Рубиновый костыль

               ЖИТЕЙСКИЙ  СЛУЧАЙ    

                К недавним шумным      
                временам…

Как все мы с разными грешками.
В них сладость есть, гоня вину,               
И, согрешив когда стишками,
Начну историю одну.               
Удастся ясностью ль мне слога               
Порадовать кого-нибудь,   
Чтоб в чтенье легкою дорогой         
Средь вздорных лиц пуститься путь?
   
Представлю первою девицу -
Искать не будем далеко -
Утех известных, кобылицу,
По жизни шедшую легко.
Собой, что пышечка, приятна
И круглолица, как луна.
На щечках ямочки, занятна,
Хотя душою холодна.
Бывают женщины такие:
Меняют с легкостью мужчин,
Платочки будто носовые,
Сердечно близок - ни один.    
В блокнот писала из Баркова -
Хранила строки много лет:
«Ах! где он мастер дел и слова?
Лука ... создателя портрет".               

Летело время беззаботно…               
Девице имя нужно дать.               
Варвара, хоть и неохотно,               
Иначе стала рассуждать.
Ей от родителей в наследство
Достался лишь трухлявый дом,
С обвислым тополем в соседстве,
Заросший дико вишняком.               
Толь за околицей рябина
Шепнула: «Будь не столь глупа -   
Твои поклонники мужчины
Семейные да голытьба".

По слухам, видимо, прознала:
Живет такой-то мужичок
При средствах, стало быть, немалых.
Теперь вдовец и одинок.
Когда-то был он важной шишкой,
Познавший в ваучерах толк,
Разбогател… Возвел домишко
В два этажа. Фасад широк.         
Потом его хватил «кондратий»,
Что окривел на левый глаз.
Ушел от тайных предприятий,
Чуть в запоздалый, может, час.
Стал также скоро колченогим,
Но шику дать хватало в нём:
Завёл костыль на зависть многих,
Резной, с рубиновым огнем.

Взглянула в зеркало Варвара,
Встряхнула гордо головой:
«Ан, нет же, я ещё не стара,
Игрива, хороша собой».
                Окрасив волосы с сединкой
В один пикантный яркий цвет,
Очаровательной блондинкой               
Предстала вновь, как в двадцать лет.               
Надела платье с кружевами,               
(Ведь не картошку ей сажать),
И ароматными духами               
Умащена…  Не устоять!..              
               
Дом-особняк стоял за речкой.
Как перешла она мосток,
Шла улицей – ну и местечко!..
Однако, тихий уголок.
Построек каменных немного,
В узорах стены-арабеск,
Прямая чистая дорога,
Заборов верх - железа блеск.               
Прошлась вперед, назад – безлюдье.
В усадьбе чьей-то рыкнул пёс
И, навалившись мощной грудью,
В щель двери сунул чёрный нос.
Скорей к мостку от зверя злого!
Что ж, предприятию конец?..
Но тут, заметив рыболова, -
У ивы, знать, удил юнец.         
Спустилась тропкою к речушке.
Спросить хотела… Но - итог:
С плешиной видит вдруг макушку,
Костыль с рубином возле ног.
  - А-ах, извините!.. - Что случилось? -
Снимал с крючка он пескаря.               
  - Я-я, здесь, случайно заблудилась…
Жива, лишь вам благодаря.
Страшила-пес за мною гнался.
Не растерзал меня чуть-чуть.               
Увидев вас, перепугался.
Нельзя ли здесь передохнуть?
  - Размяться, барышня мне время, -               
Он предложил ей стульчик свой.               
Татуировку – имя: Сеня, -               
Прочла она под рукавом.               
  - А вы Семён?.. И величать как? -
Коснулась пальчиком руки.
  - Петром мой, значит, звался тятька…
Клюёт. Скорее подсеки!
Блондинка удочкой взмахнула,
Рыбешка бульк - сошла с крючка.
Но крюк… Варвара ужаснулась -
Вцепился в лацкан пиджака.
«О, Боже праведный! Что сталось?" -
Лицом Семен побагровел:               
Грузилом в бровь ему досталось.
Но зрячий глаз был вроде цел.
Вскочила с места тут девица
В сознании своей вины.
Хотела, (смог бы поручиться),
Крючком попасть в его штаны.
Семен Петрович в возбужденье,
Готов схватиться за грудки…
Но формы, формы - стих в смущенье,
На скулах вздулись желваки.
Варвара, чуть сама  не плача,
Отерла правый глаз платком.
Усилья нежные не пряча,
Тихонько возится с крючком.
  - Простите, – томно прошептала.
И чмок, разочек… (ай-яй-яй!)
Петровича поцеловала,
Вся раскраснелась невзначай.               
Потом без видимой  кручины
Сказала шуткой не простой:
  - Кто лысый – умный тот мужчина.               
Что де и глаз к лицу кривой.               
Польщённый лестным обхожденьем –               
Приязни дружеский удел,               
От чувственных прикосновений               
Петрович явно разомлел.
Проговорил, хоть и невнятно:
(Читатель строгий, всё же, знай): 
«Рыбачить с вами мне приятно!»   
И пригласил домой на чай.
Варвара губки покривила,               
Взмахнула пальцем у виска,
Вдовца за смелость пожурила,
Для формы, впрочем, лишь слегка.

