, что труд в раю возвеличивает душу, лились столь плавным потоком, что я не смел его прервать.  Но чувство меры он знал, ибо спросил о моей прежней работе прежде, чем его речи  наскучили.
    - Геофизик? Прекрасная специальность, но здесь - увы - популярностью не пользуется. Впрочем, кто из нас не мечтал в молодости перепробовать самые разные профессии! Уверен, что и вы из этого числа. Вы можете попробовать себя в сфере обслуживания, в искусстве…
    - У меня нет таких талантов, которые позволили бы сделать искусство работой…
    - Пока нет! Рай тем и отличается от земного мира, что позволяет  реализовать то, чего не удавалось  в том мире. За нехваткой времени, за массой забот, за неуверенностью в себе.  Здесь всё иначе. Но поскольку ты пришёл не в том творчества, а в дом труда - расскажу тебе о тех работах, которым легко обучиться и которые  находятся на стыке ремёсел и творчества. Ибо работа без творчества – например, ежедневное выкатывание большого камня на гору, как это приходилось делать Сизифу – это не для рая. У нас труд официанта или повара, с которыми – я полагаю - вы уже познакомились – это творческий труд. Составлять букеты цветов и экибаны для украшения домов – это творческий труд! Помогать театральным группам, будучи простым рабочим сцены – это так же творческий труд! Кстати, я знаю тех, кто начинал простым рабочим сцены. Затем  начались первые эпизодические роли и душа обрела новое признание.
     - То есть любая работа в той или иной степени связана с обслуживанием?
     - А как же иначе! Промышленности здесь нет, науки – тоже. Здравоохранение – ну, в раю это звучит  нелепо.  И, кстати, любая работа в конечном итоге – это обслуживание себе подобных. Доставлять радость себе подобным. Просто угождать – я не боюсь этого сравнения!  Даже в том мире, когда вы работали на фабрике, вы – в конечном итоге – делали то, что нужно другим, что удовлетворяло их те или иные потребности. Там это было опосредовано,  а здесь – напрямую!
     Консультант продолжал расписывать в самых ярких красках то счастье, которое приносит душам в раю работа по обслуживанию себе подобных, а я уже представлял себя в роли официанта. Наверное, он заметил, что мысли мои уходят куда-то в сторону, потому что внезапно остановился и спросил:
    - Вы готовы заняться работой сейчас, или спустя какое-то время, когда пообвыкнитесь?
    - Спустя какое-то время,- мне  сразу стало легко на душе от предложенной возможности.
    – Пока мои расспросы считайте разведкой.
    - Разведка удалась?
    -Да. Я составил картину.
    - У нас здесь учат многим специальностям. Приходите на курсы театральных работников. У вас это получится. Научитесь гримировать актеров, собирать и разбирать декорации и многому другому. Почерк у вас хороший?
    Я не стал отвечать про почерк. Тогда он дружески пожал мне руку, улыбнулся на прощание и указал  в сторону выхода. Очень вежливый намёк, что пора уходить. Действительно, очереди возросла и уже семь или восемь человек ожидали счастья побеседовать с консультантом.
   Я  вышел, внутренне иронизируя над его предложением заняться театром. Я не любил театр, последний раз был там лет тридцать назад – жена затащила. Гримировать актеров. Значит, здесь есть грим и косметика. Не замечал, надо будет присмотреться получше к женщинам. Впрочем, зачем косметика двадцатилетним? Хотя нет, дочка моя ещё в школе начала красится, помню ругался с ней по этому поводу. Жена – как всегда – молчала.
     Далее по  плану следовало посещение танцевальной веранды. По-хорошему, надо было бы пойти и переодеться, ибо то, что подходит для похода в серьёзное учреждение, явно не подходит для увеселительного заведения. С другой стороны – пока я иду в танцевальную веранду не для того, что бы веселиться, а для того, что бы понять, что это за заведение. В тайниках души вспыхивала ещё одна мысль: переодеться – в здешних условиях означало выбросить рубашку, которую я только сегодня утром надел. Жалко. Непонятно, почему вся одежда тут одноразовая. Если бы, скажем, истлевала за неделю – было бы куда лучше. Был бы смысл иметь костюмы для прогулок, для походов в  клубы, вечерние костюмы. По-моему, к одежде здесь относятся весьма легкомысленно. Как я относился к ней в последние годы земного бытия, когда на многое перестал обращать внимание. Но сейчас – чувствую – это проходит и я возвращаюсь к своему нормальному состоянию. Шорты нужно будет сменить на классические брюки, или на слаксы, которые можно носить где угодно, они идеально гармонируют с сандалиями.
    Стрелка указала  направление на танцверанду, и я двинулся в путь. По пути ещё один сюрприз. Да какой! Траншея поперёк улицы. От одного дома до другого. Не широкая, в полметра. И в метр глубиной. Я остановился, что бы изучить её. Пытался понять – чем  рыли? Простыми лопатами? Или какая-то землеройная машина использовалась? Стенки траншеи были ровными, без следов, которые оставляют ковши мини экскаваторов, но и без следов лопат. Выковырял кусочек и размял в руках.
    Обычный суглинок. Мелкие крупинки песка, плохо ощущаемые при растирании. Пластичный.  Пористый. Для чего потребовалась эта траншея? С обоих сторон она упиралась в фундаменты зданий. Если здания на фундаментах, то как они могут перемещаться? Вместе с фундаментом? Распрямятся спрятанные под фундаментом лапки, потянутся, вытаскивая дом вместе с фундаментом из земли, отряхнутся и отправятся в другое место…Дом длинный, минимум четыре пары куриных лапок спрятаны под фундаментом. Ну а кто рыл траншею? Души, соскучившиеся по работе или ангелы? Или – у меня вдруг захватило дух от такой возможности – грешников из ада присылали? Может быть, это они всё черную работу по ночам делают?
    - В том мире строителем были? – около меня остановился  солидный мужчина.
    - Нет. Просто необычное зрелище. Траншея в раю…
    - О, да вы новичок! Привыкайте. Постоянно появляются – то там, то здесь. Может быть, здесь фонтан поставят. Или что-то другое построят.  А может – просто закопают назад и все следы траншеи завтра исчезнут. Приятного вам дня!
    Мужчина перешёл на другую сторону траншеи по аккуратному мостику с перилами. Я бросил кусочек суглинка назад в траншею и перешёл по мостику на другую сторону. Любопытно, а если кто-то свалится в траншею и сломает себе  руку или ногу? Тут такое возможно?
     Место, к которому меня привела наклейка на руке, мало  напоминало танцевальную веранду. Для веранды обязательны хоть какие-то стены, крыша. Здесь была просто площадка в окружении кустов золотистой форзиции. Сбоку в зелени пряталась площадка для оркестра. В центре танцевальной площадки был высокий столб, от верхушки которого во все стороны тянулись нити с разноцветными флажками. Чуть в стороне от центральной площадки расположились площадки поменьше. Их  разделяли кустики магнолий. На некоторых площадках стояли столы и стулья – для настольных игр. Посетителей в этот час  было немного. На одной из площадок за столами седели пять или шесть пар шахматистов, на другой – несколько пар игроков в нарды.
     Полукруг малых площадок заканчивался искусственным гротом, в котором был оборудован бар. Художник, оформлявший этот бар, постарался на славу! Если бы я не знал наверное, то точно решил бы, что это грот вырубленный в  настоящей скале, а не искусственное сооружение. Или в самом деле скала? Тут всё может быть. Я подошёл к бару сбоку.
     Мрамор, классический серый мрамор. Погладил шероховатую поверхность. Затем оценил размеры глыбы, внутри которой устроен бар. Нет, скорее всего, это облицованная постройка. Обошёл вокруг. После некоторых колебаний утвердился – это  облицованная постройка.
    Если бы такой грот мне бы довелось встретить на земле, то непременно узнал бы имя мастера. Что бы познакомится с его другими работами.
    Окинул взором внутреннее убранство грота. Внутреннее убранство было стилизовано под убранство жилой пещеры. Полочки, словно вырубленные в камне. Стаканы неправильной формы на стойке, словно их тоже вырубали из камня - в стиле бара. Два ряда столов на небольшом удалении от стойки подчинялись общему стилю – мраморная столешница на грубых неотёсанных ножках из тёмного камня. Гранит?
    Этот бар оказался не менее интересным, чем лунный бар, в котором я был с Сержем. В городе несомненно таких баров десятки, если не сотни. Пока их всех обойдёшь…  Ангелы позаботились о наших душах.
