Аллилуйя 2

     Утро воскресения. Яркое, солнечное, хотя и не жарко: сентябрь все-таки. Ночью ветер утих, разогнав тучи. От них остались только пара облачков, распростерших крылышки прямо над бассейном внизу с нашего балкона за кирпичной стеной. Только легкий пар поднимается от воды к облакам. И на воду, на аллею вокруг бассейна тихо пикируют золотые бабочки листьев с берез и дуба.
     Вчера мы с сыном, разленившись вконец, не стали читать Каноны, не готовясь к Причастию. Да и не постились все эти дни: санаторная пища далеко не постная. Сказалось еще нездоровье: горло болит. Приехали лечиться, называется, - и заразились гриппом. Но все же решили после завтрака пойти на Литургию в местный Храм.
     Пока есть время, открываю журнал Душа: «Наша вера требует от нас, чтобы мы старались не только о собственном спасении. Но и наших ближних. Всякий из нас обязан по своим силам действовать для душевного блага ближнего: учить его, назидать, удалять от зла, располагать к добру и укреплять в добре. Всякий из нас обязан подавать пример благочестия, и своим примером возбуждать всех к благочестию и прославлению нашего общего Небесного Отца».
    Ближе к восьми часам мы собрались, взяли с собой теплые вещи, чтобы после завтрака не возвращаться в комнату, и пошли в столовую – может, нас пораньше покормят. По коридору уже носится Ник, со своим любимым словечком: «Алилуя, уже почти восемь, мам, пошли в столовую!» Сонная мама выходит из комнаты и запирает дверь на ключ. Мы идем вместе по коридорам и лестницам, и по дороге решаюсь обратиться к ней: «Надежда, вы меня простите, конечно, но объясните сыну, что слово «Аллилуйя» - это не то слово, которое можно вот так: к месту и не к месту… то есть вообще не к месту…» Она посмотрела с удивлением: «А что такого? Хотя мне самой не нравится. Николай, ты слышишь, - заколебал ты уже словом этим!»
     «Да не в этом дело. Сам смысл слова – вы хоть сами понимаете, что оно значит? Почитали бы Писание, толкования на него, и сыну объяснили…»  «А вы по какому праву указываете мне, как воспитывать ребенка?!» «Вы крещеная?» «Да!» «Значит – верующая?» «Ну… да» «Тогда, надо понимать, знаете, что «за каждое слово, сказанное всуе», ответим. Почитайте Евангелие» «Я отдыхать сюда приехала, а вы тут мне мораль читаете!..» Ясно, короче. Бесполезно говорить с человеком, если он не слышит, и не желает слышать.
     Завтракаем за одним столом с той молодой женщиной, что читает любовный роман – вот он и сейчас лежит перед ней на столе. На обложке – полуобнаженная красавица в объятиях мужчины, обликом сильно смахивающего на диавола.
      Пока нам накрывают на стол, вслух читаю дальше в журнале: «Неправильное понимание символов христианства, неверное толкование слова Божия многим служит на погибель души. Вот мы видим, как апостол Павел изображается с мечом, который с обеих сторон острый. Кто-то думает, что всем христианам тоже надо хватать мечи, и рубить ими направо и налево. Но это не так, как говорится в Писании: «Слово Божие… острее меча обоюдострого (Евр.4:12). Надо правильно понимать то, что мы видим, правильно истолковывать. Кто-то из-за неправильного понимания Священного Писания уходит из Православной Церкви к католикам, протестантам, сектантам. И все потому, что по гордыне своей положились на собственное мнение, не потрудились обратиться к трудам святых отцов, которым Сам Дух Святой открывал верное понимание священных текстов…»
    Женщина, отложив книгу, взглянула на меня: «Вы сказали – протестанты-сектанты? А что вы имеете против них? Они такие же христиане, как и вы» «Вы – протестантка?» «Я – верующая!» «А в церковь ходите?» «А это обязательно? Вера в душе есть – и это главное!» «Вера в душе – это хорошо, конечно. Где-то в глубине души. На самом донышке. Но каждый же понимает ее по-своему.  У каждого свое понятие: о Боге, о смысле веры, Писания, да даже об одном слове из него, таком, например, как «Аллилуйя», можно иметь самое неправильное представление. А чтобы хоть что-нибудь понимать, надо воцерковляться. И не только понимать, но и делать…» «А вы сами-то ходите в церковь?» «Вот как раз сейчас собираемся» «Ну и идите себе, что вы к людям-то пристаете?! Идите себе на здоровье и не мешайте отдыхать!» «Ладно, приятного аппетита всем!» Мы, быстренько откушав, уходим. Ощущая спиной взгляды, как бы говорящие: «Вот странные люди – на дискотеку не ходят, телевизор не смотрят, поучают, святых корчат из себя!»