Семен Петрович, бросив снасти,         
Пошел вприпрыжку. У ворот
Прикрякнул, стало быть, от счастья,          
Костыль вдруг выставил вперед.               
Сверкнул рубин на рукоятке,
Раскрылись створки. И во двор
Она вошла, вздохнула сладко -
Дивил богатством пылкий взор:               
Фонтан весь в брызгах изумрудных         
Журчал напевно пред крыльцом,               
И свод плюща сплетеньем чудным,               
Ее манил призывно в дом.               
На стенах в рамах золоченых
Картины были в ряд и в два,               
И бра при лампочках крученых,
Как свечи. Лося голова.               
По потолку велись лепные
Узоры. Лаковый паркет.               
Бильярдный стол стоял старинный,
Сукно – лужайки зелен цвет.               
Камин, отделанный глазурью,               
Ступеньки лестницы - винтом.
Дверь в сауну… Вошли - в другую,
На кухню. Стулья за столом.
Разволновался самоварчик -
По части чайных дел знаток,
Вдовец раскрыл лубочный ларчик -         
Румяный в нем лежал пирог.            
Баранки были, лист вишневый,               
Малина, клюква. Также в нем            
Стоял пузатый и бордовый               
Графин с неведомым питьём.               
  - Позвольте, Варя, как угодно,
Представить лучший в мире вам               
На травах, вкусом бесподобный,
Мой чудодейственный бальзам.
Мы с Фомичом, моим соседом,
Его используем с чайком…
Прыть в телесах, и ну, как следом,
Шары гоняем вечерком.               
Хозяин за костыль схватился.
  - Чуть не забыл, – он произнес.
Навел на стол… Вдруг появился
Пред ней букет из алых роз.
  - О-о! Вы  шутник или кудесник?
Мне боязно, признаться вам,
Такое  можете, что, если?..
Опасны оченны для дам!
  - Не беспокойтесь, я хороший, -
Вдовец крепил бальзамом чай.
Костыль при нем, словно приросший,
Моргнул однажды невзначай.               
Поднялись чашки. Звон фарфора.
И чаепитие пошло.
Варвара замечает скоро:               
Вдовца, однако, понесло.
Он стал развязнее, раскован,               
Сказал ей: «ты», потом ещё,
Ступнею правой, колченогой,
Коснулся туфельки её.
«О-о! Что со мною?  Я пропала...
Вновь засверкала рукоять!
Подобного ещё не знала -
Ни шевельнуться, ни привстать.
Не совладаю, коль с собою,
То этот одноглазый черт,
Что хочет сделает со мною.
И за кого меня сочтёт?
Зачем он к шее тянет руку?
Ах, если б сон, но это – быль…
О, пощади!..»  -  уста без звука.
Вдруг с грохотом упал костыль…
Варвара вздрогнула, очнулась,
Его ручищу отвела.
Привстала и к дверям метнулась:
  - Бессильны вы без костыля!..
Вдовец пошел на объясненье:
  - Рубин тут, Варя, ни причём.      
Прошу за вольность извиненья.
Бальзам виновен, хмель ведь в нём!             
Костыль одно имеет свойство, -
Поднял упавший он предмет, -
Но для людей без беспокойства,
Чтоб вред чинить - в нем силы нет.
Но действо есть при нем велико,
Когда держу его в руке,               
Могу порадовать, смотри-ка:
И рядом, где лежал букет,
Вдруг закружилось малым вихрем,               
Вращалось что-то там волчком.
Вот шум, движение  утихло,               
Став с бирюзою перстеньком…
Варвара хлопнула в ладоши,
Склонила личико к столу,
Сказала на трое: «Хоро-оший».
Вдовцу и перстню, костылю.
  - Ведь поначалу я не знала... -
Осеклась, право, тот же час.
Букет из роз стал опахалом
И дар на палец был как раз.
«Вот та-ак! - девица в изумленье, -
Себя так надобно блюсти.
Умом владея, без сомненья,
Сумею блага обрести».
  - Когда у речки повстречались, -
Петрович начал вспоминать, -
Меня, Варюша, целовали-с.
Нельзя ли вновь облобызать?
Она ответила спокойно:
  - Проказник, вспомнили о чём?..
Вас пожалела, было больно,
В значении совсем другом.
Хотя, еще имею жалость,
На тело худ, и нездоров…               
От сухомятки, знать, сказалось:
Никто не варит вам супов? -               
Махала алыми цветами,
И, улыбаясь без конца,
Манила, веяла духами –
Дразнила, как могла вдовца.               
  - Сам осчастливлю вас, позвольте! -
Отвёл он в сторону букет.
Она ему в ответ: "Постойте!                Скажу одно  словечко: не-ет!"
Схватил ее он руку с перстнем,               
Прильнув губами, ну, шептать:
  - Умру от счастья только, если               
Дадите раз поцеловать!
  - За перстень просите уплаты?
Извольте, и вернуть могу.
Такой пустяк, вы так богаты,
Зато не станется в долгу! -
Блондинка, руку вырывая:
  - Отстаньте… Сильный, как циклоп.
И вскрикнула: "Я не такая!..
Вот кулаком сейчас дам в лоб".
               