      В баре было пустынно – всего несколько посетителей. Разумеется, сейчас не время. Вечером будет иначе. Посмотрим. Я уже собрался уходить, как заметил, что одна из посетительниц наблюдает за мной. Я мысленно пожал плечами – пусть наблюдает, меня это не должно никак касаться. И буквально в последнюю секунду, когда уже хотел идти в другой конец парк – посмотреть, нет ли там чего интересного – сообразил – да это же моя соседка! Которая потеряла себя. Конечно! Как не узнать платье столь странной расцветки – голубое с жёлтыми разводами! Как её зовут? Кристина? Нет, имя другое,  покороче, но начинается  с буквы «К» – это я точно запомнил.
      После секунды сомнений я кивнул  головой в знак  приветствия и подошёл. Иначе бы моё поведение выглядело неучтивым.
    - Простите,  не сразу вас заметил. Меня так впечатлил этот бар в гроте, что не мог оторвать взгляд от…
     - Действительно, кто я такая, что бы обращать на меня внимание? Спасибо, что всё-таки заметили.
     Голос у неё был грустный. Я понял, что нужно быть очень осторожным. Страдает от одиночества? Тот вопросительный знак на двери – не символ ли того, что обитательница квартиры ищет себе пару? И также как и я пришла выяснять, что такое танцевальная веранда и нельзя ли здесь найти себе кого-либо? Увиденное разочаровало – танцевальная веранда почти пуста, теперь пьёт   вино в гордом одиночестве.
     - Я могу присесть? – с максимальной учтивостью спрашивал я.  И не дожидаясь ответа, отодвинул стул и уселся напротив. Она несколько опешила от моей назойливости, но тут же взяла себя в руки, решив, что лучше всего не показывать удивления. 
     - Вы куда-то торопились…
    - Я торопился? Ах, да. На встречу с министром. Не помню чего, но это неважно. Он подождёт. То есть ждать придётся мне, пока он из того мира переселится в наш. Не страшно, у меня есть время.
     Соседка чуть улыбнулась. Или просто угрюмость с её лица спала.
     - Что вы пьёте?
     - Не знаю. Гадость какая-то.
     - Гадость? Закажите тогда что-то другое! Я сейчас позову официанта! – Я поднял руку, привлекая внимание скучавшего за барной стойкой молодого человека. Соседка тем временем дёрнула меня за руку. Как же её зовут?..
     - Не надо, это я просто так сказала,  случайно вырвалось слово…  Нормальный коктейль.
Официант заметил мой жест и направился к нашему столику.
     - Я хочу заказать себе,- сказал я как ни в чём не бывало. Какое  же имя на «К»?  У подошедшего официанта  попросил «Монро»
     - И ещё чучипы, - быстро добавила моя спутница.
Чучипы? Знать бы, что этот такое. Впрочем, как раз хорошая тема для разговора. Не про погоду же говорить…  И попробую угадать  её имя.
     - Простите, Кристи, что такое чучипы? – Имя Кристи  выпалил скороговоркой, что бы у неё было меньше шансов заметить ошибку. Но она заметила.
     - Я не Кристи! Я Кирси. Почему всегда моё имя путают?
      - Простите,  оговорился. Итак, Кирси,-  я произнёс теперь её имя подчёркнуто чётко, -  жду вашего рассказа о чучипах.
     - Какой рассказ! Чучипы – это аналог земных чипсов. Какие-то плоды нарезают ломтиками и высушивают. Получается что-то отдалённо напоминающее земные чипсы. По-моему нормально. Сейчас убедитесь. Странно, что они вам до сих пор не попадались.
     - В этом мире так много странностей!  И то, что чучипы до сих пор не попадались мне – не самая большая.
Кирси чуть усмехнулась.
     Подошёл официант и поставил передо мной стакан с «Монро», а в центр стола тарелочку с коричневыми дольками неизвестного  мне  сушеного фрукта. Вилочки здесь не подают, значит и это тоже – как орешки - надо брать руками. Я взял один и отправил в рот. Раздавил языком. Нет, на жаренный картофель не похоже. Но кушать можно.
     - Ну как вам?
    Я разжевал и  проглотил чучип. Одновременно кивнул головой в знак одобрения. Здесь – как я успел заметить – все обращаются друг к другу на «ты», а Кирси обращается ко мне на «вы».  Она здесь недавно?
     - Очень вкусно. А почему мы на «вы»? Давайте выпьем на брудершафт.
     - На брудершафт? – Кирси удивлённо посмотрела на меня. – Я совсем забыла этот обычай. Мне кажется, я один раз пила на брудершафт в студенческие годы. Да, был такой случай.
     - Вот видите!- обрадовался я. – Пора вспомнить молодость!
     Я вместе со стулом подвинулся вплотную к Кирси. Взял в руку стакан. Кирси сделала тоже самое. Затем мы скрестили руки в локтях. Кирси если и пила в молодости на брудершафт, то всё забыла, она не знала, что делать и просто повторяла мои движения. Сохраняя локти скрещенными, мы сделали по большому глотку. Я потянулся, что бы поцеловать её, но Кирси попятилась назад.
    - А поцелуй? Это часть традиции.
      - Да - а? – она казалась изумлённой и напуганной. Наверное,  отскочила бы, но мешали сцепленные локти. С невероятной осторожностью она приблизила своё лицо и дала себя поцеловать в губы. Потом чуть отстранилась. И снова прикоснулась ко мне своими губами. Словно смешались испуг и желание. Как девочка, которая впервые прикоснулась к желанному и загадочному. Или как бабушка, вдруг вспомнившая то, что было лет сто назад.
     - Ну вот, теперь мы можем на «ты».
  Кирси смотрела на меня изучающим взглядом. В окружающем её мире что-то изменилось, но она ещё не понимала, что именно.
     - В каком возрасте ты покинула тот мир? Если не хочешь говорить – пожалуйста, не говори, я нисколько не обижусь.
 Кирси пожала плечами.
     - Я не делаю из этого  тайны. Я ушла из того мира  в сорок четыре года.
     - Сорок четыре? – изумился я. Когда я уходил, моей младшей дочери было больше. – Катастрофа?..
     - Нет, просто тяжёлая болезнь. Последние месяцы я уже не вставала с кровати. Угасала в гордом одиночестве.
     - У тебя не было близких?
     - Почему не было? Были. Навещали. Но я видела, с каким энтузиазмом они это делали. Посидят десять минут, а затем начинают потихоньку на часы посматривать - некогда. Даже самым близким было некогда.  Сын колледж как раз кончал. Приедет, быстренько расскажет, что у него – и назад. Я обманывала его, уверяла, что меня скоро выпишут, что я чувствую улучшение. Мама тоже всегда торопилась, отец совсем ослаб, за ним уход нужен. И брат прибегал только на  несколько минут. Посидит рядом, что-то нелепое расскажет  – и назад. У него дом, хозяйство, трое детей. Младшей всего два года.
    - А муж?
    - Муж? Муж сбежал, когда сыну всего четыре года было. Странно мы жили. Я у него всегда на последнем месте была. Говорю с ним, а он  не слышит, только поддакивает невпопад. А у меня  ощущение, словно со стенкой говорила. Но если его дружок, Марти, позвонит – вскакивает тут же. Тот мог вечером, в десять часов позвонить, и сказать моему – пошли утром на рыбалку или на охоту – ни кто не смеет  возражать.  Всё остальное на потом и никаких обсуждений  – Марти позвал.
    - А чем муж занимался?
    - На молокозаводе работал. У нас ещё своё хозяйство  было. Одних кур 600 штук. Когда уходил, кур с собой забрал. Я не возражала, зачем мне эти куры. Уходу много, а доход небольшой.
    - Работящий? – осторожно спросил я.
Кирси кивнула.
    - Ничего плохого о нём говорить не хочу. Просто не подходили мы друг к другу. Тихо жили и тихо разошлись.
    - А сын?
    - Сын? Сначала не понимал, куда папа делся, почему он его только по выходным видит. Потом привык. Потом мой бывший женился второй раз и переехал в другой город. Стали отец и сын раз в месяц встречаться. Сначала  сам за мальчиком приезжал – увозил, привозил. А когда мальчишка подрос – начал сам ездить. Два часа на автобусе. Я никогда не препятствовала их общению. Без отца мальчишке плохо бы было. Хотя временами мне ой как больно было. Уедет на два-три дня – и ни звонка. Или позвонит «Мамочка, у меня всё хорошо, целую, привет». Отчитался, что бы потом не упрекали.
    - Ты потом замуж не выходила?
    - Кому я нужна и на что?! – фыркнула Кирси. – Разве что в качестве подстилки.
