чтоб быльём не поросло

                -                --                -                Василий Петренко .                -                Моб 8 9822 551 98 35
                Аннотация на книгу «ЧТОБЫ БЫЛЬЁМ НЕ ПОРОСЛО». Под обложкой этой книги не роман и не повесть, под её обложкой сборник рассказов. Рассказов, в которых нет блеска  военных побед. В этих рассказах всё то, без чего не может быть всей правды о промчавшейся по нашей стране огненной колесницей ВОВ.. В них  участь оставшихся в живых, но получивших увечья, защитников Родины. В них мытарства овдовевших солдатских жён. В них горькая, лишённая радостей детства, жизнь поколения людей имевших несчастье родиться в предвоенные годы. Жизнь тех, кого теперь называют детьми войны. Упаси Бог всякого от того, чтобы иметь такую маму. Маму, поставившую на своих детках  чёрные метки, по которым старуха в чёрном капюшоне и с косой в руках  находит их и лишает жизни, раньше сроков отпущенных им на жизнь природой.
   
Вторая часть книги. В этот раздел вошли рассказы о тех самых страдальцах лихолетья,  которые наперекор лишениям  и болезням выжили, навёрствая упущенное, учились в вечерних школах рабочей молодёжи, страдая от недосыпа усовершенствовали свой разум  в ВУЗах заочного обучения. То они создали ядерный щит для нашей Родины. Это они,   освоив целинные земли, навсегда  избавили населенье страны от мук полуголодного существования. Учавствуя в Ударных Комсомольских стройках, строили новые города и, укрощая свирепые сибирские реки, делали страну энергонасыщенной.   И  в открытый космос первыми вышли тоже они.
Надеюсь на то, что нынешний мой читатель, устремив свой взгляд сквозь лёгкою завесу забавного, увидит  и трудовые будни своих предшественников.. 








 

Каждое лето   прилетали к нам с юга жаркие ветры. Выжигали наши нивы.  Мы , как и в военные годы, продолжали питаться чем   нипопадя.  Зимы тоже были свирепыми, а у нас не было тёплой  одежды.  Один из моих приятелей скажет потом: «Та проклятая война, оставив нас жить,  поставила на нас свои чёрные метки. И теперь старуха с косой по тем меткам находит нас, и гибнем мы раньше сроков отпущенных нам на жизнь  природой».               
                ФЕДЬКА И ВАЛЬКА АНТИПОВ                Фёдор Антипов умер не дожив до своего тридцатилетия два года.Результаты анатомического вскрытья объявили за поминальным столом.                Толян Шавкин  по этому поводу выдал своё заключение своё заключение: Федька, мол, умер от того, что отравился селитрой.               
На вопрос, почему он так думает Толян ответил, что для того чтобы у свиней не было глистов он своим свиньям даёт древесный уголь. В прошлом году у него древесного угля не было, поэтому он на погрузочно-разгрузочной площадке набрал бурого. Бурый уголь свиньи пожирают с не меньшим аппетитом, чем древесный. Только на этот раз уголь оказался смешенным с селитрой. После такого угощения кабанчик перестал расти. Пришлось прирезать. Желудок у кабанчика, как и  желудок Федьки, был чёрным.                -Ты что же, хочешь сказать, что Фёдор в место сахара в чай селитру сыпал?-ехидно заметил зоотехник Иванов.                Стр 1                --Ну тоды я не знаю,- не желая вступать в спор со специалистом ответил Толян,- Тоды его, наверно, война достала.- ни к селу, ни к городу ляпнул Толик.                Стр 1    
               
                Стр 2
Этот манёвр Толяна отразился  на лицах присутствующих сочувствующими улыбками.. Бухает, мол, Толян не просыхая - вот и забыл, когда та война и была-то. Однако слово, случайно сорвавшееся с языка Толяна, угодило прямо в точку. Именно война была виновницей ранней смерти Фёдора. Это по её вине всё моё поколение вступило                во взрослую жизнь со множеством различных болячек.          
Село, конечно, знало, что колоски пшеницы, пролежавшие зиму под снегом, собирать не следует - зерно в них к весне становится ядовитым и употреблять его в пищу опасно. Но Федька со своей сестрёнкой Валькой собирали и ели. Они весной и по прошлогодним картофельным плантациям бродили, искали в оттаявшей земле перемёрзшую за зиму картошку. А что им ещё оставалось делать! Голод ведь -не тётка.
Они  и по соседним сёлам пробовали с сумой ходить, только обнищавшее за войну население  ни чем помочь им не могло - у него и свои-то дети жили впроголодь. Колхоз  тоже  не помогал. Если тётя Маруся - их мама - шла в правление колхоза просить подводу, чтобы дрова из леса привезти, ей говорили, что нынче свободных подвод нет - все заняты на колхозной работе. Однако всему селу было известно, что не дают потому, что помогать, семьям дезертиров, власти запретили.                Отец Федьки и Вальки, дядя Егор, с фронта дезертировал. Его поймали и отправили в Воркуту. С Воркуты он бежал. Его снова нашли, где то в тамошних лесах. Таскаться по снегам, с обессилившим человеком не захотели, и пристрелили. Словом, дядя Егор Антипов погиб при попытке к бегству.                Валентина Егоровна дожила до седых волос. Замужем не была. Наши сельские доброхоты ей поспособствовали. От них Валентина Егоровна родила двоих  деток. Приезжая  в отпуск я забегал навестить Валентину (тётя Маруся моей бабушке Аксиньи приходилась родной племянницей).                Сын Валентины от рождения был  уродлив:  позвоночник искривлён, левое плечо выше правого, шея не выдерживала тяжести головы, на лице застывшая гримаса обиженного ребёнка.  Создавалось впечатление что это трактор через него переехал. Хорошо, что он сам своего уродства не осознавал.  После посещения своей кузины, от жалости к существу, с которым нас связывало какое-то родство, у меня текли слёзы.
Дочка ,  Верочка, оказалась ребёнком благополучным: и разумом, и внешностью была не хуже других невест села. Замуж вышла удачно.   Родила,  на радость Валентине,  внучку Леночку-умницу и красавицу. Леночка окончила в Оренбурге институт торговли. Но счастье Валентины Егоровны было недолгим – через две недели после получения диплома Леночка попала в автокатастрофу и погибла.  На Леночке и закончился род Егора Тимофеевича Антипова.                Похоже на то, что  война, оставив нам свои чёрные метки , ещё и обязала нас передавать их, по наследству, нашим потомкам.                Стр 1
  ЧТОБЫ БЫЛЬЁМ НЕ ПОРОСЛО.                -                Ссылка   http://www.proza.ru/2018/12/11/208                -                ПРОЛОГ.               
О доблести наших отцов, о героическом труде наших мам и старших наших братьев во время Великой Отечественной войны,  написано не исчислимое количество книг, заснято много километров киноплёнки, только это ведь не вся правда о той войне.                Как складывалась судьба вдов, что пришлось пережить осиротевшим детям                где-то, кто-то, что-то сказал? А много ли известно о судьбах, оставшихся в живых, но получивших увечья защитников  Родины?                Считаю своим долгом, на правах очевидца, заполнить этот  пробел своими рассказами. Чем круче варево, том гуще накипь. О той накипи читателям моих рассказов тоже станет
известно.               
                ЗАКЛЯТЬЕ  ИЗДЫХАЮЩЕГО.                В мае 1945года отгремели последние громы Великой Отечественной войны. Фашизму нанесена была  смертельная рана. Только  фашизм,   издыхая, видимо, оставил нам своё, своё заклятье. 
Стр 2
               
                Стр 3
                КАШАЧЬИ ВЫЖИРКИ               
    Я не знаю, что у меня в моём детстве было: коньков не было, лыж не было, санок не было, резиновые мячики я видел только во сне, велосипед даже и во сне не снился. Штанов и ватной телогрейки, видимо, тоже не было. Если бы они у меня были, то я не в окно смотрел бы на новобранцев, с песнями марширующих по улице, а бежал бы за ними вместе с другими мальчишками, за околицу села, где будущих бойцов красной армии учили драться с фашистами.
У  бабушки Аксиньи была шубейка из овчинки. Шубейка, хоть и была мне ещё великовата, но не на столько, чтобы я не мог её использовать.
Мальчишки на улице играли в войнушку. Бабушка грела свои старые косточки на лежанке. Можно было в её шубейке принять участие в сражении.
От снежка, угодившего в меня, в бабкиной шубе образовалась дыра. Выпучился серым кустом  клок овечьей шерсти. Мальчишкам это показалось забавным-- снаряды обеих противоборствующих армий полетели в мою сторону.
Бабушка, ощупав свою шубейку, (бабушка была слепая) пришла в ужас: " Я эту шубу тридцать лет носила и ещё бы носила, а ты, недоумок, за один раз превратил её в Тришкин кафтан!"-едва не плача укоряла меня Аксинья Ивановна. Бабушка свою шубейку больше не надевала, а я в ней смахивал на, давно не стриженного, барана.  Бабушкина шуба, кроме как на подстилку для новорожденных ягнят, больше ни на что не годилась.               
Когда-то моему дедушке Павлу, Гермоген Филатыч Лебедев, на которого дед батрачил свыше тридцати лет, перед своей смертью отрядил подворье. Подворье обнесено было стеной сложенной из каменных плит.                Колхозу для строительства коровника  потребовался  стройматериал. Дедушка продал плитняк колхозу за 120 рублей. Мамка съездила в Сорочинск и привезла от туда кусок материи под названием "чёртова кожа" , Из той "чёртовой кожи" мать  Мишки Данилова сшила мне штаны.. Отменные были штаны! Новые,  густо-чёрного цвета и, главное звучащие.. Таких штанов не имел ни один мальчишка  села Бурёнина.
Как не похвастать такой обновой! Прошел я в них по нашей улочке-соседи в окна повысовывались (кто это в наше время смог раздобыть кровельное  железо и. не скрываясь, возёт  по улице). Польщёный  вниманием народа к моей персоне, я стал бегать из одного конца улицы в другой. Грохот   штанов, гулким эхом отражаясь от  обрывистых берегов нашей речки   Каменки,   бился в окна  соседей.  Куры и кошки, заслышав моё приближение, спешили укрыться в подворотнях. За то  мальчишки смотрели на меня с завистью.        С наступлением жаркого лета радовать меня мои штаны перестали. Разогревшись  под лучами палящего солнца, касаясь   моей кожи  «чёртова кожа» причиняла  мне нестерпимую боль.                Стр3   
                Стр4
Чтобы остудить штаны, не снимая их, я влез в речку.                -                Намокнув мои, громыхающие. как  жесть, штаны теперь уже не сгибались.  Снять их я не смог. Из своих замечательных штанов я выпрыгнул. Штаны остались стоять на берегу на  негнущихся штанинах. Казалось,, будто  меня пополам перерубили и нижнею часть  тела в штанах оставили.
 Под лучами осеннего солнца «чёртова кожа» создавала благостное тепло, а холодные капли моросящего дождя с неё скатывались. Осенью мне в моих штанах из «чёртовой кожи» было комфортно.    Но вот зимой!...
  Если бы я  в зимнею, сорокаградусную стынь, вышел на улицу  совсем без штанов, то и тогда бы мороз, наверное, не так   больно обжигал мои  тощие ляжки.
В конце  февраля я заболел. Температура тела зашкаливала за сорок градусов.  За  полтора  десятка дней обессилил до предела-перевернуться со спины на бок не хватало силы.  Фельдшерица тётя Тоня установила диагноз - крупозное воспаление лёгких                и, сказав, что люди при температуре в сорок один градус умирают, велела готовиться. Бредил я постоянно.
Однажды, открыв глаза, увидел, сидящего в ногах у меня, моего дедушку Павла. Дедушка смотрел на меня и тихо плакал.               
    Из семнадцати детей, рождённых ему Аксиньей Ивановной, в живых оставалось только двое, но  и эти на войне сгинули.. И вот теперь умирает его последняя радость, его внук Ванечка, единственный и последний наследник его фамилии. Умирает на его глазах, а он бессилен чем либо помочь ему.. Средств сбивать температуру не было.  Я должен был умереть.
Но я не умер! Каким-то чудом выжил. Температура спала. Через неделю встал  на ноги.  Но ходить пришлось учиться заново - сначала в комнате, держась руками за стену, потом вышел во двор, а там и на улицу потянуло. Однако, без  должного питания, силы ко мне возвращаться не хотели. Мишка Данилов идёт обычным неспешным шагом, а я (так мне тогда казалось) бегу изо всех сил, но догнать его не могу.
Моя двоюродная сестра Настя жила  в Ташле . Работала  в ресторане буфетчицей. Своим родителям она привезла гостинец-маленькую скибочку колбасы. Тётя Ефимия, сестра моей мамы, от той колбаски для меня отрезала  граммов восемьдесят. Вот это было лакомство! Ни когда  я, в своей последующей  жизни,  ничего подобного  не ел.
Возможно, тот кусочек колбасы дал какой-то толчок моему организму, возможно наступившее лето вернуло  силы, не могу сказать что, но  к осени я уже был в состоянии  ходить в  школу.                стр4

                Стр 5
Но, видно, судьба и в правду злодейка.   К весне   снова заболел. На этот раз уложила меня в постель, (под дедушкин тулуп) злая "лихоманка" .Трясла меня та злючка не менее чем полтора месяца.                -                Стр 5 Ни каких средств борьбы с ней, кроме таблеток хинина, у нас не было. Таблетки же были невыносимо горькими. Я их, отвернувшись к стене, чтобы дедушка не видел, выплёвывал.
  Наконец, дед  вспомнил народное средство: приготовил снадобье из шишек хмеля; налил до краёв литровую кружку -на, пей! А сам сел напротив.                Противно было вливать в себя, то горькое зелье, но дед сидит рядом. Пришлось выпить до донушка. Уже на следующее утро, я это ощущал явно,  тело моё звенело весенним звоном.
Дедушка Павел из меня один недуг выгнал, но на меня свалилось новое несчастье- я оглох. Оглох  напрочь. В сентябре в школу идти ,   а я- глух как пень. Мир вокруг меня жил, двигался, но безмолвие было полным.
 В школе меня посадили за первую парту, напротив классной доски. Но толку от этого не было никакого. Вижу, учительница что-то говорит, открывает и закрывает рот. То левым, то правым ухом поворачиваюсь к доске ,  по- гусиному вытягиваю шею- глухо!                Слух  прорезался только к середине ноября..
Если бы в те времена была книга рекордов Гинеса, то моё имя внесли бы в нее непременно - в первый класс я ходил три года.   
Наша соседка, тётя Ксеня Семиколен говорила моей матери: " Феня, не хожу в баню из-за того, что боюсь увидеть себя голой. Мослы  уже через кожу лезут. Но и тётю Ксеню шокировала моя худоба. Эта острая на язык тётка дала мне прозвище "Кашачьи выжирки."       Собак я не опасался. Они меня не трогали, видимо, не хотели пачкать  зубы о дохлятину. Я был  тощ и слабосилен-пацанам хотелось ущипнуть меня, дать подзатыльник.   От дефицита веса в 17 кг. избавился только  к 40ка годам

Степану было, примерно, лет двадцать семь. На фронте он получил ужасную контузию отшибло мозги и порвало нервы. Как инвалида войны, его  на  содержание определили в колхоз им. Чкалова- в наш колхоз.                Ростом  был Степан, как сказали бы нынче, метр с кепкой.  Весил  не намного больше суслика. Не было в нём ни силы, ни ума. Наши сельские хулиганы, подростки лет шестнадцати, забавы ради, поставят его вниз головой, скажут: "стоять Степан!" и отойдут в сторонку,---потешаются. Так и торчит Степан посреди улицы вверх ногами, пока кто-то из взрослых прохожих не вернёт его в нормальное положение.


Однако во время припадка бешенства  сила в нём появлялась. Завалит, бывало, какую зазевавшуюся, бабёнку   наземь, приставит нож к горлу - зарежу так твою мать! Баба визжит, отбивается - бабе страшно .  Ножичек хоть и маленький, перочинный, а все-таки нож. Степан-то безумный - может и впрямь в горло воткнуть. Одним словом, женщины и дети боялись Степана пуще, чем лешего жившего в ольховой роще.
Склоны увалов, меж которых располагается село Бурёнино,  покрыты супесчаной почвой. На таких почвах получаются отменные арбузы. Охранять бахчи  поручали деду Садовникову. Но детей-то в сёлах в послевоенные годы было не меньше, чем мух в коровниках. Деду одному справиться с ними было не под силу. Дед, зная дурную славу Степана ,  брал его себе в помощники. Когда Степан находился на бахче (а он был там неотлучно), пацаны бахчу обходили стороной. Дед мог из своего шалаша всё лето не вылезать.
К моей тете Ефимии из Ташлы приехал на лето внук, Колька Краснов; сын той самой Насти, о которой я уже упоминал. Кроме дедушки Павла у меня был ещё дедушка-дедушка Фёдор-отец моей мамки. Кольке  он тоже приходился дедом, только двоюродным.
Дедушка Фёдор жил в самом дальнем конце села. Огород у него был полон разных разностей: смородина, малина, крыжовник. Самая сладкая морковка тоже была в его огороде.                На моё предложение наведать деда Колька согласился. Дорогу к дедушке Фёдору, почему-то, мы выбрали ту, которая пролегала позади крайних изб села. Получалось так, что по правую руку от нас - село, по левую-увал, на котором  бахчи.
Две недели назад, возвращаясь с прополки, метров на пятьдесят ниже бахчи, я приметил арбузный кустик с двумя маленькими арбузятами на нём. Когда мы  шли к дедушке Фёдору, у меня появилось  желание показать их Кольке. Колька от моего предложения, глянуть на те зародыши арбузов, не отказался. Но там   Степан.                Стр 6 Самого Степана нам не видно. Мы видим только его шишкастую дубинку.                На фоне синего неба, возвышаясь над белёсыми соцветиями ковыля, дубинка перемещается то в правую, то в левую сторону. Степана мы боимся, но любопытство  сильнее страха.                Стр6
  От окраины села до самой бахчи кто-то весной проложил плугом борозду. Легли,  значит, мы в ту борозду, ползём. Колька впереди - я следом. Мы не видим Степана, Степан не видит нас. Но по дороге с бахчи идут три женщины. Они нас видят хорошо. Слышу, одна дурёха кричит: "Степан, вон они!". Я поплотнее вжался в борозду, но, вдруг, увидел голые Колькины пятки, пролетающие надо мной. Хотел  окликнуть Кольку, поднял голову. А Степан - вот он! В каких-нибудь десяти шагах от моей головы.
Бежал я быстрей, "чем заяц от орла" и, наверное, быстрее, чем Горун Лермонтова с поля боя. Ни камней, ни канав на своём пути я не видел. Земли под собой не ощущал. Не ноги несли меня, крылья страха уносили  от неминуемой гибели. ,
Степан настигнуть меня, десятилетнего мальца, не может, но и не отстаёт. Я слышу его мат. И, вдруг, вместе с матом, через мою голову, летит шишкастая дубина. Не на много успел я отбежать, пока Степан подбирал свою дубину.                -Стой туды-т твою мать!- орёт Степан и, едва не скользнув по моей макушке, дубина летит прямо под колени Кольки, Но Колька бегает быстрее, чем летает Степанова дубинка.
Вот уже и крайняя изба. Изба Дорошенковых. Около избы толпятся женщины.                -Стой! кричит Степан и я, как кролик под гипнозом удава, замер на месте. Оглянуться  не успел - дубинка Степана ударом в  плечо свалила меня на землю. Рухнул , будто трава скошенная острой косой моего дедушки Павла.
Женщины рядом, но подойти бояться. Я слышу их голоса:- "Стой, Степан! Брось, Степан!" Степан  ноль внимания.                Дубина плясала по моему тощему телу, будто матрос на палубе корабля. В плечо, в спину, в голову сыпались её удары. Боли я не чувствовал. Визжал больше от страха.                Краем глаза вижу, приближается дед Алейников с длиной палкой. Деда Степан послушался и ушёл на свою бахчу. Его там нашли подростки. Лежал Степан на бахче со ртом забитым пеной. С ним всегда так было, когда он нервничал.
Визжать я перестал сразу же, как только Степан повернулся ко мне спиной. Теперь я уже думал: как мне явиться домой. Шишмаки, полученные  от дубины Степана, были у меня по всему телу. На темени сидела  бульба, не помещавшаяся под   ладошкой.  Не заметить её моя мать ни как не могла. А заметив , могла  ещё и от себя добавить.               
Время было предвечернее, стадо коров возвращалось с пастбища. В стаде был свирепый бугай-бык производитель. Вот на него-то и надо свалить вину Степана, - нашел я выход из затруднения.                стр 7
  И, конечно же, стоило мне переступить порог, мать обратила внимание на мои             украшения, но ни как не отреагировала на мои объяснения. Она спешила  в очередь на сепаратор. Молоко сепарировали у Завражиных. Это на соседней улице.                стр7

