Ветка и стекольная промышленность

   В усадьбе на Остоженке, в спальне Варвары Петровны Тургеневой  Ветка разглядывает отражения. Они утоплены в  высоком, в рост, напольном зеркале. Зеркало это движется на шарнирах, закреплённых в шкафоподобной раме и напоминает дверь.

  - Не всякий шкаф ведёт в Нарнию, дитя моё, - говорит озёрная гладь стекла.

    Огоньки играют на зеркальной фаске, что выдвигает эту роскошь из рамы прямо под руки восхищённой тебе. Зеркальная толща воды дышит, манит прикоснуться.  Лишь тронь её пальцем, и начнётся переход за грань, в Зазеркалье, в серую глубь тяжёлого стекла; впрочем, ты ничуть не боишься, так покойна и незыблема массивная рама морёного дуба.

 -  Массив -  это слово незаметно, по капле утекло из жизни людей.

  Стали тоньше бумаги зеркала, древесно- стружечные плиты спекли внутри себя сор. Мир вокруг стал понарошным, картонным, утратил объем и глубину, ослеп.

  Заложены арки, и ключи не в тех руках на эстампах «Девятых врат», безнадёжно отломлена та тонкая перемычка,  по которой наша картонная жизнь соединялась с настоящей, прости нас Цинциннат Ц.

  Исчезли Нарнии и Зазеркалья, нельзя больше шагнуть из комнаты в сказку; но мы ещё умеем наливать прозрачную воду, её живое стекло, в голубые бутылки, и это маленькое волшебство греет наши спящие сердечки.