История родной улицы

Написать этот небольшой рассказ об улице в моем родном поселке меня надоумила фотография, которую я разместил на заставке. Она попала в мой архив со странички моей землячки Гали Егоровой (Коршуновой), которой доверила отсканировать свои старые фотографии другая землячка, Валя Макарова. Эта фотография оказалась очень высокого качества, в отличии от многих других. Умели же делать снимки в те далекие времена. Ведь надо было самостоятельно устанавливать экспозицию для проведения фотографии, а потом еще и самостоятельно проявлять экспонированную фотопленку. В центре этого снимка улица, на которой прошло мое детство и юность.  Улица Центральная в поселке Херпучи, который даже в официальных документах называли прииском еще в 60-е годы ХХ века.

Казалось бы, улица как улица, что в ней такого примечательного? Но, во-первых, она снята с высоты, и открывается почти на всем её протяжении, не очень и длинном, около 120 метров. У меня есть много фотографий этой родной для меня улицы, которую фотографировали весьма часто, с тех пор, как появились фотоаппараты в нашем поселке, и до самых последних лет уже в этом веке. Эта фотография дает полное представление о панораме  центра поселка.

Во-вторых, эта улица была именно  такой в далекие 60-70-е годы прошлого века, когда большинство моих земляков, которые сейчас являются моими читателями, были или школьниками, или недавно закончили её. И все, что на фотографии изображено,  всем хорошо знакомо. По крайней мере, именно на этой улице мы все бегали стометровку на уроках физкультуры в школе и на школьных соревнованиях.  Вот только с чего начать описание, я затрудняюсь.  Но все же после  некоторых размышлений решил начать с  комментариев моих земляков к этой фотографии, размещенной на сайте «Одноклассники».

Галина Егорова (Коршунова), это именно она разместила фотографию:
Такой фотографии ещё не было ни у кого!  Как всё чётко и хорошо видно.  Где-то там на Седьмой линии стоит наш дом, дом Коршуновых.

Владимир Игнатовский:
Отличное фото, представляю как "весело" было жильцам, когда драга возле домов работала.

Галина Егорова (Коршунова) ответила Владимиру:
Представь себе, что мы и лязг, и скрежет, всё слышали!

Владимир Игнатовский ответил Галине:
Это я и имел ввиду под словом" весело" ,  драга зашла в поселок, чтобы Вы золото не топтали.

Татьяна Величко (Ковалева:
Вот таким именно и запомнился мне прииск Херпучи, таким и остался на всю жизнь!

Галина Егорова (Коршунова) ответила Татьяне:
На Седьмой линии на склоне горы хорошо видны огороды!  Помнишь?

Александр Щербаков:
Во втором доме от школы по левой (на снимке) стороне жила наша семья.  Мне сказали, что его так и зовут - Щербаковский дом. До сих пор стоит. Правда, заколоченный. А снимок действительно великолепный. Отлично видны все отвалы камней вокруг центральной части поселка.

Ольга Макарова:
Время, ты остановилось. Люди перед магазином застыли в разговоре о текущих делах. Наш первый дом - это левое крыло гостиницы, что между школой и магазином. Мне 2 годика, и я кричала дага, дага, это значит драга.

Галина Егорова (Коршунова) ответила Ольге:
Помню, Олечка, помню!  А как хорошо видно дорогу,  идущую на Седьмую линию.

Геннадий Шумбасов:
Всем привет! Вы обсуждаете,  как можно было чувствовать себя, когда рядом работала драга.  Я это прочувствовал по-другому,  просто наш дом,  который был крайний у моста,  просто снесли.  Прихожу а там на месте дома котлован и работает драга.  Богатыми были,  жили прямо на золоте.  До сих пор почему-то задумываюсь,  неужели была такая крайняя необходимость сносить его?  А у меня украли часть моего детства.

Галина Егорова (Коршунова) ответила Геннадию:
Гена, я представляю, какая для тебя, мальчишки,  эта была трагедия!   Вещи хоть успели вынести?  И куда вас поселили?

Лидия Львова (Завьялова):
Первый дом от школы, в котором мы жили. И я пошла в первый класс оттуда. Окна  одной из комнат смотрели на большое крыльцо школы. Мы  смотрели в окна, любовались школой и учениками. У меня была подружка Вера Червинцева, её мама работала уборщицей в школе, и когда она вечерами убиралась в школ,  я отпрашивалась дома - меня отпускали. И мы с Верой маленькие носились по школе... Я запомнила такую чистоту  в школе, блестящие перила и запах свежести!

