Путешествие на Красную Поляну 10-12 гл

                10. На высоте 3000 метров

            Утро встретило нас изумительной пургой. Пурга в горах – это зрелище впечатляющее. Вернее, совсем никакого зрелища на расстоянии вытянутой руки: сплошная бушующая стена мокрого снега, мгновенно облепляющая со всех сторон.
           -Вот, что, граждане присяжные заседатели, из домика сейчас ни ногой дальше двух метров! – заявил нам Димитрий. – Только до нужника и обратно! А не то моментально окажетесь под горой. Еще снегом завалит по самое  «не хочу». Никакой черт не отыщет и не откопает. Всем понятно?
           Куда уж понятнее? Самоубийц среди нас не было. Да и незачем нам было куда-то из домика соваться. Мы основательно позавтракали, чем бог послал. А он послал нам столь же щедро и вкусно, как  накануне.
           Вот уж чем бог не обидел Гришу, так это умением быстро  устраивать великолепные трапезы. Я в этом убедился за время нашего с ним странствия, когда он из самых обыкновенных  консервных продуктов выделывал на костре чудеса кулинарии.
          -А что, Гриша, - начал я с ним разговор, - если тебя возьмут  в лесничестве в егеря, будешь работать?
          -А что я должен буду делать?
          -Ну, работы у егеря в лесу больше даже, чем навалом, - сказал я. – В основном, егерь должен бродить по лесу и следить за порядком, чтоб всякие там браконьеры и туристы лес не портили и зверье понапрасну не истребляли.
          -Ты все равно  постоянно из леса не вылезаешь, - добавил Димитрий. – А так хоть деньги получать будешь.
          -Много?
          -Ага! Сразу мешками тебе выдавать будут, - сказал Димитрий. – Сколько бы ни давали. Ты прикинь, чума болотная: сейчас ты болтаешься по лесу просто так, задарма. А если будешь работать егерем, то станешь точно так же болтаться, но только еще за это и зарплату получать какую-никакую.
          -И что, мне ружье выдадут? – поинтересовался Гриша.
          -А как же? Не  голыми же руками ты должен браконьеров ловить. К тому же, в лесу без ружья опасно, - уверенно заявил Димитрий.
          -Да, пожалуй, это стоящее дело, - согласился Гриша.
          -Главное, для тебя подходящее, - сказал я. – Если ты, разумеется, не станешь свои правила устанавливать перед начальством, и  будешь выполнять все по инструкции.
          -Да, что ли, я сам себе враг?
          -Вот именно! И себе не нужно быть врагом, и людям, которые за тебя ручаться будут.
          -А  вы хотите сказать, что за меня будете ручаться?
          -А как же, - сказал я. – Я за тебя перед Никосом Ивановичем ручаться буду, а он – перед лесничеством.  Мы тебе верим, и ты не должен подвести нас.
          -Да, уж, небось, не подведу! – заявил Гриша.
          -Ну, тогда я звоню бате!  Он сразу же и похлопочет насчет тебя, - обрадовался Димитрий и взял телефонную трубку.
          Поскольку выходить на свет божий нам всем категорически не рекомендовалось, мы со Степой решили использовать время безделья с пользой. То есть, стали критически  просматривать все, что Степа наснимал на камеру за время нашего блуждания по горам. Надо сказать,  как оператор Степа оказался на высоте. Если шеф и вздумает сделать из нашего путешествия какую-нибудь передачку, то материала для нее будет больше даже, чем предостаточно. Молодец мальчишка! Я ему так это и сказал. Он расцвел:
          -Вы думаете, что из меня получится журналист?
          -Еще как получится, Степа! – заверил я. – Только работать научись, как проклятый.
          -А сейчас я как наработал?
          -Как проклятый, - сказал я и пожал ему руку.
           А Гриша, воодушевленный предстоящей своей деятельностью в качестве егеря, вдохновенно колдовал в другой комнате у печки. Кот Мурза крутился возле него: льстиво терся о ноги и подобострастно заглядывал в глаза. Гриша время от времени подкидывал ему кусочки колбасы и  консервированного мяса. При этом не забывал пожелать  поскорее «нажраться и отвалить»,  чтоб «глаза больше не видели этого ненасытного проглота».