Семен  Петрович, оконфузясь,
Бальзам льет в чашку до краев.
«Какую же он сделал глупость?..»
Ошеломлён потоком слов.
Варвара к двери: «До свиданья
Сказать ему, иль обождать?
Уйти без слов, без состраданья.            
У речки встречи вновь искать?»
Молчит… Но  что-то должно выйти.
Во вред  самой… Ответ каков?
Вдовец торопит ход событий.
Ужели мир без дураков?
Встал на колени перед нею:
  - Мне скучно будет... Вас прошу,
Останьтесь!.. Больше не посмею…
Она согласна: «Погожу».
Вдовец на радостях за чашку
Схватился, разом осушил.               
Воздушный поцелуй он тяжкий
Послал… И голова  без сил
Упала возле самовара.
Поднялся монотонный храп.
Хозяин спит. Теперь Варвара               
О чём мечтать еще могла б?
Свои устраивать порядки,
Полы помыть?.. Костыль взяла,
Ладонь подставив к рукоятке.
Нажала кнопочку… (Смела!)
Раздался треск. И в горсть лепные
Летят кусочки с потолка.
Отнюдь, подарки ей иные
Хотелось видеть. «Что ж, пока.
Знать, перегрелся камень, может.
Иль не означилось заслуг?»
Всё совершённое итожит.
И над собой смеётся вдруг.

Прошу прощенья, мой читатель!
Скучаешь, верно, от длиннот,
Что преподнес бытописатель
Безнравственных событий ход. 
Где радость светлых  отношений?
Вокруг обман. В душе разлад.
Но жизнь - игра. Иль есть сомненье?..
Кто ж сам обманываться рад?
Поближе к делу… Что в Заречье?
Персон оставили на  миг:
Свершилось!.. Нет противоречий -
Медовый месяц был у них.
И что, догадываться можно,
Происходило тет-а-тет.
Предугадать всё невозможно.               
И, право, надобности нет.
Тянулись милые беседы,
Не счесть и поцелуев всех.               
Супы варились на обеды.
И в рыбной ловле был успех…               
А недомолвкам было место?
Как  не иметься им, друзья!
И мне признаться нужно честно,
Без них порой  никак нельзя.

