Нощь жития

«...Всю настоящего жития нощь прейти…» Читаю каждое утро по молитвослову, а тут вдруг — нощь!— уж и забыла о ней думать. Вот так тонешь в милых светлых подробностях — веточки, листочки, желуди, а потом вдруг поднимешь голову — нощь.
Но нас ею не напугать. Молитвослов у меня заслуженный, затертый, с карандашными подчеркиваниями. Это я в больнице, под всеми этими капельницами и таблетками-под-язык, плохо слушающимися руками подчеркивала самые светлые, самые утешительные слова в молитвах — чтобы выжить. Собирала крупицы пасхального обещания, самого верного оптимизма.
Тем временем одна соседка по палате готовила побег. Вторая, слепая суицидница, молодая девушка-диабетик на ощупь съедала принесенный санитаркой обед, вставляла наушники в уши и непроницаемо покачивалась на кровати. Третья, старушка, падала на колени и не могла встать — ее преследовала тень мужа, прострелившего ей коленку. По коридору, по самой стеночке, пробирался тусклый мальчик-шизофреник. Старик с деменцией, косящий от армии здоровяк, полупарализованная бывшая швея в инвалидном кресле… Нощь жития...
И я — как живое мягкое растение, рвалась к свету, пробивая асфальт болезни. Нощь жития не пуста, и я верно таращусь туда, где был (и будет!) когда-то свет.
Я бы заменила эту истертую книжечку, но она побывала со мной в бою, на ней я перевалила на дневную сторону.
И снова — веточки, желудечки, ноябрьское солнце тепленько по лицу гладит, тетерева перепутали ноябрь с апрелем и журчат-токуют. Тонкий золотой свет, благодарность. Это ли нощь — да, она таится под сегодняшней теплой райской шелухой, готовая разверзнуться в любой момент над тобой.
Но все же… Если такова сегодня нощь, то каков же заготовлен нам День?