          К обеду небо слегка прояснилось, и ветер немного утих. Но снегопад не закончился. Димитрий пошел на площадку  проверять показания, а ребята увязались за ним. Я же опять уселся  поработать, и раскрыл  свой ноутбук.  Я писал  в состоянии удивительного вдохновения и творческого подъема. Все-таки идея  отправить меня сюда со Степаном, у шефа была одна из самых гениальных. Меня слегка беспокоила только мысль о непогоде, которая может задержать нас тут. А у меня сразу после праздника Победы программа, которую еще следует записать. Да и Степе на занятия нужно.
           А потом Гриша угощал нас праздничным обедом. Димитрий достал из своих закромов спирт, и мы поздравили друг друга с прошедшим Первомаем и предстоящим праздником Победы. Наш праздничный обед грозился плавно перейти в ужин. Но тут у Степы разболелся зуб.  И Степа  не знал, что с ним делать. Мы стали наперебой предлагать страдальцу  различные рецепты, которые  должны были, по нашему мнению, помочь справиться с больным зубом.
          -Ты, вот, что, Степа, - сказал Димитрий, - набери в рот спирту и подержи его во рту. Раньше я сам так делал. И всегда помогало.
          -А теперь что? – спросил Степа.
          -Теперь я этот зуб выдрал.
          -Лучше приложить к зубу  спиртовой раствор валерьянки, - посоветовал я.
          – У тебя, Дима, есть здесь аптечка?
          -Аптечка есть, а валерьянки нет, - ответил Димитрий. -  Я из-за кота ее не держу. Когда  этот басурман обнаруживает валерьянку, настолько дуреет, что сладу никакого нет.
          -Самое верное средство – сигарета, - предложил Гриша. – Берешь сигарету, раскуриваешь, и горячий пепел от нее закладываешь в зуб. Моментально проходит боль.
          -Куда закладывать-то? – простонал Степа. – Этот зуб вовсе не больной. Он еще и не вырос. А вы его  всяким экзекуциям подвергать собираетесь.
          -Так это у тебя зуб мудрости, оказывается, растет? – воскликнул я. - Тогда мы тебе ничем помочь не можем.
          -А у меня зубы мудрости вообще не болели, когда росли, - похвастал Гриша.
          -Может, у тебя их вовсе нет, - сказал Димитрий. – Зубов мудрости нет, потому и голова у тебя туго варит.
          -Ничего подобного, - обиделся Гриша, - зубы  у меня все есть. Вот, смотрите!
          И Гриша широко раззявил рот, демонстрируя свои великолепные зубы.
          -Действительно, все! – констатировал Степа, заглянувши Грише в рот и пересчитавши его зубы.
          -Ну, все!  Пошла плясать губерния, - засмеялся я. – Вы еще кое-куда друг к другу загляните!
          -Детский сад! – сказал Димитрий, встал и пошел  проверять показания приборов.
          -Ну, что? Какую погоду ты нам обещаешь? – поинтересовался у него я, когда он вернулся.
          -Завтра  будет хорошая погода, и температура начнет постепенно повышаться. А вы, что же, уходить уже собираетесь?
          -Да, брат, нам здесь засиживаться нельзя. Работа!
          -Жаль! – искренне  пожалел Димитрий. – С вами тут мне гораздо веселее. А то, может, пожили бы здесь еще денек-другой!
          -Ну, денек еще можно. Только боюсь, останемся на денек, а там опять непогода завьюжит. Тогда и тормознем здесь надолго.
          -Нет, - рассмеялся Димитрий. – В ближайшие дни погода не испортится. Уж мне-то ты можешь поверить?
          -Как не поверить, когда именно ты и являешься самым, что ни есть, главным предсказателем погоды.
          Вечером, едва я забрался в спальник, на голову мне прыгнул кот Мурза. И улегся, как на подушке.
          -Ну, ты совсем оборзел, приятель! – пробурчал я. – И чем это моя голова тебе приглянулась? Шел бы лучше к своему хозяину!
          -Ему со мной неудобно спать, - отозвался Димитрий. – Я же среди ночи вскакиваю проверять показания. А ему не нравится. Не любит, когда беспокоят.