Александр Шувалов:
Односельчане! это уже тишина...ужасно было когда 98 драга пошла по Херпучинке (прим. – название речки) до пилорамы,   сожрала ручей Гиляк, и вернулась до речки  Тальмак (возле горбатого моста, кто помнит). Потом этот американский ужас выпуска 1933 года пошел по реке Хон  мимо гостиницы и ГРП,   сожрал любимый ОБРЫВИСТЫЙ (прим. - котлован, где купались подростки).

Лидия Басенко (Коршунова):
Вдали Дражная гора, она нам казалось очень крутой, вкарабкивались,  держась за кусты багульника, стланика, а брусника гроздями спускалась, висела аж, а на снимке не такая уж крутая.

Александр Волков:
Без обид и нравоучений. Прииска создавались для добычи золота, а не для выращивания зерна и овощей, поэтому и драги с гидравликами. Да Вы правы,  они "сжирали" реки и ручьи,  лязгали и гремели на всю округу, но в этом и было их предназначение. Люди РАБОТАЛИ. Был подхоз, ОРС, ГРП, и т. д. Самолеты, бывало,  садились косяками. А что сейчас? Тишина. Многих домов давно уж нет. Где прииски Дидбиран, Агние- Афанасьевский, Спорный, Покровско-Троицкий? Все они когда то входили в состав Херпучинского прииска. Было время и Колчанский прииск (п. Чля) подчинялся херпучинцам. От всего этого осталась только грусть. 


Василий Гуринович:
Кербинский район был Золотым Клондайком Дальнего Востока. В районе проживало более 40 тыс. человек. А сейчас 5 тысяч  наберется ли? Нет дорог, закрыты аэропорты. Безработица. Кербинский прииск вообще отдали китайцам. Албазино дает за месяц золота более, чем все прииска за год. А мы все нищаем.

Александр Волков:
Албазино - рудное золото. Хотелось бы конкретную цифру добычи Албазинского золота знать? В состав Приморзолото входили Софийский, Кербинский, Северный, Приморский, Сахалинский, Колчанский, Херпучинский прииски,  и поверьте,  они вместе гораздо больше добывали золота. Были года,  когда одни херпучинцы добывали больше тонны. И на закуску. Не помню точно (где-то конец 80-х) по добыче мы сделали магаданцев. Потом конечно,  упустили эту пальму первенства,  и Волкова Татьяна Константиновна увезла в Магадан Переходящее Красное Знамя.   Раньше рудным золотом занимались в меньших масштабах, слишком большие затраты в то время были на извлечения золота из руды. Сейчас жизнь и прогресс заставил заниматься рудой, россыпные месторождения потихоньку заканчиваются, а вместе с ними и прииски.

Света Гаранькова (Калинина):
А дом Шумбасовых не сносили, а его тракторами и машиной перетащили под гору. Видите тропинка в гору, а слева двумя окнами с видом на дражные валуны стоит дом, бывший Шумбасовых, который потом отремонтировали, покрасили и в него заселились я с мамой и братом Геной. Так что дом ваш не ломали. Ты помоложе и не помнишь. А вот Любе Захаровой потом наш новый дом очень нравился, она и сейчас помнит это.
Галя, вещи Шумбасовы и Захаровы перевезли в новые дома там же  на Седьмой линии в сторону аэропорта. Семьям было выделено время, как и нам. Дом ремонтировали и перевозили за счёт прииска.

Читая эти комментарии земляков, я понимаю их боль. Они прожили всю жизнь в этих местах, и им горько сознавать, что история прииска и родного поселка Херпучи заканчивается. Но, справедливости ради, я хочу поправить Василия Гуриновича и дополнить Александра Волкова.  Первый ошибается, назвав максимальную цифру жителей района имени Полины Осипенко, который раньше назывался Кербинским. В 1939 году в районе проживало 12,5 тысяч жителей, и это максимальное количество. Отнюдь не 40 тысяч, как считает Гуринович. И я могу назвать более точную цифру добытого на Херпучинской прииске золота. В 1979 году там за сезон добыли 1722 кг драгоценного металла, а в отдельные дни добывалось до 18 кг золота. В 80-е годы прошлого века Херпучинский прииск был самым крупным в объединении «Приморзолото».

