Прошлое всегда рядом

                ПРОШЛОЕ ВСЕГДА РЯДОМ

(Отрывок из повести «Траектория моей жизни от третьего лица»)

     Бабушка долго не могла уснуть: было очень тесно. Давно она уже не лежала рядом со своим Степаном так близко. Они уже давно спят отдельно друг от друга в разных комнатах. Каждому хочется чувствовать себя вольготно.  Старческие недуги заставляют часто менять положение тела, натруженного за день.

     В голову приходили воспоминания. Вспомнилось детство. Вот она беспечно прыгает с подружками через верёвочку и слышит голос матери: «Феня, Фенечка, пора домой, уже смеркается!». Счастливая, она оборачивается на подружек, которые удивлённо смотрят на неё. Она всегда стеснялась своего имени – Фёкла. Подружки часто  дразнили её: «Фёкла-свёкла». Однажды, прибежав с улицы в слезах, она пожаловалась матери, укоряя, что назвали её таким некрасивым именем.
- Как это некрасивым именем? – Удивилась мать. – Ты посмотри, какое оно ласковое: «Феня, Фенечка».
- Но меня все называют Фёклой и обзывают свёклой! – Со слезами в голосе не унималась она.
- Подожди, я это исправлю. - Ласково пообещала мать.
И вот мама во всеуслышание звала её этими ласковыми именами!  И удивительно, но с этого дня уже никто не называл её Фёклой и тем более не дразнился.

     Жила Феня в большом сибирском селе. Семья была не большая: родители, четыре брата и она, младшенькая. Жили не бедно, но и зажиточными тоже не слыли. Сыновья уже подросли и становились помощниками по хозяйству. Но революция в России в октябре 1917 года и последовавшая следом за ней Гражданская война, нарушили стабильность уклада их жизни. Два брата погибли, один стал инвалидом, лишившись руки.

     В их краях войска Красной Армии воевали с белогвардейцами отряда атамана Семёнова. В этом отряде воевали студенты, офицеры, юнкера, гимназисты, отставные чиновники, учителя, то есть сплошная интеллигенция. Одно из сражений проходило на территории их села. Был разгар зимы 1918 года. Феня помнила, как мать спрятала её в погреб, а она украдкой вылезла и прильнула к окну. Было  любопытно посмотреть на орудия, издающие страшные звуки: тарахтящие пулемёты на тачанках, артиллерийские конные упряжки. Все это мчалось вперемежку с кавалеристами и просто бегущими людьми. Стоял адский шум от грохота артиллерии, взрывов снарядов,   ружейной стрельбы, треска рвущихся гранат. Потом вели пленных.
 
     Из разговора родителей она узнала, что Красная Армия разгромила белогвардейцев, многих взяли в плен и затем судили. Некоторым белогвардейцам удалось скрыться. Они снимали с убитых красноармейцев обмундирование и переодевались с него. Большинство сельчан сочувствовало белогвардейцам, охотно укрывало и лечило спасающихся бегством.

     К весне 1919 года бои стихли, и наступила обычная сельская жизнь. В селе часто появлялись новые люди, как одинокие, так и с целыми семьями. Одни оседали, женились и обзаводились хозяйством, другие – продолжали кочевать дальше в поисках лучших краёв.

     Феня заневестилась. Она была красива: высокая и стройная, со жгуче чёрными волосами, расчесанными на прямой пробор и заплетенными в длинную, толстую косу, а на щеках – румянец во всю щёку. Нос с небольшой горбинкой придавал ей особую пикантность. Выросшая в верующей семье, она имела кроткий характер, была скромна, трудолюбива. Сердце её томилось в ожидании любви, как это свойственно всем молодым людям.

     В это время в селе появился парень по имени Степан, который поселился в заброшенном полуразрушенном войной доме. Недолго восстанавливал он этот дом: сноровка, умелые руки и молодость способствовали ему. Никто не знал, да особо и не интересовался, откуда он  и почему один. Тогда таких много ходило по стране. Особо любопытным он рассказывал, что после ранения в голову потерял память. И фамилия у него была странная - Энна. Он говорил, что когда лежал в госпитале без документов и его спросили как его записать, он ответил: «Не помню, пишите «N», то есть неизвестный». Его и записали – Энна. У парня были голубые глаза, светло-русые вьющиеся волосы и тонкий с небольшой горбинкой нос. Он был весел, здорово играл на балалайке, собирая вокруг себя компании молодёжи.

     Феня и Степан были прямой противоположностью друг другу. Скромная, застенчивая, смуглая, краснощёкая брюнетка и разудалый светловолосый кудрявый весельчак. Только горбинки на носу объединяли их облик.

     Пламя ожидаемой любви вспыхнуло в сердце Фени. Степан тоже влюбился.