          -А когда вы тут одни, как же он тогда?
          -А когда одни, он тоже вскакивает и сопровождает меня туда и обратно, - рассмеялся Димитрий. – Представляешь, терпеть не может одиночества.  Очень компанейский кот.
          -Ты из-за этого его сюда таскаешь? – спросил я.
          -Да мне и самому с ним веселее. Все-таки живая душа.
          -Ну, и оставил бы его на все время. Зачем возить туда-сюда?
          -Пробовал. Он со сменщиком моим не желает здесь быть. У них почему-то сложилась психологическая несовместимость.
          -И   как часто  вы друг друга сменяете?
          -Ну, дней через десять, пятнадцать.
          -А почему вы тут по одному человеку? Вдруг, что случится? И помочь некому.
          -А рация на что? Если, к примеру, вовремя на связь не выйду, тут же вертолет отправят, – сказал Димитрий. - Да, и что тут делать двоим-то? Одному работы никакой.
          -Ну, уж, не скажи! Все время ты чем-нибудь занят.
          -Это еще не занят, - усмехнулся Димитрий. – Завтра, вот, с утра пойду ямы копать. Работы прибавится.
          -В снегу, что ли, ямы? Зачем?
          -Надо проверять  толщину снежного покрова.
          -А это еще зачем? – удивился я.
          -Чтобы составить прогноз схода лавин, - ответил Димитрий. – У меня ведь тут снеголавинная станция. Между прочим, единственная  в этом районе.
          - Да это я в курсе.
           Наутро погода оказалась просто замечательной. Ни единого намека на вчерашнюю пургу. Солнце выкатывается из-за бело-голубых вершин и отражается всеми цветами радуги на ослепительно белом снегу.
           После завтрака Димитрий скомандовал, облачаясь в свою дубленку:
          -Гриша, бери лопату! Пойдем яму копать!
          -Зачем? – вытаращил  Гриша глаза.
          -Толщину снега мерить.
          -А зачем яму копать, если можно просто палку воткнуть?
          -Палку не пойдет, - возразил Димитрий. – Я должен увидеть почву.
          -Ну, тогда пошли! – Гриша нехотя принялся натягивать на себя куртку.
          -А мне можно с вами? – спросил Степа. – Я тоже могу копать.
          -Ну, если хочешь, то давай! – разрешил Димитрий. – Мы с тобой будем вторую яму копать.
          -И сколько же требуется выкопать ям, чтобы узнать толщину снега? – спросил я.
          -Да, в общем-то, и одной достаточно. Но для контроля хорошо и вторую. И даже третью. Чем больше ям, тем вернее показания.
          -Тогда и я с вами пошел, - сказал я и тоже стал одеваться.
          Мы выгребли один за другим из домика, вооруженные лопатами и ручным буром. Последним из домика выполз Мурза. Надо полагать,  он тоже собрался яму копать.
          Прошли площадку вершины и ступили на гребешок горы. Тот, который  опускался  в сторону подъемника. Он оказался на удивление узким, не больше полутора метров в ширину. И это создавало особую опасность и риск покатиться вниз  как в одну, так и в другую сторону, стоило только свернуть вбок хотя бы на шаг.
          -Как же мы тут будем рыть яму? – спросил Гриша, когда Димитрий указал на гребешке нужное место.
          -Руками, - ответил Димитрий.
          -Но тут и повернуться негде.
          -Я же поворачиваюсь, когда копаю.  Надо стать лицом к вершине. Я не думаю, что слишком глубоко будет. Перед вашим приходом я копал чуть ниже. Всего два с половиной метра было.
          -Это хорошо или плохо? – спросил я.
          -Да, как сказать?   Снег вот-вот  начнет сходить. Разумеется, чем его меньше, тем лучше. Когда лавина сходит, то зрелище не из приятных, я б сказал. Не дай Бог, если что по дороге попадется!
          -А как же ты тут, когда снег сходит?
          -А мне-то что? У меня он  совсем не сходит.  Тает, конечно. Бывает, что и совсем почти растает, когда очень жаркое лето.
          -И это ты, выходит, круглый год в зиме живешь? – изумился Степа.
          -Тут – в зиме. А на равнине, как положено, - усмехнулся Димитрий. – Такая у меня работа.