     Да мы, конечно же, далеко не святые, но просто не любим пустого, во вред себе, времяпрепровождения, и поучать в общем-то особо никого не собираемся, но: «Увещевайте друг друга, - писал апостол к Солуянам, - и назидайте один другого, как вы и делаете» (Фес.5:11)».
     «Да уж, вот и попробуй таких «увещевать». Мам, я тебя умоляю, лучше не надо. Я же говорил – не поймут, будут смотреть на нас, как на ненормальных» «Может, она – протестантка? Вот тоже странные люди, протестанты эти: в Храм не ходят, собираются где-нибудь кружками, посидят, поговорят, почитают Библию, потолкуют, кто во что горазд. Нет у них и Таинства покаяния, и Литургию отвергли. Считают, что раз «вера в душе» есть, впустили в нее Бога, то уже и спаслись, уже совершенными стали… А сами книги непотребные читают и «ходят на совет нечестивых…»
     «Не осуждай брата, то есть сестру свою. Зря вчера мы поленились, не подготовились, может быть, батюшка благословил на Причастие и без поста. Может, хотя бы исповедаться» «Да, я тоже думаю, - надо. Ну-ка, покайся, много нагрешил за эту неделю?» «Ну не тебе же я буду исповедаться…»
     Мы выходим из санатория и спрашиваем у прохожих – как пройти к Храму. Но далеко не все знают эту дорогу. Странно: поселок совсем не большой, и Храм всего здесь один. Хотя где находится санаторий – знают все.
     Поселок чистый, красивый, ухоженный. На клумбах вдоль единственного проспекта отцветают тагетисы, астры и другие поздние цветы.
     «А я, наверное, против всех заповедей нагрешила. Первую, которая говорит, что у нас есть Господь Бог, и нет других богов (языческих, сатанинских), – тем, что читала «еретические» книги. Но я же просто хотела узнать – за что же Льва Толстого предала Церковь анафеме»
     «Самооправдание, между прочим, – еще больший грех, чем все остальные»
     «Да знаю я… Вторую заповедь нарушаем – о кумирах. Предаемся чревоугодию – кумиру нашему. Так в санатории все этим только и занимаются. Не сидеть же голодным, когда здесь так вкусно кормят! По сути для того сюда и приезжаем, чтобы чрево свое ублажить.  Третья заповедь: «Не произноси Имя Господа, Бога твоего, напрасно». Дурной пример заразителен. Вот и у меня уже на языке, который надо удерживать от праздных слов, крутится это самое «Аллилуйя» и песня не выходит из головы…
       Заповедь четвертая – «Шесть дней работай…» Тут и говорить нечего. Но хоть пытаемся над развитием души своей работать, а седьмой, этот день, посвятим Богу, развитию души – это уже хорошо. Пятая – «Почитай отца твоего и мать… чтобы продлились дни твои на земле». В лице родителей почитаем Бога – через них Он дает нам жизнь. И сами, как родители, должны заботиться о детях своих. И даже о чужих…
     И шестую заповедь нарушила я – «Не убивай!»: пытаясь людей «обратить на путь истинный» - может быть, что-то не так сказала, если они обиделись. Можно же и словом неосторожным убить. Если не самого человека, но что-то такое в нем нарушить – равновесие душевное, наверное, - что пойдет ему не на пользу, а во вред только, соблазняя его на осуждение - седьмую заповедь нарушаем, которая запрещает всякую плотскую нечистоту: «Не прелюбодействуй». Кроме грехов блудных, сюда относятся греховные песни, пляски, наряды, игры, зрелища…  А ведь был у меня соблазн пойти на дискотеку эту. Нарядиться покрасивее, разомнуться слегка, попрыгать под музыку, - ведь даже старушки под восемьдесят ходят туда, - если не прыгать, так хоть на молодых посмотреть… А если есть желание, - значит, уже согрешила в помышлении моем. Из греховных, нечистых помыслов рождается такое же слово и дело. Поэтому надо прежде всего бороться с ними, как говорил Господь: «если око твое соблазняет тебя – вырви его…»
     «Не кради…» Сколько времени я украла у себя самой, ублажая тело свое. Вместо того, чтобы провести его с большей пользой для спасения души…
     Лжесвидетельство. Празднословие и осуждение людей, братьев и сестер во Христе -  это тоже относится сюда.