Они стояли у картины:         
С холста глядел, ну как живой,
Красивый молодой мужчина -
Усы с усмешкой озорной.
Петрович, не пытался сколько
Пересмотреть упорный взгляд,
И перед молодцем он только
Топтался часа три подряд.
Ещё не мог припомнить, впрочем,
Откуда взялся сей портрет?..               
Блондинке нравился он очень –
Мужчина жгучий был брюнет.
Как в облаках она витала,
Восторги прятала с трудом:
Теперь, когда хозяйкой стала,
Дом общим был и всё, что в нем.
Но подступала  и тревога,
Душевный остужая пыл:            
«Супруг, пускай совсем немного,
Ко мне вниманием остыл».
Вздохнула, губоньки разжала
И воздержаться не смогла:
  - Мой котик, Сеня, что-то мало                Подарков мне от костыля?
Петрович ринулся в подсчеты:               
  - Ведь преподнес, будто вчера,               
Тебе кольцо я с позолотой,
Сережки, брошь из серебра.               
  - Желалось бы колье в брильянтах!
На костыле что там нажми.               
Подарком будет из приятных.
Голубчик, Сеня, не томи.
  - Я костылю один владетель!
(Тому противилась она).
Я твой, конечно, благодетель,
Но велика колье  цена!..
Конечно, есть одно решенье.
  - Какое, Котик, сладко мне?!
  - На собственное  сбереженье
Купить прекрасное колье.
  - Что ж так, – смутилась вдруг Варвара, –
Семейный общий наш бюджет?
Он оскудеет… Не задаром!
Убытков сколько… Нет уж, нет.
И отчего, никак не ясно,
Вновь рукояткой не блеснуть?
Фьють!.. Тратить денежки напрасно.
За так попробуй как-нибудь?
  - От костыля я не сумею
Сорвать с нутра огромный куш!               
Что после сильно заболею, -
Признался ей с печалью муж.
  - Ага!.. Становится понятно, -
Диагноз ставила жена, –
Не может быть, но вероятно,
Подобьем стал ты колдуна?
  - С болезни то да сё случилось, -
Шел на признание супруг. -
Глядь, лампочка вдруг засветилась
В руках… К груди прилип утюг!               
Изведав силу тела свойства,
От биополя, дернул бес,               
Соорудить решил устройство -
И в костыле пошёл процесс.               
Производилось накопленье
Энергетических полей.
По равноценному значенью
Мог вещь создать и ряд затей…
Вдруг судороги на последнем слове
Пошли у мужа по лицу.
И на портрет взглянув сурово,
Грозился пальцем молодцу.
Как ни пыталась здесь Варвара
Дознаться о затеях, он,
Будто с тяжелого угара,
В себя был мрачно погружен.
Бог ведает, что стало мниться:
«У мужа тайны?.. Может, бред?
Облить холодною водицей...»
Под вечерок пришел сосед.
               
В халате с дырками, что в шторе,            
Фомич, одетый наспех так.               
Дельцом когда-то слыл проворным:
По дефицитам был мастак.
Скрипучим голосом мудреным
Сказал: "Вас видеть крайне рад.
Конечно, вы, молодожены…
Сыграть недурственно б в бильярд..."               
Самонадеянный притворщик,   
Сосед был явный зубоскал.
Оживший муж - ему потворщик -      
К столу с бальзамом приглашал.               
  - Такие в городе порядки.             
Жаль, в магазинах всё, ведь, есть! -               
Сказал Фомич. - Мог при нехватках 
На место б выгодное сесть...               
И вспоминалось им охотно,
Когда при трудных временах,               
Жилось забавно и вольготно,
А кто остался в дураках.
               
Варвара в зале у картины,
Как муха у медовых сот,
Вилась она. Глаза мужчины
Ей говорили: «Жди исход!..»               
Друзья шумят. Чу! Из столовой
Они идут, войдя в азарт.
Клянется каждый, что готовый
Лишь победить в игре в бильярд.
  - Даю тебе два шара форы! –               
Фомич подпрыгнет, как шальной.               
Семён хохочет: - Вот как, вздоры!
Готов сыграть одной рукой…
Но вскоре возгласов не стало.
Сопенье, вздохи у бортов.
Сражались, будто за медали.
Шли стуки резкие шаров.