    - Почему сразу же - подстилка, – засмеялся я. Кирси оказалась во взвешенном положении. Я понимал – ей было очень странно рассказывать о себе  незнакомому человеку. С другой стороны – чувствовал – ей нужно выговориться.
    - Кто-то же должен согревать холодными зимними ночами…
    - Согревать? Навалится туша килограмм под сто – вмиг в жар бросит!
    - Лучше всего,- назидательно сказал я – Греться у камина. А не сверху или снизу от него.
Предлог "у" я - как мог - выделил голосом.
Кирси хотела что-то возразить, но удержалась. Сделала глоток вина и спокойным, миролюбивым тоном сказала:
    - Странный у нас разговор.
    - Почему? Как я понял, в раю можно всё. Ты давно здесь?
    - Почти три месяца.
   На земле от такой особы я бы бежал бы без оглядки. А здесь ничего, беседую и испытываю удовольствие.
    - И чем занимаешься в свободное от поисков себя время?
Это была милая провокация с моей стороны, и Кирси сделала вид, что не заметила.
    - Гуляю. Хожу на концерты. Сижу в библиотеке. Именно там меня уговорили пойти на эту танцплощадку. Сказали, что здесь не только танцы, но  и много всяких игр.  Что за игры -  не захотели объяснить.
    - Я видел игравших в шахматы и нарды. Но большая часть павильонов пуста, основное, наверное, под вечер начнётся. Надо будет спросить, когда.
Кирси удивлённо посмотрела на меня.
     - Ты здесь первый раз?
 Я кивнул.
    - Я в раю только пятый день и много не знаю.
    - Пятый день? А я полагала, что ты уже здесь давно-давно! Какая я не догадливая!
Я хотел было объяснить, что это, наверное, из-за её постоянной погружённости в себя. Она почти  не обращает внимания на то, что вокруг. Но не стал. Мне не хотелось говорить ей то, что было бы неприятно услышать. Вместо это я поднял стакан с «Монро» и предложил  выпить за знакомство.
    - Здесь алкоголь на меня действует совершенно иначе, чем это было … там, в том мире. Даёт опьянение, лёгкость, но совсем по-другому. Всё воспринимается как-то легче. Однажды  попробовала что-то очень крепкое. Боялось, что обожжёт горло. Но нет, никаких неприятных ощущений. Но затем было так трудно идти домой! Мне казалось, что ноги стали ватными и что все на меня оборачиваются…
     Она продолжала щебетать, а я радовался тому, насколько изменилось её настроение. И любовался ею. Далеко не  красавица. Вытянутое лицо, Русые волосы коротко подстрижены. Совсем белая кожа, наверное словно никогда не загорала. В какой-то момент Кирси поймала мой взгляд на себе.
    - Ты так внимательно смотришь на меня. Что не так?
    - Всё так, всё  замечательно. Я просто любуюсь тобой.
   Кирси некоторое время оценивала сказанное мною – воспринимать это как комплимент или как шутку? И вдруг ойкнула.
     - У меня платье некрасивое, да? Я только сейчас поняла, как смешно смотрятся эти жёлтые разводы на голубом фоне. Они напоминают пиявки, разбежавшиеся по водной глади.
     - Да нет, что ты! Какие это пиявки! Рисунок – словно немного жёлтой масляной краски влили в голубую  и попытались легонечко перемешать – очень оригинален. И эти разводы напоминают более спирали, чем пиявок.
     - Ты так считаешь? – Кирси стала внимательно осматривать собственное платье.
     - Позволь маленький совет,- и, не дожидаясь её реакции,  я продолжил. – Не обращай внимания на такие мелочи. Сейчас нравится, через час не нравится, через два – опять… Не платье тебя красит, а ты его.
      - Это вы, мужчины так рассуждаете. А для женщины самое важное – это то, что она сама ощущает.
Она глянула на полосу, подклеенную к левой руке.
     - Сейчас пять, то есть пятьдесят. До сих пор не могу привыкнуть к такому странному циферблату! Танцы в семьдесят. Мы успеем не спеша дойти до дома и там я переоденусь.
Я согласился, смутно подозревая, что сюда мы уже не вернёмся.
      Дорогой Кирси стала рассказывать о своём детстве. О школьных подружках, которых она очень любила и старалась им помогать во всём. И как горько ей было, что после школы все разбежались -  как она сказала – по своим норкам. И на празднование десятилетие выпуска, которое она организовала, пришли всего семь человек. И о том, как она была волонтёром в годы учёбы в колледже.  Волонтёрству она  отдавала больше времени и сил, чем учёбе, и потому оценки её были столь низкими…
     Перед входом в квартиру она предупредила, что бы я не пугался некоторого беспорядка. Я заверил, что меня беспорядком удивить, а тем более напугать сложно.
    Квартирка по планировке напоминала мою. Также две комнатки, малюсенькая «кухонька». Через  спинку одно из стульев была перекинута синяя юбка. Мой ангел-наставник что-то перепутал? Можно иметь и платье и юбку? Или.. Каждой твари по паре, а каждой одежонке по штучке. Надо будет учесть.
     Кирси схватила юбку и унесла в спаленку. А я остался рассматривать рисунки, которые были  на листках, прикреплённых к стенам. Её художественные способности явно были лучше моих.
     Большей частью это были рисунки в стиле «Аниме». Девочка-кошка из японского фольклора. Одеты  девочки-кошки были по-разному: в мини-юбочки и кофты, в шортики и свитера, в платья или просто в белье. На ногах  у большинства были обычно сапожки, кое у кого - ботинки. Большие выразительные глаза почти у всех девушек были окрашены в зелёный цвет. Непропорционально большие кошачьи ушки. И все – в одиночестве. Ни одна из картинок не предполагала наличия кого-то ещё. Не надо было быть психологом, что бы понять – одиночество девочек-кошечек – это одиночество автора. Среди рисунков девушек-кошек попадались странные абстрактные рисунки – переплетённые геометрические фигуры – треугольники, спирали,  эллипсы. На некоторых рисунках фигуры отбрасывали цветные тени, словно каждая из фигур освещалась светильников другого цвета. Цвета на абстрактных рисунках были нюансные.
     Я переходил от рисунка к рисунку и не замечал, с каким любопытством Кирси наблюдает за мной.
     - Тебе это нравится?
В её голосе прозвучали и надежда, и удивление и сомнение.
     - Конечно! Я, сознаюсь, тоже немного рисую. Художник из меня плохой, но отличить хороший рисунок от плохого я могу. Я всегда любил живопись, но там... не было времени ею заниматься. В твоих рисунках  я вижу  не только технику, но и содержание!
     - Какое содержание? Это кошечки – это я… Хотела быть такими, как они.
     - Я понял,- отвечал я с улыбкой. Хотя то, что она под этими девочками-кошечками подразумевала себя, я понял точно в тот момент, когда она об этом сказала.
     - И ты помнишь историю каждой работы?
     - Более или менее помню.
     - Вот эта работа,- я указал на девочку-кошку в меховой курточке и длинном малиновом платье, которая медленно шла по пустынной ночной улице.  Над  девушкой был раскрыт зонтик, хотя  дождя не было видно.
Кирси улыбнулась.
     - Однажды я решила узнать, что происходит по ночам на улице. Хоть меня и предупреждали, что ночью нужно быть обязательно дома. Дождалась, пока полоска дошла до 95 процентов и пошла гулять. Не получилось. Появилась мой ангел-наставник и отвела меня домой. Объяснила, что ночью можно потеряться, поскольку часы не идут, компас не работает, а  продолжительность ночи непостоянна.  Возможно какие-то свечения и ещё куча страшилок. Обещала по ночам больше не гулять… И на следующий день  нарисовала этот рисунок…
     - Я тоже уже один раз оказался ночью на улице,- вспомнил я. И рассказал о том, что приключилось со мной три дня назад. После чего  указал на рисунок, где девушка-кошка в белье красит кисточкой собственный пышный хвост.
     - Это? – на лице Кирси снова появилась улыбка. – Однажды утром я попыталась поменять платье. Вбросила старое платье в поглотитель, представила себе новое и нажала на кнопку. Выскочило что-то невообразимое. Оно было похоже на то, что я просила, но совсем другое. Я попыталась ещё раз поменять, а  система не дала. Нельзя менять слишком часто. Я рассердилась и весь день просидела так…без платья
     - Строгая система,- прокомментировал я. – Не знал, что есть ограничения.
