Пари со скуки. Глава 70

Тревожные думы

«Впечатление, будто квартиру собираются сдать»

Рентаро бродил по небольшой, малообставленной квартирке. Вокруг всё было строго, без лишних деталей, только самые необходимые элементы меблировки. Письменный стол в одном углу комнаты, был единственным живым местом в доме, не хранившим безупречный порядок и холодное одиночество, как все остальное. Нельзя также и лгать, говоря, что на столе был бардак и грязь, по сути, он был также безупречен, как и прочая обстановка, в которой, несмотря на холодное оформление, чувствовался изысканный стиль и особый шарм. Только, невзирая на свое безупречное состояние, он как нельзя лучше открывал гостю глаза на жизнь хозяина сего маленького мирка.

Помимо основных предметов обихода любого студента, тобишь специализированных учебников, конспектов, журналов, письменных принадлежностей, место занимало тут довольно большое количество художественных книг, среди которых были сборники стихов, как японских, так и европейских поэтов, середины 19 века. Это была не просто разложенная для вида литература, к которой никто ни разу не прикасался, с тех пор как она оказалась тут, нет, она была действительно читаема, об этом свидетельствовали вложенные в нескольких местах закладки, потертые переплеты. Эти книги дышали насыщенной жизнью использования.

Кита взял одну наиболее старую книгу, из которой торчали корешки закладок и, пролистав, положил обратно поверх остальных в том же раскрытом положении, как она и была. Рядом со столом располагался шкаф, полки которого также пестрили разнообразными обложками книг, причем не среднестатистической манги и эротики, выпускаемой миллионными тиражами ежедневно, тут были довольно редкие, старые издания, которые с трудом можно сыскать в нынешних библиотеках.

- Он что, коллекционер? – пробегая глазами по названиям, с восторженным удивлением прошептал он. В плотном пространстве между двумя книжками с английскими названиями виднелся острый белый кончик листа. Заметив его, Рентаро высвободил его из тесного плена и поднес к глазам. Это оказалась фотография с изображением светловолосого парня, с загадочной полуулыбкой взирающего на океан, полубоком стоя у перил набережной и небрежно опираясь на них локтем. Никаких надписей ни на самой фотографии, ни на ее обороте.

«А это-то кто такой?», сдвинул брови Рентаро, вглядываясь в надменное лицо парня, не спускающего глаз с далекой линии горизонта.

Почему у него завалялась фотография какого-то парня? Кто он ему? Родственник? Друг? Тогда почему фото не в семейном альбоме или что-то вроде этого? Почему у него был такой странный взгляд тогда в первый день и почему он так отреагировал на слова о том брюнете, что так схож с ним самим? Кто для него тот человек? Как они связаны и связаны ли вообще? Черт, да кто он вообще такой? Что заставило его пойти на самоубийство? Что произошло в его жизни? И почему он так подавлен до сих пор? Что происходит? Зачем он вообще думает обо всем этом? Что, мать его, творится вокруг?

Вопросы один за другим возникали в голове и уже создавали там весьма шумную очередь, да только ни на один из них нельзя было дать вразумительного ответа и как-то успокоить беснующееся столпотворение.

Тряхнув косматой головой, Рентаро устремил взгляд на часы.

- Ох, черт, - воскликнул он, и быстро засунув фотографию на место, сделал еще один круг по квартире, забрав то, ради чего явился в нее и выскочил на лестничную площадку, с прискорбием сознавая, что сегодня ему точно светит выговор за опоздание.

***



Утренние размышления Шикамы над сложной и запутанной жизнью, чьи крутые повороты уже давно занимают его мысли, от чего собственно у него выработалась некая привычка - перебирать пальцами одеяло, прерывает вошедший в палату фельдшер, как всегда полный задора, живой энергии и готовности к труду. Вся эта несложная комбинация молодости вызывает один только обреченно-глубокий вздох у Шикамы, чья жизнь давно стала походить на жизнь древнего старика, взирающего на мир замутненным взглядом и видящего в нём только самые грязные и темные углы.

- Доброе утро, - поздоровался Рен по пути к постели. Нервно перебирающие ткань изящные пальцы, заставили его судорожно сглотнуть и быстро отвести взгляд. – Не знаю, как ты к этому отнесешься, будешь злиться или не обратишь внимания вовсе, но я тут кое-что привез тебе. – Он поставил на свободное место кровати большую спортивную сумку. – Тут твои теплые вещи и еще кое-что для развлечения. Весь дом обшарил, но твой телефон так и не нашел, зато привез ноутбук. Уверен, с ним тебе будет веселее, музыку послушаешь, посмотришь что-нибудь, пообщаешься, - опустив руки на талию, прокомментировал Рентаро содержимое сумки.

