Гл. 21. Настя Орлова

               

  После занятий, Настя со своей подругой и сокурсницей Варей  Любочкиной, забе-жали в студенческое кафе, чтобы перекусить.
   До стипендии было ещё десять дней, поэтому Настя, скромно заказала кофе и блинчики с творогом. Она экономила деньги, у неё, в отличие от подруги, не было родителей, и помочь деньгами, ей никто не мог.
   Варя, весёлая, жизнерадостная девушка, с чёрными, как смоль волосами и краси-вым лицом, засмеялась:
- Что? Опять фигуру бережёшь? Ну, не жмотничай,  Насть, у меня же есть деньги!
  Настя в ответ улыбнулась. У неё была очень красивая улыбка, и вся она была, какая-то светлая, лучистая, да к тому же, ещё и натуральная блондинка:
 - Что-то мне ничего не хочется, кроме блинчиков. Да и не люблю я брать чужого, потом же отдавать надо, а у меня нечем, ты же знаешь.
  - Да, знаю, знаю, я тебя. За два года, что мы учимся вместе и живём в одной комнате, хорошо узнала!
   Официантка, принесла им заказ: Варе – бифштекс с яйцом и жареной картошкой и  чашку чая, а Насте блинчики и кофе, и они тут же принялись с аппетитом  всё упле-тать. Внезапно, Настя остановилась, побледнела и, зажав рукой рот, рванулась в туалет.
   Когда она, спустя некоторое время вернулась к столу ещё более бледная, чем бы-ла, Варя сочувственно спросила:
   - Что это с тобой? Ты, так внезапно выскочила из-за стола, что я ничего не поняла! Тебе, что, плохо?
  - Сама не знаю, что случилось? Я сделала всего пару глотков и откусила кусочек блина, как меня сразу затошнило, и чуть не вырвало.
   Варя внимательно посмотрела на свою подругу. Она была более опытной в жизни, уже успела в семнадцать лет выйти замуж, разойтись, поработать продавщицей на рынке, и только после этого поступить в институт. В свои, двадцать лет, Варя, считала себя уже достаточно опытной и практичной женщиной.
   - Слушай, милая моя! А, ты, часом не того?
   - Чего, не того?
   - Ты, часом не беременна? А?
  Настя с недоумением посмотрела на неё.
   - Не знаю. Но, такое ощущение у меня первый раз.
   - Ну, это токсикоз. Особенно сильно будет тошнить, если мальчик. По себе знаю. Я, когда с Володькой разошлась, сразу пошла аборт делать. Токсикоз был страшный, я чуть не умирала от него, ничего не могла ни есть, ни пить. Срок был уже доста-точно большой, но мама договорилась и мне сделали. Так, врач сказал потом, что это был мальчик.
   - Господи! Мне сейчас, только этого не хватает! Что же делать?- испуганно проговорила Настя, глядя на подругу и отпивая мелкими глотками кофе из чашки.
   - Что делать? Что делать? Ну, во-первых, надо пойти в женскую консультацию и обследоваться. Ну, а во-вторых, нужно сказать об этом твоему Юрочке, может он обрадуется.
    - А, Юре то, зачем? Я, ведь рожать не собираюсь, мне учиться надо. Окончить институт, найти хорошую работу, ну а самое главное получить квартиру, которую мне, как детдомовке обещают дать в этом году. Кстати, как раз в том доме, который строит Юра. Так, что, ничего я ему говорить не буду, сама виновата, забыла обо всём в порыве страсти, а нужно было думать. Вот тебе и последствия. Значит, зав-тра пойду к врачу и попрошу направление на аборт. Вот так.
    Давай, доедай свой бифштекс и пошли, я свои блинчики возьму в «общагу», мо-жет, съем вечером, если опять не стошнит.
  А вот денег на аборт, у меня нет, тут уже только ты Варечка можешь мне помочь. Ты согласна? Потом поговорим. Ты, сиди, а я выскочу на улицу, подышу свежим воздухом.