                Стр 8
Встреча с матерью шишек мне не прибавила. На полу  был расстелен тулуп, теперь уже покойного, дедушки Павла. Расплостав на нём своё многострадальное тело,   я уже собирался  блаженно отдаться во власть Морфею, но тут с треском, чуть не слетев с петель, разверзлась дверь. В дверном проёме возникла  мамаша.
Нет,в дверном проме была не моя тихая, застенчивая мать-тигрица готовая за жизнь своего детныша сразиться хоть с самой смертью.  . 
Оказывается, в очереди мамку спросили:- « Феня, твой сын  дошёл до дома?».  И рассказали  о моём общении с безумным Степаном.
Оставив очередь, мамка ринулась спасать сыночка. Если бы ей по пути встретился Степан, она бы, в тот момент, из него рыболовный крючок сделала. Но моя мамка была человеком быстро отходчивым - увидев меня в добром здравии, быстро успокоилась и вернулась в очередь на сепаратор.               
Вскоре в Москве объявился человек заявивший, что это он Тупиков Степан, а тот ,что в Бурёнино страдает от увечья--его брат Юрий. Через пару месяцев тот московский Степан, приехал  и забрал нашего Степана в Москву на лечение. Только наш Степан до Москвы не доехал. Где-то под Куйбтво удовлетворения - мой обидчик  наказан. Но через два-три дня мне стало Степана жалко. И я от всего сердца Степана простил. А простив Степана я сам испытал облегчение - будто освободился от чего-то лишнего,ненужного.               
МИШКА.                Стр 9                Село Бурёнино своей северной окраиной жмётся к ольховой роще. Один из трёх её массивов входит  в улицу Набережную. На той улице в двухстах метрах от массива в  один и тот же час, крикнув своё первое «Уа!» мы с Мишкой Даниловым оповестили жителей Бурёнино о том, что их мир  стал теперь и нашим миром; и что им теперь придётся благодатным воздухом ольхового леса делиться с нами.
Вскорости после нашего  первого «Уа» началась война. Появился лозунг «Всё для фронта, всё для победы». Нам, кроме воздуха ольховой рощи да её крапивы  ничего не оставалось.
Наши мамки за год обязаны были выработать минимум сто сорок трудодней. На те, сто сорок трудодней осенью  получали от колхоза сто пятьдесят, максимум двести килограммов зерна. По подсчётам  стариков, этого количества зерна на пропитание одного взрослого человека могло хватить только на десять месяцев.
Одному - на десять месяцев! А в наших семьях на одну работающую мать, приходилось по пять не трудоспособных. Выручала картошка. Этого продукта было у нас предостаточно. Чтобы экономить зерно, хлеб пекли из муки на половину смешенной с толчёной картошкой. Но, недаром же, говорят, что хлеб всему голова. Если нет хлеба то, чем бы ты брюхо не набил, всё равно будешь голодный. С первых дней войны в наши животики вселился какой-то изверг. Своими острыми когтями он царапал наши желудки. И только придавленный какой-либо снедью вроде щавеля, земляники или недозрелыми плодами степной вишни,  на время засыпал.
На поиски подножного корма ходили мы с Мишкой вдвоём. И ни кого другого в обмен на Мишку я не взял бы.                Стр 9          
Мой приятель, в противоположность мне, прирождённому молчуну, никогда не умолкал. Его круглая голова всегда была полна невообразимых фонтазий. Которые он, на протяжении всего дня, вливал мне в уши. Всех его историй вспомнить не возможно. Он и сам, наверное, сейчас сделать это не смог бы. Но, поднапрягшись, кое- что воскресить в своей памяти я попробую. Ну, хотя бы вот это:                -Вань, ты не шибко испужаешься, если я тебе расскажу страшную-престрашную историю?- понизив голос до шёпота, спросил меня Мишка..                -Не испугаюсь. Мой дедушка ни чего не боится,  и я не боюсь. Рассказывай!                –Шли мы с Петькой по лесу (в рассказах Мишки всегда присутствовал какой-то не известный мне Петька) вдруг. Из куста как прыгнет на меня мышонок! Маленький такой, серенький, да как завизжит мне в ухо.                -Ух, как страшно! Даже есть расхотелось.                –Ты, Вань, дальше послушай. Схватил я его за шкирку и в сапог сунул. А голенище верёвкой перевязал, чтобы не вылез. Пущай, думаю в сапоге сидит,  неча на людей бросаться.                                --Он что и сейчас в сапоге сидит? Чай задохнулся уже.!- посочувствовал я мышонку.                –Нет, Вань. Ты знаешь, какие зубы у мышей острые! Были бы у меня такие,                я бы берёзки грыз, и хлеба мне  было бы не надо. А этот дурак сапог прогрыз, вылез через дыру, посмотрел на меня своими злючими глазами да как вцепится зубами в мою штанину. Упёрся ногами в песок  и держит. Я и туда, и сюда,  штанина трещит, а он держит, гад!                —Не заливай, Мишка! Тот мышонок весит чуть больше таракана и ты его с места не мог сдвинуть!?.                –А он, Вань, хвостом за берёзку зацепился, как бы я его вместе с берёзкой-то  утащить смог?.                Чтобы  сбить Мишку с понталыку и не спорить дальше, я задал ему вопрос:                - Мишка, ты сказки любишь?                —Нет, Вань, я есть люблю!-Закрыл тему разговора Мишка.
Но  однажды, в своих фантазиях,  Мишка  совсем заврался.                –А ты ведь, Вань, мой сынок. Бухнул неожиданную для меня новость Мишка.                –Это я тебя родил, а ты думаешь, тётя Феня.                -Э-э , Мишка!, тебе, наверно, солнце в башку ударило вот ты и несёшь чушь всякую.                Я больше тебя, как бы я у тебя в животе поместился то?                         —Это я щас маленький, а тогда большой был.                —Это как же? Был большой и вдруг маленьким стал?                —А я, Вань, об асфальт стёрся.                Заметив мой удивлённый взгляд, Мишка пожал плечами , показывая своё неудовольствие моим  недоверием. Потом продолжил:                --Если бы ты когда- нибудь видел асфальт, Вань, ты не удивлялся бы. Ты бы знал, какой он шаршавый . Хуже чем точильный камень в кузнице у Проньки!                Я стал догадываться—Мишка несёт чушь, чтобы верховодить в нашей компании на правах родителя, так как это делает его мать в их семье. Пыль с Мишкиных ушей надо было сбивать.                —И где же ты, Миня, асфальт-то нашёл,-ехидно спросил я Мишку.                —В Сороке,-попытался вывернутся мой самозваный родитель.                —Мишка, не ври! В Сорочинске асфальта нет, Мне Витька Наседкин говорил, там пыль да песок на улицах.                —Сечас нет, а тогда был, не сдавался  Мишка                —Куда же он делся, если был?                –Стёрся!- зло ответил Мишка.                - Как это?- начал теперь психовать я.                —Мы, Вань,- смягчил тон приятель,- тёрлись-тёрлись друг о друшку и вот теперь я стал маленьким, а он совсем, в песок, стёрся.                Я знал, Мишка в штаны напустит, а в споре не уступит. И я решил утихомирить его, надавив на жалость.                Стр 10                -  --Мишка, замолчи,- сказал я,- а то у меня от твоей болтовни живот уж заболел.                -А ты, Вань, разбежись и о  ту вон берёзку животом стукнись. У тебя будет выкидыш и твой живот болеть перестанет.                ---Ты-то откуда это знаешь? -удивился я познаниям друга.                Стр11                -Моя мамка так делала, когда я у неё в животе был.                -Почему же ты тогда живой?                Стр 11          - Мамка только один раз о берёзку стукнулась, а нас двое было.  Братик вывалился в воду и утонул, а я умный был, я за камышинку схватился, -продолжал вешать мне лапшу на уши Мишка.                -Ну и дурак!- сказал я.                     -Почему, Вань, почему я дурак, Вань? -ни сколько не обидевшись, стал донимать  мня Мишка.                - Был бы умный, плавал бы теперь в прохладной воде голенький, а не парился бы сейчас здесь под солнышком.                –Нет, Вань,- не заметив моей колкости, продолжал Мишка,-я, Вань, был не голый, я в рубашке родился.                -Ну, ты даёшь, Миня! Так не бывает, чтобы в рубашке родиться.                -Бывает, Вань, мой дедушка Ефим тоже в рубашке родился, потому и с войны живой возвратился. Бабушка говорит - счастливчик!                -А ты тоже счастливый?                -Угу, -промычал Мишка, -Вань, я есть хочу!.                Мишка был всегда и во всём счастливый, только всегда голодный.
Когда из Мишкиной, разогретой солнцем головы, с того места, которое темечком называется, появлялся сизый дымок, мы шли на берег Грязнушки. Там, под сенью берёзок, наши мозги дымиться переставали, но Мишкино "Вань я есть хочу" будило во мне того изверга, который был у меня в животе. и я приходил в то состояние, о котором говорят:"кишка кишке бьёт по башке"                Однажды не выдержав мук я сказал Мишке :                -Ладно, Мишка, вон трактор стоит, пойдём к нему, может нас по-быстрому домой довезут.                --Вы, ребята, чего хотите? -спросил дяденька поднимаясь в кабину трактора.                --Бури! –выпалил мой неугомонный друг  Мишка.                -Зачем вам буря!?- удивился тракторист.                - Чтобы домой быстрее домчаться. Мы есть хочим,- опять Мишка высунулся вперёд меня.                -Понял я вас, -сказал дяденька,- только мне в другую сторону.                -Тогда твой трактор пусть совсем никогда не заведётся! -съязвил мой приятель.                -А ну, брысь отсюда, шантрапа!- осерчал тракторист.                -Шантрапа -у попа, а ты - крыса! -Это было уже хамство с Мишкиной стороны.                –Вот я вас!                Тракторист замахнулся большим гаечным ключом.                Отскочив от злого дядьки на безопасное расстояние, я спросил Мишку:-                стр 12                -Ты зачем дяденьку крысой назвал?                Стр 12                -А чаво он брысь сказал? Я что, котёнок что ли!                Когда мы с Мишкой закончили третий класс, из города Уральска приехал Мишкин брат Алексей.                -Нечего тебе в этой глуши делать,-сказал Мишке дядя Лёня,                -Здесь ты оболтусом вырастишь.  Поедешь со мной. В городе будешь учиться.          Стр 12                               
    В Бурёнино Мишка больше не появлялся. Был слух, что Мишка выучился на прораба и   работает на стройках Уральска. Если это так, то я рад за Мишку. Тогда  ему повезло- из всех наших сверстников только ему удалось выйти в люди.
                НАШИ МАМЫ.                -   Весть об окончании войны принёс мне Витька Черемисин.  Не дослушав Витьку, я помчался на поиски мамы.               
На попечении мамы была небольшая отара  ценных мериносовых овец.  Овцы на опушке берёзового колка пощипывали, только что выбравшуюся на белый свет, травку. Мамка с тётей Шурой  сидели на зелёной лужайке залитой весёлым светом майского солнца, беседуя о своей вдовьей судьбе.
Сияя всеми веснушками от счастья, подлетел я к мамке. "Мамка, война закончилась! - выпалил  новость. Вопреки  ожиданиям, на   лицах матери  и тёти Шуры я отблесков  счастья  не увидел.
Причину их апатии я понял позже: знали они, что им их красавцев мужей победа не вернёт, а всякие дяди Вани и Григории Степановичи как «мурдовали» их, так и будут «мурдовать.» 
В те годы каждый трудоспособный житель села  обязан был в течении года выработать  сто сорок трудодней. Тот, кто не укладывался в этот минимум,  становился кандидатом на поездку в город Горький. И там, выбагривая из реки набухшие водой брёвна,  в течение года смывать с себя позорное звание "тунеядец."
А кто в бригаде распределяет работы? Бригадир. То есть Иван Тимофеевич или Григорий Степанович.  Будут у тебя к концу года те самые сто сорок тр. или нет, зависело от того на какую работу они тебя поставят.                . 
Правда, пошлют ли тебя в город Горький, было ещё на воде вилами писано. Колхозу Рабочие руки колхозу самому были нужны. Имелась и более веская причина, делающая вдов покорными исполнительницами  прихотей бригадиров .
У вдовушки малые детки в не натопленной избе стынут. У неё голодная коровушка мычит в хлеву. Привезти дрова из леса или  сена с дальнего луга, вдове нужен транспорт.. К кому пойдёт она со своими заботами? К бригадиру! Потому как, всем гужевым транспортом и всей тягловой силой в колхозе распоряжаются бригадиры.
И вот проникнувшись  заботами вдовы, её бригадир Иван Тимофеевич, говорит:" на этой неделе ни чем я тебе помочь не смогу. Надо ж дать!"                стр 17      А у вдовы детишки в стылой избе.   За неделю они и заболеть от переохлаждения могут. И коровёнка, с голодухи, к концу недели на ноги вставать перестанет.                Вот она и решается - раз уж надо дать, так придётся. И она говорит:                -Ты, Ваня, нынче вечером к моей соседке Шуре приходи. Её свекровь нынче ночью моим детишкам сказки рассказывать будет.                А кто же не знает: где интим, там и беременность, где беременность, там и аборты. Стр 17 Аборты женщины делали друг другу сами. Других спецов, по энтим делам, не было.        Сколько раз моя мамка из-за дяди Вани оказывалась на краю жизни! Чтобы мы не видели страданий нашей мамы, чтобы не слышали её воплей, тётя Ефимия забирала нашу страдающею мать к себе домой. Нам говорили, что у мамки сердце разболелось.                Из-за мамкиной "сердечной" болезни мне приходилось сносить обиды со стороны родственников дяди Вани, терпеть поношения со стороны других моих сверстников.
Один бесшабашный парень, Пашка Абаимов, подбивал клинья к моей двоюродной сестре Нинке. Стремясь добиться моего расположения, Пашка подарил мне свою финку. У ножа была красивая рукоятка из цветного плексигласа.
Но финку в кармане я носил не потому, чтобы перед ребятами хвастать. Я вынашивал план мести. Мало того что из-за дяди Вани страдала моя мама, этот, ненавистный мне дядька, при мне сказал как-то, что на войне только дураки умирают, а кто по -умнее домой живыми приходят.
Я знал, что с дядей Ваней мне не справиться. Поэтому, - так размышлял: «выберу момент, когда можно будет подойти к дяде Ване вплотную и суну финкой в живот. От боли он согнётся и тогда, через спину, всажу финку в его поганое сердце" А когда дядя Ваня будет подыхать, скажу : "Дураки умирают не только не войне, но и дома тоже!"                Через неделю Пашка догадался, что для пятнадцатилетнего пацана финка -плохой подарок. И финку у меня забрал.                Я что-то уже понимал и на свою мать не злился. А вот Колька Железнов обид прощать не умел: постоянно хамил своей матери, а когда подрос, начал пить, потом в Жигулёвск уехал.               
ЧЕМ ДАЛЬШЕ В ЛЕС…ТЕМ СОЛЕНИЕ СЛЗЫ.                Уважаемый читатель, всё, чему я был свидетелем, я рассказываю  не из-за желания бросить ложку дёгтя в бочку с мёдом. Я поднять наших мам на ВАЛЕНТИН.                Стр 14                Караганда находится в казахстанской степи. Там сухой и жаркий климат. Там и летом случаются дни, когда от мелких камушков, гонимых ветром, можно получить ушибы.  Пыль, как туман, заполняет город, люди  ходят по улицам  наощупь. Поэтому Валька с мамкой на лето 1941года уехали на Украину к бабушке Кате. Когда над бабушкиным селом стали летать чужие самолёты,  мамка сказала:                "От войны надо держаться подальше. Давай, Валёк, вернёмся к папке" Мамка что-то написала химическим карандашом в его сандаликах и сказала: «Теперь Валёк твои сандалики стали твоим документом, Если ты их потеряешь, то папка тебя ни когда не найдёт.Береги свои сандали и смотри чтобы надпись моя в них не стёрлась»
До железной дороги пришлось добираться пешком. Машин-то тогда было ещё совсем мало. Улица села, через которое они шли, была длинной. Около магазина мамка присела на скамеечку, чтобы Валькины босые ступни отдохнули. (Сандалики он теперь носил в руках)  В это время над селом пролетели самолёты. Из самолётов посыпались, какие-то чурбашки.  Падая, чурбашки  визжали, а там, куда они падали, поднимался чёрный фонтан. Мамка встала со скамейки. В это время одна  чурбашка упала не далеко от скамейки. Кто-то Вальку толкнул и он упал.  Мать тоже упала. Валька с земли поднялся, а мать продолжала лежать.                -                Пришли две тётеньки, послушали её грудь, потрогали шею и сказали, что Валькину мамку убила бомба.
Потом подъехал грузовик, в котором сидели дяденьки с ружьями. Дяденьки что-то говорили, непонятное для Валки, и смеялись. Из кабины вылез ещё один дяденька, спросил у тётенек, где сельсовет и где живёт председатель. Велел тётенькам сесть в кабинку и куда-то их увёз. 
 Тут я должен сделать не большое отступление, чтобы кое-что пояснить.                       С той поры, когда Валентин рассказал мне свою историю, прошло много времени, и я теперь   всех его впечатлений  передать слушателю не могу , поэтому в моём рассказе звучат только те его слова, которые я сумел запомнить.                Стр 12               
Как он оказался за селом , Валентин не помнил. Мимо него грохотали какие-то          Стр 13 железные машины ( Валентин  тогда ещё не знал, что эти машины называются танками).                Поднимая пыль проносились грузовики с дяденьками. Всё, что вокруг него двигалось, двигалось в одну и ту же сторону.  Валька  подумал, что все  едут в Караганду.  В ту же сторону  пошёл и он.. Хотелось пить и умыться, чтобы смыть со щёк грязные следы, оставленные высохшими слезами. Только ни какой воды  в степи Валька не видел.   Стр 13              --Куда это ты топаешь, малыш? - проговорил кто-то хриплым голосом над головой Вальки.                Запрокинув голову, Валька увидел смуглого бородатого дяденьку.                -Где твоя матка, зачем ты плакал? - продолжал участливо спрашивать Вальку дяденька, -----Зачем  пятки жжёшь, а обувку в руках носишь?                Стр 14                Обрадованный тёплому человеческому голосу, Валентин с охотой рассказал дяденьке, как - оказался на этой дороге. Дяденька дал ему напиться смыл с лица следы слёз, - сказал,- ----Ну,  давай теперь вместе будем искать твоего батьку.                Дяденька толкал впереди себя тележку, в которой сидел  смуглый  мальчик. Туда же дяденька посадил  и Вальку.
Мальчишку звали Стёпкой. Стёпка сказал, что дяденьку зовут дядя Рома и что дядя Рома его отец. Дядя Рома катил тележку, а Валька и Стёпка спали.                На другой день их тележку обступила шумная толпа дяденек и тётенек. Стёпка сказал, что это цыгане - его родственники                --Ты тоже теперь будешь цыганом, - сказал Стёпка.
   В сёла, где  были немцы, цыгане не заходили. Ночевали в скирдах соломы. Холодными ночами жгли костры, чтобы не мёрзнуть, устраивали вокруг них свои цыганские танцы. Тётя Лиля- сестра Стёпки- заставляла  брата- и Вальку тоже- скакать вокруг огня. Она же  учила их тому, что надо говорить людям, чтобы те давали  картошки или яйца. У Вальки ни чего из тёплой одежды не было. Тётя Лиля раздобыла где-то для него старый ватник. Ватник был великоват, но зато в него можно было укутаться с головой, а поджав ноги прятать от холода пятки.
Четыре года ходил с цыганами Валентин. Мамка во сне снилась ему редко, зато не проходило ни одной ночи, чтобы не приснился отец.
На каком-то железнодорожном разъезде дядя Рома сказал: -                --Сынок, ты теперь уж совсем большим стал. Цыгана из тебя всё равно не сделать - уж больно ты сивый. Милиция уже спрашивала, откуда ты у нас. Думают, что мы тебя у кого-то украли. Ищи теперь своего батьку без нас.                И, свесив свою кудлатую голову, ушёл.
Вскоре на разъезд прибыл товарный состав, в котором ехали солдаты. Договориться с солдатами Валентину было не трудно- тётя Лиля научила его многому.
В солдатской теплушке Валька пел для солдат песни, танцевал цыганские танцы, солдаты кормили его тушёнкой. В Соль-Илецке сказали , что дальше они ему не попутчики. В Караганду ехать надо по другой ветке. На перроне станции дежурил милиционер.     Солдаты попросили милиционера , чтобы он посадил Вальку на поезд следующий до Караганды. Но милиционеры решили определить Вальку в детский дом.               
 Детские дома, в послевоенные годы, были переполнены  детьми оставшимися     без родителей. но продуктами питания снабжались плохо,  Даже в цыганском таборе Вальке жилось сытнее.                стр1