           Пока мы разговаривали, Гриша докопался до почвы. Димитрий полез в яму со своим измерителем. Поколдовал минут пять, вылез и говорит:
           -Пожалуй, скоро и поползет!
           -Как ты это узнаешь? – поинтересовался я.
           -По грунту. Когда снег начинает сдвигаться, то на грунте следы трения  остаются. Представляете, какая махина   давит?
           -А мы успеем отсюда выбраться? – встревожился Степа.
Димитрий усмехнулся:
           -Успеете, конечно! Правда,  там, внизу, перед лесом, с гребешка снег уже пошел. Но там и гребешок довольно широкий и совсем не опасный.
            В течение дня мы все вместе копали еще ямы  по разные стороны горы у вершины. Потом Димитрий долго высчитывал что-то у себя в аппаратной  с помощью компьютера и составлял подробный отчет о наблюдениях, который уже вечером отправил на большую землю. Я тоже славно посидел со своим ноутбуком. А  Степка с Гришей раздевшись по пояс, бегали по площадке и играли в снежки.   Вечером Степа взял, наконец, у Димитрия интервью.

                11. Краснополянский подъемник

           -Ну, что, сами пойдете, или, может, вертолет запросить? – спросил утром Димитрий, когда мы в полном облачении стояли уже на пороге, готовые двинуться  в обратный путь.
           -Зачем же вертолет, если тут всего-то километр ходу по гребешку? – возразил я.
           -Вы уж потом, когда с гребешка сойдете и пойдете лесом, то не сворачивайте-то по пути,  -  посоветовал Димитрий. – Идите прямо к дороге. Ее сверху хорошо видно. А по дороге прямо к подъемнику. У меня там приятель работает. Я позвоню ему, чтоб он вас принял. Постарайтесь к обеду добраться. В общем, если до четырех вас на подъемнике не будет, я буду вызывать поисковую команду.
          -А сам-то ты  за какое время  до подъемника добираешься? – спросил я.
          -Ну, сравнил!    Я  весь этот путь за час прохожу, поскольку мне здесь каждый камень, как родной. А вам, дай бог, за полдня преодолеть! Если, к тому же, этот  любитель приключений не заведет вас еще куда-нибудь.
          -Я уж теперь никуда не заведу! – пообещал Гриша.
Мы тепло распрощались с Димитрием и котом Мурзой, который, естественно, восседал  на шее у хозяина, и двинулись в путь.
           Дорога, действительно, оказалась не из легких. Двигались мы почти черепашьим шагом, стараясь ни на полшага не отклоняться куда-либо в сторону, поскольку даже смотреть направо или налево вниз было жутковато. Дорога осложнена была еще  позавчерашним снегопадом, глубоко накрывшим протоптанную ранее тропинку. Мы глубоко увязывали в снегу. К тому же, склон оказался довольно-таки крутым.
           Я подумал, что спускаться с горы вниз ничуть не легче, чем подниматься.  При подъеме рюкзак тянет вниз, ноги по щиколотку выворачиваются, и расползается грудная клетка. А при спуске рюкзак толкает вниз, ноги также выворачиваются, только в обратную сторону, и жутко устают колени. Раза два-три на скалах нам приходилось буквально катиться вниз на пятой точке. По-другому просто не получалось.
           Солнце уже было прямо над головами, когда мы, наконец, подошли к первым низкорослым деревцам. Слава Богу, начинался лес! И гребешок заметно расширился. Теперь уже склоны его даже и не просматривались сквозь деревья. Пройдя лесом метров двести по непролазной грязи, смешанной с противно липким снегом, мы заметили впереди, внизу, довольно широкую дорогу. Это был верный признак того, что мы на  правильном пути. Однако радоваться нам было еще рано. Пройдя по дороге  еще метров сто, мы обнаружили, что она разветвляется на три стороны. Ну, как в сказке, «направо пойдешь…». Куда идти-то? Я так и спросил у Гриши:
         -Куда теперь идти?
         -Куда, куда? Прямо, конечно! Куда же еще? – нимало не смутившись, заявил Гриша.