   -Конечно, согласна, куда же от тебя денешься, - засмеялась подруга,  и быстро доев свою пищу, выскочила из-за стола и пошла к официантке, чтобы расплатиться. Настя была уже на улице.
   На другой день, сбежав со второй пары лекций, Настя, прямо из института поехала в женскую консультацию, при городском роддоме №1. Предъявив паспорт в регистратуре, она смущённо попросила направить её к врачу,  на консультацию, «я, кажется, беременна».
  Пожилая женщина в белом халате, улыбнулась ей через окошко.
    - Конечно, направим, тем более, если тебе кажется!
   С анкетой в руках она прошла к кабинету врача, где сидело ещё три женщины, и стала ждать.
   Врач-гинеколог, ещё довольно, молодая, лет тридцати женщина, внимательно вы-слушала Настю, расспросила обо всём, потом попросила раздеться осмотрела и сде-лала УЗИ.
   - Ну, что я тебе скажу Настя. Ты беременна, плоду уже где-то восемь недель. Такие вот дела!
   - Вот залетела, так залетела! Я же учусь в институте, живу в общежитии, никого родных у меня нет, какой ребёнок-то! Нет, пока не поздно, направьте меня на аборт.
 - А где твои родители?- медсестра-акушерка снимала перчатки и внимательно смотрела на неё.
 - Нет у меня родителей. Детдомовская я, подкидыш. Родила меня мамочка моя и бросила, гадина. Оставила на крыльце дома малютки, это мне уже потом, Нина Григорьевна, наша воспитательница рассказала,- одеваясь, спокойно проговорила Настя. Хотя разговоров о своей жизни очень не любила.
  - Да, не спеши ты девонька! Аборт, всегда успеешь сделать. Человек то, хоть хо-роший?
  - Кто?
  - Кто, кто? Ну, отец ребёнка?
 Настя на секунду задумалась.
 - Нормальный человек, и, кажется, даже любит меня.
 - Вот видишь,- снова вмешалась врач.
 – Любит! Значит, нужно ему всё рассказать, посоветоваться, а потом уже решать, делать аборт или нет.
 - Нет уж! Ни с кем я советоваться не буду. Привыкла сама за себя отвечать. Ребёнок мне сейчас не  нужен, я просто хочу доучиться и получить диплом инженера, тогда и видно будет.
  - Настя, ты прости, но иногда, после аборта, у женщины уже может совсем не быть детей. Тем более, что ты такая худенькая, жалуешься на желудок и на сердце, - Марина Степановна, всё пыталась образумить девушку.
   - Значит, не судьба! Не будет своих, возьму из детдома, вон там их сколько брошенных! Дайте мне направление, я Вас прошу, а то меня уже начало тошнить вто-рой день, я ничего,  кушать не могу!
 - Что же? Раз ты настаиваешь, иди, делай.
Наталья Александровна,- обратилась она к медсестре:
- Выпишите ей направление, а я позвоню Вере, узнаю, когда они её смогут положить к себе,- со злостью проговорила Марина Степановна, и взяв трубку, начала набирать номер.
   Уже выйдя в коридор с направлением, выписанным на послезавтра, Настя услышала сзади, как её окликнули:
   - Настя, подожди.
Она обернулась. Её догоняла медсестра Наталья Александровна.
   - Мне нужно с тобой поговорить!
   - О чём? Мы, в кабинете,  уже всё, кажется, обговорили, - зло ответила Настя. – И, не лезьте в мою жизнь!
  - Да не лезу, я не лезу. Прости, тебе, сколько лет, ты, когда родилась?
  - Мне? Восемнадцать. В декабре, пятнадцатого, будет девятнадцать.
  - Ну, всё правильно, именно пятнадцатого декабря.
 - Что, пятнадцатого?