                Стр16
 Если у других ребят не было места, где бы они могли найти себе пристанище, то у Валентина отец был, и было неистребимое желание с ним встретиться. Поэтому, дождавшись весны, из приюта он ушёл.
Милиция ещё несколько раз снимала его с крыш вагонов и помещала в приюты. Но во всех детских домах с питанием было - хуже не придумаешь.
  Ребята старших возрастов делали набеги на картофельные плантации колхозов. Всю добычу отдавали детям младших возрастных групп. Дождавшись благоприятных условий Валентин, пускался в бега. Так, в место Караганды, он оказался в  Чимкенте.
В этом городе бродяжья жизнь Валентина закончилась. На городском рынке его опознала  тётя Зина-родная сестра его матери.. Узнала она Валентина потому, что он обличием был "вылитый её сестра Варвара" Тётя Зина сказала, что в Караганду ехать не надо. Его папки там теперь нет. Он потерял продуктовую карточку. Без той карточки получить продукты питания было не возможно. Поэтому его отец умер от голода.
Тётя Зина работала на швейной фабрике. Своих детей у неё не было. И она племянника оставила жить у себя. Потом пристроила на свою фабрику учеником мастера по ремонту швейных машин и настояла на том, чтобы ходил в вечернею школу рабочей молодёжи.
К тому времени, как тётя Зина умерла, Валентин стал квалифицированным наладчиком швейных машин и закончил семь классов общеобразовательной школы.
После похорон тёти Зины, снова потянуло в странствия. До Ташкента добраться  решил давно испытанным  способом-в пустом товарном вагоне. В вагоне, под перестук колёс, заснул.  . Проснулся на пятьдесят километров  южнее Ташкента. На станции Алмазар.
Алмазар в переводе на русский означает - яблочное место, а точнее-"место, где очень много яблок»                Через Алмазар, кроме железной дороги, проходил Большой узбекский тракт-автомагистраль связующая Ташкент с городом Термез . Самым южным городом Узбекистана.
Проезжая по этому тракту, путник в течении получаса находился среди благоухающих  садов. На протяжении  двух десятков километров путник вдыхал ароматы садов. Из дворов алмазарцев веяло запахом  ябок.     Через ограду дворов свешивались янтарные гроздья винограда,  золотились персики, наполняя воздух тёплым запахом солнца.               
  Впервые увидев такое изобилие фруктов , Валентин подумал, что это место райское и живут здесь  небожители. В этом «райском» месте решил он остаться навсегда. Но как тут обосноваться, вопрос для него был трудно решаемым.                Стр16               
Ни  трактором управлять, ни за скотом ухаживать он не умел. Одним словом,             Стр 17      ни земледельцем, ни животноводом быть  не мог - не умел.   А швейного производства в Алмазаре не было.
 Ожидая электричку, я сидел  на скамейке, под карагачом, бросавшим густую тень на перрон вокзала. На скамейку, рядом со мной, присел молодой, примерно моих лет, мужчина. По его удручённому виду я понял: у мужика что-то в жизни неладно. Мне  самому приходилось попадать в затруднительные положения, поэтому инициатором разговора стал я.
Я работал   в хозяйстве, которому принадлежали те самые чудесные сады. Работал в должности начальника  электросилового  хозяйства и насосных станций, Взять электриком человека, не имеющего подготовки для работ в электроустановках, я не мог.  Но я   нуждался в машинистах насосных станций. «Если  мужик освоил ремонт швейных машин,-подумал  я,-то уж водяные-то насосы освоит без труда.»                -                С Валентином мы условились: до первой получки он будет жить в моей семья, а там переберётся  в помещение насосной станции. Насосная станция, куда я вселил Валентин, располагалась на берегу канала "Каракульдюк"-между оградой животноводческой базы и не большим селением животноводов.
На молочно-товарной ферме работала дояркой Люба - не замужняя молодая женщина. Люба, возвращаясь с дойки, заносила Валентину крынку парного молока. Через месяц общения  забрала Валентина на свою жилплощадь.
Вскоре совхоз построил, для обеспечения   животноводства питьевой водой, артезианскую скважину. Рядом со скважиной выстроили двухквартирный дом, для операторов артскважины.
Валентин дал согласие обслуживать одновременно и насосную, и артскважину.                Дом отдали в полное распоряжение молодой семье.                18
Обширную территорию санитарной зоны вокруг скважины семья могла использовать как приусадебный участок.     Чем семья и воспользовалась: развели скот, засеяли кормовыми и огородными культурами. Не маловажное значение для них имел и расположенный через дорогу яблоневый сад.
Одним словом жизнь моего подопечного сложилась удачно. Мы Валентином тоже были более чем довольны. Если раньше на то, чтобы поднять из скважины для ремонта насос, а затем снова опустить его , уходило два рабочих дня, то теперь бригада ремонтников руководимая Валентином справлялась со всем объёмом работ за 10-12 часов.                С приходом Валентина  у меня развязались руки. Я получил возможность заниматься  основными  моими  обязанастями-организацией  безопасной и безаварийной работы электроустановок, повышением    энерговооружённости предприятия .                стр17               
 
                Стр18
 Люба родила Валентину, дочь Аннушку и сына Ивана. Моя крестница Аннушка выросла и удачно вышла замуж за отличного алмазарского парня.
Однако с Ванькой у нас вышла накладка. Ванька сдружился со скотниками, выучился у них водить трактор, обслуживающий нужды животноводства. Скотники приучили его курить и виртуозно крыть матом непослушных бурёнок. (Скотники не были пьющими, поэтому и Ванька остался непьющим). Сообразительный пацан, кроме того, чему научился у скотников, ничему другому учиться не хотел. После третьего класса, в школу ходить перестал. Нас он слушал, но поступал по-своему.   Трактор да коровы стали его увлечением. .                Ближайшим нашим соседом было хлопководческое хозяйство- колхоз имени Будённого. Председателем этого колхоза был Иван Трифонович Саулькин- может быть не самый хитрый, но самый мудрый руководитель из всех руководителей нашего района. Скажу наперёд, Саулькин превратил «пьяный колхоз» (так до него называли это хозв/яйство) в передовое хлопководческое хозяйство Узбекистана и получил звание Героя социалистического труда. Желающие трудиться в колхозе имени Будённого  стояли в очереди.               
Наш Иван, едва достигнув совершеннолетия, решил жениться. Иван Трафимович проведав, что  Ванька выбрал себе в невесты одну из красавиц его колхоза, решил, что Ванька ему нужен больше, чем совхозу Алмазар. Свадьба отшумела за счёт колхоза имени Будённого. В качестве свадебного подарка молодожёны получили в собственность дом из жилого фонда колхоза.
Теперь Валентину можно было бы жить да радоваться. .  Но годы бродяжьей жизни  ему, видимо, не прошли даром. Старуха с косой  нашла его и, в самом расцвете сил, лишила жизни (Официальная версия смерти моего друга Валентина-рак желудка). Вслед за ним ушла и Люба. Наступило последнее десятилетье 20го века.  Получив независимость, Узбекистан встал на путь капиталистического развитья. Хозяйство с годовыми доходами в несколько миллионов,  развалили.  Герой соц.труда Саулькин уехал в Сибирь.                Я выехал  на свою родину - в Оренбург. Как теперь сложилась судьба Ивана Валентиновича, не ведаю. Надеюсь, что свою чёрную  метку Валентин сыну в наследство не оставил.               
                НАШИ МАМЫ.                Стр 17                -   Весть об окончании войны принёс мне Витька Черемисин.  Не дослушав Витьку, я помчался на поиски мамы.               
На попечении мамы была небольшая отара  ценных мериносовых овец.  Овцы на опушке берёзового колка пощипывали, только что выбравшуюся на белый свет, травку. Мамка с тётей Шурой  сидели на зелёной лужайке залитой весёлым светом майского солнца, беседуя о своей вдовьей судьбе.
Сияя всеми веснушками от счастья, подлетел я к мамке. "Мамка, война закончилась! - выпалил  новость. Вопреки  ожиданиям, на   лицах матери  и тёти Шуры я отблесков  счастья  не увидел.
Причину их апатии я понял позже: знали они, что им их красавцев мужей победа не вернёт, а всякие дяди Вани и Григории Степановичи как «мурдовали» их, так и будут «мурдовать.» 
В те годы каждый трудоспособный житель села  обязан был в течении года выработать  сто сорок трудодней. Тот, кто не укладывался в этот минимум,  становился кандидатом на поездку в город Горький. И там, выбагривая из реки набухшие водой брёвна,  в течение года смывать с себя позорное звание "тунеядец."
А кто в бригаде распределяет работы? Бригадир. То есть Иван Тимофеевич или Григорий Степанович.  Будут у тебя к концу года те самые сто сорок тр. или нет, зависело от того на какую работу они тебя поставят.                Стр 17. 
Правда, пошлют ли тебя в город Горький, было ещё на воде вилами писано. Колхозу Рабочие руки колхозу самому были нужны. Имелась и более веская причина, делающая вдов покорными исполнительницами  прихоти бригадира..
У вдовушки малые детки в не натопленной избе стынут. У неё голодная коровушка мычит в хлеву. Привезти дрова из леса или  сена с дальнего луга, вдове нужен транспорт.. К кому пойдёт она со своими заботами? К бригадиру! Потому как, всем гужевым транспортом и всей тягловой силой в колхозе распоряжаются бригадиры.
И вот проникнувшись  заботами вдовы, её бригадир Иван Тимофеевич, говорит:" на этой неделе ни чем я тебе помочь не смогу. Надо ж дать!"                стр 17      А у вдовы детишки в стылой избе.   За неделю они и заболеть от переохлаждения могут. И коровёнка, с голодухи, к концу недели на ноги вставать перестанет.

 Вот она и решается - раз уж надо дать, так придётся. И она говорит:                -Ты, Ваня, нынче вечером к моей соседке Шуре приходи. Её свекровь нынче ночью моим детишкам сказки рассказывать будет.                А кто же не знает: где интим, там и беременность, где беременность, там и аборты. Стр 17 Аборты женщины делали друг другу сами. Других спецов, по энтим делам, не было.        Сколько раз моя мамка из-за дяди Вани оказывалась на краю жизни! Чтобы мы не видели страданий нашей мамы, чтобы не слышали её воплей, тётя Ефимия забирала нашу страдающею мать к себе домой. Нам говорили, что у мамки сердце разболелось.                Из-за мамкиной "сердечной" болезни мне приходилось сносить обиды со стороны родственников дяди Вани, терпеть поношения со стороны других моих сверстников.
Один бесшабашный парень, Пашка Абаимов, подбивал клинья к моей двоюродной сестре Нинке. Стремясь добиться моего расположения, Пашка подарил мне свою финку. У ножа была красивая рукоятка из цветного плексигласа.
Но финку в кармане я носил не потому, чтобы перед ребятами хвастать. Я вынашивал план мести. Мало того что из-за дяди Вани страдала моя мама, этот, ненавистный мне дядька, при мне сказал как-то, что на войне только дураки умирают, а кто по -умнее домой живыми приходят.
Я знал, что с дядей Ваней мне не справиться. Поэтому, - так размышлял: «выберу момент, когда можно будет подойти к дяде Ване вплотную и суну финкой в живот. От боли он согнётся и тогда, через спину, всажу финку в его поганое сердце" А когда дядя Ваня будет подыхать, скажу : "Дураки умирают не только не войне, но и дома тоже!"                Через неделю Пашка догадался, что для пятнадцатилетнего пацана финка -плохой подарок. И финку у меня забрал.                Я что-то уже понимал и на свою мать не злился. А вот Колька Железнов обид прощать не умел: постоянно хамил своей матери, а когда подрос, начал пить, потом в Жигулёвск уехал.               
                ЧЕМ ДАЛЬШЕ В ЛЕС…ТЕМ СОЛЕНИЕ СЛЗЫ.                Стр Уважаемый читатель, всё, чему я был свидетелем, я рассказываю  не из-за желания бросить ложку дёгтя в бочку с мёдом. Я поднять наших мам на высшую ступень пьедестала хочу. Хочу, чтобы о жертвенность наших матерей, как и  доблесть наших отцов,  была видна самым дальним их потомкам.                С
    До начала пятидесятых годов сельское население не могло покинуть колхоз и выехать в город. В городах была паспортная система, а жителям села паспортов не выдавали. А без паспорта, куда ж поедешь?
Но послевоенное лихолетье закончилось. Страна из разрухи вышла. Паспорта колхозникам стали выдавать, не спрашивая на то согласия у руководства колхозов. Сельская молодёжь  в поисках лучшей жизни потянулась  в промышленные районы страны.                Семейство тёти Шуры Щербининой всем своим составом снялось с родового гнезда и подалось в Среднюю Азию. Обосновавшись на новом месте, тётя Шура предоставила кров и моей старшей сестре Клаве. Летом 1954го года, с бумагами свидетельствующими о восьмиклассном образовании, и я подался в южную сторону.       
В Сорочинске железнодорожный вокзал гудел, как пчелиный улей во время активного медосбора. Поезда, трогаясь с мест своего формирования, уже были забиты пассажирами. Люди ехали на крышах  и в тамбурах вагонов.
Дяденька в красной фуражке (я тогда ещё не знал, что это дежурный по вокзалу), чтобы пройти к выходу на перрон, должен был перешагивать через тела людей распластанных на деревянном полу станционного помещения. Достать билет на пассажирский поезд не было никакой возможности.
Кроме пассажирских поездов, между Куйбышевым и Ташкентом, курсировал ещё и почтово-багажный,  к которому было прицеплено три пассажирских вагона. Этому поезду народ почему-то присвоил имя Алексея Максимовича Горького. "Максим Горький" по пути следования кланялся каждому встречному столбу, у каждой встречной шпалы спрашивал разрешение на дальнейшее следование. Поэтому его вагоны редко когда видели транзитных пассажиров.      Народ считал, что лучше двое суток бесплатно дышать свежим воздухом на крышах курьерского поезда, чем, за деньги, неделю париться в душных вагонах "Максима с Горького"
Пока я пять суток кантовался в Сорочинске, пристанционные клопы столько высосали с меня крови, что я стал бледным, как узник  казамётов острова Ильф.. И я решил: лучше долго ехать, чем долго кормить своей кровью клопов. "Максим Горький" был несказанно рад такому моему решению.                -Я наживал синяки на жёсткой второй полке мерно покачивающегося вагона. За открытым окном медленно вращались выжженные солнцем степи Казахстана,  проплывали телеграфные столбы, с сидящими на их верхушках большими степными птицами-беркутами.
Где-то в районе Казалинска, тоскливые  степи сменились бескрайними водами вышедшей из берегов реки Сыр-Дарьи. Чугунка в те годы была одноколейной.                "Максим Горький» подолгу стоял на полустанках, пропуская мимо себя как встречные, так и попутные  поезда. За время стоянки я успевал вдоволь насладиться прохладой придорожных вод.
   Дикие утки, уступая мне место подле насыпи, отплывали на три-четыре метра  и, погрузив  головы в воду,  хватали  широкими клювами, проплывавшую мимо них живность. Над гладкой водной поверхностью, будто поплавки рыболовных сетей, покачивались их серые гузки. А я , опустив свой любопытствующий нос в лоно сырдарьинских вод, наблюдал за стайками полупрозрачных мальков рыб мельтешивших перед моими глазами.                стр 19
 Нынче путешествуя по железной дороге, мы начинаем ощущать движение только после того, как состав выкатиться за станционную стрелку. В прежние времена на то, чтобы плавно сдвинуть состав с места, у локомотива мощей не хватало. Поэтому машинист толкал вагоны в сторону обратную движению и, пока  лязг буферов катился в хвост состава, резко бросал машину вперёд. Громкий мат пассажиров был следствием таких манёвров.
Обычно люди в пути, кто с помощью карт, кто с помощью бобов, стараются предугадать своё будущее.     Мне гадать нужды не было, я и без гаданья знал, что жить буду у двоюродной сестры Насти, из Ташлы переехавшей в какой-то город Янгиюль и, вместе с её сыном Колькой, буду осваивать профессию фрезеровщика.
Поэтому я был безмятежен и бессонница меня в дороге не мучила. На каком-то разъезде, при манёвре машиниста, я так треснулся головой о перегородку вагона, что морфей, прикайфонувший на моих ресницах, с перепугу ,шарахнувшись о противоположную  перегородку вагона,    вылетел в окно.
С нижний полки до моего сознания стал доходить разговор двух женщин.                --Эх, подружка, знала бы ты, как мне достались мои детки, обревелась бы!                -Что и говорить! - послышался окающий голос другой женщины, - ростить детей в те годы было всем не легко,                В один из базарных дней меня обворовали: срезали сумку с продуктами и продуктовыми карточками.  Конешно, купить овощи или фрукты можно было и без карточек. Только без хлеба на одной капусте долго не протянешь. Соседка Катька, увидев моих детей, сказала:-                -Пока ты получишь новые карточки, кормить тебе будет уже некова. -и дала совет:--Иди,-говорит,- на Бешагач, ты там, наверно, бывала и скульптуру девушки с веслом видела. И скамейку, окало той скульптуры,  знаешь. Вот иди и садись на ту скамейку. К тебе подойдёт мужчина. Он тебе предложит помощь. Чай, не красна дева, сама знаешь за что.
Ближе к вечеру ко мне на скамейку подсел мужичонка  пахнущий укропом и солёными огурцами. Сговорились мы с ним за три килограмма риса. Мужичок в энтом деле оказался человекам опытным, только больно уж слабым. Закончив процедуру скачек, мой наездник и говорит:                -Теперь иди подмойся,- и втолкнул меня в дверь другой комнаты.
А сейчас, уважаемый читатель, я попрошу тебя: не торопись вешать на меня ярлык пошляка. Если ты склонен к ханжеству, то лучше эту мою повесть отложи в сторонку. Потому что дальше я буду говорить о том, что и мне слушать было противно.                --Влетев в комнату, я голая упала на пол. хорошо, что на полу был расстелен толстый ковёр. Поднимаясь с ковра, я встала на четвереньки.  Тут на меня сзади, с рыком, накинулась какая-то зверюга. И я почувствовала, что в меня входит что-то твёрдое, как капустная кочерыжка. Повернув голову, увидела огромную собачью морду, пасть полную белых зубов и красный язык, свешенный набок. Стоило мне шевельнуться -раздался грозный рык зверя. Хозяин крикнул:" Не дёргайся- порвёт!"                Затылком я чувствовала горячее дыханье зверя, на маю голую спину стекала слюна псины, меня сковал страх. Я боялась шевельнуться.
Когда псина соскользнула с моей спины - я голая рванула в коридор. Меня тошнило, от меня пахло псиной. Мой благодетель подал мне моё платье и сказал, «возьми свой рис" Я хотела крикнуть: жри сам! Но говорить  не могла. Обида и ярость душили меня.
В трамвае народу было не много. Я осталась стоять на задней площадке. Но пассажиры, казалось мне, чувствуют запах псины и с недовольством поглядывают в мою сторону.               
Если бы не думка о детях,  утопилась бы в Анхоре. Но мои детки голодали, и я снова села на ту скамейку.
В моей памяти возник образ дяди Вани, и я тогда очень пожалел, что не довёл свой замысел до конца.                --Когда мои детки подросли,- уже сквозь рыдания продолжала рассказчица,- сын Катьки открыл им тайну их благополучного существования. И мои дети стали меня презирать. Сначала отказались садиться со мной за один стол, потом и вовсе ушли из моего дома. Теперь я совсем одна и на прощение деток уже не надеюсь.               
Когда рассказ попутчицы закончился "Максим Горький", уже стоял на полустанке с мягким, милым названием"Чили". Женщины пошли осматривать столы с выложенными на них фруктами и другой разнообразной снедью. Воспользовавшись их отсутствием, я перешёл в другой отсек вагона.
-- Тяжело было всем. знаю, но испытать такое, что испытала я, пришлось не многим.                Послышались всхлипы.                --Что же такого особенного было в твоей жизни, - в голосе говорившей слышны были нотки  сомнения, - расскажи.                -Рассказала бы, да уж больно вспоминать горько и рассказывать стыдно.                --А ты всё-таки расскажи. Авось, полегчает. А насчёт того, что стыдно, так я ведь скоро сойду и вряд ли когда мы снова встретимся.                -Ну, ладно  только ты на меня не смотри.                Я невольно становился слушателем чужих откровений. и почувствовал себя, как бы в чужой тарелке. Мне, наверное, надо было дать понять женщинам, что в вагоне есть посторонний, но тогда они засмущались бы и слёзы рассказчицы остались бы невыплаканными.  Я стол тих, как летучая мышь в чулане.
Рассказчица,  помолчав минуту, то ли собираясь с духом, толи обдумывая с чего начать,  заговорила:                --В войну я жила в Ташкенте. Ташкент всегда был городом гостеприимным. Приезжих в годы войны было, пожалуй, больше, чем нас, коренных жителей. Туркменский базар находится в самом центре города. По пятницам каждый, кто продирался к прилавкам, глох от галдящей на разных языках толпы. Сами узбеки народ не воровитый, зато среди приезжих воров было пруд - пруди.                стр 20