         И мы пошли прямо. И пришли к склону горы, у которого дорога резко обрывалась. Все! Никакой дороги – вообще, никакого пути! Даже тропинки какой-нибудь мало-мальской. Проваливающийся вниз  густой кустарник с чахлыми деревьями – вот, что предстало перед нами вместо дороги.
        -Ну, и куда ты нас завел, Сусанин хренов! –  в сердцах возмутился Степа.
        -Скажи, приятель, зачем мы тебя в проводники взяли? -  добавил я. – Если ты сам в трех соснах блуждаешь, как  старый козел?
        -А чё, уж, сразу и обзываться! -  обиделся Гриша.
        -Да нет, я не обзываю! – сказал я. – Я имею в виду  ослепшее от старости животное, которое по причине своей немощи не может разобрать дороги. Но ты же говорил, что знаешь здешние места, как свои пять пальцев.
        -Дак, я же говорил про те места, где живу.
        -А-а, ну, братец, в городе Сочи мы и без тебя смогли бы сориентироваться, - сказал я.
        И мы повернули назад. Дошли до знакомой нам уже развилки. Неужели здесь никогда никаких людей не бывает? Отчего ж здесь такая  широкая и хорошо накатанная дорога? Мы присели не рюкзаки. Я стал мысленно вычислять, куда  вернее нам следовало бы свернуть: направо или налево? Поразмыслив минут пять, я решил двинуться вправо.
        -Пожалуй, можем и не успеть до четырех, - вслух предположил Степа. – Надо бы позвонить Димке-то, чтоб не волновался зря.
        -Стоп!  Мы ж можем с Димитрием связаться и узнать, куда идти! – обрадовался я. Быстро набрал номер телефона и выяснил,  что мои расчеты оказались верными. Нам, действительно, следовало было свернуть направо.
         К подъемнику мы все-таки добрались. Когда приятель Димитрия, уже давно поджидавший нас, увидел, в каком виде подгребли мы к его апартаментам, он только выразительно  свистнул от удивления вместо приветствия.
        -Вы из  какой преисподней вылезли, господа? – поинтересовался он.
        -Оттуда, - махнул я рукой наверх  и устало опустился на рюкзак.
        -Э-э, нет! Тут не усаживайтесь! – запретил он. – Живо простынете. Пойдемте скорее в помещение! Там переодеться можно и в порядок себя привести, а то на вас грязи столько, будто вы в болоте кувыркались. Кстати, меня Вовой зовут! – представился он  и повел нас в служебный домик, который  находился рядом со стартовой площадкой  верхней очереди подъемника.
        -Мы действительно кувыркались, только не в болоте, а по горам, - мрачно заметил я.
        В помещении, состоящем из двух комнат, оказалось очень тепло и уютно. И здесь был водопроводный кран с раковиной, над  которой можно было «привести себя в порядок».
        -А вниз мы когда поедем? – спросил Степа, терпеливо ожидавший очередь к крану с раковиной.
        -Ну, сегодня вы уже никуда не поедете, - объяснил наш новый знакомый. – Во-первых,  я думаю, вы сами сейчас в таком состоянии, что двигать куда-либо вам трудно будет.
       -Это точно! – кивнул головой Гриша. – Лично я сегодня уже не ходок.
       -Ну! –  сказал на это Степа. – Если уж Гриша выдохся, то нам, действительно, лучше взять тайм-аут.
       -А, во-вторых, - продолжил Вова, - подъемник уже не работает до утра.
       -А я так полагал, что он целый день  туда-сюда гоняет, - сказал Степа.
       -А с какой это стати? – спросил Вова. – У нас тоже расписание. К тому же, и народу-то сейчас немного.
       -И что же ты нам предлагаешь, - спросил я у Вовы, когда мало-мальски привел себя в божеский вид.
       -Как, что? Тут останьтесь! У меня тут места навалом! – Вова провел нас в соседнюю комнату, в которой стояли две самые настоящие кровати и стол. - Сейчас ужин сочиним. И вы передохнете, и мне все веселей будет. А не хотите, так вон, там  кафешка есть. У них есть комната для приезжих. У нас тут сервис – будь здоров! Как в Альпах.
       -Нет, не надо нам сервиса, - возразил я. – Мы  лучше у тебя тут побудем, если ты приглашаешь.
