мистер Тру

        Парусник плавно пришвартовался у плавучей пристани, и пушки пальнули пряными пробками. Джентльмен робко вышел на палубу и тут же был ласково подхвачен под острые заплатанные локотки.
     - Чрезвычайно! - засиял от удовольствия господин в красном.
     - Весьма! - задорно засмеялся господин в синем.
      Гостя закинули на заднее сиденье, авто тронулось, и штопанный-перештопанный гризли с плотоядной полки накрыл мужчину.
      - Однако! - присвистнул красный.
      - Интригующе, - призадумался синий.
      - Теперь это — ваш самый главный документ, - назидательно проговорила пурпурная маска в окошечке и протянула брусничную книжицу. Господин в красном нетерпеливо раскрыл на нужной глянцевой странице.
       - Переведи ему, - флегматично пробубнил синий и тут же сам перевел:
«Мистер Патрик Тру. Год рождения 2001. Место рождения — остров Уайт. Шотландия. Гражданство: Союз Славянских Республик».
      - По-моему, он не понял, - пожал покатыми плечами синий и уставился на дебелые женские полные руки, скрещенные перед регистрационным окошком.
      - Потому что ты не представился, - рявкнул красный, - Как впрочем и я, - он прокашлялся, - господин Художник, а этот господин — господин Музыкант. А вы ка-кой гос-по-дин?
        Пауза непростительно затянулась, гость смущенно развел руками, наконец господин Художник нервически засмеялся: - А вы, стало быть, мистер Патрик Тру, только теперь не мистер, а господин.
        - «ночь. Дожив до седин, ужинаешь один. Сам себе быдло, сам себе господин, - неуместно процитировал господин Музыкант и получил пинок от господина Художника.
       - Почему ты не нашел переводчика? - насупился господин Художник, когда бойко разливал Рябиновку в «Kunst(камер)е».
       - Потому что вокруг только сионисты… тьфу ты… синологи, тюркологи и арабисты, - глубокомысленно протянул господин Музыкант, затянулся и выпустил раскаленное колечко в форме пирамиды, - Да и практической надобности в английском больше нет. Тебе ли не знать, - усмехнулся он и предложил трубку мистеру Тру.
         Мистер Тру растерялся. Господин Художник непонимающе переглянулся с господином Музыкантом, который, в свою очередь, клацнул молочными зубами.
- А это — Крюков канал, - благодушно улыбнулся господин Музыкант ,когда второе Солнце начало меняться с первым — на мгновение, при переходе Светил, всех троих ослепило, и штурман чуть не врезался в скользкую сырую стену, облепленную фосфоресцирующими улитками.
     - Обратите внимание, мистер Тру — Михайловский замок, - мрачно усмехнулся господин Художник, когда  мимо них промаршировал гусарский караул.
       - Что же, вот и Пушкинский Дом, а это, стало быть, памятник основателю современного русского Языка — Иосифу Александровичу Бродскому, - многозначительно посмотрел господин Художник в невидящие глаза бронзового оракула.   
      - Взгляните и сосредоточьтесь — Сенная площадь, потому что её омывает Сена, - безапелляционно заметил господин Музыкант и заиграл на волынке, которую тут же вытащил из ближайшей фигурной урны.
         Мистер Тру грустно улыбнулся и начал рассматривать мраморный бюст императора Владислава, установленный перед зданием малахитового метрополитена.
       - Нам казалось, вам нравятся... народные мотивы, - поджал губы господин Музыкант и повесил волынку на бюст императора.
       - Дай отдохнуть… ему…. ему, - лениво прогнусавил господин Художник и попросил встать Патрика Тру рядом с господином Бюстом.  На снимке получились сияющий гость и ослепительный host.
       - Волнующе!, - осклабился господин в желтом камзоле.
       - Волшебно! - заурчал господин в сиреневом сюртуке.
       - А теперь чокнемся горьким шоколадом, - дернул за проваливающийся нос господина Художника господин Музыкант, усаживая Патрика между ними. Паром отпихнул от себя пресную пристань и направился в тусклый рыхлый туман.
       - Надо бы переименовать звезды, - задумчиво предложил господин Художник и пнул легонько господина Музыканта. Не то что бы сильно, но и не то, что бы слабо. Так, как это водится между приятельствующими умами, не состоящими в родстве телесном.
       - С чего бы это? - насторожился господин Музыкант, закутываясь в собачий дрожащий плед, - Совсем, как у вас в Шотландии… да?…. Было, -  он заглянул Патрику в лицо, и — в глазах мистера Тру застыла слюда.
       - Надо быть тактичней, дурень, - покровительственно заворчал господин Художник и вытер слезы Патрику залатанным флисовым платком, флиртующим из крохотной петлицы.
       - Прошло три года, а я ничего не написал стоящего, - ни к селу ни к городу вдруг пожаловался господин Музыкант господину Альбатросу, спикировавшему на лакированную палубу пыхтящего парома.