                Стр 21
, Александр предстал перед бывшими односельчанами в чёрной шинели  и в штиблетах. Ни дать, ни взять  командир какого-нибудь торпедного катера. Вот только кортика у него не было, за то  в руках была трость  и на груди болтался карманный электрический фонарик. Ходит Саша по селу козырем. Он теперь не только герой войны, но ещё и крутой (приблатнённый) городской мужик.

Приехали  в канун октябрьских праздников. В сельском клубе   шло веселье. Саша пригласил на танец Стешу- жену Михаила Чапрасова. Во время танца позволил себе вольности. Стеша  в руках Саши  стала визжать и трепыхаться.. Михаил вмешался. Саша выхватил нож и, крест на крест, исполосовал ватник Михаи
 ла.                Стр 23
                -                Стр 24      После этого стал тросточкой крушить стекло керосиновых ламп, освещавших зал. Ни                ПОСЛЕСЛОВИЕ.                Если уж  мы говорим, что ни кто не забыт и ни что не забыто, то давайте будем помнить и о тех, кто, родившись в предвоенные годы,  оставшись без опеки своих отцов,  выжил;  поднял целину, освоил просторы Сибири, проложил дорогу в космос.                О том, какие гнусности творили над вдовами, не попавшие на фронт, бывшие друзья их мужей тоже надо знать и помнить.                -                                НОВЕЛЛЫ
                БЫЛ ЛИ ВАНЯ СЛАБАКОМ.
Что  есть  город Ташкент, знают все, но не всем известно, что рядом с Ташкентом протекает  речка  с именем  похожим  на звуки издаваемые синицами- Чирчик. Воды Чирчика, скатываясь с хребтов Памира,  бегут-торопятся   к реке Сыр-Дарье. Левый берег Чирчика низкий, поросший тугайным лесом.  Жарким летом снега в горах интенсивно таят. Русло Чирчика не может вместить в свои берега изобилие вод  и   левый берег уходит под воду.  Если смотреть с  высокого правого берега, то левого не увидишь; увидишь лишь   верхушки тугайных зарослей, чернеющих над зеркальной  поверхностью вод,  да скрывающиеся за синей дымкой, заснеженные вершины Памира. 

На правом берегу Чирчика находится селение Резинка. Поселение получило такое название потому, что его обитатели когда-то выращивали каучук- сырьё для производства резины.  После схода половодья тугаи наполняются голосами птиц (чирикают воробьи, воркют голуби, щебечут синицы ). Жители Резинки ночами слушают песни соловьёв и плач шакалов. Лисицы и корсаки тоже рыскали в зарослях низкорослого леса.  В русле Чирчика и в его заводях кишели разнообразные породы речных рыб.   Улицы  посёлка каучуководов  кишели человеческой молодью. В гуще этой людской поросли рос и набирался сил паренёк с исконно русским именем  Ванюшка-Ванька Потапов. Ванька в речке удил рыбу,  в тугаях гонял лис и шакалов, ночами лазил по чужим садам, участвовал в набегах на виноградники соседнего колхоза, и пил самодельное вино.  Одним словом, Ванька рос шкодливым романтиком.

                стр 22

                Стр 23
В 1941 году началась Великая Отечественная война. Ваня был рослым и крепок телом. Это помогло ему скрыть свой возраст и уйти на войну- защищать Москву.  Однако климат в Подмосковье, не такой как в  Ташкенте. На морозе под 40 градусов зябко. Ване захотелось погреться под жарким узбекским солнцем, захотелось к маме. А как!? Только через госпиталь. Ну, Ваня взял да и прострелил себе руку повыше локтевого сустава. После госпиталя- военно-полевой суд. Учитывая возраст Вани, расстрел заменили штрафбатом.   Командование штрафного батальона в штурмовую роту его не послало, определило заряжающим гвардейского миномёта «Катюша». А «Катюша» как воевала?-даст  залп и тут же меняет позицию.
Немецкие снаряды рвутся уже на пустом месте. С войны наш Иван вернулся без единой царапины на теле. А шрам на руке говорил о том, что воевал.

Моя двоюродная сестра Клава в конце 1947 года, оставив свой родной колхоз имени Валерия Чкалова   уехала в Среднею Азию. Там и встретила она самострела Ваню.
 
В те годы многие уезжали из колхоза, но кто-то и приезжал. Приехал и моряк черноморец, участник боёв на Малой земле Александр Юрченко. Александр имел ранения и тяжёлую контузию. Но это быть приличным работником колхоза  ему не мешало. Геройский краснофлотец женился на Завяловой Фросе и увез её (в том же 1947году) в Ташкент.

Перемена климата дурно повлияла на психику Саши. Фрося повезла Сашу                в Москву на лечение.  По пути заехала  навестить своих родителей.                На Александре теперь не было ни ватной телогрейки, ни кирзовых сапог, ни валенок молодые ребята, ни мужики увешенные медалями, ни кто не решился утихомирить буяна, хотя видели, что нож у него был сапожный.

Получилось так, что одновременно с Сашей приехали и Клава с Иваном, привезли с собой  груши, виноград и рис. По случаю праздника тётя Ефимия напекла пирогов. Пришёл проведать своих бывших земляков и Саша. Накрыли стол. Саше угощение не понравилось, хлестнул по тарелкам тростью, стал требовать плова.  Семён Самойлович, отец Клавы, вышел во двор, позвать сына Тихона. Когда они вошли в комнату, Саша уже лежал на полу со связанными руками. Ни геройский вид Саши, ни молва о его неукротимости, ни его трость Ивана  не испугали.
Прожив в Узбекистане 15 лет, семья Потаповых переехала в Оренбург. У них был сын Володя. Когда Володе исполнилось 17 лет, как будто бы , случайно  друзья его  убили.   Потеря одного единственного сына, как сказали бы теперь, сбила родителей с катушек. Оба стали пить. Заливали своё горе так, что Насте, старшей сестре Клавы,  приходилось принимать крутые меры. 
 На 79 году жизни Клава умерла. Иван Сергеевич осиротел. В целом мире у него ни кого из близких ему людей не было. Моя дочь Галина взяла его под свою опеку. Иван Сергеевич на продолжении семидесяти лет курил самые злые , зато дешёвые, табаки, находился в добровольном рабстве у « зелёного змия» . Много ли найдётся людей способных победить свои многолетние привычки? Иван Сергеевичь смог. С куривом и пьянством завязал в один день. Не пил и не курил в продолжении 12лет. Умер на 92ом году жизни. Сегодня прошло сорок дней после его смерти. Мы справили поминки и вот я сел писать  ему некролог.

 Иван Сергеевич не смог выстоять против московских морозов, всю свою жизнь был под каблуком у Клавы,  был порабощён алкоголем, но назвать его слабаком у меня как-то не получается.
 
                ВСЁ ТЕЧЁТ,  ДА НЕ ВСЁ МЕНЯЕТСЯ.
Давно это было. Стояли мы на плацу в последнем нашем построении- приказ об увольнении в запас слушали. Рядом со мной стоял мой друг ефрейтор Славка Калнач. Краем левого глаза вижу-Славка, вроде бы ростом меньше становится. Глядь, а он в землю уходит! По щиколотки, по колени, уже и по пояс провалился.                стр 24                -- Что это с тобой происходит?—удивившись, спросил я Славку.               
--Ни чего страшного,--говорит.-Я свой долг родине отдал сполна. Теперь,--говорит,--могу жить там, где хочу и с кем хочу. Вернусь, обзавидуешься.                -- Прощай!--успел крикнуть из провала Славка, и асфальт плаца над его головой затянулся. Исчезновение Славки не заметили даже  стоявшие рядом другие дембели.

Много лет прошло. Заскучал я по Славке.
После нашего увольнения в запас, наш полк расформировали. На месте его военного городка теперь находится обширная площадь. Однако то место, где Славка под землю ушёл, найти не сложно: там всё ещё стоит платан, которому, наверно, лет пятьсот, или больше..
Пришёл я, значит, к тому платану, набрал в грудь побольше воздуха и, наклонившись поближе к земле, протрубил:
-Эй, в преисподней! Есть там у вас вольноопределяющийся Славка Калнач?
-Чего орёшь!-послышался голос,-нам и так хорошо всё слышно, что у вас там происходит. А Славка твой сейчас на работе.                -А когда будет?- спрашиваю.
-А кто ж знает! Больно уж жадный твой друг-пашет, как негр, без отдыха. Ходи по чаще, авось повезёт.
Мне-то что. Отправляясь на встречу со Славкой я, на всякий, случай открыл себе больничный лист и мог теперь хоть целую неделю прохлаждаться в тени платана; есть шашлыки и пивом их запивать.

На второй день Славка опять был на работе, на третий тоже. Наконец отозвался.
-Как ты там,-спрашиваю,-не мёрзнешь, не скучаешь?
-Что ты!—ответил Славка,-У нас не замёрзнешь, здесь день и ночь печи горят, котлы кипят.
-Что за котлы?—задал я наивный вопрос.
-Ну те, в которых ваших деляг от мирской грязи отмывают. Давай к нам, сам увидишь,-ответил Славка.
-Ну уж нет!—говорю,-лучше ты к нам возвращайся. Если у нас  так вкалывать, как ты  там, так и у нас можно жить –не тужить.

К тому времени Славка условия, оговорённые контрактом, уже отработал.                И черти его отпустили без волокиты. Они, как оказалось, условий договора          (не чета нашим) ни когда не нарушают.
Но черти они и есть черти-без плутовства  существовать не могут.  Заключая с кем- либо договор  оставляют для себя лазейку.                Так они и со Славкой поступили: пункт о том, как ему, после истечения сроков предусмотренных контрактом , возвращаться, к живым людям, в контракт не включили. Будто бы по недоразумению. Мол, оплошность допустили. Хитрецы! Только на этот раз они не на тех нарвались. Видно, ни когда  с ефрейторами дел не имели.

У меня с собой была верёвка. Я её, так на всякий случай, у нашего завхоза стибрил. Один конец верёвки я Славке сбросил, другой, так на всякий случай, к платану привязал.

Тащить Славку совсем не трудно было-весил он, наверное раза в два меньше, чем во время прохождения срочной службы в СА. Но если бы не платан, то быть бы Славке снова в рабстве у дьявола.

Когда я увидел показавшуюся из провала голову Славки, я обомлел от неожиданности и верёвку из рук выпустил. Хорошо, что платан был несокрушим и верёвка рывок выдержала.

Чего я испугался? Я не испугался, Я на минуту усомнился в том, что выручаю из бесовского плена Славку, а не какого-ни будь Лулумбу африканского. Лицо Славки было цвета хромового сапога нашего старшины роты. И на этом чёрном лике вращались два белых выпуклых шара-два белка Славкиных глаз.   Обниматься  мы не стали. Уж больно много на Славке  копоти было.

Два дня отмачивал я своего друга в ванне-не помогло. Только отпарившись в бане, Славка приобрёл вид цивилизованного европейца. Став снова белым человеком Славка и заговорил по человечески.
-Что-то я в твоём дворе не вижу ни «Мерса» ни «Вольво»! Ты обманул меня что ли?-сказал  Славка.
-Ну, так и я не вижу у тебя мешка набитого тугриками. –услышал он  ответ на свою подковырку.

Поняли мы со Славкой друг друга, посмеялись, хлопнули по рюмашечке за встречу и пошли с гармошкой по вагонам, зарабатывать себе на старость.
«Жена мужа на фроонт проважала…» -пели мы песню своих отцов вернувшихся с войны калеками.
 Уяснил, брат? Всё течёт, да не всё меняется!               

                стр 26
               
Стр 27
                Стр 27
                ПРАВО НА ПОСЛЕДНИЙ ВЫСТРЕЛ.               
  "Могущество России будет приростать Сибирью"-говорил   М.В. Ломоносов. Но и он, я думаю, не имел полного представления о богатствах земли Сибирской.,  Каких только сокровищ нет в недрах нашей Сибири! Но освоить те сокровища с помощью только паровых машин не получится.. Скажем, извлечения алюминия из бакситных глин возможно только при наличии больших мощностей электритческой энергии.               
 В начале 50х годов была объявлена Всесоюзная ударная  стройка на Ангаре. Главными объектоми строительства, конечно, являлось строительство платины и электростанции, но одновременно  строились  и высоковольтные линии электропередач (ЛЭПы). В строительстве одной такой ЛЭП принимал участие и я.

Жили мы в палатках прямо на трассе. От деревьев трасса была расчищена ещё в прошлом году нашими предшественниками. Они же и фундаменты для опор залили. От них нам достался сколоченный  из горбыля сарай. В нём мы хранили инструменты, мелкие детали опор, блоки, тросы и сварочное оборудование.  В том же сарае мы отвели и место для стойла имевшейся у нас лошади. Лошадь нужна нам была для доставки на места производства работ различной мелочи, вроде инструмента, блоков, болтов и гаек. Был у нас и трактор, но трактор гонять через пни деревьев- нерационально. Его мы использовали для установки опор на фундамент.

Лошадь, по кличке Белокунка,  тоже досталась нам от наших предшественников.  Срамное место нашей помошницы было белым, будто бы его когда-то ошпарили кипятком. От того и прозвище такое неблаговидное  получила. Впрочем, у неё и губы были белые. Видно по молодости  была она кобылкой непутёвой. Вот и обсосали ей  жеребчики губы  до белизны. И тоща Белокунка  была, как затасканная шлюха,  и масти Белокунка была неприглядной-бурой.

Да хай бы с ней с её невзрачной внешностью, если бы характером была покладиста. а то ведь была своенравна, капризна и ленива.

 При первой возможности сбегала, ныкаясь*  от работы, в лес. Однажды  нам пришлось всей бригадой гоняться за ней по тайге, на три дня забросив работу. Тогда наш бригадир Мустафа Зарипов сказал в сердцах: «Щюрт бы с ней с этой шалавой. Пускай бы её медведь задрал, да у неё веть есть нумер. Осенью завхоз спросит куда этот нумер делся» У Белокунки на крупе было выжжено калёным железом тавро. Из-за этого тавра мы и берегли её от зубов хищников.

Если кто-то хотел влезть ей на спину, Белокунка пыталась била  его копытом или хватала  зубами за ляжку.      
Только ко мне да Ивану Кнышу она относилась более-менее лояльно. Видимо учитывала наше не давнее колхозное прошлое. Мы-то знали, как с ней ладить: Сахарком или горбушкой хлеба, иногда, угощали.

