Темная сторона Загадки

                Пролог            
               
     Безупречная глянцевая поверхность прибрежных скал базальта безучастно отражала всполохи чудовищных пожаров. Все кругом горело, плавился песок, покрывая стеклом израненное побережье.   
    
     Морская вода у берегов бурлила и кипела в дикой злобе на неистовство атомных реакций.
    
     Сама вода, источник жизни на этой планете, затерянной в бесконечной вселенной, готова была поставить горячую точку в ее истории.
      
     Молекулы воды под действием чудовищной температуры и адского давления своим атомным началом вступали в процесс неконтролируемого деления и синтеза. 
      
     Испепеляющий огонь чудовищных взрывов знаменовал собой начало битвы трех титанов вселенной: пространства, времени и пустоты.
    
     Казалось, сам Всевышний вмешался в вечный антагонизм сил природы, в саму суть творения.
    
     Из единой точки, в миг творения, разбегаясь в парадоксе скорости, вся материя, пустота и время, в едином божеском порыве в антагонизм вступили, своею битвой поглощая и рождая сами себя.
      
     Планета эта, живое существо вселенной вечной, готова уже была принять собой зачатки жизни, остывая, вдруг взорвалась.
    
     Взорвалась она в распаде атомном, но не распалась в пыль и прах. Вся ее материя, все ее существо, мгновенно сжалось до безумно малых величин, в точку, в начало начал, и в конец.
    
     Вселенная вступила в процесс сжатия. Планета, повинуясь воле Божьей, сжалась до тех чудовищных пределов, где уже нет самой материи. Лишь пустота и время властвовали на ней в агонии смертельной.
      
     Планета та, назовем ее Загадкой, явила собой завершение процесса сжатия вселенной, стала частичкой темной материи.
    
     Вселенная материи видимой, отголосками того сжатия, продолжала разбегаться из единого начала. И процесс этот, вот парадокс, привел к увеличению материи темной.
    
     Свои законы, своей физики, в том темном мире (темном, для нас, конечно) существуют для всего и вся.
      
     Не будем головы мы мудрецам-физикам ломать законами теми. Но так решил Господь, так тому и быть.
    
     И, все, в единый Миг возникнув, подчиняется законам нашего бессмертного Творца.
    
     Итак, мы с вами на Загадке, где с момента ее сжатия-превращения прошла вечность, зародилась жизнь, но не та жизнь, которую мы называем "жизнью".
    
     Кипит на той планете сознательная жизнь, как мы бы ее назвали.
    
     Осознание и оценка бытия существ разумных других миров видимой вселенной, темный суд – смысл бытия Загадки, обитателей ее.
         
     Существам разумным видимой вселенной никак не избежать той оценки. Души всех разумных, непременно, в конце их пути в телесной оболочке, окажутся все здесь.    
               


                Глава первая
               
                По Сеньке шапка
               
     Праздничные корпоративы позади, позади у всех и предновогодние хлопоты. Вот уже и Новый год пришел, забот прибавив всем.

     В город пришла нежданная оттепель. Снег начал таять, понеслись мутные ручьи по дворам и улицам.
      
     Но народ еще веселится, празднует. 

     Кто-то празднует солидно, в кругу семьи. Кое–кто веселится в одиночку, как может, отдыхает под елочкой. А кое-кто «отрывается по полной» в кафе, барах и ресторанах, а, то, и дома, в кругу друзей своих и близких.
      
     Кто-то себе позволил на Багамах Деда снежного встречать с подарками. А кто-то на природе, или дома проводил праздничные дни. Каждому свое.
      
     Прошли каникулы, оставив всем приятные воспоминания о днях минувших, усталость от дней безделья.
    
     Кое-кто уже и на работе. И кто-то уже приступил к реализации желаний, что под бой курантов загадал.
    
     Любезный наш Иван Петрович на своем «форде» по Ленинградке уже спешит на службу.
    
     Солидную должность занимает Петрович в некоммерческой автономной организации «Промстроймонтаж».
      
     Работу в ней Петрович зовет службой, себя считая «слугой народа».
    
     Трехлетняя его работа главным менеджером этой организации приносила ему солидный доход и снискала, как он считал, уважение всех его подчиненных.
    
     За годы своей работы Петрович сколотил солидный капитал, определив его на счетах в банке, счетах с шестью нулями.
    