     Что только родители Фени не предпринимали, чтобы оградить её от этого «безродного» Степана! Её неимоверно загружали работой, чтобы не оставалось сил и времени на встречи с ним. Строго наказывали, когда она ночью тайком бегала к нему на свидания. Ничего не помогало. Тогда родители решили выдать её поскорее замуж. Присмотрели подходящую семью с сыном и назначили день смотрин. Феня, узнав об этом, договорилась со Степаном о побеге. Ведь давно уже её сердце и тело принадлежали только ему.

     Наступил день смотрин. Сваты с родителями жениха и самим женихом явились в назначенный срок. Феню закрыли в комнате ожидать пока её позовут. Но ведь окно-то не закроешь! Она, недолго думая, прихватила заранее собранный узелок с самыми необходимыми вещичками и выскочила в окно, попав прямо в объятия Степана. Ах, как они бежали, утопая в снегу и стремясь убежать как можно дальше за то время, пока её хватятся родители!

     Поселились они в охотничьем домике, куда Степан заранее принёс продукты и другие необходимые вещи. Жили они счастливо в любви и заботе друг о друге и ждали появления на свет ребёнка – плода их любви. Иногда они задумывались, особенно Феня, о том, как будут жить дальше с ребёнком в этом охотничьем, не приспособленном для длительного проживания, домике.

     Наступил срок родить. Схватки начались резко и сильно. Едва хватило времени, чтобы вскипятить воду и прогреть заранее приготовленные пелёнки. Степан наточил и прокалил на огне нож. Ребёнок появился на свет через два часа. Степан ничего не мог понять: ребёнок почти весь был обтянут какой-то перепонкой. Только животик был свободен от неё. Невозможно было даже разглядеть кто это – мальчик или девочка. Он быстро отрезал пуповину, завязал узелком на животике и принялся разрывать плёнку. Наконец ему удалось очистить тельце ребёнка. Это была пухленькая девочка, которая требовательно кричала. Степан обтёр её, замотал в пелёнку и поднёс Фене. Феня счастливо заулыбалась и принялась успокаивать малютку. Завершение родов прошло тоже удачно. Этой девочкой была Мотя. Мотя, родившаяся от большой любви и в рубашке, по всем признакам должна быть счастливой.

     Был конец осени, по ночам перепадали морозцы. У Степана открылись фронтовые раны на ампутированных частях ступней. Ранение в голову давало о себе знать сильными головными болями. Он был не в состоянии заботиться о Фене и ребёнке. И тогда они решились пойти к родителям на покаяние. Как же обрадовались родители их приходу! Они уже давно простили их в душе. Несколько раз они даже предпринимали попытки разыскать их, но безуспешно.

     Так и стали Феня со Степаном жить с родителями. Фене было хорошо, а вот Степан с его гордым нравом стремился к самостоятельности. Но деваться было некуда.

     Степан, в отличие от почти безграмотной Фени, был образован, грамотен, имел красивый почерк, выписывая красивые витиеватые буквы. Он говорил, что не помнит, откуда у него эти знания, потому, что после ранения в голову потерял память. Он стал работать в сельсовете.

     Началась пора коллективизации. В селе принудительно создавали колхоз, обобществляли скот, зерно, хозяйственный инвентарь. К тем, кто отказывался  входить в колхоз и отдавать имущество, применяли жестокие меры насилия: устраивали пытки холодом, запугивали инсценированными расстрелами, и применяли прочие изуверские меры. Горячий Степан не мог терпеть этого. Отказываться от участия в карательных мерах он тоже не мог, так как за неподчинение ему грозила участь быть причисленным к врагам Советской власти со всеми вытекающими от этого последствиями. Тогда он принял решение всё бросить, тайно бежать и затеряться в Средней Азии. Собрав некоторые вещи и взяв Феню с тремя к тому времени детьми, они уехали в Туркменистан, где он завербовался на стройку. Тогда же он сменил фамилию «Энна» на «Ена», сказав, что в дороге были украдены все документы.

     Феня всплакнула, вспомнив, как потом Степан всю жизнь вынужден был скрываться, опасаясь, что его выследят. Если возникала опасность разоблачения, он мог сняться с насиженного места буквально в течение нескольких часов и ехать в неизвестном направлении с Феней и детьми. Бывало, что и имущество приходилось оставлять.

     Особенно страдали от такой жизни дети. Дети рождались часто. За всю жизнь Феня родила одиннадцать детей, однако, из-за такого кочевого образа жизни, они умирали в 2-4-летнем возрасте. В живых осталась только старшая Мотя, да сын Алёша, в честь которого назвали внука. Сын пропал без вести на фронтах Великой Отечественной войны. Сколько ни писали они со Степаном запросов о его розыске в разные инстанции, всегда получали один и тот же ответ, что место гибели и захоронения установить не возможно.

     Феня ещё раз всплакнула, вздохнула: «Надо спать, завтра будет трудный день».

     В доме было тихо, Все, намаявшись за день, крепко спали. Даже малышка не нарушала тишину.