 По воскресным дням  бригада отдыхала. Но было заведено- если  предстояла работа на другом фундаменте, то всякую мелочёвку-инструмент, метизы всякие- мы туда забрасывали накануне. 
Кныш прикинулся больным. Все другие общаться с Белокункой не умели. Пришлось ехать мне.
Закия-наша повариха и по совместительству жена Мустафы- попросила меня, на обратном пути, набрать ей костяники. Костяника это низкорослое травянистое растение. Его ягодки, яркого рубинового цвета, возбуждают аппетит не только у людей, но и у зверей тоже.

На обратном пути, не доезжая несколько сот метров до нашего лагеря,  я остановился, привязал лошадь к молодому деревцу и вошёл в лес. Костяника не растёт сплошным ковром, как скажем земляника, её кустики там и сям разбросаны между деревьев. (это я для жителей степной зоны,  не видевших леса и его фауны). 

Побродил я   между сосен, но ягод  на кустах не было. Везде были отпечатки  больших когтистых лап. Встреча с хозяином тайги меня ни чем не прельщала. Как говорится- бережёного бог бережёт.   Памятуя, о том, что умный в гору не ходит, а обходит её стороной, я поспешил из опасного места убраться заблаговременно. Кобылы на месте не оказалось. Деревце было сломано

Братва, пока я шастал по лесу, наигравшись в волейбол, пряталась теперь от назойливых комаров в палатках.                --Почему пешком и где лошадь?»-спросил меня Мустафа.------------------------------------
-«Куда она денется!. Утром приведу»- ответил я бригадиру.-------------------                --"Утром Белокунка будет уже за тридевять земель от сюда.-резонно заметил Кныш.- её надо брать сейчас. Она,  скорее всего,  ночевать будет на своём излюбленном месте – около Верблюд-Камня".
Верблюд-Камень-это глыбы песчаника, над котором  талантливо потрудилась мать-природа. Изваяние корабля пустыни у неё получилось отлично: ноги , горб, маленькая головка на длинной шее-всё как у настоящего верблюда. Даже нижняя губа   обозначена. Создаётся впечатление- будто бы верблюд приготовился плюнуть.   Вот пявится какая тучка и плюнет.
Место это я хорошо знал. Там было небольшое озерцо. В дни, когда мошкара была не особенно назойлива, мы ходили туда купаться.
Доводы Ивана были убедительны и я, захватив с собой краюху чёрствого хлеба,  отправился к Верблюд- Камню. Ванька меня напутствовал:--"Смотри не спугни, не то придётся искать ветра в поле".

Около Верблюд-Камня стояла сосна. На её коре я обнаружил бурую шерсть. Похоже на то, что кто-то о ствол  тёрся.               
-Молодец Ванька,- мысленно похвалил я Ивана- и как это он умудряется видеть всё вокруг себя и всё примечать.?!

Сосны. вырастающие на отшибе от леса, большими не бывают. Крона у них раскидистая, ветки располагаются не высоко над землёй. Влез я на нижнею ветку и стал ждать. Смеркалось. Сквозь дремоту, слышу, кто-то сопит и трётся о дерево. Выждав, когда пришелец отвалится от ствола, я спрыгнул с ветки и удачно попал на,... почему-то мягкую и толстую, спину. Спина резко рванулась в сторону и издала рёв."МедвЕдь!"- шарахнулась мысль в моей голове, и душа моя оборвалась в пятки.                --                Что потом быыло! Медведь  с трубным рёвом мчится между стволов деревьев. Я от страха визжу так, что с сосен шишки сыплются. Филин хохочет.Тут меня чем-то в лоб садануло.  Да так садануло, что перелетев через кургузый Мишкин зад, сделав кульбит в воздухе, плюхнув задом на мягкую торфянистую подстилку, я отключился.
 
Бригада нашла меня утром. Сидел я, с зелёной шишкой на лбу, под молодыми ёлочками. В моих ладонях зажаты были   пучки бурой медвежьей шерсти.

По стёжке жидких экстрементов, нашли и Патапыча. Лежал дядя Миша в полусотне шагов от того места, где мы с ним расстались. Сердце хозяина тайги перегрузок не вынесло-лопнуло от избытка отрицательных эмоций.

Белокунку я нашёл в её стойле. Дремала она стоя над охапкой  свежесорванной травы.
«Ну, погоди Ванька!- подумал я.-Погоди Кныш! Посмотрим , чей смех будет громче». 
И стал я готовить Ваньке встречу с лешим.
 Однако осуществить  замысел  мне не удалось . Вскоре меня,  назначив бригадиром, перевели на другой участок.

Но положительный эффект от Ванькиной хохмы был: я тогда понял, что большая масса тела ещё не гарант того, что в нем есть большой геройский дух и стал после этого, распоясавшихся на танцплощадках  исполинов, брать на испуг. Ну а Ваньке сказал по рации, что право на последний выстрел я оставляю за собой. И не смотря на то, что он теперь житель Украины, когда-нибудь я это право использую.
              НИ ЧЕГО НЕ ЗНАЧАЩИЕ ПОБЕДЫ.
Было мне, наверно, лет семь. Шёл я с удочками на Грязнушку (речка такая в трёх километрах от моего села Бурёнино). Когда спускался с пригорка, дорогу мне перебежал волк. На плечах  он нёс маенького барашка. Метрах в тридцати от просёлка были заросли чилиги. Волк  зашёл в те заросли , сбросил со спины барашка и лёг перекусить. Ох, как у меня дрожали колени, когда я проходил мимо!
.  Так что я ни каким героем, как видите, не был. Упрямство, это да! Упрямым я ещё в детстве был. И только за счёт упрямства мне, иногда, удавалось достигать желанной цели.  За счёт упрямства я даже два сражения выиграл. Но об этом по порядку.
 В 1956 году я заканчивал обучение в Ташкентском ремесленном училище  готовившим специалистов электромонтажа.  Предэкзаменационную  практику  проходить нашу группу послали в самое пекло ада -  в САКСАУЛЬСК. Это железнодорожная станция на пятьдесят километров севернее Аральского моря.
 В Саксаульской  народу проживало тысяч пять. Вокруг посёлка ровная, как стол, такырная степь. Ни одного колодца, ни одного другого какого водоёма в радиусе 20 километров там не было.                стр 30 
 Воду в посёлок завозили в железнодорожных цистернах, сливали в,    бетонированную яму. Два раза в день около ямы выстраивалась очередь: скандалили между собой люди, топтались в очереди на водопой верблюды, фыркали лошади. Наверное, можно было бы пробурить артезианские скважины, но в Саксаульской не было достаточно мощного источника электроэнергии. Вот потому-то нас туда и забросили-строить высоковольтную ЛЭП, связывающею Саксаульскую с другим железнодорожным узлом.
 
Строительство ЛЭП начинала бригада профессиональных электромонтажников, но не выдержав суровых условий работы, профессионалы сбежали. Остался только их бригадир, который должен был руководить нами, но и он через неделю «чухнул», слинял в свою Кызыл-орду. С нами остался только Анатолий Иванович, наш мастер производственного обучения.

 Уверен, что мало  кто из россиян знает, что такое  такыр. Такыр это не земля и не камень.  Ты его бьёшь ломом-лом отскакивает, от материковой породы  не комья отваливаются, а отколупываются  тонкие, толщиной в тетрадный лист, пластинки. Под жгучими лучами  солнца, опаляемые горячими ветрами, должны мы были в такыре ломами выдалбливать ямы для установки в них деревянных опор ЛЕП. Но и это не было самым большим испытанием  нашей выдержки и упорства.
Брёвна, свежепропитанные антисептиком, разбросали по трассе наши предшественники. Горячие лучи казахстанского солнца выдавливали из брёвен антисептик, капли креозота стекали на землю. Креозот, по-видимому изготовляется из сока того самого дерева, к которому и «птица не летит и тигр не идёт». Всё светлое время суток над брёвнами стояло марево зловредных  испарений. Если даже не подходить к источнику того зловония ближе трёх метров, то и тогда испарения, в буквальном смысле, снимут с твоего лица кожу.  А нам-то надо было пилить, сверлить, рубить топором,  носить на своих плечах те чёрные вонючие брёвна..
Через неделю верхнего слоя кожи (эпителия- так, кажется, его называют) мы лишились. Кисти рук, лицо и шея, не защищённые одеждой, горели, будто бы ошпаренные кипятком. И распухли. Стали розовыми, как у новорожденных младенцев. Ко всем этим мытарствам мы относились спокойно.. Таковы были издержки нашей профессии. Как говорится: взялся за гуж, не говори, что не дюж. Не ной!  Да и заговорил я на эту тему только потому, что к слову пришлось. 
Бороться нам пришлось с другим более грозном  напастием. Напастием чреватым болезнею двадцатых годов прошлого века-тифом.                Стр 31
У меня зачесался живот. Заглянув в трусы я увидел там гадину- упитанную, готовую брызнуть соком, вошь. Но  был я человеком чрезмерно стыдливым, поэтому  ни с кем «радостным» открытьем делиться не стал.  Володя Пенкин -парень без предрассудков- жеманиться не стал- о своём открытии прокричал, будто голой пяткой на гвоздь наступил. .  И тут оказалось , что паразиты поселились не только в нашей с Володькой одежде.  Заглянули в недра постельных  принадлежностей, а там!...А там вошь ходит отарами.    До нас в этом общежитии жили студенты из Алма-Аты. Это на их кровях вошь стала такой ядреной.

Утром на работу  не пошли. Все двадцать пять человек, обнажив свои гениталии, расположились по периметру комнаты. Наше временное жилище наполнилось звуками  схожими со звуками лопающихся воздушных шариков.
Пришёл Анатолий Иванович. (он жил в гостинице)                -Почему не на трассе?- спросил он нас.                –Да вот воюем с аборигенами здешних мест:-ответил Пенкин.                Анатолий Иванович, не сказав ни слова, исчез. Через двадцать минут прибыли работники санэпидстанции и погнали нас в баню. Сами  остались добивать остатки банд охочих до человеческой крови.

После сдачи госов,  в числе других моих однокашников, я был направлен, как говорится, «из огня да в полымя». На Ударную комсомольскую стройку .  В недрах  хребтов Памира были обнаружены залежи, очень нужной стране, руды-урана.  К месторождениям требовалось, через хребты, ущелья и скалы, пробить дороги, протянуть высоковольтные  воздушные линии электропередач.         
В Саксаульске были такырные степи, здесь склоны гор под 45-60 градусов. Карабкаться по ним с пятидесяти килограммовым ящиком железяк было ох как не просто! Особенно трудно было подниматься по склонам покрытым щебёнкой. Ты делаешь один шаг вверх, а тебя на два шага относит к низу. Через 2-3 дня таких подъёмо-спусков  твоя рабочая обувь превращается в пучок ленточек. Как-то, наступив на объёмистый валун, я оказался сидящим на нём верхом. Валун, скользя по россыпи щебня, поплыл вниз. Путь наш лежал в промежуток между двух гранитных глыб. Ноги у меня длинные, расставив их в разные стороны,  я упёрся   башмаками в те глыбы. Дальше, кувыркаясь и подпрыгивая, валун понёсся без меня. Если бы он это сделал раньше, превратился бы я в камбалу с пучками кожаных лент на конечностях вместо плавников.                стр 32
Но  такие приключения   давали нам повод лишний раз посмеяться. Были у нас и другие обстоятельства, не то что смех, но и лёгкой улыбки не вызывающие.
Вот ты, обливаясь солёным потом, добрался до места назначения, тебя мучает жажда. В низу у подножья хребта бурлит поток студеной воды скатившейся с заснеженных вершин, но спуститься туда, желающих нет. Бережём силы. Однажды эти силы, сбережённые днём, пригодились  ночью.

В начале трассы доживало свой век строение. В этом строении мы и жили. Вернее, приходили туда ночевать. В бараке было две комнаты и коридор между ними. Первое время вся наша бригада располагалась в одной комнате. Вторая комната пустовала. У меня был двоюродный брат Виктор. С ним мы ни когда не расставались. « Зачем нам всем тесниться в одной комнате», -сказал  Виктор. Ну и перебрались, мы с  ним  в свободную.

Ночью кто-то стал щипать меня за ягодицы. Я встал и зажёг свет. Приключения, пережитые в Саксаульской, из памяти  ещё не стёрлись.  Приподнял уголок своего матраца. На этот раз  я  увидел там  клопов. Этих созданий  было столько, что до утра они выпили бы всю кровь из меня и моего брата. Взяли, мы с Виктором, по галоше в руки и стали ту тварь  истреблять. Шлёпаем-шлёпаем , а они всё лезут. Глянули, между делом, на стены. Клопы по стенам!., будто овцы в альпийских лугах, шли отарами.. От шлепков по стене, штукатурка отваливалась, и нашему взору являлось целое семейство этих, по моему не божьих, созданий, голодных и бледных. Спать в ту ночь нам не пришлось. Но всех кровопийцев  мы уничтожили. На этот раз битву с насекомыми мы выиграли уже без посторонней помощи.

Конечно, не о сражениях с паразитами должен был бы я рассказывать, но как говорится, «имеющий уши да слышит»               


               

                ПЛЕННИК ДИВАНА.
                (фельетон)
Илюшке Обломову было хорошо. Не успел ещё из лона мамки выбраться, а профессия у него уже была. Помещик!-управленец значит. Не хило! Лежи себе на диване и управляй: тебе, Мишаня, ныня поле пахать, а тебе Ванятка, ну-ка подойди поближе, тебе  дружочек,  ныня очередь мне спинку часать.
А нам-то счастье выпало!- самые лучшие годы  жизни задницей парты шлифуешь, потом думай, ломай голову, кем тебе быть.. А как её выбрать-то!?               
Я вот в школу учителем пошёл бы. Только нынче ученик какой пошёл?               У-у! Так и норовит учителя на три буквы послать.
Ну, поставлю я ему "неуд", напишу в дневник, чтобы  родители воспитанием своего чада занялись. Так завтра прикатит в школу на мерсе его златоносный папаня, нахамит мне и начнёт меня уму-разуму учить. А я у хамов ни чему учиться не желаю.
Нет уж! пускай хамы, своих хамят, сами учат. А я вон лучше в церковь  пойду работать. Священником.
А что! По сути, священник в церкви, тоже самое, что и учитель в школе. Стоит  на паперти и читает  проповеди. Учит прихожан, как и учитель в школе, всему "доброму, вечному".  Прихожане, чтобы  не говорил их батюшка, будут слушать  с открытыми ртами. Ну, а неверующий в церковь не придёт и с батюшкой бодаться не будет. Тихая, безопасная должность у слуг господних. Вот бы мне...
Постой! А как же попами становятся? Учится, наверно, много надо.  А как же иначе-то!. Попу вон сколько всего знать надо: тут и догмы всякие, и жития святых, которых , как са.... которых очень много. А молитв-то сколько! Воз и маленькая тележка. А в моей  голове места хватило только одной, "Отче наш". Бабушка Матрёна хотела, чтобы я ещё и "Символ веры" выучил. Да куда там! Стоило мне за калитку выбежать и от той присяги Господу- Богу в моей голове  оставалось только  одно название.
С такой дырявой башкой, как у меня, можно вместо заздравной молитвы, заупокойную прочесть.
Как говорится-рад бы в рай да...

Когда-то была песня с такими вот словами: "Нам электричество пахать и сеять будет. Нам электричество из недр всё добудет. А если денег нет, но выпить надо в срок-нажал на кнопку...был бы только ток" Эта песня уговорила было меня стать электриком. Электрик ведь, если разобраться, тот же управленец. Ходи по цеху да кнопки нажимай- управляй производственным процессом.        стр34
               
                Стр 35
Только вот есть у электриков одна докука-каждый год надо сдавать экзамены по правилам техники безопасности. А в эти их ПТБ, такая галимутья, с которой ни какой поп не справится. Попыхтел я над той наукой пару  деней и решил со смертоубийственной профессией не связываться.

Добрые люди  советуют  пойти на лесничего учиться. Я бы с удовольствием. Лесники самый счастливый народ на свете. Ушёл в лес, сел на берегу какого-нибудь лесного озера с удочкой, сидишь, наслаждаешься: пчёлки вокруг тебя  жужжат, птички щебечут, кузнечики стрекочут. Выпрыгнет из воды рыбка, блеснёт радостно чешуёй и снова в омут уйдёт. И хоть  рыбка не та, которая прихоти злой старухи выполняла, но всё равно  начинаешь думать-какое бы такое задание ей дать.
Посидишь денёк на бережке, наглотаешься чистого лесного воздуха, а к вечеру отдохнувший, бодренький домой явишься да ещё и рыбки на ушицу притащишь.
 Совет хороший, только пока институт лесного хозяйства закончишь, во всём Оренбуржье ни одного берёзового колка не останется. Вон Бузулукский бор и тот, будто бы, нефтяники скоро угробят. И что тогда мне дипломированному лесничему в ковыльной степи делать!?
Конешно, в Сибири тайга большая. Работы надолго хватит. Только слышал я будто бы в Сибири семьсот километров тайга а вокруг только лютые звери.                Ну, допустим, с одним волчарой я как-нибудь и справился бы, но ведь эти серые разбойники(почитай-ка Джека Лондона) кодлами ходят. А против кодлы, хотя бы и зайцев, даже лев не попрёт. Не-е, быть посмешищем для белок я не хочу!.
Вот блин! Куда ни ступишь-везде камушки.
Кабы бы можно было, я бы в осьмнадцатый век вернулся. С Илюшкой мы бы поладили. Он меня барскому делу учил бы, а я ему про синхрофазатрон рассказывал.               
                СТЕПНОЙ    ОЗОРНИК.                .                Кто, из четвероногих, самое шаловливое создание? Су-слик! Идёшь, бывало, по степи, мозг твой мечтами занят, и… вдруг, свист. Оглядываешься-суслик! Стоит столбиком на бугорке, свежевыброшенной из норки, земли, смотрит на тебя выпуклыми глазками, как будто сказать хочет: «Эй ты! двуногий и большой, попробуй-ка взять меня четвероногого и маленького».     Стоит  тебе сделать один шаг в его сторону- он юрк в норку и был таков. Но одинг такой такой озарник мне попался: иду вдоль небольшого овражка, вижу, на дне суслик. Стены овражка отвесные, суслику их не преодолеть. «Ну-ка,-думаю,- давай попробуем, кто из нас быстрее бегает; ты, четвероногий или я, которого ты , презрительно называешь тварью двуногой».                стр 35

                Стр 36
Суслику деваться не куда, только вперёд бежать. Когда он понял, что от преследующего его чудовища не уйти, остановился, встал столбиком, выставил передние лапки в мою сторону, будто   на ринге, и давай визжать,-мол, подойдёшь, буду драться. Глядя на отчаянную решимость суслика, я рассмеялся  и оставил бойца в покое.

Теперь наши степи пусты: хоть тридцать вёрст пройди просёлком, не встретишь ни суслика, ни ящерки, ни клубочка гадюки, греющийся на укатанной до блеска дороге.  Нет их теперь в степях. Кузнечики и те не неизвестно куда делись. И коршуны теперь не баражируют над степями юго-западной зоны Оренбуржья, и пустельга  явление редкое.   
 В былые годы в наших степях и сурки водились. Но люди их истребили во время безжалостного гладомора 1921го года. Теперь о сурках напоминают только холмики земли выброшенной ими  на поверхность во время обустройства своего жилища-глубоких нор. В годы послевоенного лихолетья мясо суслика входило в рацион нашего питания.