      Построил он на свои кровные и домик небольшой, он так его лукаво называл, в элитном районе под Москвой.
    
     Не будем никого мы обижать, не назовем название поселка.
    
     На самом деле, тот домик стоял прекрасным замком, которому не было равных окрест тех мест.
      
     Все было у него прекрасно в жизни. За свет очага домашнего, тепло в нем, он был обязан стараниям супруги верной. И, чтобы не оставаться за то перед ней в долгу, по знакомству, выбил он ей непыльную работу в одном из министерств.
    
     Детишки его, два взрослых сына, также не были судьбой обижены, и, конечно, папой.
     Один из них, старший, постигал азы наук в Англии туманной, в  Университетском колледже Лондона.
     Второе чадо оттачивало ум в Кембридже, в Гарварде.
    
     И в личной жизни у нашего героя было все в ажуре.

     Недостающий пыл утех любовных с супругой, не смущаясь, он компенсировал на встречах с двумя прелестными созданиями на стороне.
    
     В общем, все у нашего героя, как он считал, было «тип топ».
    
     Петрович наш был довольно полноват, за что его супруга ласково прозвала  бегемотиком. 
    
     Не обижался он на это и в ответ ей говорил: «Мне кажется, моя киска, мне пора стать уже и взрослым бегемотом!»
    
     Он жил без комплексов, без тараканов в голове.

     Герой наш принимал жизнь такой, какая она есть. Хотя, если честно, на ту жизнь свою смотря, пытался он, иной раз, изменить, подправить ход событий.
    
     Петрович строг весьма был с подчиненными, за что и кличку получил от них.  Звали его все между собой Громобоем, а иногда и ГромоСбоем.
    
     Какие он разборки учинял на планерках, то знает каждый, боится даже вспоминать. По окончании их, вмиг от переживаний у виновных в косяках (да, и невинных, тоже) враз кончался сигарет запас. Пустел и кулер, до дна испитый  стаканом полным в их трясущихся руках.
    
     Иван наш умел "шорох навести". Но обходителен и вежлив был он с дамами. Те этим пользовались без ограничений.
      
     Отзывчив на просьбы дам был Петрович, правда, в том имел свою корысть.

     И не одна уже красавица отдела познала на своем теле тот завидный к дамам интерес. Не брезговал Иван Петрович услугами замужних дам, за что нещадно был бит однажды.
    
     Тот праведный мужичок за честь поруганную своей супруги надолго успокоил  любвеобильного пройдоху.
    
     Итак, наш Петрович на машине летит по Ленинградке в сторону столицы.

     Пятьдесят километров до его офиса, казалось, железный конь нашего дамского угодника проглотит в полчаса.
    
     Увы, все это в прошлом. Его железная лошадка, буксуя в пробках битых два часа, треть пути преодолела.
    
     Петрович стал уже жалеть, что не остался в Китай городе, заночевав у друга своего.
    
     А тут приходится бороться с пробкой  Ленинградки. Куда тут денешься, не полетишь, и не махнешь в объезд.
    
     Заморосил тут нудный дождик, ухудшив настроение героя. Но нужно ехать, к чему роптать?
    
     От безделья в пробках наш удалец начинает вспоминать счастливые моменты корпоратива (для него, конечно). Какие вина, коньяки, дивные закуски украшали столы на нем. И как были чудесны минуты тайного свидания с одной из сослуживец.
      
     Ну, что тут скажешь? Был наш герой чревоугодником, увы, страдал тем с малых лет. Был он до крайности любвеобилен, чего уж не отнять.
    
     Между тем, потихоньку, пробка рассосалась.

     Наш Петрович включает на «форде» круиз-контроль, расслабившись в приятной неге в мыслях о былом, клюет носом. Как ни странно, Петрович, уставший в пробках, увы, начинает засыпать.
    
     А дождик льет как из ведра.
    
     Вдруг, что-то видит он смутное, предмет какой-то на дороге, перед машиной. Пытается он избежать столкновения с тем предметом, резко подруливает в сторону.
    
     Асфальт мокрый не удержал на дорожном полотне машину. Не помогли все «навороты» в ней по безопасности. На высокой скорости, боком, юзом, машину бросает на ближайший столб.
    
     Срабатывает подушка, упрямы ремни безопасности в борьбе за жизнь пилота, держат.
    