Хочу уведомить, читатель:
Не уважал Фомич Минздрав.
Дымов летучих обожатель,         
Имел к тому ж несносный нрав -
В гостях курил он сигареты
И, невзирая на запрет,
Чадил, что кузня, беспросветно,
Роняя пепел на паркет.
Сгущался тучей дым над люстрой               
Варвара с веником в руке:
«Фомич в игре проворный, шустрый -               
Шар будто сдвинул на сукне.
Но присмотреться лучше нужно".
Гость, подбоченившись, опять
Пахнувший дымом в глаз он мужнин,
Шар локтем дальше стал толкать.
Но как не совестно соседу?
Ведь, он мухлюет. Ну, дела-а!
Сам же, толкует про победу
И вскрикнет вот: "Моя взяла!.."
Ах, что же медлю я, дуреха:               
Нельзя ж так делать, наконец.
Супругу на ухо неплохо
Шепнуть: "Дружок-де твой - шельмец!»

Фомич при кие. Шар пред лузой.
Она к Петровичу идет.
Соперник в шулерстве искусный,          
Вот-вот победный шар забьёт!               
Но тут иная ей картина:
Костыль горит не от сигар.
Что значит пламень на рубине?    
Вдруг гнется кий… Косой удар!
Раздался стон… Фомич промазал.
И задымил, как паровоз.
Петровичем был сам наказан,
И ни к чему теперь донос…
Понятны мужнины затеи.
До боли прикусив язык,
Домыслила: «Ах, прохиндеи!
Обманом каждый жить привык».
               
Настала  в лицах перемена,
В игре Петрович правил бал.
Сверкал рубин, и, несомненно,
Фомич бесславно проиграл.               
Раскашлялся, навёл унылость.               
Стал, будто немощный старик:
Мол, окажите ему милость.
Варвару едким взглядом стриг.
Но победитель в снисхожденье
Решил утешить сей каприз –
И за свои поползновенья
Даст утешительный всё ж приз.               
Но в костыле заряд стал слабый.               
Взмахнул устройством он: "Лови!"
И, точно кот-проныра, лапой
Фомич поймал и – се-ля-ви!               
В руке его была свистулька -
Вещицу счел за ерунду.
Размял её, как грушу-дульку:
«Без утешений – не уйду!..»               
Семен Петрович, как в припадке,       
Прижал к груди своей костыль,
Затрясся, будто в лихорадке, -               
Предмет ярчайший свет пустил...
Курительную в губы трубку
С алмазом чистым взял Фомич.               
Сказал Варваре с прибауткой:
  - Своей я цели смог достичь!..

Петрович, бледный и болезный,
Лежал в постели с ночи днём.
Лягался, вскрикивал, пел песни.
Костыль, как змей, лежал на нем.
О чем же думала супруга?
«От тела мощный биоток
На Фомича уходит, друга,
И от супов не будет толк».
               
Скажу, читатель, не в новинку:               
Порой иному всё равно,
В чужом глазу узреть соринку, 
В своём - не видеть и бревно.
Шло время, неполадки множа,
Семейных уз. Привычный вид:
Обычно всё одно и то же,
Чему претит комфортный быт.
В людских взаимоотношеньях;
В любви и дружбе зла творец,
В соблазны вводит, в искушенья.
И не щадит ничьих сердец.
Причуда мужнина известна:
Раскрыта ею, как ладонь.
И день за днем безынтересно,
Плетется будто дряхлый конь.               
Вздыхала чаще среди ночи:               
«Живу в богатстве – счастья нет,
Судьба в дальнейшем что пророчит,
Каких еще пошлет мне бед?»               
В шкатулке украшений груду
Перебирала иногда.
На шею бриллиантов лучших
Уж не дождаться никогда.
Но утешенье все же было,
И не противилась она:
К себе магической влёк силой
Мужчины образ с полотна.
               