- Ты был у меня дома? – хмуро взглянул на него Шикама.

- Ага, заехал утром, - кивнул Рен. – Уже давно собираюсь, но все время такая погода, а тут в другой конец города добираться, - он усмехнулся.

- Откуда у тебя ключи? – еще больше сдвинул брови Ши.

- Мама твоя дала, когда приходила, - с улыбкой пояснил Рентаро. – А адрес в журнале глянул. Еще будут вопросы?

- Нет, - сухо ответил Ши и отвернулся.

- Тогда, налетай, а я пока вещи уберу в шкаф, - Рентаро принялся за дело, не обратив внимание на то, что Шикаму явно не порадовала мысль о том, что некто посторонний был у него дома, однако роль стороннего наблюдателя хоть и была тяжела для осознания, но все же уже была принята.

Выложив перед Ши компьютер, Кита потащил сумку с вещами к шкафу. Разбирая вещи, он мельком бросил взгляд на парня, который сидел в том же положении и даже не думал браться за ноутбук. Он вообще не смотрел на него, его взгляд был устремлен куда-то далеко.

«Почему мне с каждым днем все сложнее смотреть на тебя?», подумал Рен и покачав головой, продолжил свое несложное занятие, а когда закончил, время уже близилось к началу расписания его рабочего дня, а, посему не заостряя внимание на том, что Ши по-прежнему не проявляет интереса к вещи, в которой сосредоточена основная жизнь всех молодых людей на планете, пошел за завтраком. Денег, оставленных матерью Шикамы и тех, что подкинул его отец, хватит еще надолго, а там глядишь, кто-то из них приедет, и подбросит еще что-нибудь сыну.


Когда Рентаро возвратился в палату, принесенный ноутбук оставался в том самом нетронутом положении. Доджи не потрудился даже переложить его в другое место.

- Слушай, мне казалось, для тебя это будет неплохим отвлечением, а ты к нему не прикоснулся, - произнес Рен сидя на стуле, рядом с постелью. – Не возражаешь? – он поставил ноутбук на колени и открыл крышку, после чего вопросительно поглядел на Ши. Тот флегматично повел плечами и, устремив взгляд на какую-то точку впереди себя, сосредоточив на ней все свое внимание, поднес к губам стаканчик с кофе.

- Ой, у тебя тут полно писем непрочитанных, - воскликнул Рентаро спустя пару минут изучения чужой жизни. - Не хочешь взглянуть? – он приподнял ноутбук, готовый передать его Шикаме, но тот отрицательно покачал головой.

- Зря, а ведь тут не одно письмо. Причем от одного и того же человека, - с легкой укоризной покосился на него Кита. Но Шикаму совершенно не взволновали его слова, однако оторвавшись от созерцания точки на стене, он все же чуть повернул к нему голову.

Уловив эту едва заметную заинтересованность, Рентаро снова поглядел в экран и осведомился:

- А кто такой Амане Юичиро?

- Кто? – распахнул глаза Ши.

- Амане Юичиро, - еще раз повторил Рентаро, немного испугавшись такому внезапному удивлению Доджи. – Тут все письма от него. И еще от какого-то Микаэля, это друзья твои?

«Они писали мне?», Ши с замиранием дыхания принимал эту новость. Оказывается, они не только приходили к нему, но еще и писали письма.

Видя, в какое эмоциональное напряжение и потрясение приводят его слова Доджи, что оно становится заметным внешне, Рен благодушно предложил:

- Может, все же посмотришь?

С некоторой настороженностью взглянул на него Ши, принимая из протянутых рук компьютер.

- Что-то важное, да? – перебросив руку через спинку стула, небрежно осведомился Рентаро, при этом чувствуя, как внутри что-то нервно шевелится.

Только Шикама его уже не слышал, все его внимание приковало письмо, датированное тем числом, когда он попытался совершить суицид. Буквально в тот же вечер, когда он встретился с Юу и Микой на улице, Амане оставил ему это сообщение. Тогда он не проверил почту, даже не собирался ее проверять, будучи угнетенным и подавленным своим поступком и неудачной жизнью в целом. Он не делал это даже из тех соображений, чтобы вновь не наткнуться на очередное яркое послание Урда. Но Джиллес и не помышлял оставить ему письмо, он явился сам, вылив на голову Ши остатки грязи, явившиеся последней каплей в его решении покончить со всем.