       Потом Вова угостил нас супом-харчо и  самыми настоящими шашлыками. Я удивился:
       -Откуда это у тебя?
       -Обижаешь, командир!  Кафе напротив зачем?  Я же сказал, что у нас тут сервис не хуже, чем в Сочи.
        Поужинавши плотно, Гриша и Степа увалились на полу на спальниках.
        -Между прочим, наш Иван Александрович писатель, - неожиданно заявил Степа. – Книжки всякие пишет. Верно ведь, Иван Александрович?
       -Что, правда?!  – изумился Вова.
       -Правда, правда, - подтвердил Гриша.
       -Да, ладно, хватит вам языками-то чесать, - пробурчал я, укладываясь в постель.
       -А что, вы и вправду книжки пишете? – поинтересовался Вова. – Никогда не встречал живых писателей. Иностранцев здесь много бывает. И всякие представители приезжают. Даже из правительства бывают. А писателей  не было.
       -Это потому, что они все время сидят у себя в кабинетах и пишут, и пишут, - отозвался Гриша.
       -А вы как тут оказались? – спросил у меня Вова.
Я засмеялся. А Степа сказал:
       -Да Иван Александрович вовсе не писатель, а журналист из телекомпании. Он передачи всякие ведет.
       -А почему же тогда пишет? – вылупил Вова глаза.
       -Совсем запудрили мужику мозги, - продолжал смеяться я. – Вова, я пишу просто для себя.  Чтоб не скучно было. Кто-то книжки читает от скуки, а кто-то их от скуки сочиняет – вот  и все.
       -Да ладно! – возразил Вова. – От скуки  всякие кляузы сочиняют и  дребедень, которую и читать-то человеку вредно.
       -Дребедень, Вова, сочиняют не от скуки, а для денег, - поправил Степа. – А Иван Александрович, между прочим, историческую правду пишет. О  том, как наши деды и прадеды жили.
       -Вот интересно-то! – оживился Вова. – А вы откуда узнаете, как они раньше жили?
       -Из разных источников. Но в основном, из того, что успел мне рассказать мой дед. А ему рассказывала его мать. И мой дед, и  дедов отец, то есть, мой прадед, прожили очень интересную, хоть и тяжелую, жизнь.

                12. «Братва» на отдыхе

          Среди ночи мы проснулись от страшного грохота,  сотрясавшего входную дверь.
          -Кого еще там черт несет? -  недовольно  пробурчал  Вова, встал, натянул брюки и пошел  к двери.
          -Открывай, козел ободранный, а не то разнесу всю твою богадельню! -  не совсем культурно ломились в дверь снаружи.
          -Да иду, чтоб тебя  тараканы сожрали! – отозвался Вова и,  включив свет,  повернул ключ внутреннего замка.
           Тотчас дверь распахнулась, и в комнату ворвался  молодой человек лет  двадцати пяти весьма плотной наружности. Прямо с налету он подскочил к Вове и довольно грубо  вцепился за Вовину майку:
          -Быстро заводи свою карусель! – прокричал вбежавший. – Спускать срочно  человека надо.
          -Какого человека? – не понял Вова.
           Мы, между тем, тоже поднялись  и поторопились одеться, ибо не на шутку взбешенный человек нам сразу же очень сильно не понравился.
          -Ты не базарь, а  заводи карусель, говорю! – продолжал орать человек. – Везти надо в больницу пацана.
          -Да чё ты разорался-то,  идиот? – закричал в свою очередь Вова. – Я не глухой. Не можешь толком объяснить, что ли?
          Вбежавший выхватил из кармана пистолет  и тут же пальнул в потолок:
          -Ща по стенке размажу, чтоб ты быстро понял! Кабину давай! Ты это понял?
          -Да понял, понял! – в том же тоне ответил ему Вова. – Давно уже понял! Только  никакую кабину я тебе не могу подать.
          -А ты это видел? – сунул человек под нос Вове оружие. – Или кабину, или мозги ща из башки выверну!
          -Да как я тебе ее подам, если она там, внизу?! Сначала ее оттуда должны пригнать!
