Путешествие на Красную Поляну 13-15 главы

                13. «Базара ноль»

            Димитрий оказался точным: вертолет прилетел ровно через двадцать минут. Услышавши рокот мотора, народ выскочил из заведения на площадку, освещенную со стороны гостиницы прожектором. Только  мы с Шиловым, да еще сам раненый, разумеется, остались на месте.
            Зашли два мужика в камуфляже и с носилками:
           -Ну, где тут ваш потерпевший?
Увидели сами, подошли, поднесли вплотную к нему носилки.
           -Что с ним? – спросил один из спасателей.
           -На сломанное дерево налетел при спуске, - ответил я. – Проникающее ранение в пах.  Надо бы  к хорошему айболиту.  У вас же  есть в здешних краях приличные хирурги,  знающие свое дело и умеющие хорошо зарабатывать? У парня через месяц  ответственные соревнования.
           Мужики понимающе закивали головами и принялись укладывать парня на носилки. А Шилов Сергей и остальные его подельники вместе с юными куртизанками вытаращились на меня во все глаза,
           -Кто сопровождать будет? – опять спросил тот же мужик.
Шилов  подошел к нему.
           -Мы, вот, с ним, - он указал на  своего охранника.
           -Двоих нельзя! Только один, - возразил спасатель.
           -Я без него не поеду, - мрачно заявил Шилов.
           -Да ладно, ребята, пусть вдвоем едут, - вступился я за Шилова. – Вдруг там сиделок не хватит. А эти пацаны раньше санитарами работали в психбольнице.
           - Ладно, базара ноль, если бабки отстегнешь, - спокойно сказал  спасатель.
           Через пять минут  вертолет был уже в воздухе.
           -Все! Шабаш! Пошли  отдыхать! – приказал я своим друзьям. – Поспать у нас уже не получится. – (За горами вовсю уже занимался рассвет). – Но хоть малость  передохнем.
           -Ну, вы и даете, Иван Александрович! – восторженно воскликнул Вова, заглядывая мне в глаза. – А я, признаться, труханул маленько, когда этот псих  стрельнул.
           -Да и мне тоже как-то не по себе было, - ответил я. – Они, видать, все в этой компании собрались любители попалить, в кого попало.
           -А если бы стрельнул? – спросил Вова.
           -Да что ты загрузился? Стрельнул, стрельнул! Не стрельнул же. Ну их к бесу! Пошли отсюда, и забудем все, как кошмарный сон.
           -Командир, а нам что делать? – подошел ко мне хозяин заведения.
           -Как, что? – не понял я. – Что хотите, то и делайте.
           -Я насчет этого спрашиваю, -  показал он на лужу крови. – Что с этим делать?
           -Да  приберите – и все дела!  Не любоваться же на всю эту мерзость.
           -А в милицию вы  разве не будете сообщать? – не унимался хозяин.
           -С какой стати? Я не люблю вмешиваться во всякие личные проблемы. А вы – как хотите.
           -Но ведь  огнестрельное ранение!
           -Да ничего там страшного с этим ранением. Через неделю   парень  отправится  за новыми приключениями.
           -Вот спасибо, командир! – обрадовался хозяин. – Мне, вообще-то, тоже лишние проблемы ни к чему.  А вы, может, угоститесь у нас тут?
           -Нет, спасибо! Мы уж как-нибудь в другой раз.
Нас проводили как настоящих героев.
           -Иван Александрович, а зря вы не хотите заявить в милицию? – сказал  мне  Степа, когда мы возвратились в Вовин домик. – У них же оружие. Они черт знает, что могут с ним сделать, если без всяких тормозов стреляют во все стороны.
Тут я вспомнил, что  давеча взял у психованного охранника оружие. Сунул руку в карман: вот оно!  Лежит себе спокойно. И что мне теперь с ним делать? Вытащил из кармана.
          -Елки-палки! – воскликнул я. – Я ж забыл пушку-то отдать! Что я теперь должен с ней делать?
          -Может, выбросить? – спросил  Степа.
          -А какой-нибудь псих, вроде того охранника, подберет и начнет палить.
          -Тогда надо вернуть, - сказал Гриша.
          -Естественно, - ответил я. – Буду разыскивать этих придурков через телепрограмму «Жди меня», чтобы торжественно вручить им  драгоценную вещь, которую случайно нашел.
