Гл. 3. Нина Нечаева продолжение

               
Она просто вся   кипела от  бешенства, от его слов и,   деланного равнодушия.
« Нет,   Сева, конечно,    не     ожидал, что она   решится    рожать ребёнка, он     ему  совсем   не    нужен.   Бросил    своё   семя   в     благодатную   почву   и      всё, дальше дело  ни его, вот сволочь!   А, всё-таки испугался  гад, сильно испугался,     вон как    схватил рукой, теперь  синяк будет».
  Мысль о мести, снова пришла Нине в голову и  уже начала давить на мозг. Теперь    нужен    был   только  случай. И, он скоро представился.
   На    третьем     курсе,    они, студенты-медики,     начали  проходить практику в     медицинских    учреждениях  города.   И, Нина, со  своей   группой   попала  на практику в  психиатрическую больницу №2.
  То, что    Нина, там увидела, привело её просто  в шок, но ещё больше поспособ-ствовало тому, чтобы она  не сходила с выбранного пути – лечения людей.
Они наблюдали за   больными, ставили им  уколы. Смотрели,    как     здоровые, вечно пьяные санитары, усмиряют  буйных больных,    надевая им смирительные ру-башки, привязывая  их к кровати и вкалывая в вены   огромные    дозы успокоитель-ных лекарств, от которых, больные становились   похожими      на растения: тихие и бессловесные.
   Особенно буйным    кололи наркотики,   ампулы  с морфием им выдавала старшая медсестра Ангелина, толстая неряшливо одетая женщина с заплывшими от   жира глазками.
  После    первого месяца    практики, она уже  стала  доверять студентам  и вы-давала ампулы  прямо им  в руки, с предписанием  кому   нужно было сделать, ка-кой укол.
   Севка с Витькой, её «враги», уколов в вену   не     делали, предпочитая  слоняться  в белых халатах по огромно   больнице и, для интереса,  под видом врачей, беседовать с молодыми     девушками  и     женщинами, лежавшими в больнице на лечении.
   В отличие от других больниц, здесь пустые ампулы после инъекций никто не требовал, поэтому их легко можно было украсть, а больному   или вообще не делать укол, или   сделать какой-нибудь другой, принеся ампулу из дома.
  Но, вот  вынести из больницы, наркотик, никак    было   нельзя.  Охрана, на выходе, тщательно обыскивала всех, прощупывая одежду и осматривая обувь у всего без исключения персонала. Не, проверяли, разве,что, заведующего больницей Арона Эммануиловича Гольдмана.
   Нина, несколько раз наблюдала картину, когда женщина   из  охраны  обыскивала женщин, а мужчина всех   мужчин, и у неё начал созревать дьявольский   план.
  Мама уже вернулась из больницы, но работать не могла, была очень слаба. Для её поддержания у них дома хранилось много различных лекарств и  дибазол, и папаве-рин, и   баралгин, на нём она и решила остановиться, тем    более, что   ампулы с баралгином, очень     походили  по цвету на ампулы морфина.
   Она   взяла     из  упаковки ровно четыре штуки и положила себе в сумку. Вот,  при входе в больницу, их совсем не проверяли, а только при выходе.
   Получив у старшей медсестры шесть ампул с   лекарством  и лист с назначениями, она  взяла поднос с   одноразовыми шприцами, и  пошла по палатам  ставить уколы.
Четыре ампулы морфина, она тут же заменила баралгином, переложив их в другой карман халата.
  От волнения, она даже не помнила, кому поставила уколы  баралгина , а кому две оставшиеся ампулы морфина, потом вернувшись в   «процедурную», выбросила   пустые ампулы, в   мусорную     корзину. Она была почти  до   половины заполнена пустыми ампулами,  всё  лечение в больнице держалось только на уколах.
  Ампулы, завернув    их в    целлофановый пакет, спрятала в бачке с водой    женского туалета «только для персонала».
   На другой день, идя по дороге на автобус она   нашла   телефон-автомат и позвонила в милицию, там сразу ответили.
  - Здравствуйте, я звоню вам вот по какому делу. У нас в психбольнице номер два, что на   улице  Гоголя, сейчас проходят практику    студенты-медики   из медицин-ского института. Так     вот, я сама видела, как двое из них, воруют у больных    ампулы   с наркотиками, как-то их выносят, наверное, договорились с   охраной, и тут же на улице продают.
   Я видела   двоих парней, кавказской национальности.
  Дежурный перебил   её:
  - Девушка, а вы можете назвать   своё имя, фамилию, кто вы?
  - Нет, не могу! Я их боюсь этих наркоманов, они за дозу могут даже убить,-  тихо проговорила Нина и положила трубку.
  «Всё, теперь бегом от автомата и  в больницу, надо действовать дальше».
  Предполагая, что     милиция,     всё-таки «клюнула» на  её звонок, она после обеда, почти перед самым уходом  положила каждому из парней: Севе и Виктору, по две ампулы с морфином  в  их   папки с конспектами, на самое дно, чтобы не сразу было заметно. Папки лежали в ординаторской, поэтому, особого труда  это сделать не составило.
   Свою сумку, она тоже оставила вместе с сумками   других девчонок на диване, чтобы не вызвать подозрения.
   Она  долго ходила с  ординатором  Екатериной  Соколовой по палатам и уходила
самой последней. На душе было радостно и удивительно спокойно.
  Дежурный охранник  тётя     Зина, в камуфляжной форме очень тщательно провери-ла  всю    её   сумку, прощупала   все    складки одежды:
  - Тёть Зин, да что это вы? Как в тюрьме обыскиваете?
  - Будешь тут, как в тюрьме, если из дома вытащили как по тревоге, - зло     ответила тётя Зина.
  - А, что? Что-то случилось, да?
