Шел человек...

 Рассказ-новелла, вышедший в финал конкурса Мгинские мосты               


  Шел человек (1)

     Шел человек по аллее парка. Он был зол. Он был зол на весь свет, на мир, на себя.
     Была весна, все кругом него цвело, радовалось и сияло. Но он не видел этого, и слышать не хотел, все ему надоело: ни распускающихся листочков не хотел видеть, ни цветов, впервые увидевших солнце, не ощущал ласковых дуновений ветерка в лицо и того, что он нашептывал на ухо. Мир оставался для человека слепым, глухим, немым, бездушно-равнодушным.
     «Ненавижу этот мир. Не хочу жить – в этом самом сером, холодном, однообразном мире!»
     За ним увязалась собака. Небольшая такая собачка: ни старая, ни молодая, ни щенок, беленькая такая. И порода не пойми какая. Глаза голодные. И когда человек останавливался и оглядывался на нее, смотрели эти глаза вопрошающе, просяще, умоляюще даже о чем-то.
     Но человеку было не до нее. И потому он становился еще злее, не терпимее. В кармане у него было несколько пирожков, - видимо, голодная собака чуяла их запах, и все шла и шла за этим человеком. Потом из кустов вышла еще одна бродячая собака, черной масти. И глаза у нее были тоже голодные и злые. Наверное, там пряталась целая стая бродячих псов.
     Обе собаки шли неотступно и смотрели человеку в спину. Наконец он не выдержал, остановился и закричал. Но собаки не уходили. «Чего вам надо от меня?! - кричал человек – Отстаньте все от меня!» Но собаки молча смотрели на него и не уходили. Даже когда он стал кидать в них камнями.
     Тогда человек достал из кармана пирожок и подманил ближайшую собаку, и когда она подошла, тут же получила удар палкой, которую человек припрятал за спиной. Завизжав, собака отлетела в кусты, а вторая убежала следом. И больше они не появлялись.
     А человек пошел дальше. Ему стало легче, и даже мир становился снова ярче для него: и листья на деревьях, и цветы, и даже асфальт на дороге, куда он вышел из парка, и солнце… Он поднял глаза, и солнце ослепило его, и вдруг – все полетело кувырком: и солнце, и деревья, и машины, и люди, и асфальт оказался прямо перед его лицом, и совсем близко от его глаз - глаза подошедшей к нему собаки. Боль оглушила и ослепила его, надолго. Наверное, навсегда.
     Он был неподвижен и бесчувствен. Когда несли его тело: сначала в машину Скорой помощи, потом в палату больницы, затем, спустя время, - в комнату в доме, который всегда казался ему пустым и холодным, а теперь стал могилой, -  в жизнь, которая покинула его.
     И нелюбимые, презираемые раньше люди ухаживали теперь за ним: терпеливо и с любовью. И он хотел ответить им тем же, но не мог пошевелить ни языком, ни одним из членов своих. И только смиренно переносил боль, радуясь каждой минуте жизни – ведь она может оказаться последней. И каждому лучу солнца – как последнему. Но вся жизнь проходила теперь для него, как во сне. Она шла по-прежнему где-то рядом и мимо него. И все чаще хотелось забыться, заснуть…
     И тогда все реальнее, все ближе проступали, вырисовывались из темноты глаза: вопрошающе-просящие, умоляющие о чем-то глаза…


               
                Шел человек (2) 
    
     Шел человек по аллее. Он был глухонемым. Он не был рожден таким. Просто однажды что-то случилось, произошло нечто, что сделало для человека мир глухим и немым.
     Человек обозлился на мир и возненавидел его. Он был чужим в этом равнодушном мире. Ему было холодно, хотя стояло жаркое лето. Напоенный зноем и запахами земли и травы воздух овевал лицо, ярко-зеленая листва трепетала в солнечном свете, все кругом цвело и радовалось жизни и призывало человека разделить с ним эту радость о себе. Но для человека сего мир оставался глухим, немым и слепым.
     А тут еще за ним увязалась собака. Она шла неотступно следом. И всякий раз, как он оборачивался, то встречал ее взгляд: вопрошающий, молящий взгляд.
     Но человеку было не до нее. Ему самому было плохо. Просто невыносимо плохо. А тут еще она. «Чего тебе надо?!» – хочет спросить человек, но не может, ибо связан язык его. Но и без слов понятно, что собака голодна. Она брошена хозяином и забыта. И ждет от него – человека сего – чтобы он поделился с ней пищей.
     В кармане у него лежит всего одна булочка. Но жалко отдать ее собаке, он и сам хочет есть. Но как отвязаться от собаки? Сколько ни махайся, ни кидай камнями, неотступно идет она следом, и буравит спину взглядом. А из-за кустов выглядывают еще другие собаки, только дай одной кусочек булки, и набросятся тогда всем скопом…
     В конце аллеи человек, подняв палку и спрятав ее за спиной, показал собаке булочку. И когда она подошла, ударил. Завизжав, собака отлетела за кусты…
     А человек, съев булку, пошел дальше. Но по-прежнему был голоден, и все так же раздражало его: и люди, гуляющие с детьми – такие здоровые и довольные жизнью; и сама жизнь, кажущаяся светлой и радостной, но на самом деле пустая и никчемная; и весь мир – этот немирный, холодный, бесцветный, немирный мир. Неслышимый, глухой, немой, слепой мир! Где царят только ненависть, мрак, хаос, беспросветность.
     Он вышел из-под деревьев на дорогу, на свет…
     И  тут что-то случилось: свет ослепил его в тот момент, когда загорелся зеленый – можно идти, но  откуда-то сбоку и сзади налетело нечто, опрокинуло на черно-белую полосатую зебру. Свет и тьма сначала разделились, оглушили и ослепили, потом покрылись рябью, открыли на миг все бесконечное разнообразие, яркость и красоту мира этого, и  снова слились в одно смутное, непонятное нечто, которое подступило вплотную и накрыло это самое мрачное, холодное, беспросветное нечто.
     И последнее, что мелькнуло перед глазами: эти кроткие, голодные, умоляющие о чем-то глаза…