     - Ой, я же собиралась поменять платье! -  С этими совами Кирси юркнула на кухню, а я остался изучать развешанные на стене работы, пытаясь представить, что подтолкнуло её на тот или иной рисунок. Оставались ещё абстрактные рисунки. В них - вне сомнений - также были зашифрованы  послания, нужно было только понять значения и смысл исходных элементов. Стоит ли пытаться расшифровать смысл фигур и цветов без помощи Кирси?  Именно на абстрактных работах вместо нюансных цветов  были  контрастные.  Я стал сопоставлять рисунки, пытаясь вычислить смысл каждого из цветов.
     Увлёкся. В какой-то момент повернулся и  увидел, что Кирси, одетая в красное платье из гипюра с люрексом,  с фигурным подолом, стоит уперши руки в бока и смотрит на меня.
     - Тебя что больше интересует? Рисунки или я?
     - А что, это можно разделить?
Кирси сделала оборот, демонстрируя платье.
     - Превосходно! Ангелы постарались на славу!
Кирси уселась на стул около меня.
     - Ну что, идём на танцы? Уже семьдесят пять. Мне девочки из библиотеки говорили, что там бывают игры с элементами эротики…
     - Элементами? – я сделал многозначительный вид. Что б это такое могло быть – игры с элементами эротики? Не шахматы же…
     - Ты почему не зашёл посмотреть, как я переодеваюсь? – вдруг выпалила Кирси. – Я ждала, ждала, стояла голая…
 Я проглотил слюну.
     - Я как-то отвык подглядывать…
     - Вечно вы, мужчины, всё делаете невпопад!
     - Может, не всё потеряно… Ты переоденешься ещё раз…А я буду подсматривать.
Кирси по-настоящему засмеялась. Впервые за день. Повернулась и ушла на кухню. Спустя полминутки вернулась с двумя фужерами в руках. Один протянула  мне.
     -  Хочешь ещё раз на брудершафт?
    - С удовольствием!
     - Но без этого лишнего переплетения рук.
Мы чокнулись фужерами, и я сделал большой глоток. Напиток буквально обжёг небо. Я с изумлением глянул на Кирси. Она не спеша, глоток за глотком выпила половину фужера. Мне стало стыдно отставать, я сделал то же самое. Второй и последующие глотки пошли легче.  Я хотел поцеловать её но она сделала предупреждающий жест рукой не сейчас!
      - Жди! – тихонечко шепнула она. Как будто опасалась, что кто-то   нас подслушивает.
      - А чего ждать? – также шёпотом спросил я.
      - Пока этот волшебный напиток начнёт действовать. Мне говорили, что он творит чудеса.
     Неожиданно Кирси уселась мне на колени. Я поставил фужер на стол. Рука моя, сама по себе скользнула Кирси под платье.
     - Вот видишь, тихо сказа она, чудеса начались. Когда ты последний раз лазил под юбку девушкам?
     Я не помнил, когда это было. Это могло быть только когда я был неоперившимся юношей, ещё до женитьбы, а женился я в первый раз в 25 лет.. 
    - Лет шестьдесят назад, наверное.
    - А ты не верил в чудеса…

День 6.
     Проснулся я от толчка в плечо. Рядом стояла Кирси в коротеньком клетчатом халатике.
     - Вставай! Проспишь всё на свете! Уже обедать пора!
     - Обедать?
    Я уселся на кровати. Глянул на полоску. Отметка предательски указала мне на цифру «35».  Треть дня прошла. По земным часам было бы уже часов двенадцать. Ладно, пускай будет треть. На работу не надо.
   Я медленно оделся. Кирси с нескрываемым удовольствием наблюдала за мной.
    - У тебя была когда-нибудь такая ночь?
Я отрицательно покачал головой.
    - Не помню ничего подобного. Райские наслаждения.
 -    Это благодаря мне,- гордо сказали Кирси. – Хотя я сама не понимаю, что вчера со мной произошло. На танцверанде я несколько раз порывалась встать и уйти, но всё-таки не ушла. Я никогда никому о себе не рассказывала. А тут разоткровенничалась.
    Она схватила меня за руку и потащила в салон. На столе, покрытом белой скатертью, стояли две чашки с коричневым напитком, тарелочка с пирогами и два полупустых  фужера, из которых мы пили вчера.
     - Это и есть обещанный обед?
     - Тебе хочется кушать? – удивилась она. – Это я просто так сказала про обед. По настоящему я здесь ни разу не обедала. Не хотелось. Мне и сейчас не хочется кушать. Я подумала, что может ты захочешь…
Я отрицательно покачал головой.
     - Пока я больше пью чем ем…Что это на столе?
     - Этот напиток мне в библиотеке подсказали. Он немного напоминает кофе. А эти булочки очень похожи на круасоны. Я любила прежде кофе с круасонами.
     - Наши вкусы совпадают. Но я сначала помоюсь.
Я ненадолго скрылся в душевой. А когда вернулся,  Кирси уже сидела за столом в тёмном платье с декольте, закрытом шифоном.
     - Может, начнём с этого? – хитро спросила она, показывая на вчерашние ещё не пустые фужеры.
 Я улыбнулся.
     - Если мы начнём с этого, то, боюсь, нам не удастся выйти из дома. Что это?
     - Это мне одна библиотекарша насоветовала. Сказала, что если почувствуешь, что тебе хочется… - дай своему другу – и увидишь небо в алмазах.  Она много всяких советов на эту тему даёт. Только об этом и говорит.
     -  Сексуально озабоченная?
 Кирси засмеялась.
     - Не сказала бы. Живёт она одна – я была у неё пару раз. Вообще у меня такое ощущение, что обитатели этого рая стремятся в уединению…
     - А что за книги в библиотеке? Откуда они?
     - Ты  не был в здешней библиотеке?
     - Я здесь шестой день.
     - Тогда слушай. У здешних библиотек две особенности. Во-первых, нет книг из того мира. Во-вторых, книги рукописные. Писатели, даже самые знаменитые, в конечном итоге попадают сюда – как и все. И снова берутся за перо. Пишут книжки и отдают их в библиотеки. При библиотеке есть переписчики. Те книги, которые пользуются спросом у читателей, они переписывают вручную. Художники иллюстрируют эти книжки, так что получается очень здорово. Помимо этого есть отдельная группа литераторов, которая по памяти восстанавливает самые популярные книжки из того мира. Я даже не знаю – каких книг больше – восстановленных или новых.
     - Здорово! Как в древнем мире! Я читал, что самые знаменитые писатели древней Греции  - Софокл, Гераклит, Конон имели при себе переписчиков. Ангельских типографий не бывает?
    - Бывает ангельское терпение. В библиотеках регулярно проводят литературные вечера -  знакомят  желающих  с новинками. Авторам присутствовать нельзя. Если хочешь побеседовать с автором – делаешь специальную метку на доске новинок. Если меток набирается достаточное количество – каждый автор сам решает, сколько – организуют встречу.
     - У тебя дома есть  какая-нибудь книга? Посмотреть, как выглядит рукописная книга.
Кирси удивилась.
     - Здесь книги домой не дают.  Их же очень мало. Приходишь и на месте читаешь.
     - О чём пишут здешние авторы?
     - О чём? О том же, о чём они писали и на земле. О себе, об окружающих. Выдумывают какие-то проблемы.  Прочитала несколько рассказов, одну повесть и осталась разочарована. Но некоторым нравится. На ту повесть, о которой  сейчас вспомнила, была настоящая очередь. Ждала не менее десяти дней.
    То, что Кирси осталась недовольной книжками меня не удивило. И сразу подумал,  что из тех книг, в которых авторы описывали свои первые шаги в раю, можно почерпнуть много полезного. Нужно будет пойти в библиотеку и расспросить. Вполне возможно, что среди массы ненужных описаний я найду то, что будет полезным. А если сохранились книги прежних лет, то можно будет понять, как и что меняется в раю.
      - Повесть, которая тебе не понравилась, о чём была?
      - О спортсмене. Он пытается понять, почему в раю никто не занимается серьёзным спортом. Футболом, например.  С ним готовы поиграть в мяч или во что-то похожее, но не понимают его любви к  штанге или марафону. Постепенно он понимает, что тот спорт, который был в том мире – детище того мира и механический перенос этих игр сюда нелеп.
     - Замечательно! Проведёшь меня в библиотеку?
Кирси пожала плечами и кивнула головой – почему бы и нет?
     - А сейчас я сбегаю на минутку в свою квартиру. Хочу переодеться. Шорты надоели.
     - А здесь ты не можешь переодеться?
    Я  удивленно уставился на Кирси, спустя секунду сообразил, что продолжаю мыслить по-старому. Это на земле каждый держал свою одежду в своем шкафу, в своей квартире. Здесь переодеться можно где угодно, лишь бы волшебный шкаф был рядом. Я виновато улыбнулся и направился на «кухню» - «объяснять» шкафу, какие брюки я хочу, Кирси отправилась за мной.