     «Не желай ничего чужого». В желаниях больше всего грехов у нас.  В помыслах и желаниях больше всего греха, больше даже, чем в слове и помышлении.  Зависть, гордыня и иже с ними рождаются именно здесь…
     Итак, вроде бы ничего особо дурного и не делала я в эту неделю, все только больше лежала, ела, лечилась и отдыхала, но если покопаться хорошенько в себе, можно столько греховного нарыть! А больше всего греха – от лени, телесной и духовной.
     И как только люди живут, живут, в церковь не ходят, не каются, не исповедуются, и кажется им, что они вообще безгрешные! Да и зачем копаться в себе, «мучить себя», задумываясь над чем-то, что может мешать жить: жить, как проще, посытнее да поспокойнее. «Люби себя, любимого, и все тебя полюбят» – говорят психологи. Но ведь любовь к себе обязательно будет за счет кого-либо.  «Смиряйся перед ближним своим и служи ему, и будешь жить в мире со всем миром», - говорит Церковь. Что правильнее? Каждый выбирает то, что ближе душе его. Или телу. Или – душе. Или - Духу…
     Часто говорим: «Мне не по душе то-то или то-то.  А что такое эта самая «душа» наша? Чем таким в себе мы чувствуем, думаем, говорим, делаем? Не мозгом же ходячим мы на самом деле являемся, и состоим только из членов, способных лишь на то, чтобы ублажать эти самые «члены»?! Интересно, что говорится в Писании и у святых отцов о душе человеческой? Надо бы прогуглить…»
     Но вот мы подошли к Храму: очень красивый Храм Святой Троицы, и стоит он на перекрестке дорог, ведущих от районного и областного центров, - как это его можно не замечать, - загадка. Почему для местных жителей, ежедневно, наверное, проезжающих и проходящих мимо, он остается не видимым? Уму не постижимо.
     Возле Храма детская площадка, здесь мамы, - наверное, приведшие своих деток к Причастию, чинно сидят на лавочках, наблюдая за ними и ожидая окончания Литургии, - когда можно будет подвести их к Чаше, чтобы вкусили Святых даров. А не полезнее ли для них всех было бы постоять в Храме и послушать Евангелие и проповедь священника, поясняющую его? Ну, хоть детки здесь не носятся, как оглашенные, а катаются с горок и качаются на качелях. И не кричат то и дело «Алилуя».
     А мы, опоздав к началу службы, приходим только к Литургии оглашенных. «Оглашенные» - это те, кто уже готовится к крещению, но еще не прошел это Таинство. Вот мы – тоже, наверное, отчасти все «оглашенные»: носимся по жизни, ни цели, ни смысла особого в ней не видя. Отрекшись от сатаны, не успев выйти из церкви, забываем об этом, и тут же начинаем служить ему, а не Богу, с которым пытались сочетаться…
     А внутри Храма, довольно просторного, но вместившего в себя всего лишь человек пятнадцать, идет служба, - великая Ектения: «Миром Господу помолимся-я!» - призывает диакон. «Господи, помилуй», - отвечает несколькими слаженными голосами хор. Клирос здесь расположен наверху, и голоса невидимых певчих летают над головами молящихся, словно это ангелы спустились с небес и присоединились к нам. «О свышнем мире и спасении душ наших… о мире всего мира…о святем храме сем, и с верою, благоговением и страхом Божиим входящим вонь… о всем причте и людех… о богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея… о граде сем, всяком граде, стране и верою живущих в них… о благорастворении воздухов, о изобилии плодов земных и временех мирных… о плавающих, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных и о спасении их… о избавитися нам от свякия скорби, гнева и нужды, Господу помолимся. Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию…» Обо всех и вся молится эта горсточка людей, братий и сестер, собравшихся здесь, чтобы вознестись над бытом, над жизнью повседневной, над землей – туда, к куполам этим, и еще дальше – к самым Небесам, к тому Началу, откуда и пришли сюда все и вся.
     «Благослови, душе моя, Господа… очищающаго вся беззакония твоя, исцеляющаго вся недуги твоя, избавляющаго от истления живот твой, венчающаго тя милостью и щедротами, исполняющаго во благих желание твое; обновится, яко орля, юность твоя…»