      - Такая же ситуация, - охнул господин Художник и отщипнул у мистера Тру ломоть маковой булки, раскрошил и бросил the bird-нице.
      - Нам нужен стимул, - вздрогнул господин Музыкант и достал из-под жировых складок пледа пурпурный варган. - Так ведь, мистер Тру? Вы согласны?
         Но мистер Тру уплетал оставшийся в озябших пальцах кусок мучного, а по профилю иноземца трудно что-либо определить.
         Тем временем пернатая подобралась вразвалочку к тупому носку гуталинового башмака Художника и начала простукивать стальным клювом: «Упрямая глупая альбатросница!» - вознегодовал Живописец.
         - Нет, не то, - рассеянно произнес господин Музыкант и продолжил наигрывать то, что наигрывают индейцы хопи.
         - Знаете где мы, мистер Тру? - с нездоровой задержкой в дыхании произнес господин Музыкант, когда они ступили на песчаную отмель, - Здесь когда-то был Кронштадт… неважно, потом узнаете… а теперь…. только вот эти праздные развалины, - ткнул острым концом хромированной трости в осыпающуюся кладку пузатой стены.
        - Он сюда всех интуристов таскает, - подмигнул Патрику господин Художник.
        - Но ведь мистер Тру — особенный, так ведь, Патрик?... А? Патрик? - улыбнулся господин Музыкант и одним махом усадил мистера Тру на высокий фрагмент стены. Гость смутился и начал взбивать воздух юфтевыми сапогами. 
        - All the King“s men… - рассеянно пробормотал господин Художник, наблюдая за тем, как Альбатрос, увязавшийся вослед, пристально наблюдает за ними.
     - Когда-то здесь было капище… нет, неверно…, - начал господин Музыкант, -  тысячи лет назад и до Крепости, и до теперешнего рельефа прямо перед нами находилась воронка… Природа создала естественные трибуны… так сказать… и народ собирался послушать Волхов. Три года шли неурожаи, неудои, сплошной неуд, господин ты мой. Но самое страшное — начали умирать дети и слепнуть старики. Главный мудрец к тому же захворал, и люди стали испытывать смутное беспокойство.  И на очередном собрании — внезапно — огласил видение, явленное накануне: «каждый из вас, присутствующий ныне, осознает происходящее. Это — реальная действительность. К большому моему сожалению... Но и один из вас — избран Провидением. И сам я не ведаю, кто, и сам я плачу о нем... Избранник вернет нас к сути вещей. Ко внутренней стороне перчатки…» Женщины запричитали, мужчины испытали ужас и спешно начали покидать ступени. Волхвы смиренно глядели во след растворяющемуся народу. … Воронка опустела. На одной из последних трибун скорчилась тридцатитрехлетняя женщина, поскольку подвернула лодыжку, пытаясь покинуть Священное Место. Мужчины-кудесники бережно подхватили её и унесли в Храм, сотворенный тысячелетиями назад в подгорной пещере…. Через три дня женщина вернулась домой. А Волхвы вскоре отправились по селениям и начали ставить на ноги тех, кто уже почти потерял надежду».    
       - «А ты, однако мне, брат, зубы не заговаривай», - нервно поежился господин Художник, набивая трубку отсыревшим распадающимся табаком, когда паром возвращался Домой.
           - Что это ты так головой усиленно вертишь? - грустно спросил господин Музыкант.
          - Да так… мне кажется, что эта птица следит за нами. Слишком уж у неё укоризненный взгляд был, - вздрогнул господин Художник и еще раз испуганно оглядел палубу.
       - Дудки! - фыркнул Музыкант и отвернулся. Через некоторое время он вновь повторил «дудки» и с вызовом посмотрел на Художника.
           - Что? - не выдержал он и непонимающе уставился на Музыканта.
      - У меня только что сложилась вся композиция в голове. Она — оригинальна. Думаю, аранжировку сделаем вместе, а ты подготовишь видеоотчет. Возможно, документальный в своей основе, - с пылающим взглядом зачастил Музыкант и схватил друга за рукав.
           - Не знаю… справлюсь ли я…. Хотя… чувствую , нет, брат! Да! Чувствую прилив сил! Во мне как будто Жизнь заиграла! Ты тоже это чувствуешь? Да? Брат? Скажи, ведь чувствуешь? - радовался Художник и скинул тяжелый гнетущий плед, так ему стало горячо и свободно.
          - Да, да, брат… - горько усмехнулся Музыкант.
       - Ну так в чем же дело? - живо воскликнул Художник, хотя сам уже всё понял, и потому испытующе заглянул в раскрасневшееся лицо товарища.
      - Сомнение… - с трудом проронил Музыкант и тут же зажал ледяными ладонями рот.
          - Что? - переспросил Художник, хотя прекрасно расслышал с первого раза, и неуверенно смахнул обжигающие слезы с губ.
         - Сомнение… у меня…  есть… сомнение…
00.51. 19.06.2018.