     - Я давно хотела спросить – в каком возрасте ты…
Она осеклась. Хотела спросить, в каком возрасте я умер, но такая фраза звучит столь нелепо – по земным меркам – что она не решилась ее произнести.
     - Я  несколько месяцев не дотянул до 80.
     - Так ты дедушка?
      - Более того. Прадедушка. У меня уже один правнук есть.
    Кирси замерла. Наверное,  тут же сопоставила свою судьбу с моей. У нее всего один сын, и тот еще молодой.
     - Жена у тебя была?
     - Конечно,- я поразился столь неожиданному вопросу. Если у меня есть правнук, то значит, есть и внуки и лети. Или она имела ввиду что-то другое?
    - Она теперь осталась одна?
    - Она ушла четырнадцать лет назад.
    - И ты эти четырнадцать лет жил один?
    - Проблем не было, - выпалили я заученную давным-давно фразу. Конечно, проблемы были. Но я  не любил, когда меня жалели, и привык пресекать подобные расспросы.
     - И у тебя четырнадцать лет не было ни одной женщины?
Я покосился на нее? Она имеет ввиду секс? По ее виду – да.
      - Отсутствие женщины в постели тяжело переживается в тридцать. В шестьдесят на это смотришь иначе. Знаешь, как говорят – тридцатилетнему нужна любовница, шестидесятилетнему – нянька.
     - Впервые слышу  такое выражение.
     - Бабушка моя так говорила.
   Кирси мои новые брюки понравились. Мы засобирались на прогулку. Но история моей жизни ее не оставляла.
     - Ты с женой …отношения поддерживал до конца?
  Мне этот вопрос показался бестактным. Пора вежливо пресечь  подобные расспросы.
     - Последние годы жена сильно болела. Ты представляешь, что ощущает  человек после химиотерапии, о чем мечтает?
    - А у меня наоборот, - Кирси начала рассказывать, стараясь не смотреть на меня. – В последние месяцы мне стали сниться эротические сны. Наверное, организм мой прежде меня стал чувствовать, что жизнь уходит и начал тосковать по упущенному. Однажды мне приснилось, что стою перед группой голых мужчин, а они смотрят на меня и смеются. Один подошел ко мне близко, и я видела, что он хочет меня. Но остальные стали смеяться над ним – посмотри, что это за дохлая курица! Он повернулся и ушел без капли сожаления! Мне настолько стало горько и обидно, что я во сне заплакала. И проснулась от этого. Несколько дней была в таком состоянии, что доктор велел мне антидеприсанты принимать. Я же не могла ему рассказать об этих снах.
     Кирси продолжала рассказывать о последних днях своей жизни, а я размышлял о том, как велика разница между уходом в сорок и в восемьдесят. Если бы она знала, что ждет здесь, цеплялась бы так за угасающую жизнь? У меня как-то все прошло легко – стало плохо, прилег на диван. Стало хуже – позвонил дочке. И ушел прежде, чем она приехала…
      Библиотека занимала оранжевый двухэтажный доме с широкими балконами во всю длину здания. На балконах, в удобных креслах-шезлонгах расположились читатели.
      Кирси завела меня в читальный зал. Он был похож на тысячи своих собратьев на земле. Отличие было только в книгах – на полках места книг заняли тетрадки разной толщины…
    Три стола библиотекарей, заваленные – как и полагается – тетрадками с красивыми надписями на обложках. Библиотекарей в зале было двое. Я глянул и изумился: за правым столом сидела Тара!  И именно к Таре направилась Кирси.
     - Я тебе привела еще одного читателя,- гордо объявила она. И подойдя совсем близко, тихонечко добавила – Я его встретила там, куда ты рекомендовала мне пойти.
   Это и есть та сексуально озабоченная дама? Не ожидал. Кирси тем временем начала на ушко что-то рассказывать Таре. Судя по тому, как менялось выражение лица Тары, она хвасталась…  Я вздохнул - женщины остаются женщинами.
Кирси закончила  рассказ, и Тара подошла ко мне.
    - Ну Макс, здравствуйте еще раз, - и даже протянула мне руку.
     - Очень приятно видеть тебя здесь, Тара, - подчеркнуто вежливо отвечал я. И тут же – чтобы Тара не могла перехватить инициативу, объяснил Кирси:
     - Тара участвовала в росписи моей квартиры. Она и Фарнери  нарисовали у меня на стене замечательного кота в сапогах. Теперь квартира выглядит уютной. Ты должна непременно увидеть эту роспись.
   И продолжил, повернувшись к Таре.
      - Я заходил вчера в том Творчества – хотел еще раз поблагодарить Фарнери, но не застал его. А сейчас я снова прошу твоей помощи.
      - Я становлюсь незаменимой. Что тебя интересует сегодня?
  Я объяснил, что хочу прочитать чьи-нибудь воспоминания о первых днях в раю, причем такие, из которых можно было бы узнать что-то полезное.
 Тара внимательно посмотрела на меня, потом на Кирси и скрылась между стеллажей.
      - Где ты с ней познакомился?
  Голос Кирси был почти сердитым, словно меня уличали в чем-то тайном. Только этого не хватало. Сейчас  начнет выяснять, не было ли чего между мной и Тарой.
     - Случайно встретил на улице. Поделился своими проблемами, и она отвела меня в Дом Творчества.  Познакомила с художником по имени Фарнери и вместе они нарисовали у меня на стене кота в сапогах. Отличная работа! Рисовал Фарнери, а Тара ему помогала. Но она даже не упомянула, что работает библиотекарем.
    - Она бывает здесь раз в три-четыре дня. Нам повезло, что наткнулись на нее.
Вернулась Тара с толстой тетрадкой.
    - Вот, посмотри. «Сто дней после смерти». Во-первых, написано с юмором. Во-вторых, найдешь много познавательного. В-третьих – переписчик этого экземпляра еще и художник, так что есть масса оригинальных иллюстраций.
  Тара продолжала расписывать достоинства книги,  я слушал, искоса  посматривая на заголовки тетрадок, лежавших на столе. «Вторая весна», «Теперь ты мой», «Возвращение Алисы», «Изумрудные новеллы». Романтика, лирика? А всякого рода приключения, детективы здесь есть? Или душам в раю подобные темы уже не интересны?
   Кирси предложила выйти во внутренний дворик. Там очень красиво, и они с Тарой пока немного  поболтают, а я сумею посмотреть книжку, никому не мешая.
    Такого необычного читального зала я не видел. С трех сторон обширная территория была огорожена живым забором – разросшимся кустарником. Четвертой стеной служило само здание библиотеки. На траве тут а там стояли изящные кресла из пластика, стилизованные под дачную плетеную мебель из ивовых прутьев и такие же столики. Кое-где стояли отдельные кресла-качалки, также в деревенском стиле. Хочешь – читай за столиком, хочешь – покачивайся с книжкой в руках. Я решил  покачаться.
    Меня окликнули. Я повернулся и увидел  ангела-наставника.
    Она сидела в кресле-качалке возле живой ограды дворика. Белые с голубой окантовкой шорты, черные колготы, белая кофта с голубым воротником а-ля гюйс. Белая шапочка на голове напоминала парус.  Матросский костюм. Но я ни видел никого, кому бы он так подходил, как ей! Я поневоле залюбовался.
     -Кто это? – раздался сзади голос Кирси. Я обернулся. И Кирси, и Тара смотрели на моего ангела с каким-то испугом.
     - Мой ангел.
   Ангел-наставник одним жестом предложила мне взять другое кресло-качалку и поставить возле нее, другим, повелительным жестом отправила Кирси и Тару в противоположенный угол читального двора.
     - Какая глупая! Она заревновала!
  Про кого Ангел-наставник сказала это, было понятно. Ну кто может соперничать с ангелом красотой, обаянием, привлекательностью?
     - Женщина, - попытался объяснить я, соглашаясь с ангелом-наставником – может ревновать к кому угодно и даже к чему угодно.
     - Нужно хоть как-то контролировать эмоции. У нее и с собственным ангелом отношения неважные. Ее раздражает, что мы умеем читать мысли людей. И ее подружку, кстати, это тоже раздражает.
    Меня совершенно  не удивляло, что ангел-наставник может мгновенно узнать все, что угодно. Наоборот,  это радовало и восхищало. Мы были на пути к такому общению, когда  можно будет обходиться без слов. Слова иногда мешают правильно понимать друг друга.