В конце марта ночи ещё морозные, но колючие зимние ветры уже друг за другом по степи не бегают. И там, где лучи весеннего солнца находят себе опору, снег начинает таять.. Первыми освобождаются от снега архитектурные памятники сурков. Нынешние их владетели, просыпаются от зимней спячки раньше своих собратьев живущих на плоских степных просторах. Теперь уже не вой пурги, а свист сусликов заполняет, ещё покрытые снегом, степи. К этому времени у людей заканчиваются съестные припасы-начинается охота на суслика.Взрослое население занято колхозными делами и работой на своих подворьях, охотятся на суслика дети, подростки  10-15ти лет.
Суслик от своей норки далеко не отходит. Как только увидит приближающуюся опасность, прячется в норке. А нам того и надо. Если он побежит, то догнать его мы  можем, но у суслика очень острые зубки. А если в нору налить воды, обитателю норы  станет там не уютно. Сквозь поток льющейся воды он пробирается с закрытыми глазами. Мы ждём его появления,  поставив на выходе из норки колечко из наших  пальчиков. Как только головка суслика покажется из норки, колечко замыкается вокруг его шейки. Кто-то говорит, что самым вкусным и полезным является мясо кролика. Враки всё это! Вкуснее мяса суслика , тушёного в молоке, может быть, только тушёнка из мяса молочного, 2х-3х месячного) поросёнка. Но об этом деликатесе знали только  представители высокой власти, да работники консервной промышленности,  и то за редким исключением. Вкусной бывает и, приготовленная на суслике,  затируха. Но что такое затируха не знают даже мои дети. 

Теперь в наших степях  суслика нет. Но в городе Оренбурге он есть. Вы увидите его проезжая по улице Терешковой. Только имейте в виду суслик теперь животное реликтовое. Так что затируху варите на поджарке из козлятины.      
                -                ОЛЬХОВАЯ   РОЩА СЕЛА БУРЁНИНА..   
                Новелла               
Многие люди к ольховым лесам относятся с пренебрежением. Мол, древесина ольхи хрупкая, кроме как на топливо, ни на что другое не годится. Слухи о том, что в ольшаниках гнездится всякая нечисть, враждебная человеку, тоже не способствует тому, чтобы люди ходили туда отдыхать и развлекаться. . Но я-то знаю, что ни лешаки, ни кикиморы в ольховых лесах не живут. Нет в них ни какой дъявольщины. За то там есть самый чистый, самый благодатный для человека воздух. Такой благодати, как в ольховом лесу, ни в каком сосновом бору не бывает.

                стр 36
                Стр 37
Если вы отшлёпали по знойному просёлку пару десятков километров и почувствовали, что ваши ноги налились свинцовой тяжестью: зайдите в ольховый лес, ополосните разгорячённое лицо живительной влагой его родников, подышите его воздухом; через полчаса ваши ноги станут лёгкими и резвыми, готовыми снова нести вас по дорогам жаркой ковыльной степи.

На юго-западе Оренбургской области, извиваясь между увалами, которые местные жители величают горами, течёт речушка Каменка. На пути к реке Уралу Каменка принимает в своё русло воды ещё полдюжины малых речек и уже в сорока километрах от истока называется Ташолкой. Но в переводе с тюрского Ташолка-это всё таже Каменка, т.е. речкее рождённая камнем.

На правом берегу Каменки, в семнадцати километрах от истока речки, расположена ольховая роща. Роща эта находится на самой околице села Бурёнино. местами вклиниваясь в его улицы. Потоки первозданно чистого, здорового воздуха растекаются по селу и нет в Бурёнино такого уголка, где не сказывалась бы его живительная сила. Жители села благодарны роще за своё, практически санаторное, существование и вот уже два столетия роща не слышит топора дровосека.

В небе над селом постоянно парят  два-три коршуна. Им с высоты их полёта роща видится в виде гигантской стрекозы. Своими крыльями стрекоза покрывает правый берег Каменки .
Тулово стрекозы  вытянуто в западном направлении от берега речки до каптажа- бетонного купола укрывающего  родник- главный поставщик питьевой воды для жителей центральной части Бурёнино. Внутри массива рощи бьют фонтанчики ещё трёх источников. Их струи стекаются в небольшую лощинку и и от туда, уже общим потоком, спешат к  речке Каменке.

Левое крыло стрекозы простёрто в северном направлении. Здесь, под кронами деревьев произрастают лишь крапива да борщевник. Поэтому кроме волков сюда ни кто не заходит, да и волки-то сюда забегают, только перед тем как  напасть на расположенную поблизости колхозную овчарню.
В этой части рощи родников нет.
Зато в полсотни метров севернее- их три. В узком промежутке между опушкой леса и берегом речки располагается улица Подгорная. Своё название улица получила потому, что находится у самого подножья увала(горы). В недрах этой горы, по убеждению жителей Бурёнина, находится "морская жила",  питающая многочисленные родники села водой, мягче и вкуснее которой нет во всём мире.               
Воды, в недрах горы,  так много, что жители села опасаются, как бы она, вырвавшись на свободу, не затопила всё село. Поэтому всех, кто намеревается на склонах увала устроить песчаный карьер, они гонят.

Правое крыло стрекозы так близко расположено к речке, что между руслом речки и ольхами остаётся только узкая полоска земли,  поросшая осокой. Крайние деревья этого массива находятся уже во дворе шолы. От стен школы начинается улица Набережная. На  улице, в двухстах метрах от школы, дом, в котором я родился и рос до семнадцати лет. Так что рассказывать мне о леших, кикиморах и другой нечисти, якобы, обитающей в ольшаниках, мне не надо .

На зиму  в рощу слетаются серые ушатые совы. Днем совы тихо сидят на ветках ольхи и, только   блеск больших круглых глаз, говорит о их присутствии.
С наступлением сумерек, когда блеск снега уже не ослепляет глаз, совы с веток снимаются и на своих широких мягких крыльях беззвучно скользят по воздуху над головами прохожих. Каждый зимний вечер любители романтики имеют счастье побывать в сказке. Найдутся другие любители экзотики , милости просим.   Только топоры свои оставьте дома.

                ЩЮРТ, НАВЕРНО, ПОШУТИЛ.                Должен предупредить: историю  эту я не сам придумал, рассказал мне её Сергей Константинович-мой двоюродный дядя. В начале 60х годов прошлого века карманные радиоприёмники были редкостью. Жители степных сёл, в то время, об этой технике даже и не слышали. Сергей Константинович  в те годы работал пастухом: сопровождал стадо дойных коров на пастбища. Степь не лес-сучок не треснет. Прожужжит в небе самолёт и снова тишина.  В сон клонит. Чтобы отцу в степи  не было скучно, сын, приехавший из Москвы на побывку, подарил ему игрушку- карманный радиоприёмник.«Включу бывало свою  шарманку,-рассказывает Сергей Константинович,- голос московского диктора вся степь слышит. Суслики стали  заядлыми футбольными болельщиками .  «Одного, второго, третьего защитника  обходит киевлянин Бышивец»- гремит над степью голос  Синявского. Суслики, замерев столбиком около своих норок, ждут, что  дальше будет. «Удар! Эх, Толя,Толя! С двух метров выше вороть!  . Суслик не может кричать «мазила! На мыло!» Он просто свистнет презрительно,  махнёт   передней лапкой и юркнет в норку».
   
В степи батарейки на подзарядку не поставишь, поэтому, сберегая заряд, Сергей Константинович, время от времени, игрушку выключал. 
«Только хлюпанье копыт, движущегося на вечернею дойку стада, нарушает первозданную тишину степи. Набухшие, от избытка молока  соски Бурёнок, топорщатся в разные стороны, мешая Бурёнкам переставлять ноги.
Обгоняет  меня  небольшая компания женщин соседнего татарского села Имангулово. Когда женщины удалились метров на 20, включаю свою шарманку.                Стр38
                Стр39
«Из далека, долга течёт река Волга..» гремит над степью голос Зыкиной. Компания замерла. Щёлкнув выключателем, приёмник я выключил. Татарки подождали, когда подъеду, осмотрели меня, прошлись вокруг лошади. Зыкиной не было. Буркнули «щюрт, наверно, пошутил» и пошли дальше.Тут снова, раздвигая горизонты степи, голос Зыкиной: «Смотри, сынок, быть может, ты устанешь от дорог…»  На этот раз, видимо, не особо веря в чёрта, обшарив меня глазами, Земфирки, Гульнарки и Заремки не преминули заглянуть и под хвост кобылы. Но  не обнаружив ничего интересного, спросили: «Сергей, твой кобыла жопом играет что ли?»                             
                СПУСТЯ  ПОЛВЕКА.                -                Новелла 1                -                СЧАСТЬЕ ОТДАННОЕ ДРУГУ.                Был тихий, безветренный, вечер. Мириады пушистых снежинок парили в безмолвном пространстве, будто высматривая на земле место ещё не занятое их сестрицами. Под навесом автобусной остановки,  свернувшись калачиком, дремала серая кошка. Жёлтый свет уличного фонаря, пробиваясь через карусель снежинок, освещал поджидающий пассажиров автобус. Около его распахнутых дверей   стояла девушка. Войти в салон автобуса  она, явно чего-то ожидая, не спешила. На густых чёрных ресницах девушки блестели слёзы. Это была Майка Миронова. Около Майки стоял долговязый парень- её друг Василий. Василий , делая вид, будто бы не видит слёз Майки, убеждал её в том, что ей нужен только Генка, умный и надёжный парень. Что Генка любит её и Генке не надо на три года, уходить в армию. Кошки нашей речи не понимают, но по нашим жестам, по выражению наших лиц  безошибочно определяют наше настроение, наши намерения. Кошка видит, что девушка хочет возражать парню, но, боясь разреветься, только, молча, кивает головой. Наконец, низко склонив голову, девушка входит в салон автобуса. Двери захлопываются. Телепатическая связь между кошкой и девушкой прерывается.
  Автобус плавно, будто нехотя, сдвинулся с места и, набирав скорость, въехал в белую снежную мглу, увозя Майку к надёжному, но не любимому Генке.   
Снежинки , покружившись вокруг Василия, тихо ложились на землю. Кошка ,наблюдавшая за сценой расставания двух  молодых человеков, бросила недружелюбный взгляд на Василия и,  закрыв глаза,  спрятала свой носик под тёплые лапки.
Спустя две недели Василий нёс Генкин чемодан из общежития в дом Майки. Следом за ним Генка, с лицом, сияющим от счастья, вёл под руку смурную Майку.                Стр 39
 
                Стр 40
Медные полковые  трубы, играющие зори, строевые занятья, на расплавленном солнцем асфальте, стрельбы , на учебном полигоне да наряды по кухне-вот удел солдата первого года службы.   А там, за стенами военного городка, шумит иная жизнь-жизнь гражданского населения. Там бульвары, парки…Там цветёт миндаль,  там кино, там девушки, танцы. Но солдату первого года службы туда не положено. Солдат первогодок учится,  учится он не только воевать, он учится ещё и любить: любить свои степи, свои леса, свои пески,  горы.  Учится любить тех, кого теперь нет рядом. Крепнет солдат физически, зреет душою.
Стоя на часах у полкового знамени, выполняя обязанности дневального по казарме,  Василий всё чаще вспоминает  Майку.  У Майки брови не полумесяцем, как у той восточной красавицы , о которой скрипит пластинка. И нет на лице Майки ни каких родинок. У неё лицо девушки-горянки. На смуглой, бархатистой кожи её лица всегда светится румянец. А глаза у Майки… Смотрит теперь Майка своими серыми лучистыми глазами на Генку. Взгляд у Майки то озорной, то задумчивый.   Генка слушает теперь её песни! И Василию чудится Майкин голос: «Через горы я пройду дорогой дальнею, в спор вступлю с невзгодою любой, укажи лишь только мне на глобусе место скорого свидания с тобой»  Голос у Майки мягкий, обволакивающий.     Когда бывая за городом, Майка  поёт: «Чёрные очи, стрилки дивочьи, хто научил вас мучить людей? Или цыганки вас научили, дали гадалки дар этот вам, или вы зельем меня напоили так, что за вас свою душу отдам?», маки и тюльпаны склоняют к её ногам свои алые головки.               
Когда автобус увозил Майку в снеженую мглу, Василий от всего сердца желал ей счастья . Он знал тогда, что умный и надёжный  его друг Генка сумеет сделать Майкину жизнь благополучной. Но он, Василий, тогда не знал того,что…
Чего не знал Василий , Евгения Захаровна, классный руководитель 9А, читать не стала. Она хотела , чтобы   её питомцы  сами закончили сочинение их одноклассника Матвея, внука того самого Василия. Ей интересно было знать, как молодёжь живущая уже в ХХ1 веке, относится к вопросам любви и дружбы. Считают ли они, что ради дружбы, надо жертвовать собственным счастьем.
                Часть вторая                -                КАКИМ ЖЕ ЛОХОМ ТЫ БЫЛ, ВАСЯ!                Между подножиями двух  хребтов Памира клокочет горная речка Ахангаран. В её верхнем течении в  30х годах прошлого века были обнаружены залежи бурого угля. В 1939м году приступили к их разработкам.                Стр 40

                Стр41
 Город , возникший здесь назвали Ангреном. Соцгород, Тешикташи немецкий посёлок- это составные части Ангрена.               
Градообразующим предприятием  Ангрена является Угольный разрез.                Пласты угля  здесь залегают  под  тонким, двадцатиметровым, слоем  лёса, поэтому добыча  уголя ведётся открытым, карьерным, способом.  Жёсткое стволы воды, подаваемой мощными насосами, бьют в отвесную жёлтую стену лёса, стена рушится и потоком воды уносится в русло бурного Аханкарана.
За полтора десятилетия разработок угольный разрез превратился в чашу  гигантских размеров, в глубинах которой копошатся  экскаваторы, снуют  МАЗЫ и КрАЗы. Лязгают буферами железнодолрожные вагоны.    Разрез стремительно ширился. Через пять-шесть лет рабочие посёлки должны были, вместе с жёлтым лёсом стать,  добычей ненасытного Ахангарана.   Вопрос о переносе города Ангрена на новое место стал насущным.
Бывший наш союзник, по борьбе с фашистской Германией, США стал   грозить нам новой войной с применением против нас ядерного оружия. Нашей стране ничего не оставалось , как готовить  ядерный щит для сдерживания новоявленного агрессора.  Уран  для изготовления  ядерного оружия, страна советов закупала в Южной Африке.  Но, как оказалось, запасы урановых руд имеются в недрах горных хребтов окружающих шахтёрский город Ангрен.  К местам месторождений  надо было пробить-через хребты, скалы и ущелья-дороги,  провести линии электропередач (ЛЭП).  Материальные затраты и потребность   в  рабочей силе для Узбекистана были непосильные.    Стройкам Ангрена был придан статус Ударных комсомольских.  Со всех регионов Советского Союза в Узбекистан пошли поезда с отрядами молодых энтузиастов.  Союзные республики слали технику и стройматериалы.
В 1956году и я , в числе моих однокашников, закончивших обучение профессии электромонтажника, был направлен, по распределению, на    уже развернувшиеся стройки Ангрена.  Пятнадцатитысячный отряд строителей нового города жил в палатках. Нам же повезло: электромонтажный участок располагался на окраине Немецкого посёлка. Нас поселили в добротном деревянном бараке, выделив, на семь человек, двухкомнатную квартиру.  В  соседнем дворе находился кинотеатр «Новатор». После прогона кинокартин зрительный зал кинотеатра превращался в танцевальный. Так что место для проведения нашего досуга было рядом с нашим местом  проживания.
 До нашего появления танцевали под «пластинку», но у нас был Володька Дурнев.                стр 41
                Стр 42
 Парень из тех, о которых  сказано: «от скуки- на все руки». Володька был талантлив во всём: рисовал, играл на баяне, гитаре, аккордеоне и учил нас «бацать» матросский танец «яблочко».                Все два года нашего обучения в ремесленном училище Володька был нашим кумиром и предводителем  или, как тогда говорили, коноводом.               
Не прошло и месяца после нашего явления в  посёлке, а наш коллектив, благодаря Володьке, уже стал, среди молодёжи,  популярен. Мы стали законодателями порядков в «Новаторе». Тешикташенские пацаны  ходили по городу с ножами и кастетами, но у нас были  поясные ремни с тяжёлыми медными бляхами, поэтому  приходя к нам в «Новатор,» они вынуждены были подчиняться нашим правилам.  Девчонки, зная, что в «Новаторе» их никто не оскорбит и не обидит, шли к нам со всего города. Вальсы, танго  и фокстроты танцевали как и раньше, под пластинки. В перерывах между ними Володька рвал меха баяна,  Васька Силантьев, вызывая восхищение парней,   щёлкая кожемитовыми подмётками штеблет по деревянному настилу пола,   отбивал  «яблочко» Вокруг меня тоже собиралась компания и мы, кто в лес, кто по дрова, дружно орали «сту-ден-тачка, заря вас-то-чная». Одним словом, жили мы беззаботно и весело. Вокруг нас было полно парней, предлагающих выпить.        и,   жаждущих любви, девчонок. Однако первое время  ни у кого из нас подружек не было. Но вот в «Новатор» явилась, стройная, как кипарис, белолицая и синеглазая,  Лидка Агапова.         
 В те годы считалось, что нам, 19ти летним парням, подходить, к 16ти летним, девчонкам зазорно. Но созерцать и восхищаться  совершенством  изваяния сил небесных, было можно.  Своим впечатлением я поделился с Витькой Бельковым- моим земляком и моим ближайшим другом.
На время октябрьских праздников я уехал в город Янгиюль. По возвращении узнаю, мой  друган Витя праздники проводил в компании с Лидой. Мне стало досадно -почему не я!  Но делать было не чего; я оказался третьим, а потому должен был посторониться. Виктор был моим названным братом,  а значит и Лидку я стал воспринимать, как свою сестру.
В самый разгар любовных страстей, между моими названными родственниками, Виктора отправляют в длительную командировку, в Голодную Степь, на строительство Л.Э.П.  Перед его отъездом  мы с ним условились, что, на время его отсутствия, заботу о досуге девчонок  ( у Лиды было две подруги- Валя  и  Лора)  я беру на себя. А Лиде обещал- хотя бы раз в месяц- приезжать.  Но вышло так, что  два раза он, как и обещал, приехал, но получив внушение от родителей за то, что едет в Ангрен, минуя родительский дом, приезжать перестал. Лида Виктора продолжала ждать.                стр 42
                Стр 43
Письма он ей писал, а я ревностно исполнял его поручение.  Не то чтобы оберегал его подружку от притязаний других парней, просто мне с Лидой и её подругами было интересно общаться. 
 Долгими зимними вечерами мы вчетвером слонялись по улицам города,      швыряли друг в друга снежками, закатывались смехом, если кто-то оказывался в сугробе , визжали, когда снег попадал за воротники  одежды. Нам было весело. Мы и на танцы ходить перестали. После каждой такой прогулки (иногда и без эскорта подруг Лиды) я всё острее чувствовал свою привязанность к  подруге  Виктора. Однако братские чувства  к девушке препятствовали развитию  наших интимных отношений. Ни чего другого, кроме как взять  Лиду  за руку, я позволить себе не мог.  Между тем наши друзья и подруги  уже считали нас «сладкой парочкой».   Валя даже сказала мне, что прошёл слух, будто бы мы  с Лидой собираемся пожениться. В Ангрене зимние вечера особенные:    над головой  фиолетовое небо,  мохнатые, величиной с детскую варежку, снежинки кружатся в жёлтом свете уличных фонарей  и осторожно, будто бы на ощупь, ложатся на землю. В один такой вечер мы с Лидой гуляли  без экскорта её подруг. Лида упавшим голосом сообщила мне, что её родители  собираются переезжать в Оренбургскую область. Через неделю сказала, что дом уже продан, осталось только документально оформить. Через три дня Лида все документы на продажу дома сожгла. Писем от Виктора она уже не получала, но мне казалось, что она препятствует родителям надеясь на встречу с ним.  Через неделю документы были восстановлены и родители увезли Лиду в Оренбургскую область, в село Адамовку.
В течении трёх месяцев, едва ли не каждую неделю я получал от Лиды письма. Потом письма приходить перестали.  Валя сказала, что Лида вышла замуж за лейтенанта  воинской части, квартировавшей в Адамовке. После прохождения срочной службы в армии в Ангрен я не вернулся.
Близилась к концу  моя трудовая жизнь. Должность главного энергетика мне наскучила и я занял должность коменданта защищённого пункта управления  Министерством  сельского хозяйства Узбекистана, построенного на случай войны или других стихийных бедствий. . Подчинялся  начальнику второго отдела  полковнику  запаса Олегу Савченко. Я знал, что до поступления в военную академию мой начальник служил в воинской части защищавшей небо над Адамовкой. Но заводить с ним разговор, на интересующею  меня тему,  было как-то не ловко.