     Но слишком велика сила удара, и столб стоит скалой, машину нашу сложило крендельком.
      
     Куда уж той подушке и ремням в битве с инерцией движенья. Законы физики верны и действуют на всех.
    
     Петрович наш тут отправляется в последний путь.
    
     Вал Валериан (псевдоним) в своих околонаучных трудах своеобразно описывает последние дни души человека на грешной земле. Пишет он и про «туннель в ловушку» серых пришельцев. Завлекающий свет в том туннеле белого света «приглашает» душу вечного скитальца в «ловушку … реинкарнации по выбору».
    
     Петрович, бедный наш уже, как будто со стороны видит в «замедленной киносъемке» раздвоение своей личности.
    
     Как так? Почему-то, себя он видит растерзанным, израненным безжалостным железом, в машине. Кровью истекает он, но боли уже не чувствует, лежит не шевелясь в машине, свернутой калачиком.
      
     Видит и коварный одинокий столб, на котором висит его машина. Все полотно асфальтное вблизи столба усыпано осколками стекла и пластика, разлито масло, бежит тосол горячий, вращаются колеса.
    
     Видит он и людей сердобольных в безуспешных попытках извлечь его тело из его железного коня.
    
     И сам Петрович, его сущность, его бессмертная душа, стоит здесь же, рядом, за всем безучастно наблюдая.
    
    Но странно то, что в машине Петрович лежит в костюме «с иголочки», а здесь, у машины, он в домашних тапочках, в трениках и майке. И, ведь ему ничуть не  холодно, как то ни странно.    
    
     Видит он, как приезжает довольно быстро карета скорой помощи. Врачи ждут, пока спасатели извлекут его тело из разбитой в хлам машины. Его тело на носилках прикрывают простыней и везут в ближайший морг.
    
     Наш болезный не понимает, что происходит, думает: «Вот, дела! Влип, так влип! И куда спешил? Зачем? И что дальше?»
    
     Тут его и осенило: «Нет, ребята, это явно не кино, кажись, я умер! И где же тот свет в туннеле?»
   
     Видит он себя уже и в морге, неспешную работу патологоанатома с его бренным телом.
    
     В смятении наш Петрович.
    
     Видит свою Вареньку, супругу, теперь уже вдову, в слезах. Видит престарелую свою мамашу, сыновей с мокрыми глазами. Зеркала повсюду занавесками прикрыты от людских взоров.
      
     Видит он уже и свою оболочку, тело, в «чудесном» гробе. Сам себе, внешне чисто, нравится в той домовине. Хорошо сработал грим. И ему это не страшно.
    
     Видит он процессию траурную, не столь большую, должную, как он считал, у кладбища.
    
     Слышит он, убиенный дождем и скоростью, траурные речи. Звуки грунта, брошенного на гроб в могиле, завершают горький погребения процесс.
    
     Вот, Петрович уже и на своих поминках. Все честь по чести, и как принято у добрых христиан.
    
     Свыше недели душа Петровича скиталась по дорогим для него местам.
    
      Наконец, в конце девятого дня, Петрович услышал мерный стук, напоминавший ему бой курантов новогодних.
    
     С каждым ударом этих часов он стал ощущать какую-то, не понятную ему, тягу к полету.
      
     В последний, двенадцатый удар курантов, он увидел себя в освещенном туннеле.

     У выхода из туннеля его ждали покойные родственники, близкие друзья.

     Здесь его окутали чудесный свет и ласковое тепло.
    
     «Ну, вот, наконец, - подумал наш горемыка, - и мой последний путь к Богу!»
      
     Но странно, свет потух. Темнота кромешная окутала Петровича.
      
     В мертвой, страшной, тишине остановилось время для него.
      
     Тут слышит он дикий хохот и слова: «По Сеньке шапка, бесценный наш! Мы тебя ждем».
      
     Вот и конец небесного его пути.
      
     Душа Петровича несется со скоростью мысли по темному туннелю на Загадку.

 
                Глава вторая
               
                Хрустальный шар Виома



       Многочисленная, разношерстная толпа посетителей столпилась в длиннющей очереди у Салона счастья.
      
     Именно так называл свой рабочий кабинет потомственный экстрасенс, колдун в шестом колене, Виом Владленович. 
    
     На самом деле хозяин кабинета был не Виомом, и не Владленовичем.