     Стоят здесь в основном, конечно же, бабульки, - те самые, которые пронесли веру свою через все года атеистического лихолетья. Или те, что, почти забыв под давлением обстоятельств веру, передававшуюся из века в век, и прожив жизнь свою неправедно, под конец пути земного все же вернулись в лоно церкви, - в страхе перед тем, что ожидает их в конце этого пути. И какой детской доверчивостью и юностью души светятся их лица, спокойствием и умиротворенностью. И верой, - в то, что не могилой заканчивается жизнь, а, напротив, – вечною жизнью! И такими красивыми становятся эти божии одуванчики, с их белоснежноседыми волосиками, виднеющимися из-под платочков, истонченными бледными личиками, худыми натруженными ручками поправляют они свечки, стоящие у аналоя, чтобы те не упали, а стояли ровно и горели ярко.
     Ектении, прокимны и аллилуарии идут своим ходом, сменяя друг друга.  Вот после чтения Апостола: «Как закон, ослабленный плотию, был бессилен, то Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной в жертву за грех и осудил грех во плоти, чтобы оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по духу. Ибо живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу – о духовном. Помышления плотские суть смерть, а помышления духовные – жизнь и мир, потому что плотские помышления суть вражда против Бога: ибо закону Божию не покоряются, да и не могут. Посему живущие по плоти Богу угодить не могут. Но вы не по плоти живете, а по духу, если только Дух живой живет в вас. Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его» (Ап.Павел, посл.к Рим.8:3-9), и несколько раз пропетого «Аллилуйя!» торжественно выносят Евангелие и читают его.
      «Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф.12:36).
     И проповедь священника: «Суетные и праздные помыслы - те помыслы, которые не содействуют спасению и не направлены к нему. Это как помыслы нашей собственной души, так и помыслы ближнего, не направленные на необходимое поддержание нашего телесного состава, но на излишнее и не необходимое, даже если эти помыслы и добры. Суетные и праздные помышления, согласно Великому Василию, рождаются от праздности ума, который не занят необходимым и не верит в то, что Бог везде присутствует и испытывает сердца и помышления: «Рассеянность происходит от праздности ума, не занимающегося необходимым. А ум остается в праздности и беспечности от неверия в присутствие Бога, испытующаго сердца и утробы… а кто размышляет об этом, тот никогда не осмелится и не будет иметь досуга помыслить что-либо не клонящееся к созиданию веры, хотя бы казалось это и хорошим».  «Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда», - так, вероятно, дадим ответ и за суетные и праздные помышления, если, конечно, по собственной воле позволяем уму прибегать к ним. Это ясно из того, что Господь укоряет и осуждает тех рабов, которые стоят праздными: «Что вы стоите здесь целый день праздно?» (Мф. 20:6).  Потому что эти суетные помыслы лишают нас помышлений полезных и спасительных, которые мы можем иметь вместо них. И потому, что эти праздные помыслы сами по себе злы, ибо являются прекращением добра и началом зла, потому что дают вход и разрешение диаволу засеять в нашем праздном уме плевелы злых помыслов. Так утверждает Григорий Богослов: «Пусть погибнет зло и первое его начало. Когда мы дремали, лукавый посеял плевелы, дабы небрежение о добре стало началом зла, как и отступление света является началом тьмы.
     Праздное слово есть слово, несообразное с делом, ложное, дышущее клеветой, а также, по изъяснению некоторых, и пустое слово, - например возбуждающее беспорядочный смех, срамное, бесстыдное, неблагопристойное» (Злат.), «всякое слово, не служащее к действительной христианской пользе» (Феофил.). — осудится в день суда: каковый суд произведет Христос при втором своем пришествии (Мф. 25:31—46).
     «Тот, кто занимается шутовством и возбуждает других к хохоту, и произносит что-нибудь постыдное, тот повинен в произнесении уже не праздного, но преступного слова» (Блж. Иероним Стридонский).
     Фарисеи говорили праздные слова, высказывая хулу на Духа Святого. Не только за такие праздные слова, но и вообще за всякое праздное слово люди должны будут дать отчет в день суда. Возвышенное и высоконравственное учение. Буквально стих следует перевести так: говорю же вам, что за всякое слово праздное, которое говорят люди, воздадут о нем ответ в день суда» (Лопухин А.П.).