Но раз пришла из магазина,
Купила снеди про запас.
Что видит:  - Сеня, где картина?    
Стена-то голая у нас?
Зубами скрипнув, муж ответил:
  - Продал музейщику… - Как смог? -               
В камине жар и вьется пепел.               
Почто мужчину в красках сжёг?
Подумала: "Ах, глаз бесстыжий!
И я супы ему варю?..
Скучая жить под общей крышей,
Объемся луку и – помру…»
Иной смирён в подобной муке,
Другой обидой  разозлен,
Опущенные вскинув руки,
И околдован местью он…
               
В походы чаще в магазины
Взялась ходить. (Случилось, что ж?)
Варваре встретился мужчина,
И как разительно похож:
«Какое сходство!.. Неужели?
Он не сгорел - сошёл с холста…
В усы смеётся, в самом деле,
И провожает до моста.
Глаза бездонны - два колодца,
В них звёзды блещут -
Ночи цвет… Но ни в одном не удается
Зрачка увидеть, нет как нет».
Он молвил ей: «Я вам доверюсь…
Я где-то видел раньше вас.
Красавица! Вы – чудо. Прелесть!..
Но как я голоден сейчас».
               
Герой в безденежье был новый,
(Что близ да около ходить),
Он аппетит имел здоровый.               
Забавной ролью мог прослыть -
Артистом, служащим в театре,               
Где за нехваткой женских лиц,
Пустон – по прозвищу, лишь в платьях
Мог представлять одних актрис.            
Был, как огурчик, брился гладко.
Помадил губы, пудрил нос.
Играя роль жеманно, сладко,
Имел у публики он спрос.
Но раз был зрителем освистан,
Играть пол нежный расхотел.               
Сорвал спектакль. Стал скандалистом,
Да и остался не у дел.
Что ж, отрастил усы на славу:
Вне сцены – пиковый валет,
Природой наделен по праву,
Являя лоск цветущих лет.

Идёт история к развязке.
В ней грешных множество хлопот,
Похожа, может быть, на сказку
Иль полный вздоров анекдот.
Итак, событиям логично:
В цепи есть главное звено.
Коль все истории вторичны,
Варварой было решено               
(Устроить, более не медля)
Рассорить мужа с Фомичом.      
Ему твердила без стесненья:
 - От дыма в копоти весь дом.
Паркет стал серым. Глянь, лепнина
Вся, будто мохом, обросла.
Желтее люстра керосина,
А ведь она из хрусталя!               
Молчал Петрович… Но однажды      
У лося меж рогов поймал
Горсть паутины в мухах грязных,               
Плохой хозяйкою назвал.

Сосед в измызганной одежде,
Прожженной, точно от петард,
Был важным гостем, как и прежде,
Насмешничал, играл в бильярд.
Варвара рядом, что ищейка,
Следила все за костылём.
Обыкновенной батарейкой
Могла б помехи сделать в нём.
«Энергетические токи
В никчёмной тратятся игре.
Пусть муж похнычет от мороки.
Их сэкономлю на колье».
               
Меж дружбой тесной бильярдистов
Никак не строится стена…
Довольно. Что же там с артистом?
В него ведь страстно влюблена.               
Подобное едва ль приснилось
(Мешал занозистый сосед).
«А, будь, что будет?..» Вдруг решилась,
Сказала мужу: Мочи нет –
Живу теперь, как каторжанка.
Весь дом на мне… Болит спина…
За ним уход… Нужна служанка.
И на примете есть одна:
Как ангелочек, чистоплотна,
За так согласна прислужить,               
Тиха и нравом старомодна.
Бедняжке только негде жить».
               
И час настал. Она явилась,
Что, как монашенкой простой,               
(Так показалось), поклонилась               
Им в ноги низко головой.               
Платочком беленьким покрыта,
Свисала черная коса,               
В широком платье, просто сшитом.      
Темны печальные глаза.

Читатель, с ходу прозорливый,
Признал бы в парике с косой,
Актёра-плута под личиной
Служанки… Муж как был слепой:               
Отвел ей малую из комнат               
С окном. В ней были стол, кровать.
И там оставил с ликом скорбным
Распоряженья ожидать.
               