     Носил он, увы, привычное имя, Василий Маркович Тюнтюков.
   
     Однако, для придания благозвучности и загадочности своей персоне, наш любезный для всех был Краснопольским Виомом Владленовичем.
    
     Виом Владленович который год в округе слыл величайшим экстрасенсом.
      
     Молва людская о его необычайных способностях переросла границы районного центра, на одной из центральных улиц которого находился его колодец. 
    
     Так он назвал, для себя, свой приют счастья, свой кабинет-колодец, из которого черпал мудрец наш не ложкой, а лоханью мерной.

     И каждая та мерная лохань, порой, ему приносила денег суммой числа до четырех нулей.
      
     С  каждым днем невероятно быстро увеличивалось число желающих изменить свою жизнь.
      
     Народ у нас довольно суеверен.

     Как часто видим мы, как иные плюют через плечо при виде черной кошки, крестом животворящим себя, конечно, осеняя.
      
     Нередко наблюдаем, как тот, или иной гражданин, или гражданка, при виде пустого ведра у встречного в руках, вдруг чертыхнутся и на другую стороны дорожки перейдут.
      
     Хотя и двадцать первый век на дворе у нас, народ наш верит в привороты, в проклятия, порчу, сглаз, в чертовщину, в чудеса.
    
     История государства нашего подтверждает, что, как правило, в годы смуты в стране, на изломе времен, наш бедный гражданин ищет утешения в общении с ведьмой, экстрасенсом, колдуном.
      
     Тем  была сильна репутация чудо-экстрасенса, что, со слов иных счастливцев, Виом их просто оживил. Вернул здоровье многим (с их слов), снял сглаз с ребенка, возвратил в семью супруга, иным удачу преумножил и успех во всех делах.
      
     Использует Виом  людские предрассудки, их безграмотность, главное, желание быть обманутыми.
      
     Как говорится, наш Василий Маркович, к тому же, на нужном месте, в нужный момент и объявился.
      
     Исход свободы выбора любого в его жизни наш  экстрасенс, в раз меняет, так народ считает.
    
     О том гремит и множится молва людская.
    
     Чрезвычайно много есть у нас желающих улучшить свою жизнь без умственных и трудовых усилий, лишь с помощью заговоров и колдовства. 
    
     И, что же наш мастеровой чудес?
    
     Виом Владленович с многозначительной таинственной улыбкой на лице распахнул дверь: «Уважаемые дамы и господа! Напоминаю, прием веду я лишь по записи. Сегодня, извините, прием будет окончен в четырнадцать часов. Вечером я убываю на ежегодный фестиваль экстрасенсов в Гамбурге. Прошу извинить меня, господа!»
   
     Конечно, никакого фестиваля колдунов и магов в Германии, во втором по величине ее городе, не предвидится даже в ближайшие пять лет.
   
     Однако, наш новоявленный колдун в шестом колене о репутации своей печется.
    
     Видно, хорошо усвоил наш любезный еще школьные уроки по рекламе и маркетингу во всех, без исключения, делах.
    
     Рекламная вывеска салона, в неоне, обещает исполнения всех желаний, даже самых сокровенных, каждого клиента.
    
     Распахивает  двери просторного кабинета, слегка наклонив голову и, шагнув в сторону, Владленович приглашает посетителя войти.
    
     И, тут, друзья, начинается цирковой аттракцион, представление безумства слов, света, хрусталя и тени.
    
     Встречает каждого с поклоном его личный секретарь, в чуднОм костюме. Помогает секретарь раздеться посетителю, проводит в зал его, расшаркиваясь с ним любезно.
    
     Зал просторен. Посредине его стоит большой стол красного дерева, с резными ножками, без скатерти. Но как блестит столешница его, просто сияет отраженьем брызг света от изумительных зеркал на стенах! Большой  хрустальный шар висит под  потолком, вращаясь.
      
     Поменьше шар, хрустальный, в центре стола висит. Висит в воздухе, также крутится, как и большой его собрат. Никаких тебе ниточек-веревочек нет и в помине на том чудо-шаре.
    
     Посетитель наш заинтригован этим процессом.
   
     Ароматы прелестные пленяют обоняние вошедшего клиента.
    
     У стола стоит Виом Владленович, во всем черном, совершает пасы руками, что-то шепчет, прикрыв глаза.
    