Добывать драгоценный металл в этих местах начали с 1870 года мускульным способом на небольших частных приисках, которые представляли из себя 3-4 дома рядом с участком земли, взятым в аренду у государства. Что из себя представляла такая добыча золота, хорошо рассказывает Виктор Степанович Пастернак, чьи родители были спецпереселенцы на приисках Кербинского района в 30-е годы.  Вот что он пишет в своих мемуарах, вышедших в свет в 2005 году  в Хабаровском книжной издательстве:

«Чтобы не умереть с голоду, надо было срочно начинать «мыть золото». Зимой на Севере – это ужасно тяжелый труд. Глубоко в землю (метра на 3-4) роется шурф (яма, там находится золотоносная порода), породу ведрами с помощью веревки поднимают на поверхность и несут к ключу (ключ – это маленький незамерзающий зимой ручеек), и там в лотке  промывают породу до тех пор, пока с лотке не останутся только золотые песчинки (лоток – это выдолбленное деревянное корытце).  Все эти работы человек выполняет, стоя почти по колено в ледяной воде.»

(Прим. – Виктор Степанович Пастернак – видный партийный и советский деятель 70-80-х годов, бывший председатель Хабаровского крайисполкома, заведующий отделом ЦК КПСС, первый секретарь Хабаровского крайкома партии).

Добыча промышленным способом началась в 30-е годы ХХ века, когда и появились поселки Херпучи и Оглонги. В первом жили и работали золотодобытчики, а во втором поселке были перевалочные базы и электростанция для электрических драг.  Тогда и приобрел свой вид, который уважаемые читатели могут увидеть на заставке, центр Херпучей, его одно время называли Главный Стан. А вокруг стояли дома на улицах, сохранивших названия прежних маленьких приисков – Седьмая линия, Успенский. Другим улицам дали в конце 50-х годов названия – Клубная (на ней стоял клуб), Транспортная (был конный двор, а потом гараж), Школьная (одна из улиц, идущих от школы). Были построены - красивая двухэтажная деревянная школа, рядом кочегарка, интернат, и дома учителей и инженеров прииска. Кстати, точно такое же здание школы было построено в поселке Веселая Горка в Кербинском районе, и в 40-е годы это были две средние школы. Свое название Веселая Горка получила еще до революции, потому что в ней было 18 кабаков и 6 опиекурилен.  Рабочие прииска были по большей частью спецпереселенцы, люди, которых под надуманными предлогами ссылали на север Хабаровского края. 

Драги начали свою работу рядом с Херпучами, своими ковшами вынимая грунт с золотоносной породой, и внутри драги порода размалывалась,  и золото извлекалось из неё. Мы с детства знали такую песню:
Драга - не корыто,
Вся земля изрыта.
Драга - это тоже пароход.
Палуба качается,
бочечка вращается.
Золотишко Родине дает!

Весь сезон теплой погоды драги работали круглосуточно, в 3 смены. Временами драги работали совсем рядом с поселком, и лязг ковшей, скрип бесконечного конвейера с ковшами был слышан днем и ночью.  Иногда для того, чтобы не останавливать работу драги на золотоносном участке, на другие места перетаскивались отдельные дома работников прииска, построенные в прежние годы.  Вот именно о таком случае и говорят Геннадий Шумбасов и Светлана Гаранькова (Калинина). После себя драги оставляли отвалы камней, которые хорошо видны на фотографии в виде отдельных валков, окружающих центральную часть поселка.  В некоторых местах образуются  котлованы как остатки больших водоемов, в которых плавает понтон драги, поворачиваясь в процессе работы с одной стороны и другую и обратно. Ковши драги выбирают перед ней породу, оставляя за драгой отвалы камней.

Гидравлики  появились позже. При этом способе добычи золота порода разбивается мощными водометами – мониторами, и вода с породой протекает через устройства, которые помогают улавливать крупинки золота или небольшие самородки.

Перед тем, как начать работать драге или гидравлики, проводились вскрышные работы, т.е. весь верхний слой земли убирался бульдозерами.  Так что очень разные специалисты работали на любом прииске. Ведь надо было не только добывать золото, но и организовывать работу, учить детей, лечить все население, обеспечивать питанием и еще очень многим, чтобы работа золотодобытчиков спорилась.