Помимо этого письма было еще несколько, отправленного с того же е-мейла, но все они были отправлены спустя несколько дней и не вызывали в сердце Шикамы такого эмоционального бунта.

Тема сообщения не была указана, оставалось только открыть его и узнать о содержании самому, что он и сделал, наведя курсор.

«Ты так резко ушел, что я не успел тебе ничего толком сказать», гласили первые строчки письма от Амане. Ши продолжил читать, невзирая на то волнение, что распространялось в теле, как раковая опухоль.

«Я думал о том, что случилось, старался дать всему правильную оценку. Твой поступок, без сомнений, ужасен и оправданий ему нет, однако я хочу тебе сказать, что ни я, ни Мика не ненавидим тебя за него и будем рады встретиться с тобой снова. Если ты захочешь продолжить наше общение, мы закроем глаза на наши прошлые разногласия, ведь как ни крути, а ты больше смахиваешь на нормального парня, а не на сволочь. Тогда ты выглядел искренним, это заметил не только я, но и Мика, наблюдавший за нами. Короче, предлагаю забыть о случившемся, как ты на это смотришь?»

Послание было коротким и довольно сумбурным, чувствовалось, что Юу тяжело далось его написание, но он сумел передать основную мысль – он и Мика, не желали оставаться с ним врагами.

После этого на следующий день тоже было отправлено письмо, в котором Юу еще раз спрашивал о его отношении к предложению восстановления дружеских контактов и приглашал его в выходные посидеть втроем в каком-нибудь баре. Потом еще и еще письма, в них Юу постепенно начинал волноваться из-за долгого отсутствия ответа. Потом было письмо от Микаэля, оно было сдержанным по своей форме, Шиндо также интересовался, почему тот не отвечает и даже не является в институт. Он, как и Юичиро, излагал свое мнение по поводу поступка Ши и равно уверял, что произошедшее забыто им и сам Ши может не терзаться больше по этому поводу.

Последние дни писем не было совсем, видимо ребята, поняли, что Шикама не может переступить через себя и вести с ними переписку. От Джиллеса не поступило ни одного письма. Кажется, он утратил к нему интерес и посчитал слишком однообразным для себя занятием забавляться с ним в одной и той же манере.

- С тобой всё в порядке? – пристально глядел на него Рентаро, следя за каждым движением на лице Шикамы. Такого перепада эмоций Кита еще не видел на этом лице. От почти шокирующего удивления, переходящего в настороженное недоверие, потерянное изумление, смешанное с каким-то скрытым счастьем, до какой-то полной заторможенности и погружения в себя.

- Еще не знаю, - прошептал Доджи.

- То есть как? Тебе плохо? – вмиг встревожился Рентаро.

Не отвечая, Шикама снова устремил взволнованный взгляд на экран, где было высвечено самое первое письмо от Юичиро. Перечитав его вновь, он полностью удостоверился в правдивости этих строк и ключевого смысла – эти двое простили его. Простили задолго до того, как он оказался прикованным к постели, простили давно. И теперь они приходят с искренними намерениями, а не потому, что ощущали на себе вину и хотели оправдаться. Нет, все совсем не так, как он думал.

- Да что, черт возьми, там такое?! – беснующийся голос Рентаро, прозвучал где-то над самым ухом.

- Ничего особенного, - улыбнулся Шикама, и, закрыв крышку ноутбука, обернулся к Рену. – Просто парочка писем от друзей.

Фельдшер был поражен чистотой и легкостью взгляда и внезапной улыбкой постоянно угрюмого и отрешенного от всего парня, который казалось давно позабыл, как это - улыбаться. Было похоже, что в один миг с него сорвали окутывающий его черный саван, прятавший все самое светлое и красивое от глаз, явив прекрасный лик белокрылого ангела. И всему виной были какие-то письма от каких-то незнакомых людей.

Правда размышлять о том, от кого были эти письма и об их содержании, Рентаро не мог, ибо все его внимание было направлено на нежную и прекрасную улыбку Шикамы. Рен и до этого с трудом иной раз отрывал взгляд от этого лица, на котором печатью лежала тень скорби, а теперь, когда ничто не омрачало эти черты, он просто не мог отвести от него глаз.

Невыносимое желание впиться в эти тонкие, чувственные и манящие губы, изогнутые в столь непривычном для Рена положении, завладело разумом.

Позабыв обо всех своих обязанностях, он выскочил из палаты, опасаясь за свой самоконтроль.