Ну что ж, начало есть премьеры,
(Назвался Пусей, в ней Пустон)         
Житейских сцен, в число аферы
Вклад авантюрный привнесён.
Светлей и чище стало в доме.
(Здесь не отнять его заслуг).
Но что творилось в том же доме,
Коль на рыбалке был супруг?..
Быть может, кто сочтёт за байку –
В ролях шел резкий поворот,
Служанка делалась хозяйкой:
«Подай колбас мне и компот!
Протри полы. Прикрой гардину…
Спина болит?.. Массаж за мной...
Так взбей помягче-ка перину               
Мне после сауны парной».
Он был с характером любовник.
Ему бы вовремя позволь…
Но режиссёр, судьбы виновник,               
Не дал сыграть мужскую роль.               

Раз муж влюбленных позабавил
(Как смог забыть? Хромой ведь он):
Костыль у входа-то оставил,
И цап-царап его Пустон.
Вертел в руках: «А ну-ка ж, ну-ка…
На рукоятке есть табло.
Не знает матушка-наука
Таких штуковин!.. Но число
Избрать на кнопочке какое?
Ну что ж, нажму я наугад…
Так-так… - и вскрикнул: - Что такое!
Меня куснул он током, гад».
Шагал Петрович с рыбной ловли,
Вот на пороге зашумел:
  - Мой детище!.. Иль вы оглохли?..
Он утонул… Ах, дома, цел!
Пустон по-рабски, торопливо,               
Нёсет костыль… Она - за ним,
Твердит ему велеречиво:
  - Дом прибрала? Так отдохни.
               
Случилось вечером однажды:
"Ужели чушь, а может, бред?
Сосед явился: чист, отглажен
И в смокинг черный был одет.
Был спрыснутый одеколоном,
Надушен, в лоске. Вот, ведь, хлюст?
Он приударил за Пустоном.
И срам смотреть, какой конфуз!..
Его где трубка?.. О, в футляре…               
Курить выходит на крыльцо".
Вмешаться хочется Варваре –
Догадки явны, налицо:               
  - Соседушка, гуляет ветер…
Простудитесь… Курите здесь!               
  - При дамах? Никогда на свете
Не закурю… Имею честь.
 «И он прикинулся любезным?
Черты мужские, без дымов,
Коль разглядит, тогда, известно, -
Разгон с любимым нам готов!
Актёр меня ещё  и дразнит:   
Вслед показал тому кулак –
В нокдаун гостя он отправит,
Коснется пальцем только. Факт!»

Пока приятели за дверью,
Дал указание Пустон:
Две лампочки на люстре ею
Откручены. Хрустальный звон
Висюлек шёл… Вот авансцена
Вид надлежащий приняла…
Игра в бильярд обыкновенна.
Порой занятней вне стола.
Шары ожили… Кии. Стуки.
Паркет скрипит. Хожденье ног.
Сосед выкидывает штуки:
Взбрыкнув ногой, на стол прилёг.
Шары смешал, сказал: "Качусь я,
Пол скользкий!" Живо к креслам он.
Хозяин – следом, крикнул: "Пуся!"
В обличье женщины Пустон
Спешит на зов с большою щеткой:   
  - О, господа!.. у вас беда?.. –
Опущен взор, глас тихий, робкий.               
В движеньях - легкость, простота.
Варвара смотрит с восхищеньем:
Какая разность перемен -
В искусстве перевоплощенья
Пустон - забавник многих сцен.               
В нем ничего сейчас мужского,
Прилюдно, только попроси,
Всё-всё исполнит с полуслова,
Но помнятся усы, усы.
               