Основная масса моих земляков родилась в послевоенные годы. Более старшее поколение уже ушло в мир иной, хотя некоторые старожилы еще живут, помнят те далекие военные годы.  Один из таких старожилов, Виктор Глотов, недавно отпраздновал 85-летний юбилей, но не утратил свойственного ему оптимизма и работоспособности. Его рассказы о тех годах в нашем поселке не раз публиковались на моей странице в литературном сайте. И другие мои земляки откликнулись на идею издать альманах с воспоминаниями, и около полугода назад он увидел свет.  В нем без прикрас описана жизнь тружеников прииска за последние пятьдесят лет ХХ века.

Поселки очень сильно изменились за последние годы. Особенно разительно изменилась знаменитая Каланча, гора в центре поселка. Именно с неё и сделал этот снимок. Она стала намного меньше, и уже не высится над поселком как ранее, притягивая взгляды жителей и гостей поселка.  На голых раньше склонах горы стали расти деревья.  Лес подступил к домам, деревьями покрылись отвалы, как будто в подтверждение народной мудрости «и на камнях растут деревья».

Ну, а пока вернемся к снимку. В центре его видна улица, по одной стороне которой совершенно одинаковые двухквартирные дома, с двумя  пристройками у входа, так называемыми сенями. Аккуратный забор из штакетника, а рядом деревянный тротуар, по которому можно было дойти до школы, не испачкав обувь даже после сильного дождя. Вот в одном из таких домов  прошло мое детство и юность.  В глубине огородов в двух местах видны сараи, которые у нас называли стайками. Там кое-кто держал домашнюю живность. Реже коров, чаще свиней и кур. У нас не было ни того, ни другого.  В огородах растили картофель, лук, чеснок, морковь, горох, ягоду малину и смородину. Рядом с тротуаром была канава, за чистотой которой следили и коммунальные службы, но чаще сами жители. 

Стоит упомянуть и о жителях этой улицы. В первом доме от школы жили вначале Завьяловы, а потом в эту квартиру вселилась семья директора прииска Хлебникова. После отъезда семьи Хлебниковых в  квартире стала жить  большая семья драгера Лапенкова.

Во второй квартире этого дома жила семья начальника планового отдела прииска Еремина Афанасия Ивановича. Жена Варвара Илларионовна, дети – Анатолий, который через много лет стал директором прииска, дочери Валентина и Антонина, и младший сын Николай.

Во втором доме жили учителя – семья Кокориных Иннокентия Семеновича и Агнии Иннокентьевны, с 1933 года по 1963 год, и вторая семья – Щербаковых, с 1943 по 1977 год.  После отъезда моих родителей в Хабаровск в квартире какое-то время жила семья инженера прииска, а потом парторга, моего кузена Яна Щербакова с женой Катей, дочерью Лидой и сыном Андреем. Именно после этого дом стали называть «щербаковский».

Нашими соседями через стенку была семья учительницы многих предметов Заниной Нины Михайловны, а потом к ним поселили учительницу химии Расщепкину Александру Андреевну.  Когда Занины уехали, Расщепкина вышла замуж, стала Маслакова, и у неё появились сын Володя и двое дочерей, Оля и Таня, если мне не изменяет память.  Сейчас этот дом единственный, что сохранился  из тех, кто изображен на фотографии с левой сторону улицы. Стоит одинокий, пустой и заколоченных среди бурьяна на огородах.

В третьем доме от школы с одной стороны долгие годы жила семья главного инженера Калашникова. Его жена Татьяна Васильевна была фельдшером в больнице, и двое детей – сын Лева и дочь Оля.  После их отъезда в квартире жила семья Маловых, муж, жена, дочка. После их отъезда на Украину в квартиру поселили семью главного маркшейдера Сидорова с женой Валентиной, воспитателем детского сада,  и 5 дочерьми.

Их соседями через стенку была семья учительницы Малининой Евдокии Дмитриевны, ветерана поселка, которая приехала еще до войны в 1940 году, и уехала в 1997, прожив больше полувека.  У Малининой было 5 детей, трое от первого мужа (дочери Надя, Вера, Наташа), а двое от второго, Сумарокова, передовика производства, бульдозериста (сын Саша и дочь Ириной). Прожив более полувека в Херпучах, сейчас она живет с младшей дочерью в Приморье. Евдокии Дмитриевне исполнилось 96 лет.