  - Случилось, случилось! Ты, ведь практикантка из мединститута, да?
  - Да!
  - Так вот, двое  ваших парней, практикантов, пытались вынести из больницы ампу-лы с наркотиком. Ну, Тимофеевич из смены, стал их  осматривать и нашёл у обоих
эти    ампулы в папках. Только стал вызывать  начальника охраны, он    ещё был на территории больницы, а тут   милиция. Да, не просто, а «Отдел борьбы с незаконным оборотом наркотиков», вот так.
    Ну, их   всех и повязали. Этих парней и Тимофеевича, как будто он, в чём-то виновен. Ну, вот меня и вызвали из дома, вместо него, я     здесь рядом   живу за углом.
  - Да, дела! Но, ничего, я  думаю,  разберутся. Тимофеевич, ведь действительно не причём,- Нине   уже     не хотелось, чтобы кроме     её врагов, пострадал    кто-то ещё.
   До свидания!   Вот же гады, совсем мозгов нет у ребят. У кого   украли то, у больных людей, вот сволочи! Теперь   скандал будет на    весь институт. Вы уж простите нас, не все у нас такие. Что   поделаешь, в семье, не   без урода,- она    открыла  дверь и вышла  на  улицу. «Всё- её месть состоялась»!
  Против Севы   и Виктора возбудили уголовное дело, их   обоих тут же исключили из  института, не  помогло, даже вмешательство профессора.  Но, нанятый им ад-вокат,  «за хорошие    деньги», смог отмазать их от тюрьмы, они   оба получили условные    сроки, учитывая «прекрасные характеристики», представленные судье из института.
  Нина знала, что Сева тогда уехал из города, но его судьба её больше совсем не интересовала. Нужно было решать свою.
   Зимой, с  уже   округлившимся животом, она сдала зимнюю   сессию, и взяла академический отпуск, пока на год. Мама, так и не поправилась    окончательно. Она оформила пенсию и ушла с работы.
  Для того, чтобы, как-то   выживать, они продали трёхкомнатную  квартиру отца и купили себе    приличный,   единственный кирпичный  дом в  селе   Нахабино,  в двадцати километрах от   города. Оставшиеся деньги положили в банк, чтобы  потратить на ребёнка.
  Дом был   добротный, тёплый, с газовым отоплением и даже с местной канализаци-ей, что их очень устраивало.
   Полтора месяца до родов, Нина просидела дома, изредка выходя    на   воздух. Она снова перечитала все произведения Льва Толстого, Шишкова, Бунина, Чехова, и своего любимого Пушкина.
   Часто, по    вечерам, они, сидя с матерью вдвоём, читали   друг другу    вслух классиков, потом обсуждали прочитанное, и спорили до упаду.
   Мать, на  свежем воздухе, вдалеке от городского шума отошла, сердце совсем перестало её     беспокоить. Теперь она с беспокойством смотрела на   дочь, не    давая ей ничего делать по дому, а только заставляла больше гулять и кушать витамины.
   Накануне   родов, утром,  почувствовав приближение родов, Нина   поехала на автобусе в город и пошла  к знакомой, врачу  акушеру-гинекологу, выпускнице     их института, с   которой   случайно познакомилась.   Она попросила её положить её в роддом, где та работала, чтобы не   рожать в сельской больнице.
  К вечеру, ей    удалось туда устроиться, а ночью у неё начались схватки. Из-за узкой проходимости таза, ей  пришлось делать кесарево     сечение, чтобы девочка появилась на свет. Операция далась Нине  очень тяжело, делали её    под   общим наркозом, после   которого её    еле   разбудили, а потом ещё три дня болела голова, и тошнило.
   Поэтому она  сразу невзлюбила своего ребёнка, маленького, некрасивого, вечно пищащего потому, что,  у неё было мало молока и, который принёс ей столько боли.
   Пролежав  более двадцати дней в роддоме, она   выписалась домой к матери. Швы плохо заживали, поэтому, мать сразу взяла все заботы о девочке на себя. Она  же придумала ей и имя по святцам, потом сходила в сельский совет и зарегистрировала её.
  Мать купала девочку в ванночке, пеленала, ездила в  город  за детскими смесями, поняв, что молока у  дочки не появится.  Поэтому, Рая с  трёх  месяцев была пере-ведена на искусственное питание. Она росла слабенькой, немного отставала в росте и весе.
   Глядя на неё, Нина частенько вспоминала, как она зародилась. Всё произошло, по-пьяни. Откуда  же  родиться здоровому ребёнку?
   В августе   она, оставив ребёнка матери, возвратилась в   институт, добилась сдачи экзаменов за третий курс и начала учиться дальше.
   Как отличнице    и   старосте группы, ей выделили общежитие, вернее койку в комнате, на троих студенток.
   Сначала, она часто ездила  к  матери и дочке, потом    устроилась на    полставки медсестрой    в    клиническую   больницу, нужно было, как-то   себя содержать и  теперь уже редко  бывала дома, доверив воспитание дочери своей матери.
  Так прошло три года. Нина окончила институт, получила профессию врача невро-лога  и получила назначение в городской психоневрологический диспансер.
  Раечка, к тому   времени окрепла, начала говорить, очень скучала по маме, которую видела несколько раз в месяц. Она называла бабушку «старой мамой» и очень любила её.
  Проработав два года    в диспансере, Рая получила   однокомнатную    квартиру, ей очень помог  в этом заместитель главы администрации   города, которого она вылечила от   радикулита. Он  в  благодарность,включил её в список нуждающихся в жилье     врачей, потом, когда она  получила квартиру, даже   пару  раз приходил  к ней,«отблагодарить» в постели. Правда, дальше этого, дело не пошло, хотя Нина сделала для этого всё возможное и невозможное.