 -  Четырнадцатого декабря девяносто первого года я познакомилась с твоей мате-рью, ей было всего шестнадцать лет, и она родила тебя. Её звали Виктория. Я, тогда работала во втором роддоме и была уже довольно опытной акушеркой.
   Меня, тайно привезли на какую-то загородную дачу, где она жила под охраной, привели к роженице, приказав молчать об этом. Уже потом, через несколько лет, я случайно узнала, что это была непутёвая дочь нашего председателя горисполкома, Вадима Алексеевича Борисова.
   - И, что было дальше?- с волнением спросила Настя.
  - Ну, что, что? Ночью я приняла у неё роды, девочку. А, утром пришёл человек из «органов», ещё раз приказал мне забыть о том, что было, чтобы  у меня и моей семьи не было неприятностей. Ребёнка же, запеленать и отвести к дому малютки. Но, не сдавать официально, а подбросить, чтобы не было вопросов. Вечером, пятнадцатого декабря, когда стемнело, мне дали машину, ребёнка тепло укутали в одеяло и конверт,  я отвезла девочку к дому малютки и положила на крыльце. Минут, через десять,  кто-то вышел, и  его забрали внутрь.
   Через месяц к нам рожать пришла Валя Родичева, нянечка из дома малютки. Вот она в разговоре и упомянула про недавно подкинутую девочку, укутанную в дорогие пелёнки, одеяло и «конверт». Сказала, что её назвали Настей, и дали фамилию Орлова.
   - Так, значит, у меня, где-то всё-таки есть мать? Вы не знаете, где она?
   - Нет, нет,- испуганно поговорила женщина. 
   – Ничего не знаю, только имя. И, ещё то, что ты удивительно похожа на неё.
   - А, откуда же Вы узнали, что она дочь Борисова?
 - Да, мне бывшая заведующая нашим роддомом, Сара Давыдовна рассказала. Она же меня к ней и направила. Они всей семьёй уезжали в Америку, и уже ничего не боялись, вот она и рассказала мне, у кого я принимала роды «на дому» и тайно.
  И, вот теперь, я тебя увидела. Так, что, ты моя крестница.
   - Да, уж. Спасибо за новость! Но, искать свою мамочку я не буду и не хочу. Раз она меня не ищет, и не искала эти годы, значит, я ей просто не нужна! Вам огромная благодарность от меня! Спасибо! Теперь, я знаю, что у меня была мать. До свидания, - она резко развернулась, и почти бегом рванулась к выходу. Ей снова не хватало воздуха.
    В палате роддома, куда её положили, было три кровати. На одной, располага-лась женщина, лет сорока, которой делали кесарево сечение. Она рожала в первый раз, да вдобавок, и плод оказался размером больше обычного. Мальчишка родился ве-сом, почти пять килограммов, богатырь, но маме при рождении доставил кучу не-приятностей. Теперь она находилась под присмотром врачей и ждала скорой выписки домой.
    Третья койка была пустая, но вечером, к ним положили беременную женщину, ко-торой внезапно стало плохо, и её привезла скорая помощь. По тому, как засуетились врачи, как забегали санитарки, перестилая постель, меняя подушки, они поняли, что соседка по палате женщина не простая.
   Женщину звали Виктория. Виктория Богданович.
   Как только её привезли и положили в палату, к ней тут же пришли две медсестры из лаборатории и взяли кровь и мочу на анализ. Потом пришёл  терапевт, который сделал ей кардиограмму, смерил давление и внимательно послушал сердце. После сделанного ей укола, женщина немного задремала, но потом, вдруг проснулась, резко вскрикнула и потеряла сознание. Настя, тут же побежала за врачами. Женщину мгновенно погрузили на «каталку» и повезли в родильный зал.
   Утром, проснувшись, Настя с Лидией Романовной, соседкой по палате, узнали, что она родила сына. Роды были очень тяжёлые, она потеряла много крови, после рождения ребёнка у неё останавливалось сердце,но Вера Степановна всё же, не дала ей умереть. Теперь она в реанимации и ей нужна кровь.