          -А зачем этих придурков искать? – сказал Вова. – Сдайте в милицию и заявите, что нашли, причем, при свидетелях.
          -Это ценная идея! – согласился я. – И, мне кажется, единственно приемлемая. А ты, Вова, в свидетели пойдешь?
          -А как же, за вас куда угодно пойду, - твердо заверил Вова. – А все-таки, мне  очень удивительно: как же он в своего же стрелял? Пусть, хотя бы и по пьянке?
          -А какая разница ему, в кого  палить? У него же пушка в руках! – сказал Степка. – А если есть оружие, то оно должно быть использовано по назначению. Правда, ведь, Иван Александрович?
          -Совершенно верно, - поддержал я Степку. – А еще я хочу заметить, что такие люди, как этот Шилов,  склонны воображать из себя этаких наполеончиков, которым все дозволено. А уж со своими подчиненными или подельниками они, вообще, ведут себя по-хамски, исповедуя принцип: хочу -  казню, хочу - милую.
         -Ну, да. Вроде того, что «молодец среди овец, а  возле молодца и сам овца», - добавил Вова. – Учить таких надо их же методами.
         -А вот тут я с вами категорически не согласен,  - возразил я. – Нельзя злом вытравить зло, потому что на всякое зло всегда находится зло еще большего масштаба. Добро и справедливость рождается только лишь в условиях добра и справедливости.

                14. Ликбез по обществознанию

          -А можно спросить, Иван Александрович, а вы давно стали этим делом заниматься? – полюбопытствовал Вова.
          -Каким делом?
          -Ну, тем, что  пишете всякие истории
          -Давно, - ответил я. -  То есть, собственно писаниной недавно занялся. А вот собирать материал принялся еще в юности.
          -Иван Александрович, вообще, умеет интересно  писать и рассказывать, - похвалил меня Степа. - Он еще  и  про взаимоотношения между людьми пишет.
          -Чё, серьезно? – спросил  Вова.
          -Вполне, - ответил я. – Например, между мужчиной и  женщиной.
          -А какие могут быть отношения между мужчиной и женщиной? – усмехнулся Гриша. – Он берет, она дает – вот и все отношения.
          -Ну, да! А потом с жутким скандалом разбегаются в разные стороны, -  в тон ему сказал я.
          -Хорошо еще, когда просто разбегаются. А  то случаются и кровопролития, - добавил Степа. – Вроде сегодняшнего. Сейчас убить  или покалечить человека ради бабла  для таких отморозков, как этот Шилов,  что через плечо плюнуть. Разве это правильно?
          -Неправильно,  - ответил я. – Но, поверь мне, приятель, эти, как ты говоришь, отморозки не сразу из пушек палить начинают. Сначала они тренируются на кулаках, ни за что ни про что избивая тех, кто им не нравится по цвету волос и кожи, или по принадлежности к  чуждому  им  сословию, например, к  казачеству.
Степа покраснел, как вареный рак и отвернулся
          -А это потому, Иван Александрович, - сказал Вова, - что  среди нас культивируется  потребительское  отношение ко всему и ко всем. Во главу угла всей жизни поставлены  деньги и барахло. Если у тебя  много бабла и шмоток, ты человек. А если у тебя нет счета в банке, то будь ты хоть семи пядей во лбу, а все равно будешь считаться  быдлом и неудачником. Все продается и покупается. И душа, и совесть, и честь, и сам человек – это предметы купли-продажи. Какие уж тут взаимоотношения?
         -К сожалению, насчет потребительского отношения  ты, Вова прав, - согласился я. – Но насчет отсутствия совести  и  души в нашем народе я не могу с тобой согласиться. Конечно, отморозков расплодилось  у нас немало. Но все-таки  не все так мрачно  у нас, если толковать о душе. Не зря же во все времена  русская душа  для всех народов представляла собой  неразгаданную тайну. Другое дело, что  теперь, к началу ХХI века из-за этого самого потребительства  в целом у большинства людей  сильно измельчал  масштаб мышления.
         -А что это такое – масштаб мышления? – спросил Степа.