     Вот так бывает, что думаешь, думаешь о чем-то, над каким-то вопросом, ищешь ответа и не находишь. И вот Господь так управит, что возьмешь в руки Писание, или придешь в Храм, и вот, - пожалуйста, они – все ответы! Или если попросишь горячо о чем-то, - конечно, не о пустом, праздном, низменном, а о чем-то более ценном, чем, например, деньги или машина, - и обязательно получишь это. Испытано на себе и на других людях…
     Служба продолжается. После Ектении, молитвы об оглашенных, после которых они должны покинуть службу, начинается Литургия верных. Их молитвы. Самая торжественная часть утрени. Херувимская песнь, очень красивая: «Иже Херувимы тайнообразующе и Животворящей Троице песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение…» Диакон совершает каждение престола, алтаря, иконостаса, предстоящих в алтаре и молящихся. Мамочки с детьми подтягиваются и встают в общий кружок, обдаваемые благоуханным дымком из кадила, что символизирует сошествие Духа Святого.
     В алтаре, за закрытой завесой, совершается пресуществление Святых даров в Тело и Кровь Господа…
     Все стоят со смиренным видом, затаив дыхание, во время совершения великого Таинства. Как же все-таки красивы люди в этот момент! Особенно молодые девушки, женщины с ребенком на руках (я им по-хорошему завидую, потому что в свое время не принесла вот так своих детей в храм, не сделала их причастными к Отцу их Небесному, не научила жить праведной христианской жизнью, что привело в последствии к плачевным результатам…): в цветных платочках и шарфиках, в юбочках в пол. Такие спокойные, умиротворенные лица, что-то такое в них появляется особое, чего не увидишь в другое время где-нибудь на улице. Просто прелесть!