   Всё это, Настя узнала у дежурной медсестры – Даши Агафоновой, с которой вчера познакомилась, и про кровь тоже.
   - С ума сойти! А мне предлагают рожать! Да, с моей комплекцией, я там, у них на столе, прямо и умру, но ребёнка не вырожу, - она обратилась к соседке по палате.
  - Выродишь! Ещё как выродишь! Если конечно его захочешь, да ещё и от любимого человека, вот так! Я, же вот родила, а мне уже сорок один год и это мои первые роды. Но, я и Костя, так хотели этого ребёнка, что я решила рискнуть! И, получи-лось! Прошло уже две недели, как я здесь, а я всё не верю. Только, когда Тимку принесут на кормление, понимаю, что это реальность и огромное счастье.
   - Да, видела, я. Вчера видела, как Вы его кормили и «мурлыкали» с ним, как будто, он, что-нибудь понимает, он же крошка.
- Дурочка, ты Настя! Ну, конечно, он всё понимает, даже уже иногда мне улыбается.
Вот так!-  счастливо рассмеялась Лидия.
   После завтрака, врач, седой, высокого роста мужчина, пригласил её в кабинет.
   - Ну, что, голубушка?- ласково обратился он к Насте.
  – За те, пятьдесят лет, которые я работаю в роддоме, я принял огромное количество родов, и могу похвастаться тем, что у меня не было мёртворождённых детей и смерти матери. Не знаю, почему? Может, мне просто везло? А, может, просто набрался опыта.
   И, знаешь, дитя, что я больше всего не люблю делать? А? Аборты. Данные, кото-рые записаны в истории болезни, результаты анализов, которые у тебя вчера взяли, показывают, что со здоровьем у тебя девочка, не всё хорошо.
  Давай, раздевайся, ложись на кушетку, я сам сделаю УЗИ, а потом ещё поговорим.
   Она, покорно сняла с себя халат, нижнее бельё и в трусиках и лифчике легла на кушетку застеленную простынёй.
    Старый врач, почти двадцать минут крутил её, смотря на экран. Он заставлял      её  ложиться так, чтобы увидеть то, что ему нужно.
   Она одевалась за перегородкой, а он, что-то писал в её «Истории болезни».
   - Ну, что милая, я могу сказать? Есть вероятность того, что после этого аборта, ты никогда не сможешь иметь детей. Строение органов у тебя такое. Организм сейчас истощён, слабый, никакого иммунитета к болезням нет, так, что я бы тебе не советовал торопиться, а подумать ещё. Ну, если будешь настаивать, буду делать. Но, это, против моей воли, так и знай, красавица.
    Давай сделаем так. Полежишь у нас недельку в палате, тебе поколют глюкозу, витаминчики, а потом решим, хорошо? Надеюсь, в институте ты всё нагонишь?
   Настя засмеялась. – Без проблем. Хорошо, я согласна. А, поздно не будет?
   - Нет, не будет. Давай иди в палату отдыхай, а я пойду, проведаю в реанимации нашу сегодняшнюю героиню – Викторию.
   Спустя полчаса в палату к ней пришла медсестра из процедурного кабинета Анечка, и поставила ей капельницу с глюкозой. Сделав своё дело, она присела на стул возле кровати и сказала:
   - Да, досталось вашей соседке. Еле выжила. Говорят, если бы не Вера Степанов-на, то её бы не спасли. Крови потеряла много, а тут ещё, девчонки из лаборатории сказали, что у неё редкая группа крови, первая, но резус отрицательный.
   Такую, найти очень трудно. Маргарита уже час сидит на телефоне, обзванивает все станции, больницы, даже в Новосибирск звонила. Она найдёт, я уверена. Ну ладно, лежи, как закончится флакон, нажми кнопку или крикни, я прибегу.