         -Ну, это способность воспринимать и оценивать ту или иную ситуацию, ведущую к принятию конкретных решений  с позиций  личной  заинтересованности. Иными словами, это отношение человека к личному и общественному. Скажем, у человека ограбили квартиру. Естественно, что человек воспринимает этот факт как трагедию и прилагает  все усилия к тому, чтобы найти и покарать преступника. Это норма для всякого человека. И так на подобные события  реагируют все. Но ответьте, пожалуйста, все ли точно также болезненно реагируют на то, что кучка преступников разграбляет страну?
        -Да нет, конечно, - усмехнулся Степа.
        -Вот именно. Если грабят мою квартиру, это меня задевает, а если грабят страну, то мне нет никакого до этого дела.  Так рассуждает большая часть населения. Потому что страна не входит в поле зрения обычного человека. Он воспринимает и реагирует в пределах своего маленького масштаба. Его заботы не простираются дальше собственной квартиры и своего маленького мирка. Это как то, когда у ребенка отнимают игрушку, он устраивает вселенский рев. Но если у него на глазах воруют мамины драгоценности, он остается спокойным. Ну, разве что еще бывает слегка удивленным. Ребенок не может держать в поле своего зрения мамины или папины проблемы. Его интересует только лишь собственный комфорт – и все. Это плохо? Нет. Это нормально в условиях нормальной жизни. Но ведь кому-то необходимо заботиться и об общественном благе. И о том, чтобы разного рода мошенники не грабили страну и  обижали народ. Кому-то надо быть взрослым среди детей, чтобы детей не обижали. Для этого необходимы люди,  у которых  поле зрения выходило бы  за пределы квартиры. Таких людей очень мало. Таким людям очень даже неуютно среди массы людей с детским масштабом мышления, как взрослым неуютно и тесно в детской песочнице, где возятся со своими игрушками дети.
         Понимаете, дети увлечены своими игрушками и куличами, которые они делают в песочнице, а взрослый топчется, задевая куличи, и толкует о том, чтобы дети не вымазались, чтобы не  сыпались песком…  И что же? Охотно дети прислушиваются к советам взрослого? Наверное, тогда только, когда кто-нибудь насыплет на голову другому горсть песка.
         Почти все население планеты состоит из людей, обладающих мелким масштабом мышления. К тому же, современные устроители миропорядка  специально культивируют формирование именно такого, детского, масштаба мышления, поскольку управлять детьми гораздо проще, чем взрослыми.   Ведь только лишь взрослые  способны  удерживать правопорядок в масштабах региона, страны, планеты. А конкуренты в этом деле олигархической верхушке, которая манипулирует людьми, совсем не нужны.
         -Хорошо. А причем здесь, скажите, загадочная русская душа? – спросил Степа.
         -А притом, что никакой загадочности в русской душе нет. Да и не было никогда. Просто  русская государственность всегда до недавнего времени стояла на основе общинности  в условиях варновой системы.
         -Оп-па! – присвистнул Гриша. – А это еще что?
         - Это система выборного общинного правления при сильной центральной власти,  когда  любой член общины  имел потенциальную возможность выбиться из низов наверх. Ну, скажем, где-нибудь во Франции, или в старой доброй Англии мог какой-нибудь крестьянин или даже ремесленник правовым путем стать герцогом или графом и взять верховную власть в свои руки? Да никогда в жизни. Он мог захватить титул силой, каким-нибудь обманом, то есть, преступным путем. Что, собственно, и случалось неоднократно в истории этих стран в ходе революций или других мятежей. И даже после того, как в странах Запада прочно утвердилась демократия, рядовой обыватель не получил реальной возможности правовым путем достичь вершины Олимпа. То же самое и на Востоке. Там у каждого сверчка свой шесток. Если ты представитель  низшей касты, то тебе никогда не быть даже рядом с представителем высшей касты. На Востоке царит клановость, на Западе  балом правит элита.
На Руси, в России, и даже в Советском Союзе  у  простолюдинов всегда  имелась реальная возможность выдвинуться  «в люди». Примеров тьма: Ломоносов, Меньшиков, художник Рокотов, скульптор Шубин, светлейший князь Григорий Потемкин, адмирал Ушаков – сотни выдающихся простолюдинов, достигших вершины. Про  Советскую власть даже и говорить не буду: тут что ни вождь, то, если не рабочий, то солдат или  матрос.