     Так, полдела сделано: клиент уже в плену своих иллюзий, «обманываться он рад»!
    
     Не будем мы читателя любезного утомлять всей чередой «работы» колдуна-умельца.
    
     Надеюсь, что один лишь эпизод «черпания» содержимого из колодца Виома,  нашего «экстрасенса», помогут каждому понять, что за фрукт наш прохиндей, Василий Маркович.
    
     Итак, клиентка, Лидия Петровна, по записи, третий раз на приеме у колдуна.
    
     Суть проблемы ее жизни в том, что муж ее, любитель взять с чужого сада, но не яблок, а плодов любовных.
    
     Гуляка ее супруг, любитель погулять на стороне. Прикрывшись тем, что он,  де, коммерсант, частенько из дома надолго исчезает. Гулять с другой прелестницей он может и два, и три, и четыре дня, без совести и покаяния.
    
     Петровна о всех его победах прекрасно осведомлена была. Ведь занимала она солидную на службе должность много лет.
    
     У главного бухгалтера, как вы знаете, всегда бывают «верные» друзья, которые пекутся о чести ее семьи. 
    
     В семье у нашего главбуха детишек трое. И, чтобы сохранить семью, отца в семье, наша болезная на все была готова.
    
     Главное, что очень она, как сама и говорила, любила своего непутевого избранника, гуляку.
    
     После первого посещения Виома, составлен был колдовской план, как неверного в семью вернуть.
      
     Секретные отвары нашим магом были приготовлены для возвращения блудника в семью. Обошлись они в большую сумму, даже, для главбуха.
      
     Отвар тот секретный чародейский (на самом деле) был отваром ромашки полевой, шалфея и листа смородины, увы.
    
     В один из дней наша несчастная супруга отвар этот потихоньку вероломному супругу в чай вместо заварки и подлила.
    
     Бокал был осушен, но нет результата, опять наш гуляка на стороне утех любовных ищет.
    
     Теперь уже наш маг с обиженной супругой нашей спешит в одно из сел района к местной шептунье.
    
     Деньги за то посещение с нашей несчастной опять он берет немалые. И, ведь, не стыдно же ему, привык он наживаться на горюшке людском.
   
     Между тем, неудачу применения своего снадобья наш магистр магии объясняет Петровне, что звезды не сошлись в судьбе ее тогда.
    
     Петровна верит, раскрыв рот, открывает настежь и свой не тонкий кошелек.
    
     Тем и полнится колодец нашего Виома.
    
     Проходит названное бабкой время возвращения в семью гуляки.
    
     Ничего не изменилось. Гуляет наш "добрый" семьянин.
    
     Опять главбух на приеме у Виома, платит немалые деньги за сеанс колдовства.
   
     Теперь колдун фальшивый с подопечной плетут венки из полевых цветов.
      
     Венки они плетут, а маг их заговаривает, закатив свои глаза под лоб.
      
     Петровна, бедная, вся в слезах, и наш чародей венки эти с заговором на верность пускают вниз по Волге-матушке реке.
    
     И продолжалось бы это таинство явления чуда в семью до окончания времен, а, может, до истощения кошелька несчастной женщины.
    
     Но случилось так, что наш любвеобильный коммерсант, как бы, семьянин, в аварию попал.
    
     Машинка его на встречной полосе, в прыжке из ямы на дороге, своим падением в кювет с переворачиванием, надолго нашего неверного супруга в семью вернула.
   
     Свыше полугода, счастливая теперь уже Лидия Петровна со своим любимым не расставалась ни днем, ни ночью.
   
     Да, и куда здесь денешься, коль ты весь в бинтах и гипсе, да еще и на костылях.
    
     И, вот, друзья, представьте, несчастный поворот в судьбе ее супруга стал счастливым для нее. 
    
     Наша болезная святое провидение в людских судьбах посчитала заслугой нашего чудо-экстрасенса.
   
     И что же здесь скажешь?
    
     Дальше продолжает «творить чудо» наш Виом, чародей, в людских судьбах.
    
     Снимает он с людей порчу, сглаз, везенье возвращает в бизнесе, заговаривает от разрушения коней железных своих клиентов, от рака лечит и от алкоголизма, наполняя до краев свой колодец.
   
     Наполняет он свой колодец за счет доверчивости граждан, их надежды на лучшее в их жизни, когда даже сама жизнь им не мила.
    
