Летун

Одним из социальных ругательств в советское время было "летун" (почти как "бл... н"): это человек, часто меняющий место работы, как бы ищущий, где лучше. Научные статейки гласили, что в этом может быть и польза (распространение положительного опыта), но людская молва была непреклонна в своём социальном приговоре: летун! Таким летуном был и я, за тридцать лет трудового стажа поработавший в пятнадцати местах, но получивший звание ветерана труда в соответствии с критериями: госнаграда плюс не менее данного стажа. Мать постоянно укоряла меня (летун!), а я работал и летал, летал и работал...
Первого увиденного мной летуна звали токарь Оськин. Дело было в 130-м цехе завода им. Свердлова (Свердловск. Вообще всё будет об этом городе). На ремонтном участке я был одним из слесарей, а Оськин - одним из двух токарей. И вот мне говорят:
- Оськин второй раз у нас работает. Он не может на одном месте работать дольше двух лет, вот такой человек. Четыре года назад уволился, поработал где-то в двух местах и опять к нам, полтора года уже...
- Значит, через полгода уволится? - спросил я.
- Как пить дать.
Я с любопытством оглядывал Оськина со спины, а он крутил штурвальчики работающего токарного станка. Однажды спросил, мол, правда ли, что уволится? "Ну так если надоест невмоготу... Полгода и осталось", - хладнокровно пояснил Оськин. А мне запало, что может надоесть, и стало действительно систематически надоедать, и трудовая жизнь моя сложилась интересно и, в общем, счастливо. Может, благодаря Оськину.
Тут я работал после службы в армии, и в свои двадцать три, по истечении как раз двух лет, уволился, ушёл на стройку экскаваторщиком, зарабатывать жильё, но ведомственное жильё предоставили жене, и, отработав семь месяцев, я "улетел" со стройки - теперь уже на другой завод механиком цеха, то есть теперь уже сам руководил ремонтниками. В это время я уже  заочно учился в универе, надо было работу попроще, и я, отработав два года, уволился, стал работать слесарем в одном училище (ни месячных планов, ни авралов). И так далее: работал опять на "предыдущем" заводе начальником два года, потом слесарем в сдельной бригаде на Уралмаше (два года), потом автомехаником, учителем, слесарем в автопарке, технологом, пчеловодом, председателем производственного кооператива... Летун!
Перед Уралмашем я на другом заводе руководил главным ремонтным участком, тридцать человек, включая моих заместителей и ИТР, и на новом рабочем месте сразу поймал себя на мысли, что с началом смены я не к работе слесаря приступаю, а начинаю ходить вокруг остальных: что они намереваются делать и правильно ли это будет. Однажды пришли разбирать сложную ковочную машину, бригада облепила и стала откручивать, кто что мог, а я, конечно же, в угоду свой прежней привычке (профессиональный идиотизм), стал ходить вокруг и соображать. Наконец услышал:
- А че это новенький-то ни хрена не работает, ходит вокруг?..
Я спохватился и тоже принялся что-то откручивать, отвинчивать и уже сообразил, что многое мы разбираем зря, собирать обратно придётся, ибо в таких машинах кое-что разбирается - да-да! - с помощью приведения в движение не разобранных некоторых узлов. Когда бригада зашла в тупик (данные станки редко попадали в работу), я пояснил, в чем дело, и тоже пристроился курить. "Это точно?" - спросили меня. "Голову на отвинчивание!" - поклялся я. Машину мы в конце концов разобрали-таки, а в следующие разы, приступая к работе утром, я слышал, мол, начали, мужики, а ты "пока ходи!" Это было ко мне: чтобы я, используя прежний опыт, всё взвесил и только тогда подключился к физической работе сам.
Но я впервые для себя увидел на этом заводе, как "удаляли" из станин станков (прессов) изношенные бронзовые втулки (величина - с двухведёрную кастрюлю, толщина стенки - двадцать миллиметром, запрессована в станину на спецпрессе). Пять минут - и готово дело!!! А мы на другом заводе в пересменок, вдесятером, полтора часа выколачивали такую втулку кувалдами, по очереди, с размахом через плечо. Участвовал и я, начальник. И вот я появился в том цехе, на  том заводе (начальником был там мой товарищ), слесари почти все те же и как раз собрались выколачивать втулку, но тут руководство взял на себя я, мол, быстро сюда газосварщика Толю с баллонами и горелками. Толя вопросительно уставился, ведь я уже не начальник, но слесари заорали, дескать, хоть не начальник, а никогда не обманывал. В итоге под моим руководством Толик за пару минут нагрел изнутри втулку в одном месте (поясняю: втулка от нагрева должна расшириться, но мощная станина не даёт, и втулка расширилась "внутрь", уменьшив свой внутренний диаметр). Слесарь намочил в ведре тряпьё (старую куртку) и бросил внутри втулки, вылив туда же остатки воды. (Пояснение: от  резкого охлаждения втулка стремится вернуться в прежнее состояние из "фазы увеличения", но сжимается в сторону внутреннего диаметра, ибо в эту сторону подалась всем телом, "увеличилась" при нагреве). Слесари вопросительно смотрели на меня, а я на них:
- Что встали-то? Втулку вытаскивайте!..
А втулка "сидела" в станине уже с пятимиллиметровым зазором, и слесарь ногой вытолкнул её на пол, на котором стояли рукоятками вверх две тяжеленные кувалды.
- Ну где ты раньше был?! - услышал я почти возмущенный, с досадой голос. - Мы годами машем кувалдой, а делов, оказывается, пара минут, да и то Толику...
- Летать надо ребята, летать, смотреть, как в других местах работают. Урок мой запомните?
- Ещё бы! Начальнику чего бы и не полетать, а мы уж как нибудь на одном месте...
- Так я теперь тоже слесарь, там... Но через год поднимусь, хоть и не знаю точно - куда...
Мужики спрятали кувалды на место, вытирали руки, собирались в раздевалку: конец рабочего дня. То и дело оглядывались на станину и на бронзовую втулку и, как-то загадочно улыбаясь, на меня, залетевшего летуна.


Рецензии