     - Ее ангел-наставник  этакая Мэри Поппинс, только на вид вдвое старше,- ответила ангел на мой мысленный вопрос.
     - Ее наставник так же имеет образ женщины?
     - Большинство наставников имеют образ женщин. Женщины не всегда любят прислушиваться к тому, что говорят мужчины - считают, что их правильно понять могут лишь женщины. А мужчины… Любят слушать советы и наставления от тех, кем они восхищаются, с кем им легко! Божественная красота, ослепительный блеск, завораживающая загадочность, показная доля лукавства, умение подать себя! Вот что нужно, что бы тебя слушали и безропотно подчинялись! И не облизывайся, такую как я найти невозможно!
    - Даже в раю?
    - Особенно в раю. Помнишь сказку Метерлинка о Синей птице? Ее не надо ловить, ее нужно искать, к ней надо стремиться! Впрочем, ты уже вроде бы нашел?
Неожиданная догадка озарила меня.
     - Твоя работа?
Ангел сделала паузу, кокетливо поправив шляпку-парус.
     - Такие вопросы не задают. В особенности, ангелам. Где твои  обычные расспросы? Я не верю, что тебе нечего спросить. Жду  неожиданный вопрос. Возможно, он будет  началом большого разговора.
     - Хорошо. Начнём с малого,- я словно включился в игру. - Что здесь с водой? Она какая-то другая. Словно немного жирная…  Кто-то бросил фразу, что вода искусственная.
    - Сказали глупость, а ты повторяешь.
Сердиться она не умела. Это было сказано со столь богатой оттенками интонацией, что не  могло не обидеть, не рассердить, не обескуражить. Если бы земные женщины владели бы хотя бы долей искусства говорить так, как говорила она!
     - Ты же ученый! Молекула воды здесь, как и на земле, состоит из одного атома кислорода и двух атомов водорода. Помнишь, как в школе учили – «Аш два о». Только если на земле угол, образуемый двумя атомами водорода, составлял 105 градусов, здесь – 117.Из-за этой свойства местной воды немного отличаются. Другая постоянная Планка, я тебе уже рассказывала. Так что температура кипения немного другая, температура замерзания другая и прочие свойства слегка изменились. На земле – по незнанию – на рисуночки с изображениями людей молились.  Или на скульптуры со скорбными лицами. А надо было на постоянную Планка молиться. Она изменилась – электричества не стало. И много другого…
     И я представил себе молитву
Благодарю Тебя, Господи, за то, что Ты определил Великую постоянную связи энергии кванта и его частоты величиной в шесть и шесть десятых на десять в минус тридцать четвертой джоуля в секунду. Я благодарю и славлю Тебя, Господи, за то, что Ты в дополнение к ней определил Великую Гравитационную постоянную в одну пятнадцати миллиардную Ньютона на метр квадратный на килограмм квадратный. Я благодарю и славлю Тебя, Господи, за то, что наш мир  ежесекундно наполняется Светом твоим, которому ты положил рубеж скорости в триста тысяч километров в секунду.  Волею Твоей, любовью к гармонии Твоей  создан был мир из бесчисленного множества планет и звезд, в коих протекает жизнь во благо и на радость всех мыслящих существ на Земле и в иных мирах!
 - Из твоих близких никто проповедником не был?
Голос у моего ангела стал озадаченным. Попалась! Думает, что в состоянии все мои шаги и мысли предвидеть!
    - Еще вопросик. Куда более людей попадает – в рай или в ад?
Ангел-наставник покачала головой.
    - Я тебя перехвалила. Или недохвалила. Ты полагаешь, что можно  ответить на такой вопрос? Что кто-то считает? И почему такое деление - только рай или ад? Не правильнее ли будет представлять себе этот мир неким слоёным пирогом, в котором более, чем два слоя?
     - И невозможно оценить хотя бы примерно - куда больше душ попадает?  Двумя  словами: в рай больше. Или в рай меньше. Или примерно поровну. Или это Большая Тайна?
 Ангел по-настоящему задумалась.
    - И рай и ад приводят – в конечном итоге – в одно место. Просто пути разные. Вспомни – ты жил на земле и у тебя была душа – совокупность твоих мыслей, чувств, эмоций, знаний и так далее. Душа вне тела существовать не может – быстро разрушается, хотя и нематериальна. Оставим пока в стороне вопрос, что такое нематериальный мир. Чтобы душа не погибла, ее быстренько переносят в другое тело, в голем. Не пугайся, и не отчаивайся – но перенос, или как мы говорим, инкарнация – немного меняет душу. Что-то теряется. Сам ты это почувствовать не можешь. Как не можешь вспомнить то, чего не знал.  Несмотря на потерю некоторых воспоминаний, эмоций, суждений и так далее ты здесь беззаботно продолжаешь своё бытие. Твоя душа будет развиваться, совершенствоваться и когда-нибудь станет пригодной для перехода на следующий круг. А что будет там – это любимая тобой  Большая Тайна. Никому не дано знать, что в следующем кругу. Возвращаюсь в к разнице между раем и адом. Названия, напоминаю, условные. Если большая часть души сохраняется – она инкарнирует в рай. Если большая часть души – мыслей, эмоций, суждений отбрасывается – душа попадает в ад.  А если нечему инкарнировать – бывает и такое – обращается в прах. Ад еще надо заслужить…
    - Что с душой в аду будет? Инкарнирует в какое-нибудь животное или  растение?
Ангел засмеялась.
    - Но если туп как дерево - родишься баобабом. И будешь баобабом тыщу лет, пока помрёшь, - продекламировала она. – А есть еще один вариант – из нескольких мелких душонок составить одну нормальную. Или поместить ущербную душу в специальную ванну с адским душефизиологическим  раствором  и там выращивать утраченные части души. Подливаем в ванну честности, посыпаем сопереживания…
Рассмеялись мы вместе.
    - У вас нет свободной ставки в Божественном Институте Реинкарнаций? Согласен на лаборанта.
     - Поговорю с отделом кадров. Тебе в какое отделение – инкарнации или реинкарнации? – поддержала мое дурачество ангел-наставник.
     - Гм-м…Непростой вопрос. Где больше возможностей для роста?  И в чем там разница между   инкарнацией и реинкарнацией?
    - Если рост вверх, то перспективней реинкарнация, а если намереваешься расти вширь, то инкаркация .
    - Вширь не хочу. Потеряю привлекательность.
Мы посмеялись.
    - Твой последний вопрос еще без ответа. Исправляю оплошность. Реинкарнация – это переселение душ сверху вниз. Например, из рая на землю.
    Она смотрела на меня спокойным взглядом,  и я вздрогнул -  это не шутка. Она сказала это совершено  серьезно. На землю? Или я ослышался?
 - Да, да. В принципе, можно реинкарнировать на землю. Но это только…для самых отчаянных. Самых незаурядных. Прости, ты не из их числа.
   - А чуть поподробней можно?
    - Оставь надежду и не питай иллюзий. Реинкарнация – это переселение души обитателя рая в тело только что родившегося на земле ребенка. В момент рождения ребенок души не имеет. Он начнет приобретать ее через несколько недель. Процесс постепенный. При реинкарнации душа обитателя рая переселяется в тело младенца. И словно впадает в сон. Пробуждение души происходит по мере роста ребенка и родители начинают сталкиваться с тем, что их чаду кажутся знакомыми те вещи, которых он никогда не видел и не мог видеть! Замечают, что непонятно  откуда, их малыш знает  то, чего они сами не знают! Ребенок  казаться окружающим «не от мира сего». Мы знаем,  что это так - но каково все это переживать ребенку с невероятно обостренными чувством восприятия мира! Жутко и тяжело! Вспомни, люди часто  мечтали омолодиться, но  никогда  до  возраста младенца! Прибавь к этому еще случайность места реинкарнации. Захотевший  реинкарнировать на землю не может выбрать – хочу туда, а сюда не хочу. Хочу в семью вельможи и не хочу в семью свинопаса. Легко угодить десятым ребенком в семью из касты «неприкасаемых» и утонуть пяти лет во время наводнения. Тогда уже полный конец.
Ангел замолчала. Мочал и я, переваривая услышанное.
    - И были те, кто реинкорнировал?
     - Да. И судьба большинства была печальна. Но были и те, кто попадал на вершину. Но хватит об этом, ты очень впечатлителен.  Иди, успокой свою подружку. Попытайся объяснить ей, что нелепо тягаться с ангелом!
     - Самое тяжелое поручение, какое я только имел…
  Ангел-наставник легко соскочила с кресла.
     - До новой встречи!
 Она помахала мне рукой, улыбнулась и растаяла в воздухе.