                Шел человек (3)

     И опять идет человек по аллее. Каждый божий день гуляет он здесь. И уже неплохо изучил все дорожки – все их повороты направо или налево, и все лавочки, стоящие вдоль них, и даже все деревья были знакомы ему, и всегда радостно приветствовали его.
     Лавочки и скамеечки давали отдохновение под ветвями, которые, в свою очередь, защищали человека от слишком яркого, жгучего солнца. Давая прохладу летом и заслоняя от снега зимой. Все они ждали его – когда он придет и поздоровается с ними, коснувшись тросточкой: эта палочка его – по-настоящему волшебная, ведь она не дает сбиться с пути. Без нее он не может идти, потому что он слеп.
     Когда-то человек видел мир. Ярко. Отчетливо предстоял перед глазами его этот видимый мир. Как часто, ежедневно, пробегал он этими самыми аллеями: то на утренней пробежке, то, позднее, - на работу, то, уже вечером, - в обратную сторону. И замечал только мельком, как меняется этот мир аллей: осенне-зимний или весенне-летний, все время меняющийся, но почти неуловимо изменяющийся лично для него мир.
     Это продолжалось до тех пор, пока однажды не случилась беда: он ослеп.
     Внезапно мир исчез. То есть он остался на своем месте, но исчез из поля его зрения. Свет все так же лился с небес, и, отражаясь от предметов, делал их видимыми. Но не для него. Мир предметный, вещественный, перестал существовать видимо. Он стал просто веществом: вакуумом, в котором плавают какие-то частицы – обломки прошлых миров. Обломки, из которых постепенно начинают складываться новые миры: мир дома; мир парка; мир людей; мир света и тьмы.
     Тот свет, что зародился из пустоты, все льется и льется сверху, лишь слегка освещая внутренний мир человека. Он слышится, видится, как любовь. Любовь, которую можно принять, ощутить, пощупать, «увидеть руками»: вот человек, осторожно ступая, постукивая кончиком палочки по дороге впереди себя, по бордюрчикам и ступенечкам, по стволам деревьев, идет по парку. Он слышит, как свет, отражаясь от стволов, делает их видимыми, он протягивает руку, и пальцы касаются шероховатой коры. Какая она теплая, эта насыщенно-коричневатого цвета кора дуба. Сильный ствол слегка подрагивает, и покачивается где-то в небе верхушка дерева на ветру. Ветка протянулась навстречу для дружеского рукопожатия. Ладошки листьев гладкие и прохладные, еле слышен ток соков по тоненьким венкам: отсюда по ветке, дальше по стволу, и уходя в землю, к корням, возвращается кровь древесная, соединяясь вновь с подземными реками, текущими к морю… Море света окутывает всю землю, и несет ее среди других светящихся точек от края до края вселенной, которая есть бесконечность…
     Что-то теплое и мягкое коснулось ноги – это собака. Самое преданное существо, полное божественной, не предающей любви. Собака-поводырь. Его самый верный друг и помощник. Даже если ее отпустить с поводка на волю, она всегда возвращается, чтобы снова верно служить своему хозяину и показывать ему верный путь. Сделать путь его безопасным, ведущим прямо домой. И хотя человек никогда не видел собаку воочию, но знает, как она выглядит, и всегда чувствует ее присутствие рядом. И видит эти преданные, всепонимающие, сострадающие глаза…   


               


                Шел человек (4)

     Пришел однажды человек в парк, погулял там, побегал, посидел на лавочке, полюбовался природой, подышал свежим ветерком… и ушел. На время или навсегда.
     А по аллеям парков все так же гуляют люди: мамы с детьми, бабушки пенсионерки, молодые люди, мчащиеся на работу… И вполне здоровые на вид, и хромые, увечные, и глухонемые, и слабослышаще-слабовидящие…
     И обязательно, в каждом парке, сидит где-нибудь под кустом бродячая собака. И, увязавшись за человеком, бредет за ним следом. Следя неотступно вопрошающим, полным страдания, со-страдания и любви взглядом…



        Шел человек...(5,6,7...)