          Дело явно принимало неприятный оборот. Я осторожно подошел к человеку сзади и, вывернув ему руку, мгновенно вырвал  у него  оружие. Тот бросился было на меня, но тут с двух сторон его  под белы рученьки подхватили Гриша со Степой. И  молодой человек обмяк. Я разрядил пистолет и положил его в свой карман.
         -Да  успокойся ты, парень! – миролюбиво попросил я. – Мы тебе не враги. Объясни, пожалуйста,  толком, что случилось? Если что в наших силах, то мы непременно поможем.
          Парень  еще некоторое время бешено сверкал глазами и пытался вырваться из объятий моих друзей.
         -Да отпустите его, наконец! – приказал я. – Чего вцепились в человека? Он сейчас сам все расскажет.
          Как ни странно, но именно эта моя реплика подействовала на него отрезвляюще.
         -А ты кто? – спросил он у меня. – Старшой?
         -В натуре! – ответил я. – Давай, колись, что у тебя там? Поможем. Мы своих братанов не кидаем.
         -У нас там,  в кабаке, - молодой человек махнул в сторону двери, - пацана грохнули. Его вниз надо к айболиту. А там  наша  тачка.
         -Ну, так бы сразу и сказал. А то размахался пушкой, как собачим хвостом. Грохнул-то кто? Ты?
         -Не-е, шеф наш. Он  совсем не хотел его дырявить, а так получилось. Спьяну.
         -Ну, это естественно, - согласился я. – Только, понимаешь, брат, на карусели этой не получится  вашего пацана увезти.
         -Это почему же? – мгновенно напрягся мой собеседник.
         -Дырка-то хорошая у пацана? – в свою очередь, спросил я.
         -А хрен его знает? Может, и хорошая. Кровищи много.
         -Вот, потому и нельзя его  спускать подъемником. Не успеем, - сказал я и стал  объяснять  популярно. -  Пока мы  кабину вызовем, пока она сюда притащится – больше часа пройдет. Потом туда с пацаном вашим потаранит – еще час. Она ж движется,  не как ваша тачка. А потом еще до больницы везти будете. Пока довезете пацана, он и дуба даст.
         -И что теперь делать? – совсем угас молодой человек.
         -Вертолет надо вызывать.
         -Никаких вертолетов! Шеф сказал, чтобы без  шума.
         -Я, по-твоему, кретин, чтобы шум поднимать? – спросил я. – Мы ж не милицию вызывать будем.
         -Все равно, не надо! – крикнул  парень.
         -Ладно, - сказал я, - пойдем к твоему боссу! Я сам  с ним побазарю.
         -Иван Александрович! Вы, что, действительно собираетесь туда идти? – спросил Степа.
         -Ну, не бросать же пацанов в беде, - сказал я. – Да ты не бойся, разберемся все путем! – успокоил я его.
          Мы с моим собеседником двинулись к выходу.  Остальные последовали за нами.
          Вышеупомянутый кабак   находился  метрах в двухстах от  нашего пристанища. Картина, представшая нашему взору, когда мы вошли в  помещение заведения, оказалась довольно впечатляющей. Я сразу же понял, что здесь  недавно состоялась Куликовская битва. Причем, силы всех воюющих сторон, вероятно, были настолько истощены, что никто особенно и не отреагировал на наше появление на поле боя. Впрочем, через минуту-две я понял, что скосила имеющихся в наличии  «богатырей» не сила оружия, а зеленый змий. А  единственная  жертва собственно оружия  распласталась  возле стойки бара. Возле нее на корточках возились две юные красавицы неопределенного возраста. Как оказалось, они пытались наложить раненому повязки. Сам виновник «торжества», бледный, как полотно,  неестественно скрючившись на  стуле, испуганно таращил глаза на  побежденного.
          При нашем появлении он попытался было вскочить на ноги. Но не смог.  Только дернулся нервно и  тут же  вернулся в прежнее положение.
          Я подошел к раненому и склонился над ним. Он был в полном сознании, но сильная боль исказила его лицо гримасой невероятного страдания и страха. Рана находилась в районе живота и очень сильно кровоточила. Поначалу меня это сильно встревожило. Я отстранил девушку, которая меняла на ране  очередную  марлевую повязку, и  тщательно  осмотрел живот. И понял, что ранение пришлось точнехонько в пах, что на самом деле не представляло смертельной угрозы. Беспокоила только перспектива сильной потери крови. Разумеется, больного следовало как можно скорее госпитализировать.