"Похоже, свеженькие вести:
На кресла муж и с Фомичом               
Тишком присели. Резки жесты.
Толкуют шепотом о чём?"
Прелюбопытна, как старуха,
Блондинка к локонам волос,
Ладонь приставила под ухо.
По телу пробежал мороз.
  - Петрович, сколько мне томиться?..
Напрасно смокинг я надел.
Пришла пора определиться.
Решенье есть… Но я не смел.
  - Ты что курёнок стал, мой друже.
Скажи: "Служанку передай!"
Так говори скорее, ну же?
Ей объяснись и – получай…               
И крикнул муж: "Эй, Пуся!.. Щётку
Бросайте - дельце не в полах...
Фомич поднялся, будто лодку
Его качает – глянуть страх.
Он заикается, весь в дрожи,
Что мех кузнечный, ходит грудь:
  - Пуси-ия!.. Всех вы мне доро-ожже…
Войди в мой дом – хозяйкой будь!
Слуга стоит пред ним в смущеньи,               
Одернув платье у колен.
Содвинув плечи, в положенье
Рабыни кроткой прежних сцен.
Варвара:  «Всё ль правдоподобно?
Свечой сгорю я от стыда.               
Подобно – противоприродно,
И время движется куда?»
Молчанье длилось три минуты.
Чем дольше пауза, актер -
Величины, отнюдь, не дутой.
«Эх, где ты горе-режиссёр?»
               
  - Есть у меня жених, однако, -
Вдруг перешел актер на плач.
Блеск слёз в глазах, сказал с оглядкой:
Он беден, молод и горяч!
  - Мы ничего ему не скажем, -
Проговорил Петрович, друг. -
Собачка – гав! – сосед со стражей,
Твой ухажёр испустит дух.               
  - Так, может, тот до денег жаден? –
Фомич догадливо спросил, -
И сколько хватит, будь неладен,
Дать на  машину, чтоб рулил?
Пустон изрёк: "Вполне возможно…"      
Фомич сказал: "Да пустяки!
На полчаса уйти мне должно,
И вашей я добьюсь руки".
               
Пустон идет в свою каморку.
Спешит за ним Варвара вслед:
  - Зачем согласье дал? С позором               
Прогонят нас!.. Он ей в ответ:
  - Я заигрался, но тем паче…               
  - Не поздно, милый!.. Дай отказ!      
  - Сымпровизирую иначе…
 Потом… Но только не сейчас!               
               
Фомич идет с портфелем к двери.   
Варвара вышла, как в огне.
 - Сочтите, Пусенька! Уверьтесь…
Пустон закрылся: "Тяжко мне!"
Немая сцена шла тревожно.
Раздались крики: "Где она?!
Исчезла!.. Это невозможно!..
Да выпорхнула из окна".
               
В каморке в ночь окно раскрыто.
Стонал Фомич: "Мой пуст портфель!
Трудами денежки нажиты.
Как пароход я сел на мель".
И задымил нещадно трубкой.
Рыдал Петрович: "Где костыль?..
Мой детище… Эй ты, голубка,
В дом привела её не ты ль?"
  - Я догоню её, злодейку! –
Варвара ринулась к окну, -
Схвачу воровку!.. – Ротозейка,             
Не отпущу тебя одну, -
В объятьях выпали наружу…            

Лишь в небе вечная луна
Путь в облаках свой не нарушит,   
Плывет холодная она      
Предначертательной дорогой…            
Но на земле дорог кривых               
Житейских и порочных много,               
(Мы по одной прошли из них).
               
Поутру в комнатке Варвара               
Темнее тучи грозовой,
В бессилье на кровать упала,               
Укрывшись пледом с головой.               
Явился образ ей знакомый,
Дохнули холодом уста:               
«Спектакль я затеял новый,       
Но не увидеть никогда!»          
Она в слезах проговорила:         
«Импровизатор, лицедей!         
Впервые в жизни полюбила,               
Но ты играл лишь мной, злодей!       
Костыль украл. О чем-то мыслил?         
Меня оставил без колье.               
Коль разгадаешь тайну чисел -         
Хромому быть при костыле…»               
               
«Эй, автор, где ты, мой мечтатель? -            
Блондинка в сторону глядит, -
Путь чтенья пройден, твой создатель      
Теперь с тобой заговорит.
Всё совершенное ли ладно?
Хочу заметить не в упрёк –       
Тебе старания накладны,
Что описал ты мой порок.
Лиц сопричастных не исправил -
Пустил, как есть, на самотёк.               
Напрасно, кажется, ославил,
Не преподал другим урок».
И ей ответил автор: «Грешен.
Читатель, верно, скажет: "Жаль,
Стихосложением потешил,
Забыв про строгую мораль...»
 
                КОНЕЦ.
 
                2012 г.