Этот дом снесли раньше других на этой улице. Собирались на этом месте построить управление прииска, но пришли другие времена,  и было уже не до строительства.

В четвертом доме, последнем, который виден на снимке, тоже жили учителя. С одной стороны чета, муж Крайний Григорий Дмитриевич был учителем рисования и черчения, физики. Его жена Пономаренко Галина Даниловна – биолог. И двое сыновей – старший Валера, а младшего звали Саша. Их соседями была семья Агафоновых. Это их гараж для мотоцикла стоит  у входа в квартиру. Через стенку с ними жили еще один ветеран поселка Чипизубова Нина Георгиевна, одинокая женщина, которая воспитывала двух племянников и племянницу, и Скоробогатова Серафима Ивановна, учительница начальных классов.

Теперь перейду к описанию другой стороны улицы Центральной.  На фотографии не  очень хорошо видны здания, такие же деревянные. На первом плане в нижнем углу снимка  стоит кочегарка, которая отапливала контору прииска. Рядом с этим зданием большая поленница дров. А дальше вдоль улицы стоят два здания, первое одноквартирное, а второе на две квартиры. И далее столовая, которая пользовалась спросом у многих работников прииска. Там очень неплохо готовили. И уж совсем не видно здание интерната, который позже был переведен в другое здание, а в этом здании сделали мастерские для занятий производственной практикой.

В первом жилом доме от школы, после столовой, обычно жили директора школы. На моей памяти это были – семья Огай Апполония Васильевича, жены Марии Михайловны и пяти сыновей – Мирослава, Рудольфа, Николая, Василия и Алексея. Последний был моим закадычным другом, пока Огаи не уехали в районный центр Тахту. Потом в этом доме жила семья директора школы Синеговского, он и его жена, тоже учительница. После их отъезда туда переселилась семья драгера Блох с женой и тремя детьми.

Через стенку долгие годы жила семья Глотовых. Они приехали в поселок еще до войны, в 1938 году. Нина Михайловна была учительницей русского языка и литературы, а муж Тимофей Георгиевич был и радистом, и парторгом, и начальником отдела кадров. Четыре года воевал на фронте. У них было трое детей, старшие Людмила и Виктор родились еще в Хабаровске, а младшая Татьяна – херпучинская, моя одноклассница. После их отъезда в 1962 году в Хабаровск их квартиру заняла большая семья драгера Терещенко, который позже застрелился. Семья съехала,  и в квартиру заселилась молодая семья драгера  Кетова с Дубровиной. Т.е. на этой улице жили в основном учителя и драгеры, т.е. своеобразный цвет прииска.

И последний жилой дом на этой стороне улицы был одноквартирный. Помню, там жила учительница Феденистова, очень строгая женщина крупной комплекции.  Потом там сменилось несколько жильцов, которых я не помню. Одно время там жила семья Долговых, у которых было две дочери, старшая Люда, а вторая Оля.

Я прошу прощения у некоторых моих земляков за то, что называю фамилии и не упоминаю их имя отчества.  Просто я их не знал в те далекие годы, а некоторые забыл за давностью лет. А вот у учителей знал их ФИО, потому что мои родители тоже были учителями, да и я долгие 11 лет посещал Херпучинскую школу, которая мне очень многое дала, необходимого в жизни.

Школу на этом снимке не увидеть нельзя.  Высокое двухэтажное здание с огромными окнами и высокими, 4 метра потолками, было главной достопримечательностью поселка. Все мои земляки, с которыми я поддерживаю связь в настоящее время, учились в этой школе. В ней заканчивали среднюю школу выпускники семилетней (позже восьмилетней) школы из соседнего поселка Оглонги, которые хотели иметь среднее образование. Все мы с большой теплотой вспоминаем наших учителей, которые посвятили всю жизнь обучению учеников и воспитанию из них достойных образованных людей.

Раньше проезд транспорта возле школы был сквозной, но после того, как в «Студебеккер» на полном ходу врезался мотоцикл и водитель погиб на глазах у школьников, сделали забор,  поставили калитки для прохода и постоянно закрытые ворота для транспорта.