Дрожащей рукой поднося ко рту сигарету, он стоял у окна. Он злился на себя, ибо не понимал творящихся с ним странностей. Своих реакций. Почему эта улыбка всколыхнула в нем такое странное чувство? Почему вообще этот парень пробуждает в нем такие эмоции, что не в силах сдержать их он вынужден спасаться бегством? Почему его так волнует, кто написал ему эти письма, после которых он будто бы ожил? Почему он посмотрел на него так в первый раз? Кто тот зеленоглазый брюнет и кто тот блондин, чью фотку он нашел на книжной полке? Кто все эти люди и как именно они связаны с Шикамой?

- Ты так нервничаешь, как будто узнал, что твой любимый человек, изменил тебе, - Рен вздрогнул и поднял взгляд на Юки. Когда она пришла?

- О чем ты? – недовольно бросил он девушке.

- Ничего такого, не заморачивайся, - улыбнулась наставница. – Это была всего лишь шутка. Хотя… - она окинула парня изучающим взором. – Ты действительно выглядишь очень и очень взволнованным. У тебя даже щеки красные. Ты не заболел случайно?

- Я здоров, - ответил Рен.

- Правда? Хорошо, а то сейчас эпидемия ходит. Я уж испугалась, что и тебя подкосит.

- Нет, ничего подобного за собой не замечаю, - отмахнулся от нее Рентаро.

- Ты впрямь выглядишь озабоченным, - немного помолчав, заговорила Юки. – Что-то произошло?

- Честное слово, ничего такого. Просто вышел покурить, пока Шикама просматривает свою почту. Я с утра ему ноут принес, так он немного отвлекся, - как можно спокойнее ответил ей Рен, прекрасно зная, что если она что-то заподозрит, то уж точно не отвяжется.

- Да? Ну хорошо, а то я уже и впрямь решила, что ты страдаешь от любви, - усмехнулась девушка.

- От какой еще любви? – покосился на нее Кита.

- Не знаю от какой, тебе виднее, - ответила та, с загадочным выражением на лице. – Но в последнее время ты ведешь себя непривычно, вот мне и подумалось, что ты обзавелся подружкой.

- У меня на подружек и на все подобные вещи, времени нет. Ты же знаешь, я тут с утра до ночи, какие к чертям романы? – пренебрежительно фыркнул Рен.

Юки только пожала плечами, однако ее хитрое выражение с лица не исчезло.

- На любовь время всегда найдется.

- Да я даже в город практически не выхожу, только чтобы до больницы добраться и домой. И то, ни на кого не отвлекаюсь, - бросил Рентаро.

- А для этого вовсе не обязательно подолгу быть в городе, на рабочем месте тоже может много чего приключиться, - девушка подмигнула парню.

- Глупости, - отвернулся Рен.

- Ладно, я пошла, - с улыбкой сказал Юки и направилась прочь. – Не забудь, сегодня физкабинет работает только с трёх до пяти.

«Чушь, что она мелет?», когда белый халат медсестры скрылся за углом, презрительно фыркнул Рен. «Что за бредни о любви, да еще и на рабочем месте? О чем она только думала, когда делала такие глупые сравнения?»

«Словно узнал об измене любимого человека…»

Рен опустил голову и задумался. Любимого? Причем тут его состояние? Он ведь был просто… а что, собственно, просто? Что с ним было, в самом деле? Почему он так занервничал из-за всех этих писем? А еще это безумное желание… Никогда ранее ему не хотелось подобного. А тут с этим странным парнем Шикамой… В его присутствии с ним творятся невообразимые вещи.

Можно ли их назвать тягой?

Он приковывает к себе внимание, интересует его, но возможно ли это определить, как симпатию, возникновение чувств, любовь? Почему он не может оторвать от него взгляд, почему ему так больно видеть страдания Ши, почему больше всего на свете ему хочется прижать его к груди и никогда не отпускать, почему? Все это выглядит глупо и очень странно. Но, по факту выходит, что этот парень ему бесконечно дорог…

Рентаро тяжело вздохнул, при этом клуб сигаретного дыма вырвался из его рта.

«Возможно ли испытывать подобные чувства к человеку, одного пола с тобой? Если да, то что мне с этим делать, а если нет, то что же тогда со мной происходит?..

Неужели я и, правда, влюбился в парня?»

***



«Люблю?»