     … «Прелесть!» «Какая прелесть, просто прелесть!» Вот часто говорим так, даже не задумываясь, а что же такое означает это слово? «Прелестная девушка». «Картина… Машина… Дом…» То есть восхищаемся чем-то чисто внешним. А можно ли восхищаться духовным - пением Литургии, например?

     В некоторых местах, таких, как - Херувимская песнь, или Святый Боже, и в других местах, или даже при чтении Евангелия вдруг охватывает чувство странное, - не то восторг, не то сокрушение, не то наивысшая радость о Боге. Поражает до глубины души красота самих песнопений: переливы голосов, волнами перетекающих и как бы дополняющих друг друга, и текущих полноводной рекой от сердца к сердцу, от души к душе, от клироса к стоящим внизу, и обратно, и дальше, выше - к куполами и к самому Небу..

     Или же во время чтения Символа веры: вот выходит священник на амвон, и возглашает, глядя со строгой сочувственной любовью на свою паству, первые строфы: "Верую! Во Единого Бога Отца Вседержителя…" И вот подхватываем, и все вместе хором поем негромко, разными голосами: и звонкими молодыми, и мужественно низкими, и хрипловатым старушечьим полушепотом - разными, но сливающимися в одно цельное пение голосами. И вот краем глаза видишь эти сосредоточенные лица, на которых написано... даже не знаешь, как сказать, объяснить, - но нет прекраснее лица, чем лицо молящегося человека. И поражает это единение с другими людьми, - единомышленниками, едино-чувственниками, если можно так выразиться, - с мирянами, ведущими разговор с Богом, Создателем своим. И в этот момент мы уверены, что Он, конечно же, слышит нас, и волны любви Его, изливающиеся сверху и витающие вокруг, и окутывающие нас Духом Своим, - и объединяют, и утешают, и ласкают слух и сердце. И снова этот восторг, и дрожь по телу, и слёзы радости... Радости наивысшей. Выше которой уже нет ничего! Но вот пропеты последние слова - "Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века, аминь", и ты, уже воскресший духом своим и начинающий жизнь новую, - телом в миру этом мирском, а душою уже где-то почти в небесах, снова осознаешь себя, оказываешься на земле.
     "Символ" ушёл, литургия продолжается, и чувствуешь, что -то тебя почти покинуло, - что- то очень важное и сильное, и приходит некоторое опустошение. Ты весь выложился и устал после такого потрясения. И душа, вместо того, чтобы наполниться до краев тем светом, что снизошел, и сохранить его в себе, и нести его дальше в жизнь, как полную благодати чашу, словно бы переполнилась, перевернулась и ... опустошилась!

     А ведь так и бывает в жизни, когда, впадая в прелесть, впадаешь в немеряный восторг от какой-то картины, или музыки, или когда кажется, что добился чего- то очень важного, желанного, и вот он - момент наивысшего счастья! Но...Проходит этот момент, и сдуваешься, и уже хочется все новых и новых прелестей: страстной любви, больших денег, разных услаждений плоти... И так вот идёшь: из огня да в полымя.

     Но вот литургия идёт дальше. И ведёт тебя к новым радостям: Ектении поются, - общее прошение о прощении грехов, о пожелании «всем людям дня сего безгрешно прожити, об окончании живота своего мирна безгрешна, о даровании Ангела хранителя, о мире во всем мире... И вот дальше уже Херувимской песнью отходим от всего мирского попечения, чтобы приобщиться уже Святых тайн. И снова, и снова накатывают эти волны эмоций, чувствований, восторгов внеземных. А если ещё и запоют "Всего-то на всего"!.. Тут и вовсе уже изнемогаешь от избытка чувств.

     Вот! Вот то- то и оно-то, что - чувственное начало и здесь, в церкви, даже в моменты наивысшего единения с Богом, даже во время Евхаристии овладевает тобой, и вводит в экстаз, и ты даже не сознавая этого поддаешься прелести бесовской! Выходит, сатана настолько ловок и силён, что вползает в души даже во время Причастия, вводя их в прелесть, в непомерные восторги, овладевая ими – душами - вполне, и радостно затем опустошая! Ведь о пустоте душевной он и печется больше всего, чтобы проще было посеять плевелы свои. Что же говорить о повседневной жизни, когда ничто не мешает его прислужникам творить самые разные соблазны. Правильно значит батюшки часто предупреждают о том, что очень опасно впадать в прелесть.  Она и является главным антагонистом христианским добродетелям: смирению, сдержанности в словах, помыслах и делах, терпению, любви... Она порождает гордыню, когда хочется иметь что-то лучшее, чем у других. Зависть, если это лучшее «что-то (на твой взгляд) есть у других, а у тебя нет. Ревность. Соблазн. И прочая и прочая. Как раз то, что и породило в мире зло и хаос…
     К чаше подходят те немногие, что пришли сегодня сюда, посвятив свой день воскресения Богу своему, как и должно быть. По-разному подходят: в основном трепетно и смиренно, сложив руки крестом на груди, или привычно, спокойно, или с немеряным восторгом на лице. Дети тоже: кто орет и упирается, словно бесенок, кто просто открывает ротик и съедает сладкий хлебушек… Мы с сыном опять жалеем, что не подготовились к причастию, словно вот пришли мы, званые, на пир, но постояли в сторонке, и, ничего не вкусив, ушли…
      И тут бабуля, стоящая рядом с сыном, вдруг тихонько тянет его за рукав и шепчет: "Ты чего это, парень, ноги-то так широко расставил?" "Что?"- не понял тот. "Ноги, говорю, поуже ставь, а то враг проскочит!" Когда до него дошло, то он чуть не рассмеялся, но, сдержавшись, так же тихо ответил: "Вы что, это же предрассудки! Слушайте лучше и молитесь, вы для чего сюда пришли?"
     Вот и закончилась Литургия верных. Те, кто готовился, постился, каялся, стараясь очистить свою душу от всякой скверны, и, чувствуя себя достаточно готовым причаститься Святых даров, принял эти Дары, и выходит из церкви.