     И так бы продолжалось испокон веков.
    
     Но, однажды, наш волшебник, чародей, шел по улице в ненастье. Поскользнулся он на корочке арбузной, рухнул навзничь на бетон плитки тротуарной, ударился затылком о камешек, слегка дернулся и затих.
    
     Тут, его душа через девять дней слышит бой курантов.
    
     Наш прохиндей, его душа, в стремительном полете в туннеле света яркого и,  наконец, в темноте  кромешной, летит на темный суд, на Загадку, сообразуясь с Промыслом Божьим.

                Глава третья
               
                Все дело в свете

     Страж врат проснулся от какой-то необъяснимой душевной тревоги.
    
     Впрочем, была ли у него душа, содержимое сосуда, телесной оболочки, как у смертных, нельзя сказать. 
      
     К тому же и нельзя сказать, что он предался сладким снам и грезам в том темном забытьи.
      
     В их темном мире не было даже понятия о сне, как таковом. Да, и самого тела  стража, как такового, в привычном смысле, не было и в помине.
    
     Пульсирующая темнота, немыслимых форм и очертаний, собой являла нечто аморфное, немыслимых размеров. 
    
     Единство многих сотен темных хранителей в самых темных мрачных уголках, в этом пульсаре тьмы, была лишь небольшая часть Слуги врат. 
    
     Все остальное в этом ужасном мрачном теле занимали тысячи вершителей людских душ.
    
      Поскольку Миг творения для всех и всего один, возраст душ всех людей также одинаков, неизменно также и их количество.
      
     Логично, что количество бессмертных душ не изменяемо с самого начала Всех начал.
    
     Хранители тех темных врат имели свои вместилища для душ усопших.
      
     Ну, а вершителям, в строго отведенный срок Создателем, предписывалось произвести сбор и оценку всей информации за цикл жизни земного существа.
      
     Многие столетия земные мудрецы пытались доказать единство душевного бессмертия в материальном мире (единство духовного в самой материи).
      
     Пытаются наши умы Отечества, да и на Западе, доказать (или найти то доказательство) душа, де, материальна, имеет она вес.
      
     Будто бы, иные сумели даже взвесить бессмертную душу человека. Ну, что же, прекрасно.
      
     Этот факт нашим темным стражам безразличен. Интересует их лишь объем информации, опыт ошибок, или достижений, жизни каждого.
      
     Вершители пропускают бестелесные души усопших через своеобразную воронку-сито.
      
     Существо, внутреннее состояние темного вещества тех воронок, абсолютно непроницаемо для самой души в ее полете на суд к Создателю.
    
     Вся информация в виде жизненного опыта экзаменуемого, оседая петабайтами и эксабайтами на змеевиках воронки, попадает в темные накопители вершителя врат.
    
     Этот процесс фильтрации души, ее оценки, проходит по девяти горизонтам. А глубина тех горизонтов, муки очищения нашей души бессмертной, ее страдания, соответствует всем тем «заслугам», которые душа приобрела в телесной оболочке.
    
     Круги, те горизонты сбора информации, наши великие назвали кругами ада.
    
     Но для хранителей и для вершителей, стража врат к святому воскрешению, совершенно безразлично, как назвали в мире света те горизонты.
    
     Работу свою они знают, с должным усердием ее и выполняют.
   
     Ведь смысл их жизни темной – вершить оценку (но не суд, пока) жизни земного существа с его рождения и до его внезапного конца.
      
     Очищенная (опустошенная) душа попадает к хранителям.
      
     Ну, а теперь, друзья, посмотрим, что же наши души Виома и Громобоя, где они?
    
     Расстались с ними мы, когда наша парочка пройдох, потеряв свою земную оболочку, окутанные тьмой несутся на Загадку.
   
     Отследим последний путь Ивана Петровича, Громобоя, с позволения сказать.
    
     Темный, мрачный и бездонный, казалось, туннель-колодец вдруг сузился воронкой для любвеобильного чревоугодника.
    
     Не довелось Петровичу быть крещеным.
    
     Посему, на первом горизонте гигабайты атеиста чрез сито горизонта первого чистилища ушли в закрома хранителя.
    
     Мучителен для Громобоя был сей процесс. Но, что тут сделаешь?

     К ответу будут призваны все нехристи, на верхнем, первом, горизонте.
    