Рентаро возвратился в палату. Открытый ноутбук стоял на тумбочке, а Шикама, скрестив на груди руки, сидел и глядел в окно, размышляя о чем-то своём. Похоже, неспокойное внутреннее состояние фельдшера было слишком заметно внешне, потому как Ши задержал на нем взгляд несколько дольше, нежели обычно, прежде чем снова заинтересоваться пейзажем за окнами, а когда тот подошел и сел на стул, забросив ногу на ногу и нервно сцепив на колене пальцы, он скользнул глазами по сомкнутым пальцам, а потом вопросительно взглянул в лицо Рентаро.

Несколько секунд они без слов глядели друг на друга. Один ждал, другой размышлял.

- Увлекаешься Шекспиром? – наконец спросил Рен.

- Чего? – распахнул глаза Шикама. Он совершенно не ожидал, что в этот момент его спросят именно об этом.

- Я заметил, что у тебя очень много книг писателей и поэтов прошлых веков, но самая читаемая сборник сонетов Шекспира. Извини, - Рен потер затылок, наткнувшись на не очень довольный взгляд Шикамы, - я немного отвлекся, собирая тебе вещи.

- Ты действительно коллекционируешь старые издания? – спросил он через несколько секунд.

- Никогда не задавался такой целью, - серьезно ответил Ши.

- Понятно, - усмехнулся Рен, опустив глаза. – А тебе известно, что говорят о Шекспире? Судачат, мол, он вообще не являлся писателем, всё, что было издано под его именем, принадлежит его жене.

- Это ложь, - все также спокойно ответил Шикама.

- Ну почему, вполне логично? Ведь, к примеру, те самые сонеты, которые ты до дыр заездил, большая часть из них посвящена одному молодому человеку из знатного рода. Вполне доказывает, что автором этих неприкрытых восхищений его красотой и молодостью была именно женщина.

- Всего лишь домыслы, не имеющие существенных доказательств, - Шикаме по видимому наскучил разговор, ибо он повернулся к окну.

- Значит, тебя это не смущает? – осведомился Рентаро. – Ты не принимаешь версию о жене, но продолжаешь восхищаться его творчеством?

- Если они красиво и проникновенно написаны, разве имеет смысл кому они адресованы? – Ши устремил прямой, строгий взгляд на Рентаро, от которого у последнего прошли мурашки по коже. С восхищением и некоторой завистью он ощутил эту непоколебимую уверенность и твердую привязанность парня к своему идеалу.

Рентаро хватило только на то, чтобы пожать плечами, не выказывая какого-либо определенного мнения на этот счет.

«Люблю ли?»

- Что-то еще? – сухо осведомился Шикама, взглянув на него с едва заметным раздражением.

- Да нет, - слабо усмехнулся Рен. Кивнув, Ши отвернулся и, подумав некоторое время, снова поглядел на парня около себя.

- А тебя бы это смутило?

Рен поднял взгляд и столкнулся с пристальным взглядом пронзительных, алых глаз.

- Не знаю, я не вдавался в такие рассуждения, - весело заключил Кита и, поднявшись со стула, подошел к окну. Запустив руки в карманы халата, он глядел на широкую улицу внизу, по которой редким потоком неслись люди. Украдкой он взглянул на Шикаму, задумчиво с легким оттенком печали на красивом лице, глядевшего куда-то в сторону; на его безупречное, гибкое тело; на его гордую осанку, которой он практически не терял, будучи в таком тяжелом положении.

«И все же, люблю ли?»

Толкая впереди себя коляску, следуя вместе с Ши во врачебный кабинет, Рентаро был непривычно молчалив. Глядя на затылок своего подопечного, на его холеные руки, сложенные вместе, вспоминая его глаза, улыбку, меланхолическую задумчивость, всех тех людей, которые окружают этого парня и о которых он не имеет ни малейшего представления, может только предполагать, и слова прозвучавшие из уст Юки, в какой-то момент в душе, некоторое время мечущейся и колеблющейся, возник необычайный покой и умиротворение. Словно что-то решилось само по себе. Задача, над которой он бился долгое время, нашла свое решение самым незамысловатым образом.

Осознав всю правду, Рентаро резко замер посреди коридора.

- Ты чего остановился? – подняв к нему голову, осведомился Шикама.

- Да нет, ничего, просто понял кое-что, - короткий смешок слетел с его губ. Рен снова толкнул коляску. – Поехали.

«Люблю ли?»

Прикрывая за собой двери кабинета, он тихонько вздохнул, снова поглядев сквозь оставленную щель на парня с белыми волосами, оставшегося там.

«И как быть, если ответ очевиден?»