Незамедлительно появились Кирси и Тара.
    - Это твой ангел-наставник была?
   Кирси спрашивала даже с некоторым испугом в голосе. Она и не пыталась скрывать ревность.
     - Только не говори, что ты ревнуешь меня к ангелу.
     - А почему твой ангел не мужчина? – осторожно спросила Тара.
      - Потому что мои мысли заполнены только женщинами. Когда встаю – думаю о женщинах. Днём размышляю о женщинах.  И спать ложусь также с мыслями о женщинах.
   Кажется, получилась. Каждый раз, когда я говорил о женщинах, Кирси в слове женщина видела себя и ей это нравилось. Я предложил им усесться рядом, но Тара вспомнила, что ей нужно возвращаться на своё рабочее место и исчезла. Кирси тут же забралась в то кресло-качалку, где за минуту до этого была мой ангел. Зря она это сделала. Ибо являла  собой убийственный контраст по отношений к той, которая легко покачивалась в этом кресле прежде. Я вздохнул.
    - Если ты не торопишься – я полистаю книжку?
   Кирси не ответила. Не знала, как среагировать. Но если женщина не говорит «нет», значит согласна. И раскрыл «Сто дней после смерти».
   Незнакомый автор начинал  в раю так же, как и я. Но был более назойлив в беседах со своим ангелом-наставником. Быстро выведал у него, что здешний мир состоит из многих слоёв, причём рай и ад – вовсе не верхний и нижний  слои. Ниже ада расположен слой, в котором исчезают души тех, кто – как говорится – и ада не достоин был. Прах земной. Что выше рая, рассказчик так и не узнал, но понял, что там обитают бестелесные существа…  Впрочем – всё это были  догадки, ибо его ангел-наставник ничего конкретно не говорил. Этому была посвящена масса карикатур, на которых подчёркивалась неясность и расплывчатость знаний. Местами автор высмеивал умение  ангелов уклоняться   от ответов на задаваемые вопросы.
     Много внимания в книге было уделено фонтанам. Меня это озадачило. Я заметил  лишь парочку, да и те ничего примечательного не представляли. Сделал себе мысленное внушение – быть более наблюдательным во время прогулок.
    Краем глаза я увидел, что Кирси заёрзала на своей качалке. Поднял голову. Кирси тут же вскочила.
     - Идём?
   Я согласился, сказав стандартную для таких случаев фразу, что книжку я ещё успею дочитать.
    Тара сделала пометку в журнале читателей. Сказать ей, когда я приду в следующий раз,  не мог. Совершенно не представлял, как будут развиваться наши взаимоотношения с Кирси. Загадочным образом меня  привлекали именно те черты характера, которые раздражали бы  в прежней жизни.
    - Куда сейчас?
    - Хочу показать тебе ещё одно  любопытное место! Ты его не видел! – Кирси потащила меня за рукав.
    Уверенности в том, что она знает, куда идти я не чувствовал.  Но понимал, что ей хотелось продемонстрировать умение ориентироваться в городе. Частично ей это удалось. Лишь один раз она воспользовалась наклеенной на левую руку полоской.
     Мы оказались в парке  хвойных деревьев. Серебристые ели, туя, пихты. И уйма  других деревьев, в названиях которых я не был уверен. Около крошечного ручейка - можно перешагнуть без усилий - свои ветви  с грустью опустила  до земли  невысокая лиственница – словно скорбела о чём-то.
    - Ботанический сад? – предположил я.
    - Нет. Местный Гайд-парк.
Я изумился.
     - С уголком для ораторов? Как в настоящем Гайд-парке?
   Кирси потащила меня к небольшому стенду, который я заметил между двух пихт. Около стенда было пару зевак, с любопытством изучавших  объявления, прикреплённые к стенду.
      - Местный Гайд-парк – это место, где можно повесить какие угодно объявления. Иногда попадаются весьма оригинальные. Смотри!
   Мы подошли к стенду. Десятки листков с текстом, написанным крупными или мелкими буквами, в цвете или просто чёрным карандашом. Некоторые объявления комфортно размещались в изящных рамках  или виньетках. Стал просматривать объявления. Выставка вязанных изделий, которая состоится завтра в зале номер 4 центра  «Остров». Открытая дискуссия в малом доме науки, зал 7 на тему  «Психология взаимоотношений». Семинар-практикум по медитации. Специалист по ретбису будет рад поделиться своим умением с желающими. И наоборот- кто может  поделился опытом по выращиванию и уходу за японской Хиганбана?
    Смысл некоторых объявлений я не понимал. Что такое ретбис я тоже не знал, по контексту угадывалось – какая-нибудь игра. Но были и такие, в которых было столь много незнакомых слов, что смысл терялся.
   Помимо объявлений и стал изучать и тех, кто эти объявления читает. Наблюдал за их отношением к прочитанному. Читают  ради развлечения, или ищут что-то определённое?   Только запоминают, или записывают в блокнотики? У дней здесь нет номеров, как это было в нашем мире. На земле просто было сказать – десятого числа состоится… А здесь нужно писать через три дня состоится. На следующий исправлять – через два дня состоится… Почему такая неудобная система? Ангелы просто так ничего не делают. С какой целью они это делают? Предлагают забыть счёт времени и жить  только сегодняшним днём?
   - Смотри! – Кирси тыкает пальцем в одно из объявлений.
  Желающих приглашают на костюмированный бал.  Вход только в масках. Начало сегодня, в 70. Бал будет проходить на малой танцевальной площадке. Играет оркестр.
    - Это далеко?
    - Тут нет понятия далеко, я это уже поняла. До самого отдалённого района города можно дойти за пол часа, если идти по стрелке.
     Пока я обдумывал предложение  идти на бал, Кирси потащила меня к другой доске объявлений. Сразу же бросилось в глаза крупное красочное объявление, приглашавшее завтра новеньких и аборигенов  на экскурсию – знакомство с архитектурой города.
    - Тут ещё и архитектура существует? А мне пока всё больше попадались дома, похожие друг на друга как близнецы. – съязвил я.
    - Значит есть. Наверное, ты просто это ещё не осознал. Послушаешь – поймёшь.
Мы продолжали ходить по этому странному Гайд-парку, который я для себя окрестил «сосново-ботаническим».  Кирси на деревья обращала меньше внимания, чем на объявления.
    - Смотри, даже объявления о знакомстве. «Романтик, любивший в той жизни смотреть на звёзды»,- продекламировала она. – А в этой жизни звёзд нет, так что он начал обращать внимание на окружающих.
 Я не разделял этого предположения, но промолчал.
    - Я решила: сегодня идём на бал, а завтра на экскурсию. Идёт?
Почему бы и нет?
    - А из чего маски делать будем?
    - О, это я умею! Возьмём цветную бумагу, ткань и прочие мелочи. Знаешь, сколько раз я участвовала в организации подобных праздников в студенческие годы!
    Мы направились домой. Кирси была красноречива как никогда. Иногда казалось, что некоторые прохожие смотрят на нас с улыбкой. Пускай улыбаются. Как говорили там, на земле, маленькая улыбка несоразмерно больше маленькой слезы.  Я слушал рассказы о  Хэллоуинах и Валлу, в организации которых она участвовала. Временами всматривался в дома, которые нас окружали, пытаясь усмотреть в них хоть какую-то индивидуальность – кроме раскраски.
     Уже при подходе к дому у меня заболела левая нога. Ещё один сюрприз рая? Мне казалось, что здесь ничего принципиально болеть не должно. И ходил я сегодня не так уж много.
     В время подъёма   по лестнице боль усилилась так, что я даже стал прихрамывать. Появилось ощущение, словно кто-то надел мне на ногу, сразу выше щиколотки, раскалённое колечко. Кирси заметила.
     - Что с тобой?
Я махнул рукой – ничего страшного. Но затем сознался – нога болит.
     - Ударил ногу о что-нибудь? – тревожно спросила Кирси. – Сейчас сделаю влажный компресс.
     Я плюхнулся в кресло, а Кирси побежала в душевую – намочить полотенце. Сбросил сандалии и засучил левую брючину.
    Выше щиколотки алым цветом горело колечко. То самое колечко, которое я обнаружил в первые минуты пребывания в раю, и про которое ангел-наставник сказала, что оно постепенно само исчезнет. Это оно так исчезает? Прикоснулся к колечку. Оно было горячим, но не настолько, что бы обжигать.
     - Боль нарастает?
Я поднял голову и увидел ангела-наставника. Она была одето в ярко-красное платье с закрытым воротником. И шапочка на голове была красной. Огонь.