На фотографии видна часть другой улицы, которая называлась Школьная, потому что она начиналась от школы, которая как раз и стояла между двумя улицами – Центральной и Школьной.  Вообще я помню, что по площади весь этот массив домов между двумя улицами был равен  футбольному полю. Мы бегали по этим улицам на 400 метров, как на настоящем стадионе. На Школьной улице дома стояли на одной стороне, и это были бараки.  Вдоль улицы протянулись деревянные тротуары, по которым я любил ездить на велосипеде, если никто по ним не шел. 

Рядом со школой стояло здание, в одной половине которого была гостиница, а во второй -  жилая квартира. Одно время в этой квартире жила семья Макаровых, отец которых был был начальником драги, а мать зубным врачом, а потом семья учительницы Муратовой (Антоновой Раисы Захаровны.  А здание под светлой крышей – магазин, в котором было три отдела. Слева – хлебо-булочный, в центре – промтовары, справа – продуктовый отдел. Но это был не единственный магазин в поселке, они были во всех частях поселка – на улице Клубной, на Седьмой линии. Был и хозяйственный магазин на улице Транспортной.

Судя по всему, фотография сделана в начале весны, которая в наших северных краях наступала намного позже, чем в южных районах Хабаровского края. Видны проталины с землей на фоне еще лежащего снежного покрова. Этот же снег лежит и на отвалах, подчеркивая их неровных характер. А вот большое снежное поле вдали за школой – это взлетно-посадочная полоса аэродрома. А дома под горой, которую называли Дражной, и есть Седьмая линия, где в начале 50-х были еще китайские фанзы как остатки прииска, основанного китайцами в дореволюционные годы, под название Седьмая линия, откуда и пошло название улицы и целого жилого массива. Хорошо видно, что расстояние оттуда до центра поселка весьма приличное, и временами во время половодья, добраться можно было только на гужевом или автотранспорте из-за разлива речек. 

Пока я жил на этой улице, она была центром притяжения многих жителей центральной части поселка. Взрослые играли на ней в лапту, и иногда после сильного удара мячик залетал в чей-то огород. Дети играли в подвижные игры «Бей-беги», «попа-гоняло», в «чижик-пыжик».  По этой улице школьники бегали стометровку, а если захватить и поворот на улицу Школьная, то и двести метров.  На этой улице отец меня учил кататься на двухколесном велосипеде, а по  тротуару я ходил за водой в водокачку, которую на этой фотографии не видно. Зимой на эту улицу выкатывались дети на санках и лыжах, когда спускались с Каланчи.

В конце улицы у основания пригорка под названием Конторка (на нем была контора прииска)  1 мая и 7 ноября собирались манифестанты. На пригорке устанавливали трибуну и проводили митинг трудящихся прииска, в котором участвовали и школьники старших классов. Много раз я стоял за трибуной, потому что играл в школьном духовом оркестре, который привлекали к проведению митинга.

Этот снимок моей землячки Гали Егоровой (Коршуновой) из архива Вали Макаровой вызвал ностальгические воспоминания. У нашего послевоенного поколения было счастливое детство. Конечно, нелегкое, нам приходилось помогать родителям, да и жили мы в суровом северном краю, с морозами за 40 градусов зимой и гнусом летом. Но у нас были утренники в детском садике, новогодние балы в школьные годы, пионерские костры,  слёты, пионерские лагеря, пионерские и комсомольские собрания. Мы помогали пожилым людям, собирали металлолом, участвовали в многочисленных кружках в школе и клубе, активно занимались спортом. Но главное – хорошо учились, и большинство выпускников нашей школы имеют стержень в душе, нашли свое место в этой жизни.

Когда я сейчас смотрю на последние фотографии родной улицы, сердце сжимается. Запустение всей центральной части поселка, особенно между двумя улицами, что на этой фотографии. Поселковая улица с тротуарами и канавами, с ровными рядами заборов из штакетника превратилась в деревенскую, по которой надо идти по проезжей части. Деревянные тротуары сгнили, канавы засыпались, дома обветшали,  и часть их снесли. Нет конторы прииска, кочегарки с дровами. Деревья, кустарник и трава остались на месте ухоженной когда-то моей родной улицы. Мне очень жаль, но такова участь почти всех приисков на Дальнем Востоке после того, как заканчивалось минеральное сырье. Но родину, в том числе малую, как и родителей, не выбирают.