Новогодняя история

Зима в Москве в тот год выдалась на редкость морозной, причем пик холодов пришелся на новогоднюю ночь. Мы стояли на плацу и слушали предпраздничный  инструктаж – безобразий не нарушать, водку не пьянствовать и сдать служебные помещения под роспись и опечатанными, предварительно произведя в них генеральную уборку. К очистке плаца от снега до состояния майского асфальта нас не привлекали – этим уже усердно занимались курсанты-первокурсники – им увольнение было положено в малых дозах, не всем и не всегда, а мы были на выпускном курсе, без пяти минут офицеры, и нас отпускали почти на неделю!

Было уже начало седьмого вечера, когда нам стали выдавать увольнительные записки, предваряя это осмотром внешнего вида, включая наличие всех четырех пуговиц на разрезе шинели и искристость начищенной обуви. После получения желанного документа его обладатели мгновенно испарялись, уносясь за проходную с такой скоростью, что за ними вслед поднимался вихревой поток снежинок. Увольнительные выдавали по алфавиту, и я нетерпеливо переминался у двери канцелярии, беспокойно поглядывая на часы – надо было успеть добраться домой, переодеться в гражданку и до курантов прибыть в квартиру, где мы с друзьями наметили встретить Новый год – родители одного из сокурсников были в командировке и этим было решено воспользоваться.

За забор я вышел одним из последних и уже стал нервничать. Неприятные чувства усилились, когда я обратил внимание, что рельсы в обоих направлениях были заметены снегом – трамваев тут давно не было. Люди на остановке, подпрыгивая от холода, судорожно пытались сообразить, как добраться до ближайшей станции метро. На редкие машины бросаться было бесполезно – такси в тот вечер превратились в несбыточную мечту, а те немногие авто, что появлялись на дороге, были уже заполнены теми, кому повезло, и даже не притормаживали.

Я прикинул, что до ближайшей станции метро всего около 5 км, а это для молодого организма, облаченного в парадную военную форму, ерунда. Приняв решение, я бодро зашагал, намереваясь преодолеть это расстояние быстрым шагом – и согреюсь заодно. Несмотря на лютую стужу, я не стал под одевать выданное нам зимнее теплое бельё – сама мысль выйти в город в небесно-голубого цвета подштанниках с начесом была неприемлема для курсанта пятого курса самого престижного вуза страны. Более того – я не стал даже опускать уши меховой шапки, дабы не потерять лица в глазах девушек, а также шпаков и прочих лиц гражданского сословия. Форс!

Пройдя примерно половину пути, я замерз так, что перестал чувствовать пальцы ног (на мне были жалкие форменные ботиночки с тонкими носками), пальцы рук не сгибались, а лишь подрагивали, имитируя движение. За полчаса мимо промчались всего несколько машин, которые на мои взмахи рук реагировали ускорением, при этом один водитель радостно бибикнул – мол, с праздником, военный!

Холод стал проникать в мой мозг, и я решил сделать короткий привал и отогреться в телефонной будке. Зайдя вовнутрь, я не сразу задался вопросом – а почему нет инея на стеклах? Видимость была прекрасной, и я решил проверить, не сон ли это – моя рука свободно прошла наружу. Стекол в будке не было! Греться дальше стало бессмысленно и я понуро вывалился на улицу, тяжело дыша и удивляясь замысловатой форме пара, в который превращался выдыхаемый воздух остывавшего тела.

Вдали появились фары, я машинально поднял руку и случилось чудо – машина остановилась - это был «Москвич-каблук». Я подскочил на негнущихся ногах и назвал в открывшуюся дверь адрес. «Запрыгивай, Дед Мороз!» - пригласил меня на сиденье водитель, молодой парень чуть старше меня. Расположившись в кабине, я подумал – как мало надо человеку для счастья! Машина быстро набрала скорость, дороги были почти пустыми, и я стал медленно приходить в себя. Вдруг в моем ухе громко щелкнуло, потом раздался какой-то протяжный звон и я почувствовал, как там разливается тепло! О, отогреваюсь – радостно подумалось мне, и в ту же секунду щелкнуло, зазвенело и разлилось тепло в другом ухе. Я переключился на мысли о предстоящей вечеринке, но вскоре мы уже прибыли к дому. Водитель назвал цену – я с благодарность отдал 10 рублей, хотя это было втрое дороже обычной стоимости поездки по этому маршруту.

Мама открыла дверь и, едва взглянув на меня, сложилась от хохота. Я недоуменно перевел взгляд на зеркало в прихожей – на меня смотрела карикатура на Чебурашку в военной форме: из под форменной шапки торчали огромные уши, причем если одно было размером с блюдце, то второе приближалось по форме и размерам к суповой тарелке. Ресницы и брови еще не оттаяли, на них висели массивные ледяные сталактиты. Латунная пряжка парадного белого ремня, покрытая слоем искрящихся кусочков льда, отражала свет люстры, аки брильянт...

Быстро приняв горячий душ, я залпом выпил стакан горячего чая, быстро переоделся и помчался на улицу – времени у меня оставалось в обрез. На этот раз я бежал к остановке транспорта как ездовая собака, троллейбус подошел почти сразу, а уж в метро и вовсе была благодать. Мое появление друзья встретили с восторгом – они не верили своим глазам и каждый норовил пощупать мои гипертрофированные органы слуха. Впрочем, когда сели за стол, нашлись и другие поводы для веселья и радости, чему я был рад большее всех… Спать не ложились, а утром я с группой самых стойких вышел «полирнуть». Было часов 10, но пивная палатка уже работала и к ней сползались немногочисленные жаждущие. Волосатая рука из окошка ритмично выдавала кружки с пенным напитком, причем пиво нужно было пить сразу – если оставить кружку без движения на несколько минут, на поверхности образовывался слой льда и чтобы сделать глоток, надо было пальцем пробить лунку….

Праздники пролетели со скоростью света, к назначенному сроку я прибыл в расположение. Уши мои к тому времени почти вернулись к нормальному размеру, однако то, что было поменьше, закостенело и согнуть его не было никакой возможности. Ну а то, что было побольше, сохранило эластичность, однако покрылось струпьями. Дабы не провоцировать упражнений в остроумии, я с трудом упаковал их под армейскую шапку и решил нигде не снимать ее. План мой провалился, едва я попался на глаза начальнику курса – тот позвал меня в свой кабинет и задал простой вопрос – почему я в шапке? Помявшись, я снял головной убор. Глаза начальника округлились, он поморщился и дал команду: бегом в санчасть, полярник! И если тебя там не оприходуют – вот увольнительная на трое суток, а то ты учебный процесс своими ушами парализуешь!

Команда была исполнена стремительно – в санчасти мне помазали уши мазью, дали с собой и я радостно умчался домой. Родителям доложил, что меня премировали дополнительным увольнением за достигнутые успехи в боевой и политической, а также учебе и поведении…

Одно ухо у меня не гнется до сих пор и служит напоминанием о временах, когда мы были молоды, в меру глупы и полны надежд. Зато второе еще ого-го!