                Стр 43
                Стр 44
PS Каким-то образом занесло меня на «Тезиковку» - один из рынков Ташкента, и там я (нежданно-негаданно) повстречал Олега Павловича.  Был он в сопровождении эффектной, грациозной дамы.           Дама  на меня внимания не обратила, но я её узнал.
За Лиду я, втихомолку,  порадовался. Она нашла своё счастье. А о себе подумал:  « Ну, каким же лохом ты был, Вася!»                стр 44                                ДЛЯ ЛЮБВИ  ГЛУХИЕ СТЕНЫ НЕ ПОМЕХА
Жили были два шабра. (Так в поселениях уральских казаков назвались соседи) Шабёр Павел Дементьевич и шабёр Фёдор Иванович. Дом Фёдора Ивановича своей глухой (без дверей и окон) стеной выходил во двор Павла Дементьевича. Не большое пространство между домом Фёдора Ивановича и другими его строениями, хозяйственного назначения, было заполнено глухой стеной, сложенной из кирпичей саманного производства. Так что шабры видеть друг друга могли только на улице Набережной, ,проходившей прямо под окнами фасадов их домов.
Особо тёплых отношений между шабрами не было, но и неприязни друг к другу соседи не питали. Фёдор Иванович знал, что Павел Дементьевич  трудился на своем наделе не меньше, чем сам Фёдор Иванович., но жил не так зажиточно, как мог бы. Потому что, (так считал  Фёдор Иванович,) жить не умеет. Прошу иметь в виду, что они оба (и Фёдор Иванович, и Павел Дементьевич), приходятся мне родными дедушками, поэтому при мне, в отношении них, хульных слов не употреблять.

У Павла Дементьевича было три сыны. Старший, Ефим, был уже женат и жил отдельно от своего отца. Фёдору думать о женитьбе было  рановато, а Андррюшка и вовсе к тому времени не вышел ещё из пацанского  возраста.

Фёдор Иванович имел четыре дочери. Не замужней оставалась только шестнадцатилетняя Федосья. Но и она была ( в тайне от самой Федосьи) просватана за Гришку Беловолова.

У Фёдора Ивановича был когда-то брат Константин. Но Константин погиб во время Первой Мировой войны. оставив сына Серёжку круглым сиротой. Поэтому Серёжка жил на хлебах у Фёдора Ивановича.
. Сергей и Андрей были одного возраста, дружили между собой и светлое время суток Серёжка проводил на подворье Павла Дементьевича. Родители Андрея были Серёжке за место отца и матери. А Ефим вообще был его кумиром и звал его Серёжка браткой.                Стр 44
                Стр 45
Так что это только считалось , что Серёжка живёт у Фёдора Ивановича, а на самом деле под кров своего дяди Сергей приходил только ночевать
Серёжка был пареньком  любознательным и пронырливым. Каким-то образом  проведал, что Феню отец, тайно от неё, просватал за Гришку. Гришку на селе считали парнем не тем орудием деланным, поэтому видеть свою двоюродную сестру, Феню, замужем, за Гришкой Беловоловым, Серёжка  не хотел. Тайна перестала быть тайной. 

Узнав о том, что она просватана, Феня устроила бучу. Во-круг неё сыпались искры гнева: « За Гришку не пойду,- впав в истерику кричала  отцу,-и ни за кого другого не пойду! Я Федю люблю и он меня любит.» «Какая там любовь у вас с Фёдором!?. Ты и со двора-то не выходишь.» - ровным голосом спрашивал Фёдор Иванович бесновавшуюся дочь. Мой дедушка Фёдор ни на кого и ни когда не повышал голоса. Женат  был три раза и все его жёны были с ним счастливы. « Ни каких тебе Федей –медей,- твёрдо стоял на своём Фёдор Иванович,- пойдёшь за того, за кого я решил. Старшие твои сёстры слушались отца, теперь живут да радуются». « Не отдадите за Федю, так мы с Федей сбежим от вас». После этих слов Феня выбежала во двор, приставила к стене табурет и крикнула: «Федя меня насильно отдают за Гришку Беловолова! Давай  в Аральск уедем!». Однако Фёдор обижать своих родителей не хотел.                « Не волнуйся- всё обойдётся по-хорошему»-сказал он Фене и пошёл к родителям. «Рано тебе ещё жениться-то,-сказала Аксинья Ивановна»                «Ты что , сын!- сказал Павел Дементьевич,- да резвее  Фёдор Иванович отдаст свою Фуньку за нас! Он, чай, сватов себе богатеньких подбирает.» « Он Феню за Гришку Беловолова отдать хочет. А как же я без Фени! Идите к Фёдору Ивановичу. Нынче же! А то поздно будет» Аксинья Ивановна и Павел Дементьевич пошли к Ефиму спрашивать  совета.               «Да где же они съякшаться-то успели.- изумился Ефим Павлович!- Мачеха Федосью так грузит работой, что той и к подругам сходить времени нет. Ну что ж пойдём, авось уломаем мордвина упрямого»

« За честь спасибо !- сказал Фёдор Иванович,- но могли бы не приходить. Я своих намерений не меняю»
Сватовство  не удалось. Теперь в истерику впал уже Фёдор: « Без Фени мне и жить незачем. Не договоритесь – удавлюсь!»- решительно заявил Фёдор. « Успокойся,- сказал Ефим Павлович,- до завтра что-нибудь придумаем. Как-нибудь да уломаем скрягу»

                Стр 45
                Стр46
 Муж старшей дочери Фёдора Ивановича, Семён, был у тестя в особом почёте . Беловоловы у Семёна Самойловича в почёте не были, и он решил- брака Фени с Гришкой не допускать. Перед напором четы Прохиных, суровый отец Фени, не устоял.                «Ну, чёрт с ними –пускай женяться, только ни какого приданого от меня они не получат!» « О каком приданом ты говоришь, дядя?- встрял в разговор Серёжка,- ни какого приданного у Фени нет» «Как это нет!?- возмутился Фёдор Иванович,- Пошли покажу» и повёл сватов в горницу. Приданого на месте не оказалось. Сергей знал, что говорил. Всё Фенино приданое он  зарание  перетаскал  к  своей двоюродной  скстре Евдокие. На этот раз нервы Фёдора Ивановича сдали. « Что же теперь мне делать!- сокрушался Фёдор Иванович,- ведь я весь калым полученный от Марьяна потратил на приданое» « Не переживай Фёдор Иванович, с Марьяном я сам переговорю»-сказал Ефим Павлович.
Была у него пара быков . Её и отвёл Ефим Павлович Марьяну в счёт покрытия долга Фёдора Ивановича.

Марьян быков принял, но обиду в своей душе носил до своей гробовой доски. Бегая мимо его дома, и я ловил на себе холодный взгляд его колючих глаз.

PS. Сам Марьян прожил на этом свете 121 год. Но ни его сын Григорий, ни мой отец, ни Андрей Павлович с фронтов Великой Отечественной войны не вернулись. Где покоятся останки Фёдора Павловича, мы не знаем. Федосья Фёдоровна скончалась на 87году жизни и захоронена в узбекском городе Самарканде. Из пяти их детей в живых  теперь осталось двое- я и моя младшая сестра Надежда. Но внуками и правнуками Федосью Фёдоровну и Фёдора Павловича Бог наделил. Есть у них и праправнучака, трёхлетняя Дашка. В прочем, по неточным моим данным, есть и прапраправнуки.                 -                КРАСНОЕ  ЗОЛОТО.               
Со школьной скамьи мы знаем, что чёрное золото-это  каменный уголь, белое золото – хлопок.  А вот что такое красное золото, знают не многие. Для тех, кто не знает- поясняю: красное золото это -икра кеты и горбуши. Почему "золото", потому что красная икра шла на экспорт- за золотую валюту. У нас вкус красной икры знали только представители большёй власти.               

Мне было уже за 50. Дочь невестилась, сын заканчивал школу. Денег на всё не хватало. Жена  была не помощник.                -                Стр 47
               
                Стр 48
Она у меня была путешественница. (Несколько лет уже курсировала по одному и тому же кольцу: больница-санаторий, санаторий-больница).  Я, в нарушение трудового законодательства, работал на полторы ставки в своём совхозе,  да ещё монтёрил то в общепите, то в швейном цехе бытпромхоза.  Но денег всё равно не хватало.

В те годы наша страна (СССР) действительно была обширной, можно сказать бескрайней.
Все народы, населявшие её, жили дружно, одной семьёй. Если какой-то регион страны нуждался в продукции, не производившейся  на его территории, то его нужды удовлетворялись теми регионами, где эта продукция была. Например, наш совхоз ежегодно отправлял за пределы Узбекистана свыше двух тысяч тонн  различных фруктов и винограда. Отправляли продукцию вагонами-рефрижераторами и самолётами. 

У отправителя товара доверия к получателю не было. т.к. население страны считало,  если можно было украсть и ты не украл, то ты-дурак, недоумок. Крали и дурили друг друга без зазрения совести. Поэтому поставщик продукции вынужден был вместе с товаром  отправлять своего  представителя (сопровождающего). На сопровождающего накладывалась обязанность: передать получателю продукцию в соответствии с количеством, указанном в сопроводительных документах, и   участвовать в комиссии по определению качества . Работёнка не из лёгких. За то была возможность подзаработать: вместе с совхозным товаром протащить свой, да ещё иметь какой-то навар с совхозного.
Скажем, товар прибыл к получателю первым сортом, а в акте приёма-передачи указали второй –совхозу убыток, зато сопровождающий в наваре.
Желающих, подвязаться в качестве сопровождающих, было пруд пруди.

Предстоял рейс в город  Южно-Сахалинск. Там, из наших, никто ещё не бывал. Место, так сказать, было не освоенное.  Поэтому желающих лететь «туда, не знаю куда», и при этом, возможно, пропустить более выгодный рейс, не было.

У меня был приятель-гидротехник Владимир Николаевич Дрижак. 
Мы рискнули. Разведали, что значительную часть населения острова составляют, любители всего острого, корейцы.
                Стр 48

                Стр 49
В Ташкенте, на Куйлюкском рынке, закупили полсотни килограммов молотого красного перца и восемь штук дынь сорта «мирзачулька» или как ещё их называют «торпеда»
Кстати,  слаще этого сорта дынь ничего на свете больше нет.

С дынями мы не прогадали:  продавали по десять рублей ломоть весом граммов в сто-сто двадцать.
А вот с перцем вышло неладно. Корейцев действительно в городе много,
но наш перец не берут, говорят, что не такой красный, как им  надо.
Зато с красной икрой…!

Мой напарник Дрижжак –оказался пройдохой: продукцию совхоза мы доставили на овощную базу Главвоенторга. Территория базы была завалена  пустой тарой из под фруктов..  У полковника, начальника базы, голова пухла от думок, куда эти ящики девать. Владимир Николаевич узнал, что в складах Главвоенторга имеется красная икра, наговорил полковнику, что он (Владимир Николаевич) в совхозе фигура значимая и , как только будет дома, организует дело, чтобы все эту тару забрать.  Полковник поверил и выписал нам по госцене 10 килограммов икры. 
На рынке мы встретили коллегу из Намангана. Прибвшую с огурцами.. Эта тётка нам сказала, что она привозит икру в Наманган и сдаёт в ресторан по 75р за кило.
         
Во Владимире Николаевиче проснулась жилка делячества: проехались мы по окрестностям Южно-Сахалинска и закупили у браконьеров ещё тридцать килограммов икры. По 25р за кило. Одновременно насладились , ни где в другом месте нашей Родины не повторяющейся, красой Сахалинскойприроды. Вся растительность там гигантских размеров. (стебли лебеды-двумя пальцами не обхватишь, под листом лопуха можно от дождя укрыться.  Расцветка растительности густо-зелёная сочная: сам бы ел, если бы дынь не было.   

Стеклянная тара сама по себе тяжелая. В аэропорту  за превышение допустимого веса ручной клади,  придется выложить  немалую сумму денег. Поэтому икру мы переложили из стеклянных банок в двойные полиэтиленовые пакеты. Пакеты разложили по чемоданам.

                стр49
                Стр 50
Из Южно-Сахалинска  в Ташкент можно было лететь прямым рейсом с дозаправкой самолёта в Хабаровске. Таких рейсов было два в неделю.
Но до Хабаровска можно было долететь и маленьким самолётом, А там пересесть на воздушное судно более вместительное.  И тут надо было разрешить дилемму:  на прямой рейс до Ташкента пассажир свою кладь отправляет через багажное отделение, без таможенного досмотра; пассажир малого воздушного судна свой багаж несёт в самолёт сам и проходит таможенный контроль. А икра-то у нас-товар контрабандный. Влипнешь и не отмоешься. Решаем подождать и лететь прямым рейсом.

В Хабаровске услышали объявление, что вылет нашего  борта задерживается до семи часов. Если бы до семи вечера, то сказали бы «до девятнадцати», но мы слышали «до семи» , значит до завтрашнего утра. Пошли искать гостиницу. В гостинице мест свободных не было. Перекусили в кофе, Сидим в сквере напротив здания аэровокзала.  Что-то заставило нас пойти справиться на счёт вылета.       
--Здравствуйте!- сказали нам,- ваш борт уже час как в воздухе.
И пообещали отправить нас следующим рейсом-завтра утром.

Да нам теперь хоть через неделю! Нам всё равно. Наш контрабандный товар улетел без нас. Сорок килограммов  красной икры теперь, как пить дать, для нас потеряны. Икра хоть и упакована  в двойные полиэтиленовые пакеты, хоть и  лежит под плотными крышками чемоданов, всё равно её запах  чувствуется. Грузчики в аэропорту народ ушлый-нашу икру реквизируют .
А если не грузчики, так таможники-непременно. А это уже совсем плохо.
В таком случае нас в аэропорту будут ждать ребята в зелёных фуражках.

Приземлились в Ташкенте без радостного настроения. Комнату невостребованного багажа нашли не сразу. Её перевели в новое здание аэровокзала.  Полные тревожного мандража, просидели перед закрытой дверью не меньше двух часов.

Наши чемоданы стояли на полу в луже растёкшегося по полу масла.
 Растительное масло, которым пропитывается красная икра при  консервации, разъела полиэтилен и почти всё стекло на пол. Нас удивило- как это ни кто не обратил внимания на запахи контрабанды витавшие вокруг  бесхозных чемоданов.
                стр 50
               
                Стр 51
Ну, мы, конечно,  забыв поблагодарить кладовщицу за её недогадливость,
поспешили с нашими ароматными чемоданами из опасной зоны поскорее убраться.

Дома я свою икру расфасовал по стеклянным банкам.  Четыре банки поставил в холодильник , остальные сунул под кровать и отправились мы с Владимиром Николаевичем  снова в путь. На этот раз в город Уфу-догонять, уже отправленный в вагонах-рефрижераторах, виноград.   

В Уфе мы сидели не меньше месяца, принимали прибывающий груз и разыскивали  товар прибывший к потребителю ещё до нашего приезда.

К моему возвращению из Уфы та икра, которая ждала моего возвращения  под  кроватью, потемнела-потеряла товарный вид . С теми банками, что стояли в холодильнике поехал в Ташкент, предлагать  служителям ресторанного бизнеса.
Директора ресторана на месте не оказалось. Зашёл к заму. Зам спросил меня; есть ли в  среде работников их ресторана кто-либо из моих знакомых.
-Нет,-сказал я,- в вашем ресторане мои знакомые не работают.
--Тогда уноси отсюда поскорее ноги, пока тебя не арестовали,- сказал мне зам.   

Целый год моя семья лакомилась, дефицитным  деликатесом.
Однако от того, что мы слопали 20 кило деликатеса, денег в семье больше не стало.  Но стой поры, я твёрдо знаю: богатство после сорока лет в руки не даётся. После сорока счастливым стать ещё можно. Богатым -ни  за что!
Убедившись в этом, мечтать о зажиточной жизни я перестал.
Но от дальних командировок  не отказывался.  Я был романтиком. Меня влекло к себе неизведанное.                              Поездка к чёрту на кулички
o Собственно на «КРАСНОМ ЗОЛОТЕ» своё повествование я мог бы закончить, но я знаю, что среди молодых людей  всегда найдутся Проживальские,Тяньшанские  и Никитины, мечтающие сходить за три моря.
Для них вот я и продолжу своё повествование.. 

o На Чукотке есть золотопромышленный район Белибино. От туда в середине, не помню какого года,  прилетает к нам в совхоз сорокашестилетняя белокурая красавица Ольга.                стр 51
o
o                Стр 52
o У них там, на северах было разрешено  получать продукцию не только по разнарядке, но и по прямому договору с поставщиками. Вот и пожаловала к нам Оля за виноградом.  Конечно, можно было бы продукцию  в Белибино отправить на основаии договора  пописанного представителем получателя, но у Ольги не было  с собой ни печати своего предприятии, ни заготовленных бланков.  Совхозу приходилось отправлять  в БЕЛИБИНО  вместе с Ольгой своего представителя. Полетел я. Ответственность за сохранность количества продукции  мы с Ольгой несли в равной степени.  а вот отвечать за определение её качество должен был я. Объясню как сортность влияет на цены продукции и как эта сортность устанавливается..