          Общинная варновая система  на Руси сложилась еще в древности. Новгородская республика -  классический пример этой системы, при которой  все важнейшие дела и проблемы общности решались общим голосованием. Центральную власть в  рамках такой общности осуществлял один человек, как правило, монарх. Но на местах  все дела  разрешались общиной («обчеством»), которая определяла, кого отправить в рекруты, сколько податей у кого собрать, кого как поощрить или наказать. Особо башковитых молодых  людей  «обчество» направляло на учебу. Оно же и содержало  своего ученика, или хлопотало о содержании  за казенный счет. Даже самый никчемный  малоземельный крестьянин волей-неволей  вынужден был участвовать в общественной жизни своей общины. А, стало быть, масштаб его мышления, хоть немного, но выходил за рамки собственных нужд. Община вырабатывала у людей общинный масштаб  мышления даже у простолюдинов. Что уж, там говорить о  людях, решающих государственные вопросы. И все было бы неплохо у нас, если бы после петровских реформ в России не стали плодиться  армии чиновников. Чем чиновник, скажите мне, отличается от  представителя общины?
          -Ну, и чем же? – спросил Вова.
          -Тем, что чиновник  назначается властью и получает от власти определенную плату. А власть где? А там, где Макар телят не пас, у черта на куличках. И чиновник в своем уделе сам себе и власть, и начальство, и царь, и бог. А своя рука – владыка, куда повернула, туда и гребет. Когда это до власти дойдет слава о самоуправстве местного князька? А выборный представитель общины  всегда на виду у общины, перед которой регулярно держит отчет. Чуть что где не так повернул, тут его общество за руку-то и дернет, да к царю на расправу отправит. А то и само общество прямо на месте могло виновника  на дыбу вздернуть.  Вот так-то, братцы! А вообще, о чем у нас разговор был?
          -Да не «о чем»,  а о ком, - сказал Степа. – О Шилове мы начали толковать, чтоб ему там хорошо было!
          -А-а!  Ну, Шилов сейчас, небось, бабки   местному эскулапу отстегивает.

                15. Брату навстречу

          -Иван Александрович!  Только что вы открыли мне глаза на одну очень важную для меня проблему, –  воскликнул  Вова. – Ведь я долго не мог понять, что происходит со мной и с моими родственниками. А теперь понял.
         -И что же ты понял, братец? – поинтересовался я.
         -Да все! Как жить надо дальше, вот, что я понял.
         -А ты не мог бы  объяснить подробно насчет этого «всего»?
         -Да чего тут объяснять? Затеял я со своим  родным братом войну. А из-за чего? Из-за своих шкурных интересов. Понятно?
         -Нет, ничего не понятно, -  откровенно признался я.
         -Ну, в общем, так, - начал Вова. – У меня есть старший брат. А у него есть жена и дочка. Наши  с ним родители умерли давно, когда  я еще в школу ходил. Сначала мать, а потом отец. Поскольку мой брат на то время жил с семьей далеко,  в Узбекистане, родительский дом достался   мне. Родители мне его отписали. Ну, я отслужил в армии, потом поступил учиться. В общем, жениться не спешил. Жил один. А тут вся эта катавасия с разделом государства произошла. И моему брату с семьей пришлось бежать из Узбекистана, потому что он русский. Русских там вырезали и отстреливали в то время, как собак. В общем, приехали они сюда без копейки денег, без всякого имущества. Слава Богу, сами хоть живыми остались. Естественно, поселились у меня. Благо, места в доме всем хватало. Брат прописался, пошел на работу. Жена его тоже. Дочку в школу определили. Все нормально стало. Я радовался, что родственники под боком. Одному-то  разве житье? Пожили года два-три нормально. Потом брат стал на меня наседать, чтобы мы дом разделили  по-братски пополам. Дескать, одну половину ему, а другую мне. А я ему говорю: «Зачем делить? Я же вас не выгоняю. Вы прописаны». «А вдруг, - говорит брат, - ты женишься, и твоя жена нас выгонит». «С чего это она станет выгонять, - спрашиваю, -  если я в доме хозяин, а ты мне родной брат?»