     Проходит время, казалось вечность, и душа Ивана попадает на второй горизонт.
    
     Здесь предстоит душе его страдать за слабость к полу женскому. Пришлось отвечать «по полной» изменщику в супружестве и любителю чревоугодничества.
      
     Его «учеба» на верхнем, первом, горизонте была лишь легким сквознячком. Настоящей бурей была оценка его земного опыта, на втором, сверху, этаже воронки.
    
     Душа его, хоть и бестелесна, неощутима, спорно - невесома, однако едва-едва протиснулась сквозь мельчайшие отверстия стенок воронки.

     Наконец, душа его попала к хранителям и до своего времени обрела "покой".
    
     Вот тут-то наш мастер утех любовных и наш чревоугодник понял, что впору ему та шапка, «Что по Сеньке».
      
     И что же Виом Владленович, наш маг, экстрасенс?
       
     Душа Виома, Василия Марковича, также прошла через сито горизонта первого чистилища.
         
     В мучительном процессе очищения «мудрость атеизма» Виома гигабайтами к хранителям идет.
      
     Опять его душа в кромешной темноте летит по темному туннелю-колодцу.
   
     Видит Василий, как страдают души на нижних горизонтах.
    
     Видит он и четвертый горизонт для скупцов и расточителей.
    
     Дрожит его душа от мук гневливых и ленивых на пятом этаже-горизонте.
      
     Страдает он вместе с душами еретиков и лжеучителей на шестом горизонте.
    
     В ужасе и муках душа Виома от страданий душ самоубийц, насильников, разбойников на седьмом этаже.
    
     Наконец, душа Василия  Марковича, попадает на восьмой, предпоследний горизонт для душ усопших.
      
     А горизонт этот для христиан обманщиков, воров, гадалок, колдунов.
    
     И ведь Виом наш, хоть и лже - колдун, но все же, обманщик христиан. А посему душа его, все его существо, своим  бесценным «опытом», своими гигабайтами, преумножает копилку темного хранителя.
    
     И процесс сей пополнения копилки хранителя, не мучителен, а, просто, страшен для горе-колдуна.
    
     Душа его, теряя гигабайты, страдает в муках. Чудовищный жар, хоть и без огня и света, адское давление терзают «мага». И конца не видно мукам тем.
    
     Решает тут вершитель сделать перерыв в его души мученьях.
    
     Видит Виом со стороны девятый горизонт.
    
     Здесь видит он в муках адских души обманщиков, лжехристиан, тех, кто обманул отца и мать.

     Видит он здесь страдания и тех душ людей, кто при жизни на земле предал друзей своих и Родину продал.
    
     Опять душа Виома на своем, должном, этаже.
    
     Душа Василия Марковича страдает невыносимо, думает: «Все дело в свете Господа, которого при жизни я не оценил!»


                Эпилог

     Битва титанов Вселенной, времени, пространства и пустоты, являет собой пример разрешения антагонизма в Божьем промысле.
    
     Вечен сей процесс.
    
     Концепция о многомерности и параллельности миров - лишь робкая попытка человека осознать всю сущность бытия.
    
     Объективность законов материального мира, парадокс, есть суть воли всевышнего, духовного, божества.
    
     С времен древнейших человек, наш седой пращур, сидя у костра в домашнем очаге, с немым вопросом смотрел на небо. Искал ответ наш предок, в чем суть бытия.
    
     Так и до сих пор наш пытливый ум, порой еще не раз заставит нас поморщить лоб в попытках объяснить замысел великого Творца.
    
     В попытках осознать цель божественного Промысла во всем сущем на земле, с рождения разума, тысячелетиями, бьется человека живая мысль.
    
     С течением времени вопросов к природе, к ее творцу, не стало у нас меньше.
    
     Возросла их глубина, но суть осталась неизменной.
    
     Что есть душа, и есть ли она на свете божьем?
    
     Если бессмертная душа существует, для чего Господь наделил ею человека в единый миг Творения.
    
     Тревожит нас и вопрос, коли есть бессмертная душа, за что Господь,  возлюбивший творение свое в телесной оболочке, обрек на страшные мучения его душу. 
    
     Не избежать нам своим концом внезапным полета по туннелю к Господу.
    
     А, вот, каким будет тот туннель, из света, или из тьмы кромешной, человеку
 дано право выбора.

     И выбор тот от Бога.