Москва пьющая. Володя и Михалыч

Сырой промозглый вечер конца октября. У троллейбусной остановки двое пьяных. Старый Михалыч, полулежа в позе древнеримского патриция, отдыхающего после возлияний в термах, однотонно бормочет:
«Помогите, поднимите! Мне домой надо!»

Я пытаюсь поднять его с помощью высокого тощего парня, подбежавшего от остановки. Ноги Михалыча не держат!
«Чего же ты пьешь, старый черт, если тебе нельзя?» — увещевает старика тощий парень.

А тот, знай себе, долдонит свое:
«Помогите, поднимите. Дайте приказ, и я встану. Я ж  афганец!»

Тощий рассказывает:
«Они тут давно колупаются. А вон тот вообще в подземный переход упал!»
Он показывает рукой на второго пьяного, сидящего на парапете у входа в подземный переход.

Пьяный сидит, понурив голову. Из носа капает кровь. Все вокруг него окрашено красным.

«Женщина одна тут "скорую" вызвала, вот-вот должны приехать!» — говорит мне парень.

Ждем. Одна за другой по Варшавке пролетают машины скорой помощи. Я считаю: насчитал не меньше десяти. Ни одна не остановилась возле нас, заняты все: спешат на другие вызовы.

Тощий парень садится в подъехавший автобус и уезжает.

Пьяный встает с парапета и направляется ко мне и  Михалычу. Глаза у него желтоватого цвета. Выражение их…  С чем бы сравнить? Вообще, похож он на доброго сказочного волка… В жизни таких не бывает! Зато в литературе... только и пишут сейчас о том, чего нет на самом деле!

«Михалыч, пойдем домой!» — ласково просит он товарища.
«Помогите мне подняться!» — бормочет старик. — «Володя, мне плохо. Веди меня домой, а то в вытрезвитель заберут!»

Володя пытается поднять старика, сам падает, устало растягивается рядом на асфальте. Смеется:
«Какие же мы дураки с тобой, Михалыч! Надо же так напиться!»

На голове у него, повыше лба, кровавая шишка, из носа, как из неисправного крана, капает кровь, а он встает, снова возится с Михалычем, как мать с  ребенком, пытается поднять, поставить на ноги, увести от беды, от страшно ужасного вытрезвителя! Такие органы кошмарней самой  смерти: помирают, чаще всего,  бесплатно, а там же платить придется!..

«Давай я тебя провожу к дому!» — говорю я Володе. — «Вас обоих сразу не дотащить!  Дойдем до твоего дома, там ты попросишь соседей помочь…".

«Нет, Михалыча не оставлю!» — заявляет Володя.

«Ну, подумай сам: не дойти вам вдвоем, а мне на работу бежать надо, ждать  не могу больше. Я тебя провожу, а потом вернусь за Михалычем  и его тоже приведу как-нибудь! Добро?»

«Нет!» — не соглашается  верный Володя и снова тормошит приятеля «афганца».

Я  ухожу на работу. Часа через три, освободившись, снова приезжаю к тому самому переходу на Варшавском шоссе: вдруг мои новые знакомые протрезвели, и я смогу развести их по домам.

Но у остановки никого нет. Дождь размыл  следы крови на асфальте.

Спускаюсь в переход. Смотрю на то место, куда Володя упал с двухметровой высоты. Стальные рельсы для колясок, бетон…. Все смертельно жесткое! Как он только остался жив?

И где сейчас друзья? Дома? В больнице?
Иди попали все же в нелюбимый, как неизбежность,  вытрезвитель?..