         «Ты, - говорит, - не хочешь мне добра». А я ему отвечаю, что он работает на стройке. Пока у него нет собственного жилья, он  вполне может рассчитывать на то, чтобы получить квартиру. А если  мы поделим дом, то, как собственник  достаточной жилплощади, на дополнительное жилье он не вправе претендовать. В общем, на этой почве начались у нас с ним раздоры. Тут, конечно, жена его все устроила.
         -А почему ты, действительно, не пошел им навстречу? – спросил я. – У вас маленький дом?
         -Да нет, дом у нас нормальный, - ответил Вова. – Если бы мы разделили, то нам досталось бы  каждому по две комнаты с верандой или мансардой.
         -Ну, так в чем дело?
         -Но ведь родители этот дом мне отписали. Когда они умерли, брат даже на похороны не приезжал.
         -Может, возможности не было. Дорога-то не близкая.
         -А мне каково было одному оставаться? Я же еще почти пацан был.
         -Ну, ладно. Дальше-то что было?
         -А дальше я, вдруг, узнаю, что брат подал на меня в суд. Дескать, что он имеет право на свою долю наследства. Суд его право удовлетворил, и он получил часть моего дома по решению суда. А я запил с горя. Конечно, мне не следовало пить. Но больно уж обидно было.
         -И что же, пополам разделили?
         -Да нет, брат получил комнату и  половину участка.
         -А почему половину?
         -Потому что  завещан мне был только дом, а о земле в завещании не упоминалось. Ну, в суде за это и уцепились.
         -А потом что?
         -А потом я допился до того, что меня и из моей части выселили по суду. Я уж не помню, как все это у них получилось. Короче, жилья я лишился. Работу потерял еще раньше по причине пьянства. Родственники меня из дома поперли. Семьей обзавестись не успел. Вот тогда я и подался сюда. Как раз место вакантное было. Я к тому времени  стал уж задумываться о своем безобразном житье-бытье. Ну, пришел сюда и завязал со всеми пьяными делами. Теперь тут у меня и работа, и дом.
        -А на брата, как я понял, ты  остался в жуткой обиде? – спросил я.
        -А  кто бы на моем месте не обиделся? Когда ему трудно было, я его не выгнал, а наоборот, принял по-братски, содержал первое время, морально поддерживал. А он мне такой монетой отплатил.
        -Ну, а теперь-то ты определился,  что  тебе надо? – опять спросил я.
        -Да  в том-то и дело, что все время я держал на него обиду, потому перестал с ним совсем общаться, - вздохнул Вова.  – Но ведь он же мне брат. По ночам снится, как он со мной, маленьким, играет. Я же его любил, как отца.
        -И он, вероятно, тебя тоже? Если он тебя вынянчил? – добавил я.
        -Ну, наверное, - согласился Вова.
        -Ну, а теперь-то ты, конечно, уже  обиды не держишь?
        -Да ведь все  не так просто. Если бы мой масштаб мышления способен был  ограничиться только собственными интересами, то я не мучился бы  мыслями о брате и его семье. А если я постоянно о них думаю, то, стало быть, мой масштаб не настолько мелок, чтобы  держать в поле зрения только свои мелкие «игрушки».
        -Все правильно! – сказал я. -  Тебе следует  протянуть братскую руку  единственному своему самому родному человеку. 
        -Вы так думаете?! – обрадовался Вова.- А он поймет меня?
        -Безусловно!  Безвыходная ситуация – когда человека нет. А если он живой, и с ним можно договориться,  то всегда можно все поправить. Ты ведь и сам все это прекрасно понимаешь.
        -Так  что же мне все-таки  сделать хотя бы на первых порах? – спросил  Вова.
        -По-моему, ты должен его пожалеть, - ответил я.
        -Вы серьезно? – вытаращил Вова глаза.
        -Именно, пожалеть, - повторил я. -  Я настоятельно советовал бы тебе  постараться понять и пожалеть брата.   Ну, представь себе, каково ему? Насколько я понял, он уже не молодой человек?
        -Ну да! Сорок пять, - подтвердил Вова.