     - Началось обещанное исчезновение кольца? – попытался пошутить я.
     - Нет. Немедленно в кровать.
  Она схватила меня за руку и словно переместила меня по воздуху в кровать. По полу я не шагал – почувствовал бы.  Одновременно цыкнула на подбежавшую Кирси, что бы та сидела на кухне и не показывалась.
     - Что это за кольцо? – меня уже выворачивало от боли.
     - Это кольцо означает, что тебя ещё не похоронили.- резко сказала она.
  Боль мешала сосредоточится и я ляпнул первое, что пришло в голову:
     - Сейчас хоронят?
     - Нет. Наоборот. Твоё тело в госпитале. Пытаются реанимировать.
  Из-за дикой боли всё вокруг поплыло перед глазами. Контуры комнаты стали нечёткими, ангел превратилась в зловещий красный силуэт, гладящий мою горящую огнём ногу.
    - Держись!- голос раздавался словно издалека.- Глубоко вдохни и задержи дыхание! Началась реинкарнация.
   Задержать дыхание? Я попытался и  провалился в бездну.

День 7.
     Очнулся я внезапно. Боль в ноге исчезла, хотя всё тело ломило так, словно я перед этим не в парке гулял, а мешки таскал. Открыл глаза.
    В комнате царил полумрак. Ангел-наставник сидела на стуле возле кровати. Всё плыло перед глазами, так что я видел более контуры, чем сами предметы. Потолок светился не весь – как прежде, а лишь один квадрат излучал свет, прочая часть потолка оставалась тёмной. Но и этот не резкий свет резал глаза, и мне пришлось закрыть их. И провалился в сон. Именно сон. Это не была потеря сознания от боли, как в прошлый раз. Впрочем, сон был поверхностным. Я словно разговаривал с ангелом, но не слышал, что она отвечала. Мне не нравилось лежать на этой кровати, но кто-то другой, невидимый, пытался уверить, что  другого выхода нет. Когда же это кончится? Внезапно появилось опасение проспать, словно мне куда-то надо было Но куда? Ах, да, мы собирались на бал. Но какой бал, если я лежу и не могу встать? Что-то происходило не так, но как понять что именно? Я вздрогнул всем телом и проснулся.
    Открывать глаза оказалось мучительно больно и даже страшно. Как было страшно мне   много лет назад, когда я первый раз прыгал с парашютом. Тогда  казалось, что это главное дело моей жизни. Казалось, что если не сумею выпрыгнуть в бездну сам, без пинка инструктора, значит  я презреннейший и несчастнейший из людей. Я прыгнул в бездну сам, когда увидел, что инструктор собирается толкнуть меня. Словно из двух способов умереть выбирал достойнейший.
   Свет  больно резал глаза, я на какое-то время перестал способность видеть. Постепенно резь в глазах стала ослабевать, зрение вернулось, хотя  всё  виделось словно сквозь мутное стекло.
    Проступили контуры комнаты, затем стали проявляться детали – словно на фотографической бумаге времен моей юности.
    Я лежал на странной кровати с  металлическим ограждением. Слева от меня  виднелась стойка с электронными приборами, ощетинившимся как ёж, всевозможными проводками и трубками. Часть проводков и трубок впивались в мою руку. Справа на стуле сидела уже немолодая некрасивая женщина со взлохмаченной головой и что-то изучала на своём мобильнике. Из-под белого халата виднелся выцветший красный свитер.
    Я был на земле. В том мире остались мой ангел-наставник, Кирси, Фарнери, Тара, Изумрудный город и многое другое, к чему я успел так привыкнуть за эти дни. Исчезла лёгкость в движениях, моя кожа стала жёлтой и морщинистой. Изо рта исчезли зубы – я это  почувствовал, не нужно было даже шарить языком по нёбу. Под потолком светилась люстра с несколькими люминесцентными лампами, хотя потребности в ней уже не было – света из окна, которое я не мог увидеть, хватало.
    Женщина оторвала  взгляд от мобильника. Её глаза расширились. То ли от удивления, то ли от чего-то другого.
    - Папа? Папа? Ты слышишь меня?
   Она назвала меня папой. Значит, это моя дочь. Но почему я не узнаю её? Сколько дочерей было у меня? Этого я тоже не помнил.
  Она вскочила и бросилась вон из  палаты. Почему? Я напугал её тем, что открыл глаза? И  ли её испугало что-то другое? Я лежал, мучаясь догадками о её странном поведении и пытаясь вспомнить своих детей. Всё-таки, у меня было две дочери. По логике должно было быть так. Я был женат дважды, от каждого брака по дочке. Или во втором браке был сын? Или и дочь и сын?
   Мои размышления прервало возвращение дочери в сопровождении пожилого мужчины, так же одетого в белый халат. Вёл он себя совершенно по-иному. Деловито подошёл   и взял меня за руку. Подержал её несколько секунд за запястье, чему-то удовлетворённо кивнул и наклонившись ко мне, спросил:
    - Вы меня слышите?
Я сделал кивок головой – насколько мог.
    - Отлично! – человек в белом халате – а это был  врач, в этом я уже не сомневался – повернулся к моей дочери. – Самое сложное позади. Он поправится.
И вновь наклонившись ко мне, громко – словно я плохо слышал – сказал:
     - Сто лет вам гарантирую!
Он не стал объяснять сказанное, но я понял – он гарантирует, что я проживу до ста лет. Значит, я вернусь в Изумрудный город через двадцать лет. Город к тому времени неузнаваемо изменится. Гайд-парк, надеюсь, сохранится. И я повешу объявление, что разыскиваю девушку по имени Кирси, которая любила жанр аниме. Или Кирси к тому времени забудет обо мне? Наш стремительный роман – это всего лишь два дня из бесконечной череды дней райской жизни…
   Дочь подошла ко мне вплотную и нежно погладила по голове. Я увидел, что по щекам у неё текут слёзы. Как же её зовут?
   - Марго уже по дороге сюда. И Док. Он сразу прилетел, как узнал.
   Марго, Марго. Принцесса Марго. Да это моя младшая! Мы её звали принцессой Марго – за то, что она с детства уделяла чересчур много внимания нарядам! А Док– кто это? Может быть, Док – это мой сын? Имя странное. Скорее всего, кличка. А может, это внук?
   Провалы в памяти. Ангел-наставник рассказывала, что при инкарнации происходит потеря некоторых воспоминаний. И, наверное, при реинкарнации – тоже. Так что не удивительно, что я не помню .
    - Ты знаешь, сколько времени был в состоянии клинической смерти? Мы уже не надеялись…
Я знал. По райским часам я был в состоянии клинической смерти шесть дней. Эти шесть дней я жил в раю.
    - Слава богу, всё позади. Тебе сделали сложнейшую операцию. Она была столь долгой, что её делали две бригады врачей. Начинала одна бригада, а через шесть часов продолжила другая бригада. Слава богу -  всё позади – работа сердца стабилизировалась и ты поправляешься.
   Надо будет разыграть потерю памяти. Впрочем, разыгрывать не надо. Я в самом деле забыл кое-что из пережитого, в моём состоянии это никого  не удивит. Поймут и простят.
    - Мы уже решили – из больницы ты возвращаешься к нам домой. Хватит  одному жить.
Домой так домой. Там книги, которые не исчезают сами по себе. И рубашка после стирки будет возвращаться туда, где была до стирки. И даже можно завести кошку или собаку. А ещё можно будет восстановить рисунок кота в сапогах, который торопится на корабль, напоминающий замок. Или к замку, напоминающему корабль. У меня, конечно, это получится плохо, но я найду художника, который за деньги сумеет восстановить – по моим описаниям – этот рисунок. И я буду вечерами сидеть, смотреть на него и улыбаться. И никто не будет понимать, почему дедушка улыбается, глядя на этот рисунок. Отнесут на счёт обычных чудачеств стариков.
   Сожалею ли я, что оставил тот мир? Дочка сидела рядом, гладила мою руку, что-то говорила, а я всё пытался понять своё невероятно спокойное отношение к случившемуся.
    Открылась дверь, и появилась ещё одна немолодая женщина  в белом халате, наброшенном на плечи. Я не узнавал её лица, её фигуры,  её походки. Но понял каким-то шестым чувством – это Марго. И попытался сказать:
   - Привет!
  Получилось! Хрипло, нечётко, но меня поняли и обе мои девочки заулыбались. Я пошевелил свободной рукой. И поняв, что она меня слушается, вытащил руку из-под одеяла и указал пальцем в потолок.
 - Там не страшно.
 - Здесь лучше,- уверенно ответила Марго.
Кто знает?