          -Аптечка у вас тут какая-нибудь есть? – спросил я у человека, представившегося мне хозяином заведения.
          -А как же? Вот уже используем, - с готовностью ответил он.
Я  пренебрежительно осмотрел то, что оставалось в этой аптечке, и спросил:
          -Обезболивающее для инъекций есть?
Хозяин  обреченно развел руками.
          -У нас есть, - заявила одна из присутствующих девиц и протянула мне одноразовый шприц с дозой. – Это пойдет?
          -Самый раз! – кивнул я головой, взял шприц и сделал  раненому укол  в мышцу руки. Потом тщательно вымыл руки водкой и осторожно вытащил из раны торчащую в ней пулю. Затем, заткнув рану марлевой повязкой, оставил раненого в покое и подошел к шефу, который внимательно наблюдал за моими манипуляциями.
          -Слушай, приятель, - сказал я ему, вложивши маленькую пульку в ладонь. – У меня на горе кореш работает на метеостанции. У него вертолет есть. Сейчас  я ему позвоню, он  пригонит вертолет сюда. И мы отправим твоего пацана на вертолете. Только надо как-то хорошо площадку осветить, а то темновато будет  для вертолета. А если подъемником будем перевозить, то    не дотянет парень. Много крови потерял.
           Шеф вытаращил на меня глаза.
           -А ты кто? – спросил. – Что тут делаешь?
           -Да ты не бойся, - успокоил я. – Я тоже, как и ты, развлекаюсь тут.
           -А твой кореш меня не сдаст? Я не хочу проблем.
           -Обижаешь, приятель! – обиделся  я. – Я похож на сявку?
           -Да нет!  С виду, вроде, ты наш  братан.
           -Ты, давай, торопись думать, а то ненароком твой пацан сыграет в ящик. Вот тогда у тебя действительно проблемы появятся. Вертолет звать?
           -Да зови, зови!  Только, если ты, или твои люди…
           -Ну, и чудак ты, ей-богу! – усмехнулся я. – Какой резон мне тебя сдавать? Ты мне, что, дорогу перешел?
           Я позвонил по мобильнику Димитрию и, в двух словах объяснив ситуацию, попросил его вызвать вертолет, который обслуживает метеостанцию.
           -Минут через двадцать будет, - сказал я шефу. – Хорошо  заплатишь летчикам, доставят хоть к самому господу. Только не вздумай шалить по дороге! Эти летчики – наши ребята: стучать никому не станут. Понял?
           Мужик понимающе кивнул головой.
           Я  присел рядом с заметно повеселевшим горе-стрельцом. Подумал минуту, потом протянул ему руку:
           -Корнилов Иван Александрович. Из Краснодара.
Мужик пожал мне руку и тоже представился:
           -Серый. То есть, Шилов Сергей Сергеевич
           -Как это у тебя получилось? – спросил я, кивнувши в сторону раненого.
           -Да не хотел я его! -  кисло сморщился Шилов  Сергей. – Черт попутал, или хрень какая нашла.  Я  бабу в Сочах  снял.  Ну,  в Поляну привез.   Все нормально. А потом она психанула и сюда прикатила. Я за ней. Мы тут с ней поужинали слегка. Потом я уснул. Проснулся – её нет. Вышел сюда. Смотрю, а она с ним за стойкой сидит. Ну, я и пальнул. Хотел пугнуть только. А он, раз, и свалился.
           -А он откуда взялся?
           -Да ниоткуда. Он из нашей бригады.
           -А тот, который за нами бегал,  кто? –  спросил  я.
           -Мой охранник.  А что?
           -Да ничего. Нервный какой-то. Что ж ты со своими  пацанами  порядка не наведешь? Он, что ли, действительно, за твоей бабой приударил?
           -А хрен его знает?
           -Понятно, - понимающе кивнул я. – Только ты, это… пушкой своей осторожнее в следующий раз маши. А то ведь грохнешь кого-нибудь ненароком и загремишь под фанфары. Оно тебе надо?
           -Не, не надо, - согласился  Шилов.


Продолжение следует.