Для производства определения качества поступивший продукции  назначаются 2-3 человека  Один представитель от получателя (специалист по качеству ) и, обязательно, представитель от общественности населённого пункта .Члены комиссии, по своему усмотрении  и согласованию с представителем поставщика, выбирает 10% от общей массы поступившего товара (в нашем случае количества ящиков) . Кисть за кистью, гроздочку за
 гроздочкой  члены комиссии осматривают виноград , все мятые или загнившие ягодки  откладываются в сторону,  затем взвешивается  и вся отложеанная партия ящиков, и отложенная порча.  Отдельно устанавливается  вес отложенной порчи и качествненой продукции. . После этого высчитывается процент порчи относительно общего веса поступившего товара.  В процессе всего этого мероприятия. представитель поставщика должен быть бдителен и принципиален, потому что в интересах местных товарищей   процент порчи повысить- и они жульничают.
Дело вот в чём: при порче  до 3х% продукция идёт высшим качеством ,  соответствуют первому сорту,  7%-второму, !0%-третьему, а если выше 10 то –это будет «нестандарт» и поставщик ни чего не получит.  Высший сорт идёт по цене 1руб двадцать копеек, первый сорт уже по 90 копеек, а третий только по 60.. .Но реализует   получатель товар,  изменяя сортность и цену, уже по собственному усмотрению .

Отделом сбыта у нас в совхозе занимался дубоголовый мужик.  Грузоподъемность самолёта была 12 тонн. Аэрофлот так и предъявил счёт за 12 тонн, а наш умник загрузил в самолёт только  девять с половиной.
Но поскольку транспортные расходы поставщику возмещал получатель, то совхоз от этой оплошности своего спеца по бизнесу не пострадал. Хуже было то, что  груз был оформлен только до Магадана. В Магадане мы должны были наш товар выгрузить. Кому!?                Стр 52
o
o                Стр 53
o Узнав об этом , моя ОЛЬГА Максимовна  чуть было умом не тронулась. До Магадана транспортные расходы составляли по 60 копеек за килограмм. От Магадана до Билибино 1200 километров и оплачивать теперь надо было, как за спецрейс-туда и обратно.
За те сутки, что мы сидели в аэропорту Магадана спутница моя поседела.
--Да в Билибино меня на куски разорвут,-переживала Оля,- Вернусь без груза, скажут: зачем  летала, на экскурсию что ли?  Вернусь с виноградом –как его реализовать!. Он ведь теперь дороже золота будет.
--Не переживай,-пытался  я успокоить  свою товарку,- у вас народ денежный, если и переплатит, так не обеднеет.
-Ага,! у нас всё продаётся по госцене.  И этот виноград  дороже чем по два с полтиной мы продать не сможем.-кручинилась Ольга Максимовна.

Областное управление золотыми приисками  находилось в Магадане.
Оля из Ташкента везла букет роз.  С этими розами она пошла в «Магаданзолото».  Там женщине пошли навстречу- денежный вопрос как-то уладили.

Магадан город пограничный. Без особого разрешения  не погуляешь.
А у меня пропуск только до Магадана. И дальше меня погранцы не пускают.
Конечно,  возложенную на меня миссию я выполнил и мог бы возвратиться . Но я понимал, что без меня в Билибино, для того, чтобы покрыть  транспортные расходы, весь наш виноград пустят в нестандарт.

Вылетая из Ташкента мы с Ольгой взяли с собой по сто килограммов винограда,  для использования в своих личных целях. Кроме этого  Ольга
везла, как угощение своим друзьям , два арбуза и дыню. С дыней  Оля пошла к пограничникам. Разрешение на нахождение в погранзоне они мне выдали.
                Пока мы летели над Белибино прошли дожди. Посадочное поле аэродрома размякло и большегрузные самолёты принять аэропорт Билибина не мог.
Экипаж принял решение лететь в Певек. Это на побережье Чукотского моря, километрев на 200 севернее Белибина.                Из Певека в Белибино можно было добраться только на «кукурузнике»  У этой птички грузоподъёмность три тонны. Чтобы вывезти весь наш груз, требовалось сделать три рейса.         
Ольга, как абориген здешних мест, должна была  в Аэропорту Билибина найти помещение, куда можно было бы поместить на временное хранение наш груз и, оставаясь там, этот груз принимать. Я же должен был оставаться в ПЕВЕКЕ, для охраны и организации погрузок..      стр53

                Стр 54
o Риск для меня  был немалый: все они здесь друг друга знают и без меня могут сотворить всё что хотят.  С совхозной продукцией я побывал, считай, во всех аэропортах Урала и Сибири-везде крадут без зазрения совести.
Однако на этот раз мои опасения были напрасны. В Билибино воров  не было.
Оказывается правопорядок  в здешних широтах поддерживается не милицией(её там просто нет). Порядочность людей здесь обеспечивается «северными» (это доплаты за суровые условия жизни). Нормативы и расценки труда на севере те же, что и на материке, но «северные» подрастают каждые полгода. Нарушаешь КЗОТ,  пьянствуешь или ведёшь себя неблаговидно, «северные» обнуляются .

Как мне удалось выяснить, ни каких рынков в поселениях расположенных за полярным кругом нет. Поэтому свой виноград я решил реализовать в Певеке.Предложил директору ресторана по   фамилии  Мудрый. Мудрый брать виноград для ресторана отказался, но сотрудники ресторана забрали его у меня весь сразу, оптом .

Помещение, в которое  Ольга  разгрузила  ящики с виноградом , было сколочено из горбыля, Щели между  горбылями, конечно, не позволяли протащить через них ящик, но руками можно было таскать виноградные грозди свободно. Однако, как я убедился, даже бичи  ( их обитало здесь человек пять-шесть) на это не покушались.

Последний борт мы разгрузили поздно вечером. Кроме  помещения для
обслуживающего персонала и столовой, других помещения  здесь не было, а  само Билибино    находилось за тридцать километров отсюда.  Работницы столовой жили в помещении столовой.  Меня вместе с Ольгой поварихи поместили в маленькой коморке , видимо, служившей
o подсобным помещением. В варочных котлах у тружениц общепита уже ничего не было. Кроме как хлебом да чаем они утолить наш аппетит ни чем не могли. Но зато любезно предложили постирать мои носки.
 Нет, уважаемый читатель, не радуйся! С прибытием в аэропорт Билибино мои приключения не закончились.

o На следующее утро погрузив всю нашу скоропортящеюся  продукцию в кузов 12ти тонного  трёхосного грузовика, мы тронулись на встречу новых приключений.  Разумеется, дорог, покрытых асфальтом,  за полярным кругом  нет. Ехали не по какому-ни будь тракту, а скорее, по случайно проложенному среди сосен просёлку. Водителю пришло в голову путь наш сократить. Отъехав метров  пятьсот  в сторону, мы утопли.                стр 54 
o                Стр 55
o Не в озере, не в болоте и даже не в речке утопли-колёса нашего грузовика , утонули в сухом, но рыхлом грунте.
И с каждой минутой в грунт уходили  всё глубже.
Вокруг нас тьма непроглядная,  мороз под 12 градусов и нет ни одной живой души поблизости (ну разве только медведи).  И я слегка запаниковал.
--Да не волнуйся ты,-сказали мне мои попутчики,- не пройдет и трёх часов, как нас найдут и вытащат на дорогу.
--Как же отыщут,-усомнился я,- Кто ради нас полезет в такую глушь среди тёмной ночи.
--Это там у вас на материке так, у нас по другому.—возразил мне водитель.
-У нас- взаимовыручка. В автобазе все знают, что я к 11ти часам ночи должен вернуться. Если не вернулся, значит, что-то со мной случилось. Мой сменщик на другой машине отправится мне навстречу.. У нас всегда так. Зимой мы ходим на охоту. Если кто-то к оговорённому сроку не вернётся, весь город двинется на поиски.
И правда, я ещё не успел как следует продрогнуть  от промозглой сырости, как послышался рёв мощного мотора . Через час мы уже могли самостоятельно двигаться преодолевая вброд бесчисленное количество речек, на которых не было ни одного моста.

o Устройство овощной базы меня поразило: все  склады находились под землёй- чисто, светло и сухо. И тут мне пришлось удивиться по-настоящему. Такого никогда, ни где и ни у кого не было: испорченного товара оказалось у нас меньше одного процента.
Мы долго находились в пути, наш виноград трясло  на воздушных ямах, по этим причинам естественная убыль оказалась несколько выше допустимой. Часть этой убыли покрыли тем виноградом . который Ольга везла для своих личных нужд. Узнав о том, что я от своего винограда избавился ещё в Певеке.   Ольга Максимовна на меня осерчала. Не по товарищески  поступил-не превратил и её   товар в деньги.

Гостниц в Билибино не было, Обидевшаяся, Ольга на постой к себе меня не пригласила, но и жить под  мрачным северным небом  не оставила. 
o Отвела к своей знакомке.
Марина (так звали хозяйку моего пристанища) узнав от меня, что привезли мы виноград, а не овощи посетовала. мол, овощи сейчас здесь больше   винограда нужны.
- Вот накормила бы я тебя с дороги, только нечем.   Ни капусты, ни картошки, ни маркошки, ни говядины , ни свинины у нас теперь не будет до прихода кораблей . Одна только надоевшая всем оленина.
                стр 55

o                Стр 56
o Я ещё дома слышал , что северное начальство может  командировку  сопровождающих груз  оплатить из  фонда   своего предприятья.  А там командировочные  платять не два с полтиной , как у нас, в сутки, а 12рубликов.  На эту тему я завёл разговор  с главным бухгалтером .
-Давай так сделаем,- сказала мне хозяйка дебетов-кредетов,-_ только ты  процент качества товара сделаешь не 1, а хотя бы  7%.
--Молодец баба,-подумал я.-  Значит 7% груза она возьмёт бесплатно , за остальные оплатит из расчёта75 копеек за килограмм.  Я получу . в лучшем случае 200рублей, а мой совхоз не досчитается 7 тысяч!
 200 рублей это гораздо больше моей месячной зарплаты, но всё равно такая сделка  не по мене.
Вот я и говорю: о том, чтобы жить в достатке, заботиться надо до сорокалетнего возраста.
o
o PS Вернуться из Белибино я должен был максимум на шестой день. Вернулся гораздо позже. Сколько бы я ни объяснял причину задержки,
 ни кто мне не поверил. Уж больно красива была северянка. Оля.
                НЕВЕЗУХА
Хатага портовый городок расположенный где-то там за Полярным кругом, у самого основания полуострова Таймыр.
Ещё обучаясь в школе, я слышал будто бы в озёрах полуострова вдодятся налимы  до пуда и больше весом. и эти гиганты,  хватаясь за вёсла, мешают лодочникам грести.   
Теперь я этим сказкам не верил, но мечта своими глазами увидеть jтундру, во мне всё ещё теплилась.
В напарники мне определили, ещё, кроме Ташкента, ни где не побывавшего   Алияра, сына нашего главного агронома.
                Хатанга встретила нас промозглой погодой, Постоянно моросил мелкий холодный дождь.  Время нашего приземления (день или вечер) назвать я затрудняюсь-сплошная хмарь и слякоть. В  тех местах, по-моему, не страдают от холода  только собаки, обросшие густой, длинной шерстью.
   
Товароведы местного горпромторга, с определеньем  качества прибывшего груза, решили не заморочиваться. Заглянули в пару ящиков, сказали, что согласны на первый сорт. Возражений с нашей стороны не было.

Алик остался в самолёте для выгрузки винограда из самолёта в автотранспорт. Я  вместе с товароведом  отправился в склады  овощной базы.                Стр 56

o                Стр 57
o Нам надо было установить количество доставленного товара.  Товар принимали ни завскладом, ни товаровед, заведующие магазинов  сами взвешивали и  прямо с весов грузили в свой транспорт.

Когда  стали подводить итоги, оказалось, что товар у нас в излишке.
За излишек с нами рассчитались наличными.    Немного уставшие и изрядно продрогшие, но весьма и весьма довольные (ещё бы, в какие это поры нам так крупно везло). вернулись на борт нашего, ещё не улетевшего воздушного судна. -И это нас радовало-раньше намеченного срока будем дома. Сидим, балдеем и слушаем гул разогревающихся моторов.

Вдруг стук в дверь, стук дерзкий, отчаянный. Бортпроводник открывает дверь, в проёме двери мы видим бледное лицо одной из получательниц нашего товара.
-Вы,-захлёбываясь слезами-проговорила  наглая посетительница,-вы обманули меня  на 500 килограммов.  Я,-говорит,- ещё и года не работаю здесь и никаких «северных» у меня ещё нет. Покрыть недостачу мне нечем.
Я проверил её накладные, действительно количество товара не соответствует количеству  ящиков. Девчушка ещё молодая. Жалко.
Бросил вопросительный взгляд на Алика. Алик сказал: остаёмся.
Среди глубокой ночи подняли с постели товароведа.
-Ты куда смотрел?,-задала мне вопрос товаровед.
-Ни куда я не смотрел, я считал. Вешал ни я. Взвешивали товар его получатели. Я вёл учёт ящиков и считал. Если  получалось,что на ящик приходиться меньше 10 килограммов, то заставлял перевешивать, а если больше 11и, то о чём мне было беспокоиться? Одним словом документы  мы переделали, деньги вернули. До Новосибирска летели на каком-то драндулете. С двумя дозаправками.               

o В тот раз я окончательно убедился, что для бизнеса я переросток.
С возрастом человек становится слишком сентиментальным. Такому уже не разбогатеть.

В Новосибирске народу желающего лететь в славный город Ташкент было море. К кассам не пробиться.  Тогда мы с Аликом решили просить помощи у начальника  грузоперевозок. Нашему явлению начальница была рада. Оказалось, что она наша землячка.
--Идите к кассам,-сказала землячка,- вас позовут.
Втиснули мы свои груди между жарких тел, не обращая внимания на протесты дяденек и тётенек. Ждём-надеямся.
Слышим, спрашивают: "кто тут сопровождающие? "                стр 57

o                Стр 58
o --Какие такие сопровождающие, - раздался голос какого-то кандидата на вылет.,-что сопровождают?
--Гроб,-сказал Алик.
Толпа расступилась.
К вечеру мы были уже где-то в небе над Казахстаном.
Денег в наших карманах больше не стало, зато узнали разницу между заполярьем и югом нашей огромной страны советов.                       --                СЛОВО, СКАЗАННОЕ ВОВРЕМЯ. **                (юмореска)
Директор ОБЩЕПИТА Сабыр Рахметович, конечно, день своего  пятидесятилетия мог бы отпраздновать в подведомственном ему ресторане, но на востоке так уж заведено—семейные торжества проводить положено в своём семейном доме.
Кроме сотрудников общепита и родственников Сабыра Рахметовича в торжествах должны были принять участие начальники Сабыра Рахметовича и, главное, земляки- азербайджанцы проживающие в Ташкенте.. Наплыв гостей обещал быть таким, что в комнатах особняка юбеляра мест на всех  явно не хватало. Однако, ум Сабыра Рахметовича был приучен находить выход из любого затруднительного положения.
И выход был найден: всё лето и осень в его дворе, под балаганом укрытом полиэтиленовой плёнкой, цвели белоснежные хризантемы и радостно благоухали пионы. Теперь месяц декабрь был на исходе, следовательно, все цветы были  срезаны и реализованы. Балаган, занимая значительную часть двора бесполезно хлопал на ветру полиэтиленовой плёнкой.
Организацию мероприятия Сабыр Рахметович поручил завхозу общепита Рустаму Кадырову—местному острослову и весельчаку. Благодаря отлично развитому говорильному аппарату, Рустам был бессменным тамадой  на всех торжествах нашей махали.
               
  Тандем, Сабыр Рахметовичх-Рустам, работал в подготовке мероприятия слаженно и продуктивно: Сабыр Рахметович давал деньги, Рустам их тратил.  Вот только с прогнозам погодных условий они прогадали. Но в этом их вины не было.  В Ташкентской области Узбекистана предсказать погоду в осенне—зимний период не возможно. То в начале ноября снег покроет землю, то жаркое азиатское солнце  сияет на небосклоне весь декабрь. В этот период времени житель региона в течении одних суток может переместиться из осени в зиму и обратно из зимы в осень.
. 
О непостоянстве погоды в декабре, конечно, знали все, но гости не предполагали, что чествование юбиляра будет происходить не под крышей его дома, а в балагане укрытым полиэтиленовой плёнкой.                стр 58
                Стр 59
 Поэтому пришли на торжества в лёгкой летней одежде.-пиджаках да кофточках.
Полиэтиленовая плёнка является надёжным укрытием от дождя и снега, но для дедушки Мороза она препятствием не является. Поэтому внутри балагана он создаёт такие же условья, что и  во внешней среде.

Гремела музыка, столы ломились от различных напитков и яств. Супы, бифштексы и другие изделья ресторанной кухни (Ольга –шефповор—постаралась) дразнили обоняние гостей. Тамада уверенно правил балом не позволяя веселью померкнуть, хотя бы на минуту, или выплеснуться за пределы намеченного русла. Гости рвались к микрофону славословить юбиляра, или удивить народ своими достижениями в вокальном искусстве.
 Полукиловаттные электролампы, осколками летнего солнца, сияли под сводом балагана . Диск электросчётчика не безумствовал в круговерти (всю электронагрузку я посадил на провода рядом проходившей электролинии)

В самый разгар всеобщего веселья в балаган, внезвано, явился Карбобо (дедушка Мороз). Постепенно лица разухабистой публики стали приобретать синюшный оттенок и покрываться пупырышками. Клацанье зубов заглушили звон столовых приборов. Жители Ташкента начали высказывать хозяину свою благодарность за оказанное радушие, намереваясь, не подвергая своё изнеженное городом здоровье риску, слинять  Уговоры  Сабыра Рахметовича, повременить с отъездом, не возымели на гостей ни какого действия.
  Преждевременный отъезд гостей бьёт по авторитету тамады. И Рустам поспешил на помощь хозяину.
« Гости дорогие, ваш Ташкент ни куда не денется, но если вы сейчас нас покинете, то лишите нас светлой радости. . Без вас для нас и сияние этих ламп померкнет и Сабыр-ака огорчится до крайности»
 Однако, холод, как и голод, не тётка родная- гости уговорам не поддавались.  «Ну, тогда скатертью вам дорога!»-сорвалось с языка Рустама.
--Что ты сказал, собака!—взревел старинный друг Сабыра Рахметовича и  вцепившись в отвороты  пиджака Рустама. начал  Рустама трясти.. Сотрудники  общепита, по вскакивали с мест и стали снимать свои галстуки.               
    
Я подобрал выпавший из рук Рустама микрофон и динамики наполнили балаган моим голосом:-
---Хурматлик дустлярым, (уважаемые друзья).-- сказал я,--тамада вовсе не хотел вас обидеть. Он хотел сказать: поскольку вам ни как нельзя остаться, то пусть ваш путь будет устелен белой скатертью. Но, обескураженный вашим отъездом, половину слов забыл.
После моих слов Карбобо увидел лица присутствующих расплывающиеся в тёплых улыбках.                Гости из Ташкента прежде, чем отбыть в свой славный город,  наполнили свои и наши бокалы искрящимся шампанским. На брудершафт не пили-не принято.                -                Стр 59         
                От автора.                О доблести наших отцов, о героическом труде наших мам и наших старших братьев во время Великой Отечественной войны сняты километры киноплёнок, написано неисчислимое количество книг. Только это ведь не вся правда о той войне.  Как складывались судьбы вдов,  что пришлось пережить осиротевшим детям, где-то кт0-то что-то сказал? А много ли известно  о судьбах, оставшихся в живых, но  получивших увечье защитников Родины. Считаю своим долгом, на правах очевидца, заполнить этот пробел своими рассказами. Чем круче вариво, тем гуще накипь. О той накипи читателю моих рассказов также станет известно.