        -Вот! И у него на шее жена и дочка, за которых он, как глава семьи, должен быть ответственен. Тебе в этом плане куда легче, потому что ты в ответе  только за себя, за свою жизнь и свое здоровье. Я могу представить себе, сколько натерпелся он страху за  близких ему людей там, в Узбекистане, когда они каждую минуту ожидали всего самого ужасного. Конечно, приехав в родной город, и он, и его жена с ребенком больше всего устремились хотя бы к относительной стабильности. Тем более, в период сложившейся в стране разрухи и разгула преступности. Эпоха бесплатного получения жилья, даже для строителей, улетела в прошлое. Так что, осталась надежда на собственный уголок только в отчем доме, который действительно, будь твой брат на момент смерти родителей здесь, получил бы по закону свою долю наследства. Но, когда у него было свое жилье, брат, вероятно, не собирался претендовать на это жилье, оставляя его целиком тебе. Теперь же он попал в  очень тяжелую ситуацию, отягощенную тем, что должен был позаботиться о будущем своего ребенка и жены. И тебе следовало пойти ему навстречу и поделиться с ним по-братски отцовским наследством. Но ты заупрямился, и твое упрямство только увеличило его заботы и переживания. Ему ничего не оставалось, как  обратиться в суд. Я полагаю, что он очень страдал, оттого, что вынужден был судиться с собственным братом. И теперь страдает. Потому что по ночам и ему снятся сны, в которых он забавляет своего маленького братца.
         -Ладно, Иван Александрович, я уже все понял! –  тихо пробасил Вова. – Это же всю душу выворачивает.
         -Погоди, погоди! Я еще не все сказал, - продолжил я. – Ему, Вова, сейчас  очень хреново и от сознания содеянного, и от тоски по единственному брату, и от безысходности положения. Он же не может бросить семью и умотать куда-нибудь в горы на подъемник.
         -Не может, - понурил Вова голову и торопливо вытер кулаком глаза.
         -А теперь, посмотри, как много приобрел ты, если сравнить твое теперешнее  положение с положением твоего брата.
          С этими словами я взял Вову за руку и вывел  его   из помещения наружу. За нами потянулись Гриша со Степой.
         -Смотри, Вова, как изумительно  выкатывается из-за гор солнце! Это же красота неописуемая! А воздух! Этот воздух я в обязательном порядке прописывал бы  в больницах всем в качестве основного лекарства. Вова, ты – счастливый человек! Потому что ты имеешь все это в неограниченном количестве каждый день. И каждый день ты встречаешь массу удивительных людей. О таком великолепии мечтают тысячи людей, и не надеются когда-нибудь свою мечту осуществить. Вова, тебе следует сегодня же позвонить своему брату и сказать ему: «Братуха! Я жутко соскучился по тебе и твоей семье! У меня тут такая благодать, какая тебе и во сне не снилась. Бросай к чертовой бабушке все хлопоты и приезжай ко мне на подъемник в гости. Я буду счастлив подарить вам  земной рай. И прости меня, дурака беспробудного, за все обиды, которые я тебе невольно причинил!»
         -Что, прямо так и сказать?! -  радостно воскликнул  Вова.
         -Ну, можешь и своими словами, но в этом же духе, - великодушно  разрешил я.
         -Иван Александрович! Вы поистине великий человек! – бросился обнимать меня этот чудак. Вдруг отпрянул от меня и  вытаращил  глаза испуганно:
         -А вдруг он мне не поверит?
         -Поверит, Вова, поверит! – убедительно сказал я. – Если ты будешь очень искренен, то поверит.
         -Тогда я прямо сейчас буду звонить! – радостно  воскликнул он.
И Вова  заскочил в домик, а мы все остались  у порога, ждать результатов переговоров.
         Наконец Вова вышел. Сияющий и счастливый, как младенец
         -Ну, что! – подскочили к нему Степа с Гришей. – Договорился?!
         -Договорился, - улыбнулся Вова. – Черт возьми! Я не думал, что это все так просто.  Один звонок, и все дела! Какого я все это время ждал, братцы?
         -Ну, я же говорил – подошел я к нему и тронул за плечо. – Пошли в дом и пропустим по маленькой  за твоего брата. И за  все наши удачные дела. У тебя выпить-то есть что-нибудь?
         -А как же? У меня всегда все есть, - поднялся Вова. – Как в Греции.
         -А брат-то приедет к тебе? – поинтересовался  я.
         -Сказал, что приедет в ближайшие выходные.
         Мы все вместе раздавили  бутылку молодого виноградного вина из Вовиных припасов и закусили остатками вчерашнего ужина.


Продолжение следует