     "С миром изыдем"...Слова отпуста ещё звучат в тебе, как и отголоски слов песнопений, и торжественно звучащего, как и положено ему звучать, слова «Аллилуйя!», - что так переворачивали душу твою.  И будто чувствуешь, что приподняли тебя над землей, вывернули тебя всего наизнанку, перетряхнули, очистили, зарядили энергией духа и вернули на землю, в грешный этот мир: иди, мирянин,  дальше с миром. С миром со всем миром и миром в душе.

     А за воротами Храма уже поджидают они - прелести бесовские, уже воочию. Вот они сверкают стеклами дорогих машин, бутиков и супермаркетов, полных разными вкусными и прелестными вещицами. Вот поражают красотой ног идущей мимо полуодетой девушки: красива, просто прелесть! Кричащие о роскоши рекламные щиты просто оглушают призывами приобретать все больше, больше, больше красивых дорогих вещей.

     И все глуше и глуше звучит отдаляющийся колокольный звон. И все дальше и дальше остаётся позади лик Спасителя… глядящий неотрывно, с ненавязчивой любовью Своей, прямо в этот мир, лежащий у подножия Творца.
     По дороге из Храма мы шли и посмеивались над этой бабулькой: надо же придумать такое! То-то в этом небольшом поселковом Храме так мало мужчин, буквально раз-два и обчелся! Наверное, старушки распугали, говоря, что если стоять по-мужски широко расставив ноги, то "враг" меж ними будет проскакивать. "Ну, - думают мужики, - нет уж, не стану я сюда ходить, а то тут бесы кругом так и скачут, так и крутятся, мало ли что!"

     А если без шуток: сколько же у нас ещё суеверий всяких и в жизни, и даже в церкви сохраняется! В жизни- то ещё ладно, а вот в Храме верить во всякую ерунду - это уж совсем не по- божески. Язычество какое-то: верить во всякую ерунду, и слова разные произносить бездумно. Бывает даже, что колдовать приходят в церковь… Хотя живём уже давно по Новому Завету, а все еще язычники. То свечкам "ножки" боимся прижигать, то через большие ворота из Храма выйти страшно - ведь через них отпетых покойников выносят, мол, - плохая примета!

     И такие вот вещи отвлекают от того главного, для чего приходим в Дом Божий: для молитвы, покаяния, исправления, познания истин.

     А бесы и радуются. Ведь Слово Истины, услышанное, но не легшее на сердце человека, похищается лукавым. По слову ап. Павла, "бог века сего (диавол) ослепил умы, чтобы для них не воссиял свет благо вествования" (2Кор.4:4). Это выражается в неспособности видеть и воспринимать Истину духовной жизни, а предпочитать ей мёртвые сокровища мира земного.
Потому-то так живучи бесы предрассудков, ещё со времён ветхозаветных все ещё хозяйничают они в умах и сердцах людей. И в Храмы даже не боятся заползать. Но не через широко расставленные ноги входят, а через ум человека проникают, предрассудками, незнанием и прелестями бесовскими помраченный…